Текст книги "Обманы Локки Ламоры"

Автор книги: Скотт Линч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 42 страниц)

3

– Таврин Каллас? Разве это не то имя, под которым ты жил в Доме Откровения?

– Ну да.

– А что, разве храмы не поддерживают связь между собой? Они ведь могут послать запрос и выяснить, что Таврин Каллас много лет назад бросился с утеса, движимый жаждой познания таинства Смерти.

– Конечно, они так и сделают, – беспечно пожал плечами Жеан. – Но на это уйдут недели – пока пошлют гонца, пока получат ответ… Я не собирался столь долго пользоваться их гостеприимством. Кроме того, это может оказаться даже забавным. Тот факт, что Каллас давным-давно умер, способен дать начало красивой легенде со всяческими чудесами и откровениями. Что ты скажешь, например, насчет послания из мира теней?

– Я бы скорее назвал это посланием из задницы вдохновенного лжеца, – ухмыльнулся Локки. – Ты просто гений, Жеан!

– Просто я знаю, как надо разговаривать с этой братией, – скромно потупился его друг. – У каждого свои таланты, Локки.

– Простите, а разве это не опасно? – вмешался Ибелиус. – Я имею в виду своекорыстное использование атрибутики Богини Смерти. Разве вы не боитесь водить за нос… саму Всемилостивейшую Госпожу?

Произнеся эти слова, лекарь суеверно коснулся обеими руками своих глаз, затем губ и наконец скрестил пальцы на левой стороне груди – там, где сердце.

– У Всемилостивейшей Госпожи уже более чем достаточно поводов обижаться на меня, – махнул рукой Жеан. – Если бы Она хотела, то давно бы размазала меня по стенке.

– Кроме того, – вмешался Локки, – да будет вам известно, мастер Ибелиус, что мы с Жеаном являемся верными служителями другого божества – нашего Благодетеля, Отца и Покровителя неизбежных уловок. Как вы сами относитесь к Хранителю плутов?

– Ну… мой жизненный опыт показывает, что лучше ни с кем не ссориться. Пусть я не ставлю ему свечки и не делаю пожертвований, но я никогда не позволял себе пренебрежительно отзываться о Благодетеле.

– Так вот, – продолжал Локки, – наш наставник как-то объяснил нам, что посвященные Благодетеля пользуются странной, необъяснимой привилегией: им все сходит с рук, когда они действуют в интересах и от имени своего Покровителя, даже сказал, что судьба явно благоволит к нам, – добавил Жеан. – Что же до моего случая, то, согласитесь, это были вынужденные действия. У человека моих размеров не так уж много способов спрятаться в подобных обстоятельствах.

– О, я вас понимаю.

– К тому же создается впечатление, что в последнее время у Богини Смерти и без нас хватает дел, – подвел итог Локки. – Итак, Жеан, я вполне пришел в себя. И чувствую себя совсем неплохо, мастер Ибелиус. Уверяю вас, нет нужды щупать мой пульс – с ним все в порядке. Пусть он остается там, где ему полагается быть, то есть на моем запястье. Что ты еще можешь рассказать мне, Жеан?

– Ситуация в городе напряженная – я бы даже сказал, кровавая. Но, похоже, капа Разо с ней справляется. Нашей банды, по слухам, больше не существует. Остался я один, но тут уже приняты меры – я имею в виду награду за мою голову. По официальной версии мы отказались присягнуть новому капе и попытались отстоять права Барсави – и в результате полегли в схватке. Все прочие гарристы сдались. Причем наш славный капа Разо отнюдь не стал выжидать трех обещанных дней. Еще сегодня ночью наиболее строптивым – таких сыскалось человек пять-шесть – перерезали глотки. Все это произошло несколько часов назад.

– О Боги! Откуда у тебя такая информация?

– Кое-что сообщил Ибелиус. Он пока еще может выходить из дому, но старается особо не светиться. А кое-что я узнал на богослужении в Деревяшках. Знаешь ли, в последнее время Всемилостивейшая Госпожа стала чрезвычайно популярна в народе.

– Значит, теперь все Правильные Люди Каморра в кармане у капы Разо?

– Выходит, что так, дружище. И они потихоньку привыкают к этому положению вещей. Казалось бы – горячая публика, по малейшему поводу хватаются за ножи, а вот как-то он их укротил… Сейчас он засел на Плавучей Могиле и оттуда руководит городом. В основном придерживается той же линии, что и Барсави, выполняет его обязательства. Народу по душе стабильность – с этим не поспоришь.

– А что насчет наших… остальных дел? – особым жестом Локки пояснил, что именно его интересует – «Бич Каморра». – Возникли какие-то осложнения?

– Нет, – шепотом ответил Жеан. – С этим все в порядке. Судя по всему, Разо страшно доволен, что разделался с нами, и глубже не копает.

Локки вздохнул с облегчением.

– Однако кое-какие странности происходят, – продолжал Жеан. – Прошлой ночью Разо схватил с полдюжины человек из различных банд и публично обвинил их в том, что они работают на Паука.

– Серьезно? И что ты думаешь по этому поводу? Они на самом деле агенты Паука или здесь какая-то новая интрига Разо?

– Да похоже, что на самом деле, – задумчиво проговорил Жеан. – Я узнал их имена от Ибелиуса и долго размышлял по этому поводу. Насколько мне известно, этих людей ничто не связывает – они даже живут в разных районах. Разо сохранил им жизни, но изгнал из города. Дал ровно день на то, чтобы закончить все дела в Каморре, и велел убираться, пока не случилось худа.

– Интересно знать, что за этим кроется.

– Может, и ничего особенного.

– Хотелось бы верить.

– А еще, мастер Ламора, у наших берегов объявился зачумленный корабль! – Ибелиус едва дождался паузы, чтобы вставить свою новость. – Один-единственный. Не понимаю, почему Жеан не рассказывает об этом.

– Зачумленный корабль?

– Да, черный корабль из Эмберлина. Запредельно красивый, хотя совершенно необычный. Я вообще не представляю, как он ходит по морю, – Жеан задумчиво поскреб щетину на подбородке. – Он бросил якорь на «чумной стоянке» в ту самую ночь, когда капа Разо собственноручно дал «урок анатомии» капе Барсави.

– Вот как? Очень интересное совпадение.

– Действительно. Боги любят подавать знаки. На судне предположительно двадцать или тридцать покойников. А теперь переходим к самому странному: капа Разо взял на себя миссию по снабжению корабля.

– Что-о?

– Да. Его люди ежедневно доставляют провизию на пристань; он выдает ордену Сендовани деньги на закупку хлеба и мяса. После наших учинений этот орден временно взял на себя обязанности ордена Переландро.

– Но какого хрена он это делает? С какой стати людям Разо возить в порт воду и пищу?

– Я тоже был на редкость заинтригован, – кивнул Жеан. – Поэтому прошлой ночью решил провести небольшое расследование в меру своих скромных возможностей. И знаешь, что я выяснил? Помимо еды и воды, они передают на корабль кое-что еще.

4

На следующий день после воцарения нового капы – был как раз Тронный День – над городом шел дождь. Вернее, легкий, почти незаметный дождик, нежный и влажный поцелуй небес. Он шел весь день, а вечером из дверей храма Азы Гуиллы вышел высокий, непривычно крепкий священник в традиционной серебряной маске. Он направился на берег Каморрского залива и остановился как раз напротив одинокого корабля, застывшего на «чумной стоянке». Теплый ветер трепал отсыревшую рясу служителя Богини Смерти, желтые бортовые огни судна окрашивали его маску в золотисто-бронзовый цвет.

Краем глаза он наблюдал за ветхой лодочкой, качающейся на волнах возле длинного причала Отстойника. К ее носу была привязана прочная веревка, которая уходила вдаль, туда, где на расстоянии полета стрелы стоял эмберлинский корабль. С убранными парусами он выглядел иссохшим и безжизненным, точно скелет былой «Сатисфакции». На палубе его виднелись люди – маленькие фигурки, плохо различимые в сгущающейся тьме.

Здесь же, на пристани, кипела работа. Небольшая команда широкоплечих грузчиков перетаскивала поклажу из телеги на борт лодочки. За их работой присматривало с полдюжины охранников, под плащами у которых угадывались клинки и арбалеты. Никто особо не таился. Наблюдатели со сторожевых станций легко могли разглядеть в подзорную трубу все происходящее в Старой Гавани. Несомненно, так оно и было – сейчас, когда на стоянке находился зараженный корабль, там держали усиленный караул. Другое дело, что санитарную службу мало волновал груз, передаваемый на «Сатисфакцию». Главное, чтобы ничего не попало на берег оттуда.

А вот Жеана как раз чрезвычайно заинтересовали причины внезапного человеколюбия капы Разо. Действительно, с какой стати капа озаботился жизнеобеспечением экипажа зачумленного судна?

– Эй, ты, куда прешь? – раздался голос охранника, издали заметившего приближение Жеана. – А ну-ка уноси отсюда свою долбаную задницу… О, простите великодушно, ваша святость!

Несколько мгновений Жеан наслаждался явным замешательством на лицах охранников. Все они были крепкими ребятами, закаленными в уличных боях, однако один вид непроницаемого Скорбного Лика заставил их ежиться и мяться – словно ватагу детишек, застуканных возле разбитой банки с медом.

Жеан продолжал стоять на месте, разглядывая охрану. Ни одного знакомого лица – скорее всего, парни и девицы принадлежали к личной гвардии капы Разо. Он попытался подметить какие-то подробности, проливающие свет на происхождение этих людей, но без толку. Единственное, что бросилось ему в глаза, это обилие золотых украшений, по большей части серег. У одной из девиц ими были унизаны оба уха – по семь-восемь штук в каждом. Любопытно, подумал про себя Жеан, такое скорее можно увидеть среди моряков, чем в преступном мире. С другой стороны, это еще не основание делать какие-то выводы.

– Я пришел всего лишь помолиться за бедных чужеземцев, – сказал он, кивнув в сторону эмберлинского корабля. – Да дарует Всемилостивейшая Госпожа им свое заступничество! Прошу вас, не обращайте на меня внимания и занимайтесь своим благим делом.

Для пущей убедительности Жеан повернулся спиной к бандитам и устремил взор на отдаленный силуэт судна. Однако, хотя он и не смотрел, зато прислушивался весьма чутко. Его ухо различало тяжелые шаги грузчиков, скрип старых досок под их ногами, дыхание работающих людей. Он успел разглядеть, что телега наполнена небольшими одинаковыми мешочками, каждый размером с полугаллонный винный бурдюк. Грузчики молча поднимали свою ношу и тащили ее к лодке. Так продолжалось несколько минут, но затем…

– Мацци! Руки вырву, долбак! – даже раздраженный окрик надзирателя не сумел перекрыть металлический звон, раздавшийся при падении одного из мешочков на доски пристани. Молодой человек тут же осекся и испуганно оглянулся на Жеана. – О, простите мою несдержанность, святой отец. Но мы поклялись… мы обещали строго следить за доставкой грузов на борт корабля.

Прекрасно осознавая, какой эффект производит его безликая зловещая маска, Жеан медленно повернулся к бандиту и едва заметно кивнул.

– Негоже сквернословить, сын мой. Ты позоришь своего хозяина, который милосердно взял на себя труды, обычно выпадающие ордену Переландро.

– Ох, вы правы, святой отец. Мне нет прощения…

– Всемилостивейшая Госпожа зорко следит за своим садом, в котором смертным отведена всего лишь роль цветов, и по своему усмотрению обрывает лепестки жизни. Поэтому не гневайся на бедного работника. Понятно, что он напуган близостью… столь необычного явления.

– О, да… этот корабль смерти! У нас всех от него мурашки по спине бегают.

– Я ухожу, – милостиво кивнул Жеан. – Трудитесь спокойно, сын мой. И приходите в храм Азы Гуиллы, если тем несчастным на борту понадобится наша помощь.

– Э-э… конечно. Б-благодарю вас, святой отец.

Величавой поступью Жеан двинулся прочь, а команда вернулась к прерванной работе. Вскоре все мешки оказались в лодке, и охранники убрали с нее швартовы.

– Тяни! – крикнул один из них.

Веревка, соединяющая лодку с кораблем, натянулась. Лодка дернулась на месте и затем, когда темные фигурки на борту «Сатисфакции» поймали ритм, плавно пошла вперед, оставляя серебристый след на темных водах Каморрского залива.

Жеан не спеша, как и подобает священнику, шагал, направляясь в северную часть Отстойника. В голове его неотвязно крутился один и тот же вопрос: «Какого черта мертвецам на борту корабля понадобились мешки с деньгами?»

5

– Мешки с деньгами? Ты уверен?

– Брось, Локки, холодный звон металла я ни с чем не перепутаю. Да ты припомни наш тайник с деньгами. Уж кто-кто, а мы с тобой можем отличить звон золотых монет от грохота корнеплодов.

– М-да… – протянул Локки. – Если только господин герцог не начал в последнее время запекать золото в хлеб, получается, что Разо такой же благотворитель, как мы с тобой – эмберлинские виноделы.

– В ближайшие дни я постараюсь еще что-нибудь разведать, – пообещал Жеан.

– Хорошо, постарайся. Теперь осталось мне вылезти из этой постели и тоже заняться чем-нибудь полезным.

– Мастер Ламора, вам нельзя покидать постель! – всполошился Ибелиус. – Вы пока не в той форме, чтобы заниматься делами. Позвольте напомнить, что именно ваша неосмотрительность и привела вас в нынешнее плачевное состояние.

– Мастер Ибелиус, я очень уважаю вас и бесконечно благодарен за то, что вы привели меня в чувство, – с расстановкой произнес Локки. – Но теперь, когда я пришел в себя, я готов полгорода проползти на брюхе, лишь бы навредить капе Разо. Я начинаю свой поход против этого мерзавца. И начинаю его прямо отсюда!

Локки с трудом приподнялся со своего тюфяка и попытался встать. Голова у него снова закружилась, колени подогнулись, и он бесформенной кучей рухнул на пол.

– Прямо отсюда? – усмехнулся Жеан. – Выглядит не слишком впечатляюще.

– Это невыносимо, Ибелиус, – простонал Локки. – Сделайте же что-нибудь! Мне надо срочно вернуть силы, я должен действовать!

– Мой дорогой мастер Ламора, – промолвил лекарь, наклоняясь к больному. Жеан поддержал его с другой стороны, и таким образом двое мужчин уложили Локки обратно в постель. – Вы уже убедились, что наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями. Если бы я получал по солону с каждого пациента, который говорит так же, как вы! «Ах, доктор Ибелиус, я двадцать лет курил джеремитский табак, и теперь у меня идет горлом кровь. Верните мне здоровье!» Или же: «Ибелиус, я пил и дебоширил всю ночь, а наутро недосчитался одного глаза. Черт побери, помогите мне видеть, как прежде!» Да что там по солону – бери я хотя бы по медному барону с каждого такого умника, уже мог бы удалиться на покой и жить припеваючи в благословенном Лашене!

– Но я ничем не могу помешать Разо, пока валяюсь, уткнувшись носом в пыльный тюфяк! – гнев Локки вспыхнул с прежней силой.

– Тогда отдыхайте, мой господин, отдыхайте! – раздраженно огрызнулся лекарь. – И, сделайте милость, не обвиняйте меня в том, что я не наделен силой богов! Отдыхайте и восстанавливайте силы. Завтра я смогу выйти и раздобыть вам еще немного еды. Восстановление аппетита – это добрый знак. Благодаря полноценному отдыху и пище вы сможете достичь приемлемого состояния уже через день-два. Подумайте сами – совсем недавно вы были так слабы, что без чувств свалились посреди улицы. Глупо надеяться, что нервное истощение удастся преодолеть так легко и просто. На все требуется время. Запаситесь терпением и отдыхайте.

– Очень хорошо, – вздохнул Локки. – Я просто… неимоверно хочу как можно скорее избавиться от капы Разо.

– Я мечтаю о том же самом, мастер Ламора, – ответил Ибелиус, снимая очки и протирая их краем рубахи. – И если бы я верил, что вы в своем нынешнем состоянии – а сил у вас не больше, чем у полузадушенного котенка – сумеете остановить подонка, то без колебаний упаковал бы вас в корзину и своими руками отнес в резиденцию капы Разо. Но я знаю, что из этого ничего не выйдет. Ни в одном учебнике не описано такое средство, чтобы мгновенно восстановить силы.

– Прислушайся к словам мудрого человека, Локки, и прекрати упрямиться, – посоветовал Жеан. – Давай посмотрим на дело с другой стороны: пусть ноги у тебя не ходят, но голова-то варит! Я стану твоими ногами и руками, буду бегать по городу и собирать сведения. А ты сиди и думай, как нам подкопаться под этого мерзавца и отправить его прямиком туда, где его встретят Кало, Гальдо и Жук.

6

К следующему вечеру Локки восстановил силы уже настолько, что мог самостоятельно прохаживаться по комнате. Правда, его мышцы были еще слабыми и плотностью напоминали фруктовое желе, а конечности двигались с такой задержкой, словно управляющие сигналы передавались им издалека с помощью гелиографа. Но по крайней мере, он больше не тыкался носом в пол при попытке подняться с тюфяка. К тому же он съел целый фунт колбасы и закусил половиной булки с медом – это было все, что удалось раздобыть Ибелиусу.

Когда доктор в тысячный раз уселся измерять его пульс, Локки обратился к нему с вопросом:

– Мастер Ибелиус, мы с вами почти одного размера. Не найдется ли у вас случайно какой-нибудь одежды для меня? Плащ, приличные штаны с камзолом и прочие мелочи, необходимые для достойного человека.

– Ох, – встрепенулся старик. – У меня все это было, причем сшитое по последней моде, но боюсь, что сейчас… Разве Жеан вам не говорил?

– Ибелиус теперь живет с нами, – вмешался Жеан. – Устроился в уголке одной из комнат.

– Видите ли, мой дом… тот, где я вел врачебную практику… – лекарь нахмурился, и Локки показалось, что толстые стекла его очков внезапно затуманились. – Он сгорел на следующее же утро после прихода к власти Разо. Новый капа вовсе не заинтересован в том, чтобы родственники убитых оставались в Каморре. Совсем наоборот. В городе произошло несколько убийств… Слава богам, меня это не коснулось – я пока могу ходить, где хочу. Но я лишился своих пациентов и всего имущества, а там были прекрасные вещи. Чего стоили одни мои книги! Вот и еще одна моя причина ненавидеть капу Разо, да падет погибель на его голову!

– Проклятье! – произнес Локки. – Мастер Ибелиус, не оставите ли нас с Жеаном на несколько минут? Нам нужно наедине обсудить один сугубо личный вопрос. Поверьте, это крайне важное дело. Так что примите мои извинения…

– Не стоит, молодой человек, абсолютно не стоит извиняться, – Ибелиус поднялся с места и тщательно отряхнул свой кафтан. – Я буду неподалеку, если понадоблюсь. Пойду подышу свежим воздухом. Ночная прохлада очень благотворно действует на кровеносные сосуды и отлично восстанавливает жизненные соки в организме.

Когда старый лекарь скрылся за занавеской, Локки пробежался пальцами по своим засаленным волосам и застонал.

– О боги, как же мне хочется принять ванну! Да что ванна – сейчас я бы согласился просто полчасика постоять под дождем. Жеан, для войны с Разо нам требуются средства. Этот мерзавец сунул к себе в карман наши сорок пять тысяч, а мы остались с жалкими десятью кронами. Нам нужно срочно оживлять игру с доном Сальварой… хотя, боюсь, пока я тут валялся без сознания, все безвозвратно погибло.

– Как сказать, – усмехнулся Жеан. – Пару дней назад мне пришлось потратиться на чернила и письменные принадлежности, зато я отправил с посыльным записочку дону Сальваре. Естественно, от имени Грауманна. Написал, что тебе на некоторое время пришлось отлучиться по одному деликатному делу.

– Правда? – у Локки был вид человека, которого привели на эшафот только для того, чтобы извиниться перед ним и вручить мешок с золотом. – Не шутишь? Ты действительно это сделал? Да благословят тебя боги, дружище! Я бы расцеловал тебя в обе щеки, но уж больно ты грязный – почти такой же, как я.

Вскочив, Локки принялся лихорадочно расхаживать по комнате. Ноги еще плохо слушались его, но возбуждение не позволяло усидеть на месте. Он вынужден, как крыса, отсиживаться в этой дыре! Его лишили всего, что долгие годы складывалось по капельке. Пропал его бесценный гардероб и ящик с гримировальными принадлежностями. Теперь у Благородных Подонков нет ни дома, ни тайника, ни самой банды. Пришел Разо и все это отнял.

И это еще не все. Пропала важная документация, касающаяся его сотрудничества с конторой Мераджио – бумаги, выписанные на имя Лукаса Фервита, Эванте Эккари и прочих вымышленных лиц. Сверток с документами хранился все в том же тайнике с золотыми монетами. На этих счетах остались сотни и сотни крон, и теперь они потеряли доступ к этим деньгам. И там же лежали ключи от Бушпритового номера, где в дубовом шкафу аккуратно висят эмберлинские костюмы Лукаса Фервита. Искусным мастерам по хитрым замкам придется потратить немало времени, чтобы вскрыть номер без специального кода к часовому запирающему механизму.

– Хрен! – негодовал Локки. – Нам ни до чего не добраться. Просто тупик какой-то! Деньги нужны позарез, и они есть у дона Сальвары – приходи и бери. Но для этого необходима подобающая экипировка: приличный костюм, масло для волос и прочие мелочи. Лукас Фервит обязан выглядеть как Лукас Фервит. А я не могу сотворить это чудо, имея в кармане десять крон!

В самом деле, на гардероб и принадлежности, необходимые для продолжения игры, требовалось около сорока полновесных крон – и это не считая великолепных очков в перламутровой оправе. Даже опытному вору не так-то просто в одночасье раздобыть на улицах Каморра такую сумму. А потом еще надо проникнуть в один из магазинов модной одежды, куда поставляют свои изделия высококлассные портные. Подобные заведения напоминают неприступные крепости и располагаются в той части города, где «желтые куртки» рыщут не взводами, а целыми батальонами.

– Пропади все пропадом! Как ни горько признавать, но я бессилен, – продолжал Локки. – Все упирается в эти чертовы шмотки. Одежда, одежда, одежда… Казалось бы, такая ерунда!

– Послушай, у нас есть десять крон, а это чего-нибудь да стоит, – попытался урезонить его Жеан. – Мы целый месяц можем питаться досыта на один серебряный.

– Да, это уже что-то… – Локки тяжело опустился на свой тюфяк и остался сидеть, горестно подпершись кулаком. На лице его было написано все то же сосредоточенное отчаяние, которое запомнилось Жеану с детства. Некоторое время спустя Локки поднял на него взгляд и сказал со вздохом:

– Поскольку я уже в состоянии ходить, возьму у тебя завтра семь или восемь крон и отправлюсь в город.

– В город? У тебя возник план?

– Нет у меня никакого плана. Ни малейшего намека на плодотворную идею. Но, с другой стороны, разве все наши гениальные игры не начинались подобным образом? Я верю, что выход найдется… и вот тогда уж я позволю себе быть неосмотрительным.