Текст книги "Естественный экономический порядок"

Автор книги: Сильвио Гезель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

Если объекты, составляющие продукт труда и конечный итог труда, имеют между собой свойства, которые можно сравнить и оценить, то этим и занимается коммерция, т. е. переход продукта труда в конечный итог. Если представить, что измерение, оценка, взвешивание были бы несказанно точны, то конечный итог труда был бы всегда равен продукту труда (минус процент на капитал и ренту), а доказательством того, что в этом процессе нет обмана, может служить следующее: объекты конечного итога труда могут быть тщательно проверены, на манер того, как аптекарь взвешивает на своих весах при вас же точную дозу лекарства (вы можете взять свои весы и проверить точность весов аптекаря). Но в том-то всё и дело, что у товаров НЕТ такой общей черты. В процессе обмена ВСЕГДА торгуются, причём БЕЗ привлечения к процессу любых измерительных приборов или величин. И наличие у нас на руках денег ТОЖЕ не избавляет нас от процесса "торгования" в процессе обмена. Термин "мера ценности" иногда приложим к вышедшим из употребления трудам в экономике, и этот термин вводит нас всех в заблуждение. Никакое из качеств канарейки, таблетки или яблока не может быть измерено деньгами.

Поэтому-то, прямое сравнение продукта труда и конечного итога труда никогда не даст нам полной и абсолютно ясной картины того, а действительно ли получил работник за свой труд всё полностью. Право на обладание ВСЕМИ РЕЗУЛЬТАТАМИ ТРУДА, если под этой фразой мы понимаем право индивидуума получать всё за свой труд, следует отнести в область воображения.

Ситуация же с коллективным правом на получение всех результатов труда – ещё тяжелее! Ведь результаты надо как-то разделить среди всех принимавших участие в труде работников, и только среди них. Ничего из результатов труда не должно доставаться капиталисту в виде процента на капитал или ренты. Это – единственное условие, налагаемое требованием права на получение общих или коллективных результатов труда.

Право на получение коллективных результатов труда также не должно вводить нас в проблемы распределения результатов на каждого из участников. Ибо то, что не получит один работник, получит другой – из одного и того же коллектива. Распределение долей результатов коллективного труда следует до настоящего времени по законам конкуренции, где тот, кто смел, тот, получается, и съел, причём, где труд проще и легче (не требует особых знаний или умений!), там и конкуренция – выше. Работники, выполняющие самую квалифицированную часть общей работы защищены от массовой конкуренции самым наилучшим образом, именно поэтому они и получают самую высокую цену за результаты своего труда. В некоторых случаях, когда превосходство одного человека обусловлено его талантливостью в какой-то сфере (к примеру, в пении), то конкуренции может и не быть вовсе! Счастлив тот, чей труд ПОЛНОСТЬЮ освобождён от кошмара конкуренции.

От реализации права на получение ВСЕХ результатов труда в выигрыше будут все работники, причём это будет как прибавление к тому, что они сейчас имеют. Это добавление способно вдвое – втрое увеличить их общий доход от того, что они имеют сейчас, но никогда этот процесс не будет равным для всех. Уравнивание в получении результатов труда есть цель коммунизма. Наша же цель, наоборот, получить право на получение всех результатов труда, но через конкуренцию. Сопутствующим эффектом реформ, нужных для обеспечения прав на получение всех результатов труда, мы можем, разумеется, ожидать то, что существующие различия в нынешнем получении, ныне очень и очень большие, будут, особенно в коммерции, уменьшены до вполне разумных пределов; но это будет всё же лишь сопутствующим эффектом и ничем иным. Право на получение всех результатов труда, с нашей точки зрения, не должно быть уравниловкой. Самые работящие, самые эффективные работники должны и будут наиболее защищёнными в плане получения результатов труда, причём строго пропорционально своей высокой эффективности. Этому будет способствовать увеличение оплаты труда с одновременным исчезновением НЕЗАРАБОТАННЫХ доходов.

Выводы

1. Продукт труда, результат труда и конечный итог труда не могут быть взяты и сравнены в своём застывшем статусе кво. Для этих величин нет единого измерения. Переход первого во второе, и второго – в третье совершается не через оценку, а через заключение сделок, через процесс, когда две стороны торгуются между собой, чтобы обе пришли к соглашению.

2. Невозможно точно сказать, являются ли результаты труда точно и полностью соответствующими конечному итогу труда.

3. Результаты труда могут быть только поняты, и только как общие коллективные результаты труда.

4. Право на получение всех коллективных результатов труда должно быть завязано на совершенное исключение и запрет всех незаработанных доходов, имя которым процент на капитал и рента.

5. Когда процент или рента исключены из экономической жизни, наше доказательство примет совершенную форму, т. е. право на получение всех результатов труда будет полностью реализовано, и вот тогда результаты коллективного труда станут полностью равны продуктам, сделанным коллективным трудом.

6. Подавление незаработанных доходов выводит во главу угла РАБОТНИКА – и резко повышает его доход, в несколько раз. Равенства среди работников не возникает, только периодически, как исключение. Различия в индивидуальном продукте труда будет точно переводиться в индивидуальные результаты труда.

7. Общий закон конкуренции, определяющий относительные величины индивидуальных результатов труда, останется в силе. Самый работящий и самый эффективный и получит самый высокий результат труда – как вознаграждение, которое он сможет потратить так, как захочет.

Ныне результаты труда обвиты со всех сторон сорняками ренты и процента, причём, разумеется, это не вызвано условиями рынка, где каждый берёт столько и там, сколько сможет и хочет, в общем, сколько ему позволяет рынок.

Мы далее исследуем, каким образом вышеуказанные условия рынка были созданы. А начнём мы с ренты на землю.

Как рента на землю сокращает результаты труда

У собственника земли всегда есть выбор: либо обрабатывать землю, либо оставить её невозделанной. Обладание им землёй не зависит от того, возделывает ли он её или нет. Земля тоже не страдает от того, что её не обрабатывают; даже наоборот, с течением времени такая земля становится лучше; а, если «копнуть» ещё глубже, то некоторые системы землеобработки требуют, чтобы земля через промежутки времени «отдыхала» – для «восстановления своих сил».

Таким образом у землевладельца отсутствует стимул для того, чтобы разрешить другим использовать свою собственность (ферму, землю, пустошь, пруд, ручей, лес и т. д.) без должной компенсации. Если землевладельцу не предложить компенсацию, т. е. ренту за использование, он, скорее всего, предпочтёт вообще ничего с землёй не делать, пусть остаётся лежать невозделанной. Землевладелец – полный властелин своей собственности.

Любому, кому нужна земля и кто обратится за ней к землевладельцу, очевидно придётся платить ренту, нести расходы. Даже если бы мы увеличили владение землёй до самого последнего предела, объяв всю Землю, её собственнику – землевладельцу – и тогда не придёт в голову мысль о том, чтобы он пускал других для её обработки бесплатно. Если собственнику земли совсем припрёт, то он превратит землю в охотничьи угодья, или в парк. Рента является неизбежным условием найма, потому что давление конкурентов в предложении "поставщиков" земли для взятия её в аренду НИКОГДА не будет достаточно сильным, чтобы предлагать земли задаром.

А сколько же тогда землевладелец может потребовать? Если вся поверхность Земли нам нужна для выживания человечества; если более нет свободной земли рядом или в доступности; если каждый участок поверхности Земли кому-то принадлежит и кем-то обрабатывается, если приложение труда, приложение так называемых интенсивных технологий уже не даёт необходимого прироста продукции – вот тогда зависимость тех, кто не обладает земельной собственностью, от тех, кто оной обладает, будет абсолютной, точно такой же, как она была во времена существования феодов, и, соответственно, тогда землевладельцы так высоко поднимут ренту, как это вообще возможно – до самого верхнего предела; они будут требовать себе весь результат труда, весь урожай, а труженику, т. е. уже полному рабу, будут давать только то, что не даст ему умереть голодной смертью. При таких условиях так называемый рикардианский «железный закон естественной платы за труд» будет чётко соответствовать своей сути. Возделыватели земли будут полностью во власти землевладельца, а рента будет равна тому, что произросло на земле, минус затраты на раба, его тягловых животных (еду им) и процент на капитал.

Условия, при которых возможно возникновение "железного закона", однако, не существуют; наша планета гораздо больше и земли на ней очень много, чтобы прокормить всё существующее население. Даже при нынешнем уровне интенсивного земледелия едва лишь одна треть земли эксплуатируется, остальная часть либо лежит невозделанной, либо – вовсе забытой всеми. Если бы вместо экстенсивного земледелия было бы введено жёсткое интенсивное, то вполне вероятно хватило бы и одной десятой части земной поверхности спокойного прокормления всех нынешних работников. Девять десятых оставшейся земли в таком случае были бы не востребованы вовсе. (Разумеется, это не означает, что человек бы успокоился таким результатом, потому что сложно представить, что все удовлетворились бы какой-то одной пищей; многие бы захотели использовать эту землю под другие назначения: как пастбище, загон для скота, птицеферму, садик с розами, плавательный бассейн – в этом случае, земли бы стало маловато).

Интенсивное земледелие включает в себя: осушение болот, ирригацию, глубокую вспашку, внесение удобрений, избавление от камней, известняка; выбор растений для посадки, селекцию растений и животных; уничтожение вредителей в садах и на виноградниках, саранчи; замена тягловой силы на железные дороги, строительство каналов, использование других видов транспорта; более экономичное распределение еды для людей и кормов для животных (более интенсивные обмены); уменьшение количества овец через бОльшее использование хлопка; развитие вегетариантства и т. д. Интенсивное земледелие требует бОльших затрат труда, тогда как экстенсивное земледелие требует бОльшего количества земли.

Никого из ныне живущих не понуждают, по причине недостатка земель, обязательно обращаться к владельцам земли с просьбой об аренде, и, поскольку этого понуждения нет, то зависимость безземельных от владельцев земли (и только по этой причине) ограничена. Но у землевладельцев в собственности самая лучшая земля, а та, что остаётся, требует большого приложения сил. Интенсивное земледелие, повторимся, включает в себя больше забот, и не каждый из нас способен приехать на целину, взять кусок земли и обработать его так, чтобы он давал урожай; и это не включая проблем чисто денежных – всё ведь стоит денег: переезд на новое место, транспортные расходы, торговые расходы, пошлины, в конце концов.

Фермеры всё это знают, знает это и землевладельцы. Поэтому, прежде чем работник земли соберётся переезжать на новое место, прежде чем он приступит к осушению болота, прежде чем он приступит к посадке сада, прежде всего – он спросит у владельца, сколько тот хочет получать за использование его земли. А владелец, прежде чем отвечать, десять раз обдумает этот вопрос, тщательно подсчитает разницу между самим трудом и результатом труда (мы снова привлекаем ваше внимание к этой важной разнице: труд, вложенный новым арендатором, может быть в десять раз выше, чем тот, что вкладывался до него, однако результат может быть одинаковым), прикинет ещё раз, а какая именно у него земля: пустошь, сад, целина в Африке, Америке, Азии или Австралии. Ибо владельцу земли важно получить эту разницу, причём, как можно большую разницу!, для себя самого; вот его требования от земли. Общее правило гласит, что самой калькуляции не так уж много. Обе стороны переговоров прекрасно знают из опыта, что есть что на конкретном участке земли. Однажды самые отчаянные уже приехали и обработали землю по соседству, и, если слухи пошли о том, что земля подходящая, рядом скоро очутятся другие парни. В этом плане поставка новой рабочей силы ограничена, а результатом является рост оплаты труда на новых землях. Если же на новые земли прибывает и прибывает новое население, оплата подрастёт ровно до той точки, при которой новый работник засомневается, а стоит ли переезжать, может лучше остаться дома. Это, кстати, обозначает, что результаты труда, их стоимость уравнялись в обоих местах. Правда, иногда переселенцы всё же делают кое-какие подсчёты, стоит рассмотреть эти расчёты и нам.

Предположим, что то, что мы рассматриваем, это и есть примерное количество работающего капитала в Германии, и не включаем это в наше дальнейшее рассмотрение.

Прикидки эмигранта

расходы на переезд себя и своей семьи – $1000,

страховка на время переезда – $200,

страховка здоровья во время акклиматизации, т. е. та "мелочь", на которую можно выбить из страховой компании за специальный риск, связанный с переменой климата – $200,

огораживание, общее обустройство на месте – $600,

Итого: стоимость эмиграции и обустройства – $2000.

–

Эти расходы, которые эмигрант не несёт, будучи в Германии, следует добавить к его расходам, мы имеем в виду процент на заёмный капитал: 5% на $2000 составит – $100.

Мы предполагаем, что переехавший эмигрант столкнётся с той же конкуренцией, что у него была и на родине. Мы помним, что фермер, как и любой другой производитель, может рассчитывать только на такое получение продуктов своего труда, которого хватит на получение результатов своего труда. Ведь фермеру, после выращивания урожая, надо будет послать продукты на рынок и продать их там, получить за это деньги, и вот только их он и может использовать для своего потребления. Ещё ему надо платить за доставку того, что он будет потреблять, до своего нового дома. Как правило, сам рынок, на котором можно продать продукты фермеру, находится далеко; предположим, что он находится в Германии, т. е. в стране, которая завозит к себе огромное количество сельскохозяйственных продуктов.

Тогда эмигранту надо будет заплатить за:

всю транспортировку по новой стране (суда, лихтеры, железная дорога) – $200,

импортную пошлину в Германии – $400,

всю транспортировку в Германии – $200,

налоги в новой стране – $100,

– $1000.

В вышеприведённых расчётах переход продуктов труда в результаты труда, который обычно происходит через торговлю, эмигрант, затрачивая средства на фрахт, таможенные пошлины, получает прибыль порядка $1000; а немец, не эмигрант, такие затраты не несёт. Если же, немец, оставшийся на своей земле в Германии, платит за аренду земли порядка $1000 и выращивает на ней ровно столько, сколько эмигрант, то результаты их труда равны.

В экономических понятиях точно такая же разница существует между "окультуренной" обработкой землёй в Германии и какой-нибудь дикой целиной где ещё, только вместо транспортных расходов и затрат на пошлины нам следует ввести процент на капитал, задействованный, чтобы из целины сделать приемлемую для ведения сельского хозяйства землю (осушение болот, смешение различных слоёв земли, внесение удобрений, и т. д.). В случае интенсивного земледелия разница падает не на процент на используемый капитал или транспорт, а на стоимость культивации земель.

Рента, следовательно, обычно сокращает результаты (а не продукты) труда, низводя эти результаты до среднего уровня по отношению точно к таким же результатам где бы то ни было. Какими бы преимуществами ни обладала сельскохозяйственная ферма в Германии (хорошими землями, близостью к рынку) перед точно такой же фермой, скажем, в Канаде, сама величина ренты в Германии, либо стоимость земли при её продаже (капитализированная рента), выровняет остальное. Все различия в продуктивности земель, климате, доступности рынкам, наличие/отсутствие таможенных платежей, стоимости транспортировки и т. д. – всё выровняет рента. (Стоит заметить, что подобной зависимости нет в оплате труда; мы намеренно эту зависимость здесь не указываем).

Говоря "экономически", рента за землю уменьшает земной шар для фермера, производителя и капиталиста (если он не владеет землёй) до совершенно полной унификации. Или, как сказал Флёршайм: "Как неровности дна океана выравниваются поверхностью воды, так обработка различных земель выравниваются рентой". Это очень примечательный факт – рента ограничивает результаты труда для всех без исключения возделывателей земли, причём ровно до того уровня, который можно ожидать от возделывания целины либо дома, либо в другой стране. Понятия плодородия, бесплодия, суглинистости, песчанистости почвы и т. д., выражаясь всё теми же "экономическими" понятиями, для ренты бессмысленны. Ренте всё равно, где, что и как (с какими усилиями) выращивает человек на земле.

Как транспортные расходы влияют на ренту и оплату труда

Оценка результатов труда на целине, пустоши, болоте или заболоченном участке земли определяют для владельца земли две величины: сколько он должен платить наёмным работникам (если в аренду землю не сдаёт) или сколько он должен взимать ренты (если сдаёт). Наёмный работник, видимо, будет требовать такой оплаты труда, какая бы получилась, обрабатывай он свободный участок земли (грубо говоря, доставшейся ему бесплатно – этот термин «свободная земля» мы далее рассмотрим и определим более подробно). Причём в процессе обсуждения с работодателем наёмному работнику нет нужды «давить» на него потенциальной эмиграцией (мол, не повысишь оплату, я уеду на край земли и там буду землю обрабатывать). Женатики, обременённые жёнами и детьми, ничего такими намёками от владельца земли не добьются, потому что землевладелец прекрасно знает, каково это – эмигрировать. Однако картина полностью меняется, если в эмиграцию уже устремилось всё молодое работоспособное население, и на месте возник недостаток рабочей силы. Даже если некоторые и не могут эмигрировать, недостаток рабочей силы добавляет им ровно столько же аргументов в пользу повышения оплаты своего труда, как если бы они предъявили землевладельцу билет в другую страну.

(*Насколько сильно влияют эмигранты и вообще эмигрирующая рабочая сила на оплату труда хорошо иллюстрируется следующим пассажем из речи президента Вильсона из его речи 20 мая 1918 г.: "Когда наш министр обороны был в Италии, один член итальянского правительства перечислил некоторые причины, по которым Италия, с его точки зрения, так тесно связана с США. Итальянский министр сказал дословно: "Хотите провести интересный эксперимент? Сходите к любому поезду, везущему войска на фронт, и задайте итальянским солдатам вопрос на английском языке, кто из них был в Америке. И посмотрите, что получится."

Наш министр обороны так и сделал, зашёл в поезд и попросил итальянских солдат, тех, кто бывал в Америке, встать. Встало примерно половина присутствовавших."

Итальянские землевладельцы – получатели ренты – просто выпихнули всех этих мужчин в своё время в Америку, а американские землевладельцы – получатели ренты – выпихнули их обратно в Италию. Поскольку конечный итог труда в Америке ничем не отличался от итальянского, бедняги были вынуждены всё время путешествовать то туда, то – обратно!

Вильсон добавил: "В итальянской армии бьются американские сердца!" Но мы-то с вами знаем лучше; когда эмигранты-работники покидали Италию, они проклинали свою судьбу, и точно так же проклинали её, когда уезжали из Америки.)

С другой стороны, арендатор земли, фермер, должен иметь ровно столько результатов своего труда, сколько их бы имел работающий на свободной земле эмигрант или наёмный работник после вычета ренты и процента на заёмный капитал. И снова, размер ренты определяется результатами труда на свободной земле. Землевладелец, рассчитывая ренту, совершенно не обязан оставлять арендатору бОльшую разницу, нежели та, которая достигается результатами труда на свободной земле, а арендатор, в свою очередь, не может получить результатов меньше.

Если же результаты труда на свободной земле варьируются время от времени, то это варьирование падает на варьирование оплаты труда и величины ренты.

Среди всех обстоятельств, влияющих на результаты труда на свободной земле, мы должны принять во внимание, во-первых, расстояние между незарезервированными землями и местами, где продукты потребляются. Мы можем предположить, что таковыми являются либо места, где то, на что будут обмениваться эти продукты, собственно и делаются (заводы), либо свозятся для последующей продажи (магазины, торговые центры). Важность расстояния между рынком и землёй, где продукты выращиваются, лучше всего видна в разнице цены участка земли неподалёку от города и точно такого же участка подальше. Причина разницы в расстоянии до места потребления – рынка.

В Канаде, с земель идеально приспособленных для выращивания зерновых, там, которые и посегодня можно получить даром, так вот с них зерно должно вывозиться в машинах, по ещё неразъезженным дорогам до очень далеко расположенной железной дороги, откуда зерно перевозят в Дулут, а там – грузят на озёрные суда. Затем зерно перевозят в Монреаль, где его перегружают уже на океанские грузовые лайнеры. Лайнеры доставляют зерно в Европу, скажем в Роттердам, там снова нужны суда, чтобы доставить зерно до Рейнской области. Следует доставить зерно никак не ближе Манхайма, чтобы была возможность быстро попасть на рынки Страсбурга, Штутгарта или Цюриха, а для этого снова нужна железная дорога. В общем, цена этого зерна, после уплаты таможенных пошлин, должна совпадать с ценой зерна, выращенного на месте. Эта длинная перевозка стоит больших денег; и всё же рыночная цена, которая остаётся после вычета всех таможенных платежей, фрахтов, страховок, брокеража, процента на капитал, в общем всего-всего – остаётся той суммой, которая получается в результате продажи продукта труда, а вовсе не той суммой, которая нужна новому эмигранту – поселенцу на целине Саскачевана. Эта сумма должна быть переведена для поселенца в то, что ему уже нужно на месте: соль, сахар, одежда, оружие, инструменты, книги, кофе, мебель и т. д. – и только после того, как все эти товары будут доставлены к месту, где его может купить поселенец, а кто-то уже потратит деньги на доставку этих товаров, этот поселенец может сказать: "Вот он – реальный конечный итог моего труда и выращенный процент на внесённый капитал." (Неважно, кстати, занял ли поселенец денег или воспользовался своими накоплениями, он должен вычесть этот процент из своего произведённого продукта).

Из этого всего следует вполне очевидная вещь: результаты труда на такой свободной земле в огромной мере зависят от транспортных расходов. И эти расходы постоянно падают, что видно из нижеприведённой таблицы: (взято из мулхаллского словаря статистики).

Фрахт – цены на перевозку одной тонны зерна из Чикаго в Ливерпуль:

1873 г. – $17

1880 г. – $10

1884 г. – $6

Другими словами, перевозка из Чикаго в Ливерпуль за эти годы позволила сэкономить по $11 на каждую тонну зерна; т. е. одну шестую от цены 1884 г., или одну четвёртую от цены текущего года (1911). Но расстояние от Чикаго до Ливерпуля – это только часть маршрута, если брать Саскачеван-Манхайм; посему эти $11 являются только частью реальной экономии на транспортных расходах.

Точно такую же экономию на перевозке получил, кстати, и тот, кто доставляет товары поселенцам. Зерно есть продукт труда; цена на него, $63 в 1884 году, – это то, что "выращивает" вложенный труд; а поставки товаров на целину – есть результаты его труда, т. с. овеществлённые, именно для получения их, этих товаров, работает поселенец, выращивая и продавая зерно. Мы должны помнить в связи с этим, что рабочие фабрик Германии, которые потребляют канадское зерно, должны платить за него своими собственными продуктами, тем, что они произвели, а затем послали прямо или косвенно в Канаду, а на эти самые произведённые ими товары точно так же падает стоимость доставки. Исходя из этого, экономия на транспортировку удваивается, а результаты труда на свободной земле, которая определяется оплатами труда в Германии, увеличиваются.

Однако не стоит предполагать, что экономия на транспортных расходах прямо переводится в возрастание соответствующего конечного итога труда переселенцев. В действительности, на возрастание падает только половина экономии; причина этому следующая: увеличивающиеся результаты труда (и конечный итог труда) переселенца на свободной земле поднимает оплату труда сельскохозяйственных работников в Германии. А увеличение доходов этих обоих категорий заставляет требовать увеличения оплаты для себя и немецких фабричных работников. Соотношение, существующее между производством продуктов сельского хозяйства и промышленности постоянно видоизменяется, и, как результат, обменное соотношение между ними – тоже видоизменяется. Поселенец вынужден платить всё более высокую цену за промышленные товары. А качество этих промышленных товаров, такое вот у них свойство, не увеличивается в ровной пропорции к получению результатов от труда в сельском хозяйстве на свободной земле (результаты тоже растут) из-за снижающихся транспортных расходов. Разница, по закону конкуренции, достаётся промышленным работникам. То, что случается, происходит всегда, когда улучшается производительность труда. Так, к примеру, пароходы вызвали снижение транспортных расходов (по сравнению с парусными судами). Экономия от снижения транспортных расходов делится между производителем и потребителем.

Здесь снова имеет смысл показать на цифрах, что именно происходит: как изменение транспортных расходов влияет на конечный итог труда поселенца на свободных землях, а также, как оно влияет на ренту и оплату труда.

I. Вот результат труда поселенца на свободной земле в Канаде.

В 1873 году цена тонны зерна с фрахтом составляла $17.

10 тонн – цена фрахта = $170.

Продукт: 10 тонн зерна с доставкой до Манхайма, там эти 10 тонн продаются по цене $63 за тонну, итого: $630.

Результат труда: $460.

Этот результат, выраженный в денежном эквиваленте, тратится в Германии на приобретение товаров потребления, которые отправляются затем в Канаду. Стоимость отправки их точно такая же – $170.

Следовательно, результаты труда поселенца уже становятся такими – $290.

II. Точно такие же расчёты производим по году 1884.

 Фрахт стоит уже $6 за тонну.

Продукт: 10 тонн зерна по цене $63 за тонну, итого: $630.

10 тонн – цена фрахта = $60.

Результат труда: $570

Если сравнить последнюю цифру с той же из примера I, то окажется, что поселенец получит на $110 больше. Т. е. по идее, он сможет на эту сумму больше приобрести промышленных товаров. Но по причинам, указанным выше, соотношение обмена между продуктами сельского хозяйства и промышленными товарами изменится на $55 в пользу промышленности. Представим, что рост цен на промышленные товары поглощает половину сэкономленной суммы – увеличения результатов труда, это даст уже другую цифру: $515.

Из неё мы можем вычесть фрахт за доставку промышленных товаров из Европы в Канаду, но стоимость фрахта станет чуть дороже за счёт бОльшего количества более дорогих товаров; вместо $60 фрахт возрастёт до, скажем, $61.

Тогда результатом труда переселенца станет уже другая цифра: $454.

Вот таким образом, уменьшение стоимости фрахта увеличивает результаты труда поселенца с $290 до $454, поэтому оплата труда немецких сельскохозяйственных работников будет автоматически увеличена ровно до такого же уровня, если же увеличения не будет, то работники будут требовать этого, пока не добьются своего. А рента на землю уменьшится ровно на эту же величину, в пропорции.

Если в самой Германии в 1873 г. цена 10 тонн зерна была $630,

а оплата за производство этого объёма была: $290,

то 10 тонн земли (*тонна земли: датский измеритель количества земли, требуемый для производства одной тонны зерна, в зависимости от почвы), стоят для землевладельца, либо через работу, либо через ренту: $340.

Но если в 1884 г. оплаты выросли до $454, то рента должна упасть до $176 (т. е. $340 минус $164 роста оплаты труда).

Поэтому то, что поселенец на свободной земле вынужден платить за транспорт, вычитается из результатов его труда; землевладелец же в Германии требует ту же самую величину либо через ренту – если он сдаёт землю, либо эта величина вычитается рентой из результатов труда тех, кто у него землю арендует, либо эта величина составляет то, что он платить работникам, если обрабатывает землю сам. Другими словами, то, что поселенец на свободных землях платит как за транспортные расходы, то присваивается землевладельцем через ренту.

Как влияют социальные условия на ренту и оплату труда

Расходы на перевозку (ж/д и фрахт), разумеется, не являются единственными факторами, влияющими на результаты труда поселенца на новой земле, и, соответственно, на оплату труда немецкого сельскохозяйственного работника. Человеку нужен не только хлеб, поэтому результаты его труда не являются единственной причиной, по которой он принимает решение уехать в эмиграцию или остаться. Социальная инфраструктура того государства, в котором он проживает, или того, куда собирается ехать, тоже является фактором, влияющим на его решение, хотя малый результат труда дома иногда окупается выращиванием кроликов у себя в сарае под сенью лаврового листа, или песнью зябликов, которое, по мнению этого человека, может быть так красиво только дома. Эти столь привлекательные или отталкивающие моменты жизни постоянно меняются в настроениях людей, иногда побуждая, а иногда – препятствуя эмиграции. К примеру, масса немецких фермеров ныне эмигрирует из России обратно в Германию, и не из-за того, что понизились результаты их труда, а потому что условия жизни в России по тем или иным причинам перестали их устраивать. Все подобные факторы в той или иной мере балансируют, выравнивают чисто материальные позывы эмигранта или фермера. Давайте представим, к примеру, что мы решили сделать жизнь немецких работников лучше, а лучше мы сделаем через введение запрета на потребление алкогольных напитков. Подобный запрет несомненно обогатит жизнь работников, особенно приятно будет жёнам работников-мужчин; а те миллионы и миллионы, которые ранее тратились на алкоголь, могут быть с гораздо большей пользой потрачены на поддержку материнства, к примеру, в виде ежемесячных субсидий на каждого ребёнка. Либо – на обустройство школ, публичных библиотек, театров, церквей, на развёртывание сети бесплатных кондитерских, на народные фестивали и гуляния, организацию собраний и т. д. Вопрос следовательно будет состоять в том, что, если человек собирается эмигрировать, то его решение не будет принято из-за только одних материальных выгод; многие жёны будут уговаривать своих мужей остаться дома, а многие эмигранты – не вернутся. Эффект влияния ренты и оплаты труда очевиден. Землевладельцы поднимут свои цены ровно до той планки, до какой ограничивающее влияние запрета на потребление алкоголя для потенциального эмигранта будет компенсировано. Таким вот образом, бесплатные торты для женщин в сети кондитерских будут вычтены из оплаты труда их мужей в форме возрастания ренты.