Текст книги "Сага о Вигдис и Вига-Льоте. Серебряный молот. Тигры моря: Введение в викингологию"

Автор книги: Сигрид Унсет

Соавторы: Наталия Будур,Вера Хенриксен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

VII

На следующий день собралось множество народа посмотреть на состязание двух жеребцов. И среди них было много женщин. Все должно было произойти на открытом месте неподалеку от Вадина.

Льот пришел раньше Коре. Он вел своего жеребца на поводу и в левой руке держал специальную палку для боя. Он был в шлеме и перепоясан мечом, а на плечи накинул красивый синий расшитый золотом плащ. Он скинул его и положил на камень. Под плащом оказалась короткая красная туника. Сыновья Арне тоже пришли и пожали руку Льоту.

Коре пришел в сопровождении Гуннара и Вигдис. Коре был в кольчуге и полном боевом вооружении. На плечах у него была медвежья шкура, а в руках, кроме палки, он держал еще и копье.

Когда Быстрый увидел другого жеребца, то узнал его и, наверно, вспомнил их встречи в лесу, потому что вырвался из рук Льота. Люди вокруг засмеялись. Льот бросился за жеребцом, схватил уздечку и принялся охаживать его палкой. Он даже побагровел.

Прыткий тут же подмял Быстрого под себя, принялся бить его передними копытами и кусать, так что жеребцу Льота пришлось туго и он вновь собрался было отступить. Тогда Льот обнажил меч и хотел кольнуть Быстрого, но поскользнулся на траве и срезал мечом ветки на кусте позади жеребца, а сам упал под копыта лошадей, и все это выглядело так ужасно, что Вигдис крикнула людям, что жеребцов надо развести. Коре подбежал и рукоятью копья с трудом высвободил Быстрого, и жеребец весь в крови и пене скрылся в лесу. А у Прыткого из ужасной раны на животе, которую ему нанес Льот, вываливались кишки.

Коре протянул руку Льоту, у которого была разбита голова и кровь заливала глаза, помог ему встать и сказал:

– Никогда еще не доводилось мне видеть, чтобы человек так вмешивался в поединок жеребцов. Ты должен мне возместить ущерб.

– Вот тебе вира, – отвечал Льот и копнул носом башмака тучную землю. – Ты сам испугал лошадей медвежьей шкурой, что делает тебя похожим на трелля, работающего в лесу.

– Зато нас тебе не испугать, Вига-Льот, – сказал Коре. – Даже если ты и убил несколько человек в Исландии! – И он направил острие своего копья прямо на Льота.

У Льота был в руках меч, он размахнулся и отсек наконечник копья и ранил Коре в руку, но не очень сильно. Коре отбросил обрубок и обнажил свой собственный меч. Но Льот опустился на траву, изо рта у него пошла кровь – жеребцы его здорово покалечили.

Тут вперед вышел Ветерлиде, взял Коре за руку и сказал, что возместит ему потерю жеребца, заплатит виру за рану и позволит Коре самому определить величину штрафа.

– Не нужно мне от тебя виры, – ответил Коре. – Я вижу, что твой родич желает мне смерти.

– Не хотелось бы мне, – заметил Ветерлиде, – враждовать с друзьями Гуннара, ничего, кроме добра, мы от него не видели. – И он отвел Коре в сторону и стал говорить с ним.

Гуннар же поднял свое копье и добил Прыткого.

Коль и Эйульф сыновья Арне приподняли Льота, и он на миг пришел в себя. К тому времени Коре уже ушел с Ветерлиде. Льот вытер кровь с лица и посмотрел, где Вигдис. Она сидела на корточках возле мертвого жеребца и гладила его; она плакала.

Льот подошел к ней, засмеялся и сказал:

– Что скажешь об этом бое жеребцов, Вигдис?

Вигдис заплакала еще горше и ответила:

– Я не хочу с тобой говорить.

– Может, ты боишься, что с Коре из Грефсина случится то же, что и с его жеребцом? – спросил Льот.

– Это не Коре опозорен сегодня, – сказала Вигдис и убрала гриву с глаз жеребца. – А сейчас я не хочу говорить с тобой.

Она встала и пошла в слезах к своему отцу, который проводил ее домой.

Сыновья Арне подошли к Льоту и попросили его поехать к ним в гости.

– Нет, не могу, – ответил Льот. – Я не могу порвать дружбу с Гуннаром вот так.

– Ты лучше подумай о том, захочет ли Гуннар поссориться со своим будущим зятем? – заметил Эйульф.

– Кого это ты так называешь? – сказал Льот.

– Да уж, конечно, Коре, – ответил Коль. – Хотя и не думаю, что он захочет взять ее в жены, если она уже и так дала ему все, что он хотел.

– Ты лжешь, – крикнул Льот.

– То же скажу тебе и я, – заметил Эйульф. – Один из наших работников весной видел, как Коре переправлялся через реку на лошади – он ехал на встречу с Вигдис. И они спали вместе в поле.

– Так, значит, он лжет, твой работник, – ответил Льот и повернулся, чтобы уйти. Но Эйульф спросил у людей, что стояли чуть поодаль:

– Куда направился Коре из Грефсина? Вига-Льот хотел поговорить с ним.

– Он пошел в Вадин вместе с другим исландцем.

Льот остановился и посмотрел на усадьбу. Он выглядел ужасно – мертвенно-бледный, с запекшейся на лице кровью. Он повернулся, но покачнулся и чуть не упал. Тогда сыновья Арне подхватили его и помогли сесть на лошадь. И вместе с ними он направился на запад в их усадьбу Гримелюндар.

VIII

Ветерлиде не очень понравилось, что Льот отправился в Гримелюндар. Через несколько дней он приехал туда и нашел своего родича в кровати.

– Я заключил мир с Коре, – сказал Ветерлиде, – и прошу тебя не нарушать его.

Льот ничего на это не ответил, зато спросил:

– А что говорят о случившемся?

– Не много, – отвечал Ветерлиде. – Как я и ожидал, Гуннар – великодушный человек, да и самому мне не хотелось выслушивать, что думает он о твоем поступке.

Льот лежал и выщипывал волоски из шкуры, которой была покрыта постель. А затем рассказал Ветерлиде, что видел пастух сыновей Арне.

– Не думаю я, что надо верить словами пастуха овец сыновей Арне, даже если овцы вдруг заговорят и скажут то же самое, – сказал Ветерлиде. – Лишь глупые женщины обращают внимания на такие речи. И плохо твое дело, родич, если ты готов связаться с такими людьми.

– Не мог бы ты узнать, что думает обо мне Гуннар, – сказал Льот, немного помолчав.

– Не очень-то мне хочется говорить с ним об этом, когда ты находишься здесь, – отвечал Ветерлиде. – И я предпочел бы, чтобы ты отправился со мной в Вадин сегодня же.

– У меня болит спина, – отвечал Льот. – И я не могу ездить на лошади.

– Если ты смог доехать сюда, то сможешь и уехать отсюда, – возразил Ветерлиде. – И не удивительно, что не хочешь ты возвращаться в Вадин со мной. Мало чести тебе было в том деле. Но лучше тебе послушаться меня. Это мой совет. Сыновья Арне хотят посеять между тобой и Гуннаром вражду; они боятся выступить против него в одиночку и поэтому решили выставить тебя вперед. Так что позволь им лучше самим прясть свою пряжу!

Но Льот настаивал, что еще не может сесть на лошадь. Сыновья Арне пригласили Ветерлиде к столу, но он отказался и сразу же уехал в Вадин.

Все случилось так, как и говорил Ветерлиде.

Когда он заговорил с Гуннаром о Льоте, о том, что он хочет взять Вигдис в жены, Гуннар ответил:

– Не хотелось бы мне, чтобы между нами возникла вражда, исландец, ибо я хорошего о тебе мнения, и думаю, что Льот сын Гицура ведет себя обычно лучше, чем здесь у нас, но не могу я послать дочь с ним за море и уж тем более получить своего зятя из Гримелюндара.

– Этому никто не удивится, – заметил Ветерлиде. И больше они о том деле не говорили. Вигдис ничего не знала о том разговоре.

IX

Ветерлиде несколько раз говорил с Льотом и хотел, чтобы он уехал из Гримелюндара. Но Льот всегда отвечал, что очень болен, он харкал кровью и у него сильно болела голова. Он сказал, что не сможет поехать с Ветерлиде в Ромерике; и когда Ветерлиде вернулся оттуда и собрался уезжать в Исландию, Льот решил остаться в Норвегии. Но тогда и Ветерлиде решил отложить свой отъезд. «Ибо, – сказал он, – ты будешь жить у сыновей Арне, а они сделают так, что ты окажешься замешан в дела, от которых будет тебе только позор».

– Поезжай, родич, – ответил Льот. – Я уже здоров и смогу отправиться в Ромерике, на север страны, а потом я хочу заехать к конунгу Олаву и поговорить с исландцами, что находятся у него на службе. А сыновья Арне не просили у меня помощи, а просто хорошо относились ко мне.

– Обещаешь мне, что отправишься на север? – спросил Ветерлиде. Льот обещал, и когда он уехал из усадьбы, Ветерлиде собрался домой в Исландию. Они с Гуннаром расстались друзьями и преподнесли друг другу богатые дары. Вигдис подарила Гуннару позолоченную фибулу и зеркало, а при расставании дала красиво вышитый красный шелковый плащ.

X

Наступила осень, и люди начали говорить, что Вига-Льот вернулся. Он жил у одного бонда по имени Торбьёрн в Хестелоккене, в лесу между Гримелюндаром и Вадином. Но много времени он проводил и с сыновьями Арне.

Однажды вечером в Вадин пришел маленький мальчик и попросил разрешения поговорить с Вигдис. Его звали Хельге, и он был сыном одной бедной женщины, что жила в лесу неподалеку от усадьбы. Он сказал, что его мать заболела, и попросил Вигдис пойти с ним и посмотреть, не сможет ли она помочь ей. Вигдис ответила, что Оса – так звали женщину, что воспитала ее, – более искусна в лекарстве, и будет лучше, если она пойдет с мальчиком. Но Хельге стоял на своем и говорил, что мать хочет поговорить с Вигдис и у нее есть, что рассказать ей. Тогда Вигдис накинула плащ и пошла с мальчиком.

Когда они вышли из усадьбы, было уже темно. Они немного прошли по дороге, но потом мальчик свернул в лес; он сказал, что нет смысла идти по раскисшей от влаги земле. Были последние дни октября. И как только они вошли в лес, из-за деревьев вышел мужчина. Вигдис спросила, кто он такой.

– Это я, – ответил мужчина, – Льот.

Хельге хотел выдернуть свою ладошку из руки Вигдис и убежать, но она остановила его и спросила:

– Этот человек посылал тебя за мной?

Мальчик не ответил, но Льот сказал:

– Да, он шел за Осой, но я остановил его и попросил привести тебя. Я понимал, что мне нет смысла приходить к тебе в Вадин, если я хочу поговорить с тобой наедине.

– Ты ведешь себя странно, – отвечала ему Вигдис.

– Да, но я не знал, что еще я могу сделать, – сказал Льот. – Я много ходил вокруг усадьбы и ждал, что встречу тебя.

Мальчик хотел убежать, но Вигдис крепко держала его за руку. И Льот попросил:

– Пусти мальчика. Если тебе не противно быть со мной, я провожу тебя до усадьбы.

– Иди, – сказала Вигдис Хельге и спросила затем Льота: – Что за дело заставило тебя заманить меня в лес?

– Ты и сама знаешь, что у меня за дело к тебе, – отвечал он.

Вигдис ничего на это не сказала, и Льот продолжал…

– И теперь я знаю, что чем дольше я не вижу тебя, тем больше скучаю по тебе. И такой день, когда я забуду тебя, не наступит никогда.

Вигдис заплакала и ответила:

– Почему ты так повел себя с моим отцом?

– Так уж вышло, – сказал Льот. – И много говорят по окрестным хуторам, что тебя получит Коре из Грефсина.

– Неужели ты думаешь, что я бы тогда так приняла тебя вечером, когда ты пришел ко мне? – заметила Вигдис. – Но ты все испортил.

– Да, я поступил неразумно, – согласился Льот. – Но в этом деле, думаю, твоему отцу даст совет Коре.

– Но Гуннару никогда не удастся заставить меня взять в мужья человека, который мне не люб, – ответила Вигдис. – Да и сам он обещал мне свободу выбора.

– А ты хочешь взять в мужья меня? – спросил Льот.

И Вигдис ответила:

– Да, хочу, если это получится.

– Ну, тогда странно, если это не получится, – радостно воскликнул Льот и взял ее за руку. Он уселся на пень и посадил Вигдис к себе на колени. И она положила руки ему на плечи и поцеловала его. Но Льот никак не хотел отпускать ее и стал целовать так страстно, что Вигдис испугалась и сказала, что ей нужно идти домой.

– Будет лучше, если я провожу тебя до усадьбы. Да и с твоим отцом мне хотелось бы сегодня поговорить. Пришло время обсудить с Гуннаром наше дело.

– Не делай этого, – попросила Вигдис. – Ты один, и с собой у тебя лишь одно это копье.

Льот засмеялся и сказал:

– Так ты не веришь, что я смогу за себя постоять – но будет плохо, если мир между мной и Гуннаром нарушится.

Вигдис подумала и сказала:

– Я слышала, что на севере у конунга на службе много исландцев. Ты знаешь кого-нибудь из них?

– Да, – отвечал Льот. – Это Торальв и Гицур сыновья Торбьёрна. Они сыновья моего приемного отца.

– Не мог бы ты к ним поехать? – спросила Вигдис. – И если они согласятся замолвить за тебя слово, то, думается мне, нам будет легче уговорить отца.

– Как ты торопишься спровадить меня, – заметил Льот и вновь обнял ее.

Вигдис тогда заплакала и сказала:

– Я боюсь, что ничего хорошего не получится, если ты приедешь к отцу один, да и вспыльчив ты очень, а Гуннар сердит на тебя. Хорошо, если у тебя будут люди, которые могут помочь тебе и дать хороший совет.

Льот оттолкнул ее, и Вигдис пошла вниз. Она все время плакала. Льот шел на шаг позади нее. Через некоторое время он сказал:

– Я сделаю, как ты говоришь. Хотя ты, Вигдис, и знаешь, как опасно будет мое путешествие зимой. И я совсем не уверен, что сыновья Торбьёрна захотят приехать со мной сюда. Что же тогда мне делать?

– Вот тогда и посмотрим, – ответила Вигдис, повернулась и взяла его за руку. Они пошли вниз к Вадину. Льот пообещал ей, что отправится на север на следующий день. Они расстались у изгороди, но на прощание Льот сказал, что хочет увидеть ее еще раз. Он взял в обе руки ее волосы и прижал их к лицу:

– Приходи завтра на гору. Ведь я не видел тебя все это время, а сегодня вечером было слишком темно. Но завтра я приеду туда на закате… И еще, ты потеряла одну вещь в прошлый раз, когда мы говорили, и завтра ты ее получишь обратно. Я сохранил ее. Я подумал, что это будет хорошим поводом для встречи, если в том настанет нужда.

– Вот уж не знаю, что бы это могло быть, – ответила Вигдис, а Льот рассмеялся и сказал, что завтра она увидит эту вещь. С тем они и расстались.

XI

Когда Вигдис вернулась, было так поздно, что все уже легли спать. И она пошла к себе, и Оса принесла ей поесть. Пока Вигдис ела, Оса спросила, как дела у Астрид.

– Тебе следует сходить к ней завтра утром, – ответила Вигдис и, немного помолчав, добавила: – Я не дошла до ее дома сегодня вечером.

– Ты заблудилась? – спросила Оса.

– Нет, – ответила Вигдис, помолчала и сказала: – Я встретила Льота в лесу и говорила с ним.

И тогда женщина, что убиралась в комнате, – ее звали Турбьёрг, и она была замужем за работником в усадьбе – заметила:

– Вот уж недобрые новости – Льот ходит вокруг усадьбы? Значит, замышляет злое дело.

– Нет, не думаю, – сказала Вигдис и засмеялась.

– Будь с ним осторожна, – продолжала женщина. Она села рядом с Вигдис на скамью. – А не то он вскоре начнет говорить, что приручил тебя. И он тоже.

Оса приказала ей замолчать и добавила:

– Не след говорить с Вига-Льотом. Ведь никто не знает, что у него на уме.

– Да ведь она не ребенок, ей уже восемнадцать лет, – заметила Турбьёрг. – И лучше уж ей все знать, чтобы она поостереглась. И плохо будет, если люди поверят всему – а ведь он сочинил много вис, и все они о Вигдис. И еще Льот говорит, что Коре опозорил ее – но все понимают, что он ведет себя подобно неразумному ребенку: ругает то, что не может получить сам.

– Это говорит не Льот, – отвечала Оса, – а сыновья Арне. Это они ездят по округе и позорят девушку.

Вигдис сидела на скамье, краснела и бледнела, слушая их беседу.

– Не думаю, чтобы Льот сказал обо мне хоть слово, – произнесла она.

Тогда Турбьёрг сказала вису:

 
Весело играл я
Златыми волосами.
Рядышком сидели
На скамье мы.
Вдвоем в палатах
Мы девичьих были.
Вечер тот всегда
Помниться мне будет.
 

И не доводилось мне слышать, что Эйульф сын Арне был скальдом, – добавила она. Вигдис ничего не ответила, и Турбьёрг сказала еще вису:

 
Большие птицы затихли в лесу.
Лета конец близок был.
Красные ягоды она предлагала
Отведать из рук своих.
 

– Больше не хочу я слушать твоих вис, – сказала Вигдис.

Она пошла и легла спать. Оса спала с ней на одной кровати, и она заметила, что Вигдис почти не спала той ночью. Она просто лежала и ничего не говорила.

На следующий день Вигдис вошла в зал, где был Гуннар, села с ним рядом и спросила:

– Какой ответ ты дал бы Льоту сыну Гицура, родичу Ветерлиде, если бы он явился сюда просить меня в жены?

– Пусть сначала придет сюда, – отвечал Гуннар. – И я дам ему ответ, который он надолго запомнит. Но думаю, что он этого не сделает.

– Но ведь он уладил свое дело с Коре, – сказа ла Вигдис.

– Это не он, а Ветерлиде уладил дело с Коре, – отвечал Гуннар. – И никто еще не пренебрегал моей дружбой больше него.

– Но ведь он не знал о нашей вражде с Эйульфом.

– Зато теперь наверняка знает, – сказал Гуннар. – И мы с Коре хотим навестить его в Хестелоккене. И я выбью ему зубы, и посмотрим, какие еще висы ему удастся тогда сложить.

– Этого не должно случиться, – в ужасе воскликнула Вигдис.

А Гуннар на это ответил:

– Не должно случиться, чтобы ты еще разговаривала с ним, и я больше не хочу говорить с тобой о нем.

Вигдис ничего не ответила и вышла из зала.

XII

Она сидела весь день в своей комнате в волнении и тревоге и не знала, стоит ли ей идти к Льоту. Но когда наступило время заката, она накинула на плечи темный плащ и вышла во двор.

К ночи подмораживало, и над фьордом поднимался густой туман, Все еще яркое солнце висело над горами. Во дворе никого не было. Вигдис немного постояла в задумчивости. Потом заторопилась и направилась на север к лесу. Никто не видел, как она уходила из усадьбы.

Когда она поднялась на гору, Льот уже был там. Он был одет для поездки, но свой плащ и оружие положил на землю, а коня привязал к дереву.

Он бросился к Вигдис, а потом прикрыл глаза рукой от солнца и сказал:

– Солнце не помешает мне рассмотреть твою красоту, Вигдис, и я рад, что ты пришла.

Он положил ей руки на талию и повернул ее так, чтобы солнце не светило ему в глаза. Но она освободилась из его объятий и заложила руки за спину. А потом сказала:

– Да, я пришла. Но мне надо тебя спросить о странных вещах. Скажи мне, не говорят ли в округе обо мне и о Коре?

Льот ответил – при этом он сильно покраснел:

– Я спрашивал тебя об этом вечером – о том, не получил ли он от тебя того, чего желал?

– Думаю, что мне не стоило приходить, – сказала Вигдис. – Потому что теперь я знаю, что они сказали правду, а именно этого я и боялась.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – ответил Льот.

Тогда Вигдис сказала:

– Либо ты рассказал о том, что происходит между нами – а я не думала, что ты будешь об этом болтать даже брату, – либо это ты сложил те висы, что знает вся округа.

Льот помолчал. Вигдис повернулась и хотела уйти. Но он пошел за ней и сказал:

– Я бы хотел, чтобы никогда эти висы не были сложены. Но ты не знаешь, как я переживал все то время, когда думал, что потерял тебя. И в таком состоянии люди часто говорят то, о чем потом приходится жалеть.

– А я сейчас жалею, что вообще говорила с тобой, – ответила Вигдис.

– Не говори так, – попросил ее Льот. – Ибо больше не будет у тебя причин обижаться на меня.

– Да, я знаю, – проговорила Вигдис, – ведь это последний раз, когда мы говорим с тобой.

Льот обнял ее, но Вигдис уперлась руками ему в грудь. А он тогда схватил ее за запястья и сказал:

– Что плохого в том, что я сложил несколько вис. И если ты решила из-за этого отказаться от меня, то значит, ты меня совсем не любила.

– Да и ты меня не любил, – возразила в гневе Вигдис, – если ты первый поверил тому, что говорили обо мне. И сам стал дальше разносить эти слухи.

– Никаких слухов я о тебе не разносил, – ответил Льот. – И никогда им не верил.

– Может, это вскоре и станет правдой, – сказала Вигдис и попыталась вырваться из его рук.

– Ты не должна так говорить, – воскликнул Льот и поцеловал ее. – И наверно, ты забыла, что обещала мне вчера.

Тут она укусила его в шею.

– А теперь я хочу сделать все по-другому, – сказала она.

– Никогда Коре тебя не получит, – прошипел Льот сквозь зубы. – Я не смогу жить, если потеряю тебя.

И с этими словами он поднял ее на руки, хотя она и сопротивлялась. Он отнес ее в лесок и сделал с ней, что хотел, хотя она и сопротивлялась. А потом Вигдис ничего не говорила и не плакала. Тогда Льот погладил ее по руке и щеке. Они были совсем холодные.

Льот встал, принес свой плащ и накрыл Вигдис. Он поцеловал ее. Было так холодно, что из его рта вырывался белый пар. Солнце село, но небо над лесом было красное, как кровь.

– Нам пора ехать, – сказал Льот и хотел помочь ей встать. – Мы сможем ночью добраться только до Большого озера. Там и заночуем.

Тогда Вигдис сказала:

– Для тебя, негодяя, будет слишком легкой смертью, если мой отец сам убьет тебя.

Она встала и направилась к усадьбе.

Льот пошел за ней. Он сказал:

– Думаю, теперь для нас обоих будет лучше, если ты последуешь за мной. Я знаю, что поступил нехорошо, но уж если случилась первая беда, то не надо допускать второй.

Вигдис даже не повернула голову в его сторону, и Льоту показалось, что самое худшее в том, что она не плачет и не говорит с ним. Он дошел с ней до самого Вадина.

У изгороди Вигдис остановилась, подняла камень и бросила его в Льота.

– Пошел вон, собака, – сказала она.

Камень попал ему в лицо, удар был не очень сильным, но из губы пошла кровь. И он сказал:

– Я еще раз приду к тебе и попрошу стать моей женой, моя игрушка, но сейчас я дам тебе время подумать. А летом я еще раз спрошу, не хочешь ли ты взять меня в мужья.

– Ты увидишь, Вига-Льот, что моя воля так же сильна, как и твоя.

И с этими словами она вошла в усадьбу. Она пошла к себе и сразу легла. Оса заметила, что Вигдис почти не спала той ночью, а во сне все время ворочалась, Но она ничего не рассказала Осе.

Льот же вернулся в лес, отвязал своего коня и уехал. Он скакал всю ночь и добрался до Хакедала, а оттуда направился в Ромерике, а там уж было недалеко до Трондхейма. И он не обращал внимания на ненастье, что установилось сразу же, как он отправился в путь. Он чуть не погиб в горах, так что его приемные братья, сыновья Торбьёрна, посчитали чудом, что он смог до них добраться.