Текст книги "Остров Голубых Дельфинов"

Автор книги: Скотт О'Делл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Глава 28

Землетрясение причинило сравнительно мало вреда. Даже родник, который на несколько дней иссяк, потом забил снова, с большей, чем прежде, силой. Однако из-за огромных волн я осталась без сложенных в пещере оружия и провианта, а также без единого каноэ: пропало не только то, которое я смолила на косе, но и те, что были спрятаны между скал у южного побережья острова.

Самой большой потерей были, конечно, каноэ. На сбор материала для новой лодки у меня ушли бы вся весна и лето, поэтому в первое же погожее утро я отправилась искать, не прибило ли к берегу каких-нибудь обломков.

Среди каменных глыб на южной стороне острова я нашла занесённые песком и оплетённые водорослями останки одного – вернее, половинки – каноэ. Целое утро я откапывала их, а потом, очистив от водорослей, никак не могла решить, что делать дальше. Можно было разрезать жилы, которыми скреплялись планки, и по две доски зараз перетаскать их сначала на верх обрыва, а затем через дюны к Коралловой бухте. Но это отняло бы у меня много дней. С другой стороны, я могла построить каноэ тут же, между скал, рискуя тем, что его унесёт очередным штормом – прежде, чем оно будет готово.

В конце концов я изобрела третий способ. Выбрав день, когда на море не было волнения, я затащила остатки каноэ в воду и, толкая их перед собой, пошла по мелководью вдоль берега. Обогнув косу, я пригнала лодку в Коралловую бухту, где разобрала её на части и подняла по тропе в безопасное место, выше того уровня, до которого в прошлый раз доходили огромные валы.

Отыскала я и своё первое каноэ, но его отнесло слишком далеко в глубь пещеры, так что я не могла извлечь его обломки и вернулась к южной оконечности острова. Покопавшись там среди водорослей, я нашла массу досок и прочего материала, которого, вместе с уже имеющимся, должно было хватить на новую лодку.

Дело было поздней весной. Погода ещё не установилась, практически каждый день моросил дождь, и тем не менее я решила приступить к постройке нового каноэ немедленно: оно было нужно мне, чтобы собирать морские ушки. Как я уже говорила, об алеутах я думать перестала, и всё же мне было неуютно без лодки, которая позволяла свободно передвигаться в любом направлении.

По длине доски были примерно одинаковые, с мою вытянутую руку, но они относились к разным лодкам и плохо подходили друг к другу. Зато в них уже были проделаны дырки для жил, что сэкономило мне массу сил и времени. Большим подспорьем оказались и длинные нити чёрной смолы, которой так не хватало на острове и которую в огромных количествах принесли с собой исполинские волны.

Когда я рассортировала все планки и подогнала их друг к другу, работа заспорилась, и к концу весны мне оставалось только заделать щели. Однажды утром я принялась разводить костёр, чтобы плавить смолу. Дул холодный ветер, и костер плохо разгорался. Решив подбросить в него для быстроты дела сухих водорослей, я спустилась за ними на берег.

Я набрала целую охапку и уже пошла обратно, но обернулась взглянуть на небо: судя по порывистому ветру, надвигалась непогода. С северной стороны небосклон был чистый, однако на востоке, откуда весной тоже иногда приходили бури, громоздились серые тучи.

И вдруг в полумраке под этими тучами я разглядела посторонний предмет. Напрочь забыв про водоросли, которые тут же посыпались на землю, я вскинула руки вверх.

В море, примерно посередине между горизонтом и сушей, виднелся парус. Это было судно!

Пока я добежала до мыса, парусник благодаря свежему попутному ветру успел значительно приблизиться к острову. Судя по носу, парусник принадлежал не алеутам: нос был не красный и не загнутый наподобие клюва. Непохоже было судно и на корабль бледнолицых, который я прекрасно помнила.

Зачем он пришёл к Острову Голубых Дельфинов?

Я залегла на скале и чувствуя, как колотится сердце, думала о том, зачем эти люди пожаловали к нам. Если они охотники и пришли промышлять каланов, мне нельзя попадаться им на глаза. Конечно, они скоро обнаружат мой костёр и недоделанное каноэ, но, возможно, мне удастся избежать опасности, спрятавшись в пещере. Однако если этих людей прислали мои сородичи, если они приплыли забрать меня отсюда, то не следует скрываться от них.

Осторожно пройдя между чёрными утёсами, корабль вошёл в Коралловую бухту. Теперь я разглядела лица людей и убедилась, что это не алеуты.

Команда спустила на воду лодку, и два человека начали грести к берегу. Между тем ветер усилился и мешал морякам подойти ближе и высадиться. Тогда один из них остался в лодке, а второй, безбородый, прыгнул в воду, выбрался на сушу и стал подниматься по тропе на плато.

Мне не было видно его, но через некоторое время я услыхала крик, затем другой, и сообразила, что он нашёл костёр и каноэ. Поскольку ни человек, оставшийся в лодке, ни команда парусника не откликались, я поняла, что он зовёт меня. Я даже была уверена в этом.

Я слезла со скалы и пошла к хижине. Чтобы прикрыть голые плечи, я надела накидку из выдры. Потом взяла бакланью юбку и большую раковину, в которой хранила бусы и серьги, и вместе с Ронту-Ару направилась по тропинке к Коралловой бухте.

Вот я достигла холма, куда иногда летом перекочёвывали мои предки. Я вспомнила о них, подумала о том, как хорошо мне жилось в хижине на мысе, о том, что у тропы в Коралловой бухте стоит недоделанное каноэ… Несмотря на эти воспоминания, меня тянуло к людям, хотелось жить рядом с ними, слышать их разговор, слышать их смех…

Холм с белыми ракушками и пробивающейся сквозь них зелёной травой остался позади. Тем временем мужчина перестал звать меня, и я, не слыша его голоса, пустилась бежать. Добежав до развилки троп, у которой горел мой костёр, я обнаружила мужские следы.

Они вели вниз, и я спустилась по ним к бухте. Лодка уже вернулась на корабль. Шум ветра перешёл в рёв, бухту заволакивало туманом, на берег одна за другой обрушивались высокие волны. Я подняла руку и закричала. Я снова и снова пыталась докричаться до людей на корабле, но всякий раз мои вопли относило ветром в сторону. Я сбежала с берега в воду. Команда не видела меня.

Полил дождь, ветер хлестал меня им по лицу. Я шла сквозь волны, протягивая руки к судну. Оно тронулось с места и начало исчезать в тумане. Корабль держал курс на юг. Я стояла в воде, пока парусник не скрылся из виду.

Глава 29

Вернулся он через две весны, в одно прекрасное утро с белыми облаками и спокойным морем. На рассвете я заметила со своего мыса точку на горизонте. Ближе к полудню парусник бросил якорь в Коралловой бухте.

До самого вечера я наблюдала со скалы, как его команда разбивает лагерь, разводит костёр. С заходом солнца я ушла к себе в хижину. Всю ночь я не сомкнула глаз, думая о человеке, который звал меня.

После той штормовой ночи, когда судно вынуждено было спешно уйти, я ещё долго не могла забыть его голос. За две прошедших весны и два лета я каждый день, утром и вечером, выходила на мыс и смотрела в море.

Утром я сразу почувствовала дым от их костра. Я пошла в лощину, ополоснулась в роднике, надела бакланью юбку и накидку из выдры. Затем повесила на себя бусы из чёрных камней и такие же серьги.

На носу я провела синей глиной полоску – знак нашего племени. Через нос и щеки делала Юлейп, и это значило, что она не замужем…

То, что я сделала потом, вызвало у меня самой улыбку. Я поступила так же, как моя сестра Юлейп перед отъездом с Острова Голубых Дельфинов. Пониже знака своего племени я аккуратно вывела метку, которая значит, что я не замужем. Пусть я давно выросла из девушек, но я всё равно изобразила этот сине-белый значок (белой глиной я нарисовала точки).

Потом я вернулась домой, развела огонь и приготовила нам с Ронту-Ару завтрак. Впрочем, есть мне не хотелось, и я отдала свою порцию ему.

– Мы уезжаем… уезжаем с нашего острова, – объяснила я псу.

Он лишь склонил голову набок, как любил делать его отец, и, когда я ничего не прибавила к этим словам, выбрал себе место на солнце, растянулся там и уснул.

С возвращением бледнолицых я не могла больше предаваться мыслям о том, чем буду заниматься за морем, не могла воображать себе белых людей и их тамошние занятия или своих соплеменников, которых давно не видела. Более того, вспоминая прошлое, многие и многие лета, зимы и вёсны, я не могла отличить их друг от друга. Они слились вместе и комом стояли у меня в груди.

Утро выдалось солнечное. Ветер нёс с собой запах моря и всего, что населяет его. Я заметила бледнолицых задолго до того, как они обнаружили мою хижину – ещё когда они шли по дюнам к югу от моего дома. Их было трое, двое высоких и один коротышка, в длинном сером балахоне. После дюн они двинулись вдоль обрыва, увидали дым от костра, который я продолжала жечь, повернули на него и в конце концов добрались до моего дома.

Я подлезла под оградой и встретила их снаружи. У человека в сером балахоне висела на шее связка бус с блестящим деревянным украшением посреди[31]Note 31
  «…связка бус с блестящим деревянным украшением» – розарий – традиционные католические чётки (деревянные, костяные, янтарные и другие бусы), нанизанные на шнурок, с крестом посередине. Их применяют для отсчёта молитв Богородице.


[Закрыть]. Он поднял руку и сделал жест, похожий на это украшение. Потом ко мне обратился один из двух мужчин, стоявших сзади. Его речь звучала так непривычно, что я чуть не рассмеялась, но вовремя прикусила язык.

Я лишь с улыбкой покачала головой. Мужчина заговорил опять, на этот раз медленнее, и, хотя речь его не стала для меня более осмысленной, её звучание показалось мне приятным. Это были звуки человеческого голоса. Что может быть лучше?

Мужчина указал рукой на бухту и нарисовал в воздухе картинку, которая должна была означать корабль.

В ответ я кивнула и показала на три корзины, которые поставила у костра, давая понять, что хотела бы взять их с собой. Так же, как клетку с двумя подросшими птенцами.

Прежде чем уйти, мы ещё долго обменивались жестами, хотя между собой бледнолицые говорили на своём языке. Они явно восхищались и моим ожерельем, и накидкой, и переливавшейся на солнце бакланьей юбкой. Тем не менее, когда мы пришли к их лагерю на берегу, мужчина, который говорил больше других, велел сшить мне платье.

Я поняла это, потому что ко мне тут же подскочил белый человек и верёвкой измерил меня – сначала от шеи до пят, а потом от одного плеча к другому.

Платье было синее, и сделали его из двух пар штанов, в какие были одеты все бледнолицые. Штаны сначала разрезали на куски, а потом один мужчина сел на камень и скрепил их белой нитью. Его длинный нос казался мне похожим на иглу, которой он шил. Он просидел на камне чуть ли не весь день, и игла, сверкая на солнце, так и сновала в его руках – туда-сюда, туда-сюда.

Иногда он приподнимал своё изделие и кивал головой, выражая удовольствие. Я тоже кивала, выражая удовольствие, хотя на самом деле вовсе не была довольна. Мне хотелось носить мою накидку из выдры и бакланью юбку: они были гораздо красивее той одежды, которую он шил.

Платье закрывало меня с головы до пят, и мне не нравилось ни оно само, ни его цвет, ни то, как оно кусается. К тому же в нём было жарко. Но я только улыбнулась и спрятала бакланью юбку в корзину – до тех пор, когда попаду за море и вокруг не будет этих мужчин.

Парусник простоял в Коралловой бухте девять дней. Он пришёл на промысел каланов, а каланы исчезли. Вероятно, кое-кто из них всё же не забыл алеутов, потому что с этого дня ни одного калана поблизости не было видно.

Я, конечно, знала, куда они делись: ушли к Высокому утёсу. Однако, когда бледнолицые стали показывать мне оружие, которое привезли для охоты на каланов, я покачала головой и сделала вид, что не понимаю их. Они указали на мою накидку, но я и тут лишь помотала головой.

Я пыталась выспросить у них про корабль, который много лет назад увёз с острова моих односельчан: я нарисовала в воздухе корабль и указала рукой на восток. Однако бледнолицые не поняли, к чему я клоню. Только попав в миссию Санта-Барбары[32]Note 32
  «…миссию Санта-Барбары» – католическая миссия, которую основал в 1769 году францисканский монах Джуниеро Серра. Сейчас эта миссия – достопримечательность городка Санта-Барбара в Калифорнии.


[Закрыть] и познакомившись с отцом Гонсалесом, я узнала, что вскоре после возвращения на родину корабль затонул во время сильного шторма. Поскольку другого судна в тех краях не было, бледнолицые не смогли прийти за мной.

Мы отплыли с острова на десятый день. Стояло чудесное утро, безветренное и безоблачное. Корабль взял курс прямо на солнце.

Я долго, не отрываясь, смотрела на Остров Голубых Дельфинов. Последним скрылся из виду высокий берег моего мыса. Я вспоминала Ронту, лежавшего там под разноцветными камнями, вспоминала Уон-а-ни, про которую не знала, где она теперь, думала про рыжую лису, которая будет напрасно скрестись под моим забором, про спрятанное в пещере каноэ и про все счастливые дни на острове.

Вынырнувшие из морских глубин дельфины обогнали нас и поплыли впереди судна. Они плыли так много-много лиг, плетя в синей воде свои пенистые узоры. В клетке щебетали птицы, а рядом со мной сидел на палубе Ронту-Ару.

От автора

Остров, который носит в этой книге название Остров Голубых Дельфинов, был заселён индейцами примерно в 2000 году до нашей эры, однако белые люди открыли его лишь в 1602 году.

В тот год испанский путешественник Себастьян Вискаино вышел из Мексики на поиски порта, в котором могли бы в случае необходимости укрываться галеоны, идущие с грузом филиппинского золота. Плывя вдоль побережья Калифорнии на север, он заметил остров, выслал несколько человек на шлюпке осмотреть его и присвоил ему имя Ла-Исла-де-Сан-Николас – в честь святого, которого считают покровителем купцов, мореплавателей и прочих путешественников.

С течением времени Калифорния перешла от Испании к Мексике, затем к американцам, но на остров не заглядывал никто, кроме охотников. Населявшие его индейцы практически оставались в изоляции.

Девочка, робинзонаду которой я попытался воссоздать, действительно жила на острове совершенно одна с 1835 по 1853 год и вошла в историю как Пропавшая Женщина с Сан-Николаса.

Сведений о ней немного. Из донесений капитана Хаббарда, шхуна которого увозила с острова индейцев Галас-ата, известно, что девочка и правда кинулась в море, несмотря на попытки удержать её. В записках, оставленных капитаном Найдивером, рассказывается, что он обнаружил её восемнадцать лет спустя, живущую только с собакой в хижине грубой постройки и одетую в юбку из бакланьих перьев. Отец Гонсалес, который приютил спасённую молодую женщину в миссии Санта-Барбары и подружился с ней, узнал, что её брата убили дикие собаки. Это было почти всё, что миссионеру удалось выяснить: женщина изъяснялась с помощью жестов, потому что ни он сам, ни жившие в миссии многочисленные индейцы не понимали необычного языка дикарки. Что касается её соплеменников из Галас-ата, они давным-давно исчезли.

Пропавшая Женщина с Сан-Николаса похоронена на горе в окрестностях Санта-Барбары. Её юбку из черно-зелёных бакланьих перьев отослали в Рим.

Сан-Николас, один из восьми островов Чаннел[33]Note 33
  ОСТРОВА ЧАННЕЛ, Channel Islands – сейчас охраняемая акватория Калифорнии. На всех островах – Санта-Каталина, Сан-Клемент, Сан-Николас (Остров Голубых дельфинов), Сан-Мигель, Санта-Круз, Санта-Роза, Санта-Барбара и Анакапа – Национальные морские заказники.


[Закрыть], лежит особняком примерно в семидесяти пяти милях к юго-западу от Лос-Анджелеса. На протяжении десятилетий историки считали, что он был заселён всего шесть веков тому назад, однако радиоуглеродный анализ проб, взятых во время недавних раскопок на острове, свидетельствует о том, что индейцы пришли сюда с севера задолго до нашей эры. В лос-анджелесском Музее Юго-Запада[34]Note 34
  МУЗЕЙ ЮГО-ЗАПАДА, The Southwest Museum – Музей искусства американских индейцев, живших на юго-западе континента.


[Закрыть] можно увидеть сделанные ими изображения зверей и птиц, населявших земную, морскую и воздушную стихии. Искусно вырезанные из камня, эти фигурки очень напоминают те, которые находят на побережье Аляски.

Что ожидает Сан-Николас в будущем, пока не ясно. Сейчас на острове располагается секретная база военно-морских сил Соединённых Штатов Америки[35]Note 35
  Автор писал это в 1960 году.


[Закрыть], однако учёные утверждают, что неистовые ветры и сокрушительные удары волн могут разрушить скалы, и тогда остров будет поглощён морем.

Я хотел бы выразить огромную благодарность за помощь при написании «Острова Голубых Дельфинов» Мод и Делосу Лавлейс, а также Бернис Истман Джонсон из Музея Юго-Запада и Флетчеру Карру, бывшему хранителю Музея человека в Сан-Диего.