Текст книги "Глупышка (ЛП)"

Автор книги: Синди Майлз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Увидишь.

Мы ехали через кампус, я крепко обнимала его за талию. Тепло его кожи проходило через футболку, согревая меня, эти ощущения мне тоже чертовски нравились. Я чувствовала себя в полной безопасности, словно была под надежной охраной. Ну и конечно же, я чувствовала желание, все это было тесно переплетено с татушками и мускулами, а не с геройскими шрамами.

Могу ли я назвать его моим?

Бракс переключил передачу и сбавил скорость, так как мы подъехали к затемненному спорткомплексу и повернули к стоянке возле бейсбольной площадки. Все огни были погашены, света в здании тоже не было, Бракс проехал по стояке и остановился возле входа в землянку (легкое укрытие с тремя стенками и крышей, находящееся ниже уровня игрового поля, в котором располагаются тренеры и запасные игроки). Когда я слезла с байка, Бракс каблуком опустил подножку и, перекинув ногу через байк, слез. Сию секунду он повернулся ко мне и расстегнул ремешки на моем шлеме.

– Здесь так темно, – тихо сказала я. – Что мы здесь делаем?

Он поставил наши шлемы на сиденье, взял меня за руку и посмотрел на меня сверху вниз. Полная луна спряталась за тучи, так что освещения вообще не было, хоть глаз выколи. Лицо Бракса было в тени. Его голос окутывал меня как одеяло, он был таким знакомым и хриплым. Когда он улыбнулся, белизна его зубов вспышкой сверкнула в темноте:

– Ты вот-вот нарушишь закон, Солнышко. А теперь пойдем.

– Мы что, собираемся вломиться на бейсбольное поле? – прошептала я и потянула его за руку назад, пытаясь остановить. – Бракс, у нас из-за этого будут проблемы.

– Ну, это случится, только если нас поймают, – в его голосе были нотки юмора, он нежно меня подтолкнул. – Давай, Грейси, пошалим немного. – Мы подошли к легкому укрытию с тремя стенками и крышей, оно было огорожено забором, высотой примерно в семь футов. Бракс притянул меня к себе, опустил голову и прошептал мне прямо в губы:

– Доверься мне, милая. Ты сможешь перелезть через забор?

– Господи Боже, – сказала я, нервно оглядываясь по сторонам. – Ну конечно же, я могу.

Его руки переместились на мои бедра:

–Тогда перекидывай быстрее свою тощую попку через забор, хорошо?

– Бракс, клянусь тебе… – пробормотала я, затем тяжело вздохнула, просунула пальцы в сетку забора и, подтянувшись, перелезла через забор. Бракс последовал за мной, но сделал это изящно и без усилий, перепрыгнув, он повалился на землю. Перед тем как упасть, он схватил меня за руку и мы вместе грохнулись.

– Ты так мило сопротивляешься, Грейси. Кроме того, ты знала, что адреналин полезен для сердца, – прошептал он. – А теперь прекращай скулить и иди за мной.

– Я не скулю! – возразила я приглушенным голосом. – Я просто высказываю свою озабоченность по поводу твоих преступных наклонностей, вот и все.

Внезапно Бракс остановился посреди дороги и крепко стиснул меня в своих объятиях. Я подавила вырвавшийся визг, а он, усмехнувшись, сказал:

– Тише, тише! – он наклонился и взял что-то со скамейки, когда мы проходили мимо, а потом свернули за угол, все это время он нес меня.

– Я могу идти сама вообще-то, – сказала я, но он только похихикал.

– Да, я знаю, но мне нравится тебя нести, – он прижал меня к себе еще крепче, и моя голова уткнулась в его ключицу. Еще несколько секунд он нес меня, затем остановился. Мой висок обдало теплом его дыхания, когда он сказал:

– Ну вот мы и пришли, закрой глаза и не подсматривай! – он поставил меня на землю.

Не то чтобы я вообще что-нибудь видела, но тем не менее закрыла глаза:

– Есть, сэр!

Бракс зашуршал рядом со мной, тихо смеясь. Я хотела подсмотреть, но сдержалась, ведь он наверняка за мной следил. И вот он подошел ко мне близко-близко, только ему было позволено так близко ко мне приближаться. Даже с закрытыми глазами я почувствовала притяжение, почувствовала, как мы сливаемся воедино, когда он обнял меня, одной рукой он, держал меня за талию, притягивая все ближе и ближе, а второй придерживал за шею, а потом наши губы слились в поцелуе. Мои руки тут же оказались в его волосах, я пропускала пальцы сквозь его кудряшки, которые мне чертовски нравились. Его губы, такие умелые, крепкие, полные и податливые прошлись поцелуями по моему подбородку и губам, он выделывал такое своим языком! Это было так эротично, что я не смогла сдержать стон, рвавшийся изнутри. Бракс отстранился и прошептал мне на ухо:

– Господи Боже мой, ты просто убиваешь меня, – он поцеловал меня в нос, и мое тело во второй раз за вечер взлетело.– Бракс подкинул меня, поймал и теперь снова держал на руках. – Только, пожалуйста, не открывай свои прекрасные глаза, слышишь меня?

– Не буду, – прошептала я, и Бракс начал потихоньку меня опускать, он положил меня на спину, и я пальцами нащупала под собой одеяло.

– Не двигайся, – приказал он. Я подчинилась, тогда он выпрямил мои ноги и руки, так что я лежала солдатиком. Я почувствовала, что он лег рядом, но все же между нами оставалось расстояние, его голова касалась моей. С закрытыми глазами все это казалось очень странным – то, что его колючая щека касалась моего виска, и что мы лежали на земле. Но я лежала тихо, в ожидании, и, слава Богу, мне не пришлось долго ждать.

– Открывай глаза.

Я несколько раз моргнула, прежде чем смогла сфокусировать взгляд на огромном, черном как смоль техасском небе, сплошь усеянном миллионами сверкающих звезд. Ночное небо было без единого облачка, оно было просто идеальным, и с моего лица не сходила улыбка:

– Бракс… – пробормотала я, ощутив трепет в своем голосе, наверняка и он его услышал.

– Впечатляюще, да? Даже не смотря на то, что ты видела его миллионы раз, – спросил он.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на него и обнаружила, что он тоже смотрит на меня. Темнота ночи окутала его лицо, но я все равно могла различить черты его лица: слегка кривой нос, изогнутые брови, светлую кожу, длинные кудрявые волосы, которые он обычно отбрасывал назад, когда они падали ему на лоб. Хотя я и не могла видеть его, я знала, что Бракс сейчас смотрел на меня, изучая мое лицо. Он был сильный, красивый и просто сногсшибательный. Я улыбнулась:

– Оно всегда идеально.

– Черт, я не заслуживаю всего этого. С тобой, – он положил руку под голову и перевернулся на бок так, что теперь лежал на боку, оперевшись на локоть. Я легла так же. Его слова застали меня врасплох, буквально потрясли. Я не ожидала такого от него услышать. Мы лежали лицом к лицу, всего в нескольких дюймах друг от друга, но недостаточно близко. Свободной рукой он приподнял мой подбородок, я уж было подумала, что он меня поцелует, или даже больше, но он не двигался, а просто смотрел на меня, изучая мое лицо, шею, плечи, от всего этого мои внутренности плавились. Когда Бракс заговорил, его голос был хриплым, но в то же время тихим и серьезным:

– Я хочу знать, что у вас произошло с Эвансом, Грейси, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты верила мне.

16. Исповедь

Я едва могла дышать. Так сильно хотелось верить Браксу. Просто до боли. Но должна ли я верить? Возможно, с моим темным прошлым, глупо доверять настолько кому-либо? Или наоборот, глупо держать это все в себе? Ведь это маленькое темное зернышко может вырасти и распространиться во все потайные места. Как злокачественная опухоль проникает в мозг, моя тайна поглотит все хорошее во мне, и останется только злая, уродливая оболочка от меня. Я так скучала по беззаботной себе. Очень скучала. А Бракс медленно, но верно, возвращал меня такую, возвращал эту беззаботность.

Он пощекотал пальцем мою щеку, взял меня за подбородок, заставляя посмотреть на него. Я вдохнула, втянув его чистый аромат:

– Я бывал в темных местах, Грейси. Я знаю, что такое хранить секреты, – он тихонько рассмеялся, абсолютно без юмора, его смех был полон сарказма. – Поверь мне. Я уже сполна за все расплатился, – говоря это, он ласкал мои губы, мой шрам своим большим пальцем. – Я не хочу, чтобы ты несла свой секрет одна. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вижу, что-то скрывается в твоих глазах. Я это чертовски ненавижу.

Будучи очень близко к нему, я посмотрела ему прямо в глаза, и когда еще раз вдохнула, мне кажется, вместе с воздухом я вдохнула доверие, надежду на спокойствие, которое я не испытывала уже, хм...Да около года уже, наверное. Все, что привлекало меня в Браксе Дженкинсе, объединилось и подключилось сразу, и я знала, что наша встреча была предопределена. Так же, как и предопределено то, что мы должны принадлежать друг другу. Я глубоко вдохнула, а затем медленно выдохнула:

– Пообещай мне кое-что, Бракс.

– Все, что угодно, – он ответил быстро и без колебаний.

Я робко подняла руку к его лицу и коснулась шрама на скуле, несмотря на свою дрожь в пальцах. Он меня не остановил, я почувствовала загрубевшую кожу, почувствовала разницу между кожей на лице и на шраме. Затем я провела пальцем по его губам и нащупала еще один шрам, так похожий на мой собственный. Так же как и он, я взяла его за подбородок, его щетина была колючей на ощупь, и мне это нравилось.

– Ты должен пообещать мне, что независимо от того, что я расскажу тебе, ты никак не будешь на это реагировать. Вообще никак, – я притянула его лицо ближе к своему, и когда вновь посмотрела ему в глаза, тени слили наши тела воедино. – Клянусь тебе, это единственный способ, по-другому я не решусь, Бракс.

Он взял меня за руку, поднес ее к своим губам и поцеловал каждый палец:

– Мне не очень нравится, как это звучит, – он снова поцеловал каждый мой палец. – Но ради тебя, я обещаю, – он держал наши руки между нами, затем переплел свои пальцы с моими и застыл в ожидании.

Вот оно. Может, все-таки не нужно доверять свой секрет Браксу? Но это бы означало, что я просто первосортная трусиха в самом худшем из всех возможных вариантов. А если верить деду Джилли, в природе просто не существует трусливых Бомонтов. Я вздохнула, затем начала свой рассказ:

– До начала лета, как раз перед выпускным классом, мы с Келси встречались почти целый год. Мы знали друг друга с четвертого класса, он тогда с семьей переехал в Джаспер, – я наблюдала за реакцией Бракса – он изучал меня, смотрел свирепым взглядом с очевидным вниманием, читавшимся в его глазах. Я улыбнулась, в этой улыбке смешались хорошие воспоминания и обман. – Келси из очень богатой семьи, они переехали из Далласа. Его отец очень успешный адвокат, со связями по всему штату и шокирующей властью, как в политической, так и в других сферах. А Келси… – Я покачала головой, – он был таким очаровательным, харизматичным, уважительным к старшим, все парни брали с него пример, а девушки падали к его ногам, включая и меня. Он… – я пыталась решить, как лучше его описать, и не смогла, – в общем, было в нем что-то, что заставляло каждую девушку в Джаспер Хай молить Бога о том, чтобы стать мной, – я еще раз посмеялась. – Его родители были не в восторге, что их сын встречается с бедной девушкой с ранчо, но в конце концов они перестали дергать его по этому поводу. Келси просто обманывал меня, он обманывал всех вокруг, на самом деле, просто никто не подозревал этого, до сих пор никто не подозревает. Все, кроме моего деда Джилли. Он ничего не упускает, замечает все, его не проведешь. Никогда и ни в чем.

Я почувствовала, как тело Бракса напряглось, поняла это по тому, как он сжал мою руку. Он наверняка что-то хотел сказать, и я предполагаю, ему было чрезвычайно трудно промолчать, но он промолчал, просто продолжил внимательно меня слушать. Ну, я могла бы назвать его молчание смертоносным, очень опасным. Даже его дыхание замерло. Может, это от того, что он так сильно хотел услышать всю правду и боялся меня спугнуть? Я чувствовала себя слегка сумасшедшей. Вот оно – настал тот момент. Я не рассказывала об ужасном кошмаре той роковой ночи, события которой я сама едва помню, ни единой живой душе, а теперь собиралась все рассказать Браксу, доверить ему свой самый страшный секрет.

Я продолжила свой рассказ, аккуратно подбирая слова:

– Как я уже говорила, все произошло летом перед выпускным классом. Была суббота, типичная для Техаса августовская ночь – жаркая и душная, мы с ребятами собрались поехать на пруд Маршала и закатить грандиозную вечеринку. Эта вечеринка, естественно, держалась в секрете, много несовершеннолетних собирались напиться, – страх начал нарастать, когда я вспоминала детали, и я уставилась на грудную клетку Бракса, сосредотачиваясь на том, как его грудь поднимается и опускается, на его дыхании, это помогло мне справиться с болью и продолжить рассказ. Сглотнув, сказала:

– Я соврала маме, что переночую у Кэрри Йеоманс, и она поверила мне без вопросов. Ведь до того момента я никогда ей не врала, а Келси сказал, что мы не можем пропустить вечеринку своего собственного класса. А я прекрасно знала, что, скажи я правду, меня ни за что не отпустили бы, поэтому и соврала, – хоть я и была слегка навеселе, я прекрасно помню разъяренное лицо Келси, крепко сжатые челюсти, бордовые щеки, он был так зол на меня. Я глубоко вздохнула. – Мы приехали на озеро в четыре часа, плавали, пили пиво – в общем, здорово проводили время. Позже разожгли костер, а когда стемнело, веселье продолжилось. Мы были просто кучкой отдыхающих подростков, которые просто отдыхали, – я посмотрела вниз на одеяло, на небольшое пространство между моим плечом и плечом Бракса, сосредоточиваясь на дыхании, потому что на меня с новой силой нахлынули воспоминания. Когда я подняла глаза, Бракс пристально на меня смотрел, словно видел меня насквозь, я чувствовал это даже под покровом темноты. Он очень внимательно меня слушал, и это, к моему удивлению, придало мне сил. – Я помню всего несколько моментов после наступления темноты. Одни из них – как Келси настаивает, чтобы я выпила еще один стакан, мне было уже достаточно, я знала точно, но он был непреклонен, – я покачала головой. – Он начал на меня злиться, говорил мне, что я порчу все веселье и что у всех из-за меня останутся дерьмовые воспоминания о нашей вечеринке. И я сдалась, он ушел мне за выпивкой. Все машины стояли вокруг костра, образовав гигантский круг, мы сидели в багажнике “Зверя”, в том самом, на котором он и сейчас ездит. Я помню...Помню, как выпила то, что он мне принес, ну знаешь, в красном стаканчике, – я снова покачала головой. – Следующее, что я помню, это как мне зашивают губу в больнице…

– Твою мать! Он что, ударил тебя, Грейси? – Бракс резко подскочил, он схватил себя за шею и со всей дури размахнулся, как бы ударяя по мячу. – Твою ж мать! – Он вернулся и встал возле меня. – Я убью его! – прорычал он и, присев на корточки рядом со мной, наклонил голову, взял мое лицо в свои трясущиеся руки. – Рассказывай остальное, Грейси, – он опустил руки и ждал.

Я прямо могла ощутить его ярость, последовало еще несколько ругательств, я оттолкнулась от земли и села по-турецки. Его реакция на мои слова заставила меня переосмыслить свое решение и не рассказывать ему все. Я не хотела, чтобы Бракс помешался на Келси, ведь из-за этого у него будут неприятности, он даже может лишиться стипендии. Келси Эванс того не стоил, ни капельки. Я тяжело сглотнула, оттолкнув этот кошмар в самый темный и далекий уголок моей памяти. – Нет, он не бил меня, Бракс, я просто споткнулась, он не бил меня, по крайней мере, Келси клялся в этом моим братьям. – Сама я абсолютно ничего не помню после того красного стакана, ну, за исключением палаты скорой помощи, помню жгучую боль между ног и то, как мне зашивают губу. Бракс положил руки за шею и стал расхаживать взад вперед, он выругался еще раз. Хорошо, что я пропустила самую главную часть, которая наверняка разожгла бы его ярость как динамит, особенно после такой его реакции всего лишь на то, что я упала и рассекла себе губу.

Я сморгнула слезы:

– Он признался моим братьям, что подсыпал мне что-то в стакан. Признался только после того, как они избили его, – сказала я и покачала головой. – Отец Келси совершенно слетел с катушек. Келси, конечно же, отрицал, что подсыпал мне что-то в стакан. Добили его фотки с вечеринки, мои фотки и те, на которых мы вместе, – я рассмеялась.– Ведь по ним было совершенно очевидно, что я круто провела время, что я висла на Келси и вела себя как… – Я содрогнулась. – Вела себя как многие другие девушки ведут себя на вечеринках – как полная дура. Все это видели и никто не мог опровергнуть это, – я втянула побольше воздуха. – Келси заявил, что мои братья, узнав про вечеринку, приехали забрать меня, и, приехав, нашли меня пьяной в стельку, а потом якобы набросились на него из-за того, что он позволил мне так напиться. Отец Келси пригрозил, что он не только извозюкает имя семьи Бомонт в грязи путем публичного судебного разбирательства, но и сказал, что мои братья совершенно точно отправятся в тюрьму за нападение и избиение. Я поверила каждому его слову. Как я уже говорила, отец Келси очень влиятельный, – я рассмеялась.– Но мои братья чертовски твердолобые. Они собирались рискнуть всем, даже своим будущим, ради того, чтобы защитить меня. Я умоляла их, просила и даже прибегла к помощи мамы и деда Джилли, чтобы отговорить, – я посмотрела на Бракса. – Чтобы отговорить их судиться с мистером Эвансом в суде. И просто…Просто забыть и мирно все уладить между нашей семьей и отцом Келси. Потому что я была готова на все, чтобы только не запятнать имя моей семьи. Слава Богу, братья согласились со мной, хотя и неохотно, – я положила руки на колени. – Выпускной класс в школе оставлял желать лучшего, и я была очень рада, что все закончилось. Ведь все любили Келси, все очень быстро и просто отвернулись от меня и стали ненавидеть за то, что причинила столько бед Келси, – я снова пожала плечами. – Все меня избегали, ну, ты понимаешь, кто я – бедная девчонка с ранчо. И кто Келси – всеми любимый парень со звездным папой. А я старалась изо всех сил, училась, весь выпускной год я отдала учебе, игнорировала, как могла, насмешки и приняла одиночество, я работала на износ, чтобы получить стипендию и работу в этом университете. И была рада, что мои братья в безопасности, а не мотают срок в тюрьме, а для меня это было главным на тот момент, – я тяжело вздохнула, пораженная молчанием Бракса. – Кроме этого ничего не имело значения, и именно поэтому ты должен сдержать свое обещание.

Бракс наконец сел, подтянув колени к себе и обняв их, свесил голову и смотрел себе под ноги. Он просто сел вот так, не говоря ни слова, затем поднял голову, взял меня за руку и, погладив мое кольцо, сказал:

– А что послужило причиной того, что ты его носишь?

Я посмотрела на кольцо и удивилась тому, что оно внезапно потяжелело. Я пожала плечами:

– Сразу после случая с Келси, несмотря на все то уродство, которое он принес, у меня было разбито сердце, ведь он был моим первым парнем, – я повертела кольцо на пальце, стыдясь того, что не рассказала все до конца. Но я должна была так поступить, наступит день, когда я все смогу рассказать Браксу, но это когда-нибудь, и точно не сегодня. Он несомненно рванет и наделает глупостей, а может, и вообще попадет в беду, преступив закон, или столкнется с отцом Келси. Я посмотрела на него:

– Мой старший брат Джейс купил его мне, сказал, что кольцо будет служить маячком для всяких придурков, которые полезут ко мне. Вот и ношу его с тех пор, – я встретила его взгляд. – Для меня оно значит одно – выбор. Я выбираю воздержание, прежде чем не решу иначе, – стряхнув невидимые крошки с одеяла, продолжила: – Знаю, я не такая, как все, Бракс. Ведь большинство девушек моего возраста спят со всеми без разбору, как будто завтра не наступит. Прости меня, но я вовсе не такая. Я просто...Просто отношусь к этому очень серьезно.

Бракс медленно выдохнул, затем кивнул, встал и начал ходить туда-сюда. Вначале я даже подумала, что он возьмет и уйдет, оставив меня здесь, и я бы его за это не винила. Ведь я врала ему, врала с того самого момента, как мы встретились. Да и до сих пор вру, ведь я так и не осмелилась рассказать ему все до конца, даже себе не осмелилась признаться. Внезапно меня окутал страх, и от этого панического состояния у меня даже дыхание перехватило. Я наблюдала за ним в темноте, как он остановился, положил руки на бедра и вперился взглядом в землю, затем пошел обратно, сел за моей спиной и просто обнял меня. Он подтянул меня ближе к себе, усадив между ног, прижав меня к своей груди, затем положил свой подбородок мне на голову. И только когда его губы коснулись моего виска, моя тревога и страх немного стихли. Бракс откинулся назад, потянув меня за собой, мы легли на одеяло, все еще крепко обнимая меня. Устойчивый ритм бьющегося сердца Бракса звучал прямо напротив моего уха, это был успокаивающий звук, биение его сердца утешало меня. Моя рука скользила по его мышцам на груди, и в конце концов я громко вздохнула и закрыла глаза.

–Ты поставила меня в чертовски ужасное положение, Грейси. Чертовски ужасное, – вдруг раздался у меня над самым ухом хриплый, сильный и идеальный голос Бракса. Однако в нем не было ни нотки обвинения, просто констатация факта. Я прекрасно знала, что поставила его в затруднительное положение. И сделала это не специально, но другого выхода просто не было. Моя голова поднималась с каждым вдохом Бракса и опускалась с каждым выдохом. Вокруг нас было очень темно, а мы просто лежали на одеяле возле круга подачи (возвышение, на котором находится подающийна пустынном игровом поле.

– Я родился бостонским отщепенцем. Родился, и меня сразу бросили. Владелец китайского ресторана на улице Бракстон нашел меня, когда выносил мусор. Его звали Йен, и он до сих пор каждое Рождество высылает мне коробочку печенья с предсказаниями и поздравительную открытку. Копы назвали меня Бракстон Доу, потому что нашли на улице, но это лучше, чем Джон Доу, ну, по крайней мере, я так считаю (экземплификант, обозначение мужской стороны в судебном процессе (англосаксонское право). John Doe – устаревший термин, использовавшийся в ситуации, когда настоящий истец неизвестен или анонимен. Очень часто под этим псевдонимом подразумевалось неопознанное тело. В случае, если тело принадлежало женщине, использовался термин Джейн Доу (англ. Jane Doe). В настоящее время часто используется в англоязычных СМИ для обозначения анонимного или малозначимого персонажа. В больницах англоязычных стран этими именами (Джон и Джейн Доу) называют пациентов/пациенток, чьё имя по каким-то неизвестно) Тем не менее имя прижилось, – Бракс крепко прижимал меня к себе, я почувствовала, как он напрягся, начав рассказ. Замерла, даже дыхание задержала и вся обратилась в слух, бостонский акцент Бракса захлестнул меня, ведь то, о чем он говорил, было ужасно больно. И эту боль Бракс все еще пытался спрятать:

– Я вырос в приюте и помню обо всех приемных семьях. Я сбегал от них сотни раз, стал драться за деньги в переулках, пытался сбежать от нищеты, – я продолжала молчать, когда он взял меня за руку и поднес ее к своему шраму на щеке, затем к шраму на горле. – Видишь этот шрам? Я заработал его в драке в баре, сцепившись с одним из очередных папочек, когда мне было всего четырнадцать лет. Он был просто первосортным придурком – таким обыкновенным пьяным неудачником, который бил жену и своих собственных детей. Но однажды он решил полоснуть меня по горлу разбитой бутылкой, что, по его мнению, наверное, выглядело очень круто, ведь это было не обычное его махание кулаками или ремнем. Вот откуда у меня шрам на шее, от той самой бутылки. После того, как он полоснул меня по горлу, я очень быстро среагировал, отобрал у него осколок разбитой бутылки, тот самый, которым он только что полоснул меня, – я затаила дыхание, уже зная, что он дальше скажет. – И я убил его, Грейси. Черт возьми, я убил его.

Я не знала, что сказать, поэтому не сказала ничего. Я не боялась его, наоборот, почувствовала глубокую, неописуемую боль. Я протянула руку и положила на его потрепанный подбородок, просто положила руку, а затем начала поглаживать пальцем по дневной щетине в ожидании дальнейших признаний, и он не заставил меня долго ждать.

– Судьи потребовали, чтобы меня поместили в колонию для несовершеннолетних до тех пор, пока я не почувствую угрызений совести, потому что на суде у меня не было ни грамма сожаления в содеянном. Уж извините, ведь этот мешок дерьма избивал свою жену, которая не раз была на волосок от смерти, не говоря уже о том, что он избивал и меня. В ту ночь я специально пошел за ним в этот бар и собирался напасть на него, когда он будет выходить из бара, – Бракс рассмеялся. – Но меня засек один из «папашкиных» приятелей, протянул меня по тротуару и, втянув в бар, толкнул прямо на пьяного в стельку приемного отца. Он был крупным мужиком. Оттолкнув, он стал меня избивать на глазах у всего бара, и никто его не остановил, затем он подошел к бару, схватил пустую бутылку от пива и разбил ее о барную стойку, прямо как в чертовом кино, а потом дважды сильно меня ей ударил, – Бракс снова засмеялся. – Черт, он застал меня врасплох, но он был слаб из-за алкоголя. После двух ударов, мое лицо и горло были все в крови, я вдруг очнулся, взял себя в руки и со всей дури ударил ногой ему по чертовым яйцам, от боли он согнулся пополам и выронил бутылку, а я поднял ее. – Бракс тяжело выдохнул, и его дыхание окутало мой лоб теплом. – Он замахнулся на меня голой рукой, а я уклонился и точно так же замахнулся на него, только вот бутылка была уже в моих руках. Я никогда не забуду его лицо в ту ночь, когда я вонзил в него этот осколок, всадил его прямиком в яремную вену, и он истек кровью, прямо там, у стойки бара. На моих глазах. А я стоял и смотрел, – он повернул голову и посмотрел на меня. – Разве все это не отталкивает тебя?

Я посмотрела на него, все еще поглаживая пальцами его подбородок, и вообще не была удивлена своим ответом:

– Вовсе нет.

Возможно, вздох облегчения вырвался из легких Бракса, и он прижал меня к себе еще сильнее:

– Меня не осудили за это, но тогда во мне было слишком много ярости и злости, которые я не мог контролировать. Я начал драться со всеми вокруг без разбору – с другими детьми, с копами. Меня заперли в колонии для несовершеннолетних, и я сидел там, пока Дженкинсы меня не усыновили, мне тогда было почти семнадцать лет. Они приличные люди, позволил мне играть в бейсбол, поощряли мою учебу. По сей день я не могу поверить, что они рискнули взять меня. – Бракс засмеялся, его смех отражал отвращение к самому себе. – Рискнули принять в семью такого чокнутого идиота, как я.

Второй раз за вечер я не могла найти подходящих слов, все они казались мне пустыми и бессмысленными. Я спустилась пальцами к его груди, затем к рукам, и наконец дошла до костяшек пальцев:

– Твои тату… – Начала я. – Что они значат? Я заметила, что надписи были на иностранном языке, каждая буква была как маленькое произведение искусства.

– Окей, садись, – ответил Бракс и, оттолкнувшись от земли, помог нам обоим сесть. Затем он снял футболку. Мои глаза уже достаточно привыкли к темноте, поэтому мне не пришлось всматриваться, чтобы различить его руки, грудь и пресс, как будто выточенный из камня. Для начала он протянул вперед свои кулаки, чтобы мне удобно было рассмотреть надписи на костяшках его пальцев:

– Я сам их нарисовал, ты, наверное, заметила, что все они немного расплывчаты, ведь мне тогда было всего двенадцать, я тогда только начал драться. – Бракс рассмеялся в очередной раз. – Черт, я тогда, наверное, был просто ужасным.

– А как насчет вот этой? – Кончиками пальцев я прикоснулась к его ребрам – там, где была набита черная надпись.

Он посмотрел на меня:

– Aut viam inveniam aut faciam. Это латынь. Эта фраза означает, что или я найду дорогу, или проложу ее сам.

Я была ошеломлена, когда он произнес эту фразу на латыни. Я передвинулась к следующей татуировке – там было изображено мистическое черное существо с птичьей головой и крыльями, татушка окутывала его плечо и часть руки, внизу была еще одна размытая надпись. Я легонько ее потрогала:

– А эта?

– Это феникс. Luctor et emergo – «Я борюсь, но я выживу».

Я перешла к другой руке, там было изображено еще одно мистическое существо с головой орла, крыльями орла и телом льва тату обвивало его предплечье:

– Здесь?

Бракс поднял руку вверх:

– Это грифон, переходящий в крест, а здесь, – он поднял руку выше и показал на свой бицепс. – Temet nosce, –он посмотрел на меня. – «Познай себя», – он склонил голову набок и прикоснулся к словам, вытатуированным на зубчатом шраме на горле. – Vincit qui se vincit – «Побеждает тот, кто побеждает себя».

Я кивнула, наконец, поняв каждую его татушку. Затем Бракс повернулся ко мне спиной. Там был вытатуирован еще один кельтский крест, прямо у него между лопатками, между линиями была еще одна надпись:

– Non ducor duco. «Я не ведомый, я сам веду».

Я провела пальцем по вытатуированному кресту и нащупала несколько косых рубцов на гладкой коже Бракса:

– А это что? – спросила я тихо, хотя уже знала ответ прежде, чем он успел ответить, от этого у меня свело живот, ведь Бракс сейчас разбередил все свои старые раны, а я держала в тайне мой ужасный секрет.

– Это воспоминания о моих приемных родителях, – сказал он, сурово посмеявшись. Он повернулся ко мне лицом и наклонил голову, чтобы посмотреть мне в глаза. – Я тащу с собой много дерьма из прошлого, Солнышко. Тебе повезло, ведь ты единственный человек на свете, который знает, что я брошенный преступник, побывавший в колонии для несовершеннолетних, у которого нет ни единой чертовой догадки о том, кто его родители. И если ты не можешь все это переварить и быть со мной, зная обо всем этом, то мне нужно знать это сейчас. Прямо сейчас, потому что я не знаю, смогу ли я еще вынести гребанную боль в душе…

Эмоции просто взорвались внутри меня, я положила руки на лицо Бракса, притянула его к себе и припечатала свои губы к его губам, прежде чем он успел закончить фразу. Стон вырвался из горла Бракса и оказался на моих губах, когда он поцеловал меня в ответ, и я не уверена, толкнула я Бракса на одеяло или он меня, возможно, мы сделали это одновременно, но я оказалась лежащей на спине, а тело Бракса прижималось ко мне, одной рукой он поддерживал мою голову, а второй поглаживал мой живот. Он принял мой поцелуй, и сейчас его губы жадно целовали мои, страстно и как будто удивленно. Мне вдруг показалась, что боль покидает его с каждым движением языка, с каждым игривым покусыванием. Он гладил мое тело, бедра, и наш поцелуй становился все глубже и глубже, вызывая жгучую жажду внутри меня. Я целовала его точно так же, с таким же голодом, мои руки гладили его волосы, руки. Я нежно прикасалась к его шрамам на спине, прижимая его к себе все сильнее и сильнее, ближе и ближе.