Текст книги "Злые умыслы (ЛП)"

Автор книги: Сильвия Мерседес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Придется терпеть ночь веселья. Стараться не глядеть на Лизель, ее золотые волосы, улыбку и формы в свете свеч. Стараться не ощущать взгляд Фендреля, следящего за его действиями. Стараться не замечать, как Герард страдал от решимости герцога. Стараться смотреть только на свою тарелку, вино и только это.

И так будет долгие несколько часов.

Террин не носил нарядную форму несколько лет. Она хорошо на нем сидела, кисточки и пуговицы ровно лежали, пряжки сияли. Но было странно носить ее. Словно он пытался носить чужую кожу. Его левая ладонь онемела немного, пока он затягивал шнурки и надевал жилетку.

Он поднимал красный капюшон, когда в дверь постучали, а потом послышался голос:

– Террин? Ты там?

– Да, – ответил Террин, повернулся, а дверь открылась, и Герард заглянул в комнату. Принц был в наряде для банкета, величавый в красно-золотом, его волосы были убраны с высокого лба. Но изящество его вида не смягчило морщины стресса у рта. – Что такое?

– Ничего, – быстро ответил Герард, закатил глаза и прислонился плечом к двери. – Все. Но пока ничего такого. Только…

– Что?

– По словам Дальдреда, леди Серина должна была прибыть несколько часов назад. Они едут по южной дороге, пересекая реку Сангкор в Гримо.

Террин пожал плечами.

– Их многое могло задержать.

– Да. И я уверен, что Серина отправила бы всадника, если бы такое случилось. Но всадника не было, и… ну…

– Герцог становится нетерпеливым?

Странное выражение мелькнуло на лице Герарда.

– Герцог не заметил. Но я заметил. И я переживаю.

Террин чуть сдвинул брови.

– За леди Серину.

Герард моргнул, и выражение, которое Террин заметил, пропало, сменилось спокойным. Но он не смог скрыть напряжение в голосе.

– Та дорога из Гримо проходит в миле от развалин Кро Улар. Я знаю, ты не нашел там следы Фантомной ведьмы, но…

Он не закончил. Не должен был.

Террин резко развернулся, схватил плащ с кровати, накинул на плечи. Он взял скорпиону и щиток, колчаны ядов. Герард смотрел на него без комментариев. Когда Террин подошел к двери, принц отошел в сторону, пропуская его.

– Спасибо, – тихо сказал он. – Это нас успокоит, если… мы будем знать.

– Конечно, – Террин вышел в коридор широкими шагами, бросил через плечо. – Я вернусь вскоре с вестью. Не задерживай банкет из-за меня.

ГЛАВА 11

– Покажешь еще раз, Серина? Пожалуйста. Одним глазком посмотреть.

Серина вздохнула, отодвинула ткань от входа в палатку и прошла внутрь, сестра Дючетт – следом. Слуги быстро устроили укрытие для дочери герцога, включая груду одеял и шкур вместо кровати и чашу воды, чтобы она смыла грязь пути.

В одном углу стоял большой сундук, подарок от отца с указаниями послушной дочери.

Дючетт прошла к сундуку, почти танцуя, коснулась медных замков пальцами. Она с надеждой посмотрела на Серину.

– Хорошо, – с неохотой сказала Серина. – Не стесняйся.

Дючетт радостно запищала, откинула крышку и посмотрела мечтательно на горы розовой ткани, бережно уложенной в сундук. Она провела пальцами по корсету с бусинами, нежно коснулась тонких рукавов.

– Так красиво! – выдохнула она. – Почему ты не надела его сегодня, Серина? Разве не это отец прислал для встречи с принцем?

Серина опустила сумку с плеча на кровать, а потом сунула ладони в рукава ее робы послушницы. Великая мать Дидьен пыталась убедить ее отдать наряд на время пути из храма в Водехран, но Серина настояла, что оставит его. Она ощущала себя в этом удобнее, чем в том, что ей прислал отец. Особенно, когда розовое платье так манило Дючетт.

– Такое платье неудобно для пути, – сказала она. – Оно точно испачкалось бы, или его зацепили бы колеса. И хорошо, что я не в нем. Сестры несколько часов будут менять разбитое колесо, и будет уже темно для пути. Мы не успеем в Дюнлок до завтра.

– Но ты будешь в нем завтра, да? – словно сжимая святую реликвию, Дючетт подняла головной убор с камнями и вуалью, подняла его и стала восхищаться им.

Рот Серины дрогнул в улыбке. Она прошла к Дючетт, забрала головной убор, оттолкнула капюшон послушницы подруги, опустила украшение на ее голову. Дючетт охнула, когда шелк упал ей на плечи.

– О, Серина! Не надо! – возразила она, но не пыталась снять головной убор. Ее ладони теребили шелк, лицо сияло. – Как я выгляжу? – спросила она, вертясь. – Похожа на настоящую леди?

Серина склонила голову. Дючетт была простой и худой, с румяными щеками и заразительной улыбкой. Никакие украшения не сделали бы ее красавицей, а камни и вуаль не могли скрыть ее лысую голову неровной формы. Но она хотя бы носила украшение лишь для игры, никто не ждал, что она будет играть красавицу в реальности.

– Тебе это идет больше, чем мне, – искренне сказала Серина.

Дючетт рассмеялась и закружилась, шелк развевался за ней.

– Я хотела бы стать принцессой! – она раздраженно посмотрела на Серину. – Почему ты все время такая хмурая? Мы будто едем на твои похороны, а не на свадьбу.

Дрожь пробежала по спине Серины. Она старалась не смотреть на сумку на ее кровати, где был еретический перевод священного писания, выполненный сестрой Ильдой.

За ересь казнили… и эта судьба нынче была куда ближе обычного.

Сирена пожала плечами и издала смешок.

– Может, я просто предпочитаю робы и капюшоны, – она шагнула вперед и забрала головной убор с лысой головы Дючетт.

– Ну и глупо, – ответила Дючетт, гладя шелк пальцами, а потом отпуская. – Я бы легко с тобой поменялась!

– А я с тобой, – прошептала Серина. Но Дючетт не слышала ее. Послушница прошла по палатке и опустилась на кровать Серины.

– О, мои ноги! – застонала она. – Наверное, мы прошли сотню миль сегодня. А теперь нас ждет ночь в дороге, а не в постелях, – она плюхнулась на одеяла, задрала ноги и сцепила пальцы за головой. – Ты хотя бы поспишь внутри. Остальным придется прятаться под телегами и молиться, чтобы не было дождя.

– Можешь поспать сегодня тут, Дючетт, – Серина сунула вуаль к платью и опустила крышку сундука. – Тут хватит места на еще одного человека, – об этом она тоже спорила с Великой матерью, отправляясь в путь. Серина не хотела особое отношение: личную палатку, роскошную, как для высшей жрицы. Это отделяло ее от послушников еще сильнее.

Улыбка Дючетт немного увяла от приглашения Серины, она печально нахмурилась. Она огляделась в палатке, которая была не очень большой, и покачала головой.

– Нет. Если я останусь, сестра Альбина порвет меня утром. Она заставит меня петь молитвы покаяния, пока я не сорву голос. Лучше не злить ее, – Дючетт села и слезла с кровати. При этом сумка Серины упала, и что-то вылетело из нее на пол.

Сердце Серины почти остановилось.

– Что это? – Дючетт подняла маленький потрепанный по краям пергамент. Она перевернула его, увидела край сломанной печати на краю и затаила дыхание. – Это… королевский орел? О! – она подняла взгляд, глаза сияли, кривые зубы сверкнули в понимающей улыбке. – Это любовное письмо от Золотого принца?

– Нет, отдай! – Серина пересекла палатку и забрала письмо из рук Дючетт. Она поняла, как резко звучала, подняла голову и быстро смягчила голос. – Прости, Дючетт, это… важное послание из Дюнлока, эм,… с важными деталями.

Дючетт изображала улыбки и беспечность, но не была дурой. Она приподняла бровь, открыла рот, но передумала и закрыла его.

– Я принесу ужин, миледи, – холодно сказала она и вышла из палатки, оставив Серину.

Слово «миледи» звенело в ее ушах, Серина скривилась и опустила голову. Она не должна была так говорить о Дючетт. Но мысль, что кто-то увидит содержимое этого письма… особенно Дючетт, которая не могла держать язык за зубами…

Она посмотрела на пергамент, прижатый к груди. Нужно было давно уничтожить это письмо.

Серина выругалась, опустилась на колени у кровати и подтянула к себе сумку. Как глупа и беспечна она была! Она отвлеклась на Дючетт и не поняла, что сумка была открыта. Она убрала письмо на дно. Ее ладонь задела кожаный переплет книги сестры Ильды. Словно успокаивая себя, она коснулась книги, провела пальцем по краям страниц. Убеждаясь, что они еще были там.

Она почти ощущала силу в этом переплете. Силу изменить мир… Но только если книга попадет в верные руки в правильный миг истории.

Ком появился в горле. Серина с болью сглотнула и поспешила закрыть сумку и завязать кожаные шнурки. Она встала с колен и села на кровать. Внутри стало темнее. Солнце почти село, и свет был лишь от костров рядом с палаткой. Воздух был холодным, но она не могла набраться смелости и покинуть палатку, присоединиться к сестрам у огня.

Вместо этого она укуталась в плащ и сидела. Сумка лежала у бедра, вес успокаивал и тревожил.

Они попадут завтра в Дюнлок.

Сначала она была рада, когда колесо кареты с уважаемой Великой матерью Дидьен сломалось. Возмущения великой жрицы вызвало тайное веселье у сестер, и замена колеса означала еще ночь в дороге. Еще ночь, когда Серина еще могла притворяться сестрой Сивелин, писарем, верным Богине и работе. Еще ночь, когда она могла не думать о свадьбе и церемонии, ждущей ее через семь дней.

Еще ночь, когда она могла скрыться от унижения.

– Королева может шептать на ухо короля, – вспомнила она в темноте голос сестры Ильды. – Королева может говорить в безопасности постели то, чего не смогла бы сказать святая сестра в публичном месте.

Серина опустила голову и притянула сумку на колени.

– Это… не ради меня, – прошептала она. Ее слова были как исповедь. – Я делаю это ради Перриньона и народа Голии. Клянусь, Фейлин, я никогда не согласилась бы на этот брак в другом случае. Я бы никогда…

Крик разбил воздух.

Серина вскочила на ноги, мышцы сжались от страха. Еще крик, еще, хор ужаса. Серина шагнула вперед, назад, не знала, остаться тут или вырваться из палатки. Любопытство победило, и она сдвинула ткань на входе, сжимая сумку под рукой. Она вышла наружу, порыв ветра сорвал с ее лысой головы капюшон.

Паника вспыхивала перед ней. Сестры бежали, лошади вопили. Силуэты мелькали между костров, тени плясали. Но она почти против своей воли посмотрела в центр лагеря.

На облако живой тьмы, что была глубже ночи. И на фигуру в центре той тьмы, фигуру в лохмотьях свадебного платья.

Губы Серины двигались беззвучно, пытаясь произнести имя, выдохнуть молитву.

Невеста вышла из тьмы и посмотрела на кричащих монашек вокруг. Ее лицо было почти неузнаваемым, один глаз скрывали выросшие грибы, а другой был пустым, пялился из глазницы.

– Где ты, Серина? – хищный голос вырвался из сдавленного горла. – Я знаю, ты тут. Покажись!

– Я тут.

Существо повернулось. Она оскалила губы, свет огня сиял на острых зубах. Один глаз окинул лагерь взглядом, заметил Серину на входе в палатку.

Все пропало. Крики сестер, топот и вопли лошадей. Были только они вдвоем. Серина смотрела на адское лицо, которое было ее сестрой, но и не было ею.

– Я тут, Фейлин, – сказала она. Она сделала медленный шаг, другой, прошла к костру между ней и тем призраком. Издалека она слышала, как сестра Дючетт кричала ее имя, но голос будто звучал из другого мира. Хоть ее колени дрожали так, что едва выдерживали ее вес, она делала шаги.

Существо разглядывало ее, глаз странно сиял. Душа человека еще была в том взгляде? Или тело полностью захватил чужой дух?

– Ты все-таки вышла, Серина, – голос донесся поверх треска костра, низкий, как рычание зверя. – Я слышала о твоем прибытии. Я не хотела верить. Не хотела думать, что ты… ты…

Ее рот искривила боль, и две тощие ладони прижались к щекам, давили, ногти рвали тонкую кожу, и кровь текла струйками.

– Она хочет выйти! – закричала она, зажмурив глаз. – Она хочет выйти, хочет, чтобы я убила тебя! Она хочет, чтобы я убила всех вас!

Хоть слова были ужасными, Серина ощутила надежду. Это была Фейлин. Должна быть. Если бы ведьма захватила тело, она бы уже всех убила. Но ее сестра боролась, хотела пощадить ее. Может… может…

Серина облизнула сухие губы и, пока глаз Фейлин был закрыт, повесила сумку на плечо за ремешок.

От этого глаз Фейлин открылся. Голубая радужка пропала в чистой тьме.

– Что это? – прорычала она. Два голоса звучали за ее, когда она говорила.

Через миг тьма окружила ее, и она пропала и появилась возле Серины. Ее ладони, как когти, вырвали сумку из хватки Серины.

– Фейлин, нет! – Серина попыталась забрать сумку, но существо, каким стала ее сестра, показало Серине свою жуткую спину – лопатки выпирали, как ножи, среди рыжих спутанных волос. Серина увидела, как она порвала ткань сумки, ее ладони как пауки стали рыться среди книг и бумаг.

Словно ее вела сама судьба, она впилась в письмо принца и вытащила его. Свет огня озарил сломанную печать с головой орла.

– Нет, прошу, – Серина давилась своими словами, чуть не упала на колени. Потребовались все силы, чтобы стоять на ногах. – Прошу, отдай это. Фейлин, это не значит…

Но было поздно. Ее сестра открыла письмо. Серина не видела ее лица, но и не нужно было. Она видела, как боль согнула ее спину.

С хищным воплем чудовищная девушка разорвала письмо, используя длинные кривые ногти и зубы. Она сплюнула пожеванный пергамент, развернулась, скаля почерневшие зубы и кровоточащие десны.

– Ты предала меня! – завопила она.

– Нет, – Серина подняла руки. Перед глазами мелькали воспоминания… четыре года назад, все тела, убитые ее только что захваченной сестрой. Она знала, что за магия была в этом хрупком носителе. Она знала, как жестоко могла убить Фейлин.

Но она поймала сестру за руку.

– Я бы никогда тебя не предала, – сказала она. – Я просто хочу спасти…

Фейлин с визгом вырвалась.

– Ты не можешь меня спасти, – взревела она. – Никто не может.

Серина отскочила, тьма окутала ее сестру. Она отшатнулась на пару шагов, ошеломленная, потирая глаза, но посмотрела вовремя, чтобы увидеть, как Фейлин появилась на краю лагеря. Ее рыжие волосы и лохмотья свадебного платья тянулись за ней, она бежала в ночь.

И в руках она сжимала сумку с книгой сестры Ильды.

ГЛАВА 12

Незнакомая долина лежала впереди во тьме, и Айлет не могла мчаться на коне, но вела его как можно быстрее, разглядывая путь теневым зрением. Ларанта бежала на конце духовной связи, тянула от желания охотиться так сильно, что Айлет от этого почти вылетала из седла.

Крики утихли. Это было зловещим, а не успокаивало. Она осторожно приближалась к лагерю, ее теневое зрение ослепляло сияние множества смертных душ. Она вернулась к смертному зрению и остановила Честибора.

Она видела активность, озаренную кострами. Лошади вставали на дыбы и вопили, ладони тянулись к веревкам, телеги ехали, замирали и снова ехали. В воздухе была буря голосов. Дюжина тел бегала, кричала и ругалась, и Айлет подумала, что наткнулась на банду головорезов. Но через пару мгновений она привыкла к темноте и поняла, что все были с белыми капюшонами на головах. И они были женщинами.

Монашки. Она наткнулась на группу монашек. Испуганных, кричащих, в истерике.

«Ларанта, – позвала она в разуме, – есть след тени?».

Ларанта не успела ответить, одна из монашек заметила Айлет на коне на краю света огня. Она прижала ладони к щекам и завизжала:

– Красный капюшон! Красный капюшон! – это приветствие не было приятным.

Айлет подняла руку.

– Я тут, чтобы помочь! – крикнула она. – Скажите, что случилось! – ее голос чуть не пропал в шуме.

Кто-то все-таки услышал ее. Рябь решительного движения прошла по группе, сестры расступились, пропуская одну. Айлет увидела удивительно низкую, толстую и жуткую женщину в наряде высшей жрицы, словно готовую вести церемонию. Она решительно и величаво шла сквозь толпу, на лице была маска презрения из-за истерики вокруг нее. Она была самой старой из всех, кого Айлет видела, и она вряд ли могла увидеть кого-то старее. Без поддержки трости из рябины в одной руке и крепкой девушки у другой руки, она точно упала бы от своего веса и возраста.

Айлет быстро спешилась и низко поклонилась. Она еще не встречала Великую мать, и она не знала, как стоило себя вести. Но поклон казался безопасным решением.

Ларанта осталась на земле рядом с госпожой и зарычала:

«Рябина!».

«Тихо», – прошипела Айлет, и тень сжалась у ее ног. Она не могла подавить свою дрожь. Трость из рябины не только поддерживала тело жрицы, но и отгоняло влияние теней. Ни одна тень не могла выдержать запах святой рябины, связанной с Богиней.

Видимо, это были Сивелин, высший орден послушниц святой Сивеллы из Руд. Женщины презирали все, связанное с тенями, видели в Ордене святого Эвандера группу тех, кто был чуть лучше одержимых демонами еретиков.

Жрица так строго посмотрела на Айлет, что той захотелось забраться на коня и уехать, бросив сестер. Но если Герард узнает, что она бросила монашек в беде посреди ночи, это точно не поможет ей убедить его, что она подходит для Милисендиса.

Айлет выпрямилась под взглядом Великой матери.

– Я Айлет, венатрикс ди Фероса. Скажите, что тут случилось, и как я могу помочь.

– Ведьма, – рявкнула жрица. Айлет помрачнела, решив, что женщина обвиняла ее. Но жрица продолжила. – Появилась внезапно, женщина, посреди лагеря. Напугала ужасно моих девочек… хотя это просто сделать, – старушка хмуро посмотрела на сестер, которые дрожали, приходя в себя, прятали руки в длинные рукава роб и стыдливо опускали головы, их капюшоны скрывали лица.

Жрица повернулась и хмуро посмотрела на Айлет.

– Разве не твой орден должен защищать королевство от ведьм и подобных? Я поговорю с вашим главным и дам ему знать, что я думаю, девушка.

Только этого ей не хватало.

– Добрая мать, – спешно сказала Айлет.

– Великая мать, – строго исправила девушка, поддерживающая руку жрицы.

Айлет с тревогой взглянула на девушку, перевела взгляд на старушку.

– Великая мать… если бы вы описали мне ведьму и сказали, что она сделала и куда ушла, я занялась бы ее уничтожением. Может… у нее были рыжие волосы?

Глаза жрицы, уже маленькие под складками жира, прищурились.

– Тьма, – прошептала она. – Облако тьмы окружает ее, как дьявола.

– А волосы? – не сдавалась Айлет. – Какого они были цвета?

– Не могу сказать. Только тьма, – старушка поежилась, а потом с трудом подняла трость и указала ею на сердце Айлет, словно хотела пронзить ее. – Она украла одну мою послушницу.

– Украла? – Айлет тут же насторожилась. – Как? Проклятием? Оковами?

– Нет, не такое, – жрица покачала тяжелой головой и резко опустила трость на землю, оперлась на нее. Девушка рядом с ней поправила хватку на обвислой руке старушки. – Как-то очаровала девочку. Ведьма убежала туда, и глупая девчонка побежала за ней, как одержимая, – жрица кивнула влево.

Кивнула в сторону Кро Улар.

Не слушая возмущения жрицы о глупости послушниц и измельчании благородных сестер Сивелин, Айлет повернулась к башне. Хотя тьма и пейзаж скрывали ее, она ощущала башню на границе смертного и теневого зрения.

Отчасти ей хотелось убежать, бороться судьбе, тянущей ее к тем проклятым руинам. Но эти чувства не подходили венатрикс.

Айлет повернулась к жрице.

– Я верну вашу послушницу, – сказала она, убрав красный капюшон с головы и спрятав его под жилетку. – Я разберусь с этой ведьмой. Вот, – она бросила поводья Честибора ближайшей монашке. – Придержите его для меня.

– Красный капюшон! – позвала высшая жрица, когда Айлет развернулась, готовая бежать в ночь. Айлет оглянулась. – Приведи девочку целой и без тени в ней, или тебя ждет осуждение Богини.

– Все мы столкнемся с судом Богини, – мрачно ответила Айлет. – И нам нужно думать о своей совести в конце.

Она побежала, Ларанта – следом, они оставили сестер Сивелин и их костры позади.

* * *

«Есть следы тени, Ларанта?».

Волчица кралась среди развалин Королевской дороги, прижав нос к земле и нюхая. Айлет шла следом, прижимая ладонь к духовной связи. Ее глаза пылали светом тени, пока она разглядывала сломанные камни. Хоть местами было опасно, старая дорога была все еще самым гладким путем по пейзажу, особенно во тьме.

Ларанта прорычала в ответ, звук дрожал на духовной связи.

«Тень. Сюда».

Захваченная тенью тоже выбрала Королевскую дорогу, когда убегала из лагеря Сивелин, тянула послушницу за собой. Это была ведьма, как и сказала Великая мать? То, что она увлекла за собой юную послушницу, значило, что она могла быть Приманкой, заманила зовом сирены и иллюзиями. Айлет недавно спасла Золотого принца от Приманки, и она знала, какими опасными они могли быть. Судя по темному облаку, которое описала жрица, это могла быть иллюзия Приманки.

Айлет скрипнула зубами. Она уже ошибалась, готовясь сражаться не с тем видом тени. Ей нужно было сохранять осторожность, не спешить с выводами…

Но интуиция подсказывала, что она охотилась на Фантомную ведьму.

До Кро Улара было около мили. У каждого поворота дороги она ожидала наткнуться на ведьму или послушницу. Но обе убежали раньше нее, и она не догнала их. Полумесяц поднялся высоко, но мало озарял пейзаж, и Айлет полагалась на теневое зрение. Она не знала, как справилась послушница. Может, она была как-то околдована.

Айлет забралась на знакомый холм. Когда она добралась до вершины и посмотрела на долину, она увидела развалины башни.

Ее желудок сжался. Если она была права, если Фантомная ведьма ждала там, то она была в неудачной ситуации. Она даже не взяла нужные яды для тени Невидимки. Она не должна была нападать на врага одна. Она должна была вернуться на заставу и вызвать посланием Террина.

Но если она отступит сейчас, она погубит послушницу. Когда она вернется с Террином, бедняжка будет мертва. Или хуже.

– Ты не знаешь, – напомнила она себе, цедя слова. – Ты не знаешь, что там.

Айлет стиснула зубы и вдохнула. Она была венатрикс, обученной сражаться с захваченной тенями в одиночку. Она билась с врагами за месяц достаточно раз, и она всегда умудрялась победить более-менее успешно. Она справится снова.

Она осторожно начала спуск, опуская ноги, чтобы не сбросить камни по склону. Ларанта бежала на конце духовной связи, так что у Айлет не было доступа к ее силе и скрытности. Но Холлис усердно учила ее годами, и Айлет шла изящно, как хищник под тусклой луной.

Ларанта остановилась впереди, рыча, качая волчьей головой.

«Нет тени, – сказала она, оглянулась на Айлет, ее странные глаза вспыхнули. – Нет следов. Нет запаха. Пропало».

Айлет нахмурилась. Было много способов сбить охотника, как Ларанта, со следа, и один казался вероятнее всего.

– Обливис? – спросила она. Если захваченная тенью перенеслась, могла оставить след обливиса там, где вышла отсюда в Прибежище.

Ларанта покачала головой.

«Нет тени. Нет следа. Нет запаха».

Это не означало ничего точного. Тень могла быть рядом. Она могла быть… чем угодно.

Она вытащила скорпиону из кобуры и прикрепила к руке. Но не спешила заряжать Нежную смерть. Яд был таким опасным, а если она промажет? Послушница была там, уже рисковала. Хотя Айлет считала себя меткой, вариантов тут было слишком много. Ей не стоило вовсе заряжать оружие.

– Мне нужно увидеть ведьму, – прошептала она. – Прицелиться и выстрелить в нее, – с этим решением она посмотрела на Ларанту. – Что насчет смертной крови? Можешь найти след?

Ларанта оскалилась.

«Чую смертную».

«Иди по следу», – приказала Айлет. Это было уже что-то. Если найдут послушницу, может, найдут захваченную тенью.

Ларанта спускалась по склону к развалинам Кро Улар. Айлет следовала, насторожившись. Она не видела признаков жизни среди обломков башни, и знала, что Ларанта сообщит, если ощутит кого-то близко. Но что-то в воздухе ощущалось… неправильно. Она как будто шла в капкан, зная, что это ловушка, но пытаясь убедить себя в другом.

Ларанта добралась до разбитых ворот и стала волчицей, ощетинилась.

«Смертная, – сказала она с пылом в голосе. По краям от нее отлетал дым. – Смертная».

Айлет подобралась к своей тени и посмотрела меж разбитых столбиков ворот во двор Кро Улар. Все выглядело страшнее в свете луны, и ей снова показалось, как ранее, что там были призраки, и ощущение было таким сильным, что она могла почти поклясться, что видела силуэты мертвых воинов среди обломков.

А потом один из тех фантомов вышел на чистое пространство, и свет луны упал на белую робу и светлый капюшон.

Сердце Айлет подпрыгнуло. Послушница! Ее роба доставала до колен, была с широким поясом, а ноги скрывали мешковатые штаны, и ремешки сандалий привязали ткань к лодыжкам. Она шла, вытянув шею, озираясь, словно ожидала, что что-то спустится с неба.

Айлет подавила желание встать и побежать к девушке, схватить ее за руку и утащить на Королевскую дорогу. Ведьмы не было видно, а ей нужно было спасти эту юную дурочку.

Могла ли это быть ловушка? Послушница могла быть приманкой для Айлет? Она не осмеливалась действовать импульсивно. Она должна была слушаться обучения Холлис и проверить округу, а потом говорить с девушкой.

«Ларанта, справа от меня, – приказала она, направляя волчицу. – Обойти развалины, поищи тень. Встретимся на дальней стороне».

Хвост Ларанты вильнул в ответ, и она убежала. Ее волчица слилась с тенями. Айлет часть разума отпустила со своей тенью, но с остальным сосредоточилась на своем пути, шла против часовой стрелки вокруг развалин. Порой она теряла послушницу из виду за разбитыми стенами. Порой она ее видела, все еще во дворе. Глупая девчонка хотя бы не шла к самой башне. Айлет не ощущала ничего – ни магии, ни проклятий, ни следов тени или другой жизни.

А потом на пути возникла часть стены, словно пострадавшей от взрыва. Может, работа Элементаля двадцать лет назад. Айлет забралась на стену, двигаясь беззвучно.

Она стала спускаться, и голос Ларанты донесся до нее по духовной связи:

«Тень. Магия».

Айлет вздрогнула, ее ладонь сбила камень. Он упал на землю со стуком. Она скривилась от шума, тихо выругалась сквозь зубы.

Послушница во дворе резко повернулась на звук. Айлет пригнулась, скрылась за камнями, смотрела, как девушка сделала три шага, замерла и посмотрела на разбитую стену.

Дрожащий голос тихо позвал:

– Фейлин? Фейлин, это ты?

Айлет моргнула. Почему послушница знала это имя?

«Обливис!» – зарычала Ларанта по духовной связи.

Айлет скривилась, ее внимание было неприятно разделено. Она сосредоточилась на Ларанте, которую не видела своими глазами, но ощущала как духа.

«Обливис? Как мы видели днем?».

«Да. И магия тени».

«Тень близко?».

«Нет», – но Ларанта низко рычала.

«Заканчивай проверку периметра и ко мне», – сказала Айлет. Ее смертные глаза смотрели на двор, послушница осторожно, но решительно приближалась в полумраке.

Девушка сняла капюшон, чтобы видеть лучше, открывая почти лысый скальп. Послушницы святой Сивеллы всегда отдавали свои вещи и брили головы, отказываясь от смертной красоты. Судя по всему, девушку подстригли недавно, и кто-то плохо постарался.

– Фейлин, – позвала послушница. – Я знаю, это ты. Я не буду от тебя прятаться. Клянусь. Я не боюсь. Прошу, выходи.

Кем была эта девушка? Айлет пыталась понять, задумалась и не сдвинулась вовремя.

Послушница сделала еще шаг и замерла. Она резко вдохнула и отпрянула на пару шагов.

– Кто… кто там? Кто ты? – крикнула она.

Прятаться смысла не было. Хмурясь, Айлет встала, подняла руки. Ремешки скорпионы блестели, но она не была ни на кого направлена.

– Все хорошо, – отозвалась она. – Я Айлет, венатрикс ди Фероса. Я – эвандерианка.

Послушница уставилась на нее. Ее глаза были бледными и огромными, и на миг она показалась нежной и уязвимой. А потом ее лицо ожесточилось, она яростно оскалилась.

– Ты не должна тут быть, – сказала она. – Уходи! Ты ее напугаешь.

– Кого? – Айлет спустилась осторожно по горе обломков. – Ты про Фейлин? Она близко?

Послушница прищурилась. Она отодвинулась от Айлет, но при этом задела то, что отлетело в сторону, сверкая, отражая свет. Послушница повернулась к этому, ее рот открылся.

– Я пришла помочь, – сказала Айлет, добралась до земли и стала на одном уровне с послушницей. – Ты можешь быть околдована. Я отведу тебя к твоим людям и…

– Назад! – послушница развернулась, вытянула руки в предупреждении. – Уходи! – она закричала, и мир вспыхнул, но не светом, а тьмой.

Айлет пошатнулась, вскинула руки, закрывая глаза. Она рухнула на обломки, моргая с болью, тени вихрились перед глазами. Она пыталась заставить себя видеть.

Фигура стояла в пяти шагах от послушницы, женщина в лохмотьях с длинными спутанными волосами. Ее бледная, почти прозрачная кожа была в паутине черных пульсирующих вен. Грибы росли из одной глазницы, на щеке и шее. Свет тени сиял в одном глазу, и тьма ниспадала плащом на землю. Там, куда она падала, земля кипела.

Фантомная ведьма.

Ведьма миг смотрела на лицо послушницы. Миг затянулся, и Айлет, все еще не оправившаяся от вспышки тьмы, поняла вдруг, что, если не учитывать грибы и тощее состояние, ведьма и послушница были очень похожи.

– Фейлин, – послушница протянула руки. – Фейлин, прошу, отдай это мне.

И тут Айлет увидела, что ведьма сжимала сумку в руках. Она подняла ее над головой, оскалилась.

– Зачем? Внутри еще письма? Больше доказательств твоего предательства?

Айлет моргнула. О чем они говорили?

– Нет, Фейлин. Не говори так, – послушница сделала еще шаг, мольба была на ее лице. – Тебе нужно отдать это. Это не связано ни со мной, ни с тобой, ни с… Герардом.

– Не произноси его имя, сволочь! – ведьма бросила сумку, и та проехала по земле. Она подняла руки, слюна полетела из ее рта. – Я вырву тебе горло…

Айлет схватила Нежную смерть и вонзила в скорпиону. От щелчка дротика в арбалете ведьма замерла и повернулась. Она увидела Айлет. Оскалилась и зарычала. Она бросилась к Айлет, вытянув руки, пальцы согнулись как когти.

«Ларанта! – закричала Айлет по духовной связи. – Ко мне! Ко мне!».

Ее тень тут же ответила. Ее сила потекла по духовной связи, но она была далеко, в секундах от Айлет, и ведьма приближалась быстрее.

Айлет вытащила костяной нож. Не было времени взмахнуть им, но она пригнулась от первого удара ведьмы. Она потеряла равновесие, упала и перекатилась, но вскочила, не выпрямившись, бросилась в сторону, ведьма опустила кулаки в сторону ее голову. Удар задел плечо Айлет, сила такого хрупкого тела удивляла.

Не важно. Ларанта оказалась с ней, и сила тени потекла в голову Айлет, по ее конечностям. Она вскочила, дико улыбаясь. Ведьма бросилась на нее, целилась в ее лицо. Айлет легко уклонилась и ударила кулаком в живот женщины.

Ведьма согнулась без звука и упала на колени. Айлет хотела нанести убивающий удар ножом. Вонзить клинок в открытую шею точно было бы просто.

Но жестокая смерть наделила бы духов внутри силой сбежать и отыскать нового носителя. Может, войти в послушницу, стоящую близко. Она не могла применить жестокую смерть. Ей нужно было подавить ведьму, лишить ее сознания и уколоть Нежной смертью.

Айлет отбросила нож и прыгнула к горлу женщины, хотела задушить ее, чтобы она потеряла сознание. Но она долго мешкала.