Текст книги "Вечные влюбленные"
Автор книги: Ширли Басби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
Глава 16
К Тесc вернулась память, а с нею позор оттого, кем она стала за короткое время, что покинула дом. Первым побуждением ее было скрыться – убежать как можно быстрее и дальше. Но едва она привстала на постели, до нее дошло, что бежать-то ей некуда.
В усадьбу Мандевиллов она вернуться не могла. Не могла поехать и к дядюшкам. «Я – падшая женщина, – с болью думала она, – и я не хочу, чтобы в нашей семье разразился скандал».
Надо было еще решить судьбу тетушек, и если ее жизнь пропала, то надо было хотя бы убедиться, что Этти и Мег устроены в безопасном месте, подальше от козней Эйвери.
Она горько улыбнулась. Какая ирония! Прадед похитил нареченную невесту у наследника графов Шербурнов, а теперь нынешний граф Шербурн обесчестил женщину, которую барон Мандевилл предназначал себе в невесты. Ирония состояла и в том, что она, как и Тереза, влюбилась без памяти в графа Шербурна, а сочетаться браком им не суждено.
Она удрученно откинулась на подушки. Комнату освещал неясный свет тихо тлеющего в камине огня. Тесc невидящим взглядом смотрела в потолок. О Боже! Что же ей делать?
О том, чтобы рассказать все Николасу, не могло быть и речи.
Тесc представила, с каким недоверием он будет смотреть на нее, ее охватила дрожь при мысли о том, как он отреагирует, если, конечно, поверит ей. Он придет в ярость! Ее исповедь, признание не успокоят его, и даже если он не поверит, что она охотилась за богатым мужем, будет упрямо цепляться за все самое худшее и, без сомнения, решит, что если не деньги были ее главным мотивом, то желание стать графиней! К тому же, даже если вопреки своим упрямым заявлениям, он захотел бы жениться, Тесc была уверена, что он ни за что не женился бы на женщине из рода Мандевиллов! «Но и я не хочу за него замуж!» – поспешила убедить себя Тесc. Кто захочет выйти замуж за человека, который презирает фамилию рода невесты? И более того, за человека, которого заставляют жениться силой? Во всяком случае, не она!
Тесc тяжело вздохнула. Что же ей делать? Держать язык за зубами и продолжать притворяться, пока она не придумает другой выход из этой ужасной дилеммы? Нет, так не пойдет. Не теперь, когда она знает, кто она и кто он. А любовь к нему…
Слезинка заскользила у нее по щеке. Она почти жалела, что память возвратилась к ней… Пусть бы она лучше оказалась простой девушкой, ведь, в конце концов, быть любовницей красивого аристократа – не самая противная участь.
Но Тесc решила принять истину, какой бы горькой она ни была. Раньше или позже кто-нибудь узнает ее. Тесc еще не разобралась, счастливая ли судьба или недоразумение не допустили ее разоблачения до сих пор.
Ее внимание привлек шум дождя, барабанившего по крыше, – погода как нельзя лучше соответствовала ее унынию. Лежа в кровати и прислушиваясь к непрерывному гулу дождя. Тесc приняла несколько трудных решений.
Несмотря на первоначальное намерение не говорить Николасу правду, она решила, что лучше все-таки сделать это. Не обязательно сегодня, но завтра же с утра. И как она этого ни боится, ей все же придется вернуться в усадьбу Мандевиллов. Один раз она уже попыталась убежать от своих проблем, и вот как все обернулось!
Неприятные ухаживания Эйвери ее беспокоили меньше всего, впрочем, он, безусловно, прекратит их, как только узнает правду. «По крайней мере, – язвительно подумала она, – я с удовольствием понаблюдаю за его лицом, когда он узнает, как низко я пала. Теперь-то он не захочет жениться даже из-за моего состояния! А что до тетушек… Они наверняка согласятся с моим планом поселиться втроем в собственном доме». Тесc усмехнулась. Эйвери ни за что не позволит ей снова жить в усадьбе Мандевиллов!
Она немного помечтала о будущей совместной жизни с тетушками. Внешне ничего не изменится: у них будет собственный дом и слуги, и никакой мужчина не станет противоречить их желаниям.
Однако Тесc сомневалась, что помимо тех нескольких людей, которым положено все знать, еще кто-нибудь не проведает о скандале, приведшем ее к уединенной жизни. Скорее всего возникнут сплетни и пересуды, но когда она удалится от света и начнет вместе с тетушками вести жизнь отшельника, кривотолки скоро прекратятся. Николаc, конечно же, никому не станет рассказывать. А Эйвери… Как бы он ни был рад видеть ее унижение, он вряд ли допустит даже малейший намек на скандал вокруг своего имени: это помешает его поискам очередной богатой наследницы. Ведь могут возникнуть непростые вопросы, отчего Тесc убежала из его дома. Ему это определенно не понравится!
Вдруг над головой Тесc загремел гром, и она подскочила от неожиданности. Удары капель о крышу стали сильнее. Тесc поняла, насколько мудро поступила, что не покинула дом сейчас же. Она как-нибудь переживет ночь, а утром, после того как расскажет Николасу всю правду, он наверняка с удовольствием выпроводит ее!
У нее вдруг закололо сердце – такой боли она никогда в жизни не испытывала. Тесc лежала на боку и смотрела на медленно затухающие угли. Она любит Николаcа Талмиджа! Любит, вне всякого сомнения, поэтому с такой легкостью и позволила соблазнить себя.
Даже та первая ночь… Неужели она так быстро влюбилась в него?
Ей было страшно думать о том, что, едва поглядев на его чеканное мрачное лицо, всего лишь раз заглянув в черные пронзительные глаза, она потеряла голову. «Но именно так и произошло», – с болью подумала она. Она всего один раз посмотрела на него, и в ту же секунду он обворожил ее, как никто и никогда… Ей стало горько и больно.
С любым другим, несмотря на печальные обстоятельства первой встречи и ее последствия, у нее была бы возможность счастливой развязки, но только не с графом Шербурном. Мандевиллы не могут сочетаться браком с Талмиджами. И даже если бы они встретились в более благоприятной обстановке, надежд на совместное будущее было бы крайне мало. Между двумя семьями существовала слишком широкая трещина.
Она образовалась, еще когда дед Николаcа убежал с прабабушкой Тесc…
Дневник! Он, верно, принадлежит Бенедикту Талмиджу. А женщина, о которой он писал с такой страстью, – ее прабабушка Тереза. Тесc вздохнула. Это ничего не меняет. Ничто ничего не изменит, даже ее любовь к внуку Бенедикта.
Тесc закрыла глаза, пытаясь удержать слезы. Она с трудом сглотнула, и боль в горле напомнила о недавнем нападении. Тесc почти обрадовалась: у нее появилась новая тема для горестных размышлений. Она сделала печальное открытие – ей легче думать о своем едва ли не убийстве, чем о долгих, бесконечно тоскливых днях без Николаcа.
Почему кто-то пытался убить ее? Она нахмурилась. Это было совершенно непостижимо. Врагов у нее нет. Кроме… Эйвери? Но вряд ли это так. Он же хотел жениться на ней, а не убивать! Кроме того, они с Николасом видели, как он в четверг ехал в Лондон… Может, он мельком заметил ее и тайно проследовал за ними? Сердце ее быстро забилось. Разнюхав все и обнаружив, как низко она пала, Эйвери в безумном припадке решил убить ее, чтобы покрыть ее позор?
Тесc фыркнула. Вряд ли ее падение обеспокоило бы Эйвери: больше всего его интересовало ее состояние! Может, он состряпал какой-то коварный план, чтобы прибрать к рукам ее деньги, когда ее не будет в живых? Девушка наморщила нос. Не слишком правдоподобно.
Деньги она получила по наследству от матери. Если она умрет, то в завещании, составленном на этот случай, говорится, что деньги перейдут к тетушкам Мандевилл и дядям Рокуэллам. Эйвери может получить хотя бы один грош, только женившись на ней.
Тесc снова нахмурилась. Вряд ли это был Эйвери. Но если не Эйвери, тогда кто? И почему? И тут она вскочила: контрабандисты!
Ну разумеется! Почему она раньше о них не подумала? Тогда все становится ясным: они годами пользовались домом привратника, а тут обнаружили, что он занят. Конечно, это страшно им не понравилось. Вполне логично предположить, что они пойдут на такие шаги, которые сделают жизнь обитателей дома невыносимой!
Уверенная, что напала на верный след. Тесc снова легла и принялась рассматривать со всех сторон свою догадку. Она была довольна, что хоть чем-то могла отвлечься от боли в сердце, скоротать время в ожидании Николаcа. Он говорил, что вернется сегодня, поздно ночью, с гостями…
И вдруг ее осенило ужасное подозрение. С пожилыми незамужними дамами. Нет! Это невозможно! Он и пальцем бы не шевельнул, чтобы помочь ее теткам. И от кого бы он вообще мог узнать об их положении? Она опять задумалась. «Дядюшки!» – с тревогой вспомнила она. Несмотря на прохладные отношения между Мандевиллами и Талмиджами, братья Рокуэллы дружили с родителями Талмиджа. Можно даже сказать, они были близкими друзьями…
Тесc снова вскочила в кровати. Дяди собирались сегодня приехать! Теперь уже вчера. А вдруг случилось нечто такое, что встревожило их? Например, известие о ее исчезновении?
О Боже, страдала Тесc. Ей даже страшно было подумать, как должны были переживать тетушки, не получив ни слова о ее благополучном прибытии в Лондон. Она почувствовала угрызения совести. Они, наверное, сходят с ума!
«Однако это не означает, что именно они – таинственные гости Николаcа», – напомнила себе Тесc. Допустим, дяди приехали в усадьбу Мандевиллов и обнаружили, что тетушки в ужасном состоянии. Неужели они, зная о вражде между двумя семьями, отправились бы к Нику за помощью? Она не могла себе этого представить, и уж совсем не правдоподобной казалась ситуация, при которой граф Шербурн стал бы помогать ее теткам или, более того, привез их сюда. Вся эта посылка смехотворна! Не могут ее тетки быть его гостями! И все-таки ужасные подозрения не рассеивались. «Придется просто ждать», – обреченно подумала Тесc. Ждать и смотреть, что будет дальше, – малоутешительная перспектива!
Время шло; Тесc беспокойно металась в кровати, не в силах сомкнуть глаз. Было очень поздно. Николаc уже должен приехать. Где же он?
* * *
А Николаc в это время, стоя под проливным дождем, помогал двум обезумевшим от страха женщинам забраться в маленькую закрытую карету, в которой он приехал, а затем спрятал в густом лесу возле усадьбы Мандевиллов. Несмотря на ужасную погоду, братья Рокуэллы прискакали верхом на своих лошадях, чтобы в случае необходимости помочь, но этого не потребовалось.
Молниеносный налет на усадьбу Мандевиллов прошел по плану и без помех. Мужчины без всяких приключений добрались до внешней ограды поместья. Быстрый и действенный осмотр усадьбы показал, что с задней стороны дома осталась незапертой пара дверей. Под прикрытием дождя и грохота бури спасители беспрепятственно проникли в дом.
Три джентльмена быстро установили, что единственные обитатели дома, которые могут доставить им хлопоты, если, конечно, не спят, – слуги Эйвери: вездесущий Лоуэлл и камердинер Коулмен.
Увидев, как они, пьяные, храпят на кухне, Николаc мгновенно убедился, что женщин необходимо спасать, даже если они принадлежат к ненавистному роду Мандевилл. Лоуэлл и Коулмен жили вместе с Эйвери на полуострове, и трудно было разыскать другую парочку, более склонную к жестокости и насилию. Таких людишек Николаc ни за что бы не стал держать у себя! Убедившись, что состояние приспешников Эйвери не доставит им хлопот, трио удалилось из нижней части дома и быстро поднялось наверх. Но когда они добрались до этажа, где находились спальни, Рокуэлл заколебался, – В чем дело? – тихо спросил Ник.
В неровном мерцающем свете маленького подсвечника Николае вглядывался в нерешительное лицо барона.
– В чем дело? – переспросил Талмидж.
Том сморщился.
– Дело в том, что я не знаю точно, которая комната Тесc и где комната тетушек. – Он просиял. – Но я точно знаю, что мы на нужном этаже!
Ник застонал: ему совсем не улыбалось искать нужную комнату среди дюжины спален.
– Я думал, ты хорошо знаешь дом!
Барон оскорбился.
– Но не спальни дам!
Подавляя желание задушить друга, Николаc угрюмо сказал:
– Ну ладно, тогда нам придется разбрестись и проверить каждую комнату на этаже.
Они бегло огляделись и обнаружили несколько стенных подсвечников. Ник выхватил свечи из канделябров, зажег их и сунул в руки братьев.
– Только не шумите, ради Бога, а если найдете дам, не тревожьте их и не позволяйте им кричать!
Им повезло, искать пришлось недолго. Ник попробовал вторую дверь, и она оказалась заперта. Уверенный, что шум бури прикроет его, он одним мощным пинком вышиб двери. Войдя в комнату, он обнаружил двух перепуганных дам, съежившихся в большой с шелковым пологом кровати. Приставив к губам палец, Николаc тихо произнес:
– Пожалуйста, ни звука. Я не причиню вам зла. Со мной лорд Рокуэлл и его брат, и они очень переживают за вас.
Более молодая дама, с болью глядя на Ника огромными фиалковыми глазами, прерывисто вздохнула:
– О, слава тебе. Господи! Слава Богу! Тесc добралась до Лондона. Мы все исстрадались.. ;
Николаc мрачно сдвинул брови. Племянница, Тесc, добралась до Лондона? Первый раз об этом слышит. Сделав знак дамам, чтобы они оставались на месте, он торопливо разыскал Рокуэллов, и они поспешили по коридору к комнате, где Ник нашел женщин.
– Я думаю, джентльмены, – сказал он, – у нас возникла еще одна проблема. Пойдемте, убедитесь сами.
К тому моменту, когда мужчины вернулись, дамы встали с кровати и завернулись в накидки. Увидев младшую, Александр радостно бросился к ней, передав барону свечу. Он порывисто обнял ее, прижал к себе и, зарывшись губами в ее спутанные светлые волосы, воскликнул:
– О, Этти, девочка моя любимая! Больше никогда меня так не пугай! Я так волновался из-за тебя! Когда нас сегодня отказались впустить в дом, я понял, что происходит что-то страшное. Ты не пострадала?
Прелестное лицо Этти вспыхнуло румянцем: это было заметно даже при слабом свете свечи.
– Александр! Я знала, что ты приедешь! Вы не напрасно волновались: Эйвери превратил нас в настоящих узниц. Он уехал в Лондон и поставил это чудовище Лоуэлла и своего мерзкого камердинера Коулмена во главе дома. Это ужасно! Со среды мы заперты в комнате. Даже нашим горничным не разрешают прислуживать нам. Никогда за всю жизнь я не была в таком страхе и ярости!
Николаc с любопытством наблюдал за этой сценой. «Интересно, откуда ветер дует?» – размышлял он. Потом, отбросив мысли относительно сердечных дел Александра, он тихо спросил:
– Вы сказали, что Тесc добралась до Лондона. Что вы имели в виду?
В глазах Этти зажглась тревога. Она неуверенно поглядела на Александра.
– Тесc вас не нашла? Разве не она вас послала?
Александр обомлел:
– Она не с вами? Тесc нет здесь, в Мандевилле?
Тут заговорила старшая леди:
– О Боже! Я знала, что это опасно – одной скакать в Лондон, но другого выбора у нее не было. Эйвери обесчестил бы ее без сожаления. Ей надо было уехать. – Ее добрые голубые глаза наполнились слезами. – Мы были уверены, что она доберется до вас, она такая храбрая малышка… – И тут на лице Мег отразился ужас. – А вы не думаете, что ее схватил Эйвери? Где-нибудь ее спрятал, а теперь вынуждает покоряться своим жестоким требованиям?
– О чем вы говорите, черт побери? Мы не видели Тесc в Лондоне. Мы думали, она с вами! – выпалил барон Рокуэлл.
Его красивое лицо заострилось от тревоги.
Повисла звенящая тишина, и тут с мрачным видом Николаc произнес:
– Я думаю, очевидно, что Тесc не добралась до Лондона. Что-то случилось с ней по дороге, но мы сейчас не можем мешкать и обсуждать это. Нам надо убраться, пока нас не обнаружат. – Он ободряюще улыбнулся обеим леди. – Не беспокойтесь. Мы найдем ее. Целой и невредимой. Не сомневаюсь, есть простое объяснение тому, почему она задержалась по дороге в Лондон. Ну а теперь нам в первую очередь необходимо увезти вас обеих из усадьбы.
Берите как можно меньше одежды и давайте выберемся отсюда, прежде чем придут Лоуэлл и Коулмен.
Обе женщины с готовностью повиновались, и через несколько минут все пятеро уже крались по широким коридорам усадьбы Мандевиллов. Закутавшись в поспешно наброшенные накидки, прижимая к груди наволочки с беспорядочно натыканным туда тряпьем, Этти и Мег быстро прошмыгнули из дома в карету. Лошадьми правил Николае, Томас и Александр выступали в роли верховых сопровождающих, и дамы таким образом были увезены прочь. Спасение состоялось.
Николаc должен был чувствовать удовлетворение, но в глубине души он испытывал крайнее беспокойство. Его очень раздражало, что эта проклятая племянница, которую он никогда не встречал, куда-то исчезла, и даже больше, его преследовало ощущение, что он вступил в черную бездонную пропасть… Что-то угнетало, терзало его, какой-то не замеченный им факт. Он мрачно правил лошадьми – быстро, как только мог в такой проливной дождь. Их путь в кромешной тьме освещали лишь два фонаря, которые держали Рокуэллы, скакавшие впереди кареты.
Путешествие было не из приятных. Дождь лил не переставая, ненастье не прекращалось, и, когда они наконец добрались до коттеджа привратника, Николаc вздохнул с облегчением. Он оставил распоряжения в связи со своим поздним возвращением: из главной гостиной дома разливался мягкий свет. Шербурн натянул поводья и остановил лошадей у парадного входа.. :
Мгновение спустя все пятеро вошли в дом. Навстречу им пахнуло теплом. Большой серебряный канделябр, зажженный возле окна гостиной, усиливал ощущение уюта, а золотистый свет свечей рассеивал тени. В камине горел огонь, рядом предусмотрительно была оставлена охапка дров, а на столе красовался поднос, уставленный освежительными напитками, бренди, горячим вином с пряностями и бутербродами с сыром и ветчиной.
Забыв о правилах хорошего тона, все как один скинули накидки и плащи. Николаc подбросил несколько поленьев, и огонь разгорелся в полную силу. В комнате зажгли еще свечи, дам проводили к креслам возле камина и вручили им бокалы с горячим терпким вином.
Джентльмены налили себе бренди. Воцарилась тишина, и каждый из них отпил по большому живительному глотку.
Бренди обожгло горло Николасу. Он поглядел на своих гостей – женщин, которые до этой ночи были для него презренными незнакомками.
Они сидели здесь, в доме привратника, в ночных рубашках и в накидках, с беспорядочно спутавшимися волосами, на их напряженных лицах был написан страх, однако Ник не находил в этом ничего неприличного.
Этти почувствовала на себе задумчивый взгляд Ника, который стоял возле огня, положив руку на резную деревянную каминную полку. С трепетной улыбкой на красивых губах она тихо сказала:
– Я не знаю, кто вы, но мы от всего сердца благодарим вас за то, что вы помогли барону и его брату освободить нас.
Мег тихонько вздохнула.
– По-моему, я узнала вас! Я знала вашего отца. Однако мне не верится, чти Талмидж стал бы помогать Мандевиллам.
– Не хочу вас разочаровывать, мадам, но думаю, – непринужденно заметил Ник, – будет правильнее сказать, что я просто помогал барону Рокуэллу и его брату спасти двух очаровательных дам, отчаянно нуждавшихся в помощи.
– Послушай-ка, старина, это было совсем не так, – дружески попенял ему лорд Рокуэлл. – Мы не обошлись бы без тебя. Это был твой план. Твоя карета. Твой дом. Все знают, что у Рокуэллов маловато мозгов! И что в любой переделке лучше, когда на твоей стороне Ник Талмидж. – Он просиял, глядя на обеих дам:
– У Ника есть голова на плечах!
Пристально глядя на смуглое лицо Николаcа, Этти медленно переспросила:
– Он прав? Вы Николаc Талмидж? – Она запнулась, а потом выпалила на едином дыхании:
– Граф Шербурн?
Николаc поклонился ей:
– К вашим услугам, мадам.
– О Боже! – слабо воскликнула Этти. – Теперь Эйвери придет в совершеннейшую ярость!
Ник сжал губы.
– Уже одно это доставило бы мне величайшее удовольствие.
Мадам?..
– Мисс, – быстро ответила Этти. – Мисс Эстер Мандевилл, но мои друзья зовут меня Этти.
Галантно поцеловав ее протянутую руку. Ник лукаво спросил:
– А я могу считаться другом?
– После того, что было сегодня? – откликнулась Мег. – По-моему, это само собой разумеется. А теперь, молодой человек, подойдите сюда и окажите мне любезность!
Ник, улыбаясь, подошел и встал перед нею. Взяв ее ладонь в свою, он любезно спросил:
– А вы, мадам? Разрешите узнать ваше имя?
– Мои друзья называют меня Мег, – ответила пожилая дама.
Ее щеки окрасил слабый румянец удовольствия.
Улыбка Ника угасла.
– Между нашими семьями долгое время существовала вражда, – тихо сказал он. – Неужели вы и вправду думаете, что события сегодняшней ночи стерли старые распри?
Тут подал голос Александр:
– Ты, надеюсь, не будешь давать выход своей ненависти, распространяя ее на Мег и Этти. Они же твои гости! И кроме того, они-то ничего не сделали! – Он помолчал немного, а потом задумчиво добавил:
– Если на то пошло, то и ты ничего не сделал! Почему бы вам в таком случае не стать друзьями?
– Иногда, Александр, – протянул Николаc, – ты поражаешь меня своим блестящим умом, хотя такие озарения у тебя всегда неожиданны. – Он снова посмотрел на дам. На сей раз лицо его было серьезным. – Ну а теперь, когда мы обменялись любезностями, я полагаю, вам пора рассказать, что такое стряслось в усадьбе Мандевиллов, из-за чего вы оказались в таком плачевном положении, и выяснить, что произошло с вашей племянницей…
Атмосфера умиротворения, витавшая в уютной комнате, исчезла. Этти заплакала:
– Какая я негодяйка! Сижу здесь в тепле и в покое, а между тем одному Богу известно, что сейчас происходит с моей бедной Тесc!
– Она не хотела бросать нас, – тихо произнесла Мег. – Но мы убедили ее, что ее единственная надежда – добраться до Лондона, к Рокуэллам. – Глаза ее наполнились слезами. – Мы виноваты в том, что она исчезла!
– Если кто-то и виноват, то, по-моему, это Эйвери Мандевилл, – твердо заявил Ник. – Однако, вместо того чтобы осуждать кого-либо, я думаю, вам все же лучше рассказать нам, почему вашей племяннице необходимо было убежать из дома.
Обе женщины обменялись взглядами. Потом, тяжело вздохнув, Мег тихо сказала:
– Все началось с того, что мы получили письмо Рокуэлла…
Немного времени ушло на то, чтобы рассказать грустную историю, и очень быстро трое мужчин поняли, в чем дело.
– Эти несколько дней были просто ужасными, – закончила Этти. – Когда Эйвери обнаружил в среду утром, что Тесc убежала, он впал в ярость. И несмотря на наши возражения, что мы ни при чем, он нам не поверил. Он понял, что мы подсыпали снотворное ему в вино и помогли Тесc бежать. Он запер нас в комнате – в той, в которой вы нас нашли, и тут же умчался в Лондон. Думаю, он надеялся настигнуть Тесc раньше, чем она добралась бы до дядей. – Глаза ее потемнели от волнения. – Мы понятия не имеем, что случилось потом, не знаем, что с Тесc и с остальной прислугой. Лоуэлл и Коулмен были единственными слугами, вообще единственными, кого мы видели с тех пор, как Эйвери арестовал нас. – Этти глубоко вздохнула. – Наше состояние становилось все более опасным, но мы ни на минуту не сомневались, что Тесc доберется до дядюшек. Мы были уверены, что подмога будет, но я боялась, что она подоспеет слишком поздно и не спасет нас от злого рока. – Она вздрогнула. – И Лоуэлл, и Коулмен стали относиться к нам оскорбительно, угрожали. Несколько раз, принося еду и питье, они были пьяны, и я понимала, что если кто-нибудь не приедет – либо Эйвери из Лондона, либо… – она взглянула на Александра, – они обязательно обесчестят нас. Я знала это! Слава Богу, вы подоспели вовремя!
– Ваша племянница убежала во вторник вечером? – угрюмо спросил Николаc. Он смотрел на взволнованное лицо Этти, и в голове у него засела шальная мысль, что в этой женщине есть что-то знакомое… И снова у него возникло гнетущее чувство, словно он вступил в разверстую перед ним бездну. – Значит, вы видели ее в последний раз в ту ночь, когда она уехала в Лондон из усадьбы Мандевиллов? – уточнил он.
Женщины кивнули. В глазах у них был неприкрытый страх.
– Да, – с болью проговорила Этти. – Напоив Эйвери, мы поспешили в комнаты Тесc. Мы недолго поспорили о ее побеге – она ведь не хотела покидать нас, но мы настаивали. Мы проследили, как она убегала по коридору к галерее, и больше ее не видели. О, где же она может быть?
А на кухне предмет их обсуждения изо всех сил делал вид, что спит. Тесc слышала, как приехали Николаc и остальные, и со смесью страха и ожидания размышляла, что, вполне возможно, обе ее тетки греются у огня через несколько комнат от нее. Она все ворочалась в постели, воображая себе сцену, которая могла бы разыграться, если она правильно установила личности гостей Николаcа. Издерганная внутренней борьбой. Тесc наконец решила, что пока не прошло слишком много времени, она сама выяснит, справедливы ли ее худшие опасения.
Она тихонько выбралась из кровати, завернулась в голубое шерстяное покрывало и неслышно покинула кухню. С великим нежеланием девушка побрела навстречу голосам, а когда подошла достаточно близко, чтобы разобрать слова, сердце ее оборвалось.
Стоя в темноте за дверью комнаты, где обсуждалась ее судьба, Тесc словно приросла к полу. Она была не в силах опровергнуть ужасный факт: в комнате были ее тетки! И что еще хуже, хотя она не слышала голосов своих дядюшек, но была уверена, что они тоже там. Тесc страдальчески закрыла глаза.
Боже праведный, что же ей делать? Снова бежать? В такую бурю, в ночной рубашке? А может, подождать, а потом рассказать Нику всю правду, с глазу на глаз? Тесc содрогнулась. Но стоит ли ждать? А что, если ее личность будет установлена до того, как она все объяснит Нику? «Будет еще хуже, если, конечно, такое возможно», – сардонически улыбаясь, подумала она.
Так что же делать? Она не могла ни сдвинуться с места, ни стоять, как несчастное бессловесное животное в ожидании последнего удара…
Вдруг кто-то или что-то задело ее в темноте. Нервы Тесc от страшных событий дня были натянуты до предела, и она закричала, а следом за ней – юная Дженни, такая же перепуганная бедная душонка.
– О, мисс! – с облегчением воскликнула Дженни. – Как же вы меня напугали! Я увидела, что вы вышли из кухни, подумала, что вы сами не дойдете, и пошла за вами, но не сообразила, что вы могли остановиться и стоять здесь.
Николаc слышал крики и, провожаемый изумленными взглядами остальных, схватил свечу и бросился из комнаты. Первой мыслью его было, что возвратился обидчик Долли, но, увидев, что она цела и невредима, как и Дженни, он сразу понял, что ничего серьезного не произошло и жизни девушки ничто не угрожает.
– В чем дело? – шутливо спросил он, и слабая улыбка приподняла уголки его губ. – Привидения? Или мыши?
Тесc слышала обескураженные возгласы теток и дядюшек в главной гостиной и с уверенностью, от которой ее едва не парализовало, поняла, что они сию же минуту вырастут за спиной у Николаcа.
Сердце у нее ныло: время потеряно… Она открыла рот, пытаясь выплеснуть неистовые торопливые объяснения, но слова застряли в горле. Она только умоляюще смотрела на любимое лицо, ощущая приближающуюся развязку и будучи не в силах отвратить ее.
Николаc почувствовал ее смятение и подошел поближе, тихо спросив:
– Что такое, любимая? Что случилось?
Свет свечи упал на напряженное лицо Тесc. Глядя в эти незабываемые глаза, он осознал, что правда, та самая истина, которой он избегал весь вечер и которую отвергал с того самого момента, как увидел цвет глаз Этти Мандевилл, взорвалась у него в голове. Он затаил дыхание, а тревожное выражение в черных глазах постепенно сменилось неумолимым и холодным как лед.
– Это не то, что вы думаете, – в отчаянии сказала Тесc. – Ко мне несколько часов назад вернулась память.
– По-моему, я вам уже раньше говорил, – тихонько проворчал Николаc, – у вас весьма удобная память.
– У кого это удобная память? – отозвался Рокуэлл, выходя из комнаты. Завидев изящную фигурку в голубом покрывале с рыжими волосами, которые свет свечи превращал в пламя, он остановился и, подтверждая наихудшие опасения Николаcа, всплеснул руками:
– О Господи! Тесc! Какого черта ты здесь делаешь?
