Текст книги "Пыльные слезы (ЛП)"

Автор книги: Сильвия Мерседес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Ведьмы попятились от плиты, испуганно переглядываясь.

Жуткая Одиль посмотрела на ладонь с удивлением. А потом медленно и жутко улыбнулась.

– Ты все еще есть у меня, да? – прошептала она. – Моя тень, мой дорогой демон. Даже сейчас ты не можешь перечить моей воле. Мы можем отстроить. Вернуть украденное. Мы найдем нашу корону и мы…

Ее глаза вспыхнули, она посмотрела на короля, лежащего кучей у стены. Он встретился с ней взглядом, и хоть его сердце наполнило желание встать перед ней в последний раз, он уже не управлял телом. Его ослабевшие руки упали с раны на горле, кровь все текла оттуда. Но он смотрел ей в глаза, не вздрагивая.

– Ты, – прошипела Одиль. Она повернулась на плите, попыталась слезть и чуть не упала. Она сжала дрожащими пальцами край камня, чтобы удержаться. – Ты отрубил мою голову и сжег мое тело. Ты украл мой трон и убил мой народ.

Он не мог говорить. Он не мог ничего, кроме…

Уголок его рта приподнялся в усмешке.

С визгом ярости Жуткая Одиль подняла тощую руку и залпом отправила Избранного короля Перриньона в забвение.

* * *

Айлет слышала крик из конца коридора. Все плыло перед глазами, мир, казалось, стал кошмарным хаосом.

Откуда она знала голос? Почему Фендрель и Холлис тащили ее, но не от боя, а к нему? Она пыталась вырваться из их рук и встать сама.

Впереди была дверь хранилища. Свет лампы лился в брешь в проходе. А потом крики:

– Они сожгли меня! Сожгли! Отрубили голову и сожгли меня!

Ее желудок сжался от ужаса. Ларанта выла в ней. Она должна была бросить силу тени на ладони, сжимающие ее, вырваться и убежать. Но нет. Она была венатрикс. Она не должна была бежать от боя.

«Ищи тень, Ларанта!» – приказала она внутри.

Ларанта завыла:

«Тень! Тень!» – и ее восприятие вырвалось из Айлет в ту комнату. Ведьмы были там, ждали, их тени были активны.

Но это было не все. Там была… сила. Айлет с таким еще не сталкивалась.

– Ты! – взревел голос. – Ты отрубил мою голову и сжег мое тело. Ты украл мой трон и убил мой народ.

Фендрель бросился к порогу, отпустив Айлет и подняв левую руку, готовый бросить проклятие. Айлет пошатнулась и посмотрела в проем комнаты. Она не могла ничего уловить смертными ощущениями, но теневое восприятие видело все в миг полной ясности.

Она увидела плиту, женщина сидела на ней, сжимала каменные края так сильно, что из пальцев текла кровь. Она увидела ведьм, трое прижались спинами к стене, их глаза были огромными от ужаса, их рты были открыты от потрясения. Она видела, как король истекал кровью, упав на пол недалеко от двери.

Она видела силу обливиса, текущую из разгневанной души женщины. Стихия не из этого мира, сила чистого разрушения.

– НЕТ! – закричал Фендрель. Он бросился, но Холлис поймала его за руку и оттащила его, не дав заслонить собой короля.

Айлет не видела смертными глазами, теневое зрение видело тьму обливиса, вылетевшую из центра женщины, устремившуюся по ее руке к пальцам. Заряд попал Избранному королю в сердце, разбил его грудь на миллион сверкающих частичек. Они мерцали миг как звезды, заполнили сиянием все вокруг. А потом рассеялись и упали облаком пыли, тусклые и мертвые.

Гвардин обмяк, дыра в его теле зияла, и нити обливиса переплетались атм.

Айлет ничего не слышала и не видела, ничего не чувствовала смертным восприятием. Только с помощью тени она ощущала, как Фендрель бушевал за ней, упал на колени, и Холлис все еще удерживала его. Она видела, как ведьмы бросились к плите, протянув руки к женщине.

Она ощутила, как женщина отвела взгляд от убитого и посмотрела на Айлет.

– Ты должна быть мертва, – сказала она.

Айлет видела свое лицо. Только это было ее лицо, каким оно было в видении Нилли о ее смерти – волосы сгорели, черный след обрамлял череп, кожа облетала как пепел. Ее глаза пытали светом тени и смертью и смотрели на нее.

Женщина подняла руку, сила обливиса собралась в сферу, готовую вылететь из ее ладони. Айлет подняла скорпиону с парализующим дротиком и прицелилась.

Фантомная ведьма поймала женщину за плечо. Заряд еще не вылетел, раскрылась брешь в мирах, Прибежище зияло вокруг ведьм. Айлет выстрелила, но ее дротик пронзил облако обливиса там, где за миг до этого была женщина.

Дротик ударился об дальнюю стену и упал на пол.

ГЛАВА 22

Айлет стояла, не опустив скорпиону, поддерживая ее левой рукой. Она смотрела в пустую комнату, где миг назад было ее лицо. Сердце гремело в ушах, и она медленно стала осознавать, что вокруг были другие звуки и движения.

Фендрель вырвался из хватки Холлис и ворвался в комнату. Проклятие не влияло на него. Он прошел сквозь него и рухнул на колени у растерзанного тела брата. Айлет словно издалека слышала вой и всхлипы, поняла, что это были звуки венатора-доминуса, которые сжал мертвого короля в руках.

Кто-то коснулся ее руки. Айлет вздрогнула и посмотрела в бледные глаза наставницы. Холлис смотрела на нее, слезы блестели, и на лице было столько эмоций, которые Айлет не могла понять.

– То была Жуткая Одиль, – сказала Айлет.

Холлис кивнула. Но не стоило. Айлет уже знала. Жуткая Одиль… была жива, а не мертва, как Айлет всегда учили. Не обезглавлена и сожжена. Жива. Айлет моргнула. Она пыталась смотреть в глаза Холлис, хоть все плыло.

Она тихо и мягко прошептала:

– Почему у нее мое лицо?

Холлис отвернулась от Айлет, словно не могла больше смотреть на нее. Голова Айлет кружилась. Тьма подступала перед глазами. Она проследила за взглядом бывшей наставницы. Они посмотрели на комнату, защищенную проклятьем.

Фендрель с не слушающейся правой рукой как-то смог поднять тело брата на плечо здоровой рукой. Упершись в стену, он встал на ноги, сила его тени мерцала в конечностях. Он повернулся к двери. Слезы лились по крови на его лице, и на миг его взгляд пронзил лицо Айлет с такой ненавистью, что она боялась, что ее сердце остановится. Он отвел взгляд через миг и склонил голову под ношей, прошел в дверь, неся тело короля.

Холлис и Айлет пропустили его в узком проходе. Холлис коснулась его неподвижной руки, пока он проходил.

– Фендрель? – тихо сказала она.

Он не ответил, тяжело двигался по проходу. Он много раз прислонялся к стене, переводил дыхание. Холлис несколько раз пыталась отправиться на помощь, но сдерживалась, отходила. Они не говорили о том, что видели, о невозможном видении, которое было реальным мгновения назад. Они были в ужасе, но не были… удивлены.

Они знали. Айлет поняла это. Они знали, что Жуткая Одиль не была мертва. И врали. Оба. Врали сквозь зубы.

Ноги Айлет двигались сами, она не хотела следовать за венатрикс и доминусом. Но должна была. Или так, или остаться во тьме хранилища, где воняло смертью и обливисом. Гнев и предательство ревели в ее голове, смятение не давало им стать вопросами, ответы на которые она хотела знать.

Айлет уловила топот ног, посмотрела теневым зрением во тьме поверх головы Холлис и широких плеч Фендреля с его грузом. Террин появился у лестницы, ведущей на главный этаж замка. Его глаза сияли тенью, скорпиона была поднята. Он вздрогнул от вида Фендреля, прицелился, но не выстрелил, когда узнал бывшего наставника.

Его взгляд упал на мертвое лицо короля. Он охнул, шагнул помочь Фендрелю.

– Назад, венатор, – прорычал Фендрель и грубо оттолкнул бывшего ученика. Террин прижался к стене, и Фендрель поднялся по лестнице, каждый шаг был на силе воли.

Холлис шла следом, но Террин оглянулся. Он заметил теневым зрением Айлет, и она увидела, как его рот открылся, он протянул к ней руку.

Она не могла смотреть на него. Он знал об обмане Фендреля? Он был протеже доминуса, учился служить и слушаться без вопросов. Он знал, кто все это время скрывался под камнями замка Дюнлок?

Он знал, на чье лицо было похоже ее лицо?

– Айлет, – прошептал он, но она прошла мимо него без слов, поспешила по ступенькам за Холлис и Фендрелем.

В галерее наверху она увидела, что Фендрель уже шагал к двери. Холлис ждала ее, стояла над телом Кристальной ведьмы. Венатрикс кивнула, и Айлет послушалась без возражений, инстинкт направлял ее. Она склонилась, схватила ведьму за плечи, а Холлис подняла за колени. Они вместе вынесли ее из галереи, огибая кристаллы, торчащие из пола, и последовали за Фендрелем.

Герард. Они оставили принца в коридоре у галереи, вдруг вспомнила Айлет. Он был ранен от проклятия, истекал кровью, был уязвим. Другая ведьма нашла его и добила, пока он лежал без защиты? Перриньон потерял Избранного короля и Золотого принца за ночь?

Они с Холлис вынесли тело Кристальной ведьмы в коридор. Айлет посмотрела туда, где в последний раз видела принца. Ее сердце забилось легче, когда она увидела, что он сидел, опустив голову на руку, закрыв глаза. Его лицо было с тремя жуткими порезами от проклятия Искажающей ведьмы. Леди Серина лежала там же, где и до этого, в нескольких ярдах от принца.

От их шагов Герард поднял голову, увидел Фендреля с телом на плече. Он поднялся, покачнулся так сильно, что чуть не упал снова, но смог удержаться на ногах. Его огромные глаза смотрели на фигуры в свете луны.

Фендрель рухнул у ног Герарда. Тело короля растянулось на полу. Герард отпрянул на пару шагов. Айлет смотрела, как его взгляд скользил от раны на шее его отца к дыре на месте сердца. Она видела, как осознание и непонимание бились в нем, видела, как он пытался подавить ужас. Он замотал головой, отказываясь принять эту реальность.

– Король мертв, – голос Фендреля звучал в коридоре как гром. – Да здравствует король.

Герард застыл. Он уже не дрожал, маска скрыла эмоции. Сердце Айлет болело от этого вида, но она, Холлис и Террин тут же повторили слова Фендреля:

– Да здравствует король.

Фендрель с шипением вдохнул. А потом склонился над телом брата в молитве или отчаянии, не было понятно. Он прижал дрожащую ладонь к ране на груди Гвардина, словно мог силой воли убрать ущерб и вернуть его к жизни.

Герард оторвал взгляд от спины дяди и посмотрел на Айлет и двух других.

– К-как это произошло? – спросил он, голос был полон боли. Он посмотрел на Террина, доверял ему больше всех из собравшихся.

Террин открыл рот и замер. Он не видел, как умер король. Он не видел, что произошло в тайной комнате.

– Мы… наткнулись на Кристальную ведьму, охраняющую дверь в… – он начал.

– Это была Одиль.

Холлис подняла голову и посмотрела в глаза Герарда. Ее глаза пытали от света тени, глядели из-под прядей светлых волос.

– Это была Одиль, – повторила она. – Ее лейтенанты проникли в хранилище и пробудили свою госпожу. Одиль убила короля, и Фантомная ведьма унесла ее и двух выживших ведьмаков с собой.

Хоть она говорила мягко, слова громко звенели в тишине. Холлис так четко заявила об этом, и Айлет хотелось сжаться на полу, ее мутило.

Но хуже было видеть выражение лица Герарда. Он тоже знал. Как и Фендрель, и Холлис. Герард, Золотой принц, надежда Перриньона… тоже врал.

Террин повернулся к Холлис.

– О чем вы говорите? Одиль была мертва десятки лет.

Возмущение в его словах удивило Айлет, а потом она обрадовалась. Он не был заодно с другими. Он тоже был обманут ими. Он скользил взглядом от Холлис к Айлет, искал в их глазах подтверждение его слов. Но она не могла ничего ему дать, как бы ни хотела. Террин покачал головой, не желая верить.

– Я был там, – сказал он. – Я видел, как Избранный король приехал в Дюнлок с ее головой на пике! Я был там, когда ее тело сожгли. Она не может…

– Она не мертва.

Террин посмотрел на Герарда. Он раскрыл рот, чтобы возразить, но слова умерли на языке.

– Она не мертва, – повторил Герард. Он закрыл глаза и потер рукой лицо, размазал кровь из порезов. – Они не убили ее, Террин.

Террин смотрел на принца, медленно закрыл рот. Он опустил голову. Опустил плечи. Ушел в себя, осознавая душой весь вес этих открытий.

Герард шагнул вперед, навис над дядей и мертвым телом отца.

– Нет времени на вопросы, – сказал он. – Нужно собраться. Нужно решить, что делать. Венатор-доминус… нет, – он покачал головой и перевел взгляд с Фендреля на Террина. – Венатор ду Балафр, выясни, что из твоих жив. Собери эвандерианцев и закрой замок. Проследите, чтобы среди нас не было ведьм.

Террин поднял голову, и Айлет на миг задалась вопросом, послушается ли он. Но он отсалютовал. А потом, не взглянув на Айлет, он поспешил по коридору, направился к дальней части замка и каменной террасе, где эвандерианцы строили костер для нее.

Айлет смотрела, как он уходил, пока не услышала, как Герард произнес ее имя.

– Венатрикс ди Фероса, кого ты принесла мне? – она посмотрела в глаза принца и поняла, что он указывал на ведьму рядом с ней.

– Кристальная ведьма, – выпалила она. – Одна из… лейтенантов Одиль.

– Жива? – спросил Герард.

Айлет кивнула.

– Отлично. Ты и венатрикс…?

– Ди Тельдри, – сказала Холлис. – Холлис, венатрикс ди Тельдри.

– Вы запрете ведьму в одной из кладовых. Мы допросим ее, когда она очнется, и узнаем, что враги собирались делать дальше.

– Нам не нужно ждать, пока она проснется, – мрачно пробормотала Холлис, они с Айлет стали выполнять приказ принца. Айлет не могла смотреть на наставницу, но помогла ей тащить ведьму. Было приятно выполнять приказ, работать. Она могла сосредоточиться на этом, а не на мыслях о том, что она увидела.

Они с Холлис еще не дошли до конца коридора, как она услышала Герарда:

– Дядя, займись моим отцом. И ни с кем не говори, пока не увидишь меня снова.

Айлет оглянулась, увидела венатора-доминуса, сломлено согнувшегося над телом брата.

ГЛАВА 23

Крики и всхлипы звучали в замке, Айлет и Холлис тащили тело ведьмы к темным кладовым Дюнлока. Они проходили мимо испуганных и убегающих слуг, которые в ужасе смотрели на охотниц, не могли уже различить ведьм и эвандерианцев. Ни Айлет, ни Холлис не пытались звать их и убеждать, что опасность миновала.

Нападение на Дюнлок закончилось, но опасность никуда не отступила.

– Сюда, – Айлет открыла ногой низкую дверь, ведущую к короткой лестнице в комнату с низким потолком и арками. Бочки вина и засоленного мяса, ящики овощей стояли в нишах, но в остальном тут было пусто. Могло послужить как подземелье.

Холлис и Айлет бросили груз в центре комнаты. Яд парализовал ее тело и душу. Теневым зрением Айлет видела, как ее тень сжалась под подавлением яда. Но Террин связал ее руки и ноги, и Айлет ощущала вокруг нее чаропесню детрудоса. Кристальная ведьма была старой и сильной, она мастерски управляла тенью. Было бы глупо недооценивать ее силу.

Айлет отпрянула на шаг, Холлис опустилась возле ведьмы, потянулась к ее лицу руками.

– Постой, – сказала Айлет.

Холлис вскинула голову.

– Я заберусь в ее разум, – сказала она. – Нам нужно узнать…

– Нет. Прошу, – Айлет с трудом говорила, ее горло сдавило. – Холлис, ты должна мне сказать. Не заставляй спрашивать снова, умоляю. Почему… почему…?

Почему ее лицо было как у самой худшей злодейки в истории Голии? Как у Жуткой Одиль, убийцы и поработительницы? Почему все, во что Айлет верила, рассыпалось перед глазами? Избранный король, который убил Ведьму-королеву, погиб от руки Ведьмы-королевы. И пророчество Богини не сработало.

– Почему? – прошептала Айлет.

Холлис встала и попятилась от ведьмы, сжимая кулаки. Только тогда Айлет заметила напряженность в ее движениях, она прихрамывала. Она была ранена? Тогда было понятно, почему она не отправилась за сбежавшей ученицей раньше.

Свет тени мерцал в глазах ее наставницы, она отвернулась, прошла к стене и села на одну из винных бочек.

– Я должна многое рассказать тебе, девочка моя. Во многом признаться. Я… не знаю, с чего начать.

– Я знаю, – Айлет скрестила руки, закрываясь от уязвимости, которую слышала в голосе Холлис. – Я знаю, откуда начать. Я родилась с тенью. Я это уже знаю. Они уже приготовили костер для меня, чтобы сжечь меня на рассвете.

Холлис поежилась. Она выглядела хрупко, Айлет ее такой еще не видела. Но она покачала головой, хрупкость тут же пропала.

– Они тебя не тронут, – резко сказала она. – Не посмеют. Фендрель не позволит им.

– Фендрель устроил это, – Айлет прошла по темной комнате к Холлис. Она хотела поймать венатрикс за плечи и трясти, чтобы получить все ответы. – Он узнал, что я родилась с тенью, как только увидел меня. Как? Как он…? Почему я…?

Холлис взяла Айлет за руку. Простой жест, но Айлет не помнила такого между ними раньше. Даже когда она была семилетним ребенком, только попавшим в Гилланлуок. Холлис не брала ее за руку, не хватала за запястье или длинную косу. Ни разу.

А теперь взяла, как мама нежно брала ребенка за пальцы, и хотя Айлет была выше наставницы на голову, ее дух задрожал от прикосновения. Она хотела растаять в руках Холлис, хотела, чтобы ее обняли и утешили.

Это желание пугало ее. Как она могла после всего, что узнала, желать любви и ласки этой женщины? Как она могла оставаться такой глупой? Она могла так открыть разум и позвать Холлис, сказать ей закрыть, что она хотела, управлять ею, как она хотела.

Она вырвала руку из хватки Холлис и отпрянула на пару шагов. Ее тело дрожало, но она вскинула голову, ноздри раздувались.

– Я знаю, что ты управляла моим разумом, – прорычала она, слова были с шипами.

Холлис не опустила головы. Стыда на ее лице не было, когда она сказала:

– Да.

– Ты закрыла мои воспоминания. О прошлом. О… моей семье.

– Да.

Айлет сжала кулаки. Ногти впились в ладони до крови.

– Зачем?

– Потому что я убила твою мать, Айлет, – Холлис вдохнула и медленно моргнула, но не опустила головы, лицо было спокойным. – Я убила ее и забрала тебя. Я знала, что ты не стала бы мне доверять, если бы помнила, что я сделала.

Тишина гремела в ушах Айлет. Она не слышала ничего, кроме биения своего сердца. Она смотрела на наставницу, но не видела ее.

Вместо этого она видела длинные низкие тени воспоминаний, бегущие по лесу ее разума. Она видела темный овраг, яму и паутину чар. И почти слышала рев зверей от ярости и боли.

– Кем… кем была моя мать, Холлис? – спросила она слабым голосом.

– Ее звали Олеся ди Мовалис, – ответила Холлис. – Принцесса Дулимуриана, единственный ребенок Жуткой Одиль.

Это не удивляло. Увидев то лицо в хранилище, она поняла, что должна быть связь. Но, услышав это прямо, она перестала дышать, лишилась сил. Айлет опустилась на пол, колено оказалось у груди, другая нога вытянулась перед ней. Она думала, что ее стошнит, опустила голову, ждала, пока ей полегчает. Ее длинная коса скользнула по плечу и свисала у щеки.

Шорох движения, Холлис оказалась рядом с ней, опустила ладонь на ее плечо.

– Айлет, прошу. Всего так много, а… времени мало! У меня не было выбора. Твоя мать убила бы меня, и тогда никто не узнал бы, что ты жива. Ты нужна нам, Айлет, и…

– Верни их мне.

Холлис чуть отпрянула. Ее ладонь на плече Айлет дрожала.

Айлет посмотрела ей в глаза. Она процедила:

– Верни мои воспоминания. Сейчас же.

– Не могу, – сказала Холлис. – Не все сразу. Это переполнит тебя. Это может тебя убить.

– Плевать, – ее ладони двигались быстрее мысли. Она поймала Холлис за тунику, с силой Ларанты вскочила на ноги и подняла венатрикс одним движением. Ноги Холлис повисли в воздухе, и она сжимала запястья Айлет, беспомощная в ее хватке. – Отдай их мне! Сейчас! – взревела Айлет.

Холлис стиснула зубы, свет тени вспыхнул в ее глазах. Она отпустила запястья Айлет, сжала ее лицо руками. Магия вспыхнула в голове Айлет и…

* * *

Красный свет в глазах. Паралич в теле.

Волк лежит рядом с ней, умирает. Большой черный волк, его язык торчит, глаза еще сияют жизнью. Чуть поодаль лежат другие тела, серые волки, в крови, мертвые.

Ее братья. Ее сестры.

Она тянется к черному волку. Вот бы достать. Ее руки немеют. Яд сковывает ее в теле. Ее душа кричит: «Мама! Мама!».

Фигура перешагивает тело, озаренная светом огня. Фигура с капюшоном на голове и скорпионой на руке. Она становится над волком, ноги по бокам от могучего павшего тела. Она поднимает скорпиону. Стреляет…

«Нет!» – кричит она, но только в голове. Она не может двигаться или говорить. Она не может ничего делать.

– Тише, дитя, – фигура опускается рядом с ней, и это был голос Холлис. – Тише, я уберу боль….

Ладони сжимают ее лицо. Она пытается укусить, зарычать, завыть от гнева. Она пытается звать стаю, звать семью. Но паралич силен, и она не может сопротивляться. Она не может остановить яркую тень в ее разуме…

* * *

Айлет рухнула на спину. Ее веки трепетали, низкий потолок кружился перед глазами. Ларанта двигалась в ее голове, скуля:

«Госпожа! Госпожа!», – но ее голос казался далеким. Айлет едва слышала его из-за криков умирающей матери… сестер… братьев…

Другие воспоминания подступили ближе. Она ощущала, как они давили на нее, пытались сломать разум все вместе, и она в ужасе пятилась от них. Но одно воспоминание осталось ясным, хоть и непонятным, ведь было детским с детским пониманием.

Она вдохнула и приподнялась на локтях. Холлис сидела неподалеку, ее спина была прислонена к бочке, голова склонилась. Свет тени мерцал вокруг нее, сила ее тени окружала ее душу.

– Я дала тебе последнее воспоминание перед тем, как я закрыла ту часть разума, – сказала она. – Другие воспоминания вернутся. Медленно.

– Моя мать… – Айлет покачала головой, кривясь, как от боли. – Не понимаю. Мои братья и сестры… волки?

Холлис покачала головой.

– Олеся спрятала душу в теле волчицы на семь лет. Она унесла тебя в глушь, никто из нас не знал, что ты существовала, так что мы не искали. Думаю, вскоре после захвата волчицы она родила волчат. Сыновей и дочерей. Твоих собратьев по духу. Они, конечно, родились с тенями. Духи зверей были подавлены или изгнаны вскоре после рождения, тени управляли телами. Я знала, что душа Олеси не улетела в Прибежище. Мы охотились на нее долго, но, когда загнали в тупик, она заколола себя. Война была в разгаре, и мы не остались искать ее нового носителя. Мы вернулись для последнего боя в Дулимуриане, забрали ее тело с собой, оставив ее душу. После войны я стала искать Олесю. На это ушли годы, много раз я сдавалась. Но через семь лет нашла ее… и тебя, – глаза Холлис блестели, теперь от слез. – Ты была даром, Айлет. Даром Богини. Я сразу поняла это.

Айлет села. Ее тело дрожало, гнев бушевал в сердце. Она хотела броситься на Холлис, сломать ей шею, бросить ее у своих ног. Картинки, которые она увидела, воспоминания… Казалось, она только что пережила те ужасные моменты. Ее сердце разбивалось от печали из-за семьи, о которой она и не помнила.

Картинки снова собрались в ее голове. Она вспомнила ярко себя, маленькую, худую, грязную, голую. Она бежала дико по лесу на горном склоне, прыгала с камня на камень. Волки бежали с ней. Не Ларанта, а настоящие волки. Их духи сияли в них, в их глазах горел свет теней.

И Айлет поняла. Она выросла не среди волков, а среди теней. Тела-носители были просто оболочкой. Она знала существ не из этого мира. Они были как Ларанта – умные, но иные. И они приняли Айлет как одну из них.

Они… любили ее…

Холлис снова говорила. Айлет заставила себя вернуться в настоящее.

– Я не знала, – сказала ее госпожа, – пока не забрала тебя. Я думала, то были звери. Только когда я посмотрела твои воспоминания, я обнаружила, кем ты была для них. Кем они были для тебя.

Закон Ордена был ясен. Зверь с тенью был просто больным животным, и его нужно было убрать, пока он не заразил и не убил других. Холлис действовала, как ее учили, поступила так, как верила.

– Почему ты не убила и меня? – с горечью спросила Айлет. – Хочешь, чтобы я поверила, что это было милосердие?

Холлис закрыла глаза.

– Я не убила тебя, потому что… только ты можешь нас спасти.

Ее слова ударили по ушам Айлет и рассыпались, не давая понять их. Айлет могла лишь смотреть на наставницу, приоткрыв рот.

Холлис вздохнула.

– Это… долго объяснять. А времени мало. Но я постараюсь рассказать, Айлет. Если ты выслушаешь меня. И доверишься мне.

– Доверюсь? – Айлет отпрянула. Она могла сделать только это, чтобы не напасть. Это было бы просто. Холлис была сильна духом, но ее тело не могло сравниться с Айлет даже без силы Ларанты в ней. – Доверюсь, Холлис? Откуда мне знать, что ты не расскажешь больше лжи?

– Ты права, – призналась Холлис. – Но я клянусь, что скажу только правду. Поверишь ты в нее или нет.

Айлет думала о вариантах, мрачно поджав губы. Она могла отказать Холлис, но так она останется в неведении. Она могла рискнуть, надеясь хоть что-то понять.

– Расскажи, – сказала она. – Но если попробуешь тронуть мой разум или управлять моими воспоминаниями снова, я убью тебя.

Она видела, что Холлис верила ей. Хоть она не была уверена, что верила себе.

– Хорошо, – сказала ее наставница. – Слушай внимательно, Айлет. Это история твоей семьи, твоя история, насколько я это все понимаю…

ГЛАВА 24

Я не рассказывала тебе об источнике огромной силы Жуткой Одиль, которая давала ей величие богини в этом мире и заставила многих захваченных тенью поклоняться ей.

Ты отчасти знаешь правду. Ты знаешь, что у нее была сильная тень, Элементаль обливиса. Ты не знаешь, что Одиль поднялась до высот своей славы, потому что управляла силой не одной великой тени… а двух.

Скажешь, невозможно? Так должно быть. Так и было бы, если бы не корона.

Ты знаешь, что такое эйтр. Могла даже видеть раз или два – редкость, металл, что дороже золота или серебра. Как другие металлы, ему можно придавать облик, но он выносливее железа, его не сломать. А еще… верят, что он жив. Жив в таком плане, что смертным разумам сложно это осознать. И из-за того, что он жив, он может быть захвачен тенью, как и все живые существа.

Эту тайну поняли старые ремесленники, захваченные тенями: ведьмы, которые изучали эйтр и научились создавать предметы, инструменты, сокровища. Сокровища, в которые они помещали теней и привязывали их силы.

Последним таким мастером эйтра был Моваль. Ты знаешь его имя, я немного рассказывала тебе о нем. Моваль Великий, тиран-император, когда-то правивший всей Голией. В юности его захватила та же тень, что сейчас в душе Жуткой Одиль. Но он нашел способ увеличить свои силы в сто раз.

Он создал обруч из эйтра – корону. И с помощью обливиса, которым управляла его тень, он добрался до Прибежища и поймал другую тень. Еще одного Элементаля обливиса, как близнеца тени в нем. Он заточил ее в короне из эйтра.

Когда Моваль носил ту корону, он соединял силу двух теней, становился подобным божеству. Он стал Мовалем Великим и правил всей землей триста лет, да, дольше, чем Одиль. Только сам святой Эвандер, вдохновленный волей Богини, остановил его.

Ты знаешь легенды о Святом. Одни из них правда, другие – миф, а есть нечто между. Они сейчас не важны.

Ты должна знать, что после падения Моваля корона из эйтра, в которой заточена тень, была помещена в глубокое темное хранилище, скрытое ото всех, кроме Эвандера и его верных советников. Они думали уничтожить ее, но… не смогли себя заставить.

Видишь ли, Моваль натворил много зла, но одно было хорошим: с общей силой двух теней он отделить тень от души и убрать ее из тела-носителя. Не вредя самому носителю.

Подумай, Айлет. Подумай, что эта сила означала для Ордена Эвандера. Для мира! Людей можно было спасти от теней, не убивая. Даже рожденных с тенями… сила Моваля позволяла разрезать и те связи, не вредя носителю.

Ты была венатрикс мало времени. Даже так ты понимаешь. Никто из нас не радуется нашей работе. Мы верим в спасение душ, но мы горюем по жизням, которые обрываем ради этого. Если души можно было бы спасать, не теряя жизни… это все изменило бы. Навеки.

Но силой в короне мог управлять лишь тот, в ком тень-близнец. Когда Моваля одолели, ему дали жестокую смерть, и его тень сбежала в нового носителя. Началась охота. Эвандерианцы искали ту тень. Но прошло больше восьмидесяти лет, пока ее нашли и привели в один из старых каструмов.

Тогда выбрали достойного эвандерианца, чтобы он принял тень в свое тело. Годами он учился, как управлять обливисом. Когда великие лидеры нашего Ордена посчитали его готовым, принесли корону, чтобы он попробовал соединить тени и получить силу.

Он умер мгновенно. Они опустили корону на его голову, он умер. И все в радиусе десяти миль умерли с ним от вспышки обливиса.

Многие годы спустя попробовали снова. И снова. Три раза Орден обучал достойного кандидата, чтобы он носил корону Моваля. Три раза была катастрофа. Всю надежду потеряли. Корону спрятали. Ту тень поймали и заставляли существовать в маленьких зверях годами – мышах, зайцах, воробьях. В том, что не могло стать эффективным оружием.

Фасматоры продолжали изучать корону, и было решено, что Моваль привязал ее к крови тела носителя. Только он или один из его наследников мог управлять короной и выжить. Но было уже поздно. Семья Моваля Великого давно была утеряна… так думали.

А потом появилась женщина, Элина, венатрикс Дарканд, которая поверила, что ее послала сама Богиня. Она посвятила жизнь поиску наследника Моваля. Многие смеялись над ней, насмехались над ее глупостью. Они уже не смеялись, когда однажды она прибыла в свой каструм с девушкой. Девушкой по имени Одиль ли Мовалис.

Я не знаю, конечно, детали. Но мы можем догадаться. Одиль учили в Ордене. Ей дали Элементаля обливиса, научили владеть его силами. Она проявила верность святому и Богине. Все это время совет следил за ней, изучал ее и молился. Элина Дарканд годами отстаивала свою протеже. Ее письма сохранились, их можно прочесть в библиотеках каструмов. И в конце…

Они опустили корону на голову Одиль. И разрушений было больше, чем раньше. Но когда облака обливиса рассеялись, и стало видно развалины, Одиль стояла целой в центре. Она выжила.

Но уже не была храброй и верной венатрикс, какой ее описывала в письмах Элина Дарканд. Эта женщина переродилась. Она вышла из облака Жуткой Одиль, монстром, бедой для народов. Она разбила храм Богини, силой двух теней воздвигла Дулимуриан из ничего. Город из чистого облидита, черный, жуткий и красивый.

Ты знаешь, что случилось. Эту часть я тебе рассказывала – как она мучила Перриньон два века, как вызывала захваченных тенью к себе и собирала армию, которую Орден Эвандера не смог бы победить. Последовали долгие и кровавые годы.

А потом появился Избранный король.

Фендрель направил брата к этой роли из пророчества. Вдохновленный видениями и пророчествами, Фендрель собрал каструмы Эвандера под знаменем Гвардина. Я была с ним… Я билась на его стороне в те годы. Я верила в дело, верила в Избранного короля. Хотя, скорее всего, я верила в Фендреля. И я верила в оружие, которое он нашел в тайных катакомбах Морлорна – чаропесню невероятной силы.

Я уже тебе рассказывала, как двести эвандерианцев сыграли сильную чаропесню, лишившую их жизней, но и лишившую Одиль силы и позволившую Избранному королю отрубить ей голову. Но я не говорила тебе, что это были за чары.