Текст книги "Прикосновение тьмы"

Автор книги: Скотт Вестерфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Джонатан поднял глаза на луну.

– Ну да. Обычное время. Может, обсудим это завтра? У меня всего минут пятнадцать на то, чтобы проводить Джессику и вернуться домой.

Рекс кивнул.

– Тогда – за обедом. Если только после него не назначат контрольную по истории.

– Можно подумать, тебе надо готовиться, – усмехнулась Мелисса.

Джонатан снова пригляделся к ней. В отличие от Рекса Мелисса была полна сил, точно стычка с чудовищами ее просто позабавила. Даже предсмертные муки темняка не вызвали у нее обычного одурманенного мигренью взгляда. Мелисса менялась прямо на глазах. Может, она становится могущественнее?

Он сделал шаг к ней и понизил голос.

– По пути сюда что-то пробралось ко мне в голову. Указало направление. Иначе мы бы не нашли вас вовремя.

– Знаю, – просто ответила она.

– Это ты передала адрес… – Джонатан проглотил сухой ком в горле. А ведь между ними было много миль. – Ты протелепатировала мне что-то, ведь так?

Мелисса отрицательно покачала головой, и ее лицо смягчилось, точно она глубоко задумалась.

– Бред, Летун, – тихо ответила она. – Я тоже почувствовала ту телепатему, но это точно была не я.

20

12:16

АЛЛЕЯ ВОСПОМИНАНИЙ

Десс изо всех сил жала на педали, надеясь, что батарейки в фарах не сдохнут окончательно, пока она не доберется до дома. Подрагивающая лужица света, что летела впереди нее, тускнела на глазах и исчезала, будто фея Динь-Динь, объевшаяся ядовитых пирожков. Давно надо было ехать домой: предки взбесятся, если обнаружат, что она шляется где-то среди ночи.

Но сегодня она постаралась на славу. Десс похлопала выпуклость на пальто, под которой скрывалась «Геостацорбита». Впервые за неделю она чувствовала ясность ума, освободившись от вихря собственных снов. В конце концов уравнения пришли к неизбежному, а именно – разрешились закономерностью и выдали значения переменных. В который раз ее разум нашел ответы.

Лицо Десс на миг помрачнело. Ответы… Теперь они казались ей неясными, запутанными. Она вспомнила какую-то закономерность, что тянулась через весь Биксби. Нечто с шестидесятеричным основанием, связанное с минутами и секундами. Но почему она разъезжала тут на велике, дожидаясь окончания полуночи?

Улыбка вернулась на ее лицо. Не о чем беспокоиться. Ликующий огонек самолюбования прочно засел в груди Десс и не собирался гаснуть. Она не помнила точно, что делала после ухода из школы, но это и понятно. Она абстрагировалась от всего, утонула в мире чистой математики. И ответы получились туманными, так как иногда по-настоящему сложные решения требуют не одного прогона, прежде чем ты одержишь безоговорочную победу.

Так в чем тут была загвоздка? Она, несомненно, была…

– Лавлейс, – вслух произнесла она.

Где– то у нее в голове распахнулась дверца, и горький вкус чая с молоком влился в рот. Она вспомнила…

– Черт!

Обветшалый дом, обосновавшийся в самом центре мертвой зоны, старушка, тайная история Биксби, услышанная из ее уст на закате. Но, как любую хорошую тайну, Десс придется скрывать ее ото всех остальных и особенно тщательно – от Мелиссы.

Тут она вздрогнула от усилившегося холода и вспомнила, что именно ее так волновало, из-за чего она отбросила воспоминания, захотела спрятать их даже от себя самой.

Мадлен сначала показалась ей капризной и своенравной, может, даже придурковатой, но постепенно становилась какой-то жуткой, похожей на Мелиссу.

Но это же нечестно. Даже если ее история перепугала Десс до смерти, женщина ни на йоту не походила на Мелиссу. Во-первых, выросши в Биксби, Мадлен не превратилась в калеку-психотика. Каким-то образом она пронесла через всю жизнь свой телепатический дар и не свихнулась. Осталась вполне вменяемой.

Правда, можно быть вменяемой, но не в здравом уме. Вспомнить хотя бы кондиционеры. Телевидение еще куда ни шло – Мадлен не первый человек, который клянет телевизоры на чем свет стоит. (Десс нахмурилась: интересно, а в домике Мадлен есть кабельное? Ее снова передернуло; бог мой, торчать в четырех стенах без канала «Дискавери»!).

И все же, чокнутая она или нет, нельзя отрицать, что Мадлен говорила, основываясь на собственном богатом опыте, и говорила она дело. Она ведь была здесь, когда темняки уничтожили целое поколение полуночников. Если же она винит во всем кондиционеры… Что ж, пожалуйста.

Откуда– то приближался свет автомобильных фар, и Десс поднажала. Она держалась боковых дорог, чтобы ее не засекли. Собственно, дело вовсе не в комендантском часе, а в последней части рассказа Мадлен…

Когда машина скрылась из виду, Десс вздохнула с облегчением. Фара ее велосипеда еле светилась. Может, вообще ее выключить? Невидимым быть даже безопаснее.

Старушка наблюдала за Рексом и Мелиссой все последние шестнадцать лет, а за Десс – пятнадцать. Ей всегда было любопытно, почему темняки не потрудились от них избавиться. Дело ведь не только в равнодушии, присущем любым диким тварям, не только в том, что никто из ребят не представлял особой опасности (по крайней мере, пока не объявилась Джессика). В конце концов, полуночники для темняков – деликатес в рационе.

Но Мадлен постепенно осознала, что темнякам на самом деле нужно, чтобы оставалась пара-тройка полуночников. И темняки мирились с их присутствием до тех пор, пока Десс и ее друзья оставались одиноки, дезорганизованы и мало что знали из истории. Они были полезны темнякам: а вдруг что-нибудь случится с полунелюдью? Ей понадобится замена, вот тогда и придет пора собрать урожай из подросших полуночников.

Еще одна пара фар показалась невдалеке. Это был фургончик, белый и без особых опознавательных знаков. Вот такую безымянную чертовщинку впору нанимать для похищения. Когда машина подъехала ближе, холодный оклахомский ветер показал зубы и вгрызся в пальто Десс, пронизывая через гусиную кожу до самых костей.

Одно окошко опускалось…

Фургончик с ревом пронесся мимо, по асфальту загремела пустая банка из-под пива.

– Промазали! – сквозь зубы прошипела девочка. – Ослы!

Бешеное биение сердца потихоньку унялось, затем Десс дотянулась до выключателя и погасила фару. Все-таки в темноте безопаснее. Теперь она действительно вспомнила, почему терпела с раздумьями до дома. На ночной дороге чересчур страшно.

Она пробурчала другую половинку заклинания:

– Ада.

Дверца в ее разуме снова захлопнулась, оставив последнее воспоминание таять перед глазами. Когда девочка покидала дом Мадлен, старушка протянула руку и коснулась ее щеки, а потом попросила назвать имя какого-нибудь важного исторического персонажа. Десс тогда вспомнился кое-кто великий и могучий.

Дверь. Вот что это такое – преграда для защиты ее новых знаний от всезнающей Мелиссы. То, что знает Мелисса, скоро узнают и темняки.

Они слишком хорошо чувствовали друг друга по всей пустыне.

Затем дверь закрылась наглухо, отгородив ее от ужасных мыслей: о «сборе урожая», об одиноких старушках и о кондиционерах. Осталась одна лишь установка: «Не давай Мелиссе к тебе прикоснуться».

Десс засмеялась. Можно подумать, Мелисса вообще до кого-то дотрагивается без особой причины.

Какое– то время она слепо блуждала во мраке. Мимо проезжали машины, но она не обращала на них внимания, наслаждаясь огоньком верно решенной задачки, найденных значений переменных в уравнении. Впервые за неделю она чувствовала ясность ума, освободившись от вихря собственных снов…

Под передним колесом хрустнула упавшая ветка, и Десс чертыхнулась. Катание в темноте до добра не доведет.

Она снова включила фару. Свет тусклый, но все лучше, чем ничего.

21

11:16

НЕПРЕДВИДЕННО ПРОСВЕТЛЕННЫЙ

– Так вот, когда мы туда добрались, в воздухе носилась, наверное, тысяча ползучек. И этот спятивший старый темняк… – У Джессики все внутри перевернулось при воспоминании о том, какой жуткий смрад исходил от монстра. – Мелисса уже почти прикончила его своим колпаком с колеса, так что мне оставалось только добить.

– Ах, это всемогущие «Категорически неоправданные законопроекты» наконец-то пошли в ход, – вставила Десс.

Она прислонилась к шкафчику рядом со шкафчиком Джессики, на ее лице блуждала улыбка.

– Да уж, темняк после них был совсем плох, – согласилась Джессика.

Она посмотрела на свою ладонь, которую еще покалывало после контакта с «Представлением». Все утро ее передергивало от своеобразного посттравматического шока. Когда Джессика узнала, в чем состоит ее талант полуночника, она много ночей экспериментировала с зажигалками, всякими осветителями и сигнальными ракетами, но ни от чего этого у нее не гудело тело и не жужжало в голове.

Девочка глубоко вздохнула, и заполоненный учениками коридор школы у нее перед глазами снова стал четким.

– Так ты придумала другое имя для моего фонарика? – спросила она. – Что-нибудь… легкое?

Десс закрыла один глаз, задумавшись лишь на долю секунды.

– Как насчет «Безкофеиновый»?

Джессика хихикнула.

– Не настолько легкий, дурочка. Легкое, как… светящееся. Это подойдет?

– Не-а. Только десять. Короннобоязнь?

– А это что за ерунда?

– Боязнь затмений.

Джессика вскинула бровь.

– Где это ты откопала?

– Слушаю, читаю и смотрю канал «Дискавери», а уж тридекалогизмы просто… выделяются.

– Гм? Короннобоязнь? Не совсем то, на что я рассчитывала. – Джессика открыла свой шкафчик и удрученно смерила взглядом груду учебников. – Сегодня не до тригонометрии. Обещала Рексу выбить у Констанцы показания о ее семье.

Она вынула учебник обществоведения. Может, если прихватить его с собой в библиотеку, Констанца поверит, что она пишет доклад по местной истории.

– Лучше спроси, живет ли кто-нибудь из ее родственников в Броукен Эрроу.

Джессика подняла глаза.

– А почему?

Десс пожала плечами.

– Просто пришло в голову. Если Мелисса не слышала их мысли все эти годы, они наверняка держались подальше от города.

– Но Змеиная яма – это ж главная сходка всех темняков. И она же в Броукен Эрроу находится?

– Округ Броукен Эрроу, верно. Самая восточная точка города к тому же. За границей тайного часа. Идеальное место для сборища последователей темняков.

– Ладно, спрошу, – улыбнулась Джессика. – А, кстати, твои попытки работы с картами дают кое-какие плоды.

Десс улыбнулась в ответ.

– Еще и не такое будет. – Она посмотрела на Джессику и, ни с того ни с сего нахмурившись, добавила: – Ада.

Джессика обернулась.

– Кто?

– В смысле, Мелисса и Рекс.

Эти двое шли через фойе. Мелисса была в наушниках, не такая отстраненная, какой она обычно бывала в школе. Рекс выглядел хорошо отдохнувшим, процентов на тысячу лучше, чем прошлой ночью.

– В библиотеку собралась? – спросил он.

– Ага, – ответила Джессика. – Изучу под микроскопом все извилины в мозгу Констанцы.

– Для этого хватит и пяти минут, – пробурчала Мелисса.

Рекс, как бы извиняясь, закатил глаза.

– К слову, мы вчера не забыли сказать «спасибо»? Ну, за спасение наших жизней, – спросил он.

Джессика пожала плечами:

– Вы живы, вот и хорошо. Простите, что мы заблудились.

– Вы вовремя успели. – Он покосился на Мелиссу. – Что удивительно.

– Ах да! – Джессика повернулась к Десс. – Вот самое странное, что вчера произошло. Пока мы искали дом Констанцы, у нас в мозгу произошла какая-то вспышка и мы точно поняли, куда надо двигаться. Хотя до этого блуждали наугад.

– Наугад?

На лице Десс промелькнуло сомнение, словно у нее что-то вертелось на языке. Джессика уже ожидала услышать лекцию о том, что небрежное использование математических терминов – смертельный грех.

Но Десс вместо этого сказала:

– «Непредвиденно просветленный».

– ?…

– Новое имя для твоего фонарика, – улыбнулась Десс, будто это была шутка, известная им двоим, но озадаченное выражение так и не покинуло ее лица.

– Не поверишь, что было вчера ночью.

Джессика уставилась в широко распахнутые глаза Констанцы и поняла, что просто не может устоять.

– Опять демонический вандализм?

Констанца разинула рот. И тут же закрыла.

И снова разинула.

– Кто тебе сказал?

Джессика пожала плечами.

– Просто догадалась. А может, слышала что-то в холле.

Констанца мотнула головой.

– Быть не может. Я никому не говорила. Кроме Лиз. И Марии. Но вообще – никому.

– Секундочку. – Джессика притворно вытаращила глаза. – Только не говори, что это – теперь у тебя дома!

Констанца просканировала глазами холл и молча пропустила парочку десятиклассников, которые направлялись в библиотеку.

– Ладно, но никому ни слова, Джессика.

– Ни единой живой душе.

– Короче, проснулся мой папаня ночью от какого-то жуткого запаха. Смотрит, а в его кабинете как будто кто-то шарил. И вот он носится по дому, свет включает: в кухне полный бардак, а на лужайке разбросаны все его инструменты. И трава выжжена, как будто кто-то устроил там костер. И воняет как дохлой крысятиной.

– Фу-у, – поморщилась Джессика.

Среди всех волнений прошлой ночи она как-то не задумалась о том, каково это – проснуться среди такого раздрая. И она не знала, что Рекс и Мелисса рылись в чужом столе. Хотя вряд ли это хуже, чем рыться в чужом мозгу.

– И угадай, когда это все случилось, – прибавила Констанца.

Джессика моргнула.

– Да ну!

– Антилопа гну. Прямо после полуночи.

Прозвенел последний звонок, и Констанца подпрыгнула.

– Девочки? – раздался голос миссис Томас. – Переступите уже порог, а то посчитаю за опоздавших.

Констанца вздохнула и заглянула в библиотеку, где за длинным столом расположились сплошь ее друзья.

– Я обещала матери не распускать слухи по школе, иначе стоимость дома упадет до нуля. Но я не представляю, как буду сидеть там и молчать в тряпочку. Да и Лиз и Мария тоже там, и им до смерти хочется потрепаться об этом.

– Тогда ты могла бы помочь мне с одним делом, – предложила Джессика, помахав в воздухе учебником обществоведения. – Тебе что-нибудь известно об истории твоей семьи?

– Так, значит, Грейфуты жили в Биксби, пока их не изгнали?

– Да, так говорит мой папа. – Констанца оглянулась на большой стол и прищурилась. В сотый раз она проверяла, не сплетничают ли там Лиз и Мария о ночном вандализме. Она вновь повернулась к Джессике: – Мой дед с ума сходит, если приходится ехать в окрестности Биксби. Он даже никогда не ездит через наш город. Если ему надо на запад, он сначала едет в Талсу, а потом дальше.

– Но вы все равно здесь живете.

Девочка фыркнула.

– Ну, мой отец перебрался сюда в восемнадцать лет, чтобы насолить деду. Они все время воевали, пока он рос, так что отец, можно сказать, сбежал от него сюда. Дед давно перестал с ним разговаривать, еще до того как я родилась. И даже сейчас папа утверждает, что родные от него многое скрывают о нашей семье. Мои двоюродные братья знают гораздо больше о том, что происходит, чем папа. Они все страшные подлизы и в Биксби носа не кажут.

Джессика кивнула. Конечно, любой в семействе, кто знал правду о полуночи, мог знать и о телепатах – и старался держаться подальше от Биксби. Интересно, сколько было деду Констанцы и как он тогда узнал о тайном часе?

– В этом-то и проблема, когда рождаешься богатым, – вздохнула Констанца. – Приходится держаться правил, или тебя изгонят прочь. Поэтому я хочу быть актрисой – чтобы самой зарабатывать деньги.

– Так когда все это случилось? В смысле, как давно уехали Грейфуты?

– Давным-давно. Тогда мой дед еще был подростком. Лет пятьдесят назад, что ли… Тогда как раз был нефтяной бум, на этом наживали состояния, а англоамериканцы не хотели, чтобы мы, коренные, хоть цент заработали. Что бы там ни произошло, мой дед получил травму на всю жизнь. И отказывается об этом говорить.

Джессика сделала глубокий вдох. Лет пятьдесят назад… Примерно тогда таинственным образом прервалось пополнение Хранилища знаний.

Конечно, история в том виде, в каком знала ее Констанца, тоже имеет смысл. Рекс много говорил о том, что история Оклахомы – один большой и долгий захват земли. Остальная страна отправляла коренное население в местные резервации, когда эта местность еще была бесполезным пыльным котлом. Потом земля резко понадобилась белым, и все договоры рассеялись как дым. Последняя территория индейцев превратилась в сорок восьмой штат. А когда здесь еще и нефть нашли, племенам стало совсем туго.

Возможно, истина лежит где-то между этими двумя версиями. Любопытно, а приглашала ли Женская лига против нечистой силы коренных американцев к себе на вечера мороженого? Судя по сведениям, содержащимся в Хранилище знаний, древние люди боролись с темняками тысячи лет, но, возможно, их исключили из тайного общества, когда город захватили белые поселенцы. Если верить Рексу, очень похоже на то, как тогда все происходило.

Неужели знание завершилось, и Биксби лишился всех своих полуночников только из-за нарушенных договоров и потому, что с ними решили свести счеты?

– Звучит ужасно, – сказала Джессика. – Но и очень интересно. Спасибо.

Констанца взяла учебник Джессики.

– Подожди-ка, ты же изучаешь мировую историю. За кого это ты опять доклад пишешь?

Джессика глянула на книгу. По обложке растянулась карта мира, флага Оклахомы и близко нет.

– Вообще-то я э-э… не пишу доклад. Просто мне стало интересно, потому что я встретила этого парня… хотя нет, не встретила. Вряд ли он меня вспомнит. Но я подумала, что это твой родственник…

– Кто?

– А у тебя случайно нет двоюродного брата по имени… Эрнесто?

Констанца захохотала.

– Эрнесто! Что? Он к тебе приставал?

– Нет же! – Джессика покраснела и подумала: «Преследовал – да, но… не приставал».

– Ой да не смущайся, – хихикнула Констанца. – Он ко всем пристает, но он душка, правда. Вообще-то, если хочешь с ним познакомиться как следует, он сегодня забирает меня из школы.

У Джессики встал ком в горле.

– Он?

– Да, мы едем в Броукен Эрроу к деду на пару дней. Старик еще больше перепугался, чем мои родители, когда узнал… о том, что стряслось вчера ночью. Начал вспоминать дурное.

– Еще бы, дурное. А Эрнесто придет сюда?

– Да, он иногда тайком приезжает в Биксби меня навестить. У него даже есть собственный дом в… – Констанца задумчиво нахмурилась, потом вспомнила: – В Лас-Колоньяс! Прикольное названьице, да?

– Да уж. – Джессика откинулась на спинку стула.

По телу бегали мурашки. Ее преследователь придет сюда, в школу…

– Так тебя подвезти до дому? Эрнесто тебе понравится. Он просто милашка, правда?

– Э… нет. Сегодня меня Джонатан отвезет. – Джессика очень надеялась, что он приехал на отцовской машине.

– Где ж ты встретилась с Эрнесто? И с чего такой интерес?

Джессика пожала плечами.

– Кажется, это было в Броукен Эрроу… или в Талсе? Он фотографировал… что-то, и я случайно услышала его имя. Вот и решила у тебя спросить.

– Выпытать всю мою семейную историю? – Констанца покачала головой и рассмеялась. – Да… ты не перестаешь меня удивлять, Джессика Дэй. – Она моргнула. – Я скажу ему, что у него есть тайная воздыхательница.

– Ну вот, приехали, – через силу улыбнулась Джессика.

22

12:11

ГУЛ

Столовая производила беспрестанный шум в голове Мелиссы – очень похоже на шуршание в ящике с крысами. Мелисса слышала звон падающих вилок, треск терзаемой беззащитной картонной коробки, скрежет маленьких зверьков, которые карабкались друг на друга. Странно – на десерт сегодня был шоколадный пудинг, который обычно притуплял отчаяние благодаря высокому содержанию сахара. Наверняка это запеченные тощие цыплята внушили всем панические мысли.

«Еще восемь месяцев есть эту гадость!» – доносилось отовсюду.

Мелисса прибавила громкость в наушниках, но от гитарного рева стало только хуже. Она закрыла глаза и мысленно представила барьер вокруг собственного разума. Но он рухнул под очередной атакой беспокойства: шоколадный пудинг заканчивался.

Последнее время она ослабила оборону, ожидая, что все станет проще – будто бы связь с Рексом спасет ее от средней школы Биксби. Вот как случается, если впустить кого-то в душу, – все остальные тоже полезут.

Возможно, стоит поступить наоборот…

Мелисса заскрежетала зубами и остановила кассету в плеере. Сначала, когда исчез заслон «тяжеляка», вихрь чужих мыслей в голове закрутился с удвоенной силой. Но Мелисса глубоко вздохнула и позволила себе прекратить борьбу с какофонией голосов. Ведь с Рексом же это сработало: она просто позволила потоку его мыслей захлестнуть ее в надежде, что, когда они схлынут, ее собственный разум останется в целости и сохранности.

На одно жуткое мгновение Мелиссе показалось, что ее будто бы стерли, затоптали, потопили в дурацких спорах за лучшее место и шоколадный пудинг… Но как и в тот раз, когда они с Рексом прикоснулись друг к другу, она постепенно пришла в себя и обрела почву под ногами, несмотря на бушующий вокруг шторм.

Мелисса открыла глаза и вытянула руку перед собой. Рука почти не дрожала, хотя костяшки пальцев побелели от того, как яростно Мелисса сжимала кулаки секунду назад. Она снова глубоко вздохнула и, впервые за все эти годы, стянула с головы наушники, находясь в столовой.

Никто даже не заметил. Все полуночники, развесив уши, внимали Джессике.

– Остальные родственники вообще не приезжают в город. Дед Констанцы грозился лишить их доли наследства, если они хоть одной ногой ступят в Биксби. Они до смерти боятся даже мимо проезжать!

Да, подумала Мелисса, Джессика наконец-то набралась храбрости задать Констанце Грейфут парочку простеньких вопросов. Аплодисменты, господа!

– Они все живут в Броукен Эрроу, – продолжила было Джессика, но вдруг озадаченно взглянула на Десс. – Как ты и говорила…

Даже через столовский бедлам Мелисса почувствовала странную реакцию, которая пузырилась у Десс в мозгу: удовлетворение от доказанной правоты вперемешку с минутным замешательством. Потом и ее мысли растворились в общей массе.

Любопытно.

Джессика принялась докладывать дальше.

– Короче, главное – что время совпадает. Ее дед уехал из Биксби примерно пятьдесят лет назад, как раз когда знание перестало пополняться.

Она замолчала и взглянула на Рекса, ужасно гордая собой – она ведь заметила очевидное. По крайней мере, даже в гуле столовой Мелисса без труда чувствовала ее возбуждение. Прошлой ночью металлический вкус огнетворца вконец зашкалил, Мелиссе чудилось, что она набрала полный рот новеньких пенни. От этого содрогалась сама полночь, даже древние зловонные разумы тварей, засевших в горах, и те выворачивало наизнанку.

У темняков были все основания бояться Джессики Дэй: ее дар прорывался сквозь саму ткань тайного часа. И она просто балдела от этого. Ее зеленые глаза так и сияли, когда она сообщила еще кое-что из того, что выяснила:

– Так как ее отец переехал сюда, его не посвящают в дела семьи. Только один из Грейфутов приезжает сюда из Броукен Эрроу. Угадайте, как его зовут?

Все сидели и глупо таращились на нее.

– Эрнесто? – наконец предположил Летун.

Какая прелесть: эти двое с полуслова понимают друг друга! И что же это с Джессикой? Да ее ручки так и тянутся к Джонатану, как обезьяньи лапы к орехам. Неловкость, которую вызывали у него эти прикосновения, почти терялась в шуме столовой, но все было и так написано у него на лице.

– Вот именно! – Джессика откинулась назад и положила руку Джонатану на плечо.

– Что ж, это вполне логично, – ответил Рекс. – Однако отец Констанцы не то чтобы в полном неведении. Я нашел кое-что любопытное у него на столе.

Он достал папку, которую свистнул из кабинета, и начал объяснять видение, выхваченное из разума Энджи.

Мелисса перестала слушать – вряд ли теперь кто-то из них вспомнит о действительно серьезной загадке прошлой ночи: как, черт возьми, Джонатан и Джессика нашли дорогу к Констанце? В полночь Мелисса чувствовала, как они стремительно несутся по шоссе, как уныло тычутся то туда, то сюда, точно новичок в школе, который не может найти дорогу к временным классам. И тут что-то щелкнуло: оба разума наполнились уверенностью и определенной целью. Только что их головы были совершенно пусты, и вдруг – бац! – обоих осенило.

Что бы ни стояло за этим, оно не оставило после себя никакого следа, но на миллисекунду Мелисса почувствовала вкус чего-то нового где-то далеко…

Пытаясь разобраться в запутанных воспоминаниях, Мелисса на мгновение потеряла контроль, и столпотворение мыслей в столовой снова едва не подмяло ее под себя. Она заставила себя расслабиться и переждать натиск этой бури.

Придя в себя, она услышала слова Десс:

– Ни на одной моей карте нет никакой посадочной полосы.

– Ее еще не построили, – пожал плечами Рекс – Я даже не знаю, где она будет.

– Стойте, наверное, моя мама что-нибудь знает, – вмешалась Джессика. – Она состоит в каком-то комитете.

– Но какое отношение имеет посадочная полоса к преследователю Джессики? – спросил Джонатан. – Или к полунелюди, если уж на то пошло?

– Мы пока не знаем, – признал Рекс. – Но вполне очевидно, что во всем этом замешаны Грейфуты.

– И что нам делать? – спросила Десс.

– Джессика, ты должна выяснить у мамы хоть что-нибудь об этой полосе, – ответил Рекс. – Но еще нам нужно вернуться в дом Констанцы. Там куча документов, которые я не успел просмотреть. Там и карты, и прочие бумаги, с ними Десс сможет разобраться.

– В дом Констанцы? – недовольно переспросила Джессика. – Что, прошлой ночи вам было мало для полной катастрофы?

– Да уж, темняки теперь нас там поджидают, – добавила Десс. – Да и Грейфуты благодаря вам двоим теперь знают, что мы ими интересуемся.

– Ладно, ладно… – примирительно сказал Рекс. – Соваться туда вдвоем и правда было бы глупостью. Теперь пойдем впятером. Темняки не посмеют с нами связаться, если с нами с самого наступления полуночи будет Джессика. Кроме того, впятером мы быстрее все обыщем – главное, ненароком дом по кирпичику не разнести.

– Что значит «с самого наступления полуночи»? – переспросила Джессика. – Туда далековато лететь.

– У вас не будет времени лететь, – ответил Рекс. – В такой близи от пустыни, если мы хотим на этот раз сделать все чисто, нам нужно, чтобы ты была с нами уже в полночь.

– Вы что, хотите, чтобы я ночевала у Констанцы? – Страх Джессики перед Грейфутами прорвался сквозь шум столовой, он был вкуса прокисшего молока. – Да вы их так перепугали, что они сами там ночевать не будут!

– Отлично, – сказал Рекс. – Можешь переночевать у Десс. Мы с Мелиссой незадолго до полуночи вас подберем, и поедем туда все вместе.

– А как же я? – Испугавшись, что его забыли, Джонатан сам прильнул к Джессике.

– Прилетай или приезжай, – пожал плечами Рекс. – На твой выбор.

Никто ничего не сказал. Мелисса чувствовала, как все они сомневаются, но еще больше они боялись пустить все на самотек. Из-за приспешников темняков полуночники стали параноиками.

– Ну, тогда в эту пятницу? – улыбнулся Рекс. – Вновь соберемся в полночь впятером?

Возражений не последовало.

– Ну во-от, – тихо протянула Мелисса, но в гуле столовой ее никто не услышал.

Пока Мелисса шла с Рексом на урок истории, вихрь оставался вес дальше позади, гвалт становился все тише, и мысленно напряжение постепенно оставило ее. По сравнению со столовой остальные помещения школы были вполне терпимы, и чувства Мелиссы обострялись с каждым шагом.

Когда– то на стене уборной автобусной станции Мелисса прочитала: «То, что меня не убило, сделало меня сильнее». Эта фраза запала ей в душу, отчасти потому, что ничего глупее она еще не читала. То, что не убивает, может покалечить, оглушить, ослепить или просто свести с ума. С точки зрения Мелиссы, это вовсе не делало человека сильнее. Но какое-то здравое зерно в этом все же было. Возможно, то, что все эти годы сплошной мозговой атаки в школе Биксби Мелиссе приходилось бороться за собственную жизнь, все же принесло свои плоды. Сегодня она попробовала оседлать вихрь столовой вместо того, чтобы противостоять ему, и осталась цела, а в голове даже прояснилось. Да, решила Мелисса, наверное, она все же стала сильнее.

Тут она уловила тревожное мерцание в мозгу Рекса.

– Расслабься, Красавчик. С каких пор ты боишься контрольной по истории?

– Я ее завалю, – ответил он. – Не до истории сейчас. Мне надо успеть выяснить, что происходит.

– Успеть к чему?

– Мы устроили погром у Констанцы. Весь день слышу слухи по всей школе. Грейфуты наверняка знают, что это наших рук дело. И скоро нам не поздоровится.

– Может быть, – ответила Мелисса. – Поэтому мы и обыщем дом Констанцы, как ты сказал.

Он остановился и посмотрел на нее.

– Ты слушала?

Она улыбнулась.

– Я всегда слушаю. По крайней мере, пытаюсь. Так насколько сложно будет выяснить, что у них на уме?

Рекс вздохнул.

– Очень сложно. Мы сами не знаем, что ищем, а Грейфуты уже наверняка замели все следы в Биксби. Если в пятницу мы ничего не найдем, то придется ехать в Броукен Эрроу, где нас не защитит тайный час. А если родители Джессики будут по-прежнему так непримиримо настроены, мы вряд ли сможем взять ее с собой в обычное время суток.

– Можно изменить их настрой, Рекс.

Он покачал головой.

– Мы уже пытались.

Мелисса почувствовала кислый привкус гноящейся вины Рекса – отличный пример того, как нечто, что тебя не убьет, может здорово испортить жизнь.

– Ладно, как хочешь. Может, Десс нам поможет. Ее последний проект, похоже, сошел на нет. Сегодня я не засекла у нее никакой мозговой активности, за исключением самодовольства. Она будет искать, к чему приложить руки. Мы можем показать ей, что нашли в мыслях у Энджи.

– Верно… но что, если тебе придется?…

Ну вот, опять: те же приторные эмоции, которые промелькнули в его мозгу вчера перед стычкой. Возмущение собственника.

Мелисса замедлила шаг, потому что чужие чувства захлестнули ее разум, и поднесла руку к голове.

– Рекс, остынь.

Мимо текла толпа, толкаясь плечами и причиняя боль ее хрупкому существу.

– Прости. – Он выдернул ее из потока и прислонил к стене.

Мелисса открыла глаза и тяжело вздохнула.

– Можно подумать, я хотя бы мысль такую допускаю…

Ее тошнило от одной мысли о том, что мозг Десс, этот калькулятор, заполонит ее разум своими вычислениями.

Но Рекс просто стоял, покусывая губу, и она все равно почувствовала это.

– А что, если это единственный способ показать ей мысли Энджи? – спросил он.

Мелисса откинулась на шкафчики, мечтая, чтобы он забыл о своей навязчивой идее. Его мысли кружились по замкнутому кругу, как разум того, кто всю ночь зубрил одну-единственную формулу. Она сосредоточилась на твердом шифровом замке шкафчика, упирающемся ей в спину.

– Нужны не просто образы, – не унимался Рекс, – но и то, что будет полезно для Десс. Я не могу запомнить все эти цифры. Там же в основном математические символы, которых я даже в глаза не видел. Ты могла бы прикоснуться ней, чтобы…

– Прекрати! – закричала Мелисса.

Его эмоции стиснули ее внутренности, как удав боа-констриктор, который заполз к ней под кожу и начал сжимать свои кольца. Мелисса почти задыхалась: ревность Рекса гудела, как все мысли в столовой, вместе взятые, каждая частица этого мерзкого чувства вторгалась в нее не менее агрессивно, чем школьный гул, но была более личной. На вкус ревность была такова, что Мелисса даже рыгнула, а потом мир на мгновение померк.