Текст книги "Полный нокаут (ЛП)"

Автор книги: Скайла Мади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Я слушала его слова, будто была загипнотизированной маленькой девочкой, ловящей каждое сладкое, приторное слово, слетающее с его розовых губ.

– Даже когда ты…

– Особенно тогда. – Он прерывает меня, словно слыша слова до того, как я их произношу. – В тот день я хотел тебя больше, чем когда-либо. Я хотел сказать тебе. И собирался это сделать, когда вернулся домой, но ты сказала, что беременна. И все это завертелось так быстро. Я вышел из себя. Я не должен был этого делать, но сделал. – Его руки соскальзывают со стены и хватают меня за лицо. Он удерживает меня, чтобы я не могла пошевелить головой. – Это казалось механическим, Оливия. Я ничего не чувствовал, когда целовал девушек. – Сет проводит руками по моему лицу и зарывается в волосы. Он тянет за них, и у меня перехватывает дыхание. – Ты же знаешь, я предпочитаю брюнеток, а твоя грудь намного лучше, чем у них обеих вместе взятых.

Несмотря на его несносность, я хихикаю и прижимаю руки к его упругому животу. Прерывая смех, я пытаюсь затолкать его поглубже. Дело не в том, что я привлекаю его больше, чем кто-либо другой. Дело даже не в том, что у меня есть, а у них нет. Речь идет об уважении и любви… Речь о том, чтобы доверять друг другу и всегда говорить правду, несмотря ни на что. Мне нужна уверенность в том, что Сет ценит то, что у нас есть выше всего остального.

– Я собираюсь бросить все это, О. Ради тебя. Ради нас. – Он опускает руки и осторожно прижимает их к моему животу. – Я бы никогда не хотел намеренно ставить это под угрозу. Ты и ребенок… Вы теперь моя жизнь. Меня больше ничего не волнует.

– Допустим, нам удастся уйти из мира боев… Куда мы двинемся дальше?

Его губы дергаются в улыбке, согревая мое сердце.

– Куда захочешь. Я слышал, Париж прекрасен в это время года.

Я смеюсь, и он прижимается своим лбом к моему. Тогда мне приходит в голову, что просто так он выигрывает бой.

И как всегда говорит моя мама: «Если кто-то может внести свет в мутную ситуацию, никогда не отпускай его».

– Таити? – спрашиваю я. – Я предпочитаю ананасы улиткам.

Сет смеется и кивает, прижимаясь губами к моей щеке.

– Договорились.

Наконец, я поднимаю руки и обнимаю его. Он не чувствуется иначе. Все мое тело расслабляется от осознания этого. Я боялась, что, если прикоснусь к нему, он больше не будет ощущаться моим. Я сильнее прижимаю его к себе. Он чувствует то же самое. Он все еще чувствует себя моим.

Он опускает голову, зарываясь лицом в мои волосы. Его дыхание согревает мое ухо и касается каждой пряди волос на голове, вызывая у меня головокружение.

– Я люблю тебя, детка. Только ты. Навсегда, – шепчет он, целуя меня в мочку уха. – Навсегда.

Он обнимает меня. Мы не двигаемся и не разговариваем. Он не сжимает меня крепче и не ослабляет хватку. Мы просто существуем, ценя тот факт, что довольно быстро разрулили эту ситуацию. Никакой внутренней борьбы. Я прощаю его. Прощать кого-то – это не значит быть глупым или слабым. Я научилась этому с Блейдом. Оставить все позади и простить кого-то за то, что он причинил вам боль – это сила в ее самой грубой форме. Простить кого-то – это то, что не каждый может сделать, и я знаю это. Не у всех есть силы позволить себе быть счастливыми и дать чему-то второй шанс. Многие люди говорят, что они не совершают одних и тех же ошибок дважды, но если вы падаете с велосипеда, то вы снова садитесь на него, не так ли? Ты становишься лучше, едешь на велосипеде, пока не найдешь свой ритм, даже если знаешь, что снова упадешь. Это может произойти не сегодня или не на следующей неделе, но в конце концов это случится. И в глубине души вы знаете, что все равно будете ездить на нем.

Единственное, что я извлекла из своих отношений с Блейдом – это опыт. Без этого опыта я бы не смогла увидеть, что то, что сделал Сет, было не таким уж жутким. Мошенничество – это получение вознаграждения за что-то нечестным путем или поиск легкого выхода из неприятной ситуации. Сет не искал легкого выхода из ситуации с Мэттом. Он выбрал трудный путь, прекрасно зная, что тот может причинить мне боль. Чтобы сделать Вегас лучше для меня, ему пришлось сделать хуже для себя. И вообще, что такое поцелуй, в который нельзя вложить всю душу?

Через несколько маленьких вечностей он отпускает меня и берет мою руку в свою. Он тянет меня к двери.

– Позволь мне отвезти тебя куда-нибудь, только мы.

Я упираюсь ногами в пол.

– Хорошо, но сначала ответь мне на один вопрос.

– Конечно.

– Селена когда-нибудь собиралась мне рассказать?

Ответ, который даст Сет, расскажет мне все, что мне нужно знать о нашей дружбе и о том, к чему она привела. Сет отпускает мою руку, проводит по лицу рукой, и я задерживаю дыхание, когда его темные глаза скользят по мне.

– Она просила не говорить тебе, но она была напугана, Оливия.

Его слова прорываются сквозь мой блок, когда мое зрение затуманивается.

– Она просила тебя… – вдыхаю я и прикусываю нижнюю губу, чтобы она не дрожала, – не говорить мне?

На этот раз я знаю это… Чувствую, как забивается мое горло и заставляет челюсть нерегулярно сжиматься. Я сейчас заплачу.

– Черт, О. – Сет вздыхает, его голос полон боли и сострадания. – Не плачь.

Он обнимает меня своими сильными руками, когда меня прорывает, и я рыдаю. Он прижимает меня к своему торсу и гладит по волосам, пока я плачу в его рубашку.

Моя лучшая подруга…

Я не понимаю этого. Я больше не понимаю ее. До того, как я встретила Сета, я не могла заставить ее заткнуться, а теперь разговаривать с ней – это то же самое, что пытаться засунуть лом в заваренный сундук. Куда движется наша дружба? Какая ценность в лучшей подруге, с которой ты не можешь свободно разговаривать? В чем значимость лучшей подруги, которая слушает и делится всеми твоими секретами, но отказывается делиться своими? Так много вопросов крутится у меня в голове. Каждый из них приближает меня к тому, что, я уверена, является концом. Не слишком ли я преувеличиваю? Неужели мои гормоны уже вышли из-под контроля? Нам всего одиннадцать недель. Я делаю прерывистый вдох, задерживаю дыхание, а затем выдыхаю. Я отталкиваюсь от Сета и провожу тыльной стороной ладони под глазами, собирая слезы, которые мне внезапно становится стыдно проливать.

– Мы можем уйти? – Я шмыгаю носом, запуская пальцы в волосы. Я знаю, что в какой-то момент мне придется поговорить с Селеной, но не сегодня.

– Конечно, я дам Дэррилу знать…

– Нет. Я не хочу видеть никого из них прямо сейчас. Я просто хочу выбраться и пойти куда-нибудь… Куда угодно.

Он едва заметно кивает.

– Хорошо. Я знаю одно место.

Сет снова берет меня за руку и тянет к двери. Я не хочу, чтобы он открывал ее, потому что точно знаю, что находится с другой стороны. В данный момент я не хочу видеть Джексона, Селену или Дэррила. Дверь открывается со скрипом. Конечно же, они все стоят с угрюмыми и полными сожаления выражениями лиц. Трудно осознавать, что причина, почему все они так выглядят, состоит в том, что они что-то скрывали от меня.

Селена вынимает руки из карманов юбки и подходит ко мне. Она открывает рот, но Джексон хватает ее за запястье, оттягивая назад. Она смотрит на него, и он качает головой, молча говоря ей, чтобы она позволила мне уйти. Ее грустный взгляд зеленых глаз возвращается ко мне, и я быстро перевожу свой взгляд на дверь в конце коридора. Я игнорирую тишину и сосредотачиваюсь на большом пальце Сета, который успокаивающе поглаживает мое запястье. Это единственное, что удерживает меня от того, чтобы не развалиться и не потребовать объяснений от нее. От всех них. Я понимаю, что Джексон и Дэррил верны Сету, но как насчет меня? Как насчет принципа поступать правильно?

– Ты же знаешь, что тебе нужно будет когда-нибудь поговорить с ними, – бормочет Сет, пока мы идем по узкому коридору к запасному выходу.

Я думаю, мы воспользуемся запасным выходом, чтобы фанаты и репортеры нас не увидели. Сомневаюсь, что мои опухшие глаза и сопли будут хорошо смотреться. Я чувствую неловкость от мысли о всех статьях, которые могут возникнуть из-за этого, и от того, насколько счастливым они сделают Дона.

– Я поговорю… – бормочу я. – Просто не здесь. Не сегодня.

Снаружи Сет останавливает такси, и я забираюсь внутрь.

– «Белладжио», – говорит он водителю, обнимая меня и прижимая к себе. Подойдет. Подойдет любое место, лишь бы не здесь и не в моем гостиничном номере. Запах Сета окутывает меня, и я чувствую себя лучше, поэтому закрываю глаза.

Мы едем в такси меньше двадцати минут, и когда я открываю глаза, мы прямо перед «Белладжио». Мои губы растягиваются, когда я улыбаюсь, не в силах сдержать свое волнение. Все это время, пока мы были в Вегасе, Сет обещал, что мы сможем пойти и посмотреть шоу фонтанов. Я бы предпочла смотреть на это ночью, когда все освещено, но это лучше, чем ничего. И это определенно поможет мне отвлечься. Сет расплачивается с водителем, открывает дверь и выскальзывает из такси. Он протягивает мне руку, и я беру ее, сжимая слишком сильно.

– Я знаю, ты хотела это увидеть, но мы не могли выйти.

Когда мои ноги касаются земли, я направляюсь к фонтану, двигаясь так быстро, как только позволяют мои ноги, и таща Сета за собой. В небо не взлетают струи воды, так что я уверена, что следующее шоу начнется с минуты на минуту, и я не хочу пропустить ни одной секунды. Я резко останавливаюсь, когда Сет тянет меня, сворачивая влево. Я надуваю губы, когда он тащит меня в противоположную от фонтана сторону.

– Полегче, водяной жук, – смеется он. – Давай насладимся шоу с мороженым.

Мороженое. Единственное, что звучит лучше, чем фонтан. Мы останавливаемся у небольшого автомата, которым управляет мальчик-подросток. Я сосредотачиваюсь на массивных отверстиях в его ушах, растянутых идеальным металлическим кругом. Если я закрою один глаз, то смогу увидеть даму позади него, выуживающую что-то из своей сумочки.

– Это называется «тоннели», – говорит Сет, заставляя меня подпрыгнуть.

Я перевожу взгляд с Сета на мальчика. Оба смотрят на меня как на сумасшедшую.

– Хочешь?

Я хлопаю Сета по руке.

– О, боже, нет. Это отвратительно… – Кустистые черные брови мальчика сходятся вместе. – Совершенно уникально.

Сет хихикает, подталкивая меня плечом.

– Выбери вкус.

Их ассортимент невелик. И под «невелик» я подразумеваю только клубничный или шоколадный вкусы. Это мои варианты.

– Клуб…

Сет касается моего плеча, прерывая.

– Оно пастеризованное? – спрашивает он продавца мороженого таким милым озабоченным тоном, что это заставляет меня глупо улыбнуться.

Молодой парень у киоска с мороженым пожимает плечами и мотает головой, отбрасывая свою длинную черную челку в сторону.

– Я не знаю, что это значит.

– Ты работаешь с мороженым… – Сет возвышается над прилавком, оглядывая ограниченное пространство мальчика. Мальчик Том снимает свой бейджик с именем и тяжело сглатывает. – Разве у тебя не должен быть список ингредиентов?

Том смотрит на высокого и сильного Сета и качает головой.

– Я… Я не знаю.

– Где твой менеджер? Он знает?

– Сет, – начинаю я, и он прижимает пальцы к моим губам, останавливая меня. Я отмахиваюсь от него.

– Я не знаю, – снова отвечает Том.

– Ты хоть что-нибудь знаешь? – рычит Сет. – Вообще что-нибудь?

Я хватаю его за локоть и пытаюсь оттащить. Конечно, было бы намного легче, если бы он не весил столько же, сколько валун небольшого или среднего размера.

– Я возьму клубничное и шоколадное, но если она заболеет, то я вернусь за тобой.

Испуганно кивнув, Том наполняет два вафельных рожка. В один он кладет шоколадное мороженое, а в другой – клубничное. Сет протягивает мне мой рожок, но не сводит глаз с мальчика.

– Ты продаешь мороженое, нужно знать свой продукт.

– Ты можешь расслабиться? – говорю ему, не в силах удержаться от смеха. Я отталкиваю Сета от перепуганного парня за стойкой.

– Расслабиться? Я присматриваю за тобой. Не хочу, чтобы ты подхватила листерин.

Листерин? Я громко фыркаю и закрываю лицо руками, когда мои щеки краснеют.

– Что? – требует он, убирая мою руку ото рта. Я откидываюсь назад, смеясь так громко, как только могу.

Мой желудок сводит судорогой от смеха.

– Листерин? Ты только что сказал листерин?

– Да, – смеется он. – Почему это так смешно?

– Я думаю, ты имеешь в виду листерию. Я могу подхватить листерию (прим. – Листерин – ополаскиватель для рта, листерия – род грамположительных палочковидных бактерий. Некоторые виды являются возбудителями заболеваний животных и человека).

Он закатывает глаза, и я наблюдаю, как муж подносит ко рту шоколадное мороженое, прежде чем обхватить его губами. Почему я не могу выглядеть так же хорошо, как он, когда ем мороженое?

– Я просто забочусь о тебе.

Я улыбаюсь.

– Знаю. – И это приятно.

Мы возвращаемся к фонтану, находим хорошее место в первом ряду вдоль стены и ждем шоу. Забавно, что полчаса назад я плакала навзрыд, а сейчас так счастлива, как никогда за последние недели. Сет и мороженое творят чудеса.

Я доедаю четверть мороженого, когда Сет спрашивает меня, хочу ли я поговорить о Селене и моей реакции на то, что она скрывала от меня. Я пожимаю плечами и облизываю мороженое, изо всех сил стараясь казаться невозмутимой.

– Мы никогда раньше не ссорились… – говорю ему я, вспоминая свое детство. – В любом случае это не имело значения. Я всегда думала, что она прикроет меня, как я ее. Не знаю… Тот факт, что мы не делимся тем, чем раньше, заставил меня сегодня плакать. Я думаю, мама была права, когда сказала: «Твои друзья могут присутствовать на твоей свадьбе, но не жди, что приведешь их в свой брак». Так не работает.

– Селена теперь другая, Джексон изменил ее. Он энергичный парень… Селена ни за что не предала бы его, рассказав тебе все его секреты. Джексон научил ее важности секретов. Важности того, чтобы иметь чье-то доверие.

Я смотрю на него снизу вверх, не впечатленная. Не уверена, должна ли я быть оскорблена или унижена тем, что он пытается защитить ее.

– Она сказала моей матери, что я беременна.

– Я никогда не говорил, что она идеальна, но она начинает понимать.

Я не знаю… Меняться ради кого-то просто не кажется мне правильным.

– Я вижу это так: мы впитываем немного от каждого человека, которого встречаем, это незначительно изменяет нашу личность. Ты не можешь ожидать, что останешься прежней. Можешь себе представить, если бы я остался тем же парнем, как при нашей первой встрече? Ты бы ни за что не вышла за меня замуж, и я ставлю на это все наши сбережения, – говорит он, будто читает мои мысли.

– Я бы вышла за тебя замуж несмотря ни на что, – говорю я ему, и он приподнимает бровь. – Просто тебе потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы добиться моего согласия.

Сет смеется своим очаровательным смехом, и в воздух взлетает первая струя воды. Начинает играть классическая музыка – то, что я вряд ли когда-либо смогу идентифицировать, – и я наклоняюсь ближе, когда белые струи воды заполняют небо, простирающееся от одного конца фонтана до другого. Высокие всплески выстреливают быстро, за ними следуют более короткие потоки, а затем еще более мелкие, которые закручиваются друг вокруг друга. Я никогда не видела ничего более прекрасного… Могу только представить, как потрясающе выглядят подсвеченные струи на фоне ночного неба.

Через несколько минут я остро ощущаю присутствие Сета, то, как близко он находится. Чувствую его взгляд на своем лице, когда он игнорирует шоу перед нами. Я медленно искоса смотрю на него. Первое, что замечаю – его губы, они слегка изогнуты, на них дразнящая почти улыбка. Под его пристальным взглядом я чувствую, как горят мои щеки, и быстро возвращаю свое внимание к шоу, съедая еще мороженого. Оно тает у меня на языке и по вкусу больше напоминает замороженный йогурт.

Проходит еще несколько минут. В такт прекрасной музыке в небо взлетает все больше струй воды, но в конце концов все это прекращается. Я смотрю на теперь уже неподвижный фонтан, а люди вокруг меня одобрительно хлопают. Я откусываю край вафельного рожка и отламываю еще один маленький кусочек. Когда я кладу его в рот, Сет хлопает меня по колену и слегка поворачивает голову в сторону чего-то за моим плечом. Селена стоит в трех метрах от меня, засунув руки в карманы. Ее обычно безупречные кудри обвисли и безжизненно спадают на плечи, едва заметные черные круги размазанного макияжа затемняют ее усталые глаза, а тушь оставила пятна на воротнике ее красивой белой блузки. Мне неприятно видеть ее такой расстроенной, но чего она от меня хочет? Я могу говорить, но может ли она?

– Ты должна поговорить с ней, – говорит Сет. – Если она много значит для тебя, такая мелочь не стоит того, чтобы выбрасывать воспоминания на всю жизнь.

– Что бы ты сделал? – спрашиваю я, в моем голосе слышится неуверенность. – Если бы мы с Джексоном поцеловались?

Его ярко-шоколадные радужки темнеют вместе с тонким изгибом губ.

– Ты и я – два очень разных человека… Если бы Джексон поцеловал тебя так, как я целовал Селену, я бы убил его.

Я погружаюсь в себя. Верно, логика Сета. Я забываю, что обычно это не имеет смысла.

– Иди поговори с ней, О. Я подожду здесь.

Я протягиваю ему свое мороженое и отталкиваюсь от гладкого камня, на котором сидела. Селена неловко переносит вес на левую ногу, закусывая губу, когда я подхожу к ней. Останавливаюсь в трех футах и складываю руки на груди. Я не собираюсь говорить первой. Ее очередь.

– Я попросила Дэррила проследить за вашим такси, – бормочет она, закрывая один глаз и прикрываясь рукой от солнца.

– Выслеживала и лгала. Кто знал, что в тебе это есть?

Она вздрагивает, и я ненавижу, что в моем голосе звучит такая горечь. Это твоя лучшая подруга, а не твой враг.

– Оливия, пожалуйста. – Она придвигается ближе. – Сет сказал, что собирается рассказать тебе, поэтому я позволила ему разобраться с этим.

Я качаю головой.

– Я знаю, ты не хотела, чтобы он говорил мне. – Мое горло сжимается, и я с трудом сглатываю, чтобы прочистить его. – Как будто я тебя больше не знаю.

Слезы наворачиваются на ее глаза, когда ее лицо искажается. Она отводит глаза к фонтану.

– Я даже не знаю, кто я такая, О. Я едва узнаю себя и тону здесь. Не знаю, как это остановить. – Она резко смахивает злые слезы со своих щек. – То, что я сделала, было дерьмово, знаю это, но, пожалуйста, О. Я…

– Почему ты мне не сказала? – Это все, что я хочу знать. Если она сможет дать мне достойное объяснение, я прощу ее так же, как простила Сета.

Она переводит свой заплаканный взгляд на меня.

– Из-за твоих отношений с Блейдом и отношений с Сетом. Я подумала, что хоть раз в жизни промолчать было правильным поступком. Я думала, что защищаю тебя.

– В любой другой день я бы не возражала против такого ответа. – Я нервно потираю пальцами ладонь. – Но ты не разговаривала со мной уже несколько месяцев.

Ее брови хмурятся, и она открывает рот, чтобы возразить.

– Это правда. – Я вмешиваюсь прежде, чем у нее появляется шанс. – Ты не разговариваешь со мной. Не так, как раньше. Конечно, мы разговариваем, как это делают дальние друзья. Мы догоняем друг друга и спрашиваем, как дела, но это все. В наших разговорах больше нет интимности. Ты рассказываешь всем остальным мои секреты, а меня это никогда по-настоящему не волновало, потому что я знаю, кто ты такая. Я знаю, чем рискую, когда рассказываю тебе что-то, но в ту секунду, когда у тебя есть секрет, ты опускаешь шторы и притворяешься, что никого нет дома. Как ты думаешь, что я чувствую, зная, что ты не доверяешь мне так сильно, как я доверяю тебе?

Селена вытаскивает руки из карманов и складывает их перед грудью, умоляя меня.

– Ты моя лучшая подруга, О. Позволь мне доказать это, позволь загладить свою вину.

– Загладить свою вину передо мной? Речь идет не о том, чтобы загладить свою вину передо мной. – Ее лицо вытягивается, она чувствует себя побежденной моими словами. – Речь идет о честности. И теперь, когда я сказала тебе, что думаю, давай исправим это вместе. – Смуглое лицо Селены светлеет, ее глаза расширяются еще немного.

– Есть вещи, которые Джексон рассказал тебе, и он не хочет, чтобы кто-то еще знал. Я понимаю это и принимаю. Откровенно говоря, я на самом деле не хочу знать о нем, но хочу знать о тебе. Я хочу, чтобы ты сначала сказала мне, когда вы с Джексоном поссоритесь. Не Мэдди или Дэррилу. Мне. Я хочу, чтобы ты звонила мне, когда захочешь, даже если это для того, чтобы поговорить о дерьмовой погоде, и хочу, чтобы ты никогда, никогда не хранила секрет, если это напрямую касается меня. – Я подхожу ближе. – Сет рассказал, что вам, ребята, пришлось сделать, чтобы избавиться от Мэтта Сомерса. Когда я узнала, поцелуй не причинил мне боли, но ложь – да. Если есть что-то, что я ненавижу в этом мире больше, чем Дона Рассела, так это ложь. Я получила свою долю… Не корми меня больше этим.

Она бросается вперед, неожиданно заключая меня в объятия. Я обнимаю ее за талию, пока она плачет мне в плечо, несомненно, намочив мои волосы.

– У меня будет ребенок, – говорю я, чувствуя, как мои губы подергиваются в зарождающейся улыбке. – Я не хочу спорить о лжи и правде. Мы теперь взрослые. И я хочу, чтобы ты была в жизни нашего малыша.

Она кивает, плача сильнее в мое плечо. У меня в животе что-то ноет, и это говорит мне, что в этом маленьком срыве Селены кроется нечто большее, чем кажется на первый взгляд, но я не лезу. Если она захочет рассказать мне, она скажет. Селена резко отстраняется и прикрывает лицо рукой.

– Извини, я сегодня чересчур эмоциональна. – Она осторожно проводит большим пальцем под глазами, убирая остатки макияжа. – Мы с Джексоном официально расстались.

Мой желудок сжимается.

– О, Сел… Мне жаль. Ты хочешь поговорить об этом?

Она кивает, потом качает головой.

– Я думаю, что сегодня я достаточно выплакала. Может быть, когда не будет больно, я смогу рассказать тебе об этом?

– Конечно. – Я толкаю ее в плечо. – Возьми мороженое и присоединяйся к нам. Через пятнадцать минут будет еще одно шоу фонтанов. Это сотворит с твоей душой чудо.

Она оборачивается с улыбкой.

– О, и не могла бы ты извиниться перед мальчиком за меня? – кричу я. – Сет иногда может быть настоящим мудаком.

Она показывает мне большой палец вверх, а я разворачиваюсь и направляюсь обратно к Сету, подпрыгивая на каждом шагу. Все правильно в этом мире… Ну, во всяком случае в моем мире. Когда я сажусь, Сет засовывает телефон обратно в карман, и я молюсь, чтобы это был не Мэтт Сомерс. Ничего хорошего из его телефонных звонков не выходит.

– Как все прошло?

Я запускаю пальцы в волосы и перекидываю их через плечо.

– Все прошло хорошо. Мы в порядке. С кем говорил?

Он выдыхает.

– Мама позвонила Мэдди и сказала ей, что та будет тетей.

Я поднимаю брови и забираю свое растаявшее мороженое обратно.

– Что она сказала?

– Ну, сначала она сказала мне, что так разыгрывать маму – это жестоко и что я должен немедленно прекратить это. Когда она поняла, что это не шутка, то отчитала меня за то, что я так испортил «бедную Оливию», но как только я убедил ее, что это то, чего ты хочешь, она была счастлива за нас. Думаю, Мэдди действительно в восторге от того, что станет тетей.

– Это хорошая новость, – говорю я. – Надеюсь, что мой брат воспримет это так же хорошо.

– Я тоже. – Он облизывает свое мороженое так, что я начинаю ревновать. Какой озабоченный идиот ревнует к мороженому? – В меня никогда не стреляли, и я надеюсь, что так и останется.

– Он бы никогда в тебя не выстрелил.

Сет приподнимает бровь. Знаю. Я никого не обманываю. Чейз может быть очень заботливым.

– Хорошо, позволь перефразировать. Он бы никогда не выстрелил, чтобы убить тебя.

Его губы растягиваются в улыбке, и он прикусывает нижнюю губу, чтобы скрыть это.

– Думаю, мне следует купить бронежилет на случай, если ты ошибаешься.

– Это было бы неплохим вложением средств. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, верно?

Мы смеемся, и звук нашего смеха так сладко смешивается, что приносит мне больше радости, чем когда-либо могли бы принести звуки поющего фонтана.

– Когда мы закончим здесь, я отвезу тебя домой и покажу, как сильно тебя ценю.

И он это сделал.

Он отвез меня домой и показал, как сильно меня ценит. Сет двигался медленно, уделяя внимание каждому дюйму моего тела. Он делал все как раньше, ухаживал за мной без единого слова. Его руки ласкали, а не сжимали, его язык пробовал на вкус, а не трахал, а его бедра прижимались ко мне, а не врезались. Снова и снова он рассказывал мне, как сильно меня любит…

…и я верила каждому его слову.