Текст книги "Пыльные слезы (ЛП)"

Автор книги: Сильвия Мерседес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Принц опустил взгляд, отвел его от Террина. Он посмотрел на переполненный стол перед ним, его рот вдруг изогнулся в невеселой улыбке.

– Ты обещаешь это Золотому принцу, Террин?

Террин моргнул.

– Да, – ответил он.

Улыбка стала шире, Герард склонил голову к плечу, словно разминал шею.

– А если никакого Золотого принца нет? А если бы я был ничем? Ничем. А если бы все рассказанное было ложью, и у меня было бы не больше прав на это, чем у тебя или… Биллина в коридоре или стража у ворот, или крысолова в подвале? Что ты тогда сказал бы, Террин?

– Я… – Террин сглотнул. Герард говорил нечто подобное за пару дней до кошмарной свадьбы. Он не знал, почему эти мысли мучили принца, откуда появились сомнения.

Но Террин оставался верным.

– Я буду служить тебе, Герард, до последнего вдоха. Ты – мой принц. Ты – мой… – он не мог это сказать. Он не осмеливался произнести это вслух, не мечтал сказать это при Герарде. Он знал, что Герард был в курсе. Все знали, но никто не говорил об этом.

Слова висели в воздухе, честные, хоть и не прозвучавшие: «Ты – мой брат».

Герард сглотнул, жуткая улыбка пропала с его лица.

– Спасибо, – прошептал он. На миг он стал похожим на себя. Бледным, осунувшимся, но благородным принцем. Обещанной надеждой Перриньон.

Террин кивнул. Он многое хотел сказать, но ничто не имело смысла. Он отсалютовал принцу и повернулся идти, не ждал, пока его отпустят.

Голос Герарда остановил его, не дав ему дойти до двери.

– Ты знал, что они арестовали Айлет?

Террин не дышал. Он не мог двигаться или думать. А потом, словно вернув власть над телом, он повернулся к принцу.

– Арестовали?

Герард кивнул, глубоко вдохнул со строгим видом.

– Ее держали в комнате уже два дня.

– Почему? – слово вылетело лаем, агрессивнее, чем Террин намеревался. – Что она сделала?

– Не знаю, – Герард медленно покачал головой, не сводя взгляда с лица Террина. – Дядя мне не говорит, отец меня не видит. Я знаю лишь, что вызвали каструм.

– Но это для…

Террин умолк. Он думал, Фендрель позвал каструм, чтобы убрать его проклятие, чтобы защитить от ведьмы. Но нет. Он вспомнил. Фендрель послал гонца в каструм Брекар до ночи бала. Задолго до новости о проклятии Террина.

И теперь Айлет была арестована.

– Ты знаешь, в чем ее обвиняют? За что держат там? – осведомился Террин. Герард медленно покачал головой, и он прошел по комнате и упер кулаки в стол, склонился ближе. – Ты знаешь, что она сделала для тебя. Ты знаешь, как она сражалась, как страдала. Она верна тебе. Она чуть не умерла ради тебя. Она верна Перриньону, верна дому ду Глейва. Она может… необычна в своих методах, но я не знал венатрикс достойнее.

Герард напряженно смотрел в глаза Террина.

– Тебе не нужно рассказывать мне о верности Айлет. Но это дело каструма. Был бы я королем, я мог бы повлиять, но мой отец… слушает Фендреля. А Фендрель – Черный капюшон. Фендрель – венатор-доминус.

Фендрель ненавидел Айлет, хотя Террин не понимал причину. Дело было не в том, что она мешала Террину получить Водехран и место в Милисендисе. И не в том, что она своим упрямством разбила аккуратные планы Фендреля на Террина, Герарда и будущее королевства. Нет, что-то еще питало ненависть Фендреля. Что-то глубже и темнее. Что-то, что Террин едва осмеливался спросить.

– Он убьет ее, – сказал Террин. – Убьет, Герард. Убьет, чтобы убрать ее с пути.

– У… у меня нет власти над каструмом, – сказал Герард. – Я ничего не могу сделать.

– Ты можешь попробовать, – Террин сжал кулаки, костяшки побелели. – Не прятаться в этой комнате. Не давать… печали сломать тебя.

Герард молчал. Его лицо лишилось красок, он опустил взгляд на стопку пергамента перед ним.

– Знаю, ты любил Серину, – сказал Террин. – Знаю, я тебя подвел. Знаю, я позволил им забрать ее. Но, прошу, Герард, не дай Айлет страдать из-за моего поражения.

Принц долго молчал. Казалось, он читал пергамент перед ним. Это злило Террина, и он с трудом подавлял желание забрать страницу и порвать ее на клочки.

А потом Герард сказал:

– Я поговорю с Фендрелем и отцом. Клянусь, Террин. Я… не дам им навредить ей.

Пустые слова. Террин знал это. Герард знал это. Золотой принц не мог перечить Избранному королю… или Черному капюшону.

Он не мог ничего поделать. Террин отошел от стола, сердце с болью билось об ребра. Он развернулся, не отсалютовав, ничего больше не сказав, вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью.

ГЛАВА 3

Северная башня, самая высокая башня Дюнлока, давала прекрасный вид на восточные и западные башни и на остров, на котором стоял замок, на озеро, мост, зловещие врата, ведущие в сады, а потом на поля, деревни и фермы Водехрана. Отсюда можно было заметить приближающуюся атаку заранее. Так хотелось думать Фендрелю.

Хоть он хотел смотреть куда-то еще, взгляд снова и снова возвращался к Ведьминому лесу, темнеющему на востоке. Холмы и долины отравленного леса, сдерживаемые только чаропесней, которую он создал годы назад. Он ощущал, что чары ослабевали.

Новый барьер установили вокруг Дюнлока, и он мерцал силой. С помощью Эверильд Фендрель надеялся поддерживать чары сильными много недель, если нужно. Теперь и Террин встал на ноги, мог помочь. Проклятие Искажающей ведьмы не должно было работать, пока он был под барьером, так что Террину можно было доверять.

Фендрель помрачнел, обходя башню, глядя на пейзаж Водехрана. Мог ли он еще верить в Террина? Месяц назад он доверял Террину как своей правой руке. Но был ли Террин все еще верен делу Эвандера? Или милое лицо юной ведьмы вскружило ему голову?

Он невольно сжал кулак, боль пронзила предплечье. Дни назад Фендрель вонзил три шипа в плоть, чтобы подавить тень железом. Его темный дух Анафема поднялся до такой силы и власти в бою с Фантомной ведьмой, что он ощущал, как его душа ослабевает. Еще минута, и тень захватила бы его.

Он должен быть осторожным. Они все должны быть осторожными. Многое висело на волоске!

– Я положу этому конец, – прошептал он, клятву подхватил ветер и унес к водам озера. – Я положу всему конец.

Дверь скрипнула, привлекая его внимание. Фендрель обернулся, его брат поднялся на башню. Холодный ветер трепал плащ короля, раздувал алые складки. Гвардин укутался в плащ, подходя к Фендрелю, его ладони дрожали.

Он выглядел старо. Так себя ощущал и Фендрель. Король все еще был сильным, выглядел величаво, все еще был исполненным обещанием Богини. Но… старым.

– Их видно? – спросил король, поравнявшись с братом.

Фендрель покачал головой.

– Они должны прибыть на днях. Может, через часы. Я отправил гонца шесть дней назад. Они прибудут.

Гвардин молчал. Братья не смотрели друг на друга, глядели на северную дорогу, откуда и ожидали помощь.

– Мы должны убить ее, – сказал король. – Пока не поздно.

– Мы далеко зашли, – прорычал Фендрель. – Мы в безопасности.

– Как мы можем быть в безопасности? Как хоть что-то, что мы делали эти двадцать лет, может быть в безопасности, когда Герард знает?

Фендрель отмахнулся.

– Мы должны были рассказать ему. Ты не смог бы передать ему корону, не передав тайну. Хорошо, что он знает правду.

– И какая правда?

Фендрель не отвечал, вдыхал холодный воздух. А потом мрачно посмотрел на брата.

– Ты – Избранный король, – сказал он. – Ты отрубил голову Жуткой Одиль. Ты покончил с ее правлением. Ты привел этот народ из развалин к процветанию. Ты – исполнение пророчества, предсказанный герой. Это правда.

– Не вся правда, – ответил Гвардин, пронзая Фендреля взглядом, как мечом. – Ты знаешь, что мы – лжецы, Фендрель. Мы можем врать друг другу. Врать королевству. Врать моему сыну и каструму, захваченным тенями и ведьмам, даже Прибежищу. Но мы не можем врать Богине. Она знает.

– Воля Богини исполнена, – сказал Фендрель, хотя голос застрял в горле. – Настала Золотая эпоха.

– Если это так, – ответил Гвардин, – то это вопреки нашим поступкам.

Красный гнев поднялся в голове Фендреля, он редко ощущал такое, и этого не было много лет. Он ощутил силу своей тени, бьющейся с подавлением, с его волей. Если он не сохранит контроль, он проиграет полностью, потеряет душу. Он впился ногтями в ладони, вены на лбу проступили от усилий, чтобы подавить слова, которые он хотел бросить в брата.

Дверь скрипнула снова. Они вздрогнули и обернулись.

– Герард, – сказал король так, словно его застали за чем-то постыдным.

Принц появился на пороге, где его отец стоял минуты назад. Он был без плаща, просто в расстегнутой жилетке и выбившейся рубашке, но он не вздрогнул от холодного ветра. Он прошел к отцу и дяде, встал перед ними под серым низким небом.

– Почему вы арестовали Айлет? – осведомился он.

Фендрель ощутил взгляд брата на своем лице, но не повернулся к нему.

– Дела каструма, – кратко ответил он.

– Она спасла мою жизнь. Спасла твою жизнь и всех в Дюнлоке. Она – героиня, – Герард посмотрел на короля и обратно на венатора. Его лицо было бледным, как рассвет зимой, глаза сверкали, хоть и выглядели впавшими и покрасневшими. – И она – часть… паутины, которую вы сплели. Я не знаю, как. Я не могу понять связь. Но она – часть вашей тайны.

– Герард… – начал Гвардин, но Фендрель поднял руку, и король утих.

– Она знает? – осведомился Герард, глядя на Фендреля. – Она узнала правду о Жуткой Одиль? Она угрожала рассказать каструму? Нет… тогда ты не позвал бы каструм сюда.

Фендрель сделал лицо каменной маской.

Герард выругался, слова не подходили принцу.

– Если убьете ее, будете еще дальше от желаний Богини.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – сказал Гвардин.

Герард повернулся к отцу, скаля зубы.

– Я знаю больше тебя. Я знаю, что наши жизни, процветание и судьбы основаны на лжи. Ложь тянется даже дальше, чем ложь, сплетенная вами. Учения святого Эвандера построены на ложном переводе. Ты знал, отец? Знал, что он врал, чтобы поддерживать свои взгляды, чтобы уничтожить ненавистных ему захваченных тенью? И на этой лжи строилась твоя жизнь, а теперь ты просишь меня найти жизнь в твоей лжи, – он мрачно покачал головой, лицо было белым. – Я этого не позволю.

– И что ты сделаешь? – голос Фендреля был тьмой, вылетающей меж напряженных губ. – Хочешь отдать трон? Отречься? Покончишь с королевским родом ду Глейвов?

– Я хочу рассказать каструму правду, – ответил Герард, расправив плечи, глаза сияли почти безумно. – Я хочу отвести их в хранилище и показать, что вы скрыли там. Я хочу сказать министрам Телианора и всему Перриньону. Пусть решают, кто будет ими править. Пусть решают, нужен ли им во главе тот, кто не убил Жуткую Одиль.

Гвардин резко вдохнул и шагнул к сыну. Фендрель поймал брата за рубашку, удерживая его. Гвардин пытался вырваться, вызывал боль в ране Фендреля. Фендрель не поддался, и Гвардин успокоился.

– И что будет потом, по-твоему? – спросил Фендрель едва слышно в шуме ветра. – Думаешь, твои верные министры позволят тебе или твоему отцу жить?

Герард дрогнул на миг.

– Это будет их решение.

– А каструм? Как думаешь, что они сделают? Думаешь, сохранят тайну?

На это Герард не ответил.

Фендрель шагнул ближе, навис над племянником, сила его тени росла в нем с каждым словом:

– Разойдется слух, – сказал он. – Не думай, что Инрен и Илейр – последняя поддержка Одиль. Захваченные тенью со всего королевства услышат и слетятся в Перриньон, желая вернуть свою богиню на трон, желая снова насладиться безумием силы, которую она давала подданным. И они найдут ее. Помяни мои слова. Даже если мы порежем ее на сто кусочков и развеем их по Голии, они найдут ее.

– Но… не смогут восстановить, – сказал Герард. – Вы обеспечили это.

Гвардин резко вдохнул, но Фендрель перебил его:

– Это не важно. Им хватит знания, что она жива. Они будут мстить за их королеву, объединятся снова под ее знаменем. Они выберут одного из них вести их. Илейр ди Йокосу. Или Инрен. Или один из других Алых дьяволов выйдет из укрытия. И они не отступят. Они опасные порознь. Вместе они еще ужаснее. И никакая чаропесня не остановит их в этот раз, сколько бы смелых эвандерианцев ни стало бы жертвой.

Герард открыл рот, на лице были гнев и возмущение, и он уже не был похож на себя. Но слов не было. Он не смог спорить.

Фендрель сделал еще шаг и сжал плечи принца.

– Перевод Сейон-Эбат обсуждался годами. Великие умы спорили из-за учений святого. Мы живем на одной вере, Герард. Мы знаем, что воля Богини представляется не всегда так, как мы хотим. Мы знаем, что Она ждет, чтобы Ее дети действовали, а не ждали божественного вмешательства. Ты сомневаешься, но послушай меня. Я столкнулся с сомнениями и одолел их, как демонов. Послушай меня, ведь моя вера непоколебима. Я знаю, что ты – Золотой принц. Я знаю, что твой король был избран покончить с правлением Жуткой Одиль. Я знаю, что твой род, род ду Глейвов, будет великим не только в Перриньоне, но и во всей Голии. При твоем правлении мир и безопасность будут восстановлены. Новый день наступит, и мы не будем бояться тьмы Прибежища. Я знаю это, Герард. Я знаю, так что тебе не нужно сомневаться.

Герард с трудом сглотнул, с трудом дышал, но смотрел в глаза Фендреля.

– И ради своей веры ты убьешь Айлет? – спросил он.

– Я сделал бы и худшее, – ответил Фендрель, уверенность долгих лет звучала в каждом слове ядом.

Они смотрели друг на друга, не желая отворачиваться или отступать. Фендрель стоял на своем. Но он не мог прогнать удивление от силы в глазах племянника. Герарда не удавалось легко вести. Его племянник перечил, едва находил способ.

В воздухе послышались рожки. Фендрель обрадовался и отвернулся от принца, посмотрел за барьер, за озеро на северную дорогу. Наконец, всадники приблизились к замку. Фендрель прищурился. Если он не ошибся, он видел красные капюшоны.

Прибыла фасматрикс-домина.

ГЛАВА 4

Айлет моргнула.

Она не хотела. Она пыталась держать глаза открытыми, несмотря на влияние сома. Она не позволяла себе поддаться, погрузиться в онемение. Кровать манила ее, но она сидела на стуле у стены, решив остаться в прямом положении, в сознании.

Но моргнула. Всего раз.

И когда открыла глаза, комнатка в замке Дюнлок пропала, и она сидела под высокой сосной в лесу своего разума.

Она тихо вздохнула. Она не хотела уснуть, но оказалась тут, и было приятно покинуть смятение и страх реального мира. Ее лес был спокойным, знакомым… и почти восстановился от обливиса. Пепел еще летал в воздухе, но, вдыхая, она ощущала запах свежести и новых ростков.

Может, было и неплохо спрятаться на время тут.

Туман двигался по земле вокруг ее босых ног. Она знала, что это был сом, заполнивший ее разум, не дающий Ларанте дотянуться до нее. Сначала Айлет пыталась игнорировать это, но чем дольше она сидела под деревом, тем гуще становился туман. Наконец, она поднялась на ноги и пошла по лесу, искала место, где туман был не таким густым, где она могла видеть, думать и дышать легче.

Тень мелькнула сбоку.

Айлет остановилась. Стараясь управлять каждым движением, не вздрагивать, она обернулась. Тень пропала. Но через миг мелькнула еще одна, и снова сбоку. Она повернулась снова, уже быстрее, но слишком поздно.

Она вдохнула, пошла дальше, босые ноги шуршали хвоей, которую она не видела из-за тумана сома.

Третья тень. Четвертая. Пятая.

Ее сердце забилось быстрее, но не в этом теле, а где-то далеко, где спало ее физическое тело. Биение пульсировало под ее ногами, и Айлет поспешила за тенями.

Они ощущались знакомо. Очень знакомо. И вели в одну сторону. К глубокому оврагу, рассекающему ее разум, куда они погружались.

Айлет замерла на краю обрыва. Сосны не приближались близко к краю, оставили чистую полоску между лесом и пропастью. Сверху серые тучи казались ближе, стали гуще от сома. Овраг был таким глубоким, что больше туч было под ногами Айлет. Но под ними она ощущала землю, дно оврага ждало ее внизу.

Она замечала по краям мерцание теней, улетающих с края обрыва. Когда она смотрела на них прямо, они пропадали, но она ощущала их притяжение, словно они звали ее пойти за ними в место забытых воспоминаний, к той части разума, которую Холлис закрыла сильными чарами.

Айлет сжала кулаки. Она почти забыла странные тайны, которые обнаружила, когда в прошлый раз осмелилась зайти так глубоко в свой разум. Нет, не так… она не забыла. Просто не давала себе думать об этом. Жизнь и без того была сложной и запутанной.

А если внизу ждал ответ на все?

Где-то в физическом мире ее ногти впились в ладони так, что она чуть не разбудила себя. Решив не упускать шанса, она свесила ноги с края и стала спускаться под покров тумана сома в тени. Ее ждала груда камней внизу. Она рухнула на камни, которые двигались под ее ногами. Двигаясь осторожно, она спустилась на землю в темном овраге, оказалась глубже в своем сознании.

Но можно было забраться еще глубже.

Тени собирались по краям зрения. Длинные, гибкие и низкие. Волки? Или тени волков? Они двигались с ней, вели ее по обрыву к месту, где зияла дыра, как рот из камней.

Айлет подошла к краю дыры и посмотрела вниз.

Проем перекрывали чары Холлис, сплетенные нити магии и музыки стали паутиной, которую Айлет пробить не могла. Но, если Айлет правильно помнила, одна нить ослабла, когда она была тут в прошлый раз. Она опустилась на колени, искала слабость, возможность. Ей нужно было сохранять осторожность, иначе атака на чары могла вызвать еще один оползень. Но если она…

* * *

Ее подбородок ударился об пол.

Айлет лежала, потрясенная, три шумных вдоха, а потом поднялась, ладони дрожали. Она моргала, все еще видела перед собой дыру с сияющими нитями магии. Но нет… это был просто сон…

– Проклятье, – прорычала она, обмякла у стены комнаты. Стул лежал на боку. Видимо, она наклонилась во сне и упала, проснулась. Комната, ее темница, оставалась прежней. Кровать была застелена, но мятая. В одном углу лежало комком алое бальное платье. Свет солнца падал золотой линией на пол дальше от окна с проклятием, указывая, что утро уже стало днем. Еще день был потерян.

Айлет притянула колени к груди. Ее разум все еще был подавлен сомом, но не так плохо, как перед тем, как она уснула. Вскоре ей дадут еще дозу, но на миг она наслаждалась ясностью. Она прижала лицо к коленям, отчасти желая, чтобы они скорее пришли с дозой. Может, сом был лучше, чем быть запертой наедине с мыслями.

Мысли… странные тени во сне…

Она уловила звук вдали. Айлет медленно подняла голову, повернулась к окну. Она не могла его открыть, но слабый звук проникал сквозь стекло: рожок. Кто-то прибыл в Дюнлок.

Она медленно встала, хмурясь, вернула стул на место у стены. Но когда она снова забралась, чтобы увидеть двор, она не заметила ничего нового.

Кто посмел бы прибыть в Дюнлок в это время? Все гости со свадьбы принца убежали, их выпустили в брешь в барьере, а потом закрыли его за ними. Кто-то попросил солдат из Телианора? Нет, гонец не мог преодолеть такое расстояние за два дня, и никто не успел бы ответить. Тот, кто прибыл, был вызван еще до нападения в ночь свадьбы.

Голова кружилась. Точки появились по краям. Айлет знала, что вот-вот рухнет на пол, спустилась со стула и обмякла на нем. Ей придется ждать, чтобы узнать, кто прибыл и для чего. Если кто-нибудь сообщит ей.

* * *

От звука рожков Террин поднял капюшон на голову и поспешил ко двору замка. Он сомневался, что Фендрель позовет его через слугу, так что не ждал.

Мост соединял остров с берегом. В конце моста возвышались врата, защита от смертных противников. Захваченных тенью остановить было сложнее. Но, пока Террин быстро шел по мосту к вратам, он ощутил силу чар барьера вокруг Дюнлока. Ничто не могло пройти сквозь этого барьер, пока его периодически усиливал тот, кто знал эти чары.

Стражи у ворот с серьезными лицами отсалютовали Террину, узнав его по капюшону. Их капитан шагнул вперед и сказал:

– Прибыли члены твоего Ордена. Мы можем открыть врата, но не сможем пропустить их.

Террин кивнул. Стражи без теней в них не могли открыть барьер даже друзьям. Террин мог это сделать, он сам создал барьер дни назад, знал тонкости. Но он не посмел бы впустить кого-то без прямого приказа Фендреля, даже отряд из каструма.

Он подошел к глазку и посмотрел на дорогу за вратами. Пятнадцать всадников предстали перед ним. Все были с красными капюшонами Ордена Эвандера, кроме женщины в центре. Ее капюшон был белым, и Террин узнал ее, не видя ее лица – Эзабель, фасматрикс ди Конрадин.

Его сердце стало куском льда в груди.

– Террин. Тебя сюда не вызывали.

От голоса бывшего наставника Террин тут же изобразил спокойствие, он научился этой маске от Фендреля и отточил навык за годы. Он повернулся, отсалютовал венатору-доминусу и сказал:

– Я услышал рожок. Я пришел помочь открыть барьер.

Фендрель подошел, миновав стражей, его глаза сияли под черным капюшоном. Он держал в руке вокос, уже раскрытый для игры. Хоть тень Террина была подавлена, он ощущал дрожь тени Анафемы Фендреля в глубинах глаз доминуса. Сияющие глаза внимательно смотрели на Террина, смотрели на его душу. Искали след проклятья ведьмы. Но пока Искажающая ведьма оставалась за барьером, она не могла управлять Террином.

Фендрель моргнул, и свет тени в его глазах потускнел.

– Хорошо, – сказал он. – Останься со мной.

Террин поравнялся с бывшим наставником и вытащил свой вокос из чехла на поясе. От приказа венатора-доминуса стражи бросились открывать врата, петли стонали. За ними сиял барьер паутиной чаропесни. Нити музыки мерцали в духовном мире, не заметном смертным.

Террин поднял вокос к губам, заиграл быструю трель Песни поиска. Он закрыл глаза, отправился в мир разума, где все было ровным, пустым, из камня. Твердый камень тянулся от горизонта до горизонта, кроме странного комка перед ним. Гора была в форме большого ящера, покрытого застывшей магмой.

Его смертное тело еще играло на вокосе, дух Террина быстро шел по потрескавшейся земле к замученному силуэту. Ему нужна была сила его тени, но это нужно было сделать осторожно. Всего дни назад проклятие заставило его тень раскрыть силы так, что она чуть не порвала его смертное тело на кусочки. С тех пор он старался вернуть тень под слои подавления, чтобы она не могла вырваться. Те оковы в его разуме были как твердый каменный панцирь. Но он ощущал жар под ним. Жар упавшего солнца.

И в том жаре появился шепчущий голос:

«Как меня зовут?».

Террин задрожал в мире разума. Но смертное тело не перестало играть. Он слышал этот голос много раз, так что не поддавался, особенно, когда за ним следил Фендрель. Он сменил песнь на новую мелодию – Песнь сбора. Мелодия обвила его душу, он подошел к каменному силуэту, протянул руку и просунул ее под твердую оболочку, чтобы забрать горсть магии.

Существо в камне зашипело. И потусторонний голос закричал:

«Ты знаешь мое имя?».

Террин отступил, сжимая магию. Его смертное тело решительной нотой завершило песнь, а потом он открыл глаза, вернулся в смертный мир. На это ушло несколько секунд. Врата только открылись полностью, стражи отошли, пропуская двух венаторов.

Фендрель хмыкнул, старания Террина удовлетворили его. Он повернулся к вратам, расставил шире ноги и расправил плечи.

– За мной, – сказал он Террину, поднял вокос к губам. Он заиграл чаропесню барьера, но не ту версию, которая строила или поддерживала барьер. Эта сложная музыка была точной, нежно расплела нити музыки, не давая им развалиться, создавая проем для всадников.

Террин смотрел, как чаропесня дрожала на паутине нитей. Он заиграл другую версию. Его тень отличалась от Фендреля, и для направления магии требовались другие вариации. Эффективные. Фендрель резал сильные нити песни, Террин связывал концы, чтобы они не растаяли. Работать с Фендрелем было просто, как дышать. Было даже приятно снова поддерживать работу наставника.

Эвандерианцы за барьером смотрели, как рос проем. По кивку фасматрикс-домины они поехали вперед, один за другим миновали чаропесню и врата, попали в Дюнлок. Среди них Террин заметил знакомое лицо – квадратное, с короткой бородой на челюсти и свежим жутким шрамом-кольцом на щеке. Шрамом как у Террина.

Венатор Кефан. Сердце Террина дрогнуло при виде мужчины, который всего месяц назад оказался под властью Искажающей ведьмы. Его отправили в Брекар, чтобы его проклятие сняли, чтобы он смог дальше работать в районе Водехран. Фасматоры каструма смогли убрать печать Илейр? Или проклятие осталось скрытым на глубине?

Кефан взглянул на Террина, просиял на миг, узнав его. Что-то в выражении лица Террина заставило его замереть, он открыл рот, но не произнес приветствие. Он нахмурился и проехал во врата.

Домина Эзабель проехала последней. Когда она миновала барьер, Фендрель заиграл новую вариацию, закрывая проем. Террин следовал за ним. Фендрель тянул нити магии друг к другу, Террин закреплял их, пока теневое зрение не перестало показывать брешь. Они завершили работу, Фендрель и Террин закончили песнь в гармонии. Они убрали вокосы в чехлы, повернулись к прибывшим. Террин отсалютовал домине, но она смотрела на Фендреля.

– Полагаю, венатор-доминус, есть повод для такой защиты, – хрипло сказала она. Она не была юной. Эзабель ди Конрадин, если Террин правильно помнил, была почти шестидесяти лет, это доказывало ее силу и контроль над тенью. Многие эвандерианцы не доживали до пятидесяти.

– Я все расскажу, домина Эзабель, – вежливо ответил Фендрель. – Как только вы отдохнете от пути, король Гвардин встретится с вами, и мы сообщим о том, что произошло после того, как я отправил вам послание.

Фасматрикс резко взмахнула рукой.

– Я не буду отдыхать, пока не выполню то, для чего прибыла, доминус. Говори, где венатрикс, которую ты считаешь рожденной с тенью? Веди меня к ней.

Мир вокруг Террина накренился и потемнел.

Он не мог поверить в то, что услышал. Слова фасматрикс звенели в голове, били глухо, не давая осознать их. Он смотрел на нее, раскрыв рот, глаза медленно округлились.

Потому Фендрель запер Айлет. Потому он вызвал фасматрикс-домину из Бедойра.

Огонь будто вспыхнул перед глазами. Террин уже слышал крики Айлет в голове.

ГЛАВА 5

Быстрые шаги зазвучали в коридоре.

Айлет подняла голову, моргая, сердце колотилось, отгоняя туман сома. Она откуда-то знала, что шаги направлялись к ней. И это звучало не как шаги венатрикс Эверильд.

Нет… если она не ошиблась, Фендрель шел к ее двери. А с ним и другие.

Айлет поняла, что не хотела встречать венатора-доминуса, растянувшись на полу, схватилась за стул и попыталась встать. Дверь комнаты распахнулась, а она еще не успела подняться. Широкие плечи Фендреля заполнили пространство, он смотрел на нее, глаза сверкали светом тени.

Он прошел в комнату, впуская двух незнакомцев в красных капюшонах за ним.

– Вот, – он махнул на Айлет. – Держите ее.

– Что? Стойте! – слова Айлет были невнятными. Два эвандерианца – мужчина и женщина – склонились к ней и схватили за руки. Они подняли ее, их ладони были как тугие наручники.

– Идем, – Фендрель вышел в коридор.

Глаза Айлет округлились.

– Нет, стойте! – закричала она, эвандерианцы пошли за доминусом. Но она опоздала. Они потащили ее в проклятье на двери.

Проклятье выбило ее из их хватки и отбросило на пол. Боль пылала в каждом нерве, пронзая до души. Она не могла вдохнуть, лежала, парализованная, все мышцы были напряжены, ее рот был раскрыт в беззвучном крике. Ее тело содрогнулось, она давилась, ее стошнило. Боль не ослабла, но она хотя бы могла дышать.

Голос Фендреля прогудел рядом:

– Забыл. Погодите, я уберу проклятие.

Звук его вокоса, отменяющий проклятие, вызвал дрожь на спине Айлет. Когда он закончил, ее зрение прояснилось, и она поднялась на локти, вытерла рот ладонью. Эвандерианцы подступили к ней, и она не боролась, когда они сжали ее локти и подняли ее на ноги.

Фендрель без жалости на лице убрал вокос в чехол и кивнул.

– Идем.

После удара проклятием и тошноты ее голова стала яснее, чем была за последние несколько дней. Она немного обрадовалась. Эвандерианцы потащили ее за Фендрелем, и Айлет вскоре захотела, чтобы сом вернулся и притупил ее страх.

Но она хотя бы покинула гадкую комнату.

Они дошли до конца коридора, прошли в галерею над холлом у входа в Дюнлок. Айлет вытянула шею, выглянула из-за незнакомки, сжимающей ее руку. Айлет заметила за перилами этаж ниже. Красные капюшоны. Много. Подкрепление из каструма прибыло для охоты на ведьм. Ей можно будет поехать с ними?

Фендрель прошел к большой лестнице, двигался так быстро, что капюшон упал с головы, открывая светлые волосы, собранные в три тугие косы. Айлет мутило, эвандерианцы тащили ее к вершине лестницы, но она не смогла собраться ко времени спуска. Она запнулась, упала бы головой вперед, если бы ее руки не сжимали.

Многие ждали внизу, смотрели на нее. На жуткий миг она вспомнила, как три ночи назад стояла наверху этой лестницы, пыталась спуститься в объемных юбках алого платья. Только Террин смотрел на нее тогда, холодные глаза весело блестели.

Инстинкт заставил Айлет поискать те глаза в толпе внизу. Словно ощутив холодный ветер от него, она посмотрела в тени у входа. Фигура стояла там, в стороне от остальных, капюшон скрывал лицо. Но она узнала Террина. Почему-то ей стало легче на сердце.

Ее радость жила лишь миг, а потом она споткнулась на последних ступеньках и упала на колени. Эвандерианцы не стали ее поднимать, но сжимали ее руки под неудобным углом, пока она пыталась отдышаться.

Пара потертых сапог подошла к ней, серебряные шпоры были в грязи дороги. Грубый старый голос сказал над ее головой:

– Это та венатрикс?

– Да, домина, – ответил Фендрель справа от Айлет. – Айлет, венатрикс ди Фероса, до этого была в Дровале.

– И кто нынче в Дровале? – спросил старый голос.

– Холлис, венатрикс ди Тельдри.

Айлет напряглась от имени наставницы. Гнев пульсировал в сердце, но его быстро поглотила печаль.

– Ах, да, – сказал старый голос. – Я помню Холлис. Она билась вместе с вами и Избранным королем в последние дни Жуткой Одиль, да?

– Да.

– И после войны вызвалась приглядывать за далеким Дровалем. Она ведь управляется на заставе Гилланлуок без помощи брата или сестры по охоте?

– Да.

– И ты думаешь, что та смелая венатрикс, героиня Перриньона, бывшая твоя сестра по охоте, стала еретичкой?

От этих слов Айлет вскинула голову. Она смотрела на женщину перед собой, удивляясь, что на той не было наряда венатрикс. Ее форма была эвандерианской по стилю, но это была форма фасматрикс, капюшон на ее плечах был белым. Фасматрикс-домина, одна из членов каструма Брекар высокого ранга. Фендрель управлял всеми венаторами в Перриньоне, а она – всеми фасматорами: захваченными тенью людьми, которые служили для защиты физического и духовного здоровья эвандерианцев.

Желудок Айлет сжался. Почему фасматрикс была тут? Фендрель вполне мог вызвать больше венаторов для охоты на Алых дьяволов. Но целитель? Это было из-за проклятия Террина? Но не Террин был на коленях у ног домины.