Текст книги "День, когда пропали ангелы"
Автор книги: Шон Смакер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
13
– Так вот где это произошло? – взволнованно спросил мистер Теннин, остановившись под дубом.
Отец кивнул, не сказав ни слова. Мистер Теннин подошел ближе к стволу, провел рукой по шраму, закрыл глаза и пробормотал что-то себе под нос, а потом, уже громче, произнес:
– Какое горе… Какое горе.
Его слова звучали довольно искренне. С другой стороны, с той, где раскинулись северные поля, донесся хриплый голос:
– Это то самое дерево?
Даже не глядя, я понял, что явился мистер Джинн. Удивительно, как он до нас добрался так быстро? Я думал, отец и мистер Теннин успеют зайти в дом до его прихода.
– Извините, кто вы? – поинтересовался отец, ошеломленный вторжением старика.
– Мои соболезнования, – пробормотал тот, доставая из кармана гребень. На соседе была все та же рабочая рубашка серого цвета в тонкую, едва заметную красную полоску и синие штаны. Темно-коричневые ботинки перепачкались в грязи от ходьбы по полю.
Он зачесал волосы назад, убрал гребень, протянул отцу руку и представился:
– Я ваш сосед, мистер Джинн.
– Мистер Джинн… – удивленно повторил отец (о затворничестве соседа в наших краях слагали легенды). Затем папа опомнился и стал знакомить мужчин друг с другом. – Это мистер Теннин. Мы обсуждаем условия его найма на работу.
– Мне бы тоже помощник не помешал, – заявил мистер Джинн. – Если пожелаете подработать, моя ферма – дальше по той дороге.
Но мистер Теннин, кажется, не обратил на него ни малейшего внимания.
– Это мой сын Сэм, – продолжил отец, – и его подруга Абра.
– Как поживаете? – улыбнулся мистер Джинн, ни словом не намекнув, что за день до этого мы виделись.
Он наклонился пожать мне руку и с невысказанным вопросом заглянул в мои глаза.
«Ты нашел Древо?»
Я не ответил.
В теплый июльский день мы впятером стояли у нас во дворе, храня тягостное молчание. Соседу, похоже, было плевать. Он просто разглядывал ветки дерева. Мистер Теннин все еще не отнял руку от длинного зазубренного шрама на стволе дуба. Абра широко распахнула глаза и внимательно наблюдала, что же случится дальше. Я понимал ее чувства.
В конце концов отец вздохнул и тяжело проронил:
– Давайте зайдем в дом и перекусим. Приготовим на всех сэндвичи, в холодильнике есть свежее молоко. Только через час мне нужно вернуться к работе.
Предложил он неохотно – я точно знал, что ему хочется остаться одному. Но почему тогда он всех не прогнал?
Отец направился к дому, не позаботившись посмотреть, кто откликнется на его предложение. Однако мистер Теннин и мистер Джинн дружно последовали за ним.
– Ну и дела, – пробормотала Абра, покачав головой, и мы тоже пошли в дом.
Мистер Джинн откусил от своего сэндвича огромный кусок, на миг оставив хвостик ветчины и корочку торчать изо рта. На угощение он набросился так, словно не ел неделю.
– Расскажите о том дубе, – попросил мистер Теннин, – такого старого дерева я еще не видел.
Отец кивнул, прожевывая пищу, и отхлебнул молока.
– Раньше у нас росли два дуба. Другой был еще старше и стоял ближе дому, но возникли кое-какие проблемы, и мой дед его спилил.
Я тут же вспомнил ту историю – о том, как умерла отцовская собака, как вызвали дождь и люди начали приносить дереву жертвы, – гадая, правдива ли она.
– Два дерева… – повторил мистер Джинн, словно подтверждая важный факт.
– Думаю, оба дерева посадил мой дед. Дубу около семидесяти пяти или восьмидесяти лет.
– Могу лишь представить, какие чудесные истории поведало бы нам это дерево, если б умело говорить, – мечтательно произнес мистер Теннин, откусил сэндвич и погрузился в глубокие раздумья.
– Пап, расскажи ту, в которой дерево помогало вызывать дождь.
– Не сейчас, сынок, – немного смущенно ответил отец.
– Звучит интересно! – улыбнулся мистер Теннин, глядя на меня.
– Папа любит истории! – Я посмотрел на него, но отец взглядом заставил меня умолкнуть, так что я снова занялся сэндвичем.
– Я знаю одну чудесную легенду о дереве. Если хотите, расскажу, – предложил мистер Теннин. Он уже доел сэндвич и допил молоко, поставил чашку на стол и улыбнулся. – Очень вкусно. – Голос его звучал таинственно и обнадеживающе, словно ветер в листве. – Очень.
– С удовольствием послушаем, – прошептала Абра, не скрывая любопытства.
– Предание повествует о самом важном дереве в истории всего мира, – сказал мистер Теннин, – но оно длинное.
Он взглянул на отца, приподняв бровь, как бы спрашивая его разрешения.
Папа явно заинтересовался.
– Нам нужно работать. – Он задумчиво посмотрел на часы. – Но, думаю, немного времени у нас имеется.
Гость откашлялся и обвел взглядом всех сидящих за столом, включая мистера Джинна, который снова приглаживал волосы, бормоча что-то про себя, и вот что он поведал нам мелодичным голосом, столь похожим на шум ветра и журчание реки…
…Давным-давно, когда мир был молод и деревья только зародились, на земле жили лишь два человека – первые люди. Возможно, вы слыхали эту историю или, по крайней мере, ее начало.
Первые люди обитали в дивном саду, где было все, что ни пожелаешь. Деревья с плодами, пригодными в пищу, четыре реки с чистейшей водой. Первые люди – мужчина и женщина – ходили по тропинкам и ухаживали за садом. А направлял их прекрасный Голос, что пребывал там вместе с ними.
И жило в том саду Зло, потому что раз существует тень, то существует и Тьма. У всего есть тайная сторона. Тьма скрывалась во мраке и пела свои черные песни, замышляя разрушить красоту, что создал Голос.
Когда Голос впервые привел людей в сад, он разрешил им есть любые фрукты. В саду было позволено брать все, кроме плодов одного дерева, поскольку у вкусившего их открывались глаза. Разумеется, не физические глаза. Голос имел в виду внутреннее зрение.
«Ешьте с любого другого дерева, – велел Голос, – но не вкушайте с Древа, что откроет ваши глаза».
Долгие годы в саду царил покой. Но в тени поджидала Тьма, и однажды своей песней она убедила людей вкусить от Древа. Как и обещал Голос, их глаза открылись. Мужчина и женщина поняли, что они наги и несовершенны. И что они совершили ужасное деяние. Тогда люди спрятались, но Голос, конечно же, их отыскал.
Возникла проблема: в сердце сада росло еще одно Древо (при этих словах мистер Теннин наградил моего отца многозначительным взглядом) – Древо Жизни. Голос знал, что если люди вкусят его плоды, то будут жить вечно с широко раскрытыми глазами. И тогда они уподобятся богам.
Поэтому Голос изгнал чад своих из сада. Им запрещено было возвращаться во веки веков.
Однако Голос наделил людей Даром под названием Смерть. Это был Дар, поскольку путь, на который они ступали, был предназначен вновь сделать их такими, какими они были до того, как вкусили плод. То был путь к невинности и чистой радости. Без Смерти люди вечно скитались бы по земле, без надежды вернуться к совершенству. Они бы разлагались и гнили, пока не превратились бы в разрозненные частицы пыли, затерявшиеся молекулы, что, навеки разделенные, притягиваются друг к другу.
Дар Смерти не позволял этому случиться.
Чтобы не дать первым людям вернуться в сад и попытаться вкусить плоды Древа, которые лишили бы их Дара Смерти, Голос послал двух херувимов – ангелов – охранять вход в сад и вручил им пылающий меч, дабы отпугивать тех, кто отважится приблизиться.
Эта история известна всем. Но мало кто знает, что случилось потом.
(Тут мистер Теннин замолчал и какое-то время созерцал поверхность стола, словно раздумывал, продолжать ли.)
Херувимы остались охранять вход в сад. Минули годы, десятилетия, века.
И вот один из ангелов задумался о том, что люди расселились по земле и жизнь их полна тягот. И более всего человечество страшилось Смерти. Они уже забыли ее предназначение, не понимали, что это Дар. Херувим догадался: стоит завладеть Древом Жизни, и народы станут поклоняться его хозяину. Они сделают все, что он скажет. Но самое главное, ангел знал: если люди вкусят плоды Древа, они никогда не смогут покинуть землю и навеки останутся в его царстве. Люди слабы и пойдут на все, чтобы избежать Смерти, о которой так мало знают. Они с легкостью обменяют ее на вечное пребывание на земле, обещанное Древом Жизни. Ведь они просто не представляли, какое жалкое существование придется им влачить.
Херувим вообразил трон, на котором будет восседать, и скипетр, которым будет править. Жажда власти охватила сердце ангела. Больше всего на свете он возжелал Древа Жизни, чтобы дать его плоды людям и сделать их своими рабами навеки без возможности избавления.
Однажды он отправился к Древу, дабы украсть плод. По разным причинам само Древо он украсть не мог, поэтому решил посадить и взрастить собственное – могущественное. Голос не смог бы его уничтожить, а люди, что жаждали Древа и его плодов, поклонялись бы херувиму и повиновались во всем, а вкусив плоды, оказались бы в ловушке.
Второй херувим увидел, как собрат направляется к Древу, и попытался его остановить, и тотчас завязалась битва. Сражались они сорок дней и сорок ночей. Стражники истощили силы, но не сдались. Их ярость обратилась в пламя, от которого занялись все деревья в саду.
И вот херувимы очутились в самом сердце сада, где Тьма когда-то давно обманула первых людей. Древо, с которого те вкусили, которое помогло им прозреть, зачахло и скрючилось, словно старый кипарис, что не видит солнца. Огонь битвы перекинулся на Древо, и оно обратилось горячим дымом.
А вот Древо Жизни выросло. Его широкие листья зеленели, а ветви тянулись почти до небес. С них свисали налитые плоды, что оставались нетронутыми тысячи лет. Ярость херувимов опалила Древо Жизни, и оно горело еще сорок дней и сорок ночей. У подножия гор и на равнинах собирались люди и с ужасом наблюдали, поскольку в ночи пылающая верхушка Древа выглядела, словно хвост кометы, что вот-вот врежется в землю, а днем зарево походило на начало затмения, грозившее навсегда поглотить солнце.
Осознав, что произошло, херувимы прекратили битву и смиренно уселись ждать. И сошел к ним Голос.
Первому из ангелов Голос сказал:
– Ты возжелал больше всего на свете Древа Жизни, посему ты проклят. На веки вечные обречен ты скитаться по земле в его поисках. Это станет твоим единственным желанием, и твоя судьба будет тесно с ним связана.
После этих слов первый херувим исчез и принялся бродить по земле в поисках Древа Жизни, поскольку, сгорев, оно всегда возрождалось.
В тиши, что воцарилась в тлеющем саду, Голос сказал второму херувиму:
– Ты хорошо послужил мне, мой верный страж. Возьмешься ли ты за эту задачу? Будешь ли так же бродить по миру, чтобы не дать другому завладеть Древом? Из-за его природы Древо нельзя стереть с лица земли окончательно. Даже сейчас оно уже готово возродиться и появиться там, где преданный человек отдаст жизнь за жизнь друга. Но когда оно прорастет, ты должен будешь его уничтожить, дабы человечество не утратило дар Смерти.
Второй херувим кивнул и пустился в путь на поиски Древа Жизни, чтобы истребить его, не дать завладеть им и сохранить для людей дар Смерти.
Как гласит предание, херувим множество раз уничтожал Древо – сотни, может быть, тысячи раз, – и это был далеко не конец его службы…
Мистер Теннин откинулся на спинку стула. Мистер Джинн, прищурившись, безотрывно смотрел на него. Он замер неподвижно, точно скала, и в его застывшем взгляде я увидел тень узнавания, словно он наконец что-то понял, нашел недостающий кусочек головоломки, которую разгадывал много лет.
Отец явно был впечатлен, поскольку всегда любил интересные истории. Он даже тихо усмехнулся про себя и покачал головой.
А мне захотелось немедленно вскочить. Древо, Древо, Древо! Куда бы я ни пошел, везде говорили о Древе, рассказывали о нем предания, и я задумался – возможно, оно существует на самом деле? Кажется, оно где-то близко. И как связаны с Древом эти двое – мистер Джинн и мистер Теннин?
– Откуда вы знаете эту историю? – спросил отец. – Никогда не слышал ничего подобного.
– Некоторые истории приходят из ниоткуда, – устало улыбнулся мистер Теннин. – Они прорастают у тебя в душе.
Я хотел промолчать, не желая привлекать к себе внимание, но любопытство взяло вверх. Пришлось спросить.
– Вы сказали, Древо дарует людям вечную жизнь, – тихо начал я. – Способны ли его плоды воскрешать мертвых?
Все собравшиеся за столом знали, что я имел в виду: могилу, засыпанную свежей землей, в конце Дороги-в-Никуда.
Мистер Теннин грустно посмотрел на меня.
– Сэм, Древо Жизни, о котором говорится в этой легенде, было могущественно. Если что и способно воскресить мертвого, это его плод. Но даже окажись подобное возможно, разве так будет лучше?
Я смущенно уставился на стол.
– То есть вы считаете, это реально? – снова спросил я, не поднимая взгляда.
– Сэм… – предупреждающе произнес отец.
Мистер Теннин подал ему знак не вмешиваться.
– Все в порядке. Это важный вопрос. Да, это реально, Сэм. Но иногда правильный вопрос звучит иначе. Нужно спросить себя: должны ли мы?
Я посмотрел на Абру. Та глазела на мистера Теннина, будто ждала, что он вот-вот поведает нам очередную байку.
– Только представь, Сэм, – продолжил он, – а вдруг смерть не так мрачна и страшна, как мы думаем? Вдруг она лишь путь из этого мира, что полон боли и страданий, в лучшее место?
Он помедлил, давая мне время проникнуться сказанным.
– А теперь представь, что ты разрушил этот путь, уничтожил его, и никто больше не может по нему пройти. Представь, что ты стер с лица земли единственный способ уйти из этого ужасного мира. Ведь Древо Жизни не лечит боль – уж точно не навсегда. Оно не избавляет от болезней, старости и шрамов. Вкусив от Древа, люди оказались бы в ловушке. Они были бы еще живы, но тела начали бы разлагаться, кожа истончилась, зрение потускнело. В конце концов люди стали бы лишь костями, выбеленными ветром и водой, однако все еще оставались бы живы. Во что превратилась бы земля, когда на протяжении тысяч лет люди оказались бы заперты в ловушке гниющих тел и боли?
Я содрогнулся.
– На земле воцарился бы Ад, если бы люди вкусили от Древа Жизни.
– Но это же выдумка? – вмешалась Абра. – Просто вы так говорите о нем, словно оно существует в реальности.
Мистер Теннин улыбнулся – грустной улыбкой, – но не возразил.
– Что есть реальность, что есть правда? – задумчиво сказал он, и я бросил взгляд на мистера Джинна.
– Да-да, отличная история, – закивал тот. Заявившись к нам, сосед вел себя так, будто у него полно свободного времени, теперь же нервничал и явно порывался уйти. – Трогательная и все такое. Что ж, похоже, с ланчем покончено.
Он поднялся и отнес тарелку на кухню, за ним потянулись и остальные. Но я все размышлял об этом Древе. О словах, что были нацарапаны на столе, и словах, что произнес пастор на похоронах мамы. Об истории мистера Теннина. Моим разумом полностью завладела идея отыскать Древо Жизни и воскресить маму. Я хотел, чтобы она вновь была рядом. Хотел обнять ее и услышать ее голос, доносящийся с кухни. Увидеть, как она машет мне с трибуны болельщиков на бейсбольном поле. Если бы мы оба вкусили этот плод, у нас появилось бы будущее.
Я чувствовал духовную связь с тем, первым херувимом. Я бы тоже пошел на многое, чтобы завладеть Древом. Буквально на все, лишь бы достать плод и освободить маму из плена темной могилы.
Отец и мистер Теннин направились к амбарам. Гость, похоже, не готов был трудиться – он все еще был одет в свой костюм, – однако снял пиджак и закатал рукава рубашки, а папа одолжил ему сапоги до колена. Должно быть, собирался показать все будущему работнику и поговорить об оплате без вездесущих и любопытных детей. Вскоре они оба скрылись в амбаре, где я еще недавно кормил из бутылочки ягненка.
– Нечего время терять, – пробормотал мистер Джинн, как только они скрылись из виду, и убрал гребень в карман. – Теперь мне все ясно. Нужно сделать то, что нацарапала на столе старая гарпия: найти Древо.
Он вышел на крыльцо, спустился по ступенькам и похромал к дубу. Мы с Аброй переглянулись и отправились следом.
14
– Так, выходит, твоя мать была прямо там, наверху, когда ударила молния? – осведомился мистер Джинн, запрокидывая круглую голову на толстой шее.
Я ощетинился – уж слишком небрежно он разглагольствовал о гибели мамы, тем более мы похоронили ее всего три часа назад. Я не знал, что ему ответить. Абра подошла и опять схватила меня за рукав. Я боялся расплакаться. Стоял и думал о том, какой хорошей мамой она была. И снова решил, что сделаю все для ее возвращения.
Мистер Джинн с прищуром посмотрел на меня, словно пытался понять, в чем дело.
– Бедолага, – сказал он, покачав головой, – иди сюда, малыш.
Абра неохотно выпустила мой рукав, и я подошел к нему. Сосед привлек меня к себе.
– Ну будет, будет, – пробормотал он.
Однако я оставался безутешен. От мистера Джинна веяло тяжелым сильным запахом, как от асфальтовой дороги после бури. Казалось, он заманивает меня в объятия, а не старается успокоить. Как только старик положил руку мне на плечи, я стал задыхаться, словно зверь, пойманный в ловушку. Однако я не представлял, что тут можно поделать, – раньше мне не приходилось отталкивать взрослого.
– Послушай, – сказал мистер Джинн, а затем, будто задумавшись, покачал головой. – Лучше присядьте, оба. Вам стоит знать.
Он опустился на землю у корней, а мы сели по обе стороны от него. Но Абра вдруг встала и переместилась ко мне, так что я оказался посередине. Я обернулся: шрам от молнии на стволе смотрел прямо в темечко мистера Джинна и спускался ему за спину. Над полями по ярко-синему небу блуждали, перепрыгивая с одной горы на другую, беззаботные облака.
– Что ты готов сделать ради возвращения своей матери? – спросил мистер Джинн. Его слова меня потрясли – он будто прочел мои мысли. Однако ответа мистер Джинн ждать не стал. – Знаю-знаю, ты бы сделал что угодно. Как и я или она, – кивнул он на Абру. – Когда умирают наши любимые, мы готовы на все, чтобы их вернуть.
И это была правда. От корней каштановых волос до подошв новых туфель, что я так и не снял после похорон, меня захлестнуло облегчение. Я был не одинок в своих чувствах, им нашлось оправдание. Однако меня терзало и другое чувство – чувство вины.
– Тогда задам другой вопрос: что, если я помогу тебе ее вернуть?
Лучик надежды пронзил меня подобно разряду тока. Это мне и было нужно, чтобы кто-то поговорил со мной и предложил помощь. Я хотел снова дотронуться до мамы, услышать ее смех, ощутить запах волос, когда она склоняется над моей кроватью, чтобы пожелать доброй ночи… И все это он мог воплотить в жизнь. Глубоко в душе я знал: старик действительно на это способен.
Однако и надежда, и доброе предчувствие лопнули, точно мыльный пузырь, от голоса Абры.
– Да вы рехнулись. Хотя нет, не рехнулись. Вы само зло.
Мной овладела паника. Абра должна была немедленно заткнуться! Пусть мистер Джинн говорит дальше, подпитывая угли надежды, тлеющие у меня в сердце. Без мамы мне и жить не хотелось. Я буду бороться за ее возвращение, и неважно, сколько уйдет времени и что ради этого придется сделать.
– Заткнись! – велел я. – Помолчи.
Ни разу я не разговаривал с Аброй так грубо. Она была моим лучшим другом, так что поступил я скверно. Абра посмотрела на меня, точно я влепил ей пощечину.
– Я могу помочь, – вкрадчиво пообещал мистер Джинн, достал гребень и принялся длинными движениями зачесывать волосы назад. Он проделывал это снова и снова. – Но и мне понадобится твоя помощь.
Абра встала.
– Прекратите, или я расскажу мистеру Чемберсу про ваше вранье! Хватит этих сказок, или я вообще всем расскажу.
– Думаешь, они тебе поверят? – все еще тихо и вкрадчиво осведомился сосед. – Что ты расскажешь: как на вас напали стервятники? Расскажешь об Амароке?
Абра задумалась. Никто ей не поверит – не поверит во всю эту чушь.
– Ну и что будет, если вы ее вернете, – спросила она, – если Древо сработает? Вытащите маму Сэма из могилы прямо во всех этих шмотках из похоронного бюро? Нельзя воскресить кого-то из мертвых! Это невозможно!
Услыхав про могилу, я вскочил и уставился Абре в глаза. В тот миг я ее ненавидел или, по крайней мере, ненавидел то, что она воплощала, – конец моих надежд и окончательность смерти.
– Не смей так говорить о моей матери, это отвратительно!
Во мне поднялась злость, и я ей поддался. Сбросить оковы контроля, позволить бурлящему гневу вскипеть оказалось приятно. Он зародился в той тьме, что скрывалась в глубине моей души. Я в упор уставился на Абру и произнес слова, которые меня и самого удивили:
– Убирайся. Немедленно! – И указал на дорогу.
Лучше бы я ее ударил.
Лицо у Абры помертвело от боли, а потом залилось краской. Глаза наполнились слезами, как свежие лужи под весенним дождем. Всхлипнув, она заплакала по-настоящему, наградила меня хмурым взглядом и протиснулась мимо. Выйдя из-под сени старого дуба – дерева со шрамом, – Абра сначала ускорила шаг, а потом и побежала. В конце переулка оглянулась на нас, замедлила ход и скрылась из виду. Я наблюдал за ней, не отводя глаз.
– Я могу это сделать, – повторил мистер Джинн, словно ничего не случилось. Словно Абры с нами никогда и не было. – Но мне нужна твоя помощь.
Я посмотрел на дерево.
– Все что угодно, – ответил я, и будто бы пожал протянутую руку, скрепляя сделку. Сделку, которую не имел права разорвать.
Я думал, мистер Джинн скажет что-нибудь, продолжит разговор, но он лишь смотрел в сторону церкви. Я проследил за его взглядом.
Три больших черных собаки рыскали по переулку. Они смахивали на немецких овчарок, только шкура была целиком черная, а носы – короче. Длинные розовые языки свисали из пастей с огромными белыми зубами. Это были те же псы, что задрали сурков.
По мере приближения стаи тьма в моей душе разрасталась. Словно она была живым существом, эта тьма, и все мои внутренности сжались, будто посудная тряпка, которую выжимала мама, перед тем как развесить ее на кране для просушки. И как мыльная вода вытекает из тряпки, из меня вытекло все добро. Отныне существовала лишь одна цель: найти Древо и вернуть маму. На остальное мне было плевать.
Похоже, собаки направлялись прямо к нам. Пусть во мне сгустилась тьма, я все равно их опасался – слишком непредсказуемыми они выглядели, слишком злыми. Я бросил взгляд на дерево – без лестницы до первых веток мне не добраться – и приготовился бежать. Посмотрел на мистера Джинна: что он собирается делать? А сосед совершал странные пассы руками и что-то бормотал себе под нос. Должно быть, собаки каким-то образом его услышали даже на таком расстоянии. Они свернули в сторону и побежали в том же направлении, куда ушла Абра.
– Что это вы творите? – встревожился я.
– Они защитят нас, – заявил он.
– Как стервятники? – Хотел я того или нет, слова прозвучали как обвинение.
– Стервятники уже знают, что мы с тобой команда, и не причинят тебе вреда.
Я разинул рот от удивления.
– Так это они вас защищали?
Джинн не ответил. У меня в душе поднялась волна страха.
– Вы отправили стаю за Аброй?!
– Они ей не навредят, – заверил старик. – Их задача – оберегать нас.
Он нарочно подчеркнул «нас», словно Абра больше к «нам» не относилась. Будто она перешла в другую команду и собаки должны защитить «нас» от «нее».
– Все из-за дуба, на котором погибла твоя мать, – сказал мистер Джинн, пытаясь объяснить присутствие собак. – Появятся и другие. Древо Жизни где-то поблизости.
Мне стало горько, и я вдруг утратил уверенность в себе. День выдался жаркий, а на мне все еще была парадная одежда. Солнце медленно катилось к западу, но духота не схлынет еще часа четыре, а то и пять. И даже ночь не подарит прохлады. Вот бы все это оказалось сном! Проснуться бы – и никакая молния не ударяла в дерево, мама не останавливала машину, я не подбирал Икара, не ходил в антикварный магазин и не видел каракулей на столе.
– А животным-то зачем сдался дуб? – спросил я.
– Все в природе жаждет вечной жизни, – монотонно, словно давно заученное заклинание, произнес старик. – Никто и ничто не желает умирать. Древо Жизни должно возродиться где-то рядом с погибшим дубом.
Его слова порхали в воздухе, напоминая напевы цыганок – те, что невозможно было разобрать. Живые слова.
– Что я должен сделать?
– Древо – основной элемент, но нам необходимо нечто большее. Нужно подходящее вместилище для саженца, обязательно каменное, а также правильная влага и правильный свет.
Увидев, что я совершенно сбит с толку, мистер Джинн озвучил весь список:
– Четыре предмета, четыре сезона, четыре реки. Ясно тебе?
Я кивнул, хоть ясно мне не было. По крайней мере, не все.
Мистер Джинн покачал головой и отмахнулся.
– Ерунда. Главное ты знаешь: мы должны найти Древо. Оно пока небольшое, дюймов шесть высотой, а может, всего пара. Крошечный зеленый росток. Важно не ошибиться. – Он говорил, и его глаза оживали, как у старика, что рассказывает байки о славных деньках своей юности. – К этому времени на нем уже два-три белых бутона. Очень важно их не повредить!
– Пара дюймов? – вздохнул я. – Да оно может быть где угодно!
Ответа не последовало, и я принялся внимательно вглядываться в ветви дуба, в каждый изгиб и уголок.
– Оно должно быть где-то наверху! Росток всегда появляется поблизости от погибшего дерева или прямо на нем. У тебя есть лестница?
Я сбегал в сарай и вытащил приставную лестницу. Она ударялась о мои ноги, билась об землю, и я невольно вспомнил ночь маминой смерти, ночь, когда я взобрался по этой лестнице на дуб.
Что же случилось с Икаром? Я задумался об этом впервые – странно, но я не вспоминал о коте с тех пор, как у меня на глазах ударила молния и оборвалась ветка. После всего, что натворил этот кот, мне было на него плевать.
Прислонив лестницу к стволу, я вскарабкался к первым веткам и принялся искать маленький росток, который описывал мистер Джинн, но того нигде не было.
– Давай повыше! – прокричал старик, и я полез дальше.
Я очутился так высоко, что задрожал от страха. Высоту я не любил. Со своего места я хорошо видел дом мистера Джинна, а на юге – ферму семейства Абры. Посреди дороги сидели три больших пса. Безбрежные, словно океан, кукурузные поля плескались зеленой рябью. Стая стервятников пролетела через долину, сделала круг и устремилась в горы. Но нигде – ни в ветвях, ни где-либо еще – не было и следа крошечного растения.
– Ничего! – крикнул я вниз. – Дальше не полезу, ветки слишком тонкие.
– Хорошо-хорошо, спускайся, – нехотя согласился старик.
Мне казалось, что, спустившись на землю, я отмотаю время назад, минуя все принятые решения, вернусь к отправной точке. Началу начал. Я стоял на нижних ветвях, в растопыренной пятерне дуба, и мне не хотелось спускаться. Вот бы остаться здесь, и чтобы Абра была со мной и держалась за мой рукав, как тогда, на похоронах.
– Эй, – крикнул кто-то снизу, и точно не мистер Джинн. – Что ты там наверху делаешь?
Я опустил взгляд: под дубом меня ждал мистер Теннин.
