Текст книги "Начало"

Автор книги: Сильвия Брена

Соавторы: Иджинио Страффи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Майя не смогла удержаться, она зарыдала, не в силах справиться с болью и тоской. И тут случилось это.

Она не сразу поняла, что с ней происходит.

Вначале она увидела сильную вспышку света. Яркий луч, казалось, вырывался изнутри ее. Невыносимый жар заполнил живот и грудь, почти лишив возможности дышать. Свет заливал все вокруг, горячий и мерцающий, пока не поглотил ее целиком. Она уже не видела ничего, кроме этого света, под действием которого, как ей чудилось, ее тело отрывается от пола, наполняясь ощущением покоя и глубокой радости. При этом ни один ее мускул даже не дрогнул.

Она не чувствовала страха, сияние внушало доверие, в нем было что-то родное и домашнее. Оно порождало желание упасть в объятия отца, как она это делала вечерами, когда он рассказывал свои увлекательные сказки, чтобы она поскорее заснула. Она внимала тогда его словам и уплывала вслед за ними далеко-далеко...

И тут вдруг сияние стало голосом. Точнее, шелестом. Дуновением слов, произносимых тихо, очень тихо, прямо в ее ухо.

Майя попыталась сказать что-то, открыла рот, но не сумела произнести ни звука.

Она повторила попытку, но свет стал горячее, казалось, он с силой прижал ее к себе.

Голос что-то говорил, но Майя не понимала что. Ей казалось, он идет издалека, из очень далекого далека, и ей приходилось делать усилие, чтобы расслышать его. Слова звучали негромко и походили скорее на монотонное пение. Мягкий звук, какой в детстве заставлял ее уснуть.

Происходящее не вызывало никакой тревоги. Майя заметила, что абсолютно спокойна и больше не плачет, а улыбается.

Сияние делалось все ярче, а голос, казалось, усилился, оставаясь медленным и успокаивающим.

И в это мгновение Майя поняла. Поскольку ясно услышала слова:

– «С тобой и без тебя», моя малышка. Спасибо за музыку.

Она вспомнила.

«С тобой и без тебя[2]2
  Известная песня «With or Without You» группы U2.


[Закрыть]» – это была песенка, которую она выбрала, чтобы ее слушал отец, лежавший в коме. Эту мелодию он любил насвистывать, когда был в хорошем настроении.

Сидя у его кровати, Майя постоянно напевала не приходящему в сознание отцу:

 
В твоих глазах лишь лед и гнева шторм.
Я жду тебя...
 

Она пела это почти шепотом, склонившись к самому его уху, уже ничего не слышащему. Но он ее услышал.

И сейчас благодарил Майю.

ГЛАВА 5

27 октября

Понедельник

11:32

ФЛОГ

На помощь!!! Нас слишком много!!! В этом доме не живется!!! Нас слишком-слишком-слишком много. Помогите мне!!! У меня ни разу не было ни секунды, чтобы побыть в одиночестве и в полном покое. За мной постоянно подглядывают и контролируют все мои действия, делаю ли я уроки, убираю ли свою комнату, занимаюсь ли своими личными делами LLLLLLL!!!!!!!!!!!!! Я никогда не остаюсь здесь одна! Вчера моя сестра, двадцати одного года от роду, попросила у наших в качестве подарка к защите диплома разрешения на липосакцию. В общем, попросила, чтобы ей позволили отсосать жир из бедер. Боже, какая дура!

Потом я услышала телефонный разговор мамы с ее психологом. Думая, что она одна, мать рыдала в трубку, спрашивая, где она ошиблась и почему моя сестра не слушает ее советов.

Офигеть можно! Все помешались на красоте.

А у меня, например, слишком большой нос, и мне плевать.

У моей сестры ляжки похожи на две надувные чодки для рафтинга. А у кузины задница здоровее, чем пуховая подушка от ИКЕА.

А тут еще Майя!

У-у-у-упс, я не хотела.

О'кей, Майя, моя подруга Майя, придумала эту хренотень с грудью. Нормальная грудь, но Майя не хочет слушать никаких доводов, она вообще никого не слушает и старается спрятать свои титьки всеми способами.

Ну не глупость ли – эта погоня за красотой?

Нет, правда.

Меня она уже достала, а как вас, не знаю.

Ладно, вы готовы к маленькому уроку невероятной-мисс-Фло?

Девчонки, не попадите впросак. Не ставьте себя в глупое положение. Если вы переделаете себя, станете похожими друг на друга, надутыми, спесивыми засранками.

Oh, yes.

Эй, девчонки, вы и так красивы. Не глядите в эти дурацкие журналы с жердеподобными манекенщицами.

О'кей, пришло время ЛЮБВИ-И-И-И-ИИ!!!

Задание на сегодня для гостей моего флога. Мантра самоуважения. Повторяйте со мной:

В этом мире есть по крайней мере два человека, которые готовы умереть за меня.

В этом мире не меньше пятнадцати человек, которые так или иначе любят меня.

Единственная причина, по которой кто-то может меня ненавидеть, – этот человек хотел бы быть таким же, как я.

Каждую ночь кто-нибудь думает обо мне, прежде чем заснуть.

Для кого-то я значу все.

Я особенная и уникальная.

Даже когда я совершаю самую большую ошибку, я могу извлечь из этого что-то полезное.

Когда мне кажется, что весь мир отвернулся от меня, я хочу попытаться вновь вернуть его внимание.

Я буду помнить комплименты и забуду оскорбления.

Есть одна-единственная вещь, худшая, чем позволить говорить о себе гадости, – это не заставлять говорить о себе совсем.

Я вас люблю.

Флог.

Забыла. Майя, эй, Майя!!! Если ты меня читаешь, если ты уже проснулась, ПОЗВОНИ! Сегодня утром у тебя был такой ужасный голос. И потом эта хрень с моей сестрой, из-за встречи которой в аэропорту мы с тобой не увиделись. Ну что там с тобой? Почему ты не хочешь сказать мне, что с тобой случилось? Скажи, может, тебе полегчает. А известно ли вам, как чувствует себя Флог, когда ее лучшая подруга не хочет с ней общаться? Очень Хреново! Майя, что случилось? Это из-за вечеринки? Из-за этой придурочной Стейси? Плюнь на все, это я тебе говорю, твоя мудрая старая подруга: «Каждому бывает больно. Так что держись, держись, держись!»

Oh, yes!

ГЛАВА 6

Лондон

28 октября 2008

Итак, Меган, ты хочешь услышать мою историю? Нет, ты никогда не слушала меня, обожаемая Меган.

И ты ничего не знаешь обо мне. И не понимаешь меня.

Ты не можешь дотумкать, почему я любил проводить вечера в одиночестве, даже если в одиночестве никогда не был.

Моя мать, вот она да, она была одинокой. Мой отец, если он у меня и был, сбежал почти сразу после моего рождения. Да, ты поняла правильно: мне было всего несколько месяцев.

Прекрасное начало, не правда ли?

Вместо улыбки плач. Вместо объятий заброшенность.

Из песни слова не выкинешь.

Зато я быстро повзрослел. Буквально сразу.

Спасибо, папа.

О маме я уже говорил. Она была вынуждена тянуть лямку в одиночку. Тогда я не знал, как ей удавалось зарабатывать деньги. Сегодня знаю. Она была красивой женщиной, моя мать. И все те мужчины, что появлялись в нашем доме и кому она продавала себя, крали ее красоту.

Это мои женихи, говорила она мне.

Все они были отвратительны. Чтобы не видеть их, я закрывался в своей комнате, в этой моей норе без единого окна. Там был только стеклянный потолок, через который я видел небо.

Света было мало, поэтому сейчас я ношу очки.

Я читал. Много читал.

Рядом с моей школой находилась маленькая книжная лавка. В Камден, на Шафстсбери-авеню. Сейчас на этом месте огромный книжный магазин для любителей научной фантастики. Все лучшее в жизни неизбежно умирает.

В те годы тут торговали подержанными книгами. Я подружился со стариком, который управлял лавкой.

Книги рассказывали о жизни, о разнообразных приключениях и исследованиях. Читая их, я забывал обо всем на свете. Это немного походило на кражу кусочков чужой жизни, чужих историй. Так было всякий раз, когда я погружался в страницы книги.

Собственной истории я тогда почти не имел.

А та, которую имел, мне не нравилась.

Так я начал читать, нет, пожирать книгу за книгой. Я надеялся, что что-нибудь из прочитанного станет моим и подарит мне новую жизнь.

Мне было наплевать на других людей. Я жаждал только книжных историй. Они были прекрасны, эти истории. Они были чисты. Не замутнены, как настоящие жизни, несущие на себе отпечаток стыда. Как моя.

Старик из лавки, он понимал меня. Он практически не покидал свой высокий табурет, на котором восседал все дни, держа на коленях свернувшегося клубком рыжеватого плешивого кота. Старик носил очки в розовой оправе в форме полумесяца.

Он постоянно читал. Открытую книгу держал в одной руке, другой гладил кота. С его лица не сходила счастливая улыбка. Его лавка приходила в упадок, но он, похоже, этого даже не замечал.

За огромным прилавком из массивного черного дерева он хранил самые ценные книги. Для друзей, а не для продажи, потому что ценными вещами обмениваются, их не продают, объяснял он мне.

Я не читал романов. Терпеть их не мог. Мне нравились истории великих людей прошлого. Биографии, так их именовали. Я надеялся отыскать в них ответы на мучившие меня вопросы. Почему некоторые из нас рождаются счастливыми, а другие лишены даже надежды на счастье? Почему одни появляются на свет красивыми, а другие – уродами? Почему одни бедны с детства, а другие уже рождаются набобами? Почему я должен сгорать от стыда с первого дня жизни? Почему? Вот на какие вопросы я искал ответы.

Старик это знал и помогал мне.

Однажды он рассказал мне историю некоего Фибоначчи.

Это был странный тип. Жил в Средние века. Родился в Пизе.

И не делай такого лица. Ты думаешь, что, если Я сижу в этой темной вонючей дыре, а ты – миссис-психолог-криминалист, мне не дано этого знать?

ЗАБЛУЖДАЕШЬСЯ!

Это ты живешь во тьме.

И если ты не найдешь терпения выслушать меня, ты никогда ничего не поймешь.

Я повторяю. Фибоначчи был странный тип. Он начал использовать арабское исчисление, когда все еще следовали старой романской системе. Но не этим он меня восхитил.

Меня потряс цифровой ряд, который он открыл.

Совершенный ряд, где каждое число является суммой двух предыдущих.

1-1-2-3-5-8-13-21-34-55-89-144...

Ты поняла? Да или нет?

Ты поняла? Это же очевидно.

И тем не менее во всем этом есть трижды проклятый секрет!

Потому что в природе ряд Фибоначчи проявляет себя тысячью различных способов.

Но есть еще кое-что. Намного более интересное.

Я, правда, не смогу объяснить тебе это достаточно внятно. Проф, вот кто это умеет. Когда он об этом говорит, все становится ясно.

У него светлая голова.

Тебе стоило бы послушать его.

Хотя нет, ты этого не заслуживаешь.

Как бы то ни было, ты должна знать, что цифры ряда Фибоначчи связаны между собой странным числом, которое называется «пи», или «золотым сечением». Так мне объяснял Проф.

«Пи» равно 1,61803.

Но «пи» больше, чем просто число. Это ключ. Это символ гармонии Вселенной. Это божественная пропорция, избранная самой природой.

Секрет ее красоты. Той, что скрывается за совершенством расположения лепестков в цветке или за спиралью раковины моллюска.

Но ты, миссис-всем-руковожу-я, что ты понимаешь в таких вещах?

Ты – как некоторые пластические хирурги, которые используют золотое сечение всего лишь для улучшения форм. Это не настоящая красота. И она не имеет никакого отношения к природе. Это эрзац. Женщины этого не понимают.

Ты думаешь, я сумасшедший, да?

Мне хорошо известно, что ты думаешь, самонадеянная Меган.

Ты думаешь, что все это – навязчивый бред маньяка.

Очень жаль, мадам.

Ты ошибаешься.

И ты не знаешь, как дорого заплатишь за свою ошибку.

Я не сумасшедший.

ГЛАВА 7

28 октября

Вторник

2:00

Меган, два часа ночи! – Я знаю, Гаррет, прости. Не могу уснуть. Эти исчезновения не оставляют меня в покое.

– Меган, история длится уже три года. Почему именно сейчас тебе взбрело в голову вспомнить о ней?

– Я о ней всегда помню и всегда думаю, никак не удается выбросить ее из головы. Я чувствую, что-то ускользает от меня. Может, потому, что речь идет о детях... шесть несовершеннолетних девочек! Как только представлю себя на месте их матерей... Не могу избавиться от этого...

– Аминь. Давай поговорим об этом в офисе. Меган Мур-Фокс с досадой положила трубку.

Постоянно лейтенант Гаррет советует ей перестать ломать голову над этой историей. Это его дзен-спокойствие, боже, как оно действует ей на нервы!

В комнате рядом с ее рабочим кабинетом спала Майя. По крайней мере, Меган на это надеялась.

Нынешним вечером они увиделись мельком. Меган допоздна задержалась в комиссариате и вернулась домой смертельно уставшая. Майя уже поужинала и, запершись у себя, прилипла к клавиатуре своего клятого компьютера. Включив к тому же телевизор на всю громкость. Когда Меган постучала к ней, чтобы поздороваться, дочь, впустив ее, буркнула в ответ что-то неразборчивое. В переводе на нормальный язык это должно было означать: ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ!

Как же трудно, подумала Меган, находить общий язык с капризным и своенравным подростком! Как трудно иметь дело с собственным ребенком! В чем моя ошибка? Почему моя дочь всегда так раздражена? Меган прогнала тягостную мысль о своей материнской неадекватности, чтобы сконцентрироваться на деле, которое вот уже несколько месяцев не давало ей покоя.

В течение последних трех лет исчезли шесть девочек в различных районах Лондона. Первое исчезновение зафиксировано 21 декабря 2005 года. Бесследно пропала Джоан Десаи, индианка по происхождению, 14 лет. Всего 14 лет!

Этим делом занималась не Меган. В ту пору она еще не отошла от шока, связанного с убийством мужа, и ее единственной целью было добиться наказания сумасшедшего Майкла Гейси, отвратительного психопата, который лишил жизни ее Дэвида. Меган вычислила его благодаря телекамере, которую муж установил в своей студии, неясно зачем. Когда Меган спросила его об этом, он ответил, что хотел бы иметь самую совершенную систему безопасности.

Интересно было бы все же узнать, зачем астрофизику такая продвинутая система охраны?

Она оказалась удачливой, доктор Меган Фокс, первоклассный психолог-криминалист Скотленд-Ярда. Удачливой, потому что Майкл Гейси уже засветился в полицейской картотеке. Отпечатки пальцев на теле Дэвида не оставляли сомнений в их принадлежности ему.

В полицейский архив Гейси попал, правду говоря, по пустячному делу. За хакерство. Причем не за серьезное хакерство, целью которого являются банки, государственные ведомства, ФБР и тому подобное. В его хакерстве была какая-то одержимость, даже маниакальность, настоящая идея фикс, как представлялось Меган.

Он проникал на сайты престижных университетов, отдельных академиков и доцентов-математиков, известных своими исследованиями. Он разработал мощную систему, с помощью которой взламывал наисложнейшие пароли, преодолевал любую защиту, выстроенную университетскими компьютерщиками для охраны работ высокого уровня секретности.

Когда Меган перелистала его досье, она не поверила своим глазам. Определенно параноидная личность, сделала вывод она. Зацикливание на высокоумных темах, чтобы почувствовать себя причастным к кругу избранных и рисковать сесть в тюрьму за четыре арифметических действия, построенных на системе итальянского математика Средневековья!

В тот раз Гейси повезло. Он отделался малым: головомойкой, штрафом и конфискацией компьютера, после чего его отправили домой. Однако его имя осталось в архивах усердных охранителей законности в королевстве. И дело Майкла Гейси было официально возбуждено.

На пленке, записанной камерой в студии Дэвида, Гейси все время виден вполоборота, с натянутым на голову капюшоном, но то, что это он, было более чем очевидно. Соответствовали соматические данные, цвет бровей, рост. И, самое главное, совпадали отпечатки пальцев.

Тем не менее Меган потребовалось три года, чтобы отловить его и засадить за решетку. Полиция понятия не имела, где его искать. После «дела о Фибоначчи» Гейси сразу же смылся. По старому адресу, на Бервик-стрит, в центре Сохо, в доме матери, старой проститутки, хорошо известной всему району, о нем никто ничего не знал. Полиция прочесала весь район, проверила всех подозрительных обитателей квартала, всех более или менее известных хакеров. Никаких следов. Гейси, казалось, сквозь землю провалился.

Это продолжалось до тех пор, пока Меган не осенило: а не поискать ли его по старым книжным лавкам, специализирующимся на книгах о математических и физических исследованиях? Идея возникла потому, что Дэвид тоже интересовался этим самым Фибоначчи и в этой связи упоминал как-то раз об одном маленьком магазинчике в Камден. Действительно, Гейси оказался частым посетителем этой лавки. И после целого ряда засад, кончавшихся ничем, агентам удалось-таки схватить его.

Наконец-то он сидел в тюрьме. Однако Меган не находила покоя. Во время допросов этот спесивый психопат все время дразнил ее. Типичное состояние для психически больных, которые фиксируют внимание всегда на одной цели.

В комиссариате убийство Дэвида классифицировали как досадное, но вполне объяснимое следствие попытки грабежа. Меган не была убеждена в этом. По крайней мере, пока нет.

Воспоминания о Дэвиде не оставляли ее. И даже если ей порой удавалось подавить в себе боль утраты, пустоту в душе заполнить было невозможно.

Да, появился Гаррет...

Меган улыбнулась и мысленно помирилась с лейтенантом, после чего вернулась к работе.

Итак, дело девочек. Все они исчезли бесследно.

21 декабря 2005 – Джоан Десаи.

21 марта 2006 – Филлис Гордон.

21 декабря 2006 – Трейси Ли.

21 марта 2007 – Сьюзан Милберг.

21 декабря 2007 – Генриэтта Браун.

21 марта 2008 – Аманда Слоан.

Индианка, китаянка, афроамериканка с Карибов, три белые девочки. Одной 14, двум по 15, двум по 16 и одной 17. Одна из Белгравии, одна из Ноттинг-Хилл, богатых кварталов города, одна из Брик-Лейн, полиэтнического района, одна из Ист-Валворф, известного криминального района Лондона, и две из Хаунсло, района средней буржуазии.

Меган читала и перечитывала отчеты полиции, показания родителей, подруг, школьных товарищей.

Это дело захватило ее целиком. Ей пришлось приложить немало сил, доказывая вероятностную связь между всеми этими исчезновениями лейтенанту Гаррету и руководству Скотленд-Ярда, которые не соглашались с ней. Реальных доказательств такой связи у нее самой не было. Только интуиция.

– Меган, тебе известно, сколько девочек в Лондоне сбегает из дома каждый год? – сердито спросил ее Гаррет после яростной ссоры между ними, когда он принял решение закрыть дело.

– Эти не сбежали. Эти исчезли.

– Почему ты уверена, что это так на самом деле? И даже если это так, с чего ты взяла, что все случаи связаны между собой? Ты представляешь, сколько маньяков, развратников, потенциальных убийц, насильников ходят по улицам этого богом проклятого города?

– Я убеждена: эти исчезновения имеют нечто общее. Я просто это чувствую.

– О-ля-ля! – ехидно воскликнул Гаррет. – Да перед нами Меган-провидица!

Всегда, когда Гаррет говорил таким тоном, она была готова убить его.

Меган действительно была уверена, что между этими пропажами есть связь. И всякий раз, едва она брала в руки это дело, она испытывала легкое чувство тошноты. Она не хотела думать о том, что могло случиться с этими девочками. Особенно если учесть, что последней из исчезнувших, Аманде Слоан, было 17 лет, столько же, сколько Майе.

Но никаких доказательств у нее действительно не было. Ни единой зацепки. Ни единой косвенной улики. Ни-че-го.

Хотя нет. Может, это?

Будучи дотошным полицейским профессионалом, Меган из всех случаев пропаж девочек, регистрируемых ежедневно полицией Лондона, выделила именно эти шесть. По какой причине? По той, что все жертвы были отмечены какой-то извращенной безукоризненной красотой, вызывающей изумление.

По крайней мере, если судить по фотографиям.

– С этими шестью вообще что-то странное, – призналась ей коллега, занимающаяся подростковыми проблемами. – Сколько лет я здесь работаю, ни разу ни одна девочка не исчезала так, чтобы не оставить следов. Даже когда этих девочек похищают совершенно неожиданно, остаются улики, свидетели. Тем более когда они сбегают из дома по своей воле. Как правило, в таких случаях они оставляют родителям, которые, по мнению этих дурочек, на сто процентов виноваты в их несчастьях, вынудивших их сбежать, какие-то знаки, записки, чтобы заставить папу-маму мучиться чувством вины. А эти словно растворились в воздухе. Полная загадка.

– Вот именно, – подтвердила Меган, – красивые и загадочные. Словно нимфы. Есть какая-то тайна и в датах их исчезновения. В течение трех лет девочки исчезали с регулярным интервалом, где какую-то роль играют дни весеннего равноденствия и зимнего солнцестояния – 21 марта и 21 декабря.

Меган это бросилось в глаза сразу же, потому что Дэвид постоянно морочил ей голову этими равноденствиями и солнцестояниями. Это лучшее время, говорил он, для наблюдения за небесной сферой и ее жизнедеятельностью.

Она встряхнула головой, отгоняя воспоминания о муже и его фантазиях, и вернулась к навязчивому ребусу.

Итак, эти даты.

Вглядываясь в них снова и снова, Меган чувствовала, что здесь что-то скрыто, чего она пока не заметила.

Боже, ну конечно!

Еще одна деталь, общая для исчезнувших девочек! Год их рождения! 1991.

Год рождения Майи.