Текст книги "Естественный экономический порядок"

Автор книги: Сильвио Гезель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Развитие культуры всегда прерывалось падениями цен. Для культуры это означает – разделение труда, а разделение труда – означает предложение товаров. Но предложение не может стать обменом, если цены падают из-за недостатка спроса, а его нет, если нет денег.

Деньги и цивилизация идут вместе, рука об руку, падают и поднимаются вместе. По этой самой причине, меркантилисты, считающие золото синонимом обеспеченности и культуры, планировавшие рост запаса золото через введение импортных пошлин, были не так уж и неправы. Твёрдый принцип был применён последовательно-глупо. Является фактом, что наука, торговля и искусство процветают, когда запас денег только возрастает. Но меркантилисты путают золото с деньгами; они думали, что золото делает чудо, потому что в нём есть нечто, прозываемое "внутренне присущей сущностью ценности". Они проглядели понятие денег; у них глаза видели только золото и ничего, кроме золота. Деньги и золото означали для них одно и то же. Они не знали, что деньги, а не золото, несёт в себе функцию обмена товарами, а богатства, в свою очередь, создаются разделением труда, которое деньги, а не золото, и делает возможным. Они приписывали прогрессу, вызванному разделением труда, свойства золота, вместо свойств просто денег.

Многие из тех, кто научились разделять золото и деньги, кто осознал и объявил на весь свет о благоглупости "внутренне присущей сущности ценности" и убедили себя в важности стабильных цен, теперь склонны оспаривать следующее: а почему бы просто не перейти к изготовлению и пользованию бумажными деньгами, ввести их в оборот, и вводить такие деньги дополнительно, лишь только предложение превысит спрос, т. е. другими словами, когда цены начнут падать? Ну и наоборот: почему бы не изъять какое-то количество бумажных денег и не сжечь их, если окажется, что спрос начинает превышать предложение, т. е., когда цены начинают расти? Ведь вопрос-то весь состоит в количестве денег: литографический пресс и топка – вот два средства, чтобы укротить спрос (деньги) и привести его к точному соответствию предложения (товарам): несколько телодвижений... и цены остаются постоянными.

Об этом говорит, помимо всего прочего, и Микаэль Флёршайм (*Микаэль Флёршайм «Экономические и социальные проблемы»), ярый пропагандист своей идеи, причисляющий и меня к своим сторонникам, причём одним из первых, кто поднял его знамя и стал популяризировать бумажные деньги. Это честь быть его сторонником я вынужден твёрдо отклонить, однако, поскольку ещё с самого начала своей деятельности (*Сильвио Гезель «Nervus Rerum», стр. 36-37, Буэнос-Айрес, 1891 г.) и по сию пору я отрицаю тот факт, что бумажные деньги в том виде, в каком мы их себе ныне представляем (без прямого принуждения их к обращению) могут быть легко адаптированы к тому, как того предложение, иначе регулярная поставка товаров, национальная и международная, и требует.

Я отрицаю это, имея возможность и намерение доказать, как дважды два, что если государство контролирует количество денег, которое оно же и эмитировало, забывая в дальнейшем о КОНТРОЛЕ над их оборотом, то все аномалии, которые мы выявили в предыдущих главах, происходящие с нынешними деньгами, никуда не денутся.

До тех пор, пока деньги, которые есть товар, будут превосходить по своим возможностям другие товары, до тех пор, пока те, кто желает КОПИТЬ, будут накапливать богатства в деньгах, а не в товарах (в своих продуктах), до тех пор, пока спекулянты смогут безнаказанно использовать деньги для манипулирования рынком, деньги не перестанут выполнять полезную функцию обмена товарами без наложения на всех специальной дани. Эта дань будет налагаться снова и снова, всегда. На каждую заработанную работниками прибыль. Но ведь деньги должны вообще-то служить "ключами, отпирающий ворота на рынок, а не засовом!"; деньги должны быть ровной дорогой, а не таможней на пути товаров; они должны помогать и упрощать процессу обмена товаров, а не мешать ему и отягощать его. И совершенно ясно, что деньги не могут быть одновременно средством обмена и средством накопления – педаль газа не может служить одновременно педалью тормоза.

В добавление к государственному контролю над эмиссией денег (количеством денег в обращении, а это возможно лишь при введении бумажного стандарта денег) я поэтому и предлагаю полностью разделить функции денег, как средств обмена, от функций денег, как средств накопления. Все товары мира ныне в полном распоряжении тех, кто хочет заниматься накоплением, тогда почему они копят ТОЛЬКО ДЕНЬГИ? Деньги не были созданы для того, чтобы их копить!

Предложение, как количество товаров, вынуждено предлагать себя к обмену, таково его присущее внутренне свойство, и по этой причине я предлагаю сделать точно такое свойство и... спросу. В процессе установления цен предложение не будет более находиться в подчинённом положении у спроса. (*Те, кто до сих пор не могут освободиться от благоглупости «ценности», не поймут справедливость сего требования!)

Из-за того самого принуждения, заложенного в товаре, предложение есть всего лишь некие объекты, которые можно банально подсчитать, и их "поведение" не зависит от воли их обладателя. Спрос должен поэтому быть ОТДЕЛЁН от воли обладателя денег, спрос должен стать объектом, к которому всегда можно приложить МЕРУ, чтобы его всегда можно было измерить. Если мы знаем, что за какое-то количество времени произведено такое-то количество товаров, то мы знаем величину предложения. Точно так же, если мы знаем, какое количество денег находится в обороте, мы знаем, каков в нашем предположении будет и спрос.

Поэтому наша реформа денег может быть достигнута через придание средству обмена МАТЕРИАЛЬНЫХ свойств (свойств материала, подверженному течению времени), чьей чертой будет такая же заложенная в него невозможность "лежать без движения", какая ныне есть у товаров. (См. Часть IV, СВОБОДНЫЕ ДЕНЬГИ).

Материальная составляющая денег освободит их от всех барьеров, ныне мешающих им циркулировать без помех, поимённо: от жадности, алчности, спекуляций и паники, а также вольёт всю массу денег в русло свободной "реки", берега которой устанавливаются государством, превращая спрос в постоянное и непрерывное течение.

Регулярный (отрегулированный) спрос уничтожает стагнацию продаж (приостановку) и увеличение нераспроданных товарных запасов. Немедленным результатом постоянного спроса является постоянное же предложение товаров, на которое влияет производство товаров – точно так, как течение реки становится ровным и плавным, если отрегулирован сток воды в плотине.

Если деньги находятся под воздействием сил, вынуждающих их циркулировать в среде людей, даже периодические и кратковременные изменения в количестве денег не произведут большого изменения на рынке: спрос будет как перчатка на руку, то чуть мала, то чуть велика, но надеваться будет.

Без такого вот давления на деньги, чтобы они обращались на рынке, мы сразу приходим к ситуации стагнации. Спрос избавляется от силы государства, и только единственный фактор в нынешнем хаосе, тот факт, что деньги изымают дань из людей за оказываемые деньгами услуги, заставляет деньги уходить с рынка под воздействием решений отдельных людей. Причём это происходит тем больше, чем в большем дефиците оказываются деньги. И наоборот: как только денег на рынке в избытке, их там сразу становится ещё больше и больше.

Для того, чтобы проверить истинность только что сказанного, я ещё раз изучу более внимательно предложение Флёршайма. (*Ещё можно посмотреть книгу Артура Фонды «Честные деньги» и профессора Франка Парсонса «Рациональные деньги».) Изучение становится ещё более необходимым, поскольку Аргентина (*Сильвио Гезель «La Cuestion monetaria argentina», Буэнос-Айрес, 1898 г. ; «La pletora monetaria», Буэнос-Айрес, 1907 г.), Бразилия, Индия и другие страны уже успешно держат свои валюты наравне с золотостандартными валютами простой регуляцией выпуска (эмиссии) своих НЕзолотых денег. Именно их опыт и привлекает наше внимание, опыт введения бумажных денег. И этот опыт заставляет нас надеяться, что деньги можно совершенствовать и дальше. Но приверженцы уже бумажных денег могут так же легко испортить и наработанный уже ими опыт, если попробуют ввести реформы, которые НЕ исключают развала всей денежной системы, потому что каждая их неудача укрепляет позиции тех, кто до сих пор защищает металлические стандарты денег и откладывает на десятилетия ввод бумажных денег вместо золотых.

Самая простая какая только может быть денежная реформа, связанная с выпуском бумажных денег, мы опишем её далее и покажем, почему она неправильная, предлагает государству выпускать бумажки в количествах, которые определяются общим уровнем цен на рынке страны. Выходит, что государство должно оценивать спрос на деньги, причём только по одному параметру: по средним ценам на товары. Количество денег в обращении, соответственно, должно возрастать, когда цены падают, и изыматься из оборота, когда цены растут. Такие деньги НЕ должны также свободно меняться на золото или любые другие "обеспечения"; всё, что может получить владелец денег, должно находиться на рынке, и только на нём. В других же отношениях, такие бумажные деньги будут ничем не отличаться от тех форм денег, которые ныне есть; они могут использоваться или использоваться не по назначению в качестве сбережений, или как резерв для спекулятивных операций на бирже. Спрос таким образом снова отдал в руки тех же самых обладателей привилегий над предложением. Спрос останется с такими бумажными деньгами точно таким же, каким он был и с металлическими. Всё снова будет зависеть от владельца денег, т. е. в целом от капризов богачей, у которых в руках ОГРОМНЫЕ запасы денег.

Тем не менее, продвигающиеся реформы по вводу бумажных денег декларируют, что, мол, они нацелены на то, чтобы устранить периоды перепроизводства и безработицы, преодолеть ситуации экономических кризисов, сделать их невозможными, подавить процент на используемый капитал.

Судьба этой реформы будет определяться персонами, о которых я поведал абзацем выше, т. е. тех, кто будет накапливать деньги. Давайте ещё раз рассмотрим проблему накопления. Человек, который копит деньги, производит больше продуктов, чем покупает, поэтому свою прибыль, извлечённую из работы он отдаёт в банки, а оттуда уже банки используют его капитал для создания нового реального капитала (средств производства, домов и т. д. Но тут следует понять одно, что никто не расстанется с денежкой за просто так, а только под некий процент. С другой стороны, тот, кто берёт эти деньги для создания нового реального капитала не сможет выплачивать этот процент ровно до тех пор, пока он не создат этот капитал и он не начнёт приносить ему БОЛЬШЕ, чем сумма процента. И, если вложение сэкономленных денег происходит в строительство домов, фабрик, кораблей и т. д., и это продолжается какое-то время (а это именно так), то процент банковский падает. Пока что-то строится, это не используется, пока не используется, с него нет прибыли, если нет прибыли, то тот, кто взял деньги, не может платить процент банку, а банк не может платить процент вкладчику. В таком случае деньги и остаются в банке, а, поскольку это именно те деньги, которые были сделаны в результате продажи товаров (прибыли от продажи), и они далее в оборот не поступают, то продажи следующих партий товаров прерываются (деньги на них уже экономятся!), а цены в результате этого падают. А это означает кризис.

Вот на этом самом моменте приверженцы бумажной формы денег вступают и говорят: "А почему разразился кризис? Потому что цены упали – а почему упали цены? А потому что денег мало на рынке. Из-за того, что снизился процент на реальный капитал, часть денег ушла с рынка, ушла из обращения, так? Так. Отлично! Вот и пусть те, кто экономят деньги, складывают их в банках – там и остаются. Чёрт с ними! Мы выпустим новые партии денег. Государство включает печатный станок, печатает деньги и выдаёт их работодателям – под предлогом, мол, что некоторые капиталисты и просто люди начинают усиленно экономить деньги. Если падает процент на реальный капитал, то государство тоже снижает свою учётную ставку Центробанка (т. е. тех новых денег, что оно эмитирует). Если владельцы реального капитала в виде фабрик, домов и т. д. получают прибыль от использования своих капиталов в виде 3, 2, 1%, то и государство снабжает их деньгами под эти же проценты. А, если надо будет, то будет снабжать и под нулевой процент.

Такое предложение очень просто и звучит достаточно убедительно. Но оно убедительно только для обывателя. Тренированное ухо слышит в этих утверждениях диссонанс.

Деньги существуют для того, чтобы происходили обмены товарами. А в нашем случае капиталистам, спекулянтам и тем, кто просто экономит деньги, позволено использовать деньги для целей, которые вовсе не предназначены для обмена товаров. Деньги созданы для помощи производителю товаров обменять свой товар на товар другого производителя. Деньги есть средство обмена, и ничего более. Деньги позволяют обменам товаров осуществляться свободно, а процесс полноценного обмена только тогда полон, когда все стороны, меняющие, получат возможность обменять. Когда один производитель меняет свой товар на деньги, то обмен ещё не завершён; на рынке есть человек, который ждёт от него, что он придёт с деньгами и купит уже его товар. Целью спроса денег является то, чтобы вслед за продажей одного товара, деньги тут же устремились бы на покупку другого, для завершения цикла обращения. Любой, кто колеблется, а пускать ли деньги на рынок, оставляет производителей БЕЗ возможности завершить этот цикл, прерывает цикл и оставляет производителя ни с чем. Такое НЕиспользование денег неправильно. Без продажи нет покупки, поэтому деньги должны всегда стремится к совершению покупок-продаж, "с колёс", что говорится, постоянно.

Нам говорят, а что если человек, который только что продал, что произвёл, не хочет покупать на те деньги, что он получил, более ничего? Что если он хочет отдать деньги в "работу" под определённый процент? Но такое условие по справедливости нарушает закон обращения денег. Его нельзя позволять. Человек может отдавать свои деньги кому угодно БЕЗ каких бы то ни было условий, либо – покупать на свои деньги товары, либо выкупать свои собственные товары. Ни одному частному лицу не должно быть позволено создавать условия любого рода, препятствующие циркуляции денег. Те, у кого есть деньги, имеют право немедленно купить на них товары... другого права у них нет. Право на получение процента не срастается никак и ничем с самой концепцией денег, потому что это право сильно напоминает налог на обмен товаров в пользу того или иного частного лица, временного обладателя той или иной суммы, с разрешения государства. Право на получение процента есть право в любой момент времени прервать обмен товарами простым удержанием у себя в руках денег, право смутить владельцев товаров, ожидающих, когда их у него купят за деньги, и право на эксплуатацию этого смущения с целью изъятия этого самого процента. Условия, при которых деньги могут быть "сданы в аренду", т. е. даны в долг под проценты – есть частное дело тех людей, кто это делает, государство в их дела не вмешивается и не имеет с этого никакого прибытка. Для государства деньги есть всего лишь средство обмена, и оно должно говорить своими действиями следующее: ты, производитель, сумел продать больше товаров, чем купил. ОК. У тебя теперь есть деньги на руках. Этот твой доход должен вернуться на рынок как можно скорее и на них ты должен купить товары. Деньги – это не та штука, которую ты можешь хранить у себя вечно, если ты их хранишь, ты создаёшь проблемы для государства. Если тебе не нужно покупать ничего из товаров (допустим, у тебя всё есть и так), ты можешь купить вексель на них, долговую расписку, залоговую бумагу по ипотеке, т. е. каким-то иным образом передать деньги тем, кому они в настоящий момент нужны для покупки товаров, которых у них нет. Вот условия, по которым ты можешь покупать или не покупать долговые расписки и ценные бумаги, меня, государство, не касаются; я, государство, настаиваю только на одном моменте – твои деньги должны после поступления тебе немедленно быть потраченными на рынке. Если ты не хочешь это делать добровольно, возвращать деньги на рынок, то я, государство, заставляю тебя это делать под страхом наказания, и ты будешь уже вынужденно делать это. И всё потому, что твои личные действия по удержанию денег в руках наносят ущерб ОБЩИМ ИНТЕРЕСАМ ОБЩЕСТВА и ГОСУДАРСТВА.

Государство строит дороги для перевозки грузов (товаров), предоставляет средство обмена (деньги) для совершения обмена товарами. Государство настаивает на том, что никто не вмешивался в "дорожное движение" по улице, на которой наблюдается плотное движение транспорта в обе стороны, со своими допотопными санями, телегами и просто беганьем пешеходов под колёсами, и будет настаивать на том, что такое движение НЕ прекращалось, чтобы никто не задерживал деньги в своих руках. Тот, кто не понимает этого – будет наказан.

Реформаторы, ратующие за введение бумажных денег, с юношеским энтузиазмом пробегают мимо этих очевидных проблем правильного функционирования денежной системы, надеясь, что они достигнут своих целей и так. Их мечты так и останутся мечтами!

Сберегающие деньги производят больше товаров, чем они потребляют, а вот деньги, которые они получают за проданные ими товары, они вовсе и не пускают быстро обратно на рынок. Причём держат эти деньги в руках ровно до тех пор, пока применение этих денег не даст им дополнительного дохода. Наше предложение, поэтому, состоит в том, что, поскольку возникновение кризисов напрямую завязано на тех, кто НЕ пускает деньги на свободный рынок СРАЗУ, постольку государство и должно решить эту проблему. Вот так: напрямую снабжая деньгами работодателей под очень низкий процент, напрямую, из-под печатного станка.

Избыток продукции, который захотят продать на рынке те, кто намерен СБЕРЕГАТЬ деньги в последующем, уже не может быть продан за просто деньги, а только за новые деньги. Для рассмотрения вопроса технология этого нам пока не важна; с помощью новых денег будет осуществляться строительство новых домой, фабрик, судов. Причём процесс этот не будет останавливаться. Да, работодатели будут в связи с этим безостановочным процессом получать всё меньше и меньше прибыли на использование реального капитала, за все эти новые дома, фабрики, корабли и т. д., потому что предложение этого капитала будет постоянно возрастать. Но параллельно снижению доходности на использование реального капитала, они получат также снижение процента на получение денег от государственного банка-эмитента новых денег! Поскольку работодателей не будет больше волновать этот самый процент, ведь он всё равно идёт кредиторам, то пусть он и идёт им по-прежнему. А вот работа не будет останавливаться, также не будет останавливаться и процесс сбережения новых денег. Кстати, многим людям придётся по душе отдавать деньги в долг под минимальный процент, под очень низкий процент; другим же, особенно мелким рантье, придётся либо довольствоваться тем, что есть, либо вообще хранить деньги дома, БЕЗ всякого процента. Таким образом МЕЛКИЕ суммы мелких рантье будут связаны и рано или поздно перейдут к рынку, выйдут на него (ну раз бессмысленно их хранить дома, процентов они не приносят). Все же положенные в банки деньги под низкие проценты государство заменит постепенно на новые деньги. Таким образом очередной кризис НЕ наступит, а работа по строительству новых домов, судов, фабрик будет продолжена. Причём, процент на реальный капитал, процент на занимаемые деньги, будет неуклонно падать всё ниже и ниже, возможно, упадёт очень быстро. Каждое падение процента будет вызывать колебания в размещении денег в банках на депозитах. Вскоре, так получится, что обладатели даже крупных капиталов и сумм денег станут находить невыгодным размещать свои деньги в банках под процент (уж больно он низок); деньги в результате будут колебаться между рынком и банками. Некоторые люди всё же предпочтут положить их в банк, некоторые предпочтут хранить их дома. Таким образом, силы, препятствовавшие ранее выходу денег на рынок, будут погашаться, потому что такой силой является процент, чем он больше, тем эта сила больше, таким образом деньги станут свободнее и потекут, куда им угодно. Поток денег, бумажных денег будет скапливаться где им угодно, но выхода у них не будет, потому что государственный банк-эмитент продолжит печатать деньги, чтобы заменить старые деньги на новые (старые, как мы помним, не имеют силы, чтобы как-то влиять на рынок!). А новые деньги будут продолжать поддерживать спрос в ежедневном режиме.

Чем больше упадёт процент на капитал, тем большим будет поток новых денег. Наконец наступит момент, когда рынок будет полностью насыщен реальным капиталом, процент упадёт до 1% и ниже, и никто больше не захочет копить деньги, потому что по ним можно получить процентную прибыль (процент так мал!); все попросту предпочтут хранить деньги дома. В этом самый момент окажется, что миллионы и миллиарды денег хранятся у людей дома. Эти суммы будут огромны, потому что отсутствие кризисов и падение процента сделает процесс накопления денег ДОМА очень простым и логичным. Накопления прошлого года не станут больше проедаться в результате наступления очередного кризиса. Если процент упадёт до 1%, то доход работников увеличится вдвое, а, если доход увеличивается вдвое, то накопления этих работников увеличатся раз в десять. Эти накопления станут последними, которые можно будет накапливать.

А теперь представьте, что все эти старые деньги будут меняться государством на новые раз в год! Получится, что ни старые накопления никакого дохода не приносили, ни новые (обменяли шило на мыло), получится, что люди занимаются бессмысленным накоплением у себя дома бумажек, которые НЕ приносят людям никакой пользы. Кроме одной пользы, на них можно купить товары. Ну не странная ли ситуация получится!

Миллионы долларов выданы по ипотеке. Но, если ипотечный процент НЕ приносит достаточного процента, то, скажите, что будет с этими деньгами? Они будут копиться дома. Государство заменит эти накопленные деньги на новые. Векселя, общей стоимостью более 30 миллиардов марок обращаются на рынке Германии, одновременно служа средством для обмена, наравне с деньгами. Но если доход по векселям исчезнет почти до нуля, кто ими будет пользоваться? Все ценные бумаги станут бессмысленными для целей ведения торговли, поэтому государству придётся выпустить новые деньги для их замены. Сотни миллиардов новых денег, между прочим. Даже с сотней новых печатных прессов государство придётся работать день и ночь, чтобы обеспечить новыми деньгами всех и вся. Сотни миллиардов на спрос, на спрос, который раньше не мог быть обеспечен деньгами, хранящимися где угодно, но только не присутствовавшими на рынке!

Что произойдёт, спросим мы себя, когда этот спрос (насыщенный деньгами) наконец проснётся в полную силу и проявит себя на рынке? Откуда возьмётся соответствующее ему предложение товаров? Если предложение будет недостаточным, то вырастут цены, а выросшие цены приносят дополнительную прибыль продавцам. Перспектива получения бОльших прибылей заставит все полученные деньги тут же вернуться на рынок! Таким образом увеличение цен, перспектива получения более высоких прибылей от ведения торговых операций заставит всех, у кого есть накопленные деньги, ВЫПЛЕСНУТЬ их на рынок. "Sauve qui peut!" (Спасайся, кто может!) раздаётся крик, когда корабль тонет, а единственным реальным товаров в такой ситуации остаётся спасательный жилет и шлюпка. Те, кто может купить их, спасает жизнь, поэтому каждый покупает товар. Спрос мгновенно поднимается до тысяч миллиардов, разумеется предложение будет отставать, поэтому цены выстрелят вверх. Именно повышение цен заставит все бывшие накопления денег, хранящиеся в домах, РАБОТАТЬ.

Флёршайм, разумеется, напрочь отрицает такое развитие событий. Он предполагает, что даже сама мысль о будущем повышении цен никоим образом не повлияет на поведение тех, кто скопил деньги, т. е. иными словами на миллионы тех, кто упрятал деньги, изъял их из спроса, потому что все прекрасно знают, что как только цены чуть-чуть вырастают, то государство немедленно начинает изымать ИЗЛИШНИЕ деньги из оборота.

Здесь мы сталкиваемся со вторым противоречием денежной реформы по Флёршайму. Первое противоречие состоит в потворстве государством в использовании денег (вернее в неправильном использовании) в качестве средства накопления. Результатом чего является эмиссия бОльшего количества денег, чем надо, просто потому что деньги вообще-то больше предназначены для других целей, а именно они служат для ОБМЕНА товаров.

Второе противоречие состоит в том, что государство, выпуская деньги для нужд работодателей, само НЕ использует деньги, как средство обмена. Деньги отдаются не за товары, а за векселя, ценные бумаги и прочие... бумаги же. Но ведь деньги есть средство обмена, и в качестве такового могут эмитироваться только под товары, другими словами, для тех целей, для которых они и предназначены. Если бы государство выпускало деньги только под товары (и если бы эти товары не сгнили от неиспользования), то у него не было бы причины бояться возникновения огромного спроса, вызванного возвратом в обращение всех ранее накопленных денег. А пока получается, что государство берёт за деньги только ценные бумаги. Ну да, по ним процент никакой, или очень малый, но с помощью этих инструментов нельзя вызвать никакого притока денег "под них". Они не вызывают спроса.

Государство НЕ поняло главную функцию денег, когда двинуло навстречу работодателям те деньги, которые всевозможные накопители денег отказались ввести на рынок. Государство неправильно использовало силу денег; поэтому-то деньги мстят, быстро и решительно, за каждое неправильное их использование, которое вызвано глупостью государства. В общем, появляется уже третье противоречие, которое заключено в реформе. От денег требуется наличие разных качеств. Деньги, предназначенные для накопления, это – одни деньги. Деньги, предназначенные служить средством обмена – это другие деньги. Как потребитель, тот, кто решил копить деньги, платит $100 за товары, нужные ему, а вот как копящий деньги он НЕ платит вообще. Он предпочитает любоваться у себя дома на свои $100. Поэтому-то эти самые $100, которые копятся, можно рассматривать как гораздо бОльшую сумму, нежели 100. Ведь 100, в случае их обращения на рынке, успели бы сделать работу при одном обмене на 100, при двух – на 200, при трёх – на 300 и т. д. Накопления же, помимо всего прочего, НИКОГДА не вернутся на рынок простым позывом к покупке товара. Это тоже важно.

Государство в том виде, как мы его рассматриваем, полагает, что деньги для накопления и деньги для ведения торговли, как средство обмена – одно и то же; ибо государство изымает те деньги, которые ушли из рынка и стали накоплениями через покупку закладных, векселей, ценных бумаг и т. д. Когда же приходит время менять эти бумаги на накопления, то невозможность сделать это становится очевидной.

Ещё яснее ситуация становится, если мы подумаем о двух разных видах денег, к примеру, золото и чай, которые циркулируют на рынке одновременно. Тем, кто использует деньги только как средство обмена, будет всё равно какова их форма и каков их материал, поскольку они получили их как оплату, и тут же отдадут их как деньги другому, покупая другой товар. А вот тем, кто хочет накопить деньги, им не всё равно, будут ли накапливать золото или чай (золото не портится со временем, а чай – ещё как!). Человек, который захочет отложить немного денег, никогда не даст $10 в виде золотых монет за чай стоимостью те же $10; а если подумать, то он вообще никогда не будет соотносить золото и чай между собой ни по какому курсу обмена – разные это вещи. Для него золото и чай есть количества, которые нельзя сравнивать в принципе.

Далее, государство должно реагировать на происходящее вовремя. Малейшее увеличение цен приведёт спекулянтов в возбуждение, они тут же бросятся на рынок, и, как только они получат свою первую спекулятивную прибыль на разнице цен, деньги, как ошалелые тут же бросятся на рынок. Удержу не будет. Вот тогда любое действие государства запоздает. Давайте обрисуем себе ситуацию с точки зрения государства. 10 миллиардов нужно в стране для регулярного обмена товаров, 100 миллиардов было эмитировано. Разница между двумя приведёнными цифрами ушла в накопления. Как только какая-то часть этих самых накопленных 90 миллиардов придёт на рынок, цены тут же вырастут, а в тот момент, когда цены начнут расти, все оставшиеся от 90 миллиардов деньги ринутся на рынок с огромной скоростью. Последовательность событий будет следующая: торговцы, которые будут смотреть на ситуацию, и полагать, что цены вот-вот вырастут, будут покупать товарный запас больше, чем обычно. Где они возьмут деньги на приобретение бОльшего количества товаров? А у тех, кто накопил деньги, предлагая им повышенный процент за использование капитала. Следовательно эти накопления вступают в оборот, возвращаются на рынок, и именно они делают ОЖИДАНИЯ повышения цен РЕАЛЬНОСТЬЮ. Как только цены чуть поднимаются, это повышение немедленно вызывает новые займы и новые спекулятивные покупки бОльших количеств товаров. Про запас, под будущую продажу по бОльшей цене. Вот таким образом будет запущен весь процесс, шаг за шагом, пока все накопленные ранее деньги не окажутся на рынке. Всё это будет происходить с постоянным ростом цен. Собственно накопления и будут этот рост вызывать.

Малейшее недоверие к государству в его способности удержать цены на каком-то уровне немедленно включит механизм привлечения накоплений на рынок (в ожидании повышения цен), точно так же как малейшее подозрение в платёжеспособности банковского депозита немедленно выстраивает всех вкладчиков у стойки банка (все бросаются снимать деньги со счетов). Деньги бросятся на рынок. На тележках, на машинах, на аэропланах. И это есть неминуемый результат денежной реформы, которая оставляет нетронутым совмещение в деньгах двух разных функций: средства оплаты и средства накопления.

Если введённые бумажные деньги остаются теми, чем они, собственно, и должны быть – только средством обмена, всё работает как по маслу. Если же бумажные деньги использовать для чего-то ещё, то они немедленно перестают стоить даже стоимость бумаги, на них потраченной. Деньги становятся макулатурой, с помощью которых лучше всего прикуривать трубку.