Текст книги "Вечные влюбленные"
Автор книги: Ширли Басби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)
Глава 8
В голосе его прозвучали такие ненависть и презрение, что Тесc невольно обрадовалась, что она не из рода Мандевиллов. «По крайней мере, – задумчиво уточнила она для себя, – надеюсь, что я не из Мандевиллов». Граф Шербурн может быть злейшим врагом. Тесc содрогнулась при мысли, что вдруг она – из рода Мандевиллов и может оказаться во власти графа.
После гневной тирады Шербурна Тесc почувствовала себя еще более подавленной и несколько миль невидящим взглядом смотрела на окрестности, мимо которых они проезжали, вспоминая свое смятение при виде барона Мандевилла. Она испугалась, но не понимала, отчего. Может, он – причина ее бегства? Или здесь что-то другое?
Имя Мандевилл задело какую-то струну в глубине ее сознания, но она не знала, то ли имя ей просто знакомо, то ли имеет какое-то отношение лично к ней.
Тесc глубоко вздохнула. Как же трудно не знать даже собственного имени! Девушка с грустью спрашивала себя, удастся ли ей вспомнить, кто она и откуда родом. Есть ли где-нибудь кто-то, кто любит ее? Скучает по ней? Разыскивает ли кто-нибудь ее в отчаянии и тоске?
Николаc услышал ее вздох. Он искоса взглянул на нее, и выражение лица Тесc полоснуло его словно лезвием кинжала по груди.
Его разрывало чувство вины. Он понимал, что насильно увез ее, и даже ужасался своему поступку, но не мог совладать с безумным импульсом, из-за которого решился увезти ее с собой. И, только все время повторяя себе, что не хотел причинить ей зла, что у него она будет в безопасности и он станет обращаться с ней лучше, чем тот, из-за кого она очутилась в такой ситуации, Николас в какой-то степени смягчал угрызения совести. Однако, видя ее расстроенное лицо, он все же не мог не переживать.
«Никогда в жизни я не совершал такого жестокого, непостижимого поступка. – Николаc покачал головой. – Наверное, я сошел с ума», – мрачно решил он. Других объяснений его действиям не было.
И все же он знал, что это не правда. Его раздирали другие чувства, и хотя он допускал, что поступил не правильно, и даже мучился угрызениями совести, в то же время с горечью признавал, что это ничего не изменило и что ему придется постоянно делать то же самое, если он собирается держать возле себя это очаровательное создание.
– Все будет неплохо, поверь, – вслух негромко произнес он. – Я и в самом деле щедрый человек и клянусь, что не стану дурно обращаться с тобой. – Он обезоруживающе улыбнулся ей. – Я понимаю, что это не входило в твои планы, но разве так уж ужасно стать моей любовницей? Делить со мной постель? – В его низком голосе появились хриплые нотки.
Тесc поглядела ему прямо в глаза, и пока они смотрели друг на друга, у нее возникло сильное желание отбросить все приличия и признать без оглядки, что делить с ним постель – не такая уж горестная участь.
Почему-то он казался ей знакомым, родным, словно она когда-то уже видела эту улыбку, чувствовала его губы на своих устах, познала его пьянящие волшебные объятия. Было бы так легко согласиться, пустить события на самотек, но что-то сдерживало Тесc, что-то в глубине души подсказывало ей, что поступить так будет в высшей степени глупо.
Она отвела взгляд и тихонько произнесла:
– Я уверена, вы думаете, что добры ко мне, но до тех пор, пока я не узнаю, кто я и каково мое положение, я не могу пойти на такое соглашение – это будет несправедливо по отношению к моей семье и друзьям – кто бы они ни были. У меня мог быть жених.., а если он существует, то я уже принесла ему достаточно зла.
Николаc поджал губы.
– Понимаю. Мы по-прежнему будем продолжать нашу маленькую игру, да?
– Это не игра!
– Разве нет, моя милая Долли? Разве это не хитроумная игра, для того чтобы убедить меня в том, что все, что ты говоришь, – правда? Игра, направленная на то, чтобы вызвать во мне сочувствие и заставить заботиться о тебе?
– Не называйте меня Долли! – Глаза Тесc вспыхнули. – Я же говорила вам, что это имя фермерской клячи!
– Простите, – сухо отозвался Николаc, – что сомневаюсь в ваших словах. А если вы не желаете, чтобы вас называли Долли, то какое имя предпочтете?
– Мое собственное!
– И как же вас зовут? – вкрадчиво спросил он, удивленно приподняв одну бровь.
Ладони Тесc чесались от желания ударить это издевающееся лицо, но она вдруг устала от противоборства. Она понимала: он не сомневается, что она лжет, и ей не убедить его в обратном. Тесc отвернулась.
– Ладно! Зовите меня Долли или как вам угодно – мне все равно.
Вновь воцарилась тишина, и до конца путешествия они больше не разговаривали. Тесc удрученно свернулась в уголке кареты и не отрываясь смотрела на дорогу. Мысли ее были в основном неприятные и печальные.
Почти два часа спустя Николаc повернул с укатанной дороги, по которой они ехали, и направил лошадей по небольшой проселочной тропе. Наконец он добрался до заброшенной узкой тропинки, на которой встречались выбоины и канавы, иногда свисавшая ветка царапалась о стенки экипажа. Однако они осторожно и беспрепятственно продвигались вперед.
Они подъехали к ржавым решетчатым старым воротам. Лавджой соскочил с запяток и рывком распахнул их. И только после того, как Николаc провел лошадей через ворота, Тесc заметила повозку, которую тянула пара лошадей, остановившуюся перед очаровательным деревянным домом, стоящим вдали от дороги.
Она увидела, что газоны перед зданием ухожены, окна широко распахнуты, а только что вымытые четырехугольные стекла сверкали на солнце. Справа и позади главного здания виднелись небольшой сарай и конюшни, а сбоку от дома – остатки того, что раньше было скорее всего прекрасным розарием.
Дом был явно старый, однако, по мнению Тесc, вовсе не похожий на дом привратника – красивый, изысканный, с широкими двойными парадными дверями из дуба и фронтоном на втором этаже.
Тесc вдруг нахмурилась: откуда она знает, что дом слишком хорош для привратника?
– Насколько понимаю, я должна здесь жить. Однако не слишком ли это шикарное здание для простого привратника? – с нескрываемым любопытством спросила она.
Натянув поводья, чтобы остановить лошадей, Николаc несколько смущенно ответил:
– Оно было изначально выстроено.., не для привратника Тесc посмотрела на него долгим задумчивым взглядом. Он заерзал и пробормотал:
– Мой предок построил его для.., э.., своей любовницы в конце 1500-хгодов. – Тонкие брови Тесc изогнулись, и Николаc добавил:
– Несколько лет спустя было решено превратить этот дом в главный въезд в поместье, и здесь поселился привратник со своей семьей, пока не была построена новая дорога в начале 1700-х годов, которая и стала главной, ведшей в поместье Шербурнов. После того как стали пользоваться новой дорогой, привратник со своей семьей переехал в новый дом, недалеко от нее, а здесь с тех пор никто не живет. По крайней мере.., гм-м… нерегулярно. В нашей семье рассказывали, что более поздние предки пользовались этим домом для тех же целей, что и граф, построивший этот дом. – Выражение лица Тесc заставило его поспешно добавить:
– Однако это всего лишь семейные предания… Уверен, это больше сплетни.
– Интересно, – сухо заметила Тесc. – Похоже, в вашей семье есть очаровательная привычка селить своих любовниц в поместье. Скажите, а графини не возражали против того, что любовницы их мужей жили практически у их порога?
Николаc сжал свой красивый рот.
– Это не привычка! Я не стану делать вид, что мужчины из моего рода были безгрешны, особенно там, где дело касалось женщин, однако, как правило, мы не ведем себя гадко по отношению к нашим женам! И я хотел бы напомнить вам, что я не женат, так что мои отношения с вами не приносят никому вреда!
С каким-то неожиданным удовольствием Тесc лукаво откликнулась:
– В самом деле? А разве вы не упомянули в таверне, что подыскиваете себе невесту? Любопытно, каково ей будет узнать, разумеется, когда вы подберете себе достойную пару, что, пока вы за ней ухаживали, у вас тут жила любовница?
– У вас такой дерзкий язычок! – елейно проговорил Николае, блеском черных глаз заставляя Тесc умолкнуть. – По-моему, стоит придумать, чем его занять. Это будет весьма приятно…
Намерения его были очевидны: он наклонился к ней, и Тесc откинувшись на подушки экипажа, растерянно смотрела на него широко раскрытыми аметистовыми глазами.
– Не прикасайтесь ко мне! – задыхаясь, произнесла она. Заметив Лавджоя и еще какую-то женщину, появившуюся в дверях коттеджа, она быстро добавила:
– Слуги смотрят!
Николаc заколебался, а потом, усмехнувшись, отодвинулся.
– Вы правы, здесь не место делать то, что я вознамерился проделать с вами. Однако запомните, дорогая, что слуги здесь не будут все время…
К своему стыду, Тесc не испугалась и не возмутилась, а, выпрямившись и плотнее запахнувшись плащом, сказала:
– Раз уж вы настаиваете, чтобы я стала вашей пленницей, полагаю, я могу осмотреть место моего нового заточения?
Николаc со смехом соскочил с экипажа.
– Да, думаю, вам стоит это сделать, и надеюсь, моя госпожа одобрит место своего пленения!
Подошли еще два человека, и по мере их приближения Тесc обнаружила семейное сходство среди трех мужчин и одной женщины.
Младший джентльмен оказался грумом Николаcа, его звали Джон Лэйдлоу, второй человек, стоявший рядом с ним, был ненамного старше него. Его звали Томас. Тесc с удивлением узнала, что Лавджой был их дядей, а младшая из двух женщин, Дженни, с такими же голубыми, как у братьев, глазами – их младшей сестрой. Последняя женщина, скромное, застенчивое создание с нежной улыбкой, была женой Тома, Розой. Томас, Роза, Дженни будут прислуживать Тесc, непринужденно сообщил ей Николаc. Так же как их мать, Сара, которая сейчас на кухне занята приготовлением освежительных напитков.
Тесc была немного ошеломлена и мысленно спрашивала себя, были ли у нее собственные слуги. Она неуверенно смотрела на трех младших Лэйдлоу, удивляясь, как они будут ладить между собой.
Застенчивая, неуверенная улыбка Розы и блеск в глазах Тома помогли ей как-то освоиться в новой ситуации. Она надеялась, что и мать, Сара, будет так же добра и приятна, как ее дети и невестка.
Но какое имеет значение, приятны эти люди или нет? Она все равно здесь не останется! Или останется?
Именно Джона Николаc отправил вперед с указанием сделать необходимые приготовления и доставить в дом остальных. У молодого Джона было честное, открытое лицо. Слегка волнуясь, он сказал:
– Я приехал не намного раньше вашей светлости, так что и я, и остальные успели сделать не так много, как бы вы хотели. Мы почистили комнаты, Джен и Роза вымыли окна и помогли Тому принести некоторые вещи из чулана. А я позаботился о дворе, – с гордостью добавил он.
– А моя бабушка, вы видели ее?
– Ее светлость все еще спала, милорд, но когда мы разгружали повозку, леди Атина едва не обнаружила нас!
Николаc состроил гримасу и проворчал:
– Уж лучше бы бабушка, чем леди Атина!
Лэйдлоу усмехнулся, и такая же ответная улыбка тронула губы Николаcа.
– Судя по дому и учитывая, как мало у вас было времени, вас и всю вашу семью стоит похвалить. Хорошая работа!
Очень много дел было переделано за сравнительно короткое время, что имелось в распоряжении Лэйдлоу и его семьи. И если дом был пустой и необитаемый, как утверждал Николаc, то сейчас здесь не было заметно следов запустения, что не скрылось от внимания Тесc, когда ее провели через двери в просторный вестибюль, а потом в большую главную гостиную.
В ноздри ей ударил запах лимона и пчелиного воска, и девушка с восторгом огляделась по сторонам. Большую часть стены занимал огромный камин, на другой стене светлели окна, дальняя стена была украшена брюссельскими гобеленом, а изящные деревянные арки придавали комнате величие и красоту. Восточный ковер в богатых сапфировых и темно-красных тонах с несколько поблекшими от времени красками лежал на полированном деревянном полу; элегантная мебель была отделана шелком и атласом.
Несмотря на солнечный день, в воздухе ощущалась прохлада, поэтому в камине горел огонь, и рядом лежала кучка только что наколотых поленьев. Тесc прошла к камину и встала возле огня, наслаждаясь теплом. Повернувшись спиной к пламени, она посмотрела на Николаcа, который стоял в дверном проеме, небрежно подпирая широким плечом косяк. Он пристально смотрел на нее, и выражение его лица трудно было разгадать. Что было на нем написано – удовлетворение? Сожаление?
Желание?
Отчаянно пытаясь нарушить тягостное молчание, повисшее между ними, Тесc начала разговор:
– Лэйдлоу показались мне очень приятными людьми. Как вам удалось так быстро их доставить сюда?
Николаc пожал плечами. Меньше всего сейчас он думал о слугах: в эту минуту он страстно желал ее. Тем не менее он поддержал разговор:
– Лэйдлоу служили Талмиджам несколько веков. Муж Сары неожиданно умер, когда дети были еще маленькими, и для нее в поместье нашлась работа. Вы увидите, какая она замечательная повариха.
Что же до остальных, то из Дженни получилась отличная служанка, а из Розы – горничная. Они обе вам подойдут. – И он нетерпеливо добавил:
– Под бдительным присмотром Беллингхэма из главного дома Томас стал прекрасным дворецким – таким, как сам Беллингхэм. – Николаc бросил на нее загадочный взгляд. – Беллингхэм – дядя Сары и Лавджоя… Как видите, мы заботимся о своей прислуге.
В этих словах было много скрытого смысла. И Тесc отвела глаза. Ей вдруг захотелось никогда не знать его, не ощущать силы и могущества этого гибкого высокого тела, не испытывать эти глупые чувства, которые, казалось, готовы были вырваться из-под контроля, когда она находилась рядом с ним.
Она приложила руку к виску, пытаясь мыслить здраво и найти рациональное зерно в том, что с ней произошло. «Что же делать дальше? – спрашивала она себя, стараясь не думать о том, что она все-таки натворила. – Если б только, – в отчаянии думала она, – я могла бы вспомнить, кто я!» В нынешнем положении она ощущала себя словно выброшенной в море после кораблекрушения: течение уносит ее неизвестно куда. Где она окажется по воле неизвестно чьего каприза? Это было ужасное ощущение, и присутствие Николаса лишь усугубляло его. Он во всем виноват! Тесc в гневе посмотрела на него и вздохнула, глядя на смуглое требовательное лицо, жесткую линию твердого подбородка. Странное чувство – они знакомы – снова пронзило ее. У него должны быть более длинные волосы, он должен носить кружева.., кружева и черный бархат.., а сбоку у него должна висеть шпага…
Сердце ее внезапно бешено забилось, и ею овладела безумная мысль, что эта сцена разыгрывалась раньше: что она уже была когда-то в этой комнате.., с ним! Это было невозможно, и все же.., то, как он смотрел на нее, та страсть, которую она прочла в его сверкающих черных глазах, – все это было знакомо.
Усилием воли Тесc отвела взгляд и невидяще посмотрела в сторону.
Ей хотелось сказать нечто совсем иное, но она боязливо попросила:
– Вы не покажете мне другие комнаты? Пожалуйста.
Николаc пожал плечами и оттолкнулся от косяка.
– Разумеется. Надеюсь, вам понравится, однако не удивляйтесь, что мебели пока маловато: я приказал Джону привезти столько мебели, чтобы вам было удобно сегодня. А завтра я сам просмотрю чуланы и кладовые и подберу для вас, что понадобится.
Несмотря на ситуацию, в которой она оказалась. Тесc едва не улыбнулась. Они вели себя официально, словно были просто вежливыми незнакомцами, а между тем прошлой ночью она лежала обнаженная в его объятиях, ощущала на себе всю силу его обладания… Глядя на него, на его большой подвижный рот. Тесc вдруг почувствовала, как кровь быстрее бежит по жилам, сладостный огонь заполняет ее, как начинает пощипывать где-то внизу живота. Она пришла в отчаяние.
«Прошлая ночь, – яростно напоминала она себе, – не должна повториться. Тогда нашлись причины и оправдания», – убеждала она себя, пока они поднимались по большой винтовой лестнице. Прошлой ночью она была смущена, измучена, а он намеренно напоил ее бренди, пока она не потеряла власть над собой… Но какими бы неубедительными ни были эти оправдания, сейчас у Тесc не было и таких, и она изо всех сил пыталась удержать в узде свои неуправляемые чувства.
Они поднимались по лестнице, и тела их касались друг друга, вызывая танталовы муки. Николаc всеми фибрами своего существа ощущал ее присутствие, равно как и она – его. С каждым шагом он чувствовал, как его охватывает неистовое желание, он хотел ее так же отчаянно, как накануне. Страсть, разгоравшаяся в нем от простого присутствия девушки, была сильной и непреодолимой. Николаc убеждал себя, что это совершенно нормально: он ведь давно не испытывал близости с женщиной, и, кроме того, эта потворствующая ему маленькая плутовка, спокойно идущая рядом, была самым соблазнительным, воспламеняющим созданием, которое он когда-либо встречал в своей жизни. Николаc не сомневался, что даже если он будет делить с ней постель всю жизнь, он все равно не удовлетворится до конца. "К тому же, – хвастливо признался Николаc, – меня особенно возбуждает то, что я – единственный мужчина, познавший сладостную страсть, которая есть в ней…
И, черт побери, так оно и будет", – мрачно решил граф, когда они дошли до конца лестницы и оказались в длинном широком коридоре.
С полдюжины дверей, по три с каждой стороны не застеленного ковром холла, находились в длинном пустынном коридоре. Взяв Тесc под руку, Николаc повел ее ко второй двери, слева от лестницы. Он распахнул дверь и подтолкнул Тесc в комнату.
Это было очень большое помещение. Так же, как и в гостиной внизу, громадный, недавно вычищенный камин с уложенными рядом щепками для растопки, украшал одну стену, на другой шел ряд высоких, с квадратными стеклами окон, посередине стены располагалась дверь. Тесc решила, что она ведет на маленький балкон, выходящий в розарий, который она заметила, когда они приехали. Стены были отделаны сверкающими дубовыми панелями, потолок также был деревянный. В комнате преобладала простая деревенская мебель.
Посреди комнаты лежал ковер в темно-зеленых и желтовато-коричневых тонах. Возле камина стояло очаровательное канапе, обтянутое бледно-желтым бархатом, и маленький столик. На огромной кровати небрежно лежала пуховая перина, а на перине – горка льняных простыней. Тяжелый золотисто-зеленый шелковый полог свисал с подлокотника большого удобного кресла, стоявшего возле кровати. Позади кресла у стены находился изящный, отделанный мрамором умывальник. На его гладкой поверхности лежал тонкий слой пыли. Лэйдлоу явно не закончили здесь уборку.
Тесc изо всех сил старалась не смотреть на кровать, хорошо понимая, что они в этой комнате одни, и ощущая жар тела Николаcа, стоявшего позади нее. Вдруг он потребует, чтобы она сегодня же разделила с ним эту постель? А может, прямо сейчас? И, самое главное, устоит ли она, если он обнимет и поцелует ее? Внезапно Тесc испугалась себя не меньше, чем его. Она отошла от кровати и нервно прокашлялась.
– Здесь.., э.., очень мило, – промямлила она, когда тишина стала невыносимой. Заметив в одной из стен дверь, она спросила; – А куда ведет эта дверь?
– В гардеробную, – ответил Николаc, задерживая взгляд на незастланной кровати и представляя себе обнаженную Тесc. – Сомневаюсь, что Лэйдлоу успели привести ее в порядок, но если хотите взглянуть…
– О нет, в этом нет необходимости, – поспешно возразила Тесc. – Она снова кашлянула. – А как насчет остальных комнат?
Николаc пожал плечами.
– Есть еще спальни и гардеробные. Поскольку я отдал Лэйдлоу распоряжения приготовить к сегодняшнему дню спальню и главную гостиную, думаю, остальные комнаты пыльные и малопривлекательные. Однако если хотите посмотреть…
– О нет, все чудесно. Я просто.., полюбопытствовала… – Она затихла и неуверенно поглядела на него.
Нервозность Тесc ощущалась почти физически – она явно была напугана до смерти тем, что он хочет наброситься на нее прямо сейчас, как только она утратила бдительность. Потихоньку ругнувшись, Николаc подошел к девушке и, взяв за плечо, слегка встряхнул ее.
– Я не бесчувственное чудовище, – бросил он. – Я понимаю, что сейчас вы испуганы и ужасно устали. И я не намерен подчинять вас своей воле. – Лицо его смягчилось, он коснулся пальцем щеки Тесc. – Не могу отрицать, что мне приходила в голову мысль бросить вас на кипу этих простыней, но я не собираюсь брать вас силой!
Смахнув слезы. Тесc ядовито заметила:
– Как я могу быть уверена в ваших словах: ведь вы принудили меня поехать с вами!
– А вы бы предпочли, чтобы я оставил вас на милостивое попечение Дарли? – едко парировал Николаc, угрожающе сдвинув черные брови.
«Да!» – едва не слетело с языка Тесc, однако она благоразумно сдержалась. Ведь она и правда не хотела оставаться в «Черной свинье», но и становиться его любовницей у нее не было желания.
Кроме того, он думает, что она лгунья, и убежден, что она расставила сети, чтобы заставить его жениться! Как же она может находить его после этого привлекательным? Или хотеть быть с ним рядом?
Внезапно ей на ум пришла одна мысль. Наклонив голову, она откровенно спросила:
– А вы не боитесь моих родителей? Как, вы думаете, они должны поступить, узнав, что вы сделали?
Она сощурила глаза, и мысль, что он может быть для нее грозным врагом, снова промелькнула в голове.
– Я вполне уверен, – сдержанно начал он, – что они весьма разочаруются, узнав, что их замысел не удался или по крайней мере сработал не так, как они планировали. Однако я думаю, что моя опека или щедрый денежный дар, возможно, успокоят их, когда они поймут, что им не удалось заставить меня жениться на вас невзирая на скандал, которым они могут мне угрожать. – Он невесело улыбнулся. – Вы погибли, дорогая моя. И вы либо примете то, что я вам предлагаю, либо уйдете с пустыми руками. Это от меня не зависит. А что касается ваших родителей – убежден, каким бы ни было их положение, они не настолько глупы, чтобы предать дело гласности… А если они пойдут на это… – Николае напряг скулы. – Как я уже сказал, вы пропали в любом случае.
Глаза Тесc засверкали, розовый румянец залил щеки.
– Вы подлец! – злобно выкрикнула она. Ярость, вызванная его словами, унесла прочь остатки страха.
Внезапно разозлившись, Николаc сделал то, о чем мечтал все утро.
– Я подлец? – прорычал он, заключая ее в свои объятия. – Не больше подлец, чем вы, моя милая, по крайней мере, я честно говорю о своих намерениях! Я не предлагал сначала одно, а потом другое! – Он разыскал губами ее рот и поцеловал с нетерпеливой страстью. Губы его, теплые, жаждущие, ласкали ее, а руки прижимали все ближе и ближе.
Прикосновение его чувственного рта, ощущение, что она, как в коконе, находится в его объятиях, безумной волной обдало все существо Тесc. Невероятно, но она вдруг поняла, что именно об этом и мечтала. Губы его были дивны, а объятие прекрасно, как сам рай.
Подобно согретому солнцем меду, страсть растеклась по ее венам.
Она так ослабла, что совсем не сопротивлялась. Одурманенная его близостью, опьянев от собственных желаний, она словно растворилась в нем, бессознательно отворачивая лацканы его камзола, чтобы теснее прижаться к нему. На какой-то миг весь мир исчез, и на всем свете остались только они двое…
Вздохнув, Тесc неожиданно осознала, что делает, и стала неистово бороться с ним, пытаясь вырваться. Оторвав губы от его соблазнительного рта, сжав кулаки, она ударила его в грудь.
– Отпустите меня, – задыхалась она, извиваясь в его руках. – Отпустите!
Николаc тяжело дышал, глаза его были затуманены страстью. Он нехотя разжал объятия. Ему потребовалось чуть больше секунды, чтобы овладеть собой, избавиться от вожделения, пульсировавшего в крови, от примитивного желания завершить начатое. Николаc потряс головой, словно стряхивая с себя последние остатки могущественных сил, овладевших им. Он хмуро глядел на Тесc: она отошла и встала за канапе.
Девушка с вызовом смотрела на него, подняв подбородок. Глаза потемнели от нахлынувших чувств.
– Я никогда, – дрожащим голосом заговорила она, будто и не было этой страстной интерлюдии, – не требовала, чтобы вы на мне женились! Это была ваша идея!
Николаc пришел в замешательство. Верно, она никогда не касалась этой темы… Но если ее интересует не свадьба, тогда какого черта она пускалась на все эти ухищрения, чтобы разделить с ним постель?
На мгновение его убежденность, что она преследует лишь брачные цели, пошатнулась. Что там она говорила об утраченной памяти?..
С нарочитой холодностью он отбросил незаконченную мысль.
Абсурд! Конечно же, она хочет выйти замуж. Наверняка ищет только замужества, потому что думать иначе…
Лицо Николаcа передернулось. Он угрюмо глядел на стоявшую позади канапе девушку. На ее изящных плечах по-прежнему висел его плащ. Она казалась юной, беззащитной и нуждалась, чтобы ее охраняли от зла, коим наполнен этот мир… Что-то сжалось в груди Николаcа, и он почувствовал непрошеную нежность.
– Я распоряжусь, чтобы вам доставили новую одежду, – бросил он, меняя тему. – В деревне есть белошвейка, я уверен, она может подобрать для вас что-нибудь подходящее, пока я не решу относительно вашего гардероба.
Тесc искоса посмотрела на него. Он не обращает на нее внимания! Делает вид, что ничего не слышал, думает, что она – лгунья, распутница, а когда она пытается защищаться, просто отмахивается от нее. В ней закипала ярость и, не в силах сдержаться, она выпалила:
– Прекрасно! Купите мне одежду! Дайте мне слуг и драгоценности! – Ее маленькая грудь тяжело вздымалась. Она не отрываясь смотрела на него:
– Надеюсь только, что вы сочтете, что я этого стою, потому что обещаю вам – вы проклянете день, когда увидели меня в первый раз!
Николаc слабо улыбнулся, по-хозяйски оглядывая ее стройную фигуру.
– До тех пор, пока вы будете в моей постели, дорогая, готов побиться об заклад, что у вас не будет никаких неприятностей.
Настоящий гнев захлестнул Тесc. Этот человек – отъявленный наглец!
– Что ж, – дерзко парировала она, – по крайней мере, мы понимаем друг друга!
