Текст книги "Новая космическая опера. Антология"

Автор книги: Скотт Вестерфельд

Соавторы: Урсула Кребер Ле Гуин,Майкл Джон Муркок,Пол Дж. Макоули,Аластер Рейнольдс,Стивен М. Бакстер,Грегори (Альберт) Бенфорд,Роберт Рид,Кэтрин Азаро,Аллен Стил,Тони Дэниел
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 53 страниц)

Глава 25
(2420–2423 н. э.)

Пусть «Гнездящаяся самка косоклыка» и слыла тихоходом, но ее круизная скорость была ничуть не меньше, чем у любого крупного кзинского корабля. Путь до Хссина – три с половиной года, то есть два и шесть десятых световых лет от альфы Центавра. Человеческий космос теперь кишел патрулями, оснащенными гипердрайвами, так что выбираться на активно пользуемые трассы не хотелось. Впрочем, Хссин лежал в пяти и шести десятых световых лет к северу от человеческого Солнца. Контролировать такой квадрант – все равно что на шлюпке патрулировать океан.

С самкой будут проблемы. Наставник уже предвидел. Держать в клетках подопытных животных – это одно, но для разведения породы такое содержание не годилось. Из этого не выйдет толку. Поэтому он очень тревожился, начиная долгосрочную программу. Замороженной спермы имелось в избытке. Требовались дополнительные эксперименты, но без надежного обеспечения подопытными приматами об этом можно забыть. Придется положиться на уже полученные знания.

Правда, если он предоставит самке Норе столько места, сколько ей захочется, – да хоть дворец построит, чтобы там и дети резвились, – это неприятностей только прибавит. Тем не менее он выбрал для лейтенанта самое просторное помещение в каютном отсеке, хотя самка оставалась в клетке до тех пор, пока оборудование вольера не было завершено. Думай, прежде чем прыгать!

В своем изначальном виде помещение надежностью не отличалось. Когда Нора поселится во дворце, подобные аспекты уже потеряют свою значимость. Но сейчас, Наставник знал, она твердо вознамерилась уничтожить «Акулу» и гипердрайв и от задуманного не отступит, даже если придется поплатиться жизнью. Следующим пунктом в ее списке приоритетов значилось убийство последнего уцелевшего на борту кзина. Яростный интеллект самки… Пленяющий изъян. Надо держать ухо востро. Нору нельзя недооценивать.

Джотоки укрепили стены вольера бронированными плитами. Встроенные мониторы позволяли следить за самкой и ее опасными повадками круглосуточно. Приборы контроля были не самые современные, но, если Нора будет хорошо вести себя, они не станут травить ее газом слишком часто.

Когда «покои» были готовы, Наставник взял лейтенанта на экскурсию. К его неудовольствию, Нора опять облачилась в одежду. Она не украшала, но скрывала безволосую наготу.

– Неплохо, – сказала Аргаментайн сдержанно. – Напоминает «Алабаму». Оружейный склад.

– Алабаму?

– О той войне ты ничего не знаешь. Это боевой крейсер Военно-морских сил США с бронированным оружейным складом, способным выдержать внутренний взрыв, и корабль при этом не пойдет ко дну.

Наставник выслушал ее со всем вниманием, а потом включил вокодер, чтобы удостовериться, что понял все верно. Какие опасные факты хранила ее память! Похоже, Нора способна слепить мощную взрывчатку из бумаги и слюны. Ее следует избавить от подобного знания, подчистить память, изменить эмоциональную картину, ослабить речевые способности. Пока она владела воспоминаниями и полным набором практических навыков, она оставалась крайне опасной. Кроме того, стоит заняться эстетическим видом: попытаться вырастить богатый мех поверх розовой кожи. Тогда Наставник будет спокоен и доволен.

Долгие годы экспериментов показали, что человеческая память отличается исключительной гибкостью, превышая аналогичный кзинский показатель примерно в пять раз.

Пытки быстро проясняли общую картину, но были губительны при работе со специфическими особенностями. Всякий раз, как возникало воспоминание, оно принимало измененную форму. Если целью являлось облегчить боль, путь памяти претерпевал кардинальную трансформацию, проще говоря, мутировал. Пытки же постепенно разрушали механизмы, способствовавшие восстановлению оригинальной картины памяти.

Вывод: пытки исключить.

Медленно, мало-помалу Наставник разработал основные методы.

Наилучших результатов в работе с лейтенантом он добивался, когда погружал Нору в состояние сна, из которого она не могла самостоятельно выйти. И при этом сон не был глубоким. Кзин переносил ее в макет кабины «Акулы», где представлял спящему сознанию виртуальный ряд образов военной тематики, к примеру нападение вражеского штурмовика. Победа поддерживала ее интерес к подобным сновидениям и гасила повышенную тревожность.

Пока Нора слала, Наставник следил за ее двигательными реакциями. Так он мог составить схему манипуляций, которые лейтенант совершала, чтобы, скажем, отбить ту же атаку. В результате Мягкий-Желтый ознакомился с подробными боевыми характеристиками «Акулы». Обнаружил, что прыжку в гиперпространство предшествует получасовая фазовая подготовка. Что корабль Норы был захвачен именно из-за неисправности двигателя.

Помимо этого, Наставник изучал Аргаментайн с позиции эволюционного курьеза. Поскольку люди бисексуальны, наличие разума у самки являлось нежелательной чертой, наследуемым признаком, который необходимо подвергнуть выбраковке. Если уж кзинти собрался создать послушного раба-примата – а Нору никак нельзя назвать послушной, – из обязанностей самки сразу следует исключить воспитание детей-самцов. Иначе гарем свергнет Патриархат и мир кзинов будет повержен в хаос. Отчего человеческое сообщество еще не превратилось в безжизненную взвесь космической пыли?!

Тем не менее умения Норы могли пригодиться.

Чтобы доставить ей удовольствие, Мягкий-Желтый предложил самке обставить вольер по своему вкусу, чтобы и ей, и детям тут было удобно.

– Ты правда дашь мне все, что я захочу? – Она сложила губы в странной улыбке, обозначавшей, как Наставник уже знал, удивление. И, к его огорчению, скрытую угрозу. Ее пальцы крутили золотистый локон.

– Никакого оружия, – предостерег Мягкий-Желтый.

– Хочу огромную подушку, чтобы плюхаться со всего разбегу.

Разум Наставника лихорадочно анализировал данное пожелание. Как превратить подушку в оружие и убить врага, когда тот меньше всего ожидает нападения? Что за игры! Только на нервы действуют. Воображение уже рисовало безрадостные картины: Нора замачивает содержимое подушки в азотной кислоте, а из порванной на лоскуты ткани плетет аркан. Будто бы не слишком правдоподобно… Гр-р.

– Будет подушка, – согласился Наставник.

На борту появился изощренный декоратор. Ее идеи ставили в тупик. Кровать с атласным балдахином и регулируемой гравитацией?! Золотые человеческие младенцы с крыльями у изголовья?! Наставник недовольно ворчал, но все же приказал джотокам выполнить заказ и подобрать достойную замену атласу и дереву. Пришлось перепрограммировать ткацкие станки и формовщиков пластмасс.

Время побежало быстрее, ведь появилось столько дел и забот! И главная задача – понять устройство гипердрайва. Тут нельзя действовать опрометчиво, нельзя разбирать для тестов, потому что это единственный доступный образец…

В итоге Наставник сосредоточился на двух основных пунктах.

Первое. Анализ двигателя. Выделить сборочные единицы. Попытаться создать копию отдельной единицы. Испытать.

На «Самке» имелось все для ремонта и производства любых запчастей. К тому же псевдофабрика, по сути, стала собственностью Наставника. Ну а джотоки – искусные мастера.

Второе. Исследовать знания и навыки Норы в области военной науки.

Наставник попытался донести свои рассуждения до Норы, но та оказалась упряма, как все сыновья Хромфи, вместе взятые. Посиживая под своим балдахином, она реагировала лишь совершенно неприличествующей самке агрессией. Слушать она, похоже, не умела. Что еще раз доказывало: самки не способны пользоваться даром речи, даже если обладают им.

Когда исследования гипердрайва изматывали, Наставник отдыхал, выстраивая умозрительные концепции избавления человеческих самок от мужских признаков, например речевых навыков, с помощью хромосомной инженерии. Впрочем, грезы оставались грезами, поскольку решение слишком очевидно, чтобы быть верным.

Генетическая реконструкция, к которой однажды прибегли сами кзинти, тут вряд ли поможет.

Репродуктивный цикл кзинов начинается с объединения сперматозоида и яйцеклетки в двуядерную суперклетку. Затем генетические группы, похожие на человеческие хромосомы, становятся активными и покидают ее, чтобы разделиться на четыре разнополых зародыша. Парами они мигрируют в брюшную область самки. В помете всегда равное число кзинтош и кзинррет.

Репродуктивная схема приматов не сильно и отличалась. Но имелись не совсем удачные эволюционные решения. Ядра кзинских клеток гораздо более сложно организованы, содержат три различных типа белковых цепочек: комбинация контроля половых признаков, основная комбинация, комковая комбинация.

Цепочки, определяющие принадлежность зародыша к тому или иному полу, отличались наибольшей насыщенностью и величиной, в четыре раза превосходя любую цепочку в основной группе и в несколько окталов – цепочки из комковой комбинации. В клетках самцов кзинтош-цепочки дублируются, в клетках самок над кзинррет-цепочкой доминирует цепочка самца. Цепочка самки отвечает за физические размеры и подавляет речевой признак, который несет именно кзинррет.

В случае с человеческим родом генетически видоизменить мужские половые признаки не удастся, потому что в этой расе именно в клетках самок содержатся обоеполые наборы хромосом! Дурная инверсия естественного порядка вещей. Структура человеческой ДНК ставит в тупик: для чего самцам-приматам, теряющим волосы и наследующим гемофилию, интеллект как таковой?! Что еще хуже: женские и мужские наборы хромосом одинакового размера, мужские даже тоньше и, в отличие от кзинских аналогов, лишены конкретных центров контроля роста и развития.

Как бы там ни было, Наставник не торопился лишать Нору интеллектуальных задатков. Он помнил, к каким провалам в исследованиях приводил в прошлом его юношеский пыл. Думай, прежде чем прыгать.

Разум – полотно многослойное, структура многогранная, и настоящей катастрофой обернется смешение составных частей, когда, удаляя один компонент, выясняешь, что разрушил другой. Необходимо запастись терпением, изменять небольшие структурные образования в мозге Норы по одному за операцию. Далее начинался период тщательного, пристального наблюдения за спровоцированными переменами, предопределяющий очередной этап коррекции.

Путешествие длилось уже несколько месяцев, когда лейтенант решилась на попытку уничтожить корабль. Она использовала для побега мебель. Соорудила противогаз и двинулась к системам жизнеобеспечения через узел кондиционирования воздуха, о котором узнала во время мятежа. Схему «Самки» Нора запомнила назубок.

Наставник обнаружил ее без сознания. Аргаментайн остановило изощренное устройство, которое Мягкий-Желтый создал, скорее руководствуясь дотошной предусмотрительностью, чем на случай серьезной угрозы. Сказывалось влияние многотомного труда Чуут-Риита: покойный Командор-Завоеватель призывал учитывать даже маловероятные повороты событий.

До самой своей неудачи самка Нора продолжала настаивать на одежде. Кзин пытался убедить ее в нелепости самой концепции укрывать тело тряпками. Он прибег к виртуальным образам слонов в сомбреро и болеро, тритонов в камзолах, жирафов в матросках и яков в килтах. Нора только хохотала до упаду, и ее локоны умильно пружинили. Она рассказала, что выросла на историях про животных в одежде. Невероятная чушь! Только представить, что придется расстегивать пуговки на жилетке ватака, прежде чем разорвать добычу… Брр!

Исчерпав все аргументы, Наставник просто «заминировал» брюки Аргаментайн капсулой с паралитическим ядом, который немедленно проникнет ей под кожу, едва она окажется слишком близко от электромагнитных заслонок какой-либо из систем жизнеобеспечения.

Находиться рядом с нею, пусть недвижной, – все равно что ворковать с зажигательной бомбой. Где только она окислитель раздобыла?! Из воздуха! Ну конечно же! Собственная недальновидность приводила в ярость. Как приматы управляются с целым гаремом подобных «лейтенантов»? Как вообще весь род человеческих самцов еще не вымер?

Последний инцидент избавил Наставника от сомнений. Память Норы необходимо стереть. Мягкий-Желтый уже закрепил на ее конечностях жгуты, когда самка пришла в себя.

– Еще здесь… Я все провалила, черт! – всхлипнула Аргаментайн, оглядывая операционную.

Будь она кзином-Героем, ей бы дали прозвище Мастер-Провала.

– Забудь, – буркнул Наставник. – «Алабаму» сделали непотопляемой.

– Как дети? – Она заплакала в полную силу.

Нора считала личным долгом заботиться о трех малышах, замученных неволей и опытами на мозге. Кто она, мать или офицер ОНКФ… Уже не разобрать.

– Длиннолап учит их играть в карты.

– Луи не сможет. Ты искалечил его. Он не способен концентрировать внимание.

Наставник-Рабов не ответил. Не пошевелился. Он вырос в совсем ином обществе, где высокая смертность среди молодняка была обычным делом. Котята гибли в огромных количествах: жестокие отцы и сверстники, изгнание из семей… Рождалось гораздо больше, чем выживало. Путь к Героизму и Доблести устлан страданиями.

– Меня ты тоже изувечишь? Поковыряешься в мозгах и сделаешь бубнящей слюнявой идиоткой?

Она боялась. Что за смесь… Страх и смелость… Наставник чувствовал, как рождается в нем неестественное, неожиданное сострадание.

– Всего лишь приштопаю тебе хвост! – прорычал он с шипением, рискнув блеснуть чувством юмора.

Из операционной Нора вышла с имплантатами желез в мозгу. Чувства и ощущения не изменились. Сознание было ясным. По-прежнему она надеялась уничтожить «Акулу». И по-прежнему ненавидела кзина.

Свободное время Наставник проводил, создавая математическую модель человеческого мозга. Занятие, особых трудностей не подразумевавшее. Большую часть работы все равно выполнял интерактивный накопитель. Требовалось лишь занести информацию, содержавшуюся в медроботе, и результаты экспериментов в интегральную модель, которую кзинские физиологи создали бесконечность назад как наглядное пособие по разнообразию органических мозговых образований: джотоков, кзинов, кдатлино, чункенов и прочих рас. Много различий и куда больше сходства.

Подчистка памяти – процесс деликатный. Воспоминания плотно связаны друг с другом, словно гигантский n-мерный кроссворд-головоломка. Удаление отдельно взятого сегмента влечет за собой уничтожение целого шлейфа других. «Очищенную» память, как пустой контейнер, всегда можно заполнить новым содержимым. Реконструкция проводится автоматически с использованием остаточных мнемонических единиц. Недостающие фрагменты активируются при попытке вспомнить что-либо. Если потеря памяти вызвана естественными причинами, то внедренная информация складируется в какой-либо области мозга «до востребования».

Органический мозг – структура, развивавшаяся на протяжении сотен миллионов лет в жестоких условиях естественного отбора, – идеально подходил для расы завоевателей. Он мог выдерживать обширные повреждения без существенного снижения работоспособности. Ни одна отдельно взятая область мозга не являлась контрольной для всей системы. А многочисленные резервы гарантировали, что даже масштабная потеря памяти поддается возмещению.

Отсюда следовало, что стереть память Норы полностью за одну операцию не удастся. Если не ставить цель убить самку. Наставник решил прибегнуть к поэтапной деградации мнемонических структур, не нарушающей общий гомеостатический баланс. Он умел тормозить или ускорять рост дендритных отростков нейронов, разъединять и соединять наугад. Мог произвольно менять уровень синаптических показателей. Выключать или включать механизм, переводивший кратковременную память в долговременную.

Наставник разбирался в работе нейронных рецепторов и был способен активировать или выводить их из действия, если требовалось привести мозг Норы в дисбаланс, чтобы началась активная компенсация: ускоренный набор опыта клетками мозга. Биохимическая стимуляция этого процесса требовала осторожности, поскольку могла спровоцировать своеобразную фиксацию разума на одном-единственном событии. Невральное обучение переписывало старые воспоминания быстрее, чем они могли восстановиться.

В нормальных условиях накопление опыта мозговыми структурами идет резкими рывками. Нейронный дисбаланс запускает освоение новых информационных блоков, чтобы вернуть системе равновесие. В случае успеха обучающая программа сворачивается. Постоянное ее использование стирает прежние воспоминания, не давая им шанса восстановиться по достижении равновесия.

С помощью медробота Наставник научился еще одному искусному трюку. К уничтожению нейрона могло привести внедрение псевдовируса. Привитая паразитарная структура отпочковывалась, что убивало носителя, и после, под воздействием того или иного стимула, либо воспроизводила себе подобную, либо отращивала аксон. В случае активных нейронных рецепторов аксон ветвился дендритами и «пускал корни» в мозг. Таков был альтернативный способ избавить Нору от старых воспоминаний, не причиняя вреда.

Железы, стимулирующие рост меха, – это лишь прихоть.

И по-прежнему не было никаких идей, как блокировать, демонтировать и перебрать заново «языковой процессор» лейтенанта.

Ну что ж. Один прыжок зараз.

Когда самка окрепла, Наставник принес мороженое и устроил для нее настоящий пир в импровизированном дворце-вольере. Возможно, помещение и не было «приматонепроницаемым», но Мягкий-Желтый предпринял все, на что был способен в сложившейся ситуации. Особенно Нору радовала ширма рядом с детской, позволявшая ей немного передохнуть от возни с маленькими бесенятами.

Луи в самом деле отличала излишняя импульсивность и настойчивая тяга к разрушению. Девочки были гораздо тише. Они дрались, как две кзинррет на турнирной арене, и любое проявление нежности Норы к сопернице рождало кипучую ревность в сердце другой. Брунгильда через несколько лет должна была умереть от переизбытка мозговых клеток.

Длиннолап веселился с детьми, пока Наставник, развалившись на огромной подушке, поедал собственную порцию мороженого, приправленную кусочками печени и почек. Он беседовал с Норой, не в силах отвести взгляда от ее лица.

– Гр-р. Ты мне очень дорога. Я хочу, чтобы ты жила. Но еще важнее человеческий гипердрайв. Он представляет огромную ценность для Патриархата. Если попытаешься сбежать снова, я буду вынужден тебя убить.

– Только если я не прикончу тебя раньше.

Аргаментайн отправляла в рот одну за другой пурпурные ягоды, усыпавшие шарики мороженого. На ее щеках залегли ямочки. Сегодня Наставник впервые их заметил.

Он оскалился, изо всех сил стараясь повторить человеческую улыбку. Как же им удается так кривить губы?!

– Забудь, что ты это вообще говорила.

Когда док вышел к Р'хшссире, Нора уже покрылась чудесным шелковым мехом. Лоснящийся, золотистый, он превратил ее из уродливого розового «огрызка» в сногсшибательно красивое животное. Она все так же свободно трещала и спорила на английском, правда с паузами. И Наставник еще не измыслил способа добиться ее беременности: он хотел, чтобы Нора понесла двойню.

Глава 26
(2423 н. э.)

Коротышка-Сын Чиир-Нига, он же Поедатель-Травы, он же Наставник-Рабов, был наконец дома, и сердце его трепетало от радости. Р'хшссира, это раскаленное ископаемое, отчего оно так мило ему? А Хссин? Что он для Наставника? Отчего так не терпелось пробежаться по старому загону и посплетничать со Смотрителем?

Мягкий-Желтый сидел в командном центре и проверял показания приборов, еще задолго до того, как док вышел к месту назначения. Он взял на себя роль няньки шумного Луи, потому что агрессивный малыш совершенно измотал Нору и ей требовался отдых.

– Гр-р-роуф! Отойди оттуда! – приказал Наставник. Он несильно шлепнул ребенка и вернулся в кресло. – Иди сюда. Скоро ты увидишь кое-что интересное.

Кзин надеялся поразить мальчика видом звездных россыпей. По правде говоря, дети пробудили в Мягком-Желтом отцовский инстинкт, а Луи был единственным самцом.

Тишина электромагнитного эфира начинала беспокоить. Приборы отказали?

Луи тем временем, воровато оглядываясь на полосатого монстра, готов был возобновить свою опасную забаву. Все в порядке. Можно действовать. Кзин занят.

Безжалостная правда открылась, когда «Самка» начала сближение с орбитой Хссина и электромагнитный телескоп выдал первые снимки. Горестный рык бесконечного отчаяния вырвался из груди Наставника. Хаос! Эти безволосые упыри уже побывали здесь! Пришли и ушли, не оставив камня на камне!

Орбита больше не светилась привычными гирляндами пассажирских и грузовых судов.

Наставник выл и кидался с когтями на стены.

Луи нырнул под штурманский стол, ввергнутый в ужас, оставив пластиковый кусок обшивки наполовину воткнутым в клавиатуру.

Убитый горем кзин видел только, как детеныш пытается сломать его компьютер. Когти вцепились в завизжавшую мартышку, вытащили из укрытия. Бритвы-челюсти откусили голову, и крики тут же стихли. В ярости Наставник разорвал тельце мальчика на части. Жажда крови заставила проглотить руку. Но разве он был голоден?! Отшвырнув труп, кзин в отчаянии принялся колотить себя в грудь.

Клыкастый Бог из прихоти покинул их! Хссин должен был получать новости с Ка'аши! Он вернулся к кзинскому названию Дивной Тверди, не способный думать или говорить на человеческом наречии. О злой рок! Смерть, что быстрее света, спустилась с небес! И у семьи Нига не было шанса. Его мать! Окровавленными когтями он рвал свою гриву в клочья. Хамарр великолепная, обожаемая защитница, друг детства, первый друг! Мертва! Подобно смерчу он носился по мостику, кроша и ломая сувениры с Ка'аши. С какой любовью он их собирал! Хамарр бы покорили фарфоровые статуэтки, теперь разбитые вдребезги о стены.

Ярость кзинов не ведает границ. Но порой ее сменяет жалобное мяуканье. Он бросился к верным друзьям – Длиннолапу, Шутнику и Ползуну, которые в немом ужасе созерцали кровь на камзоле Мягкого-Желтого.

– Смотритель-Джотоков мертв! – простонал кзин, и они разделили с ним это горе. Ибо язык горя и душевных страданий понятен каждому во Вселенной. Здесь не нужен изощренный интеллект. Сострадание идет из сердца.

Джотоки помогли Наставнику прибрать на мостике. Осмотр планеты наглядно продемонстрировал всю жестокость монстров-приматов. Во многих районах не осталось ровным счетом ничего. Там, где прежде высились электростанции, теперь чернели огромные опалины. Невелик труд уничтожить космическую колонию… Достаточно пробить дыры в герметичных крышах.

В загоне они нашли иссушенного джотока, одного из диких, застигнутого ядовитыми парами атмосферы Хссина как раз когда он взбирался на дерево. Выпаренная материя листьев до сих пор хранила зеленый цвет. Старый великан Смотритель у себя на кухне, в лапах консервная банка с мясом ватаков. Обезвоженный оскал. Слуга-джоток, пришедший на помощь хозяину, превратился в сухую груду конечностей.

В свете фонаря отыскали мумию Хамарр, сжимавшую троих крошечных котят; не ее, она была уже слишком стара. Наставник рухнул на колени перед матерью, прижал мумию к груди и рыдал, рыдал, словно слабый детеныш. Казалось, и по ее щекам до сих пор текут тихие слезы.

Погибли даже гнилостные бактерии. Попалась комната, полная задохнувшихся кзинррет и котят. Помещение было защищено от воздействия ядовитой атмосферы Хссина.

Но где-то ведь должны быть выжившие?! Наставник продолжал поиски, не зная отдыха. Какое-нибудь укрытие с мобильными системами жизнеобеспечения… Город, который существует в губительных природных условиях, – это не единое целое, это комплекс из самостоятельных жилых секций, построенных с учетом возможных катастроф. Гибель одной из секций допустима, но ведь какие-то должны остаться невредимыми! День за днем Мягкий-Желтый вел безотрадные поиски, и всюду за ним следовали неутомимые джотоки, руки которых спали по очереди. Но усталость брала свое. Кзин был измотан. Ему требовался отдых. Все, что ему удалось обнаружить, – это следы человеческого десанта, высадившегося после воздушной атаки, чтобы совершить акт геноцида.

Отшельники. Команда «Самки» – отшельники в изгнании. По-прежнему одни. Одиннадцать джотоков, самка-примат, две мартышки-сиротки и кзин.

Нора принялась расспрашивать, что случилось на поверхности. Еще хотела узнать, где же Луи, но не решилась. Она чувствовала ярость Наставника. Несчастный, замученный Луи, который ненавидел всех и вся и был способен слушаться и улыбаться, если только смотришь ему прямо в глаза со всей строгостью…

Мягкий-Желтый прекратил говорить с Норой на английском, позаботился о том, чтобы она лишилась доступа к любой информации о собственной культуре. Теперь он обращался к ней только на упрощенном Наречии Героев, которым пользовались джотоки.

– На Хссине больше никого нет! – прорычал он. – Твой флот истребил всех. Даже котят.

Не следовало оставлять на него Луи, сокрушалась Нора. У нее появилась теория, что кзинские самцы должны обладать завидными воспитательными способностями, спрятанными… Где-то спрятанными, поскольку уж их самки едва ли вменяемые существа. «Я ведь пыталась вызвать в нем сострадание. Сострадание? Да, именно это я и хотела сделать».

Но в действительности Аргаментайн просто требовалось время, чтобы отдохнуть от выходок озлобленного ребенка. Глупенький Луи… Если уж он был способен вывести из себя даже «любвеобильную Нору», то как, должно быть, взбесил он кзина, только что потерявшего и семью, и все свое племя!

«Думаю, Мой Герой убил его…»

– Что с Луи? – спросила она отрывисто. Ей необходимо было знать.

Но Наставник не ответил. Он отвернулся, полный раскаяния, как всякий кзин, только что сожравший собственного котенка.

Несколькими днями позже, размышляя о том, как переправить Нору на Хссин, он пришел к ней и рассказал все, не вдаваясь, впрочем, в подробности. О Луи, о семье, о проведенных на Хссине годах… О том, как отец убил сводного братика Наставника исключительно в воспитательных целях.

«Бедный, бедный Луи… Я спасла его и сама же бросила в логово льва».

И… о ужас! Она не чувствовала ничего, кроме облегчения! Возможно, густой пушистый мех действительно превращал ее в кзина.