Текст книги "Полный нокаут (ЛП)"

Автор книги: Скайла Мади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 12

Сет

Утром я просыпаюсь от того, что Оливия перепрыгивает меня, заставляя матрас трястись, когда бежит в ванную, схватившись за живот и прикрывая рот. Этого недостаточно, чтобы разбудить меня, но я просыпаюсь в ту же секунду, как она захлопывает дверь ванной.

Проводя рукой по лицу, я переворачиваюсь и смотрю на часы. 8:00 утра. Видимо, я пропустил тренировку… Мы с Оливией допоздна засиделись за разговорами, потом занялись сексом, а после еще немного поговорили. Вчера я был так уверен, что она никогда больше не захочет меня видеть. Особенно после того, как я почти потребовал, чтобы она сделала аборт. Она простила меня… Сказала, что понимает мою реакцию, а потом оставила меня лежать, гадая, какой великий поступок я совершил в своей жизни, чтобы судьба подарила мне такую чертовски потрясающую девушку. Она даже согласилась подождать пятнадцать дней до окончания боя… Какая женщина охотно будет ждать пятнадцать дней, чтобы узнать секрет своего супруга? Сумасшедшая? Та, которая безумно влюблена и доверяет тебе, идиот.

Я качаю головой и откидываю простынь. Я едва слышу, как Оливия стонет, а затем сплевывает, прежде чем включается вода. Я приготовлю ей завтрак. Если ее будет тошнить в течение следующих двух недель, то самое меньшее, что я могу сделать, это покормить ее.

Протирая заспанные глаза, я, пошатываясь, переступаю через валяющуюся одежду и иду к двери. Открыв ее, я замираю, когда отчетливый запах свежевыжатого сока и яиц атакует мой нос. Закрываю за собой дверь, спускаюсь по лестнице и иду на кухню.

– Доброе утро, – приветствует Дэррил, поднимая стакан с апельсиновым соком.

Я смотрю на сцену, представшую передо мной: Джексон готовит бекон на сковороде, а Селена пропускает сельдерей через соковыжималку. Что, черт возьми, происходит?

– Э-э… доброе утро.

– Мы готовим завтрак, – говорит мне Селена, констатируя очевидное.

– Черт, – ругаюсь я, делая шаг к Дэррилу, который сидит на барном стуле у столешницы. – Я что забыл про чей-то День Рождения?

– Нет, это для… – Селена хмурит брови. – Это для… Я не знаю, для чего это нужно, но это была идея Джексона.

Я смотрю на Джексона, который смотрит на меня и быстро пожимает плечами.

– Ничего особенного, просто семейный завтрак.

Семейный завтрак… Мне нравится, как это звучит.

– Сет? Ты готовишь? – кричит Оливия с верхней части лестницы, заставляя Селену подпрыгнуть. Она бросает на меня вопросительный взгляд через плечо, который говорит: «Ты ей сказал?» Я на самом деле хочу, чтобы она перестала волноваться и смотреть на меня своими большими обеспокоенными глазами. Это не похоже на то, что у нас тайный роман. Это был поцелуй – хорошо, технически это было два поцелуя, – и с тех пор я об этом не вспоминал. Я качаю головой.

– Ты не сказал ей? – с гневом бормочет Дэррил себе под нос.

Селена включает соковыжималку, заглушая звук шагов спускающейся по лестнице Оливии.

– Нет. Я сказал ей, что расскажу после боя. Кстати, спасибо за небольшой вклад прошлой ночью.

– Тебе нужно… Доброе утро! – Дэррил приветствует Оливию через мое плечо, возвращая себе счастливое и жизнерадостное выражение лица. – Как себя чувствуешь?

– Нормально, – отвечает она, обнимая меня за голую талию и прижимаясь своим теплым лицом к моей спине. Она дважды целует меня, прежде чем отойти и скользнуть на барный стул.

– Больше никаких пищевых отравлений? – спрашивает Селена, выключая соковыжималку и наливая Оливии свежий сок.

Наступает неловкое молчание, и Оливия, Джексон, Дэррил и я обмениваемся взглядами. Селена – это единственный человек, который еще не знает, что О беременна.

– Нет. Больше никаких отравлений.

Она протягивает Оливии стакан, и мы с любопытством наблюдаем за обменом репликами между ними.

– Я так и думала. Ты сияешь.

Я тоже заметил. Должен признаться, мне интересно, это потому, что она беременна, или мои навыки в постели настолько хороши. Я сбился со счета, сколько раз я заставлял ее кончать в моих руках, поэтому фыркаю, вызывая ту же реакцию у Дэррила и Джексона.

Селена морщит нос.

– О, фу.

С красным, словно вишня, лицом Оливия подносит стакан к губам и пьет сок, все время качая головой в мою сторону.

– Что? – Я смеюсь. – Я не хотел.

– Успокойся, Сет. – Джексон посмеивается, бросая на сковороду ломтики бекона.

Бекон шипит и лопается, наполняя комнату самым восхитительным запахом. Я опираюсь на столешницу рядом с Оливией, перенося большую часть своего веса на локти. Она неловко ерзает и нервно делает большой глоток сока, затем наклоняется вперед, опираясь на стойку и прижимая тыльную сторону ладони ко рту. Я чувствую, как мои глаза расширяются от осознания того, что ее вот-вот вырвет. И естественно Оливия поворачивается на стуле и бежит к лестнице. Мы смотрим вслед, пока она не захлопывает дверь спальни, а затем слышим второй хлопок двери в ванную. Селена смотрит на меня, а Джексон опускает взгляд на сковороду, делая вид, что занимается беконом. Если я присмотрюсь повнимательнее, уверен, что смогу увидеть, как он напрягает слух, чтобы услышать, кто будет тем человеком, который расскажет все Селене. Дэррил хватает ближайший журнал и утыкается в него, чтобы прикрыть лицо. Слабаки. Конечно, они заставят меня это сделать. Я беру бокал Оливии и делаю большой глоток. Сельдерей, яблоко, лимон и имбирь щекочут мои вкусовые рецепторы. Я облизываю губы и ставлю стакан обратно.

– Не думаю, что твой сок настолько плох. Она просто преувеличивает.

Селена крепко скрещивает руки на груди, а Джексон и Дэррил украдкой смеются. Я прикусываю губу, изо всех сил стараясь не присоединиться к ним.

– Ты разогрел того жареного цыпленка?

– Что? – Я смеюсь так сильно, что у меня горит живот, и я уверен, что умру. Джексон и Дэррил тоже. – Последние несколько дней Оливию тошнит по утрам, она сияет, не выносит запаха бекона, и ты предполагаешь, что я разогрел твое жаркое и скормил ей? – Я снова смеюсь. – Черт возьми, Селена, тебе повезло, что ты решила отказаться от карьеры юриста. Ты ни хрена не можешь собрать улики воедино.

Она надувает свои накрашенные губы, все больше расстраиваясь.

– Я не понимаю…

Боже. Не думаю, что она поняла бы это, даже если бы я все записал для нее. Джексон, должно быть, тоже пришел к тому же выводу, потому что он стонет:

– Сет обрюхатил Оливию.

– Сет и Оливия создают семью, – поправляет его Дэррил с суровым взглядом, заставляя все это звучать чертовски более благородно, в отличие от того, как выразился Джексон.

Глаза Селены расширяются, и она прикрывает рот рукой.

– Ты серьезно?

Я киваю, не в силах сдержать легкую улыбку.

– Твой?

Что ж, вот и моя улыбка исчезла.

– Конечно, мой. От кого он еще может быть?

Ее щеки покрываются румянцем, и она быстро трясет головой, отчего ее кудри подпрыгивают.

– Да, извини. – Она прислоняется к шкафу, недоверчиво глядя на меня. – Я не могу в это поверить. С ней все в порядке?

– По-твоему, она ведь выглядела нормально?

– Да…

– Тогда с ней все в порядке.

Когда я заканчиваю, Оливия возвращается в комнату, привлекая всеобщее внимание. Она двигается медленно, внимательно все слушая.

– Ну… Это немного жутковато, – бормочет она.

– Ты мне не сказала? – требует Селена, отталкиваясь от шкафа.

Я сжимаю челюсти. Селена не имеет права чего-либо требовать от Оливии, учитывая, что хранит свои собственные секреты.

– Не злись, – умоляет Оливия Селену. Я дергаю за пояс халата Оливии и притягиваю ее ближе, подхватывая под мышки. Даже несмотря на запах бекона, я чувствую мяту в ее дыхании. – Я узнала об этом только вчера, и нам с Сетом нужно было сначала разобраться во всем.

– Если кто-то и имеет право злиться, так это Сет. Теперь ему придется перестать покупать бекон, – перебивает Джексон, перекладывая первый хрустящий кусочек бекона на тарелку. Я смеюсь, но быстро замолкаю, когда идеально очерченные брови Селены хмурятся. Ее сердитое выражение лица быстро смягчается беспокойством. Искренним беспокойством за лучшую подругу, и это отчасти задевает меня.

– С тобой все в порядке? – Она делает шаг вперед и касается лба Оливии, как это делает мать, когда ее ребенок болен. Рядом со мной Дэррил тихо ругается. Селена всегда такая драматичная?

– Она беременна, – говорю ей, чувствуя прилив гордости в груди. – Не умирает.

Селена опускает руку, прижимая ее к груди. На ее лице появляется выражение сочувствия, и я сжимаю Оливию еще крепче.

– Ты знаешь срок?

Оливия пожимает плечами.

– Я пыталась вычислить, но не знаю, насколько точно… Может быть, десять недель.

Селена едва переваривает информацию, прежде чем задать еще один назойливый вопрос:

– Но ты все еще так молода… Ты собираешься оставить его?

– Селена! – Джексон и Дэррил окликают ее одновременно. Я не виню их, даже мое тело напряглось от того, как она это сказала. Я понимаю, что это повлияет на нее. Она потеряет свою лучшую подругу еще больше, чем уже, и это будет нелегко. Но Боже, Селена, прояви хоть какую-то чувствительность.

– Конечно, я собираюсь оставить его. Нет смысла избавляться от ребенка, которого я создала с Сетом. Мы женаты.

Селена двигается вперед.

– Ты ничего не хочешь сделать перед тем, как завести ребенка? Попутешествовать или научиться чему-то новому?

Оливия качает головой, и я смотрю на нее сверху вниз. Она немного изогнула губы, что заставляет мое сердце биться чаще.

– Ты говоришь так, как будто я не могу делать такие вещи с ребенком. Ребенок не мешает тебе делать то, что ты хочешь.

– Но сейчас в твоей жизни так много всего происходит. Ты живешь в Вегасе, Джексон живет в твоем доме в Портленде, а карьера Сета вряд ли относится к тому типу забот…

– К черту мою карьеру.

Я пожимаю плечами, выпрямляясь и расправляя плечи.

На кухне воцаряется тишина, и только Селена и Оливия пристально смотрят на меня. Как смеет Селена приходить сюда и пытаться вытворять это дерьмо прямо у меня перед носом?

– Что ты сказал? – бормочет Селена.

– Я сказал, к черту мою карьеру и к черту тебя тоже, Селена. – Мой голос звучит громче, чем я ожидал.

– Сет! – гневно говорит Оливия, отходя от меня и приближаясь к Селене.

– Да, осторожнее, Сет, – предупреждает меня Джексон, но я не боюсь его или кого-либо из них. Я не осмеливаюсь отвести взгляд от прищуренных глаз Селены.

– Я не собираюсь сидеть здесь и позволять тебе пытаться подтолкнуть мою жену к аборту. Она приняла решение и собирается его придерживаться. Не пытайся высасывать счастье из жизни других людей, потому что в твоей его нет.

Лицо Селены искажается от обиды.

– Я не пытаюсь подталкивать ее к чему-либо. Как ее лучшая подруга я забочусь о ней, пытаюсь помочь сделать правильный выбор.

– Правильный выбор? Какой выбор можно сделать? Это случилось, она беременна. Дело сделано.

– Хорошо! – перебивает Дэррил, поднимаясь на ноги. – Это зашло слишком далеко. Я скажу, как пройдет остаток этого утра. Селена, ты будешь заниматься своими делами. Сет и Оливия решили оставить и растить своего ребенка в Портленде. С твоим разрешением или без него. Сет, ты присядешь и расслабишься, пока Джексон продолжит готовить этот великолепный бекон. Я голоден, а это значит, что я не в настроении для этого дерьма. Понял?

Не сводя глаз с Селены, я опускаюсь на свой стул.

– Понял.

Я смотрю на Оливию, и мой гнев исчезает, когда я вижу такую милую и растрёпанную жену в халате. Во мне не остается ничего, кроме любви. Я просто пытаюсь защитить ее, защитить нас. Оливии пришлось вчера выслушать от меня достаточно разговоров об абортах, и я больше никогда не хочу слышать это слово. Селена возвращается к своей соковыжималке и включает ее, не обращая внимания на остальных в кухне. Честно говоря, я действительно не возражаю против этого. Я поворачиваюсь на стуле, приглашая Оливию подойти и встать между моих ног. Она делает это, не говоря ни слова, и не знаю, потому ли это, что она хочет быть здесь, или она не хочет злить меня. Я не против, пока она рядом со мной… Там, где я могу прикоснуться к ней и защитить ее.

Как только завтрак подан, а Оливию вырвало еще три раза, мы переходим к обеденному столу, чтобы поесть. Пока все остальные поглощают яйца, бекон и хлеб, Оливия наполняет свою тарелку свежими фруктами и сухими тостами. Было забавно наблюдать за ней.

– Это должен был быть бекон.

Она надулась, наблюдая, как Дэррил и Джексон едят кусок за куском.

– Мне знакомо это чувство, – говорю я ей с улыбкой.

Эти ублюдки-садисты приготовили много бекона, хотя прекрасно знали, что я не могу его есть. До моего боя осталось две недели, и я должен убедиться, что нахожусь в нужном весе. Один-единственный жалкий кусочек был моим пределом, и я съел его за один укус.

Когда с завтраком было покончено, я отправил всех к себе, чтобы мы с Оливией могли немного побыть наедине перед моей тренировкой сегодня. Я лежал на диване, обложившись подушками, и просто смотрел, как за окном проплывают облака. Они быстрые. Должно быть, в Вегасе ветрено.

Шаги привлекают мое внимание, и мой взгляд фокусируется на двух милых маленьких ножках с розовыми ногтями на ногах. Ноги подходят все ближе и ближе, и я, наконец, поднимаю глаза на руки Оливии, наблюдая, как они медленно развязывают пояс, удерживающий ее халат. Она распахивает его, показывая свою розовую прозрачную ночнушку. Ту самую, в которую она переоделась прошлой ночью, что спровоцировало наш второй раунд секса. Мои глаза останавливаются на ее плоском животике и медленно поднимаются к налитой груди… Так совпало, что помимо подходящего к ночнушке нижнего белья, грудь – это единственное место на ткани, которое не просвечивает. Очевидно, что наряд придумала женщина. Ни один мужчина никогда не стал бы так ужасно дразнить другого мужчину. Парни точно знают, как неудобно себя чувствуешь, когда тебя дразнят.

Халат спадает с рук Оливии, и она отбрасывает свои длинные шоколадные волосы за плечи, прежде чем скользнуть на меня. Ее тело так чертовски приятно прижимается к моему, такое теплое и совершенное. Я осторожно смотрю на нее, ожидая подвоха. Мы не разговаривали нормально с того момента, как я набросился на Селену, а теперь она пришла ко мне. Здесь что-то не так.

– Ты счастлив сейчас? – спрашивает она легким и полным надежды голосом, кладя руку на живот.

– Да, – отвечаю я, протягивая руку и заправляя прядь волос ей за ухо. – Я не буду идеальным и, вероятно, буду много раз ошибаться, но у меня есть ты. Чего бы ты ни хотела, в чем бы ни нуждалась и чего бы ни жаждала, я все сделаю.

Она медленно наклоняется вперед и чувственно целует меня в подбородок.

– Я ценю то, что ты сделал для меня, – говорит она, на этот раз целуя меня в нижнюю губу. Я вдруг замечаю, что ее голые бедра плотно прижимаются к моим по обе стороны, и чувствую, как мой член дергается.

– С Селеной? – уточняю я, и она кивает. – Ты про это?

Она снова кивает, берет мои руки в свои и кладет их на свою упругую задницу. Оливия тянет меня за запястья, заставляя мои руки приподнять ее тонкую ночную рубашку, и слегка прижимается ко мне бедрами.

– Знаю, что ты хотел как лучше. – Она целует меня снова и снова. – Мне нравится, когда ты защищаешь меня.

О опускает рот к моей шее, захватывая зубами кусочек кожи. Я стону, прижимая ее задницу прямо к своему члену. Через мои спортивные штаны она, несомненно, почувствует его. Она двигает бедрами, прижимаясь ко мне всем телом, и даже сквозь ткань я чувствую тепло, исходящее от места между ее ног. Я двигаю бедрами, и она стонет, тоже двигаясь на моем члене. Если не буду осторожен, то испорчу свою любимую пару спортивных штанов. Кого я обманываю? Оливия, терзающая мой член – не худший способ потерять пару штанов.

– Тебе нравится? – Я стону, притягивая ее к себе и прижимая ее лоб к своему.

– Да.

Ее дыхание касается моего лица.

Она закрывает глаза и тяжело сглатывает, но ее бедра не перестают двигаться. Она вдавливает их в меня, ускоряясь, и я знаю, чего она хочет. Она хочет кончить прямо сейчас. Она не хочет всего этого шоу. Она просто хочет сама получить оргазм. Я улыбаюсь. Я дам это ей. Это меньшее, что я могу сделать.

Отпустив ее задницу, дергаю сорочку и стаскиваю ее через голову жены, прежде чем бросить на пол. Ее грудь обнажена, грудь подпрыгивает и покачивается прямо перед моим лицом, и я смотрю на нее, совершенно загипнотизированный. Нет такого места, где я предпочел бы быть прямо сейчас. Это гребаный рай. Я зажимаю один сосок между большим и указательным пальцами, а другой посасываю губами. Ее спина выгибается, а глаза не отрываются от моих. Я внимательно наблюдаю за ней. Начиная от ее приоткрытых губ до прикрытых глаз. Она близко, я могу сказать это по тому, как ее щеки розовеют, словно солнечный закат. Я резко толкаюсь один раз, когда она трется бедрами.

– Сет! – кричит она хриплым и усталым голосом, прежде чем ее бедра сжимают мои, а тело неровно движется на моем.

Она кончает. Она кончает без чего-то внутри себя и моих пальцев. Когда она приходит в себя, то смотрит на меня, ее грудь все еще у меня во рту, а дыхание прерывается, когда О теребит шнуровку на моих штанах.

– Сними, – приказывает она резким шепотом, и я с ухмылкой отпускаю ее сосок.

Ну, черт. Думаю, мне понравится эта история с беременностью.

Глава 13

Оливия

Я не знаю, что случилось. В одну минуту Сет злится, что я беременна, а в следующую он из кожи вон лезет ради меня. Я пошла к врачу и сделала УЗИ. У нас уже одиннадцать недель, и все выглядит хорошо. Конечно, Сет спросил, известен ли пол, но узист не смог его определить. Когда мы уходили, Сет был взволнован больше, чем я. С другой стороны, он не тот, кому пришлось сдерживать свой мочевой пузырь, пока узист размазывал гель по животу и давил на него. Тяжело.

После этого муж отвез меня в торговый центр «Фешн шоу» на бульваре Лас-Вегас, чтобы мы могли пройтись по магазинам. К счастью, мне удалось отговорить его от покупки целой кучи нелепых вещей типа люльки, кроваток (да, во множественном числе), радионянь (да, снова во множественном числе) и даже горшков. Однако я не стала протестовать, когда он захотел купить книгу о беременности… И теперь начинаю жалеть об этом. Сет постоянно читает ее, особенно когда Дэррил прекратил тренировки за неделю до боя, чтобы избежать случайных несчастных случаев и синяков. Книга – это все, о чем я слышу. В конце нее находится небольшой буклет с рецептами блюд, безопасных для беременных. После прочтения Сет выбросил весь свой бекон, все мясные полуфабрикаты, которые я раньше могла есть, большую часть своей рыбы, остатки жареного цыпленка, полумягкие сыры… И это лишь некоторые продукты из списка. Он наполнил холодильник еще большим количеством свежих фруктов и овощей, что должно произвести впечатление на его диетолога. Она ненавидела заглядывать в наш холодильник почти каждую неделю.

– О! – кричит Сет из гостиной. – О! Ты должна это услышать!

Я закатываю глаза и выхожу из ванной, волоча ноги. Я прохожу через нашу спальню и прислоняюсь к дверному косяку на верхней площадке лестницы. Не могу удержаться от улыбки, когда вижу Сета, лежащего на диване и уткнувшегося носом в книгу. Он смотрит на меня поверх страниц, и, о, боже, мой муж так хорошо выглядит. Если бы я смотрела порно, то только такое. Эта картинка была бы в верхней части моего списка закладок.

– Что я не могу делать сейчас? – поддразниваю я, складывая руки на груди.

– Ты не можешь сидеть на твердых поверхностях, потому что…

– Сет, – выдыхаю я, прерывая его, – ты можешь сделать мне одолжение? – Забыв о книге, он кивает.

– Закрой книгу и иди сюда.

Он подозрительно изгибает бровь, что придает его лицу глупо-очаровательное выражение, закрывает книгу, а затем кидает ее на пол. Я постукиваю пальцами по своей руке, когда он направляется ко мне. Ступнями я чувствую вибрацию, когда большое тело мужа поднимается вверх по лестнице. Он ждет, находясь всего в нескольких дюймах от меня. Тепло его тела заставляет мою грудь набухать сильнее, а соски сжиматься под облегающим бюстгальтером. Я делаю шаг вперед и обнимаю его за шею, притягивая его лицо ближе к своему.

– Ты помнишь, что сказал Селене на прошлой неделе?

Его тело слегка напрягается, как это всегда бывает, когда я упоминаю Селену. Я знаю, что у них непростые отношения… Но в последнее время кажется, что нет никакой надежды на то, что они станут друзьями. Сет качает головой.

– Ты сказал ей, что я беременна, а не при смерти.

Он заметно расслабляется.

– Это было совсем другое. Я могу позаботиться о тебе и беспокоюсь, а она нет.

Конечно, только Сет мог ревновать к лучшей подруге своей жены, хотя он никогда в этом не признается. Ему не нравится, когда кто-то другой заботится обо мне или спрашивает, все ли со мной в порядке. Что касается его, то он единственный, кто способен позаботиться обо мне, и я люблю его за это, но в моей жизни есть и другие важные люди.

– Нет. Завтра у тебя взвешивание, так что не беспокойся обо мне. Беспокойся о себе.

Он обнимает меня за талию, прижимая к себе.

– Я просто хочу убедиться, что все хорошо. – Он целует меня в нос, затем сдерживает нервную улыбку. – Я никогда в жизни ничего так сильно не хотел, как завести с тобой ребенка.

И вот так мое сердце тает от внезапного пламени, которое разливается по моим венам. Я смотрю на него исподлобья, и его глаза вспыхивают.

– Осторожнее, мистер Марк, ваши слова заставляют мои гормоны хотеть разных пошлостей.

Его руки скользят от моей талии к груди, и он проводит большим пальцем по соску.

Мое дыхание застревает в горле, когда я опускаю голову на его плечо.

– А мои руки? – бормочет он низким и хриплым голосом прямо у моего уха.

– Они никого не заставят передумать, это точно, – говорю ему, внезапно задыхаясь.

– Хорошо. – Он целует меня в губы, и мои глаза закрываются. – Голодна?

Я настойчиво киваю. Я так сильно хочу его.

– Я приготовлю тебе что-нибудь, – говорит он с дерзкой улыбкой, затем отстраняется и направляется вниз по лестнице. Постепенно ко мне начинает возвращаться здравый смысл.

– Сет! Это не то, что я имела в виду, – кричу я, когда он уже спустился. Мой муж ухмыляется через плечо, прежде чем исчезнуть на кухне. У меня такое чувство, что он знает, что я не это имела в виду. – В твоей книге говорится что-нибудь о том, чтобы дразнить беременную женщину? – кричу ему вслед. – Загляни. Я уверена, ты найдешь это в главах с заголовками «не круто» и «потенциальным отцам категорически нельзя, если они хотят жить».

Его красивый смех эхом разносится по номеру, и я прислоняюсь к стене, ожидая, когда мои колени перестанут дрожать, а кровь успокоится. Что. За. Херня.

Я улыбаюсь про себя, когда отталкиваюсь от стены и спускаюсь по лестнице. Думаю, я могла бы перекусить бутербродом…

На кухне Сет укладывает шпинат, листья салата, свежий ростбиф и помидоры на ломтик ржаного хлеба. Я не большая поклонница ржаного хлеба, но Сет читал, что это лучший вид, который можно есть… А это значит, что это единственный хлеб, который мне разрешено есть. Я сажусь на табурет и опираюсь на локти, наблюдая, как Сет готовит для меня.

– Выглядит восхитительно, – говорю я, сарказм сочится из моих слов.

– Продолжай говорить, Оливия. После этого ты будешь умолять о большем. – Его глаза перескакивают на мои и ярко вспыхивают. – Ты всегда так делаешь.

Мои щеки пылают, когда он улыбается и кладет верхний кусочек хлеба. Он разрезает бутерброд на два треугольника, кладет на тарелку и пододвигает к столу.

– Не голоден? – спрашиваю я.

– Завтра взвешиваюсь, и мой вес немного превышает ожидаемый. Не могу ни есть, ни пить, пока все не закончится.

Я хмурюсь.

– Отстой.

– Все не так уж плохо. Теперь я к этому привык.

Теперь я чувствую себя плохо из-за того, что собираюсь есть, когда он не может. Пока я сижу, размышляя о том, как отказаться от поедания бутерброда, раздается стук в дверь. Сет перегибается через стойку, придвигая тарелку ближе ко мне.

– Ешь, – приказывает он, прежде чем выйти из кухни.

Я быстро откусываю кусочек, пока его нет, и не собираюсь врать, что мне не нравится, потому что вкус потрясающий! Есть много невероятных вещей, которые Сет может делать своими руками, и я добавляю к этому списку приготовление бутербродов. Я слышу низкий голос Дэррила, который что-то бормочет на заднем плане. Пару минут спустя оба мужчины присоединяются ко мне на кухне. На лице Дэррила расплывается широкая улыбка, когда он рассматривает мою рубашку и джинсы с надписью «СЕТ».

– Предвкушаешь бой? – спрашивает Дэррил, опускаясь на стул рядом со мной.

– Нет. Я просто подумала, что мешковатая одежда будет держать Сета подальше достаточно долго, чтобы я могла самостоятельно принимать ванну.

Я краснею. Понятия не имею, почему это сказала. Особенно Дэррилу, который сейчас посмеивается над моими розовыми щеками. Ковыряю свой бутерброд, чтобы не смотреть на него.

– Только не в этой рубашке. Сет слишком любит себя.

Мой муж усмехается.

– Вы двое ведете себя так, будто желание заставить девушку кончить – это плохо. Это отличное достоинство для мужа.

– Сет! – одновременно выдыхаем мы с Дэррилом. Если раньше я лишь слегка порозовела, то теперь вся залилась краской.

– Ты когда-нибудь думаешь, прежде чем говорить? – спрашивает Дэррил Сета, и тот гордо улыбается.

– Всегда.

– В любом случае, – начинает Дэррил, игнорируя ответ. – Я решил зайти и обсудить кое-что о предстоящем бое на следующей неделе. Как вы оба знаете, мы вносим некоторые коррективы, чтобы избежать подобных инцидентов, как в прошлый раз. – Он нервно смотрит на Сета. – Одно из предложений – это поставить Оливию у ринга рядом со мной и Джексоном.

– Точно нет. Идти сквозь шумную толпу? Нет, забудь об этом. Оливия может остаться здесь и смотреть бой по телевизору.

– Нет, – вмешиваюсь я. – Я хочу быть там. Я хочу посмотреть, как Дон проигрывает вживую, а не через чертов телевизор.

Было время, когда от одной мысли о том, чтобы посмотреть бой вживую, у меня сводило живот, но теперь я видела все это. И хотя мысль о том, что я нахожусь так близко к клетке, где чувствую, как вибрирует пол под моими ногами, вызывает у меня желание упасть в обморок, но я должна это увидеть. Никаких оправданий.

– Я пошел на компромисс, Оливия. Или так, или ты остаешься дома.

– Нет, – твердо заявляю я. – Я буду сидеть в толпе или буду на ринге. Выбери что-то из этого.

В моем кармане звонит телефон, посылая вибрацию по всей моей ноге. Не раздумывая, я отвечаю на звонок и подношу телефон к уху.

– Алло?

– Оливия?

Я чувствую себя неловко, когда голос моей матери звучит из телефона.

– Привет, мам, – здороваюсь я, заставляя голос звучать радостно.

Дэррил сжимает мою руку и шепчет:

– Решите между собой.

Он уходит. Я включаю громкую связь на телефоне и опускаю его на стойку. Сет наклоняется вперед, скрещивает руки и кладет их на поверхность. В такой позе мышцы на его руках становятся более заметными, заставляя меня обратить внимание на пульсацию у меня между ног.

– Оливия? Ты здесь? – зовет меня голос мамы из телефона.

О. Телефон. Мама. Точно.

– Да, я здесь.

– Ответь мне. Ты беременна?

Я борюсь с желанием закатить глаза, хотя и знаю, что она этого не видит. Не хочу об этом говорить.

Я должна убедить Сета, что мне будет хорошо с ним на ринге.

– Мам, сейчас не самое подходящее время для разговоров…

– Я узнала это от Селены. Ты должна периодически отвечать на звонки.

Я опускаюсь на стойку. Последние несколько недель я избегала звонков своей мамы. Я была так занята. Она продолжает свою песню про «я скучаю по своей малышке», как это было до смерти папы. Она душит меня всю дорогу от Портленда. Хотя не могу сказать, что удивлена, что она позвонила Селене. Это типичный мамин поступок.

– Да, мам, – вздыхаю я. – У нас с Сетом будет ребенок.

– Спроси ее, когда они собирались нам рассказать? – Я слышу, как мама Сета, Ванесса, кричит на заднем плане.

Я рада, что они поладили и стали очень близки с тех пор, как умер папа, а мать Сета вышла из реабилитационного центра, но, черт возьми, они на самом деле умеют объединяться против меня и Сета.

– Никогда, мам, – говорит Сет в трубку, и они обе ахают. Я протягиваю руку и хлопаю его по руке, а он смеется. Сет знает, что лучше не мучить их. Когда они вместе, телефонные звонки могут длиться часами. Буквально часами. Но если не издеваться над ними, то можно провисеть на телефоне меньше времени. Слава богу, они не знают, как настроить скайп.

– Когда прошли бы все анализы, – говорю я им.

– На пятнадцатой неделе, – добавляет Сет. Он чувствует себя превосходно, зная все эти детали о беременности.

– А сколько сейчас?

– Одиннадцать.

Они снова ахают.

– Вы собирались ждать еще четыре недели, прежде чем рассказали бы нам? Оливия Джеймс, это возмутительно.

У Сета сводит челюсть, когда мама использует мою старую фамилию. Я говорю ему, что это ее привычка, но он настаивает, чтобы я исправляла ее каждый раз. Каждый. Раз. Он бросает на меня тот самый взгляд. Пристальный взгляд из-под бровей, с которым я не могу спорить.

– Во-первых, она больше не Оливия Джеймс, а во-вторых, мы не хотели никого обнадеживать.

Наступает долгая тихая пауза, прежде чем мамы разражаются визгом и хлопками.

– О, Олли. Мы можем превратить спальню Чейза в детскую и…

Сет смеется, прерывая маму.

– Я так не думаю, миссис Джеймс.

Я ненавижу, когда Сет называет мою мать по фамилии. Она тоже это ненавидит, но он не называет ее по имени. Что я могу сказать? Ему нравится дразнить ее.

– Я обо всем позаботился, – уверяет он ее.

– Ты обо всем позаботился? – спрашивает она, и в ее голосе слышится скептицизм.

– Ну, я собирался приберечь сюрприз до моего последнего боя, но раз вы так уверены, что я ничего не планировал, я расскажу. – Гордая улыбка появляется на его лице, и он обходит кухонную стойку, останавливаясь рядом со мной. Я встречаюсь с ним взглядом, не в силах отвести глаза. – Я купил еще один дом в Портленде. Оливия и я будем жить там с нашим ребенком.

Мое сердце колотится в груди и давит на легкие, которые теперь впиваются в грудную клетку.

– Ты это сделал? – спрашиваем мы с мамой одновременно.

– Да.

Мама что-то говорит на заднем плане, что-то о том, чтобы превратить комнату Чейза в детскую, когда она будет сидеть с детьми, но я ее не слышу. Все, что я слышу – это быстрый и неровный стук моего сердца. Я хватаю Сета, притягиваю к себе и крепко целую. Я чувствую, как он улыбается мне в губы, и улыбаюсь в ответ. Признаюсь, я немного беспокоилась о том, как мы собираемся справиться со всей этой ситуацией в доме. Поскольку Джексон, мама Сета и Селена практически жили в нынешнем доме Сета, я решила продолжать жить с мамой, пока остальные не найдут постоянное жилье. Он это исправил. Он купил новый дом специально для нас… Для его маленькой семьи.