Текст книги "Естественный экономический порядок"

Автор книги: Сильвио Гезель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

Частная собственность на землю не может помочь в тех случаях, когда эгоизм владельца не может приподняться на суетой, а это чаще всего происходит тогда, когда встаёт вопрос о существенном улучшении земель. Если бы мы действительно прислушались к стенаниям немецкой аграрной партии, то принцип частной собственности на землю должен был быть уничтожен, поскольку "ухудшение сельского хозяйства" (т. е. уменьшение доходов получателей ренты), о чём они так громко рыдали, могло быть исправлено лишь вмешательством государства, через введение импортных пошлин. Получается так, что частный собственник земли вообще ничего не может сделать, если земля с течением времени ухудшается.

Частная собственность, через право наследования, ещё и неминуемо ведёт к разделу земли на всё меньшие и меньшие участки, или ведёт к залогу этих земель в банках. Исключений крайне мало, все они относятся к тому, когда в семье землевладельца есть только один наследник.

А деление земель, в свою очередь, ведёт к возникновению тех карликовых ферм, производящих во всё больших размерах одну нищету, а заклад земель в банках ведёт к такой зависимости землевладельцев от состояния валют, процента на капитал, оплаты труда, транспортных расходов и величин импортных пошлин, что на практике от самой частной собственности землю, СОБСТВЕННО, мало что остаётся. Ведь то, что мы имеем ныне, есть не частная собственность на землю, а всего лишь общее декларирование того, что якобы частная собственность существует.

Давайте представим, к примеру, что цены на сельскохозяйственную продукцию вдруг внезапно упали из-за деятелей, ведущих активную денежно-финансовую политику, из-за какой-то совершённой ими ошибки, допустим из-за введения золотого стандарта. Вот как в таком случае фермер может расплатиться по процентам за заложенную им в банке землю? Ведь, если он не будет платить проценты, то к кому перейдёт его собственность? Как ему защитить себя, свой труд, свою землю без юридических, законных оснований, которые позволят ему регулировать обращение валюты, а через это регулировать выплату и величину процентов? Ведь если проценты повышаются, как ему избежать молотка аукциониста, ударом молотка возвещающего о том, что его собственность ПРОДАНА?

Землевладелец повязан законами. Если он не принимает участия в политической деятельности, не контролирует денежное обращение в стране, импортные пошлины и цену на транспортные перевозки, он неминуемо проиграет в конечном итоге. Что бы стало с землевладельцами, если бы в Германии не существовало армии? Если бы вдруг жёлтая опасность стала явью, а человек без собственности нашёл бы монгольские законы не такими утомительными, как прусская дисциплина? Он бы выбросил к чёрту свои инструменты, свой инвентарь и эмигрировал бы с женой и детьми и носильными пожитками. Точно также и землевладелец – тоже уехал бы к чёрту на кулички, если бы был готов так легко расстаться со своей собственностью, землёй.

Поэтому частная собственность на землю может поддерживаться только политикой, которая сама по себе не представляет из себя ничего, кроме политиканства. Можно разумеется сказать, что частная собственность на землю представляет собой воплощение политики. И, мол, без политики и не может существовать частная собственность, и наоборот – без частной собственности нет политики. Именно так, после национализации земель политика и политиканство уйдут в прошлое.

После национализации земель сельское хозяйство потеряет всякую связь с политикой. Так сегодня фермеров-арендаторов с правам выкупа земель никак не интересуют обращение валют, импортные пошлины, уровень оплаты труда, транспортные расходы, устройство каналов, уничтожение вредителей; всё это, по большому счёту – и какому! – и составляет проблему современной политики, просто потому, что в узких рамках своих договоров аренды с правом выкупа земель нет никакого места перечислению этих факторов, а они очень здорово влияют на "дух и букву" этих договоров; поэтому, после национализации земель, фермеры будут смотреть на прения в парламенте так же безучастно. Но зато они узнают и немедленно, каким образом любая политическая мера, предпринятая правительством, затронет величину ренты их земли. Если будет введена импортная пошлина для защиты национального сельского хозяйства, фермер будет знать, что он, для этой защиты сразу будет должен платить бОльшую ренту, чтобы обеспечить эту защиту; в любом другом случае, ему будет всё равно.

Когда земли будут национализированы, то цены на продукцию сельского хозяйства могут, без нанесения ущерба обществу в целом, взлететь так высоко, что получаемая прибыль будет способна покрывать расходы на культивацию песчаных дюн и покрытых крупной галькой прибрежных земель; может так случиться, что даже зерновые, выращиваемые в садовых горшках, будут прибыльными, и всё это без отдачи фермерам, культивирующим богатые почвы, возможности сказочно обогатиться за счёт высоких цен, поскольку суммы выкупных платежей будут идти вверх вместе с рентой. Патриоты, озабоченные подготовкой страны к войне, готовности страны к войне, должны тщательно изучить данный выше аспект проблемы национализации. С помощью одной десятой части тех сумм, которые ныне утекают в карманы землевладельцев только с помощью введения импортной пошлины на зерно, Германия могла бы ВСЕ свои болота, пустоши и бесхозные земли в течение короткого времени перевести в разряд плодородных земель.

Цены на железнодорожные перевозки или перевозки по каналам, а также связанные с этими ценами телодвижения политиков, больше не будут касаться арендатора напрямую, либо будут касаться не более, чем они касаются рядового гражданина. Потому что, если цена за транспорт упадёт, то приобретённая выгода аннулируется ростом ренты.

С национализацией земли политики перестанут интересовать фермера лично, его будет интересовать лишь общее направление юрисдикции, направленное на общее благосостояние, т. е. политики целеполагающей. А целеполагающая политика больше не является политикой, а является прикладной наукой.

Здесь нам могут возразить следующим: мол, если у фермеров получится защитить их собственные интересы на очень долгий срок, то на них всё же юрисдикция будет влиять, и тем подталкивать иногда извлекать выгоду из своих частных владений за счёт общественного богатства. Возражение это весьма правомерно, но разве не является это такой же силой (куда более мощной!) сегодня? Ведь ныне преимущества, получаемые законным путём (через следование некоторым законам), легко конвертируются в наличные через продажу земли! К примеру сегодняшняя высокая цена на землю получается из-за введения импортной, так называемой "защитной" пошлины. После национализации земель, влияние политиков на эту проблему (не косвенное, а – прямое, прямей некуда!) будет нивелировано тем, что земля станет собственностью государства, а в случае пожизненных контрактов на аренду земли право на изменение величины этой ренты время от времени будет точно таким же, как и сейчас, но делаться это будет государством, отслеживающим изменение на цену на землю. (В случае контрактов на аренду земли на короткий период уровень ренты регулируется самим фермером через публичные аукционы на получение пожизненной ренты с правом выкупа.) Ибо, если фермер будет знать, что всё, что ранее он мог получить в виде дополнительной прибыли от действий политиков, ныне уходит в пользу государства, то он попросту прекратит попытки влиять на уровень ренты через введение новых законов.

Принимая в учёт всё сказанное выше, мы можем кратко набросать проект контракта земли с правом последующего выкупа после национализации земель:

Извещение

Сдача внаём фермерского хозяйства, известного как "Меловая ферма", выводится на публичный аукцион. Этот аукцион будет проведён в день Св. Мартина, а правом на получение контракта на аренду будет удостоен тот, кто предложит наивысшую цену.

Ферма оценивается, как место приложения сил одного человека. Дом и конюшни в хорошем состоянии, отремонтированы. Рента составляет $100. Почва пятой категории, климат подходит для выращивания того-то и того-то.

Условия:

Фермер, подписывающий контракт об аренде, обязуется выполнять следующие условия:

Не продавать фураж (корм для скота). Он должен растить достаточное количество скота чтобы всё выращиваемое им сено, солома полностью потреблялось или использовалось этим скотом. Продажа навоза запрещается.

Поддерживать приемлемый уровень плодородия почвы, внося в почву химические удобрения, которые покупаются фермером после продажи зерна, которое он вырастил; на каждую тонну проданного зерна, покупать и вносить в землю 200 фунтов удобрений.

Содержать ферму, её строения в хорошем состоянии.

Платить рентные платежи вовремя, либо предоставлять залог в счёт будущих платежей.

Государственный департамент земель обязуется:

Не прерывать договор аренды, если фермер не нарушает принятых на себя обязательств.

Предоставить право первоочередного продления контракта аренды его вдове или прямым наследникам в виде 10%-ной скидки на самую высокую цену, предложенную на аукционе.

Прервать контракт по личной просьбе фермера, предварительно взыскав с того штраф, равный одной трети от суммы ежегодной ренты.

Не увеличивать цену за перевозку зерна во время действия этого контракта.

Организовать ведение общедоступной статистики по оплате труда, и, в случае пожизненной аренды, уменьшать рентные платежи, если оплата труда повышается, повышать их – если оплата труда понижается.

Построить новое здание на ферме, если это будет необходимо, в обмен на увеличение ежегодной ренты, равной проценту на капитал, с учётом амортизации.

Застраховать арендатора-фермера бесплатно против любого вреда его здоровья, несчастного случая, болезни, а также ущерба его хозяйству в виде града, наводнения, болезней скота, пожара, вредителей, сорняков и т. д.

Самый острый вопрос национализации земли следующий: а будут ли вообще появляться арендаторы на приведённых выше условиях, захочет ли кто-либо подписать такой контракт? Давайте представим, что таковых набралось всего несколько человек, поэтому на аукционе соревнуются между собой всего лишь, допустим, три фермера. Что получится? Первоначальная ставка будет очень низкой; возможно даже ниже, чем средняя ставка ренты, исходя из этого, фермеры могут получить более высокую прибыль. Теперь сравним, неужели эти подсчёты (возможность получить более высокую прибыль) не будут стимулом для фермеров, которые, допустим, решили выждать и вообще не принимать участия в аукционах, чтобы посмотреть, а что тут получится?

Совершенно определённо, что в результате короткого экспериментального периода проведения аукционов рента поднимется до своего максимально возможного значения; следует учесть, что при этом риск арендатора в новых условиях будет практически равен нулю, поскольку результаты труда на ферме не смогут опуститься ниже средних значений по оплате труда. Фермер будет уверен в том, что уж среднюю оплату труда он всегда заработает, а помимо этого он будет ещё иметь и другие преимущества: возможность свободно трудиться, независимость и свободу передвижения.

Далее отметим, что после национализации фермеры – именно они – и будут назначены местными органами наблюдать за соблюдением контрактов ренты. Ежегодно каждая провинция и район будут публиковать список ферм, сдающихся в аренду, с полным перечнем всего того, что каждому интересующемуся нужно знать о состоянии земли, строений по каждой отдельной ферме: размере участка, урожайности, что выгоднее на этой земле выращивать, ценах на производимые продукты, цену предыдущей ренты, наличие школ неподалёку, климату, какие рядом угодья, какая природа, какие социальные условия и т. д. Поскольку национализация земли не является способом жестоко эксплуатировать фермеров, с особой тщательностью нужно отнестись к правильному информированию потенциальных арендаторов о преимуществах и недостатках той или иной фермы – сравним с нынешней ситуацией, когда землевладелец никогда об этом не распространяется (про недостатки!). А ведь некоторые особенности ферм, к примеру, заболоченность земель, ночные морозы, скрываются от арендатора, он об этом узнаёт лишь потом, либо может узнать из третьих рук, да и то – случайно.

Сейчас я изложу то, что произойдёт в результате национализации земли кратко: запрет на получение частной выгоды от сдачи земли в аренду, по этой причине мы навсегда избавимся от той ситуации, которая ныне нам известна как "кризис в сельском хозяйстве"; не будет защитных пошлин, политика перестанет играть важную роль в жизни людей. Запрет на частную собственность на землю даст уничтожение залогов, запрет на деление земельных участков – как результат отойдут в прошлое внутрисемейные ссоры при получении наследства. Не будет ни землевладельцев, ни наёмных "рабов" на земле, вместо этого – всеобщее равенство. Если не будет собственности на землю, то не будет и ограничений по передвижению людей, полная свобода поехать туда, куда хочешь, и там обосноваться, со всеми вытекающими из этого выгодами в плане здоровья, религии, культуры, общего человеческого спокойствия, наслаждения жизнью.

В вопросе разработки полезных ископаемых на земле и под землёй национализацию будет выполнить ещё проще, чем в земледелии. Вместо сдачи в аренду шахт и разработок, государство может пригласить работников и кооперативные общества принять участие в тендере, где выиграет тот, кто предложит самую низкую цену за поставляемую продукцию. В свою очередь, государство затем может продать то, что оно покупает у разработчиков, на аукционе по самой высокой предложенной цене. Ведь разница между тем и тем и есть рента, а она пойдёт в общественную казну.

Подобный метод национализации применительно к наземным и подземным разработкам может быть приложен к любому месту, где нет необходимости работать на специальном оборудовании; на торфяниках, месторождениях бурого угля, каменоломнях, некоторых нефтяных месторождениях и т. д. В общем, эта система напоминает нынешнюю политику государств в отношении лесов, где, до принятия специального законодательства, леса нещадно вырубались. В случае национализации администрация лесного угодника заключает соглашение с работниками, что она платит им определённую цену за кубометр, а выиграет этот тендер тот, кто предложит самую низкую цену. Лес рубят, пилят на доски и выставляют на продажу на аукцион, продавая предложившему самую высокую цену. Мошенничество в таких случаях практически невозможно, потому что покупатели сами найдут виновного и примут меры. В общем, разработка лесных угодий полностью напоминает разработку открытых месторождений. Покупатели будут отслеживать ситуацию с работой на участках. Работники могут, если захотят, кооперироваться, в этом случае им придётся взять на самих себя функции управления таким коллективом (придётся поучиться этому на практике!),потому что никаких особенных фондов, денег на это самое управление им никто ниоткуда не предоставит. Сама разработка, участок будет принадлежать государству; от работников будет требоваться только их труд.

В случаях, когда разработка полезных ископаемых происходит глубоко под землёй, вопрос более сложен, требуется специальная и мощная техника, инфраструктура. Однако и это можно сделать, есть несколько вариантов решения этой проблемы.

1. Государство предоставляет работникам технику; страхует работников на предмет несчастных случаев, а также даёт гарантии минимальной оплаты труда; т. е. заключает с каждым отдельным работником контракт, где будет чётко указано, сколько он должен лично добыть, чтобы получить эту сумму. Такой метод и ныне широко применяется как на частных шахтах, так и на государственных, он называется оплата по выработке.

2. Государство предоставляет работникам всю необходимую технику, как было указано выше, а контракт заключает не с каждым работником отдельно, а с кооперативом работников. Подобная система, насколько я знаю, тоже используется. Введение такой системы прольёт бальзам на души коммунистов, ибо они сами поймут, каково это – управлять самими собой!

3. Государство оставляет на усмотрение работников способы разработки шахты, их способность взять необходимую для этого технику на рынке, а также всё остальное, что требуется, взамен государство платит кооперативу работников твёрдую цену за производимую им продукцию, снова по контракту, снова в результате тендера, снова по минимальной цене. Продукция, приобретённая государством, затем продаётся на аукционе по самой высокой цене, всё, как и в предыдущих случаях.

Система номер четыре, где можно предоставить работникам право САМИМ продавать произведённую ими продукцию, я порекомендовать НЕ МОГУ, потому что продажа, особенно продажная цена зависит от огромного количества факторов.

Для больших предприятий, больших шахт с тысячами работников, наверно, первая система будет являться самой лучшей, для средних – возможно, второй вариант, для малых – третий.

Разница между продажной ценой за продукцию и расходами на её производство будет отходить в общественную казну, как рента.

Для продажи продукции шахт может быть применены две схемы:

По твёрдой цене, назначаемой один раз в год. Подобный метод можно применить, если производство какой-либо продукции можно увеличивать практически бесконечно, в условиях, когда спрос по одной и той же цене всегда может сполна удовлетворён. Здесь важна универсальность продукта, его однородное и постоянное качество, это даже является необходимым условием.

Продажа продукции через публичные аукционы. Такой метод продаж следует применять в тех случаях, когда продукция разнится между собой по качеству, а производство не может достойно удовлетворить любой возникающий спрос немедленно.

Если продукция продаётся по твёрдым ценам, однако выясняется, что растущий спрос именно по этой категории никак не может быть удовлетворён, как мы понимаем, результатом этого будет спекуляция. Там, где нельзя унифицировать продукт по качеству, иного пути, кроме публичного аукциона нет. В любом другом случае найдутся недовольные.

Поставка электроэнергии городам от водяных электростанций является особым свойством некоторых земель, в некоторых районах только наличие воды (рек, плотин) способно дать электричество, а с возрастанием роли научно-технического прогресса роль электричества становится ключевой. Для мощных электростанций поставлять энергию на городские нужды проще, забот у муниципалитета меньше – по крайней мере электроэнергии в достатке, хотя и есть некоторые сложности с обслуживанием. Если же с водными ресурсами в округе плохо, и недостаток энергии может повлиять на местную промышленность, то разумно рассчитать стоимость производимой из разных источников электроэнергии и выработать общую цену за неё, независимо от того, где её производят.

Гораздо большие затруднения при национализации земель возникают при рассмотрении вопроса о городах, о землях, на которых они построены. Как сделать так, чтобы был выработан общий подход к использованию земель, и одновременно добиться того, чтобы государство получало полную ренту за использование земли! Если нам нужен скромный, но эффективный метод, то вполне можно принять за основу ту схему, которая работает ныне в Лондоне. По лондонской системе арендатор пользуется правом делать на своей земле (арендованной от 50 до 70 лет, а в Большом Лондоне – до 99 лет), что хочет, ежегодная же рента твёрдо установлена на весь срок аренды. Права арендатора наследуемы, поэтому дома, возведённые на арендованной земле, можно продавать. Ситуация складывается такой: с течением времени (а за сто-то лет чего только не может произойти!) цена на аренду земли может вырасти – арендатор, следовательно, в плюсе; причём, этот плюс в случае Лондона – может быть очень неплохим, даже огромным; с другой стороны, если цены на аренду земли упадут, арендатору придётся фиксировать убыток, и он тоже может быть весьма и весьма значителен. Поскольку дома возводятся на земле, которая, хоть и на очень долгий срок, но арендуется, то залогом того, что арендатор никуда не денется, и служат эти самые дома. Для владельца же земли (долговременного арендатора) стабильная рента на долгие годы служит уже его обеспечением безопасности.

Но судьба городов, и этому нас учит историю Вавилона, Рима или Венеции, превратна, иногда они исчезают почти бесследно за короткий промежуток времени. Открытие нового морского пути в Индию изъяло финансовый поток из Венеции, Генуи и Нюрнберга, перенаправив его на Лиссабон; с открытием же Суэцкого канала Генуя получила второе дыхание. То же самое может случиться и с Константинополем после того как откроют багдадскую железнодорожную ветку.

А ещё нам всем следует помнить о скоротечности и изменчивости самих валют, финансово-денежного регулирования, законах государств – гарантий, что в будущем не произойдёт никаких изменений, могущих прямо повлиять людей, нет никаких. К примеру, в 1873 году произошло общее снижение цен, вызванное тем, что в монете стало меньше серебра. Всегда есть опасность, что и золото, в свою очередь, может также быть изъято из обращения, поставка денег сократится, скажем, настолько, что вызовет падение цен на 50%, тем самым вызывая резкое увеличение богатства кредиторов за счёт тех, кто берёт в долг. В Австрии это произошло с бумажными деньгами, в Индии с серебром, как знать, однажды это может произойти и с золотом.

Поэтому нет даже намёка на то, что земельная рента, её уровень, будет стабильно держаться весь срок заключённого контракта. Влияние политики и тысяч экономических причин – к этому следует добавить вероятность того, что после национализации земель, люди будут стремиться покидать города – делает заключение долговременных контрактов на аренду земли крайне рискованным мероприятием, причём, как для арендатора, частного лица, так и для арендодателя, в нашем случае – государства. Либо в одном, либо в другом случае кто-то недополучит.

Есть и другой вопрос: а что будет со зданием на арендованной земле, когда срок аренды закончится? Если здание переходит к государству безвозмездно, то арендатор примет все меры к тому, чтобы когда его срок аренды закончился, от здания ничего не осталось. В этом есть определённый смысл, чтобы возводимые здания не строились навечно, ибо с течением времени им потребуется перестройка в связи с изменившимися или новыми техническими требованиями; но и неудобства тоже значительны, они даже перевешивают. К примеру, можно рассмотреть французские железные дороги в этой связи. Земля, которую занимают железные дороги, была сдана в аренду частным железнодорожным компаниям на 99 лет. С условием, что, по окончании договора, всё построенное перейдёт к государству без всякой компенсации. В результате все вопросы технического обеспечения, ремонта подогнаны частными владельцами под этот срок. Государство, вместо функциональной железнодорожной сети, получит полуразвалившуюся систему из сгнивших шпал и покорёженного металла. Это есть прямое следствие близорукости составителей первоначального контракта. Причём, уже сейчас очевидно, что всё будет именно так, задолго до окончания срока договора. То же самое случится и со зданиями, если в договоре будет упомянуто о том, что по окончании срок аренды здания переходят в руки государства.

Другой план гораздо лучше. По окончании срока аренды государство оценивает здания и выплачивает их стоимость бывшим арендаторам. Но по какому принципу производить оценку? Существует два варианта:

Оценка исходя из текущей полезности (состояние здания, его приспособленности под определённые нужды).

Оценка исходя из строительных затрат.

Если компенсацию владельцам здания производить по строительной смете и состоянию после проведения амортизации, государство заплатит огромные деньги за то, что будет пригодно только к сносу. Строители, зная про будущую оплату, сделают всё, чтобы построить хуже, а себестоимость в бумагах указать по многократно завышенной цене. Ибо раз государство всё равно заплатит, то почему бы, собственно, немного и не...? С другой стороны, если в оценку не включать вопросы себестоимости, то оценка будет происходить уже государством: т. е. бюрократией. И ещё неизвестно, что хуже.

Поэтому самый лучший способ оценки следующий: сдавать землю под строительство зданий на неопределённый период; но не под фиксированную арендную плату, а, скажем, зафиксированную на определённый период, после завершения которого, происходит переоценка ренты. Сроки переоценки могут быть разными: 3, 5 или 10 лет. В этом случае риск строителя по отношению к арендуемой земле сводится практически к нулю, а государство всегда будет собирать полную ренту, мало затрагивая самих владельцев зданий. Вся ответственность за наилучшее использование зданий ложится, разумеется, на строителей. Идеальной точности в этом случае по поводу уровня возможной ренты и, соответственно, собираемости рентных общих платежей в общем, не добиться, но баланс интересов будет максимально соблюдён: ни арендатор не будет сильно страдать, ни – государство.

Для правильной оценки стоимости аренды разных участков города государство само может выстроить по зданию в каждом районе города и вырабатывать цены на аренду, исходя из использования этих зданий. Смысл состоит ведь в том, чтобы получить максимально возможную ренту. И учитывать в процессе эксплуатации всё: доход от сдачи здания в аренду, процент на используемый капитал (если он ещё будет существовать), ремонт, техобслуживание, страховку и т. д. Всё это должно вычитаться из дохода, чтобы оставалась "чистая" прибыль. Вот на основе этой цифры и можно регулировать уровень арендной платы для других зданий конкретного района, или похожих районов.

Даже при вышеописанном методе оценки ренты правильно всё учесть и подсчитать невозможно, потому что многое будет зависеть от дома-"образца". Поэтому необходимо тщательно подойти даже к самому вопросу о возведении такого здания. Но, даже если построить дом-"образец" без лишних размышлений, строители в этом районе не будут особо жаловаться, поскольку возрастание расходов на дом-"образец" приведёт к уменьшению ренты для всего района, т. е. здесь будет прямая зависимость.

При введении подобной схемы у строителей будет прямой интерес содержать возведённые дома в порядке и правильно их эксплуатировать; ибо любое улучшение приведёт к тому, что они будут получать дополнительную прибыль.

Наконец, нам следует упомянуть о том, что, поскольку важнейшей составляющей расчёта стоимости аренды является процент на заёмный капитал, то его уровень следует определять заранее, т. е. ДО подписания контракта. Либо описать, каким образом он будет рассчитываться. При подсчётах ренты процент на капитал имеет большое значение.

Представим, к примеру, что капитал, требуемый для возведения здания составляет $100 000, рента этого дома будет $10 000, а процент – 4%. Смотрим: 4% на 100 000 составит $4000, значит рента будет уже $6000 (мы вычитаем расходы строителя). А если процент на капитал составит 3%, то вычтем мы только $3000, значит сама рента будет больше – $7000. Вот эта маленькая разница, если её не основать и не прописать в контракте чётко и ясно, способна вызвать бури эмоций и жалоб от всех сторон. Падение процента на заёмный капитал с 4% до 3% составит примерно 20 миллионов марок, если подсчитать землю и аренду по всему Берлину. Поэтому для государства лучше не пренебрегать в контракте тщательным прописыванием этого момента по поводу процента на капитал. Иначе возможны нюансы.

В следующей части книги, которая коснётся денежной реформы, я приведу полный анализ расчётов по чистому проценту на капитал. Здесь же пока, независимо от дальнейших рассуждений по вопросу о свободных деньгах, я предположу, что процент на заёмный капитал для строительства новых домов должен составлять средний дивиденд от акций строительных компаний, которые получают прибыль от сдачи построенных домов и промышленных зданий в аренду. Этот средний дивиденд высчитывается на бирже. В этом случае рост "строительного" капитала будет соотноситься с приростом капитала в промышленности, а строительная индустрия будет избавлена от присущих ей рисков чисто финансовых операций. Строительная индустрия обязательно привлечёт к себе капитал, а это будет только на пользу будущим арендаторам. Каждый, кто захочет максимально надёжно инвестировать капитал, будет вкладывать его в дома, которые, в свою очередь будут давать стабильный дивидендный доход.

Заметим, что этот уровень процента на капитал, разумеется, должен определяться только для ренты нормальных жилых многоквартирных домов.

К примеру, представим, что такой дом, площадью 500 кв. ярдов приносит $10 000.

Заёмный капитал для строительства этого дома, за вычетом будущей амортизации составляет $100 000.

Средний дивиденд на акцию промышленной компании составляет 3,5% её стоимости. Значит, процент на "строительный" капитал вычитается из ренты, вот эта сумма$3 500.

А сама рента, следовательно, составит $6 500.

Или: $13 за квадратный ярд.

Если не брать в расчёт все могущие быть изменения, которые можно учесть и рассчитать только на практике, мы можем наметить основные черты контракта аренды между строителем и государством.

1. Государство предоставляет строителю наследуемое право на аренду участка земли такого-то там-то.

2. Рента исчисляется на базе примерно такого же, но уже существующего, дома в этом же районе.

3. Уровень ренты уже существующего дома в этом районе получается в результате публичного аукциона, с вычетом амортизации, стоимости техобслуживания, ремонта, страховки, а также процента на используемый капитал, требуемый для возведения нового здания.

4. Для окончательного расчёта ренты вновь возводимого дома используется процент на капитал, который составляет средний дивиденд от акций строительных компаний, которые получают прибыль от сдачи построенных домов и промышленных зданий в аренду, который публикуется биржей акций промышленных предприятий Берлина.

Результаты национализации земли

Ждать результатов национализации земель до тех пор, пока самый последний бывший землевладелец получит ему причитающееся – не нужно, результаты проявят себя немедленно, как только закон о национализации вступит в силу. Самый первый результат проявится в парламенте и вообще, среди политиков.

Подобно строителям вавилонской башни, парламентарии вдруг перестанут узнавать друг друга. Они возвратятся к своим семьям, внутренне изменившись до неузнаваемости, их будут теперь питать новые и возвышенные идеи. Потому то, за что они боролись (или с чем они боролись!), то, ради чего они изводили себя в прениях и выслушивании или озвучивании миллиона аргументов – вдруг пропадёт всуе. Мановением волшебной палочки былое поле яростных битв превратится в умиротворённый и умиротворяющий идиллический пейзаж. Никто более не сможет изыскать прибыль от частного владения землёй. А ведь ДО национализации – именно парламент был ареной схваток "медведей" и "быков", где каждый депутат ревел на каждого, а всё из-за того в том числе, что рента то падала, то – опускалась! Как окрестил один парламентарий, принимавший участие в работе этого органа, парламент – это место, где идёт страшная грызня за повышение тарифов. Он прав, потому что всё, что так или иначе обсуждается в парламенте, прямо или косвенно касается только одного вопроса – ренты на землю.