Текст книги "Левиафан"

Автор книги: Скотт Вестерфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 29

Граф Фольгер с бесстрастным выражением на лице, не торопясь шел в сторону корабля. Алек сглотнул. В данных обстоятельствах граф едва ли устроит своему воспитаннику хорошую выволочку (которую тот, несомненно, заслужил). Но и без этого стоять с ножом у горла было достаточно унизительно.

Фольгер остановился в паре метров от Алека. Его взгляд устало перебегал от зарывшихся в снег дарвинистов к ножу, блестевшему в руках Дилана.

– Граф, не беспокойтесь насчет этого дуралея, – сказал Алек по-немецки. – Он просто изображает, что взял меня в заложники.

– Вижу, – сказал Фольгер, покосившись на мичмана. – К сожалению, люди возле корабля настроены серьезнее некуда. Не уверен, что мы добежим до штурмовика прежде, чем они откроют огонь.

– Думаю, с ними получится договориться.

– Эй вы, двое, – забеспокоился Дилан. – А ну прекратите болтать на языке жестянщиков!

Граф Фольгер едва удостоил тощего мичмана взглядом.

– Вы уверены, что он не говорит по-немецки? – спросил он Алека.

– Даже не сомневаюсь.

– Что ж, отлично, тогда притворимся, что я не говорю по-английски. Мы можем выяснить немало интересного, если дарвинисты решат, что я не понимаю их.

Алек улыбнулся. Граф, как всегда, управлял ситуацией.

– О чем вы там треплетесь? – настойчиво спросил Дилан, прижимая нож к горлу «заложника».

Алек ответил по-английски:

– Мой друг не знает вашего языка. Он хочет встретиться с капитаном.

Дилан бросил суровый взгляд на Фольгера и дернул подбородком:

– Пошли. Но чтобы никаких штучек!

– Если я пообещаю обойтись без штучек, – подчеркнуто вежливо спросил Алек, – не будешь ли так любезен убрать нож от моего горла?

– Ах да! Извини, забыл.

Дилан опустил нож. Алек коснулся горла и не нащупал даже царапины.

– Я приставил лезвие тупой стороной, – прошептал Дилан.

– Премного благодарен! Кстати, ты неплохо придумал с этим «заложником».

– Ну да, я такой, – самодовольно улыбаясь, кивнул Дилан. – Просто супермозг. Надеюсь только, что не получу здоровенного пинка от офицеров за действия без приказа!

Алек вздохнул. Едва ли он когда-нибудь научится понимать своеобразный жаргон Дилана, тем не менее пока что удавалось избежать стрельбы. Быть может, этот парень и вправду не так глуп, как кажется.

Капитанский салон был просторным, во всю ширину гондолы. Сейчас, когда под потолком ярко горели масляные лампы, а палуба снова стала ровной, воздушный корабль выглядел не просто нормально, но даже роскошно. Потолок поддерживали арки, напоминающие виноградные лозы. Казалось, их вырастили тут специально. Стулья выглядели массивными, но при этом были совершенно невесомы. Просторный стол украшал узор, словно прораставший изнутри полированной столешницы. Может быть, дарвинисты создавали искусственные растения, так же как и животных?

Граф Фольгер осматривался с нескрываемым изумлением. Алек подумал, что они, возможно, первые австрийцы, которым удалось попасть на борт дарвинистского летающего кита.

Вокруг стола сидели семеро: Фольгер, Алек, доктор Барлоу, доктор Баск, капитан и двое старших офицеров.

– Никто не возражает против кофе? – спросил капитан, когда все расселись. – Для бренди еще рановато, а сигары на корабле строго запрещены.

– К тому же здесь присутствует дама, – лукаво заметила доктор Барлоу.

– О, разумеется, – проворчал капитан, отвесив ей легкий поклон.

Они оба держались так, словно между ними существовали какие-то нерешенные разногласия.

– Кофе пришелся бы очень кстати, – сказал Алек. – Я не спал всю ночь.

– Эта ночь была долгой, – согласился капитан. – Для всех нас.

Алек сделал вид, что переводит разговор для Фольгера. Граф улыбнулся и кивнул, глядя на капитана. А потом спросил:

– Как вы считаете, говорит ли кто-нибудь из них по-немецки?

Алек окинул присутствующих быстрым взглядом. Никто не подал вида, что понял реплику графа, но принц все же прошептал ему на ухо:

– Леди отлично знает латынь. Может, она сильна и в других языках?

Фольгер на миг задержал взгляд на черной шляпке-котелке доктора Барлоу.

– Что ж, будем осторожны.

Алек кивнул и повернулся к капитану.

– Первым делом, – сказал капитан, – позвольте принести вам извинения за грубое обращение. Сейчас военное время, и мы обязаны подозревать худшее.

– У меня нет никаких претензий, – ответил Алек, подумав, насколько вежливее становятся люди под прицелом орудия.

– Но должен признаться, нас все еще беспокоит ваше внезапное появление.

Капитан откашлялся.

– Это ведь австрийский штурмовик, не правда ли?

– Под фамильным гербом Габсбургов, – уточнила доктор Барлоу.

Алеку вспомнился давний план Клоппа: убрать всю символику Габсбургов с личных машин эрцгерцога. Но раньше руки не доходили, а теперь стало уже поздно.

– Объясните этим господам, что мы – политические противники императора, – сказал Фольгер, – что он пользуется войной как поводом расправиться со своими врагами и у нас не было другого выхода, кроме бегства.

Переводя слова графа, Алек восхищался ловкостью формулировок. Объяснения были не только правдоподобными, они были почти правдой.

– Но все же – кто вы такие? – спросила доктор Барлоу. – Вассалы дома Габсбургов? Или вы сами – Габсбурги?

Алек на миг представил лица дарвинистов, если бы они узнали, что разговаривают с внуком императора. Что бы они сделали? Захватили и отвезли его в Англию? Напечатали историю побега во всех газетах?

– Что мы им скажем, граф? – спросил он, оборачиваясь к Фольгеру.

– Было бы весьма мудро не называть титулов, – ответил тот едва слышно.

Алек замер на миг, покосившись на доктора Барлоу, но та либо не услышала слова «граф», либо была достаточно умна, чтобы не подать виду. А может, в самом деле не говорила по-немецки.

– Скажите, что мы предпочитаем не обсуждать подобные вопросы с иностранцами, – продолжал Фольгер. – Достаточно сообщить, что в этой войне мы держим нейтралитет и не собираемся применить силу против команды пострадавшего корабля.

Алек перевел все слово в слово, радуясь, что потренировался в английском, ругаясь с Диланом.

– Весьма загадочно, – обронила доктор Барлоу.

– Но зато обнадеживающе, – подал голос доктор Баск. – Возможно, вы нам поможете. Мы остро нуждаемся в весьма простой вещи: в еде. Ее нужно много.

– Всего лишь еда? – нахмурился Алек.

– В отличие от ваших мертвых военных машин, – несколько высокопарно произнес ученый, – наш корабль способен вылечить себя сам. Но его надо хорошенько накормить.

Алек повернулся к графу и пожал плечами:

– Им нужна только пища.

– Отлично. Значит, они ее получат.

– Мы с ними поделимся? – удивился Алек. – Но вчера вы сказали…

– Благодаря вашей глупости мне пришлось изменить мнение, – сказал Фольгер. – Сегодня на заре, планируя спасательную операцию, мы заметили в небе почтовых птиц. Несомненно, дарвинисты послали за помощью. Но есть другая опасность, похуже: их могут искать и немцы.

– Значит, чем быстрее они отсюда улетят, тем лучше, – пробормотал Алек, чувствуя некоторое облегчение: если его безумная выходка спасет людей с воздушного корабля, значит, в конечном итоге он поступил правильно.

– И кроме того, – закончил граф, – не забудь, что за тебя следует уплатить выкуп, мой бестолковый, бесполезный маленький друг.

Алек уставился на графа, не веря своим ушам. Тот ответил ему широкой простодушной улыбкой. Конечно, Фольгер всего лишь поддразнивал принца, одновременно стараясь внушить доктору Барлоу, что мальчик не имеет особого значения, но все равно это было уже слишком.

Алек взял себя в руки и сказал по-английски:

– Мы охотно предоставим провиант. Какого рода пища нужна вашему кораблю?

– Лучше всего сырое мясо и фрукты, – ответила доктор Барлоу. – Все, чем можно накормить птиц. Сахар и мед подойдут в пищу пчелам. А муку мы сможем разбросать прямо в желудочном канале.

– Сколько всего требуется? – спросил Алек.

– Шесть-семь тонн.

Алек поднял бровь, пытаясь вспомнить, что такое «тонна». Около семи тысяч килограммов?! Господи, ну и прожорливая тварь этот корабль!

– Боюсь, у нас нет меда, но мука, сахар и мясо найдутся. Подойдут ли вашим птицам сухофрукты?

Доктор Барлоу кивнула.

– Наши летучие мыши их обожают!

Летучие мыши? Алек содрогнулся, переводя ответ Фольгеру.

– Ваша ночная прогулка дорого нам обходится, Алек, – сказал вильдграф. – Но мы это уладим, а взамен заберем вас отсюда, прямо сейчас.

Алек повернулся к капитану:

– Предлагаем обмен: пища на мою свободу. Капитан нахмурился.

– Мы охотно отошлем тебя домой, как только получим пищу.

– Думаю, вам следует освободить меня сейчас, – сказал Алек, бросив быстрый взгляд на Фольгера. – Моя семья не согласится на меньшее.

Доктор Барлоу улыбнулась.

– Какая трогательная забота, Алек! Но есть одна проблема: как только ты покинешь «Левиафан», штурмовик легко разнесет нас в пыль.

– Логично, – кивнул Алек и сказал Фольгеру по-немецки: – Они хотят удержать меня как заложника.

– Предложите им обмен, – сказал граф. – Меня вместо вас.

– Нет, граф, я не могу! Это моя вина, и я должен искупить ее сам!

– С этим сложно поспорить, но, чтобы доставить сюда такое количество груза, нам потребуются два опытных пилота.

Алек насупился. Он подозревал, что истинная цель графа – сохранить его жизнь для трона Австро-Венгрии, однако отчасти тот был прав: старому Клоппу будет сложно вести нагруженный шагоход по снегу туда и обратно, да еще на таком холоде. Разумеется, граф задумал все это заранее, потому и притворялся, что не говорит по-английски. Оставаясь в заложниках, он собирался шпионить за ничего не подозревающими дарвинистами.

– Ладно, договорились. Я скажу, что нам нужен прицеп.

Граф поднял руку.

– Погодите. Это еще не все. Скажите им, что нам тоже нужен заложник, на случай если по заключении сделки у хозяев пропадет желание со мной расстаться.

Алек ухмыльнулся. Всю эту ночь дарвинисты помыкали им, как хотели. Теперь настал его черед.

– Вместо меня останется Фольгер, – сказал он. – Но в обмен нам тоже нужен… гость. Может, вы, капитан?

– Невозможно, – быстро ответил один из сидящих за столом офицеров. – Капитан нужен здесь.

– Как и все мои офицеры и команда, – добавил капитан. – Корабль поврежден. Боюсь, мы не можем отослать ни одного человека.

Алек сцепил пальцы.

– В таком случае, боюсь, мы не сможем отправить вам провиант.

Над столом застыло зловещее молчание. Дарвинисты недобрыми взглядами буравили Алека. Фольгер сидел, широко улыбаясь, и делал вид, что ничего не понимает.

– Что ж, ситуация совершенно ясна, – сказала доктор Барлоу. – В гости отправляюсь я.

– Как?! – вскинулся капитан. – Не говорите глупостей!

– Я редко говорю глупости, капитан, – надменно ответила леди и начала загибать пальцы, считая: – Во-первых, от меня нет никакой пользы во время ремонта. Далее, я совершенно бесполезна как медик. Вывод очевиден: я – единственный выбор. К тому же я знаю, какую пищу едят птицы, мыши и прочие фабрикаты «Левиафана», а какую нет.

– Я тоже, – подал голос доктор Баск.

– Но вы еще и корабельный врач, – возразила доктор Барлоу. – А я даже не медсестра. Одним словом, я – это очень хороший выбор!

Офицеры заспорили. Алек наклонился к Фольгеру.

– Соглашайтесь, – прошептал он. – Почему-то эта дама здесь – очень важная персона.

– Идеальная заложница, – кивнул граф.

– Не совсем, – пробормотал Алек.

Ни Клопп, ни остальной экипаж шагохода не говорили по-английски. Похоже, ему придется быть при ученой переводчиком.

– Полагаешь, она может создать нам проблемы? – тихо спросил Фольгер.

– Полагаю, что мне придется ходить рядом с ней как приклеенному, – вздохнул Алек, – пока она вместе с этим раненым китом не улетит отсюда.

ГЛАВА 30

Кажется, Тацце понравилось кататься на шагоходе.

Сумчатый волк скреб когтями железный пол рубки, гонял по нему пустые гильзы, извлекая их из укромных углов, задумчиво обнюхивал ящик для продовольственного запаса, с ворчанием следил за ногами Алека, когда тот давил на педали. Все это весьма раздражало.

– Какая забавная походка у вашей машины, – заметила доктор Барлоу. Она сидела в пилотском кресле, с интересом наблюдая, как Алек управляется с рычагами. – Ее копировали с какого-то конкретного животного?

– Понятия не имею, – ответил Алек.

Клопп бы, наверное, ответил, если бы не сбежал в орудийный отсек, раздосадованный присутствием женщины на борту своего штурмовика. Хотя возможно, он просто боялся Таццы.

– Похоже на походку большой птицы, – продолжала доктор Барлоу.

– Угу, здоровенного железного петуха! – поддакнул Дилан.

Алек вздохнул, жалея, что не выбрал более молчаливых кандидатов в заложники. Кроме того, вышло нечестно: доктор Барлоу явилась на борт шагохода с волком, личным помощником и целым чемоданом вещей, а граф Фольгер не взял с собой и пары носков.

Игнорируя любопытство чужаков, принц сосредоточился на управлении. Штурмовик как раз преодолевал каменистый склон, ведущий к замку, и Алек не хотел опозориться перед дарвинистами, споткнувшись.

– Какие живописные развалины! – заметила доктор Барлоу, увидев в смотровую щель полуразрушенные стены замка.

– Это для маскировки, – буркнул Алек.

– Отсутствие ремонта в качестве камуфляжа? Прогрессивная идея!

На входе в ворота Алек сбросил скорость до минимума, но все равно задел каменную кладку правым плечом шагохода. Раздался долгий металлический скрежет. Тацца тут же отреагировал на него пронзительным воем.

– Вот ведь здоровая железная скотина! – воскликнул Дилан. – Если собираешься и дальше на ней кататься, надо расширить дверь!

Алек изо всех сил стиснул рукоятки рычагов, но удержал язык за зубами.

– Вас тут, наверное, много! – протянула доктор Барлоу, окидывая взглядом конюшню-склад.

– Всего пятеро, – ответил Алек, открывая дверь. – Но припасов хватит на целый полк.

Он решил не говорить, что это только одна из нескольких кладовых.

– Как удобно!

Леди спустила с поводка Таццу, и он запрыгал в сумраке, обнюхивая каждый ящик и бочку с припасами.

– Но не могли же вы привезти все это сюда на вашей машине?

– Не могли, – подтвердил Алек. – Запасы лежат тут уже давно.

Доктор Барлоу грустно качнула головой.

– Эти многолетние семейные неурядицы так утомительны.

Алек скрипнул зубами и промолчал. Из каждого его слова леди тут же делала далеко идущие, а главное, верные выводы.

Интересно, догадались ли уже дарвинисты, кто он такой? Убийство эрцгерцога все еще не сходило с передовиц газет, а склоки между отцом Алека и императором давно не являлись ни для кого секретом. К счастью, информация о побеге принца в газеты не просочилась. Правительство предпочитало скрывать исчезновение сына эрцгерцога – по крайней мере, пока не убедится, что он исчез навсегда.

Дилан заглянул в двери конюшни и присвистнул.

– Ничего себе кладовочка! Вы тут с голоду точно не помрете!

– Давайте не будем искушать судьбу, мистер Шарп, – одернула его доктор Барлоу с таким чопорным видом, словно сама только что не одолевала Алека расспросами.

Она вручила Дилану свой блокнот и вечное перо и пошла вдоль штабелей ящиков, внимательно читая этикетки и диктуя названия помощнику.

Алек несколько мгновений наблюдал за ней, а потом сказал, откашлявшись:

– Ваш немецкий весьма неплох, доктор Барлоу.

– О, спасибо!

– Странно, почему вы не захотели поболтать с Фольгером?

Леди обернулась с простодушной улыбкой.

– Немецкий – один из важнейших языков науки. Я хорошо читаю на нем, но разговор – совсем другое дело.

Алек задумался: говорит ли она правду или прекрасно поняла намек?

– Что ж, – кивнул он, – рад, что вы считаете нашу науку достойной изучения на языке оригинала.

Леди пожала плечами.

– Мы так же много заимствуем у вас, как и вы – у нас.

– Что-то заимствовать у дарвинистов? Абсурд!

– Но это правда! – вмешался Дилан. – Мистер Ригби как-то сказал, что вы, жестянщики, никогда бы не изобрели свои шагающие машины, если бы не слизали их с наших двуногих фабрикатов.

– Какая чушь! – возмутился Алек.

Шагающие машины были такой естественной частью жизни, что он даже не задумывался о возможных альтернативах. А как же еще могут передвигаться механизмы? На гусеницах, как старомодные крестьянские трактора? Что за нелепая идея!

Когда оба дарвиниста вернулись к своей работе, раздражение Алека обратилось на него самого. Если бы он раньше догадался, что леди знает немецкий, то непременно предупредил бы Фольгера, и, возможно, тому удалось бы как-нибудь обхитрить ее.

Алек вздохнул. В последнее время вокруг творится слишком много всяких грязных интриг. Вот и сейчас доктор Барлоу делала то же самое, чем Фольгер занимался у дарвинистов: притворялась и шпионила.

Просто два сапога пара!

Решив, что леди и ее помощник пока обойдутся без него, Алек вышел из конюшни и отправился помогать Клоппу, возившемуся со штурмовиком. Чем быстрее дарвинисты уберутся отсюда, тем скорее закончится все это взаимное жульничество.

– Неужели ваша машина все это утащит?! – изумился Дилан.

Алек взглянул на сани, доверху нагруженные бочками, ящиками и мешками: в сумме восемь тысяч килограммов, плюс Тацца, сидящий поверх поклажи. Сумчатый волк щурился, нежась в последних лучах солнца, а работы оставалось еще много: до заката они явно не успевали. Управиться бы к рассвету!

– Мастер Клопп сказал, что сани легко пойдут по снегу. Главное, чтобы цепи не порвались.

– Что ж, отличная работа, – сказал Дилан. Мальчик зарисовывал штурмовик в своем блокноте, набрасывая его обводы четкими, уверенными линиями.

– Должен признать, вы, жестянщики, доки по части всяких машин.

– Спасибо, – кивнул Алек, подумав, что в изготовлении саней как раз не было ничего сложного.

Они взяли створку замковых ворот и приварили к ней металлические полозья. Гораздо труднее оказалось впрячь в эти самодельные сани шагоход. Как раз сейчас Клопп стоял на невысокой лесенке с газовой горелкой, приваривая дополнительные крепления к якорному кольцу штурмовика.

– Но все-таки я не понимаю, – продолжал гнуть свое Дилан. – Зачем строить машины, если животные делают то же самое гораздо лучше?

– Лучше? Сомневаюсь, что хоть кто-то из ваших фабрикатов смог бы утащить сани с таким грузом!

– Элефантина – запросто, – сказал Дилан, глянув на Клоппа. – И не надо каждые несколько минут подливать масло и прикручивать всякие запчасти.

– Мастер Клопп просто предусмотрителен. На таком морозе металл становится хрупким.

– Вот и я об этом. А мамонтины вообще обожают холод.

Алек когда-то видел фотографию мамонтины. Огромная, косматая зверюга, доисторический сибирский слон – первое вымершее животное, которое удалось воскресить дарвинистам.

– Но разве они не падают замертво от жары?

– Вранье! – воскликнул Дилан. – Они прекрасно себя чувствуют в теплом климате, но, конечно, не южнее Глазго.

Алек расхохотался. Он все никак не мог понять, когда Дилан шутит, а когда серьезен. Под грубоватыми манерами у этого парня скрывался острый ум. Он придумал весьма хитрый способ погрузки припасов на сани и убедил Бауэра и Хоффмана опробовать его, притом что не знал ни слова по-немецки.

Алек всю жизнь учился тактике, стратегии и боевым искусствам, Дилан же, не зная всего этого, был настоящим солдатом. Ругался он просто виртуозно, а за обедом метнул нож, попав с трех метров в серединку яблока. Он был невероятно тощим для мальчика своих лет, но при этом работал наравне со взрослыми без всяких поблажек, и в его черных миндалевидных глазах всегда блестели озорные искорки.

Если бы Алек не был сыном эрцгерцога и наследником престола, он хотел бы стать таким, как Дилан.

– Ладно. – Он хлопнул мичмана по плечу. – Завтра штурмовик отвезет провиант, и вы наконец накормите своего летающего кита. Хотя у меня в голове не укладывается, как одно существо может столько сожрать.

– Не тупи. «Левиафан» вовсе не одно существо, а целая колония разных животных. Это называется «экосистема».

Алек задумчиво кивнул.

– Я слышал, доктор Барлоу упомянула летучих мышей?

– Угу. Стрелковые мыши. Видел бы ты их в бою!

– Стрелковые? Они в самом деле мечут стрелы?!

– Вроде того, – подтвердил Дилан. – Они их глотают, а потом выпускают во врага.

– Глотают стрелы, – медленно повторил Алек. – И каким же образом выпускают?

– Обычным! – захохотал Дилан.

Алек заморгал, не веря своим ушам. Это что, очередная шутка?

– Тогда я рад, что между нами перемирие! Не хотелось бы, чтоб ваши мыши… э-э… выпустили в нас стрелы. Тем более обычным образом!

Дилан кивнул. Его лицо стало серьезно.

– Я тоже рад, Алек. Говорят, что жестянщикам нет дела ни до чего, кроме своих машин, но я вижу, что ты не такой.

– Конечно нет.

– Чертовски храбрый поступок – прийти к нам в одиночку через ледник.

Алек смущенно закашлялся.

– Любой бы сделал то же самое.

– Чепуха! Ради нас ты рисковал собой.

– Не спорю.

Дилан протянул ему руку.

– Знаешь, это было чертовски благородно!

– Спасибо, сэр.

Они пожали друг другу руки.

– А тебе спасибо, что спас меня от смерти в огне.

– Ну, это не считается! Я ведь спас и себя заодно! Алек рассмеялся.

– Все равно я тебе благодарен. При условии, что ты больше не будешь приставлять нож к моему горлу.

– Клянусь, – торжественно пообещал Дилан. – Я тебя понимаю. Ты не единственный, кому пришлось тайком сбежать из дома.

– Это верно…

Лицо Алека вдруг стало подозрительным.

– Доктор Барлоу поручила тебе выведать, кто я такой? Дилан хмыкнул.

– Леди не нужна моя помощь в таких вещах. Она уже давно догадалась, что ты – весьма важная персона.

– Потому что мы живем в замке? Или потому, что за мной приехали на штурмовике?

Дилан покачал головой.

– Не-а. Потому, что тебя обменяли на графа. Алек тихо выругался. Когда он случайно обратился к Фольгеру, упомянув его титул, доктор Барлоу сразу все поняла. Еще одна роковая глупость.

– Я могу тебе доверять, Дилан? – спросил он. – Ты умеешь хранить тайны?

Мичман бросил на него косой взгляд.

– Если они не во вред моему кораблю.

– Конечно нет. Просто… Ты ведь не расскажешь доктору Барлоу, что я сирота? – Алек на миг задумался, не выдает ли он себя одним этим вопросом. – Если она это узнает, то легко поймет, кто я такой, а это может кончиться очень скверно для нас всех.

Дилан удивленно посмотрел на Алека, но затем с серьезным видом кивнул.

– Я сохраню твою тайну. Твои семейные дела безопасности корабля не касаются.

– Спасибо.

Они снова пожали друг другу руки. Алек почувствовал, что с его души свалился камень. Конечно же, Дилан сохранит тайну. После того как предали буквально все: семья, союзники, правительство, – было таким облегчением доверять хоть кому-то. Принц переступил с ноги на ногу и содрогнулся, внезапно почувствовав, что ужасно замерз.

– Пойдем погреемся?

– Шикарно! Чашечка горячего чая была бы очень кстати.

– Мы можем растопить камин! – воскликнул Алек, сообразив, что необходимость прятаться отпала. Вот и еще один плюс от помощи дарвинистам. Теперь он сможет принять ванну и в первый раз за долгое время поесть горячего.

Обед оказался восхитительным, но ванна – еще лучше!

Бауэр набил котел снегом и нагревал, пока тот не растаял. Скоро Алек уже отмокал в чудесной горячей воде, впервые за последний месяц смывая грязь и въевшееся в кожу машинное масло. Ради присутствующей в замке леди Клопп, Бауэр и Хоффман побрились. Дилан громко жаловался, что забыл свою бритву на корабле, хотя Алек глубоко сомневался, что она вообще ему нужна.

Доктор Барлоу отказалась от ванны, но когда ее примеру последовал и Дилан, Алек невольно задумался: неужели на дарвинистских кораблях есть даже душевые?

Хоффман поджарил над огнем баранью ногу, а Клопп с Бауэром сварили огромную кастрюлю супа из картошки, лука и курятины, приправленного черным перцем, и хотя за день все смертельно устали, после заката устроили самый настоящий пир.

Присутствие леди весьма украшало трапезу. Как Алек и подозревал, доктор Барлоу бегло говорила по-немецки. Дилан смешил сотрапезников, пытаясь изъясняться теми немногими немецкими словами, которых нахватался за день.

Ложась спать, Алек раздумывал, когда в следующий раз ему удастся завести знакомства. Он скрывался пять недель и уже почти забыл, каково это – увидеть новые лица. Или приобрести новых друзей.

Что, если он застрянет в этом замке на годы?!

Следующим утром Алеку едва удалось сдвинуть шагоход с места. Натянулись цепи, но перегруженные сани даже не шелохнулись, словно собака, не желающая гулять. Наконец под полозьями захрустела наледь и они со скрипом поползли по мощеному двору.

Проходя сквозь ворота, Алек встревожился, не перекосился ли прицепленный сзади груз.

– Выгляну, как там поклажа, юный господин, – сказал Клопп, словно прочитав его мысли.

– Не в обиду будь сказано, мастер Клопп, – возразил Алек, – но вы малость тяжеловаты, чтобы встать мне на плечи.

На лице мастера-механика промелькнуло облегчение.

– Возможно, мистер Шарп поможет вам? – предложила доктор Барлоу по-немецки.

Она, как и вчера, сидела в пилотском кресле. Тацца свернулся возле ее ног.

Алек согласился, и вскоре Дилан, высунувшись по пояс из люка, оглянулся назад.

– По крайней мере, через ворота сани точно пройдут, – пробормотал Клопп. – Ведь из них-то они и сделаны.

Сани благополучно выехали за стены замка, но шагоход двигался тяжело, словно шел по болоту. Каждый шаг сопровождался натужным ревом двигателя. Алека это раздражало; вдобавок Дилан так и нависал у него над плечами, глядя назад.

– Приготовьтесь прибавить скорость, – сказал Клопп, когда они подошли к длинному каменистому склону, ведущему в сторону ледника. – Не хочется, чтобы груз ударил в нас сзади.

Алек кивнул, поудобнее перехватывая рычаги. На склоне сани сами наберут скорость и поедут по инерции. Вдруг Дилан с металлическим лязгом спрыгнул в рубку.

– Они летят!

Все обернулись к нему, онемев от изумления.

– К нам летит помощь! – закричал он. – Два воздушных корабля! Они сейчас пролетают над горой прямо по курсу!

Алек немедленно остановил шагоход и взглянул на Клоппа.

– Отцепите груз. Нам немедленно нужно забрать Фольгера!

– Но они решат, что вы атакуете!

– Господа, минуточку, – вмешалась доктор Барлоу. – Корабли британского воздушного флота не могут быть здесь раньше чем через неделю!

Мастер Клопп ничего не ответил. Он молча надел очки и выглянул через смотровую щель. Вскоре он что-то разглядел и помрачнел, как туча. Алек вгляделся в горизонт и тоже заметил две точки над ближайшей горой. Он заглушил двигатели. Стал слышен отчетливый рокот моторов.

– Это не летающие звери, – сказал мастер Клопп. – Это цеппелины кайзера. Они летят, чтобы убивать.