Текст книги "Пыльные слезы (ЛП)"

Автор книги: Сильвия Мерседес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

И при чем тут Холлис?

Качая головой, чтобы прогнать из нее туман, Айлет процедила:

– Холлис – не еретик.

Тонкая седа бровь приподнялась на бледном лбу домины, собирая морщины.

– Ты будешь говорить, когда к тебе обратятся, венатрикс ди Фероса.

Айлет открыла рот, хотела возразить, невнятными словами защитить честь наставницы. Но язык прилип к нёбу, и чем больше она пыталась заговорить, тем сильнее сжималось горло. Она хмуро посмотрела в глаза фасматрикс и поняла, что это ее тень не давала ей говорить.

Она уловила движение справа, одна из фигур в красном капюшоне шагнула вперед и сбросила капюшон. Глаза Айлет удивленно расширились. Венатор Кефан стоял перед ней, на лице был такой же жуткий шрам, как и у Террина, но его был свежим, черные шрамы виднелись на опухшей коже.

– Домина, – он с уважением отсалютовал, – эта девушка…

Фасматрикс посмотрела в сторону Кефана.

– Вы хотите что-то сказать, венатор ду Там?

Кефан вдохнул, ноздри раздувались.

– Я просто хотел сказать, что эта девушка спасла жизнь мне и ее брату по охоте в прошлом месяце. Это она остановила меня, когда я пытался убить их под властью ведьмы. Если бы не она, я был бы до сих пор рабом Илейр ди Йокосы.

– Отступи, ду Там, – прорычал Фендрель. – Твоя личная благодарность не влияет на дело. Отступи.

Кефан взглянул на доминуса, на фасматрикс, потом на Айлет. Он хмурился, но попятился, склонил голову, чтобы тень его капюшона скрыла шрам на лице.

Домина обратилась к Фендрелю:

– Ну, доминус? Что скажешь?

Фендрель сглотнул. Он был одного ранга с фасматрикс, был сильнее и выше нее, но выглядел ребенком рядом с ее узкой фигурой.

– Мне не нравится выставлять бывшую сестру по охоте в плохом свете, – мрачно сказал он. – Я знаю только то, что сказали мои тесты, которые я и прошу у вас подтвердить.

– Да, я читала о твоих открытиях, – ответила домина. – И я видела флакон, который ты прислал в каструм. Странный тест в описанных обстоятельствах. Отравление обливисом не связано с тем, что ты нашел. Что заставило тебя так проверить венатрикс?

Сердце Айлет уже колотилось, но ускорилось сильнее. Она помнила тот тест. Она хотела верить, что это был сон, очередной лихорадочный сон после обливиса. Мерцающая игла над ее глазом, укол и боль.

Лицо Фендреля было как камень.

– Что-то… показалось мне в ней… не таким, – медленно сказал он. – Я не мог это описать. Но я научился за годы верить инстинктам. И я провел проверку, и я уверен, что правильно понял результаты.

– Понадеемся, что нет, доминус, – ответила фасматрикс. Она опустилась на колени, склонила голову к Айлет. – Отпустите ее, – сказала она эвандерианцам, те тут же послушались, отпустили ее руки.

Айлет хмуро смотрела на них, повела плечами, но фасматрикс поймала ее за подбородок. Айлет застыла от ледяного прикосновения. Домина повернула ее голову в одну сторону, в другую, ее глаза сияли цветом, который Айлет не могла различить без силы Ларанты. Тень Призрак, манипулятор разумом. Как у Холлис. Она ощутила неприятное покалывание, тень пыталась пролезть в ее разум. Сом в ее теле мешал этому, закрывал и от влияния тени снаружи, как и подавлял Ларанту.

Но фасматрикс умело управляла своей тенью, барьеры ей не мешали.

– Где ты училась до обучения? – вдруг спросила она, глядела не в глаза Айлет, а в ее голову.

– Каструм Велхир, – ответила Айлет. Знакомая ложь легко сорвалась с губ.

– Но все же, – отметила фасматрикс, – я не вижу воспоминаний о Велхире в тебе, – ее строгое лицо помрачнело. – В каком возрасте ты попала к венатрикс ли Тельдри?

– В семь.

– Юный возраст для обучения, – фасматрикс села на пятки, сжимая лицо Айлет, но уже не заглядывая глубоко. – Твоя история плохо сходится, венатрикс. Но, когда ты говоришь, что твоя наставница – не еретик, я вижу, что ты веришь в свои слова.

– Холлис ди Тельдри – верная слуга Эвандера, – заявила Айлет. – Ее верность Ордену не подлежит сомнению.

– А твоя?

Айлет открыла рот. Но не могла ответить. Она знала, в какие игры попала, покинув Гилланлуок. Она знала, какую свободу давала своей тени. Это делало ее не верной Богине и учениям святого? Вся ее жизнь была посвящена делу Эвандера. Несколько ошибок не были ересью.

Но станет ли она с этого дня чтить учения святого от начала до конца? Она будет подавлять Ларанту, как всегда говорила Холлис? Она будет наказывать вечно тень за то, что она существовала в ней.

Конечно, она должна была. Ее тень была жестоким паразитом.

Ложь. Айлет не могла говорить такую ложь. Она закрыла глаза и склонила голову.

– Интересно, – сказала фасматрикс. Она резко встала, ее плащ покачнулся от быстрого движения. Резкий хлопок, и два эвандерианца поймали Айлет за руки, подняли ее. – Интересно, – повторила домина, – но это бессмысленно без проверки. Держите ее. А ты, – она махнула другому эвандерианцу неподалеку, – держи ее голову. Не давайте ей двигаться.

Айлет напряглась, третий эвандерианец подошел за ней, сжал ее голову сильными ладонями. Она ощутила в этой хватке не только смертную силу, но и силу тени.

«Ларанта! – невольно позвала она, потянулась к силе своей тени. – Ларанта, ко мне!».

Но ее тень не ответила, а глаза фасматрикс пылали:

– Не зови свои силы при мне, девочка, – прорычала она. – Помни, я в твоем разуме. Ты обрекаешь себя. Встань смирно!

Тело Айлет сковал паралич. Не важно, что два эвандерианца держали ее руки, а третий – голову. Сила тени фасматрикс заморозила ее на месте. Она не могла даже моргнуть, смотрела, как фасматрикс сняла перчатку и протянула ладонь. Один из ее помощников опустил сияющий инструмент в ее ладонь. Айлет узнала этот предмет. Тем же предметом Фендрель указывал ее глаз.

Крик рос в груди Айлет, но она не могла его выпустить, так крепко сжала ее тень фасматрикс.

«Ларанта! Ларанта!» – кричала она, несмотря на предупреждение. Она не сдержалась.

Фасматрикс-домина броском гадюки приблизилась, поймала Айлет за затылок и уколола иглой ее глаз. Боль смогла разрушить хватку тени на ней.

Айлет отдернулась, крик вырвался изо рта. Эвандерианцы удерживали ее, но она билась в их хватке, смогла оттолкнуть одного и ударить по кому-то еще. Она промазала, но эвандерианец, державший ее за голову, поймал ее за плечи, развернул и прижал к полу лицом вниз, колено до боли уперлось ей в поясницу. Она извивалась, но не могла сбежать. Еще два эвандерианца давили на ее руки. Она зажмурилась от боли и бессильно рычала.

– Да, неприятный тест, – прохрипела фасматрикс-домина. Через миг Айлет услышала звяканье хрусталя. Она открыла не пострадавший глаз, увидела, как фасматрикс опустила каплю крови с иглы в бутылочку кружащейся жидкости. Странно сияющей жидкости. И в этот раз Айлет поняла, что это было.

Эйтр. Чистый эйтр.

Она забыла о боли, давно пропал туман сома. Айлет смотрела со смесью восторга и страха, как домина кружила жидкость. Эйтр был самым странным веществом из известных людям, ни стихия, ни руда, ни овощ, ни минерал, а живое материал, который рос, менялся, порой будто учился. Залежи находили в древних местах, развалинах и храмах, и когда-то, видимо, их было много, еще до того, как Богиня создала людей. Фасматоры предполагали, что этот материал остался после того, как Богиня вырезала нашу реальность.

Он был более редким, чем золото, бриллианты и облидит. Айлет поражалась даже небольшому количеству во флаконе.

Тень домины работала – магия окружила флакон и управляла жидким эйтром, взывала в жизни свойства, о которых Айлет и не догадывалась. Странная алхимия физического и духовного, осязаемого и нет. Жидкость во флаконе стала бурей энергии, пульсировала так, что даже смертные без тени могли ощутить.

А потом буря резко утихла. Пульс пропал, и эйтр опустился… и изменился.

Фасматрикс перевернула бутылочку над ладонью, высыпалась серебристая пыль.

– Вот, доминус Фендрель, – сказала она без эмоций. – Вот и твой ответ.

– Она родилась с тенью. Как я и думал, – Фендрель стоял над Айлет как ангел. Он повернулся и рявкнул эвандерианцам в холле. – Готовьте костер.

Сердце Айлет замерло. Она не верила в услышанное, не понимала слова доминуса. А потом ужас вспыхнул в ней, и она завизжала:

– Нет! Ошибаетесь! Невозможно! – ее тело боролось почти против ее воли, но с такой силой, что мужчина, давящий коленом на ее спину, упал на бок, и она почти вырвалась из хватки двух других. – Нет, прошу! Я не родилась с тенью! Не делайте этого! Нет! – она рыдала, ее тошнило, она почти сошла с ума от страха. Она не знала, что делала, что говорила.

– Отведите ее в комнату и верните проклятия на крови, – сказала фасматрикс, перекрыв голосом рев в голове Айлет. – Мы немедленно начнем подготовку. Казнь пройдет на рассвете.

Эвандерианцы подняли Айлет с пола, завели руки ей за спину, чтобы она не могла бить их. Она боролась, но сила в ней после первой вспышки ужаса угасала, и она осталась безжизненной в их руках. Ее разум бушевал, она вытянула шею, искала взглядом помощь.

Ее взгляд упал на лицо Террина, побледневшее под низко опущенным капюшоном.

ГЛАВА 6

Фендрель сидел на краю кровати в скромной спальне, в которой обитал в Дюнлоке. Как брат короля, он мог выбрать хорошие покои, но это не подходило Черному капюшону. Он был человеком дороги, потрепанным сложностями и потерями. Он не мог заставить себя удобно устроиться на шелковых подушках.

И он сидел на узкой кровати, сняв кожаный щиток с левой руки. Он передавил руку до этого ремешками щитка и бинтами, и без этого давления он скривился от облегчения и боли. Он закатал рукав, белые бинты были в черных пятнах.

Времени было мало.

Он мрачно смотрел на правду, размотав бинты и разглядывая три уродливые ранки. Черная кровь была поражена тенью, тьма как чернила текла по его венам. Вскоре ему придется выбрать, кто применит к нему Нежную смерть. Вскоре ему придется принять свою судьбу и передать наследие.

Он с шипением прижал влажную ткань к ранкам. Даже небольшое прикосновение причиняло боль, но Фендрель едва ощущал это. Мысли мучили его сильнее.

Террин должен был продолжить его путь, занять его место. Закон Эвандера не давал венаторам заводить детей, ведь такой ребенок был бы рожден с тенью, был бы мерзостью, как девушка, которую они убьют через несколько часов.

Но когда он нашел Террина после боя в Кро Улар, Фендрель понял, что этот мальчик будет обучен им по законам Эвандера. Он нашел того, кто станет вместо Фендреля Черным капюшоном и будет рядом с Золотым принцем, как Фендрель был рядом с Избранным королем. Он был его сыном.

Но все рухнуло…

Дверь спальни, которую Фендрель точно запирал, распахнулась, ударилась об стену и так задрожала на петлях, что могла сломаться.

– Что вы наделали, Фендрель?

Фендрель медленно моргнул, вдохнул. Он осторожно опустил рукав, чтобы скрыть ранки, до запястья.

– Террин. Ожидаемый визит.

Его бывший ученик прошел в комнате, его душа кипела. Но тени видно не было. Даже в ярости Террин был хорошим венатором, держал в оковах духа в себе. Но сила души самого Террина могла запугать многих.

Фендрель посмотрел в глаза Террина. Свет уходящего солнца лился в западное окно, озарял темную кожу парня, которая стала серой. Его челюсть была напряжена, глаза были огромными.

– Айлет не родилась с тенью, – сказал он. – Вы с самого начала решили ее убить. Вы что-то сделали. Вы ее подставили.

– Так ты думаешь? – спросил Фендрель без эмоций. – Что домина Эзабель легко обманулась бы? Ты видел своими глазами, как она выполнила проверку. Ты видел, как слезы души девушки стали пылью, смешавшись с эйтром. Ты знаешь правду.

Террин замотал головой.

– Я знаю, что вы ненавидите ее. Я знаю, что вы сделали бы все, чтобы убить ее, хотя я не понимаю, почему. Это как-то связано с венатрикс ди Тельдри?

От этого имени кровь отлила от лица Фендреля. Он прижал щиток к левой руке, затянул ремешки до боли, чтобы подавить эмоции, с которыми не хотел разбираться.

– С Холлис ди Тельдри разберутся по закону. Ее уже вызвали в Брекар из-за ее действий. Она знала риск укрытия рожденной с тенью… но научить такую тайнам нашего ордена? Это непростительно, это не искупить. Она заплатит за это.

Ее убьют. Более того, ее ждало Прибежище. Закон Эвандера не был милосерден с теми, кто сходил с пути. Холлис убьют, и ее душа вместе с тенью отправится в царство хаоса и мучений, будет вечно страдать там за зло, сотворенное в этом мире.

Такой была воля Эвандера.

Фендрель встал, глядя на пепельное лицо Террина.

– Тебе пора научиться, мальчишка, – процедил он. – Пора понять, что твоим чувствам – любви, похоти, желанию – нет места в нашей работе, – он опустил ладонь на плечо Террина, сжал, вонзаясь пальцами в ткань. – Девчонку сожгут. Радуйся, что ее душу спасут.

Террин опустил взгляд. Он оскалился, поймал руку Фендреля, развернул его и толкнул к стене. Лицо Фендреля прижалось к камню, и Террин завел руку наставника за спину, прижался к нему, тяжело дыша.

– Отпустите ее. Поговорите с доминой. Положите этому конец. Сейчас.

Ноздри Фендреля раздувались. Он расслабился на миг в хватке Террина, ощутил, как часть давления ладоней пропала. А потом бросился назад, уперся ногой в стену. Террин лишился равновесия, и Фендрель развернулся и сжал горло юноши. Он развернулся и прижал Террина к стене.

– Так ты хочешь, чтобы все кончилось, Террин? Умрешь сейчас, как предатель? Ты дал мне повод убить тебя на месте. Так ответь, и ответь осторожно. Ты – слуга Эвандера? Или ты раб этой девчонки-ведьмы? Ты не можешь быть и тем, и другим, так что же?

Террин не мог ответить. Фендрель давил, сжимал его горло, чтобы он не мог даже вдохнуть. Но свет погас в его глазах, сменился ужасом. Он боялся не Фендреля. Нет… это было нечто глубже.

– Ах, теперь ты понимаешь, – сказал Фендрель. Он ослабил хватку на горле Террина, воздух уже поступал, но он все еще прижимал юношу к месту. – Ты понимаешь соблазнение ведьм. Жуткая Одиль… она когда-то была в нашем Ордене. Но перешла к ереси, увела многих за собой. Ядовитые слова одной ведьмы могут поставить народы на колени. Это происходило раньше. Произойдет снова. Не ведись на это, мальчик мой. Не давай себе уйти с верной дороги.

Веки Террина опустились. Вена на его лбу выделялась под темными волосами, упавшими на лицо.

Фендрель убрал руку с шеи Террина, оставил ладонь на его плече и отошел на шаг.

– Приходи на рассвете, – сказал он, – когда будет гореть костер. Встань со мной. Встань и терпи крики ведьмы, рожденной с тенью. Запах ее горящего трупа очистит тебя, уберет из твоей головы пошлые мысли, которые грозили увести тебя с дороги. Встань со мной, Террин. И мы забудем обо всем этим. Мы продолжим нашу миссию. Мы будем служить, почитать Богиню своей службой до последнего вдоха.

Террин дрожал под ладонью Фендреля. Он стряхнул его руку и отошел от наставника к двери. Фендрель сказал в его спину:

– Ты знаешь, что должен сделать.

Юный венатор замер на пороге, отчасти повернулся, но не смотрел Фендрелю в глаза.

– Ошибаетесь, – тихо и сломлено сказал он. – Я не знаю больше ничего.

Он закрыл за собой дверь, оставив Фендреля одного.

Солнце село. Наступила ночь.

Вскоре наступит рассвет.

* * *

Террин нашел тихую лестницу среди скрытых коридоров, по которым слуги ходили по Дюнлоку, не беспокоя королевичей. Многие слуги убежали три ночи назад, так что никто не беспокоил Террина в тихом мрачном месте.

Он сидел на ступеньках под узким окном. Холодный воздух дул в щели, но ему было все равно. Он сжимал тяжелую голову руками.

Он мог быть дважды проклят? Очарован этой красивой девушкой, рожденной с тенью, как и говорил Фендрель? Эта девушка много недель была его напарницей, он бился рядом с ней, страдал и побеждал, не понимая, кем она была.

Но это была ложь. Он все время знал, что что-то было не так, что она была опасна.

Наверное, из-за того, что он ощутил ее истинную сущность рожденной с тенью, ему было не по себе при ней. Его душа реагировала на ее неправильность. Наверное, поэтому… поэтому от взгляда на нее его кровь кипела, как лава, в его венах, и он едва мог дышать.

Он потянул за волосы, скрипнул зубами, подавляя гнев, страх и ужасные эмоции в нем. Если бы он смог оторвать голову и бросить на ступеньки, он бы с радостью это сделал.

Он знал закон Эвандера. Если Айлет родилась с тенью, как показывал тест, она должна была умереть. Сгореть. Только так можно было спасти ее душу. Если он… он сглотнул с болью, горло сдавило. Если он переживал за нее, он должен был развести огонь.

Стон сорвался с его губ, и он согнулся, сидя на лестнице, зажмурился. Во тьме головы он видел ее снова – видел, как она танцевала в красном платье с голыми плечами, ее волосы разлетались, она перечила традиционным шагам танца, создавала свои движения, странные и грациозные. Только теперь юбки развевались и горели, огонь поглощал ее. Террин слышал ее крики, ее кожа чернела и облетала…

– Вот ты где.

Террин вздрогнул, посмотрел на лицо внизу, не понимая. Через пару мгновений он смог узнать Кефана у лестницы.

– Мне пришлось вызвать тень, чтобы отыскать твой след, так ты хорошо спрятался, – сказал венатор, закрывая за собой дверь. Он поднялся, замер на пару ступенек ниже Террина. Он отклонил голову к стене, скрестив руки. – Доминус сообщил нам о нападении, – сказал он. – О том… что случилось с тобой.

Террин повернул тяжелую голову, мрачно посмотрел на Кефана. Он видел вопрос во взгляде венатора, который тот не хотел задавать. Если проклятие Террина было еще активным, то и у Кефана тоже? Несмотря на уродливые шрамы на их лицах, они были все еще рабами Искажающей ведьмы?

– Мы отыщем их, – без уверенности сказал Кефан. – Найдем ведьм и убьем. В свите домины впечатляющие охотники.

– Не будет никаких мы, – прорычал Террин.

Кефан вздохнул, но не спорил. Он знал, как и Террин, как глупо было рисковать им вдвоем идти на охоту. Они могли от магии Анафемы за миг стать опасными врагами.

Молчание тянулось долго, Террин уже задумался, почему Кефан остался. Он посмотрел на венатора, поймал взгляд мужчины.

– Мне… жаль насчет ди Феросы, – сказал Кефан.

Террин отвел взгляд и разглядывал стену.

– Не ясно, чем думала венатрикс ди Тельдри, – продолжил он. – Взять рожденную с тенью. Обучить ее тайнам нашего ордена. Но… – он пожал плечами.

Он не озвучил сомнения? Вопрос повис в воздухе между ними?

Ладонь Террина прижалась к его груди, к тому, что пряталось в его жилетке. Он скрипнул зубами до боли в челюсти.

– Возможно, – продолжил задумчиво Кефан, – она думала, что девочка сможет управлять тенью и выживет. По крайней мере, временно. Она оттягивала смерть. Это ведь милосердие, хоть и не лучшее проявление?

Вело ли Холлис ди Тельдри милосердие? Или трусость? Террин не знал. Он сам был на том же месте месяц назад, когда держал в руках Нилли ду Бушерон. И он все еще не знал, что сделал бы, если бы его не лишили выбора. Он все еще не знал, смог бы слушаться закона.

Он надеялся в тайне, что нет.

Кефан сжал плечо Террина.

– Мы родились в темные времена, мой друг. В эпоху жертв.

– Слишком много жертв, – выдохнул Террин, не желая, чтобы его подслушали. Но он забыл о Дикаре в Кефане, усиливающем его восприятие. Взгляд венатора стал пристальным.

– Думаешь? Что ты сделал бы? Еще одна жертва – это уже слишком?

Он не продолжил. Тишина тянулась между ними. Террин поднял голову, увидел, что в глазах Кефана остался вопрос. Что он хотел спросить? Это было приглашение? К чему? Мятежу? Кефан предлагал биться за Айлет? Против Фендреля, фасматрикс-домины, тринадцати умелых венаторов Ордена…

Это было бы самоубийством.

Кефан тихо смотрел на него пару минут, словно читал мысли в голове Террина. Он тяжко вздохнул, спустился на ступеньку.

– Всем нам нужно делать выбор, ду Балафр, – сказал он. – Даже когда это навязывают.

Он отвернулся от Террина, спустился. Тусклый свет из узкого окна падал на медные волосы.

– И какой ваш выбор? – спросил Террин. – У вас тоже красный капюшон, ду Там. После всего вы все еще верны святому.

– Разве? – Кефан оглянулся на Террина, а потом открыл дверь и вышел, закрыл ее за собой. Террин остался в полумраке.

ГЛАВА 7

Она снова была в адской комнате.

Айлет сидела на краю кровати, сжимала мягкий матрац так, что ногти стали рвать ткань. Ее ждал только ужас, в голове был только ужас. Огонь плясал перед глазами, и ее кожа уже трепетала от воображаемой агонии, которая не была близкой к реальности.

Ее ладонь потянулась к талии, где обычно висел ее вокос в чехле. Но они давно забрали ее инструменты и оружие. Она сжала тунику над сердцем, опустила голову. Если бы только она могла добраться до Ларанты! Если бы она могла освободить ее, дать ей заполнить их общее тело. Если бы она могла поговорить с ней в последний раз…

Рожденная с тенью. Это многое объясняло.

Потому Холлис подавила ее воспоминания. Где-то за той паутиной чар были воспоминания о жизни до того, как Холлис нашла ее. То, что Холлис не хотела, чтобы она знала о себе, ради безопасности Айлет.

Холлис могла найти ее на охоте, понять, кем она была, и… принять безумное решение оставить у себя ребенка, рожденного с тенью. Учить ее. Защищать ее.

И она так глупо сбежала! Прямо в руки тому, кто узнал, какая она, и сделает то, что не смогла Холлис. Айлет закрыла глаза, погрузилась в свой разум. Она должна была слушаться наставницу. Она не должна была покидать Гилланлуок.

– Ларанта, – прошептала она, пытаясь уловить свою тень. – Ларанта, мне так жаль. Ларанта, отыщи меня.

Она ощущала по духовной связи, как ее тень двигалась. Ларанта ощущала ее расстройство, хотела прийти к ней и утешить. Но не могла. Без вокоса Айлет не могла ее призвать. Они снова дадут ей сом, и они с Ларантой не смогут пробиться через туман.

Айлет открыла глаза в реальном мире. В комнате, которая показалась тесной. Во тьме ночи, которая скоро пройдет. Ей нужно было бороться с эффектом сома, держаться за жизнь. На столе неподалёку были свеча и огниво, но ей не хотелось зажигать ее. Никакого огня. Не этой ночью

Айлет встала с кровати, прошла к окну так близко, как только осмелилась. Проклятия вернули, и она знала, что нельзя было приближаться. Она ничего не видела внизу. Эвандерианцы собирали за барьером хворост для ее костра? Или они нашли достаточно для нее на острове? Они уже строили гору из хвороста для костра вокруг кола?

Даже хорошо, что она не могла дотянуться до Ларанты. Иначе она боролась бы. Она знала. Как она могла просто поддаться огню? С силой Ларанты в ней она билась бы со всеми во дворе, и им пришлось бы подавить ее ядами, а то и применить Нежную смерть. А потом Прибежище откроется и заберет ее к мучениям.

Нет.

Она видела Прибежище. Знала правду. Закон Эвандера был милосердием. Лучше сгореть, чем вечно страдать.

Но Ларанта…

Слезы заполнили глаза Айлет, обжигали ее щеки, пока катились. Ларанта будет изгнана. Одна. Не понимая, что произошло. Веря, что Айлет была ее врагом, сковала ее и подавила ядом. Позволила им погубить их обеих.

Грудь Айлет сдавило, она едва могла вдохнуть. Она пыталась уловить звуки за окном, услышать, как строили костер, собирали хворост. Она так сосредоточилась на этом, что не слушала звуки ближе и не заметила шаги, пока они не добрались до ее двери.

Ее сердце дрогнуло, когда ручка повернулась после щелчка замка. Она заняла оборонительную стойку, едва дыша, сжав кулаки. Дверь открылась.

Герард вошел.

– Ваше высочество! – выдохнула Айлет. – Уже… пора?

Герард с потрясенным лицом поднял ладони, чтобы успокоить ее.

– Нет, нет. Нет, еще и полуночи нет. Я потребовал у них разговор с тобой, – он оглянулся на стража, которого не было видно. – Оставь нас наедине. Прошу.

Ладонь двигалась. Айлет заметила железный шип и щиток, но больше ничего от эвандерианца в коридоре. Кто-то закрыл дверь и оставил ее наедине с Золотым принцем.

Они смотрели друг на друга. Герард будто долго смотрел в Прибежище, таким измученным было его лицо.

– Айлет, – сказал он. – Я… делаю, что могу. И я не остановлюсь, клянусь.

Айлет выпрямилась. Она расправила плечи. Она не расплачется при Золотом принце. Она будет смелой. Он будет ею гордиться.

– Вы были хорошим господином, – прошептала она. Она могла только так, чтобы голос не дрогнул. – Вы дали мне то, чего я хотела: шанс проявить себя.

– Ты проявила, – ответил Герард. Во тьме комнаты в тусклом свете луны было сложно прочесть выражение его лица. В его глазах блестели слезы? – Ты много раз проявила себя. Ты, Айлет, венатрикс ди Фероса, благодарная душа, истинная слуга Богини.

– Нет, – тихо выдохнула она. – Я родилась с тенью. Пока меня не очистят, Богиня не посмотрит на меня.

Вся смелость покинула ее. Она опустилась на колени, но не с уважением, а сломлено. Всхлипы застревали в горле, она давилась ими, не хотела поддаваться им. Она прижала ладони к сердцу, все мышцы лица были напряжены, чтобы подавить истерику.

Герард пересек комнату, опустился перед ней. Она ощутила его ладонь на своем плече.

– Завтра на рассвете я там буду, – сказал он. – Фендрель и домина не станут говорить со мной сейчас, но я не сдамся без боя. Я буду стоять на месте костра сам, чтобы остановить их. Ты спасла меня. Много раз. Ты… спасла Серину. Пыталась ее спасти. Все отдала. Ты не заслуживаешь этого. Родилась ты с тенью или нет, мне плевать. Ты не заслуживаешь такого.

Его слова были водопадом утешения для сухой земли ее испуганной души. Она знала правду, и, судя по его тону, знал и он. У него не было власти над каструмом. Только король мог влиять на домину и доминуса. Но Гвардин ясно показал недоверие к Айлет.

Она поежилась, подняла голову и посмотрела в искренние глаза принца.

– Было честью служить вам. Вы будете хорошим королем.

Его лицо исказила боль от ее слов. Две слезы покатились по его красивому лицу. Это было чудом! Чудо, что Золотой принц Богини смотрел на нее с таким состраданием. Переживал за нее. Будет даже горевать по ней. Это вызвало слабую улыбку на ее губах.

Герард резко встал.

– Я должен идти, – грубо сказал он. – Я поговорю с отцом. Я уговорю его.

Айлет села на пятки, обвила руками живот, подняла голову. Она сначала молчала, просто смотрела на него. Она медленно нахмурилась. Принц повернулся к двери, потянулся к ручке. Но замер, когда Айлет сказала:

– Странно. Мне говорили… вы меня убьете.

– Что? – он оглянулся, глаза озарял свет луны. – Что ты сказала?

– Маленький Пророк, – Айлет склонила голову, глядя на него. – Нилли ду Бушерон, девочка, родившаяся с тенью, дала мне видение. Я видела вас с мечом. Вы были печальны, но не мешкали. Вы отрубили мне голову, и… я была благодарна, – она нахмурилась, отвела взгляд от растерянного принца, стала разглядывать пол. – Я бы предпочла такую смерть, наверное.

Молчание затянулось. Принц без слов открыл дверь, вышел и закрыл ее за собой. Айлет услышала засов, но это было не важно. Запертая или нет, проклятие ее не выпустит.

Она осталась на коленях на холодном твердом полу, не знала, сколько времени прошло. Минуты и летели, и ползли из-за страха. Она почти желала рассвета, конца. Но какой конец! Как она могла решиться на такое?

Она встала и прошла к кровати, легла и смотрела на полог. Она вспомнила вдруг, как лежала тут не так много ночей назад, мучилась от боли после обливиса. Кто-то придвинул к ее кровати стул. Кто-то, чье лицо она не видела, держал ее за руку в жуткие часы. Кто-то… кто-то…

Он будет там на рассвете с принцем? Он будет биться за нее? Она не надеялась. Он будет молчать, как при фасматрикс-домине. Он будет стоять рядом с венатором-доминусом, как истинный эвандерианец.

Теперь он знал, кем она была, как он сможет даже смотреть на нее?

Слезы вдруг полились по ее щекам. Она зажмурилась. Как она хотела в Гилланлуок! Как она хотела к Холлис, Честибору, к диким дорогам в горах Дроваля. Как она хотела вернуться и исправить ошибки, слушаться Холлис, тихо сидеть на месте, вдали от Дюнлока и интриг. Холлис пыталась защитить ее. Холлис знала, кем она была, знала, что, как только она пересечется с каструмом, ее сущность раскроют. А Холлис? На нее будут охотиться. Каструм не пощадит ее…

Стук об стену.

Что-то рухнуло. Будто тело.

Айлет открыла глаза и села на кровати, глядя на дверь. Ей показались эти звуки? Засов поднялся со скрипом, ручка двери двигалась. Айлет вскочила на ноги, сжала столбик кровати, а дверь распахнулась, и фигура прошла внутрь.

– Террин!

Его плащ трепетал как крылья за ним, он быстро повернулся и закрыл дверь. А потом повернулся к ней, сжимая охапку вещей, которые она в смятении не сразу узнала. Террин пересек комнату и опустил вещи по одной на ее кровать. Ее флейты. Ее скорпиону. Ее яды.

Она посмотрела в холодные глаза под капюшоном.

– Что ты делаешь? – осведомилась она.

– А ты как думаешь? – его мрачный голос вызвал в ней дрожь. Он вытащил из-под плаща граненый хрустальный флакон. – Сначала это, – он бросил флакон ей. Она поймала его и подняла на уровень глаз. Ее рот глупо раскрылся. – Выпей, – сказал Террин. – Это антидот от сома. Тебе нужно быть собой, если мы хотим выжить.

Ее пальцы так дрожали, что она чуть не выронила флакон, пока вытаскивала пробку. Она отклонила голову, осушила содержимое, надеясь, что доза была правильной. Жидкость обжигала горло. Айлет закашлялась, но подавила тошноту. Она почти сразу ощутила, как сом растаял.

Ларанта пошевелилась в глубине нее.

Террин схватил ее вокос, вытащил из чехла.

– Призови тень, – сказал он. – Столько силы, сколько осмелишься. Давай.

Айлет взяла вокос, но не поднесла к губам, а сжала другой рукой локоть Террина.

– Что это? Ты же не думаешь, что сможешь увести меня отсюда?

– Нет, – ответил он. – Но я могу попытаться.

– Ты… ты пострадаешь, – она сжала его руку с бурей надежды и страха в голове. – Они поймают тебя и убьют. Они обрекут твою душу с моей. Ты так не можешь. Нет! Ты должен…

Террин прижал ладонь к ее затылку, пальцы впились в ее волосы, в кожу головы. Она охнула, а он притянул ее к себе, и на миг его глаза ярко вспыхнули перед ней, а его дыхание обожгло ее лицо.

Его губы прижались с силой к ее. Она лишилась мыслей и страха. Все пропало от смятения и жара, молния пронзила ее внутри, вспыхнула в ее теле. Она напряглась, готовая вырваться.

Но вместо этого отпустила его руку и схватила его за шею, притягивая его ближе, прижимаясь к нему телом. Его другая рука обвила ее, и на миг сила в ней пульсировала так, словно ее тень наполнила мощью ее тело. Айлет поняла, как ощущалась жизнь.

Миг прошел. Он отодвинулся.

– А теперь шевелись, – прорычал он, его губы были над ее.

ГЛАВА 8

Герард стоял у двери отца, держал свечу в руке. Эхо его стука утихло, ответом была тишина. Принц скрипнул зубами, прошипел.