Текст книги "Начало"

Автор книги: Сильвия Брена

Соавторы: Иджинио Страффи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 19

30 октября

Четверг

8:10

Пока они ехали, Меган не отнимала телефон от уха и почти не слышала лейтенанта Гаррета, который одну за другой изрекал свои любимые дзен-буддийские максимы, абсолютно неуместные к эту минуту. До места было не близко. Меган терпеть не могла ездить на машине по забитым улицам Лондона, но иначе до тюрьмы не добраться. Ведя одной рукой автомобиль, другой она листала отчет об этой самой известной тюрьме королевства.

«15% заключенных подвергаются телесным наказаниям. В большинстве камер полно тараканов и дохлых крыс. Многие заключенные жалуются на атмосферу угроз, страха и унижений, которым подвергаются со стороны тюремного персонала».

Бесчеловечные условия, вздохнула Меган. Несколько лет назад тюрьму инспектировала парламентская комиссия, которая опубликовала выводы, вызвавшие гневную реакцию общественности, после чего в тюрьме многое изменилось. И сейчас, если судить по последним рапортам начальства, условия содержания заключенных были кардинально улучшены.

Но тогда почему бунт, спросила себя Меган, зная ответ.

Интуиция подсказывала ей, что за случившимся стоял Гейси.

– Ты не помнишь, какой диагноз я поставила Майклу Гейси? – повернулась она к Гаррету.

– Психопатия, параноидная шизофрения...

– ...распад личности, неспособность воспринимать реальность такой, какая она есть, убежденность, что действует во имя высших интересов, педантичность до маниакальности, коварство. При этом очень высокий умственный коэффициент: 153, тогда как у большинства людей 100... Всего на один пункт меньше, чему Шэрон Стоун, известной интеллектуалки.

– Следовательно?..

– Следовательно – эстет. Хитрющий. И плюющий на правила. Родом из жестокой семьи, если ты забыл. Отец, прежде чем бросить их, несколько раз пытался убить его мать и его самого. Мать занялась проституцией, чтобы содержать себя и сына. Не раз была бита клиентами, которые снабжали ее наркотиками. Короче говоря, он вырос лишенным сострадания, наш Гейси... Приехали. Сейчас припаркуюсь.

Десятки полицейских машин заполнили площадь перед зданием, сверкая разноцветными мигалками, разгоняющими сумрак дождливого, серого лондонского утра. Все были крайне напряжены, отовсюду слышались приказы, хрипели рации. Начальник тюрьмы, потрясенный случившимся, сидел в машине «Скорой помощи». Голова и лицо главного тюремщика были в крови. Он был ранен железным прутом, отломанным от тележки для перевозки белья. Врачи суетились вокруг него.

Заключенные были слабо вооружены. В основном вот этими железными прутьями. Самым страшным оружием, которое этой ночью едва не разнесло тюрьму вдребезги, стали голые руки и неконтролируемое безумие заключенных, походивших на диких зверей, жаждущих крови своих тюремщиков.

– Они были нечеловечески сильны, – объяснял начальник тюрьмы Гаррету. – Никогда прежде не видел ничего подобного. Такое ощущение, что их накачали наркотиками.

Меган наклонилась к нему и попросила подробнее рассказать, как развивались события.

– Еще вечером все было спокойно. Пару заключенных поместили в медицинский изолятор, они жаловались на боли в животе. Утверждали, что поссорились с надзирателями и те их отравили. Они корчились на койках и орали на всю тюрьму, что пища в столовой отравлена. Мы к такому привыкли, у нас подобные спектакли по десять раз на неделе. Поэтому никто особенно и не волновался. Но ближе к полуночи разразился сущий ад. Казалось, все только и ждали сигнала.

– Когда дует ветер, бамбук гнется. Когда ветер прекращается, бамбук не шумит.

– Гаррет, кончай со своими дурацкими изречениями! По-твоему, самое время для них? – потеряла терпение Меган. – Сэр, – обратилась она к начальнику тюрьмы самым решительным и суровым тоном. – Нам необходимо осмотреть камеру Майкла Гейси.

Мысль о том, что она войдет в нору этого монстра-психопата, вызвала у нее чувство гадливости, сменившееся яростью. Застучало в висках. И как всегда, когда адреналин переполнял ее, она подумала о Майе. Она, наверное, сейчас в школе, попыталась успокоить себя Меган.

– Накануне бунта вы не заметили ничего необычного?

– Я бы сказал, нет... Погодите, дайте подумать. Один из заключенных, которого мы перевели в изолятор, все время оскорблял нас, явно издеваясь над нами. Хотя нет, это была не издевка, я бы назвал это нарушением правил и принял бы соответствующие меры. Это скорее напоминало нервный шок, истерическое похохатывание, прерывистое и сравнимое с хохотом гиены. Когда надзиратель прикрикнул на него, он извинился, сказав, что это из-за перенапряжения, у него в горле стоит комок, который никак не проходит. Соответствует это разряду необычного?

– Неконтролируемый импульс. Один из признаков приема наркотиков. Не хочу строить безосновательных гипотез, но полагаю, что за всем этим стоит Гейси. Ему каким-то образом удалось получить доступ к наиболее опасным уголовникам и накачать их наркотиками... Все это мне не нравится, очень не нравится, – закончила Меган.

– Скольким заключенным удалось бежать? – пожелал уточнить лейтенант Гаррет.

– Троим. Гейси и еще двум серийным убийцам, один из них подозревался в терроризме. Всем нечего терять. Остальных бунтовщиков удалось утихомирить относительно легко.

– Это мне нравится еще меньше, – подумала вслух Меган.

Она уже не сомневалась в том, что бунт был ловко организован Майклом Гейси для прикрытия его побега.

Прежде всего необходимо изучить факты, применив логику и дедукцию, решила про себя Меган, нельзя позволить предубеждению сбить себя с пути. Пока нет прямых доказательств того, что в этом замешан Гейси. Если Гейси организовал этот бунт, то как удалось ему убедить заключенных стать пешками в его игре? Это же надо суметь заставить банду отпетых преступников сыграть в игру, результата которой никто из них не мог предугадать. Насколько же сильны манипуляционные методы Майкла Гейси!

Меган понимала, что поиск ответов на эти вопросы займет все ее время в ближайшие дни.

Она обернулась, ища Гаррета, чтобы вместе с ним зайти в камеру Гейси. Лейтенант все еще разговаривал с несколькими надзирателями, приводя в равновесие их души своими дзен-максимами.

– Гаррет, пора! Пошли! – крикнула Меган.

Они двинулись по коридору того крыла, где Майкл Гейси проводил последние часы. Повсюду следы борьбы: пятна крови на стенах, разбросанные остатки пищи и бумаги, сожженные простыни – все свидетельствовало о том, что тут произошло настоящее сражение.

Добравшись до камеры убийцы, они обнаружили чистоту и порядок. На столе аккуратной стопкой лежали две книги: «Книга Апокалипсиса» и небольшой томик в выцветшей оранжевой обложке. Судя по всему, книжица была старинной, но в очень хорошем состоянии.

– «La telepatia[11]11
  «Телепатия» (итал.).


[Закрыть]» – пришел Гаррет на помощь Меган. – Это по-итальянски. Из той малости, что я могу понять, похоже на эссе о предсмертном и посмертном опыте, то есть об обмене информацией между параллельными мирами.

Странное увлечение, подумала Меган. Но еще более странным показалось ей знание Гейси итальянского языка.

Рядом с книгами, в строгой симметрии с ними, находилась фотография. И тут же – лист бумаги, потертый и пожелтевший от времени, походивший па старую листовку с напечатанными на машинке буквами.

Гаррет взял фото и долго рассматривал его.

– Меган, взгляни-ка на это. Что ты видишь?

– Похоже на ванны... Странное фото... Что это?

– Скорее всего, именно ванны. Гляди, тут какие-то темные пятна, словно в ваннах есть кто-то...

– Он издевается над нами.

– Все может быть... Но никаких зацепок. Не видно стен, вообще непонятно, где сделан снимок, в помещении или на открытом воздухе. Похоже, это смонтировано. Но ведь Гейси ничего не делает просто так. Здесь должен быть какой-то смысл... Смотри внимательнее, в ваннах правда что-то плавает... типа кукол... хотя все не в фокусе.

Меган взяла в руки бумажный листок:

– А это? Какой смысл может иметь это?

– Ну-ка покажи.

Гаррет забрал у нее листок и прочитал:

ПОСЛАНИЕ О ПРЕДСТОЯЩИХ ИЗМЕНЕНИЯХ ЗЕМЛИ.

Усмехнувшись, он вернул листок Меган:

– Вот уж не знал, что твой убийца получает удовольствие от предсказаний катастроф.

– ???

– Об этой бумажке давно известно, – пояснил Гаррет. – Эти листовки были разбросаны на нескольких станциях Парижского метрополитена летом 1991 года. Говорят, что некоторые предсказания, содержавшиеся в них, получили подтверждение... Хотя, по-моему, это просто одна из легенд метро. То есть гигантская утка.

Но Меган уже не слушала лейтенанта. Ее внимание привлекла маленькая раковина, настоящая гастеропода, как их называют натуралисты, – прекрасный продукт моря. Она лежала возле подушки на аккуратно заправленной кровати. Уникальный предмет в интерьере тюремной камеры.

– Гаррет, смотри... Что бы это могло значить? Зачем Гейси раковина?

Вопросы она задавала не Гаррету – самой себе.

– Дай сюда...

Меган бережно вложила раковину в его руки. Лейтенант рассматривал ее, поворачивая то так, то этак. Было похоже, что он полностью очарован этой маленькой частицей природы.

– Ну так что? Скажи что-нибудь, – в нетерпении дернула его за рукав Меган.

– Не знаю что и сказать. Не вижу в ней ничего особенного... Замечу только, что спираль – один из символов совершенства мира. Она имеет отношение к так называемому золотому сечению, которым регулируется геометрическая завершенность Вселенной.

– Извини, но какое отношение это может иметь к психопату Гейси?

Лицо Гаррета озарилось неожиданной улыбкой.

– А ну-ка вспомни, Меган, где мы отловили Гейси в первый раз?

– Мы арестовали его у входа в книжную лавку...

– Именно! И это была лавка, специализировавшаяся на продаже научной литературы, помнишь?

Меган вопросительно смотрела на него, не понимая, к чему он клонит.

– Дальше. Каким было первое обвинение Гейси, которое мы отыскали в полицейском архиве и которое помогло нам вычислить его?

– Он обвинялся в хакерстве, если не ошибаюсь. Он взламывал системы безопасности некоторых университетских сайтов в поисках неких исследований... Подожди, подожди... этот псих обвинялся в том, что пытался незаконно завладеть исследованиями о Фибоначчи, итальянском математике...

На мгновение мысль Меган вернулась к Дэвиду и его исследованиям, о которых он ей рассказывал с таким энтузиазмом.

– Правильно. Числовой ряд, построенный Фибоначчи, непосредственно связан с золотым сечением. Я не буду читать тебе здесь лекцию по математике, но если вкратце, то числа этого ряда связаны между собой уникальным числом, называемым «божественным»: 1,61803... Для простоты работы с ним пользуются греческой буквой «пи». Это и есть то самое, что в Средние века определялось как «божественное соотношение» и что мы сегодня называем золотым сечением.

– Не понимаю.

– Это же так просто! Если ты разделишь любое число ряда Фибоначчи на предшествующее, то получишь число «пи», то самое, которое математики полагают числовым воплощением совершенства. Действительно, там, где в основе любых форм лежит «пи», можно говорить о совершенстве их пропорций. Поэтому в течение многих веков считалось, что числа Фибоначчи и соотношение, которое их связывает, наделены божественными свойствами, а для алхимиков – и магическими.

– Все равно не понимаю, какое отношение все это имеет к раковине?

– Минутку, Мег. Постараемся не запутаться. И так эта история становится поистине странной. Возвращаясь к Фибоначчи. Если ты разведешь руки и измеришь расстояние между локтем и кончиками пальцев вытянутой руки, а затем умножишь это число на 1,61803..., то получишь полную длину твоей руки. Так же как расстояние от колена до бедра, умноженное на число «пи», дает длину ноги. И даже человеческое лицо раскладывается на прямоугольники, стороны которых соотносятся с золотым сечением.

– Благодарю вас, профессор. А теперь, может, продолжим наше расследование?

– Я хотел только показать тебе, что и число «пи», и числовой ряд Фибоначчи скрывают какую-то тайну. До сих пор не разгаданную. А что до наших дел, спираль Фибоначчи является одной из базовых структур природы. Раковины, ветви деревьев, цветы, молнии. И галактики. Спираль Фибоначчи присутствует повсюду. Потому в Средние века и считалось, что число «пи» – это подпись Бога.

– Ты полагаешь, что раковина есть совершенная спираль с идеальными пропорциями?

– Правильно.

– Следовательно, Гейси хотел оставить нам... свою подпись?!

– Думаю, да. Если только весь этот реквизит – не чудесный театр, организованный им исключительно для тебя, моя дорогая Мег.

– Не называй меня Мег!

– Из того, что я увидел и успел понять, вытекает, что он развлекается, играя с тобой в кошки-мышки. Он ненавидит тебя, Меган. И поэтому дьявольски опасен.

– Очевидно лишь то, что он убил Дэвида.

– И что спровоцировал бунт, чтобы сбежать из тюрьмы.

– Это надо еще доказать.

– Нет проблем! – В голосе Лоренса Гаррета прозвучала триумфальная нота.

Аккуратно держа пинцетом прозрачный пакетик, чтобы ненароком не стереть следы, он поднес его к глазам Меган.

– Думаешь, это наркотик? – спросила Меган.

– Подождем заключения лаборатории. Но могу поклясться, по виду этой малости, что осталась, речь может идти о спидболле: смеси кокаина, героина и амфетамина. В больших дозах убивает, как это случилось с Джоном Белуши и Райвером Фениксом. В небольших – резко повышает коэффициент агрессивности.

– Если все так, как ты говоришь, это его рук дело.

– Несомненно.

– Где ты это нашел?

– Это было в сливной трубе умывальника здесь, в камере. Очевидно, Гейси чего-то испугался и в спешке сунул пакетик туда. Может, услышал шаги надзирателя. А потом, наверное, забыл о нем.

– Отлично. Срочно отправь это в лабораторию.

– Остается узнать, как он его раздобыл.

– Вероятно, у него есть сообщник на воле. Учитывая, что эта тюрьма из-за своих жестоких методов обращения с заключенными последнее время была под пристальным присмотром массмедиа, внутренний контроль в ней сильно ослаб.

– Я считаю, будет полезно заглянуть в журнал регистрации посетителей.

Меган еще раз обвела глазами камеру. Сказала задумчиво:

– Как бы то ни было, этот реквизит слишком театрален.

– Мы должны просчитать, какими могут быть сто следующие шаги, – проговорил Гаррет. – Здесь, к сожалению, нет ничего, за что можно было бы ухватиться, чтобы понять, где и что искать.

Они покинули тюрьму в тот самый момент, когда ее начальника увозила санитарная машина. Полицейские также готовились покинуть место сражения. Послушные заключенные были рассажены по камерам в том крыле, которое не пострадало от бунта. Беспокойные – по карцерам.

На перекличке не хватило троих.

Меган и Гаррет пустились в обратный путь. Меган, сидя за рулем, жевала резинку. Она всегда делала это, когда требовалось сбить нервное напряжение, охватывавшее ее в ситуациях, которые она оценивала как безвыходные.

Не сговариваясь, оба знали, куда ехать: Илинг, Вестбери-роуд, 34.

– Успокойся, – прочитал ее мысли Гаррет. – Я знаю, что Дебби Грейв тебе не нравится, что ты не доверяешь ее методам, но мы вынуждены пользоваться ее экстрасенсорными способностями. Не исключено, что она сможет вывести нас на какой-нибудь след. Пока другой возможности у нас нет. Без следов, без улик мы никогда не поймаем Гейси.

Дом Деборы Грейв находился довольно далеко. Понадобилось немало времени, чтобы добраться до него. Припарковавшись, Меган и Гаррет вышли из машины и направились ко входу в дом.

Неожиданно дверь распахнулась, Гаррет едва успел отскочить в сторону, чтобы не быть сбитым с ног мужчиной ростом под два метра, в шикарном костюме от Hugo Boss и в великолепных туфлях от Church.

– Ох, извините, извините! – Элегантный господин остановился.

У него был глубокий и одновременно бесцветный голос. Какой-то ненатуральный.

Гаррет напрягся, ощутив тревогу, но постарался, чтобы этого не заметила Меган, которая и так уже была на взводе.

– Я очень спешу, еще раз прошу извинить меня. Смотри какой любезный, подумал лейтенант, приписывая спешку смущению человека, наверняка состоятельного и известного, которого застукали в доме медиума.

Мужчина, однако, остановился и, глядя на Меган, протянул ей руку.

– Мы не знакомы? – спросил он.

– Нет. Не уверена. Меня зовут Меган Мур. Фокс, я хотела сказать. Мур – моя девичья фамилия.

– Понимаю. Такое случается с людьми, потерявшими близкого человека.

Откуда ему известно, что Дэвида больше нет? Интересно, что еще знает о моей жизни этот тип? Меган с усилием прогнала охватившее ее беспокойство. Рефлексия, фантазии моего уставшего и воспаленного мозга, подумала она и прямо посмотрела в лицо явно незнакомого ей человека.

А он тем временем с любопытством разглядывал ее. С нездоровым любопытством. У него были серые глаза. Нет, голубые. Нет, бесцветные. Мутные, так точнее. Глаза, в которых ничего нельзя было прочесть.

– Меня зовут Кайл. Кайл Зефс. Был бы рад познакомиться с вами, но, к сожалению, должен спешить.

Произнеся это, он удалился быстрыми шагами.

– Не обращайте на него внимания, входите. Голос Дебби застал Меган и Гаррета врасплох.

Завершив визит, оказавшийся совершенно бесполезным, – Дебби сообщила им кое-какую информацию, не прибавившую ясности, – Меган попросила Гаррета подняться к ней домой.

– Пока ситуация выглядит беспросветной. Гейси на свободе, и от этого опасного психопата можно ждать всего, чего угодно. Мне хотелось бы, чтобы ты посмотрел, насколько уязвим мой дом, – попросила она. – Особое внимание комнате Майи.

Майя была в школе. Гаррет был шапочно знаком с девушкой: Меган не торопилась открывать ему дверь в свою личную жизнь. И сейчас ему было любопытно посмотреть, как живет ее дочь.

– Только постарайся, чтобы она не заметила последствий твоего осмотра, – охладила пыл коллеги Меган, словно прочитав его намерения. – Но сначала кофе. Он уже готов.

По дороге к дому Меган лейтенант забежал в кондитерскую и купил жестянку с печеньем, два круассана с кремом и с десяток миндальных пирожных.

– Вуаля, мадам! – Он выложил на стол содержимое пакета. – Лакомиться подано!

– Гаррет, что у тебя за диета такая? Тянет на сладкое? Это у тебя от нехватки любви! – пошутила Меган.

Не надо бы ей говорить так, подумал Гаррет. Не надо его дразнить. Неужели она не замечает, как она ему нравится? Почему держит его на дистанции, эта миссис недотрога, ее-милость-психолог-криминалист-королевства?

Он уставился в потолок, пару раз глубоко вздохнул и воспроизвел про себя подходящую к случаю любимую дзен-максиму.

По правде говоря, Меган была страшно голодна и впервые пошла на нарушение незыблемых правил питания: никогда не мешать различные протеины, не есть углеводы дважды в день, никакого хлеба, никакого сахара, никакого вина.

Перекусив, она взяла ручку и бумагу.

И начала писать.

СТЕПЕНЬ РИСКА            ВЫСОКАЯ  СРЕДНЯЯ    НИЗКАЯ

ОБРАЗОВАНИЕ     Высшее          Школа            Никакого

МЕСТО

ЖИТЕЛЬСТВА      Хороший дом           Среднего

качества         Плохого качества

ОБЩЕНИЕ  Открытость   Ни то ни сё    Замкнутость

АЛКОГОЛЬ

И НАРКОТИКИ     Случайны      За компанию Злоупотребление

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ     Нет нужды    Разовая           Госпитализация

АГРЕССИВНОСТЬ          Отсутствует  От случая

к случаю        Частая

ВОЗБУДИМОСТЬ Слабая            Средняя         Повышенная

ДЕПРЕССИВНОСТЬ       Низкая           Средняя         Глубокая

ВРАЖДЕБНОСТЬ            Высокая         Присутствует            Низкая

САМООБЛАДАНИЕ        Высокое         Умеренное     Слабое

САМООЦЕНКА     Высокая         Достаточная  Низкая

Это была таблица, которой пользуются психологи-криминалисты всего мира. Она служит для вычисления уровня опасности преступников. За единицу принимаются данные с наименьшими отрицательными характеристиками, за тройку – с наивысшими.

Меган сделала быстрый расчет и получила результат: 30 из 33.

Гейси набрал почти максимальное количество баллов!

Меган проводила до двери лейтенанта Гаррета.

– Спасибо, Лоренс, благодарю за компанию, – тепло попрощалась она с коллегой. – Созвонимся позже. У меня, может быть, появятся новости. И по делу об исчезнувших девочках тоже.

– Опять, Меган? Оставь в покое эту историю. Сейчас не время ею заниматься. Нет же никакой связи между этими шестью исчезновениями. После нашей ссоры я еще раз пересмотрел все бумаги. Единственная более или менее общая деталь – это то, что все девочки родились примерно в один и тот же период, между январем и февралем 1991 года. Но, согласись, этого слишком мало.

Меган не ответила, в глазах у нее стояли слезы.

Не из-за страха. И не потому, что она не раз представляла жертвой этой истории Майю, родившуюся в феврале 1991 года.

Она плакала от чувства бессилия, охватывавшего ее вот уже три года всякий раз, когда она была вынуждена иметь дело с Гейси.