Текст книги "Возвращаясь в рай (ЛП)"
Автор книги: Симона Элькелес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
хромает очень быстро. Я бегу, чтобы догнать ее, потому что я глупый и меня нельзя
оставлять надолго в одиночестве.
– Хочешь сказать, что не думала обо мне, пока меня не было? – спрашиваю я ее. Она
пожимает плечами.
– Я думала о тебе. Но потом я вспоминала о том, как ты оставил меня.
– Дело не в тебе, Мэгги. Ты же знаешь.
– Я не хочу вспоминать это, – говорит она, приближаясь к фургону, – Я двигаюсь дальше.
Я делаю шаг перед ней, останавливая ее, прежде чем она будет слишком близко к
остальной части группы. Они не должны знать о наших делах
– Ты не можешь игнорировать меня вечно.
Она качает головой и отталкивает меня.
– Нет, я не могу игнорировать тебя. Я не могла бы, даже если бы захотела. Но не пытайся
заставить меня говорить о… нас.
Она шепчет “нас”, как будто это большая тайна, и она не хочет, чтобы кто-нибудь узнал, что у нас были отношения, которые вышли за рамки простой дружбы. Вернувшись в
фургон после обеда, она кладет руки на колени и смотрит прямо перед собой. Деймон
везет нас в палаточный лагерь. Через некоторое время, я замечаю, что ее глаза начинают
закрываться.
– Ты можете наклониться ко мне, если хочешь спать, – предлагаю я, – Я обещаю, что не
буду тебя трогать и все в таком роде.
– Нет, спасибо. Я захватила дорожную подушку, – она роется в своем рюкзаке и достает
надувную флуоресцентную зеленую самолетную подушку. Она надувает ее, кладет под
шею, совсем как Мэгги, которую я знал.
Эмоциональная, сознательная Мэгги.
Она почти сразу засыпает, а через час, все, кроме меня и Деймона, спят.Девушка в
наушниках храпит так громко, что я думаю Мэгги и девчонке с татуировками придется
пользоваться затычками для ушей на протяжении всей поездки.
– Вздремни, Калеб. Ехать еще долго, – говорит Деймон.
– Я перестал дремать когда мне было два года, – говорю я ему, воруя еще один взгляд на
спящую Мэгги. Я разочарованно вздыхаю и смотрю на свое колено. Я подпрыгиваю вверх
и вниз в такт работе двигателя фургона. Я переживаю, и даже не знаю, почему. Я хотел
бы встать и потратить эту нервирующую энергию, или бежать, пока мое тело не будет
умолять меня остановиться. Вместо этого, я сижу здесь, размышляя. Когда я был в
колонии, у меня было слишком много времени на размышления. Размышлять слишком
усердно и слишком долго опасно для тех, у кого внутри есть демоны, пытающиеся
вырваться наружу.…
В то время как Мэгги спит, я ей завидую. Я рад, что она двинулась дальше, но я не уверен,
что я тоже движусь вперед. Я оставил Рай, но я такой же парень в таком же
затруднительном положении, каким я был в то время. Когда мы, наконец, прибываем в
палаточный лагерь, Дэймон выскакивает из фургона чтобы зарегистрировать нас. Он
возвращается через пять минут, нахмурившись.
– Плохие новости, – говорит он.
– Туристы решили, что не хотят слушать кучу душещипательных историй? – спрашиваю я.
– Нет, у них только один свободный домик. Это означает, что…
– Парни и девушки спят в одном домике? – спрашивает татуированная девушка.
Дэймон вздыхает. Он, очевидно, не доволен этим отклонением от своего плана.
– Да. Я буду спать в соседнем домике, с консультантами. Я буду проверять вас, ребята
каждые несколько часов. Все согласны?
– Умм, нет! – объявляет другая девушка, – Я не переодеваюсь перед парнями.
– Там ванная комната для девочек всего в нескольких футах от домика, – сообщает ей
Дэймон, – Вы можете переодеться там, Триш.
– Если это единственный вариант, то мне придется так и сделать, – говорит Триш, – Но для
отчета, я этому не рада.
Все остальные смирились с неожиданными условиями для сна. Мэгги выглядит немного
взволнованной, что Деймон припарковался рядом с супер небольшим домиком. Мы все
выходим. Внутри полупустой комнаты три кровати со свернутыми одеялами и подушками
в ногах матрацев и ничего больше… Я работал на стройке у дяди целое лето и я уверен,
что это место собирали с помощью слюней и клея… и нескольких гвоздей, которые
повелись несколько лет назад и которые никто не потрудился прибить.
– Я выбираю нижнюю койку, – говорит Мэтт, шлепаясь вниз на тонкий матрац и
проваливаясь в нем до самого пола.
– Черт, Деймон, это кошмар “по максимуму”…
– Я тоже хочу нижнюю, – говорит Триш.
– Я тоже, – говорю я, а затем смотрю, как Мэгги хромает в домик
– Но если подумать, я возьму верхнюю койку. Мэгги нужна нижняя койка из-за нее, э-э …
– Ноги? – Мэгги заканчивается за меня, – Ты можешь сказать это, Калеб. Это не секрет.
Каждый может видеть, что я хожу и хромаю.
– Да, и раз мы говорим об очевидных недостатках, – говорит Мэтт: – Я мог бы также
сообщить, что я знаю, что у меня культя вместо руки. Это очевидный белый слон в
комнате, так что я просто хочу, чтобы вы все знали, что нормально говорить об этом или
задавать мне вопросы об этом.
– Фуу, – кричит Триш, – Ты называешь это культей?
– Ты предпочла бы, чтобы я называл это мой частичный придаток? – спрашивает Мэтт,
потянув за рукав, и показывает, что осталось от его левой руки. Она кидает на него
быстрый взгляд
– Нет.
Деймон хлопает в ладоши, добиваясь нашего внимания
– Ладно, все. Теперь, когда все улажено, располагайтесь, а потом я жду вас на улице
через десять минут.
– На улице? – спрашивает Триш, – Зачем?
Эта девушка определенно будет соревноваться с Ленни за звание самого раздражающего
человека в нашей группе. Она не улыбается и не говорит ничего положительного с
момента начала поездки.
У меня такое чувство, что она хочет, чтобы все проводили время так же отвратительно, как
и она.Если подумать, я бы лучше вернулся в Чикаго, чем находился здесь с ней
– Просто выйдите на улицу через десять минут, – говорит Деймон, толкает дверь и
выходит.
Девушка с татуировками, которую зовут Эрин, прыгает на верхнюю полку над кроватью
Мэгги. Я занимаю другую над Мэттом, зная, что в действительности не имеет значения,
какую я выбираю кровать, потому что я, скорей всего, не засну, пока не буду истощен
настолько, что мое тело просто сдастся. После того как вещи разложены, мы
выстраиваемся снаружи. Начинает темнеть, и комары, безусловно, выходят на охоту…
Мы по очереди распыляем на себя репеллент, в то время как Деймон объясняет, как все
будет происходить.
– Это неформальное мероприятие, поэтому никакого давления. Сделайте глубокий вдох, я
знаю, что все мы здесь, чтобы поддерживать друг друга. Так как уже поздно, не все из
вас сегодня будут рассказывать, но это нормально. Вы все получите шанс, чтобы
поделиться.
Деймон ведет нас в лес. Около двадцати детей сидят рядом с костром на бревне, ожидая
нас. Они все смотрят, когда мы подходим. Шум деревьев заставляет меня вспомнить,
когда я и папа ходили с Брайаном и его папой в поход в Висконсине. Последний раз,
когда я говорил с Брайаном, он встречался с моей бывшей подругой Кендрой и работал в
магазине техники своего отца.
– Садитесь, – говорит Деймон нашей группе, – Найдите себе пустое место.
Я сажусь рядом с парнем с кучей прыщей, у которого должно быть проблемы с
гормонами. Он слабо улыбается мне. Женщина встает и говорит, что это дети из средних
школ Чикаго и они обязаны приезжать в летнюю школу, чтобы перейти в следующий
класс. После того как женщина замолкла, встает Деймон
– Я привез сюда этих подростков, чтобы они рассказали свои истории о том, как опасное
вождение повлияло на их жизнь. Я знаю, некоторые из вас думают, что вы непобедимы,
но подумайте еще раз. Послушайте их, услышьте их истории. Будьте умнее.
Он садится.
Молчание. Что он ожидает от нас, чтобы мы подскочим и начнем рассказывать наши в
сопливые истории? Он на самом деле думает, что эти детишки, сидящие у костра, попадут
в дерьмо? Это шутка. Кто-то кашляет. Кто-то чихает.
– Привет, ребята. Я Мэтт, – голос Мэтта прорезает тишину. Он прочищает горло. Несколько
детей, смотрят вверх, но большинство из них ковыряют грязь под ногтями или смотрят на
огонь. Некоторые шепчутся друг с другом, полностью незаинтересованным в том, что
Мэтт собирается сказать, – Я думаю, я буду первым. Несколько месяцев назад я
возвращался домой с футбольного матча в старшей школе. Мы только что побили
команду наших соперников на своей территории, и я топил. Все время , пока мы ехали в
автобусе в школу, мы веселились… Я чувствовал себя хорошо. Чертовски хорошо, -
он смотрит вверх, – Непобедимым даже.
Некоторые дети все еще говорят между собой, не обращая внимания на то, что бедный
Мэтт открывает им свое сердце. Мэтт, кажется, не замечает, что они не обращают
внимания, а может, ему все равно.
– После того как мы вернулись в школу и свалили на наших автомобилях, я стоял на
красном сигнале светофора. Мой друг был рядом со мной. Я завел двигатель. Он завел
свой, – он делает паузу, – Когда загорелся зеленый свет, я надавил на педаль, что так что
голову откинуло назад. Это был пик, особенно потому что я знал, мой друг глотает пыль
сзади… Вот тогда я и потерял контроль над своим автомобилем. Я не помню много, до
того момента, как я врезался в дерево, но когда я проснулся, я узнал, что пришлось
ампутировать мне руку. Измельченный металл сделал так, что ее нельзя было
восстановить.
Как будто этого недостаточно, Мэтт снимает футболку. Теперь он удостоен пристального
внимания. Несколько детей вздыхают, некоторые съеживаются, а некоторые просто
смотрят. Его грудь в шрамах, а от руки осталось меньше десяти дюймов. Он снова
садится.
– Я не чувствую себя непобедимым сейчас. Я потерял все шансы на футбольную
стипендию и … и … и…, – он сильно трет глаза, – И я никогда не смогу больше играть в
футбол, – он смотрит, выражение его лица вызывающее, – Попробуйте застегнуть ваши
штаны одной рукой. Только в течение одного дня, попробуйте сделать эту простую задачу
только одной рукой. Я могу сказать вам прямо: это совсем не сахар, когда у вас есть
только одна рука. Если вы хотите святую правду, это просто отстой. Я хотел бы повернуть
время вспять, но я не могу. Я сделал глупость, потому что я думал, что я непобедимый, и я
буду расплачиваться за это до конца своих дней.
Он вздыхает и опускает голову. Ну, это было дерьмово. Черт. Все это время я надеялся,
что мы собираемся жарить зефир и делать пастилу. Костер еще оставляет надежду на
это… Мой взгляд обращается к Мэгги. Наши глаза встречаются в этот напряженный
момент, но потом она быстро отворачивается и фокусирует взгляд на земле. Она
поднимается и говорит в напряженной тишине.
– Я Мэгги. Почти два года назад меня сбила машина …, – когда она стоит, она фокусирует
свой обличительный взгляд на мне. Она собирается рассказать, что я был осужден за то,
что сбил ее? Не я это сделал, но она не знает, что я храню этот секрет. Или, что еще хуже,
неужели она ждет, что я встану и скажу, что сбил ее, когда был пьян? Я в шоке от лжи.
Черт возьми, я не выдержу этого.
Не сейчас.
Прежде чем она скажет еще хоть слово, я встаю и направляюсь в домик.
– Калеб, ну-ка вернись, – кричит Деймон.
Я не обращаю на него внимания и продолжаю идти.
Глава 4.
Мэгги.
Я делаю паузу, во время которой Калеб отступает в темноту, свет костра мерцает на его
темной рубашке. Я хочу, чтобы он услышал мою историю. Авария навсегда изменил мою
жизнь, и если кто-то должен услышать историю с моей стороны, так это Калеб. Он должен
меня выслушать. Для меня как пощечина, тот факт, что он взял и ушел. Это означает, что
ему наплевать… на меня, на то, что случилось со мной, и на наши отношения, которые он
называл настоящими. Гнев за его предательство разгорается внутри меня. Я делаю
глубокий вдох и смотрю на лица подростков, они смотрят на меня, ждут , чтобы я
объяснила, как опасное вождение повлияло на мою жизнь.
– У меня до сих пор шрамы… – я говорю тихим голосом. Я медленно выдыхаю, когда
думаю о реальности, – Внутри и снаружи. Мальчик, который мне нравился, сбил меня и
попал за это в тюрьму. Печально то, что авария повлияла не только на нас двоих, но и на
наших родных. В значительной степени потому, что наш город очень маленький. Никто из
нас не остался таким, каким был прежде…
Миниатюрная блондинка с французской косой поднимает тонкую руку.
– А как насчет мальчика? – спрашивает она, – Что случилось с ним?
Я смотрю на Деймона, прислонившегося спиной к дереву
Он думает, что Калеб был тем, кто сбил меня.
– Я не знаю. Я думаю, что он винит меня за то, что из-за меня он попал в тюрьму.
– Это глупо, – бормочет девушка.
– Если вы делаете ошибку, вы расплачиваетесь за это, – говорит один из консультантов.
Женщина не знает истины … что Калеб не сделал ошибку, но в любом случае
заплатил. Триш стоит рядом. Она рассказывает о том, как она была на вечеринке в
старшей школе, и кто-то подкинул кокаин ей в сумочку. Ее остановили за превышение
скорости и проезд на красный свет, и арестовали. На нее завели дело и теперь каждый
раз, когда она ищет работу, она должна устанавливать флажок, что она была осуждена.
Деймон и остальные консультанты говорят, что пришло время возвращаться в наши
домики, когда напряжение возрастает. Когда мы достигаем домика, Деймон бушует.
– Эй, Бекер! – кричит он злым голосом, которым можно напугать самого спокойного
человека.
Девушки испуганны и парни практически стоят по стойке смирно.
– Ад развергся!
Калеб лежит на своей койке, его рука откинута за голову. На нем свободные спортивные
штаны и нет рубашки. Он выглядит равнодушным.
– В чем проблема?
Деймон идет прямо к его койке.
– Ну-ка спусти сюда свою задницу, умник.
– Неплохой лексикон, Деймон.
Калеб спрыгивает одним движением и сталкивается с Деймоном лицом к лицу. Они почти
одного роста, но Калеб худой и мускулистый по сравнению с массивным Деймоном.
– Слушай, я скажу, что ты сделаешь. Извинись перед Мэгги за свой уход, – требует Деймон,
тыкая в меня пальцем.
– Это было совершенно неуважительно и грубо.
– Я сожалею, – бормочет Калеб неискренне.
Разъяренная, я отталкиваю Деймона в сторону и становлюсь лицом к лицу с Калебом.
Плохо то, что я теперь вижу каждую линию его обнаженной груди всего в нескольких
сантиметрах от меня.
– Почему ты ведешь себя как придурок?
Калеб издает короткий смешок.
– Потому что я и есть придурок.
– Почему ты это делаешь? Это не настоящий Калеб, не тот Калеб, с которым я выросла. Это
жестокий, фальшивый притворщик и я ненавижу его.
– Я ничего не делаю. Это я и есть, дорогая. Прими это или проваливай.
– Что между вами происходит? – спрашивает Триш
– Ничего, – говорю я ей, – Ничего не происходит. Правда, Калеб?
Я хромаю из комнаты, половицы скрипят под моими свободными кроссовками, мне
нужно немного пространства. Я хочу побыть подальше от остальных. Когда я иду в теплом
воздухе ночи, я чувствую себя лучше. Когда я цепляюсь за перила и неловко спускаюсь на
три ступеньки вниз на траву, и чувствую присутствие Калеба позади меня. Я игнорирую
его, даже если внутри у меня все сжимается. Я хочу сказать ему так много, но я
сдерживаюсь…
– Мэгги, – голос Калеба доносится в ночи. Я продолжаю идти. Когда он догоняет меня, я
наступаю на пятки и хромаю от него подальше.
– Оставь меня в покое, – говорю я через плечо.
– Что ты от меня хочешь, чтобы я слушал ваши рассуждения о том, как я напился и сбил
тебя, оставил лежать на улице и умирать , как я попал в тюрьму, как вышел оттуда и мы
начали … начали …
Он вздрагивает и кладет ладонь на глаза, как если он обличит нашу историю в слова, она
станет невыносимо реальной.
– Отношения? – равнодушно спрашиваю я
– Называй как хочешь… Это все равно не сработает.
– Ты даже не дал нам ни единого шанса.
– Твоя мама ненавидит меня. Мои родители будут волноваться, если увидят нас вместе.
Черт, Мэгги, даже Деймон предупредил меня держаться подальше от тебя. Ты должна
быть благодарна, что я уехал, но очевидно, что ты все еще держишься за то, что было
между нами.
Я подхожу к Калебу так близко, что я почти чувствую тепло и энергию, исходящую от
него.
– Ты должен пережить это.
То, что у нас было, так это короткий роман. Я пережила это, поэтому это даже не смешно.
– Давай, Мэгги. Признайся, что часть тебя все еще хочет меня, даже если ты ведешь себя
так , будто вычеркнула меня из своей жизни Ты слишком сильно протестуешь.
– Я ничего не чувствую к тебе.
Но в тот момент, когда я собираюсь вернуться в домик, Калеб протягивает руку и берет
меня за руку.
– В самом деле? – говорит он.
Я тяжело сглатываю. Эти пальцы на моем запястье полны бешеной энергии … Я знаю эти
пальцы слишком хорошо.
Я злюсь на себя за то, что помню ощущения от прикосновений этой энергии,
сосредоточенной на мне… эти пальцы когда-то ласкали мою кожу. Все, о чем я должна
думать – это как поставить его на место, а не чувствовать связь, но когда я смотрю на него, я забываю обо всем на свете, потому что эти пронзительные, ледяные голубые глаза,
которые есть только у Калеба Бекера, притягивают меня Я выкручиваю свою руку из его
ладони, решив разрушить влияние, которое он имеет на меня, раз и навсегда… Я иду
обратно в дом, когда я слышу, как Калеб смеется за моей спиной.
Я останавливаюсь и оборачиваюсь.
– Что смешного? – требую я.
Я надеюсь, что к моей обуви не прицепилась туалетная бумага или к джинсам не
прилипла жевательная резинка. Смех Калеба превращается в дерзкую усмешку.
– Я понял все.
– Понял что?
– Почему ты так упорно говоришь мне, что между нами все кончено.
Он скрещивает руки на груди.
– Это потому что ты пытаешься убедить себя, что все кончено. Но мы-то с тобой знаем, что
между нами все еще что-то есть.
– Ты бредишь. Единственное, что есть между нами – это ненависть и обиды. И я говорю не
только о себе. Ты раздражаешь меня так же, как я раздражаю тебя.
Когда он делает шаг вперед, я делаю шаг назад.
– Ты уверена? – спрашивает он, выражение его лица становится еще более дерзким.
– Да. Я уверена, – говорю я ему, – Уверена на сто пятьдесят процентов.
– Тогда докажи это, – я смотрю на него, сузив глаза, интересно, что он замышляет.
– Как?
– Поцелуй меня, Мэгги. Прямо здесь, прямо сейчас.
Глава 5.
Калеб.
– Один поцелуй – говорю и подхожу ближе, – Если тебе плевать на меня, то это не будет
для тебя чем-то особенным.
Она вздыхает. Она не имеет понятия, что наблюдение за ее движениями,
напоминающими неоперившегося птенца, заставляет меня хотеть быть с ней еще больше.
Я не уверен насчет моих мотивов… Я не хочу думать об этом, слишком трудно и страшно,
я скорей могу придумать ответ сейчас.
– Я не целую парней просто, чтобы что-то доказать, – заявляет она с видом который я
видел у нее несколько раз.
– И уж тем более мне не нужно ничего доказывать тебе
Она не хочет признать, что между нами все еще есть что-то. Это жар под поверхностью из
ненависти и обиды, или как там она называет это. Насколько я хочу сохранить расстояния
между нами, настолько я хочу посмотреть, как далеко я могу зайти. Испытывать ее это
плохая идея, я знаю это. Хорошо, если она забыла меня. Но я не могу сопротивляться
желанию узнать наверняка.
– Чего ты боишься? Если ты действительно забыла меня, то наш поцелуй не будет ничего
значить, совсем ничего, и ты сможешь дальше двигаться вперед.
– Я уже иду дальше, Калеб. Но если ты действительно хочешь, чтобы я доказала тебе это, я
докажу.
У меня на лице расцветает озорная улыбка
– Ну так действуй.
Прежняя Мэгги покраснела бы и уставилась в землю перед лицом проблемы. Прежняя
Мэгги повернулась бы и убежала. Раньше она была предсказуема. Теперь она другая, и
она укладывает меня на лопатки в моей же игре.
Новая Мэгги, Мэгги, которая ставит меня на место и забирается мне под кожу,
протягивает руку и кладет ладонь на мою грудь. Она запрокидывает голову назад и
смотрит на меня, ее глаза сияют и меняют цвет от темного до серого в лунном свете.
– Ты не должен был бросать мне вызов, – говорит она.
– Я знаю, – отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал зло и прохладно. Она стоит так
близко, что мне приходится контролировать себя, чтобы не сорваться. Мое сердце
колотится, мои чувства усиливаются настолько, что я чувствую запах ее цветочных духов,
так близко мы стоим к друг другу. Я надеюсь и молюсь, чтобы она не поняла, какое
сильное влияние оказывает на меня. Я не чувствовал себя так с момента, когда мы были в
беседке миссис Рейнольдс, когда я хотел ее сильнее, чем когда-либо хотел кого-то. Все
закончилось невинно, но девушка, которую я хотел, подняла все на следующий уровень…
или еще выше. Хотя я уверен, Мэгги может чувствовать как сильно бьется мое сердце
напротив ее ладони прямо сейчас, я стараюсь забыть об этом, в то время как она
поднимается выше и проводит рукой по моим волосам.
– Ты готова? – хриплым голосом спрашиваю я.
– Конечно, – говорит она неуверенно, и я опускаю голову вниз. Я хочу положить ладонь ей
на лицо и прикоснуться к ее мягкой коже под моими пальцами или смахнуть выбившийся
волос, который лезет ей в глаза. Но я этого не делаю. Это будет слишком интимно, и я
потеряю последний контроль. Мои губы останавливаются около ее губ, дразня. Я хочу,
чтобы она хотела этого так же, как и я…
– Только никому не говори, ладно? – предупреждает она, оттягивая долгожданное
мгновение. Эти слова гасят мое либидо так быстро, как если бы я загорелся. Никому не
говорить? Ладно, если честно, я не удивлен, что она не хочет, чтобы кто-нибудь знал о
нашем личном моменте истины… или проклятия. Но в то же время ее слова ранят. Она не
хочет, чтобы кто-то знал, потому что она любит другого парня? Или потому, что ее
смущает связь с бывшим зэком? Дерьмо, может быть, она действительно равнодушна ко
мне.. Реальность, как приливная волна, омывает меня. Какого черта я делаю? Я не могу
сделать этого. Когда мы были вместе еще в Раю, ничего не было рассчитано. Это просто
произошло. Но теперь, вся эта сцена является проблемой, которую можно
контролировать. Будучи эмоционально с любой девушкой, особенно с Мэгги, это
последнее, что мне нужно. И вот, куда это приводит. Может быть, мне просто нужно
переспать с кем-то. Может быть, мне просто нужно лечь в постель с кем-нибудь , вроде
Триш ,в попытке изгнать Мэгги из моих мыслей. Одна ночь прямо сейчас, вероятно,
способна восстановить мое здравомыслие. Я убираю руку Мэгги и делаю шаг назад. Я
пожимаю плечами и смотрю на нее дерзким взглядом.
– Ты права, – говорю я. – Это глупо. Тебе не нужно ничего доказывать мне.
Я не могу сказать, чувствует она облегчение или разочарование. Это не имеет значения,
на самом деле. Я не хочу ждать, пока она анализирует, что только что произошло или не
произошло. Я не хочу анализировать это в любом случае…
Я оставил ее в одиночестве и пошел к костру. Я слышу, как она зовет меня по имени, но
продолжаю идти, волнуясь, что я забуду свое решение, возьму свои слова обратно, и
поцелую ее так, как не сможет ни один другой парень. Торопясь увеличить расстояние
между нами я иду по лесной тропике, освещенной луной и наконец, выхожу на поляну.
Костер почти погас, за исключением нескольких упрямых углей. Я сижу на одной из
скамеек, которые на самом деле просто деревянные бревна, брошенные на землю.
Менее часа назад в этом же самом месте, Мэгги рассказала нашу историю. Она до сих
пор не имеет ни малейшего понятия о том, что на самом деле произошло в ночь аварии.
История, которую она рассказывает, это ее правда, но полная выдумка, которой я живу в
течение долгого времени.
Я сижу у костра, пока последний уголек не гаснет. Когда я, наконец, возвращаюсь в
домик, все фонари погасли, кроме нескольких ведущих к туалету. Все, кажется, спят или,
в случае Триш, храпят симфонию скотного двора. Даже Мэгги не в счет, хотя она спиной
ко мне, и я не могу видеть ее лицо. Одеяло, накрывающее ее, движется вверх и вниз,
медленно и ритмично, в такт дыханию. Я ищу свой спортивный костюм. На мгновение
мне интересно, где Дэймон, я помню что он остановился в домике консультантов с
кондиционером, с реальными кроватями, пока мы тут застряли в его хибаре “по
максимуму”, как выразился Мэтт. После мытья, я прыгаю на мою верхнюю койку,
стараясь не разбудить Мэтта, хотя металлические спинки и пружины громко скрипят когда
я ложусь на матрац. Когда я слышу, что Мэтт шевелится, я бормочу:
– Извини, чувак.
– Без проблем, – шепчет он, – Я на самом деле не спал
– Кто может спать, когда у нас есть Триш, этот гребаный бульдозер? – издает Ленни крик
разочарования. Как по команде, храп Триш увеличивается на тон и становится громче.
Это не похоже на тяжелое дыхание. Сперва она начинает булькать, как будто у нее залежи
мокроты горле. Потом она издает фыркающий и булькающий звук, который я никогда в
своей жизни не слышал прежде, даже от парня.
Ленни, который спит над Триш, наклоняется, чтобы посмотреть на нее. -Триш, заткнись! -
практически кричит он. Триш не реагирует.
Она перестает храпеть на полсекунды, но потом начинает снова, еще громче, чем
раньше.
– Я могу задушить ее подушкой, – предлагает Ленни в качестве решения. Мэтт садится.
– Я слышал, если вы положите чью-то руку в теплую воду, когда он храпит , это может
помочь.
– Это, чтобы кто-то перестал мочиться в постели, – говорю я ему.
– Действительно ли это сработает? – взволнованно спрашивает Ленни.
– Мы должны попробовать. У кого есть ведро?
– Ты шутишь, да? – Мэгги вмешивается снизу тихим шепотом, – Вы не можете сделать это.
Триш издает дикую какофонию храпа. Ленни садится, хватает с обеих сторон верхний
ярус, и начинает раскачивать кровать из стороны в сторону.
– Не делай этого! – вопит Мэгги
Визг Мэгги заставляет меня прыгнуть с кровати как раз вовремя, чтобы увидеть, как
двухъярусная койка Ленни и Триш начинает опрокидываться. Так как кровать состоит их
металлического остова, я успеваю схватить его прежде, чем он упадет на кровать Мэгги и
Мэтта. Ее нога повреждена и так достаточно. Моя нога останавливает Триш, но вот Лени
падает с огромный шумом. Триш медленно скользит вниз на мои ноги и приземляется
задницей на грязные листы на полу. Она открывает глаза, пораженная и испуганная. Для
жесткой, как гвозди девушки, которую она из себя строит не подходит быть испуганной и
удивленной.
– Что случилось? – спрашивает она, широко раскрыв глаза, в то время как я возвращаю
кровать в вертикальное положение… Она встает, потирает свою задницу несколько раз,
прежде чем собрать свою простынь и подушку. Очевидно, Ленни не собирается ничего
объяснять, поэтому я предлагаю краткое объяснение.
– Ваша кровать упала. Иди спать.
– Как она могла упасть? – спрашивает она, сбрасывая охапку постельного белья на
кровать.
– Святое дерьмо, это было потрясающе! – кричит Ленни с пола. Он смеется, словно пугать
девушку до полусмерти было весело до сумасшествия. Он идиот.
– Чувак, возьми себя в руки, – говорю я ему. Триш сужает глаза на Ленни.
– Ты раскачал кровать нарочно?
– Ты храпела, как гребаная свинья, Триш. Я пытался разбудить тебя, но ты спала как
убитая. Я сделал нам всем одолжение. Как атакующая собака, Триш бросается на Ленни.
Я ловлю ее как раз вовремя, и удерживаю.
– Ты мудак! – кричит она на Ленни.
– Скажи мне то, что я не знаю, – отвечает Ленни и громко хрюкает, как свинья, чтобы
вывести ее из себя. Если он не заметил, у этой девушки ногти, страшные до усеру. Они
длинные, они заостренные, они впились мне в руки, и я не сомневаюсь, что Триш будет
использовать их в качестве оружия, когда получит такую возможность. Последнее, что я
хотел бы сделать, это отпустить ее и позволить этим когтям выйти на охоту.
– Триш, не позволяй ему доставать тебя, – говорит спокойно Мэгги, вставая между Ленни и
Триш. На Мэгги розовая майка и соответствующие пижамные штаны, которые закрывают
почти все. Я прекрасно понимаю, что если Триш дернется снова, Мэгги может легко
упасть и повредить ногу.
– Калеб, отпусти ее.
Я выпускаю Триш медленно, готовый схватить ее снова, если я почувствую, она
собирается наброситься. Мэгги остается между ней и Ленни, который, наконец, перестает
смеяться. Все мы сейчас смотрим на Ленни.
– У вас лузеров, нет чувства юмора, – жалуется Ленни. Он светит нам своей волосатой
задницей и выходит из домика. Эрин вопит, затем накрывает голову своей книгой.
– Я не хочу спать ниже этого придурка, заявляет, Триш.
– Я буду спать под ним, предлагаю я. Поменяемся кроватями.
Триш кажется слишком устала и разозлена, чтобы быть благодарной, когда она
забирается на мой матрас. Я сижу на помятой куче постельных принадлежностей на
кровати Триш и понимаю теперь,что я буду спать рядом с Мэгги. Я смотрю на нее. Я не
заметил раньше, но теперь ясно видно, что Мэгги не носит бюстгальтер. В то время как я
сижу на нарах и она стоит рядом со мной, ее грудь на уровне моих глаз. Я слышу ее
дыхание.
Она указывает на мою руку и шепчет:
– У тебя кровь, – я смотрю вниз. Конечно же, кровь капает с внутренней части руки… Я
думаю, я повредил ее, когда сунул руку между металлическими опорами . Я вытираю
кровь об мои шорты.
– Это не страшно, – Мэгги хмурит брови, в то время как достает полотенце из своего
чемодана и вручает его мне.
– Держи.
– Я не буду портить твое полотенце своей кровью, – говорю я ей, бросая его обратно. Она
ловит его одной рукой, затем закатывает глаза и вздыхает.
– Ты можешь прекратить играть героя все время?
– Ты думаешь, что я герой?
– Без комментариев, – говорит она и хватает меня за руку и тянет ее к себе чтобы
рассмотреть разрез. С суровым и непреклонным выражением лица она вытирает
полотенцем кровь на моей руке. Другой рукой она лезет в рюкзак и достает бутылку
воды. Она льет воду на полотенце, затем продолжает мыть рану. Щиплет, но я не издаю
ни звука. Я не могу припомнить последний раз, когда кто-то на самом деле заботился обо
мне, ощущения странные. Я лег на кровать, чувствуя себя неудобно. Я привык быть один и
сам о себе заботиться. Я никогда не изображал нуждающегося парня раньше, и не
собираюсь делать это сейчас. Особенно перед Мэгги. Я забираю у нее свою руку.
– Я в порядке.
Мэгги встает и наклоняется таким образом, что бы оказаться со мной лицом к лицу. Ее
взгляд встречает мой.
– Нет, это не так, – мне нужно взять себя в руки или потерять весь свой контроль, когда
дело касается меня и Мэгги. Мое решение оттолкнуть ее это слабость. Я лучше пойду и
буду парнем, в которого, как она думает, я превратился.
– Ты специально так наклоняешься? – спрашиваю я, указывая на ее грудь, – Потому что у
меня сейчас чертовки отличный вид на твои сиськи.
Глава 6.
Мэгги.
При словах Калеба, я выпрямляюсь и скрещиваю руки на груди, чтобы он больше не мог
глазеть туда.
– Ты отвратителен, – шепчу я, надеясь, что никто не слышал его грубое замечание.
– Спасибо, – отвечает он.
Я тру ладонями плечи, не желая смотреть в сторону Калеба.
– Истекай кровью хоть до смерти, мне все равно
– Мне вернуть полотенце? – спрашивает он с вызовом в голосе.
