Текст книги "Автобиография монаха"
Автор книги: Шри Парамаханса Йогананда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
–Радость наполняет мое сердце,–сказал свами,–когда я вижу, как в этой школе претворяются в жизнь идеи Лахири Махасайа о правильном обучении молодежи, да будет на вашей школе благословение моего гуру!
Один отважился задать вопрос великому йогину:
–Господин, буду ли я монахом? будет ли моя жизнь посвящена только Богу?
Хотя свами Пранабананда мягко улыбался, глаза его проникали за за завесу будущего:
–Дитя,–сказал он, когда ты вырастешь, тебе встретится прекрасная невеста.
В самом деле, этот молодой человек, несколько лет собиравшийся вступить в орден свами, в конце концов женился.
Спустя некоторое время, сопровождая отца в калькуттский дом свами, где находилась его временная резиденция, я вспомнил предсказание свами, сделанное за много лет до того: "Позднее я увижу вас вместе с вашим отцом".
Когда отец вошел в комнату свами, великий йогин встал со своего места и обнял отца в знак уважения и любви:
–Бхагабати,–сказал он,–что же ты делаешь с собою? Разве ты не видишь, как твой сын быстрыми шагами движется к Беспредельному?–Я покраснел, слыша его похвалу в присутствии отца. Свами продолжал:–Помнишь, как часто наш благословенный гуру говорил: "Банат, Банат, бан джай" /4/. Упражняйся в крийа-йоге беспрестанно и ты быстро достигнешь врат божественных.
Во время моего первого удивительного посещения свами в Бенаресе его тело выглядело крепким и сильным; теперь же оно показалось мне являющим все признаки возраста, хотя свами все еще держался необыкновенно прямо.
–Свамиджи,–осведомился я, глядя своему собеседнику прямо в глаза,–скажите мне, пожалуйста, не чувствуете ли вы приближение старости? И не ослабевает ли ваше восприятие Божественного по мере того, как слабеет тело?
Ответом мне была ангельская улыбка:
–Сейчас Возлюбленный более, чем когда-либо, близок ко мне,–его полнейшая убежденность поразила мой ум и душу. Он продолжал:–Я все еще пользуюсь двумя пенсиями: одной отсюда, от Бхагабати, другой оттуда, сверху.–Указав пальцем на небо, святой на несколько мгновений совершенно преобразился в экстазе, и его лицо осветилось божественным сиянием. Это был полный ответ на вопрос.
Обратив внимание на то, что в комнате Пранабананды находилось много растений и пакетов с семенами, я спросил об их назначении.
–Я навсегда оставил Бенарес,–отвечал он.–И теперь отправляюсь в Гималаи. Там я открою для своих учеников ашрам. Здесь семена шпината и некоторых других овощей. Мои дорогие ученики будут жить просто, проводя время в блаженстве единения с Богом. Ничто другое не является необходимым.
Отец спросил своего собрата по ученичеству, когда он вернется в Калькутту. –Больше никогда,–был ответ.–Как раз в этом году, как сказал мне Лахири Махасайа, я покину свой любимый Бенарес и отправлюсь в Гималаи, чтобы сбросить там свою смертную оболочку.
При этих его словах мои глаза наполнились слезами, но свами спокойно улыбнулся. Он напоминал мне небесное дитя, сидящее у ног Божественной Матери. Бремя лет не оказывает вредного влияния на высшие духовные способности великого йогина. Он может по своему желанию обновить тело. Однако иногда он ничего не дделает для того, чтобы задержать процесс старения, и разрешает своей карме исчерпать себя на физическом плане, используя свое тело как средство для экономии времени, чтобы исключить необходимость отработки нового воплощения.
Через несколько месяцев я встретил своего старого приятеля Санандана, одного из ближайших учеников Пранабананды.
–"Мой обожаемый гуру ушел,–сказал он мне, глотая слезы.–Он основал обитель около Ришикеша и с любовью учил нас. Когда все дела хорошо устроились, когда мы достигли быстрого духовного прогресса в его обществе, он предложил однажды устроить угощение для целой толпы приглашенный из Ришикеша. Я поинтересовался, зачем ему нужно такое большое общество.
–Это моя последняя праздничная церемония,–ответил мне учитель.
Я не уловил настоящего значения его слов. Пранабанандаджи помог нам приготовить большое количество угощения. Мы накормили около двух тысяч гостей. После пиршества он сел на высокое сиденье и совершил вдохновенный обряд преклонения перед Беспредельным. Закончив его, на глазах у тысяч собравшихся он обернулся ко мне и сказал с необычайной силой: "Санандан, будь готов, сейчас я сброшу оболочку".
Ошеломленный этими его словами, я не мог произнести ни слова; но придя в себя, я громко крикнул: "Учитель, не делайте этого! Пожалуйста, пожалуйста, ненадо!"
Толпа хранпла молчание, удивленная моими словами. Пранабанандаджи улыбался мне, но глаза его уже созерцали Вечность.
–Не будь эгоистом,–промолвил он,–и не горюй обо мне. Я долго и радостно служил всем вам; теперь порадуйся со мной и пожелай мне Быстрокрылого. Я иду наввстречу своему Божественному Возлюбленному.
Перейдя на шепот, Паранабанандаджи прибавил:
–Скоро я вновь появлюсь на земле. После краткого периода блаженства в Беспредельности я вернусь на землю и присоединюсь к Бабаджи /5/. Скоро ты узнаешь, когда и где моя душа будет облечена в новое тело.
Затем он опять воскликнул: "Санандан, вот я сбрасываю оболочку второй крийа. /6/
Взглянув на море лиц перед нами, он дал краткое благословение. Устремив взор внутрь, к духовному глазу, он стал неподвижен. Смущенная толпа полагала, что он медитирует и впал в состояние экстаза, а он уже покинул свое плотное вместилище и погрузился душою в Космические просторы. Ученики притрагивались к его телу, сидевшему в позе "лотос", но это тело уже не было живым. Осталась только окаменевшая оболочка, а ее владелец отлетел к берегу бессмертия".
Санандан окончил свой рассказ, а я подумал: "Благословенный "святой с двумя телами" оказался в смерти столь же артистичным, как и в жизни.
Я осведомился, где должен был вновь родиться Пранабананда.
–Я считаю эти сведения священными,–ответил Санандан,–и я не должен никому их сообщать. Но, возможно, вы узнаете об этом каким-либо иным путем.
Через несколько лет я узнал от свами Кешабананды, что Пранабананды спустя несколько лет после рождения в своем теле ушел в Бадринарайан, в Гималаи, и там присоединиллся к группе святых вокруг великого Бабаджи. /7/
Примечание к главе 27.
/1/ "Видьялайа"–школа; "брахмачарья" здесь относится к одной из четырех ступеней ведического образца человеческой жжизни. Согласно Ведам, последняя состоит из следующих стадий:
1) Брахмачарья, или ученик, ведущий воздержанную жизнь; 2) Грихастха, или клава семьи с мирскими обязанностями; 3) Ванапрастха, или отшельник; 4) Саньяси, обитатель лесов или странник, свободный от всех мирских забот. Хотя эта идеальная схема жизни и не солюдается в современной Индии достаточно широко, у нее все же есть много преданных сторонников. Указанные четыре стадии осуществляются как религиозная обязанность под длящимся всю жизнь руководством гуру.
/2/ Марк X, 29–30.
/3/ Йогода: йога, союз, гармония, уравновешенность; да–дающий. Сат-Санга: сат, сострадание; санга–товарищество.
/4/ Одно из любимых замечаний Лахири Махасайа, которым он поощрал учеников к упорству в медитации. Буквально оно означает: "Делай, делай, и когда-то дело будет выполнено!". Может быть и такой свободный перевод этой мысли: "Борись, борись, и вот однажды перед тобой откроется Божественная Цель!"
/5/ Гуру Лахири Махасайа, который жив и поныне (см. гл.33).
/6/ Вторая крийа, по учению Лахири Махасайа,Ю делает подвижника, который ее освоил, способным оставить сознательно свое тело в любое время и затем вернуться в него. Продвинутые йогины используя технику второй крийа в последний момент перед смертью, время которо они безошибочно предвидят заранее.
/7/ Моя встреча с Кешабанандой описана в главе 42.
Глава 28. Как вновь родился Каши и как он был найден.
–Пожалуйста, не входите в воду! Давайте купаться, обливаясь водой из ведер!
Я обратился к молодым ученикам Ранчи, сопровождавшим меня в восьмимильной прогулке по окрестным горам. Лежавший перед нами пруг казался привлекательным, но в моем уме неожиданно возникла неприязнь к нему. Большинство ребят стали набирать воду в веддра, но несколько мальчиков постарше поддались искушению холодной воды. Однако, как только они нырнули, между ними показались огромные извивающиеся водяные змеи. Какие были визги и всплески! С какой космической посмешностью все выскочили из пруда!
Достигнув места назначения, мы устроли отдых с закуской. Я сидел под деревом, окруженный мальчиками. Увидев, что я в состоянии благоговения, они засыпали меня вопросами.
–Скажите мне, пожалуйста, господин,–осведомился один из юнцов,–останусь ли я навсегда с вами на пути отречения?
–Ах нет, ответил яю–Тебя насильно увезут домой, а позже ты женишься.
Он взглянул на меня недоверчиво, а затем решительно запротестовал:
–Меня увезут домой только мертвым.
(Тем не менее, через несколько месяцев прибыли его родители и взяли мальчика с собой, несмотря на его слезы и протесты. Через несколько лет он, действительно женился).
Я ответил на многие вопросы. И вот ко мне обратился мальчик по имени Каши. Ему было около двенадцати лет; то был способный и всеми любимый мальчик.
–Господин,–спросил он,–а какова будет моя судьба?
–Ты скоро умрешь!–казалось, какая-то непреодолимая сила вырвала из моих уст эти слова.
Предсказание потрясло и опечалило меня и всех присутствующих. Ругая себя в душе, я отказался отвечать на прочие вопросы.
По возвращении в школу, Каши пришел ко мне в комнату. В слезах он просил меня:
–Если я умру, нацдите меня после рождения и привидите вновь на духовный путь.
В смущении я отказался принять на себя столь серьтезное оккультное обязательство. Но в течение нескольких последующих недель Каши упорно проиесил меня об одном и том же. Видя, что его нервы взвинчены до предела, я наконец утешил мальчика:
–Да,–пообещал я,–если Небесный Отец пошлет свою помощь я постараюсь найти тебя.
Во время летних каникул я отправился в короткую поездку. Сожалея о невозможности взять с собою Каши, я вызвал его к себе в комнату перед отъездом и тщательно разъяснил. чтобы он оставался в сфере духовных вибраций школы, невзирая ни на какие уговоры. Как-то я чувствовал. что если он не уедет домой, нависшая угроза, возможно, пройдет мимо.
Но как только я уехал, в Ранчи прибыл отец Каши. В течение пятнадцати дней он прилагал все усилия, чтобы сломить волю своего сына. Отец объяснял, что ему нужно побыть в Калькутте только четыре дня и повидаться с матерью, а потом он может вернуться в школу. Каши упорно отказывался, так что в конце концов отец пригрозил забрать его домой при помощи полиции. Такая угроза встревожила Каши, который не желал стать причиной дурной славы о нашей школе. У него не оставалось выбора–надо было ехать.
Спустя несколько дней я вернулся в Ранчи. Услышав о том, как увезли Каши, я сайчас же отправился в Калькутту. По прибитыи я взял кэб; мы переехали через Гангу по мосту Хаура, и, к моему удивлению, первыми людьми, которых я увидел на другой стороне, были отец Каши и другие его родственники, одетые в траур. Крикнув кэбмену, чтобы он остановился, я выпрыгнул из экипажа и с гневом взглянул на несчастного отца.
–Убийца!–воскликнул я (что, пожалуй, было неразумно).–Вы убили моего мальчика!
Но отец уже и сам понял, какую ошибку он совершил, взяв насильно Каши в Калькутту. В те немногие дни, которые Каши провел там, он съел зараженную пищу, заболел холерой и умер.
День и ночь меня преследовали: моя любовь к Каши и торжественное обещание найти его после смерти. Куда бы я ни направлялся, передо мной постоянно маячило его лицо. Я принялся искать его точно так же, как давным давно принялся искать мою ушедшую мать.
Я чувствовал, что, поскольку Бог даровал мне способность мышления, мне следует воспользоваться ею и напрячь до предела все силы, чтобы открыть тончайшие законы, при помощи которых можно было бы найти местопребывание мальчика в астральном мире. Как я понимал, что он был душой неисполненных желаний, вибрирующей массой света где-то среди миллионов блистающих душ в астральных облаках. Как настроться в унисон с нею среди столь великого множества вибрирующих теней–других душ?
Пользуясь тайной техникой йоги, я передавал свою любовь душе Каши через "микрофон" духовного глаза, внутренний центр между бровями. В то же время, употребляя поднятые вверх руки и расширенные пальцы в качестве антенны, я часто поворачивался влкруг, пытаясь установить, в каком месте он уже воплотился в качестве эмбриона. Я верил, что время воплощения наступило, и надеялся получить от него ответ через направленное и сосредоточенное радио моего сердца. /1/
Интуитивно я чувствовал, что Каши скоро вернется на землю, и если я буду продолжать беспрестанно передавать обращенный к нему призыв. его душа ответит мне. Я знал, что мои пальцы, кисти, руки, позвоночник и нервы ощутят даже самый слабый импульс, посланный Каши.
С неослабевающим усердием я упорно применял этот метод йоги в течение полугода после смерти Каши. Как-то утром, гуляя с друзьями по многолюдной частм Калькутты,–Бай-базару,–я, как обычно, поднял руки вверх. И вот впервые мне послышался ответ. Я вздрогнул, ощутив электрические импульсы, проходящие через пальцы рук и ладони. Эти потоки превращались в одну всепоглощающую мысль, выходящую из глубины моего сознания: "Я–Каши, Я–Каши, приди ко мне!"
Когда я сосредоточился на центре сердца, эта мысль стала почти слышимой. Вновь и вновь я слышал призыв, повторявшийся характерным, слегка хриплым голосом Каши /2/. Я схватил одного из спутников за руку и радостно улыбнулся: "Кажется, я нашел Каши!"
Затем я начал поворачиваться в разные стороны, вызывая неприкрытое удивление друзей и толпы прохожих. Электрические импульсы проходили через мои пальцы только тогда, когда я поворачивался лицом к соседнему переулку, удачно названному змеиный.
Когда я поворачивался в другом направлении, астральные потоки исчезали.
–Ах,–воскликнул я,–душа Каши, должно быть, живет в тебе какой-то женщины, чей дом находится здесь!
Мы с друзьями зашагали по Змеиному. Вибрации в моих поднятых руках становились все сильнее. Словно некий магнит притягивал меня к правой стороне переулка. Подойдя ко входу одного из домов, я поразился: меня что-то держало. В состоянии сильного возбуждения я, затаив дыхание, постучал в двери, чувствуя, что мои длительные и необычные поиски пришли к успешному концу.
Дверь открылась: служанка сказала, что ее хозяин сейчас дома. Тот уже спустился по лестнице с третьего этажа, вопросительно улыбаясь Мне было трудно сформулировать вопрос, ибо он явно выходил за рамки приличия.
–Будьте добры, скажите мне, господин, не ожидает ли ваша жена ребенка вот уже около шести месяцев? /3/
–Да, это так.–Увидев, что перед ним свами, давший обет отречения, облаченный в традиционную оранжевую одежду, он вежливо осведомился:
–Скажите, пожалуйста, как вы узнали об этом?
Когда этот человек услышал историю о Каши и о том обещании, которое я ему дал,Ю он поверил мен, хотя и высказал крайнее удивление.
–Сын, которы родится у вас,–сказал я ему,–будет отличаться хорошим цветом лица, на лбу его волосы будут завиваться вихром, лицо будет широким. Интересы его направятся в духовную область.
Я был уверен. что будущий ребенок в этих чертах сохранит сходство с Каши.
Позже я посетил найденную нами семью и увидел нового ребенка. Родители дали ему то же имя: Каши. Даже в младенческом возрасте он был поразительно похож на моего дорогого ученика в Ранчи. Ребенок немедленно обнаружил привязанность ко мне, ибо впечатления прошлого пробудились в нем с удвоенной силой.
Через несколько лет мальчик, приближающийся уже к юношескому возрасту, написал мне письмо, в котором объяснял свое глубокое желание следовать по пути отречения. В то время я жил в Америке. Я отослал мальчика к одному учителю в Гималаи, и тот принял вновь родившегося Каши к себе в ученики.
Примечание к главе 28
/1/ Волевое усилие, проектируемое через точку между бровями, известно среди йогинов, как аппарат передачи мысли. Когда чувства спокойно сосредоточены на сердце, оно действует как аппарат, воспринимающий послания других людей, находящихся вблизи или далеко от йогина. При телепатии тонкие вибрации мыслей человека передаются через еще более тонкие колебания астрального мира, а затем через более грубый земной эфир. создавая при этом электрические волны, которые, в свою очередь, порождают мысли в уме другого человека.
/2/ Каждая душа в своем чистейшем состоянии обладает всеведденьем. Душа Каши помнила все характерные особенности мальчика Каши и потому воспроизвела его хриплый голос, чтобы я узнал его.
/3/ Хотя многие люди после физической смерти остаются в астральном мире от пятисот до тысячи лет, не существует неизменного закона, касающегося промежутка времени между воплощениями (см. главу 43). Каши хотел вернуться на землю немедленно, и я интуитивно чувствовал, что так оно и будет.
Богиня смерти–это символ Дхармы, закона. Смерть и, разумеется, сон, или "малая смерть", являются жизненно необходимыми, временно освобождая непросветленного человека от оков чувств. Поскольку глубочайшая природа человека есть дух, он во сне и в смерти получает некоторые оживляющие воспоминания о своей бестелесной сущности.
Универсальный закон кармы, как это объясняют индийские писания, есть закон действия и противодействия, причины и следствия, посева и жатвы. В соответствии с естественной справедливостью каждый человек благодаря своим мыслям и действиям становится вершителем собственной судьбы. Какие бы энергии ни привел он в действие, они должны вернуться к нему, как к их создателю, возбудителю.
Понимание кармы, как закона справедливости, определяющего различия в жизни людей, служит освобождению человеческого ума от обиды на Бога или другого человека.
Некоторых великих учителей Индии называли "тиртхакарас", "проводники", потому что они показывают заблудившемуся человечеству проход через бушующее море самсары (кармическое колесо, круговорот жизни и смерти). Самсара, сверхъестественное коловращение побуждает человека придерживаться линии наименьшего сопротивления.
Становясь другом Бога, человек должен побороть дьяволов или грех, зло своей собственной кармы или действий, благодаря которым он погрязает в мире иллюзий. Знание жестких законов кармы укрепляет ищущего в поисках путей окончательного освобождения от этих оков (бандха). Йогин конустируется на контроле ума, потому что кармическое рабство человеческого существования коренится именно в страстях непросветленных рассудков. Всевозможные личины корнического невежества спадают, и человек видит свою истинную сущность.
Глава 29. Рабиндранат Тагор и я сравниваем школы.
–Рабиндранат Тагор учил нас, чтобы мы пели просто, самовыражая себя этим, как птицы.
Это объяснение дал мне Бхала Нетх, способнейший четырнадцатилетний ученик моей школы в Ранчи, после того, как я похвали однажды утром его мелодичные излияния. По любому поводу или даже без всякого повода мальчик разражался целыми потоками мелодий. Ранее он учился в знаменитой школе Тагора, которая находилась в Болпуре и называлась "Шантиникетан", или "гавань мира".
–С самой ранней юности песни Рабиндраната Тагора звучали на моих устах,–сказал я своему собеседнику.–Его возвышенными стихами наслаждается вся Бенгалия, даже необразованные крестьяне.
Мы с Бхолой спели несколько вещей Тагора. Тагор переложил на музыку сотни индийских стихотворений, как своих собственных, так и написанных в древности.
После пения я сказал:
–Я встетился с Тагором после того, как он получил нобелевскую. премию по литературе. Мне очень хотелось посетить его, ибо я восхищался его лишенной дипломатии смелости, с которой он отделывался от своих литературных критиков.
Заинтересованный Бхола просил рассказать об этом.
"Учетые критики строго порицали Тагора за введение в бенгальскую поэзию нового стиля,–начал я.–Он смешивал классические выражения с разговорной речью, игнорируя все предписанные ограничения, любезные сердцам ученых кандидатов. В его песнях глубокая философия истины воплощалась в эмоционально насыщенные выражения; при этом он обращал мало внимания на приятые литературные образцы.
Один влиятельный критик прозрачно намекнул на Тагора, когда писал о "поэте-голубе", который продал свое "воркование за рупии". Но месть Тагора оказалась не за горами: литературный мир Запада воздал должное поэту вскоре после того, как он перевел на английский язык свой сборник "Гитанджали" ("Жерственные песни"). Целый поезд пандитов, среди которых были и его прежние критики, отправися в Шантиникетон, чтобы принести ему поздравления.
Рабиндранат принял гостей только после намеренно длительной задержки, а затем выслушал все похвалы в полном молчании.
В конце же церемонии он повернул орудие их критики против них же самих.
–Джентельменя,–заявил он,–расточаемые вами благоуханные восхваления по моему адресу густо источают тошнотворный аромат вашего прежнего презрения. Но, возможно, существует какая-то связь между полученной мною нобелевской прмией и силой ваших неожиданных похвал. Я все тот же поэт, который ак не понравился вам, когда впервые положил свои скромные цветы на алтарь Бенгалии.
Газеты напечатали об этом смелом поступке Тагора. Меня восхитили слова, произнесенные человеком, не поддавшимся гипнозу лести,–продолжал я.–Меня представили Тагору; это сделал его секретарь мистер К. Ф. Эндрьюс /1/, просто одетый в бенгальский костюм дхоти. Он Любовно называл Тагора "гурудева".
Рабиндранат принял меня любезно. Он излучал ауру очарования культуры и вежливости. Отвечая на мой вопрос об истоках своего литературного творчества, Тагор сказал, что его вдохновляли, помимо нашего религиозного эпоса также произведения Видьяпати, классика-поэта XIV века".
Воодушевленный воспоминаниями, я запел старую бенгальскую песнь в обработке Тагора "Зажги светильник твоей любви"–и мы с Бхолой, радостно распевая песни, гуляли по двору Видьялайи.
Года через два после основания Видьялайи в Ранчи я получил от Тагора приглашение посетить его в Шантиникетоне, чтобы обсудить вопрос о наших идеях воспитания. Я охотно согласился.
Поэт сидел в своем кабинете, когда я прибыл. Как и во время нашей первой встречи, я подумал, что он представляет собою поразительный образец подлинного мужчины, какой только мог пожелать себе любой живописец в качестве модели. Его великолепно высеченной, благородное, аристократичное лицо было обрамлено длинными волосами и вьющейся бородой. Не меньшее очарование имели большие глубокие глаза, ангельская улыбка и голос, звучащий подобно флейте. Стройный, высокий и серьезный, он сочетал со всем этим почти женскую нежность и очаровательную непосредственность ребенка. Идеал поэта не мог бы найти более подходящее воплощение, чем этот певец-аристократ с такими манерами.
Мы погрузились в сравнительное изучение наших школ, которые обе были вне принципов ортодоксальных систем. Мы нашли много сходных черт: обучение на открытом воздухе, простота, большой простор для творческого духа ребенка. Однако Тагор делал основной удар на изучение литературы и поэзии и на самовыражении в музыке и пении, тогда как в области йоги шантиникетонские ученики не получали специальной подготовки. Они лишь соблюдали периоды молчания.
Поэт слушал мои объяснения упражнений "йогода" с завидным вниманием, упражнения в энергизации и технике концентрации заинтересовали его.
Тагор рассказал мне о своих поисках в области педагогики.
–Я сбежал из школы после пятого класса,–говорил он смеясь, ибо моя врожденная поэтическая утонченность тосковала в удушающей атмосфере скучной дисциплины. "Вот почему я открыл Шантиникетон в тени листвы, в сиянии небес". Он повернулся к небольшой группе занимавшихся в красивом саду. "Ребенок среди цветов и щебетанья птиц. Только там он может полностью проявить свои дарованья. Истинное образование не накачка или репетиторство, а скорее помощь в освоении спонтанных поисков безграничной внутренней мудрости.
Я соглласился "Идеалистические и героические истинкты молодежи истощаются на однообразной диете статистической и хронологических эпох"ю. Поэт тепло отозвался о своем отце, Девендранатхе. который вдохновил его начать Шантирикетон. Отец подарил мне эти изобильные земли, где он уже построил гостинницу и храм,– сказал мне Рабиндранат "Я начал мои педагогические эксперименты там в 1901 году лишь с десятью мальчиками. Восемь тысяч фунтов стерлингов Нобелевской премии целиком пошли на нужды школы.
Старший Тагор, Девендранатх, известный как "Махарши" (великий святой), был очень замечательной личностью, это можно видеть из его "Автобиографии" Два года уже в зрелом возрасте н провел в Гималаях, в медитации. В свою очередь его отец Дваркапатх Тагор, почитаем по всей Бенгалии за свои необычайно цедрые пожертвования. Из этого замечательного древа берет начало семья гениев. Не один Рабиндранат, все его родственники как-то творчески реализовались. ЕКго племянники, Гогонендра и Абаниндра–знаменитые в Индии артисты. Брей, Двиджендра, был глубоким философом, любимый даже прицами и другими лесными фителями.
Рабиндранат пригласил меня переночевать в гостевом доме. Прекрасная картина–вечер, поэт сидящий со своей группой во внутреннем дворике.
Казалось, время повернуло вспять, и открывшаяся взору сцена напоминала древнюю обитель: радостный певец, окруженный своими поклонниками,–и все окутано аурой божественной любви. Тагор скреплял каждую дружескую связь узами гармонии. Он никогда и ни кому не навязывал своих взглядов, но подчинял сердца непобедимым магнетизмом. Этот редкий цветок поэзии, распустившийся в саду Господа, привлекал других своим природным благоуханием.
Своим мелодичным голосом Тагор прочитал нам несколько только что написанных им великолепных стихов. Большинство его песен и пьес, написанных для учеников, были поставлены в Шантиникетоне. Мне кажется, что источник красоты его строк заключается в искусстве обращения к Богу почти в каждом стихе, причем, однако, священное имя упоминает лишь изрездка. "Опьяненный блаженством пения,–писал он,–я забываюсь и зову Тебя своим другом, о мой Господь!"
На следующий день после завтрака, я неохотно распрощался с поэтом. Я рад, что небольшая школа выросла ныне в международный университет Вишва Бхарати /2/, где студенты из многих стран учатся в идеальной для получения знаний обстановке.
Где мысль бесстрашна и чело гордо поднято;
Где знание свободно,
Где мир не разбит на клетки перегородками.
Где слова исходят из глубин истины,
Где неустанное стремление простирает руки к совершенству;
Где светлый поток разума не блуждает в
бесплодной и мертвой пустыне песков.
Где разум направлен к высоким помыслам и деяниям,
В этих небесах свободы, Отец мой, да пробудится страна моя! /3/
Примечание к главе 29.
/1/ Английский писатель и публицист, близкий друг Махатмы Ганди.
/2/ В январе 1950 года шестьдесят пять учителей и учеников Вишва Бхарати посетили на десять дней школу Йогода-Сатсанга в Ранчи.
/3/ Из сборника "Гитанджали", русский перевод Пушенникова.
Глава 30. Закон чудесного
Великий романист Лев Толстой написал прелестный рассказ "Три сердца". Николай Рерих следующим образом суммирует содержание этого рассказа:
"На одном острове жили три отшельника. Они были настолько простыми людьми, что пользовались лишь одной-единственной молитвой6 "Трое нас–Трое Вас–помилуйте нас!" И во время этой наивной молитвы проявлялись великие чудеса.
Местный архиерей как-то услышал о трех отшельниках и их недопустимой с точки зрения церковного конона молитве. Прибвы на остров, он сказал отшельникам, что их обращение к небесам недостаточно почтительно, а затем научил их многим общепринятым молитвам. Затем архиерей отплыл домой. Возвращаясь, он увидел, что следом за его кораблем движется какое-то сияние. Когда оно приблизилось, аррхиерей разглядел в нем трех старцев-отшельников, которые простирая руки, бежали по волнам, стремясь догнать корабль.
–Мы забыли молитвы, которым ты нас научил!–воскликнули они, приблизившись к архиерею.–Мы поспешили за тобой, чтобы ты повторил их нам еще раз!
Объятый благоговейным страхом, архиерей покачал головой:
–Дорогие мои,–сказал он смиренно,–живите, как и прежде, с вашей прежней молитвой!"
Как эти трое святых ходили по воде?
Каким образом воскрес Христос после распаятия его тела?
Каким образом совершали свои чудеса Лахири Махасайа и Шри Юктешвар?
Современная наука пока не дала на это ответ, хотя с наступлением атомного века объем знаний мирского ума резко возрос, и слово "невозможно" стало встречаться в человеческом словаре все реже и реже.
Ведические писания утверждают, что физический мир действует по одному фундаментальному закону–по закону майи, принципа относительности и двойственности. Бог, Единая Жизнь, есть Абсолютное Единство. Он может появиться для нас как проявление творения, лишь в виде многоложного, нереального. Это иллюзорное покрывало двойственности есть майя; и многие великие научные открытия нашего времени подтвердили это простое построение древних риши.
Закон движения Ньютона–это закон майи: "каждому действию имеется равное и противоположное направленное продиводействие; взаимодействия любых двух тел всегда равны и противоположно направлены".
Таким образом, действие и противодействие совершенно равны. Невозможно получить единственную силу. Должна существовать и всегда существует–пара равных и противоположно направленных сил".
Все основные виды действий в природе обнаруживают свое происхождение из майи. Так, например, электричество представляет собою феномен притяжения и отталкивания. а его электроны и протоны–виды электрической противоположности. Другой пример: атом, или конечная частица материи, являет собой, как и земля, магнит с положительным и отрицательным полюсами. Весь феноменальный мир находится под неумолимой властью полярности; ни в физике, ни в химии, ни в какой бы то ни было другой науке никогда нельзя найти ни одного закона, который был бы свободен от внутренней противоположности или противоречащих принципов.
И потому физическая наука не может формулировать такие законы, которые лежат за пределами майи, ибо последняя есть подлинная структура и механизм творения. Сама природа и есть майя; с ее неисчерпаемым многообразием волей неволей приходится иметь дело естественным наукам. В своем собственном царстве она вечна и неистощима; ученые будущего проникнут лишь в некторые ее аспекты из всего безграничного разнообразия феноменов. Таким образом, наука остается вечным потоком, который не в состоянии кончиться, она действительно пригодна для того, чтобы открыть законы уже существующего и действующего космоса, но остается бессильной, когда нужно открыть создателя закона Единственного оператора. Стали известны потрясающие проявления тяготения и электричества, однако до сих пор ни один смертный не знает, что именно представляет само по себе тяготение и электричество /1/.
