Текст книги "Вечные влюбленные"
Автор книги: Ширли Басби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)
Глава 15
– О мисс! Боже праведный! Только бы она не умерла! Томас! О Том, быстрее! – настойчиво кричала Роза Лэйдлоу. Она сидела на земле, прижимая к себе бессильное тело хозяйки и тревожно озираясь вокруг. Она не заметила ничего угрожающего, но все же за несколько минут до этого кто-то пытался задушить любовницу графа!
Топот бегущих ног и встревоженные крики нарушили размышления Розы. Она с облегчением заметила мужа и его брата, которые выбежали из кустов и бросились к Розе. Заметив в ее руках неподвижное тело, они едва не задохнулись.
– Что случилось? – вскричал Том. – Она упала в обморок?
Роза молча показала на темно-красную ленту, глубоко впившуюся в шею Тесc.
– Не хочешь ли ты сказать, что кто-то пытался убить ее? – не веря собственным глазам выпалил Том.
– Не знаю, что случилось, – чуть не плача ответила Роза. – Мисс сказала, что хочет пойти прогуляться, и немного спустя после того, как она ушла, я подумала, что мне лучше бы пойти с ней, ведь она здесь новенькая. Я сказала твоей матери, куда иду, и отправилась вслед за ней. – Она нежно отбросила огненно-рыжий локон с бледного лица Тесc и прошептала дрожащим голосом:
– Я сразу начала волноваться, как только не увидела ее на дороге, но вспомнила старый сад и подумала, что она могла пойти туда… – Глаза ее расширились от пережитого ужаса. – О, Том! Это был кошмар! Я посмотрела туда и увидела их – мисс боролась изо всех сил с джентльменом, высоким, в плаще, вроде того, что носит наш хозяин. Он стоял у мисс за спиной и душил ее этой лентой. – Роза проглотила слезы. – Несколько секунд я смотрела, не веря своим глазам, а потом мисс вроде ослабела и упала. Наверное, я закричала, потому что джентльмен вдруг поглядел на меня. О, я так испугалась, что он набросится на меня, но он просто опустил ее на землю и убежал в лес.
Мужчины опустились на колени возле женщин, и пока Том успокаивал плачущую жену, Джон быстро удостоверился, что молодая леди жива, хотя и без сознания. Шея ее ужасно распухла и покрылась синяками. Том помог Розе подняться, а Джон подхватил на руки Хрупкую Тесc, и они поспешили по дороге в дом.
Когда они наконец добрались до места, в доме воцарился сущий ад. Сара и Дженни испуганно кричали, что-то лепетали в свое оправдание другие. Всех успокаивало лишь то, что Тесc, хотя и слабо, но дышала.
Боясь оставлять госпожу одну хоть на минуту и чувствуя инстинктивное желание держаться вместе, слуги решили поставить на кухне небольшую кровать. Это было разумное решение: кухня была главным местом в доме, и все, что могло потребоваться больной, всегда имелось под рукой.
Только после того, как принесли кровать, установили ее возле камина и аккуратно переложили туда Тесc, люди задумались о том, как сообщить графу о трагическом происшествии. Помрачневший Джон положил в карман острый, как бритва, кинжал и поскакал в усадьбу Шербурнов. Кто-то пытался напасть на мисс, но никому не поздоровится, если только вздумает напасть на Джона!
В усадьбе, пока Джон спорил со своим дядей Беллингхэмом, доказывая, что ему нужно незамедлительно видеть графа и сообщить нечто важное, пропали несколько драгоценных минут.
Недовольно бормоча себе под нос нечто вроде «неблагодарные выскочки, щенки», Беллингхэм в конце концов отправился на поиски Николаcа.
Если Николаc и удивился произнесенному шепотом известию дворецкого, что его ждут в кабинете, он не подал ни малейшего вида.
Извинившись перед Рокуэллами, Николаc оставил их в бильярдной, где они беззаботно убивали время до вечернего налета на усадьбу Эйвери, и быстро последовал за Беллингхэмом в свой кабинет.
Когда Ник вошел в комнату и увидел лицо Джона, внутри у него все похолодело. Случилось что-то ужасное с Долли! Он чувствовал это всеми фибрами своей души, а мысль о том, что ей могли причинить боль, наполнила его ужасом. Он словно оцепенел, ощущая свою беспомощность. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного, даже когда оказывался в переделках, которые могли стоить ему жизни.
Едва только за весьма заинтригованным дворецким закрылись двери, Николаc грубо спросил:
– Долли? Она ранена?
Джон быстро рассказал ему, что случилось. Известие о том, что Долли без сознания, но все-таки жива, немного поумерило страхи Ника, и он старался думать об одном – она жива!
Рассказ Джона показался ему невероятным, несколько секунд Николаc оцепенело смотрел на слугу. Боже! Вот так буколическая кентская деревня – не то что пропитанный пороками лондонский округ! Но кто же, черт побери, захотел убить его любовницу? Какой в этом смысл?.. Вдруг Николаc понял и сощурился. Контрабандисты! Они напали на Долли, чтобы вынудить его убраться из дома привратника! Видимо, это предупреждение ему. Николаc сердито отбросил эти мысли. Причины сейчас не имеют значения. Главное в том, что кто-то осмелился посягнуть на женщину, которую он считает своей собственностью. Ником овладел новый всплеск ярости – он сжал кулаки и подумал, с каким удовольствием встретился бы лицом к лицу с трусом, напавшим на беззащитную девушку.
Потребность увидеть Долли и немедленно, самому убедиться, что она жива, внезапно отбросила все прочие сомнения и планы мести. Он подал резкий знак Джону, чтобы тот следовал за ним, и поспешно вышел из комнаты. Менее чем через пять минут они с быстротой молнии примчались в конюшню, в мгновение ока оседлали коней и понеслись к дому привратника.
Пока лошади летели по дороге, Николаc пытался сдерживать бушевавшие эмоции. Он хотел подробнее узнать, что случилось с Долли, но боялся думать о том, что бы он почувствовал, если бы вести, привезенные Джоном, оказались более трагическими. Ведь если бы ее обидчик преуспел, она лежала бы сейчас мертвая… Николае содрогнулся и отбросил мысли, которые могли далеко завести его. Он постарался не думать также о том, кто и почему это сделал.
Единственное, что имело сейчас значение, – то, что она жива, и ему надо как можно быстрее добраться до нее.
Показался дом, и Николаc резко остановил лошадь. Бросив Джону поводья, он спрыгнул на землю и бросился к двери.
Он как помешанный ворвался в коттедж через кухонную дверь и остановился, только завидев Долли, которую поддерживала Сара.
Девушка маленькими глотками с трудом пила из чашки теплое молоко. В первый раз с тех пор как Николаc увидел Джона, сердце его несколько замедлило свой бег. Огромная волна облегчения омыла его, и на смену ей пришли слабость и озноб.
Девушка и в самом деле была жива, а теперь пришла в себя.
Пытаясь совладать со своими чувствами, Николаc чуть постоял у двери и, собравшись с духом, вошел в кухню.
Он застал приятную на первый взгляд картину: неподалеку от весело горевшего в камине огня стояла небольшая кровать со спинкой красного дерева с множеством взбитых подушек и одеял. Дженни и Роза помешивали что-то в различных кастрюлях и горшочках на большой черной плите – в воздухе витал аромат свежеиспеченного хлеба и закипавшего соуса. Сара с озабоченным лицом хлопотала возле Долли. Николаc не заметил остальных женщин, устремив взгляд на стройную фигурку в кровати. Она сидела в подушках, и ярко-рыжие кудри, в очаровательном беспорядке рассыпавшись по плечам, обрамляли бледное личико. Николаc почувствовал, как улетучились остатки его страхов. Она спасена!
Он попытался заговорить обычным голосом, но не смог и, подойдя к кровати, натянуто улыбнулся и хрипло произнес:
– Похоже, сегодня днем у вас было приключение. Полагаю, это мне урок – не оставлять вас надолго с собственными затеями.
– Ник! – воскликнула Тесc. При виде его высокой широкоплечей фигуры в глазах ее появились слезы. Она не понимала, как безумно хотела видеть его, пока он не появился так внезапно.
В мгновение ока он оказался рядом с ней, Сара отступила, и Николае нежно обнял Тесc, а она порывисто прижалась к нему. Не замечая никого, кроме этой хрупкой женщины. Ник долго держал ее, а она уткнулась лицом в его теплую шею, щекоча его губы и нос своими локонами. А если бы что-нибудь с ней случилось… Николаc крепче сжал ее в объятиях и перевел дыхание, чувствуя, как глаза обжигают слезы.
– Как вы себя чувствуете? – грубовато спросил он. – С вами и вправду все в порядке?
Тесc туманно улыбнулась.
– У меня ужасно болит горло, зубы все еще стучат, а руки и ноги дрожат. Но в остальном все в порядке.
Ник бережно усадил ее в подушки. Он внимательно вглядывался в лицо девушки, словно ища подтверждения ее слов. «Она неплохо выглядит, – думал Ник, сжав губы, – если не считать этой жуткой красной полосы на шее». Безобразный шрам уродовал нежную белую кожу, лилово-черный синяк уже расползался по краям багровой черты.
Николаcа внезапно поразила чудовищность того, от чего ей удалось спастись. Кто-то намеренно хотел убить ее! Вновь Ник почувствовал, как внутри него вскипает ярость, но он подавил ее. Гнев сейчас не поможет. Нет, сейчас нужна холодная голова. Логическое мышление. Сдержанные эмоции. План. Надо найти нападавшего. Тогда, и только тогда он позволит этому яростному зверю, что сидит в нем, вырваться на свободу…
Он пододвинул стул к кровати и взял Тесc за руку.
– Вы не хотите говорить об этом? – мягко спросил он.
Тесc состроила гримаску.
– Не хочу, но понимаю, что должна. О Николаc, это было невероятно! Я спокойно шла и вдруг… – Глаза ее широко раскрылись "т пережитого ужаса, дыхание перехватило.
Он поднес к губам ее руку и нежно поцеловал.
– Тише, – прошептал он. – Не надо рассказывать обо всем прямо сейчас. Поговорим об этом через несколько часов, хорошо?
Когда вы совсем придете в себя.
Она кивнула и улыбнулась ему слабой улыбкой.
– У меня ужасно болит голова, – призналась она. – Думаю, я ударилась обо что-то, когда у меня в глазах потемнело и я упала на землю. – Она вздрогнула.
– Ну полно, хватит об этом, – пожурила ее Сара. Она сурово поглядела на графа и наклонилась к Тесc с новой чашкой молока, на этот раз щедро сдобренного бренди. – Бедняжка за несколько минут до вашего прихода только открыла глаза. А вы ворвались и теперь докучаете ей вопросами.
Не обижаясь на ворчание Сары, Николаc ослепительно улыбнулся ей.
– Буду руководствоваться вашими превосходными знаниями, мадам, – сказал он, и в глазах у него засверкал озорной огонек. – И стану говорить с молодой леди лишь тогда, когда вы сочтете уместным.
– Оставьте ради Бога! – с довольной улыбкой воскликнула Сара и, погрозив ему пальцем, добавила:
– Господин Ник, вы будете вести себя, как и в детстве: делать все по-своему!
Николаc засмеялся.
– Виноват, мадам. Но в данном случае я буду следовать вашим пожеланиям.
Он осмотрелся и, увидев входившего в комнату Джона, спросил:
– А где Том?
Ему ответила Роза.
– Вернулся на то место, где все случилось, – взволнованно пояснила она. – Я просила его подождать вас и Джона, но он захотел все там осмотреть прямо сейчас.
Николаc одобрительно кивнул.
– Поскольку у вас, дамы, дела идут хорошо, мы присоединимся к нему и посмотрим, нельзя ли что-то обнаружить, пока не стемнеет. – Николаc запечатлел легкий быстрый поцелуй на губах Тесc и удалился. Джон проворно проследовал за ним по пятам.
Через несколько минут они увидели Тома: он шел по дороге им навстречу. Как только они подошли ближе. Том сказал:
– Я нашел место, где он привязывал лошадь, там куча навоза, и видно, где животное щипало траву. Но кроме этого…
Николаc сам хотел увидеть, где все случилось, и трое мужчин вернулись. В сгущавшихся сумерках не многое можно было разглядеть, и даже на том месте, где Долли сражалась за свою жизнь, почти не осталось следов схватки. Николаc хмуро шел за Томасом и смотрел по сторонам. Кроме кучи навоза на месте, где недавно на привязи стояла лошадь, ничто не давало ему ключ к разгадке, кто и почему так жестоко напал на Долли. Николаc вздохнул. Черт возьми, хорошо бы бандит оставил здесь кольцо-печатку или шарф с вышитыми инициалами. Однако ничего подобного, похоже, не было…
Вернувшись в коттедж, он спросил:
– А Долли видела, кто это был? Может, Роза его рассмотрела?
Том с сожалением покачал головой:
– Ни одна из них не рассмотрела. Как только мы поняли, что с мисс все в порядке и удобно ее устроили, я сразу же спросил ее об этом.
Мисс сказала, что она не видела его, он напал на нее сзади. Она только знает, что это был высокий сильный человек. Ну а Розе было видно лучше, но и она не слишком его рассмотрела. Она сказала, что у него шляпа как у джентльмена и что она была низко надвинута на лицо. Когда она заметила его, он стоял, нагнувшись над мисс, так что Роза видела одну только шляпу, а когда он поднял голову и взглянул на нее, перед ней было слишком много веток, и она не смогла отчетливо разглядеть его. Он ей не знаком, но она точно знает, что это был «джентльмен», – мрачно добавил Томас. – Говорит, у него не только шляпа была, как у вас, но и такой же плащ. У нее сложилось впечатление, что это человек знатный, а не какой-то там браконьер или работник с фермы.
Николасу было бы лучше, если бы Роза увидела браконьера или местного контрабандиста. По крайней мере здесь можно было бы усмотреть мотивы нападения. Если бы Долли набрела на кого-то, кому было что скрывать, можно было бы понять случившееся.
Но «джентльмен» показывал события совершенно в ином свете…
В этом крылась загвоздка и существенно подрывала его теорию о том, что «нелегалы» могли напасть на Долли для того, чтобы сделать ему предупреждение. Тут он вспомнил, что лишь вчерашней ночью сам видел «джентльмена» с контрабандистами в погребе, когда его ударили по голове и он свалился без чувств…
Николаc хмуро улыбнулся. Он не был уверен, но мог бы поставить половину своего состояния на то, что бандит, напавший на него и на Долли, – одно и то же лицо. Этот «джентльмен» может даже быть таинственным мистером Брауном, о котором говорил Роксбери.
Размышления об опасности, которой подвергалась Долли, вытеснили все прочие мысли у него из головы, но чувство вины осталось и угнетало его: если бы он не задержался дома из-за неожиданного приезда Рокуэллов, Долли не пострадала бы.
По его вине она чуть не умерла.
Злясь и каясь одновременно, Николаc вошел в дом и нетерпеливо направился на кухню. Он обратил взор на Долли, и настроение его мгновенно улучшилось как по волшебству.
Она явно чувствовала себя лучше, несмотря на то что лицо все еще было напряжено и бледно, а в глубине глаз застыло выражение, от которого сердце Николаcа болезненно сжалось; сдерживаемый гнев готов был вырваться наружу. Она сидела прямо, опираясь на подушки. За время его отсутствия Тесc переоделась в ночную рубашку и обернулась темно-голубым шерстяным покрывалом.
Они посмотрели в глаза друг другу, и Тесc взволнованно спросила:
– Вы что-нибудь нашли?
Николаc покачал головой. Сев на деревянный стул возле нее и взяв ее руку в свою, он тихо спросил:
– Как вы думаете, мы можем сейчас об этом поговорить?
Тесc печально улыбнулась.
– Мне нечего особенно рассказывать. Я решила пойти прогуляться и увидела яблоневый сад. Прошла туда, а потом… – Она замялась, и глаза ее потемнели. – Я не понимаю, это было как-то странно, но внезапно я почувствовала страх. Внутренний голос сказал, что мне надо немедленно выбираться отсюда.
Ник сжал губы.
– Слава Богу, что вы прислушались к своему внутреннему голосу. Если бы вы там остались, Роза не поспела бы к вам вовремя.
Еще несколько секунд с этой лентой на шее – и вы не сидели бы тут и не рассказывали мне об этом.
Тесc мягко улыбнулась ему.
– Знаю. Вы говорите то, о чем я передумала сотню раз с тех пор, как это произошло. Что бы то ни было, – оживленно продолжила она, – я вышла из сада и была в нескольких ярдах от дороги, когда он на меня набросился. – Она остановилась, будучи не в силах продолжать, и тело ее неудержимо содрогалось.
Быстро поцеловав ее руку, Николаc проговорил:
– Не надо больше ни о чем рассказывать. Только ответьте на два вопроса, и мы оставим эту больную тему. У вас есть хоть малейшее представление, кто мог желать вашей смерти? И вы узнали бы нападавшего?
Тесc медленно покачала головой.
– Разве вы забыли? – тихо спросила она. – Ведь я не знаю, кто я, и из-за этого не могу сказать, почему кому-то нужно, чтобы я умерла. Что же до того, чтобы узнать его… – Она коротко и горько засмеялась. – Я слишком была занята борьбой за жизнь, чтобы рассмотреть, кто пытался задушить меня, Тесc говорила не всю правду. Правда то, что она не могла узнать нападавшего, и до сих пор не знала, кто она. Но со времени, как она пришла в себя, у нее появлялись странные, огорчительно короткие всплески воспоминаний о прошлой жизни. Словно при вспышке молнии она вдруг увидела длинную, увешанную портретами галерею, где один портрет особенно притягивал ее – портрет молодой женщины с лицом, поразительно похожим на ее собственное. И в то же время Тесc знала, что это не ее портрет. Она тщетно хваталась за краткие видения, но они исчезли, а память оказалась по-прежнему пуста. Через несколько минут ее озарила другая вспышка – она увидела огромную усадьбу и того джентльмена, который безудержно скакал по дороге в то утро, когда она уехала из «Черной свиньи» вместе с Николасом. В ее видении этот человек сходил по ступенькам усадьбы. Но как она ни старалась вспомнить имя этого высокомерного красавца, память подводила ее. А перед тем как приехал Николаc, все ее мысли были заняты лицом женщины, милым лицом с фиалковыми глазами, похожими на ее. Тесc была уверена, что, если бы она могла сосредоточиться, подумать получше, она вспомнила бы имя женщины.., и мужчины тоже…
Тесc вздохнула, с сожалением глядя на Николаcа. Поскольку он с самого начала не верил, что она утратила память, не было смысла рассказывать ему о том, что с нею происходит.
Николаc долгое время смотрел на нее. Даже перед лицом жестокого покушения на свою жизнь она все еще упорно цеплялась за свой нелепый рассказ… Смутное подозрение, что она могла говорить правду, появилось у него. Если она действительно не знает, кто она.., если нет жадных родителей, которые пока держатся в тени в ожидании вознаграждения за то место, что она заняла… Если все это правда, тогда да поможет ему Бог, ведь он воспользовался тем, что она утратила память, и совратил, соблазнил невинную девушку!
Николаc упрямо отогнал пугающие мысли. Он взволнован, потрясен нападением на нее, очарован ее прелестями и готов поверить всему, что она говорит. Так и есть, он позволил своему увлечению затмить здравый смысл. Конечно, она знает, кто она. И раньше или позже ее родители предстанут перед ним и потянутся к его золоту! Но все же ничто не давало ответа на два вопроса, что вертелись у него в голове: кто хотел убить ее и почему?
Все эти размышления не отразились на его лице, и он бодро произнес:
– Что ж, вы сделали самое главное, дорогая, – вы выжили, а это стоит всего остального!
Она слабо улыбнулась ему.
– О, Ник! – честно призналась она. – Я так испугалась!
Он еще раз крепко прижал ее к себе и осыпал легкими поцелуями ее кудрявую головку, бормоча ласковую утешительную чепуху.
Он не знал, что говорит, однако желаемый эффект был достигнут – через несколько минут она уже немного расслабилась.
Перебирая пальцами одеяло. Тесc попросила:
– Сегодня я хочу Спать здесь. Дженни сказала, что она принесет для себя матрас, а Сара пообещала оставить дверь в свою комнату открытой. А Роза и Том – внизу, в холле. – Она добавила, широко раскрыв глаза:
– Я знаю, что наверху у меня прекрасная кровать, но сегодня, сейчас, чувствую, что здесь мне будет лучше.
Николаc сжался, потом, поколебавшись мгновение, медленно сказал:
– По-моему, это прекрасная мысль. – Он прокашлялся. Вид у него был странно смущенный. – Дело в том, что до того как все это произошло, я собирался поговорить с вами о неких гостях, которые остановятся здесь на несколько дней…
– О гостях? – недоверчиво переспросила она. – Вы помещаете гостей в дом, где живет ваша любовница?
Николаc заерзал на стуле. Он искоса бросил взгляд на слуг, испытывая облегчение от того, что они находились в другой стороне кухни, занятые каждый своим делом. Как и подобает хорошо вышколенной прислуге, они давали возможность Николасу и Тесc побеседовать наедине. Ник тихо сказал:
– Ну, не совсем гости, просто две пожилые старые девы, которым требуется временное убежище.
Тесc уставилась на него.
– Вы, – наконец сказала она, – самый наглый, бесчувственный монстр, которого я когда-либо знала! Вы соблазнили меня и не дали мне никакого выбора, кроме как стать вашей любовницей, сделали почти пленницей. Я только что еле спаслась от верной смерти, а вы хотите выдворить меня из комнаты, чтобы дать приют каким-то девицам?
Николаc вздрогнул от ее тона, но не стал обвинять ее – он и в самом деле бесчувственный монстр, но у него нет другого выбора.
«Нет, – сумрачно думал он, – если хочу сдержать слово перед этими легкомысленными братцами Рокуэллами».
– Я понимаю, это звучит не правдоподобно, – признал он, – но, клянусь, я все потом вам объясню. А между тем… – Он метнул на нее взгляд исподтишка и, решив, что ему нечего терять, откровенно спросил:
– Вы не станете возражать, если мы перенесем ваши вещи из спальни и вы несколько дней проведете в комнате в задней части дома? – Увидев недоуменное выражение на ее лице, он поспешно добавил:
– Понимаю, сейчас не лучшее время, и обещаю, что это ненадолго, до того, как я найду для них более подходящее место.
Тесc с трудом верила ушам. Горло у нее болело, виски разрывались от боли, кружилась голова, она чуть не лишилась жизни, а он хочет привезти в дом гостей? Только в одном он прав – сейчас не лучшее время, она была слишком потрясена, чтобы возражать.
– Как вам угодно, – бесцветным голосом произнесла она. – В конце концов я всего лишь ваша любовница. Это ваш дом, и вы можете распоряжаться им по вашему усмотрению.
Николаc вздохнул. Его терзало чувство вины. Проклятые Рокуэллы!
И Эйвери! И в первую очередь эта Тесc Мандевилл с ее дурацким упрямством! Взяв напряженную руку Долли в свою ладонь, он тихо сказал:
– Дорогая, я самый ужасный негодяй на свете! Нельзя было вас об этом просить, особенно сейчас. – Он плутовато улыбнулся ей. – Это изначально была не лучшая идея. Не беспокойтесь, я придумаю, куда поместить этих дам, а вы должны сосредоточиться на лечении, вот что по-настоящему имеет значение. И разумеется, вы можете спать здесь, если вам хочется. Поскольку я несколько ночей не смогу оставаться с вами, вы скорее всего будете чувствовать себя в большей безопасности с Дженни и другими слугами под рукой.
Тесc раздраженно смотрела на него: слишком кротко и здраво он рассуждал.
– Привозите сюда ваших старых дев, – сердито сказала она, жалея о своей бесхребетности, когда дело касалось Ника.
Она многое бы отдала, чтобы не считать его таким привлекательным! Да, он монстр, но она не может устоять перед ним – даже когда он оскорбляет ее. – В любом случае несколько дней я не буду пользоваться своими комнатами, – сухо добавила она.
Николаc проницательно поглядел на нее:
– Вы уверены? Меня прежде всего заботит ваш комфорт. – С печальным выражением на красивом лице Ник сказал:
– Я и в самом деле не хочу расстраивать вас, хотя вы можете так подумать.
Мне не следовало затрагивать эту тему, особенно сейчас.
– Тогда почему вы так сделали? – пробормотала Тесc, чувствуя, что ее и на самом деле жестоко обманули.
– Может, глупость? Или полное невежество? – предположил Ник.
В глубине его черных глаз мерцал огонек, который и задобрил ее.
Несмотря на боль, Тесc улыбнулась.
– Я чувствую точно так же!
С умилением глядя на ее сладостный улыбающийся рот. Ник вдруг подумал, что с радостью будет чернить себя, вести себя как дурак, делать все что угодно, лишь бы она была счастлива и благополучна. «Она также, – признал он, – легко прощает меня». То, что он поднял тему приезда дам Мандевилл сюда, когда она едва избежала смерти, не самый разумный поступок в его жизни. Вернее – самая большая глупость!
Он наклонился к ней, немного хрипло спросил:
– Вы меня прощаете, дорогая?
– Да, хотя вы этого не заслуживаете! – Она заговорила серьезнее. – Ник, я имела в виду то, что сказала, – привозите ваших дам сюда, я не стану возражать.
Он испытующе посмотрел на нее. И видимо, то, что он прочитал на ее лице, подбодрило его.
– Очень хорошо, – медленно кивнул он. – Привезу.
Поднимаясь, Ник сказал:
– Я уезжаю, но прежде дам несколько распоряжений слугам насчет сегодняшнего прибытия гостей. Не знаю, во сколько я вернусь с ними – скорее всего это будет очень поздно. Потом я поговорю с вами. – Он замялся. Он чуть не потерял ее. От этой мысли ему стало не по себе. Ему не хотелось оставлять ее, но это было необходимо, и Ник, нагнувшись, поцеловал ее. – Больше не допускайте, чтобы с вами случилось что-нибудь подобное! – воскликнул он. – А я клянусь, что разыщу и убью негодяя, который осмелился поднять на вас руку.
Тесc затуманенными глазами проследила, как он вышел из кухни туда, где работали Том и остальные. Он тихо отдал несколько распоряжений, а потом, бросив долгий прощальный взгляд на Тесc, от которого она растаяла, удалился. Ее вновь охватило смятение, а теплое ощущение от его нежности и покровительства, словно окутывавшее ее, когда он был рядом, ушло вместе с ним…
Тесc сглотнула и тихонько застонала от боли в горле. Рядом мгновенно оказалась Сара и, вынудив ее выпить еще немного теплого молока, приободрила:
– Ну а теперь, мисс, вам надо отдохнуть! Хозяин обо всем позаботился, вам не стоит забивать свою хорошенькую головку разными вещами.
Слишком измученная сегодняшними событиями, чтобы сопротивляться, Тесc слабо откинулась на подушки. Она не хотела думать о том, чего избежала, не хотела размышлять, кто хотел убить ее и почему. Горло невыносимо саднило, а удары в голове нарастали в диком темпе. Она закрыла глаза, тщетно пытаясь спастись от боли.
Шли минуты, и тепло камина, успокаивающие дружелюбные голоса, бренди, добавленное в молоко, сделали свое дело. «Утром, – сонно подумала она, – утром все покажется сном…»
Но Тесc проснулась раньше, чем наступило утро, и поняла, что ей это не снится. Она проснулась от какого-то толчка сразу после полуночи и очутилась в эпицентре самого жуткого кошмара, который когда-либо видела. В ту самую минуту, как она открыла глаза, память лавиной обрушилась на нее.
Господи! Она вспомнила! Все вспомнила! Эйвери. Письмо дяди.
Тетушек. Свой побег. Контрабандистов. О Боже, тетушки! Что с ними стало? Она боялась думать об их судьбе.
Тесc в изнеможении закрыла глаза, вспомнив об ужасной участи, постигшей ее. Она оставила усадьбу Мандевиллов невинной девушкой, хотела убежать от верного бесчестья, которое грозило ей от человека, презираемого ею… И вот теперь, спустя каких-то пять дней, она проснулась и обнаружила, что больше уже не девушка и что, пусть и не желая того, стала любовницей презренного графа Шербурна. Она обесчещена, опозорена, унижена! К своему величайшему ужасу, она поняла еще кое-что. То, что смутно зарождалось у нее в сознании в течение последних нескольких дней, чего она боялась: она всем сердцем полюбила того самого человека, который вверг ее в эту грязную пучину! Человека, который поклялся, что никогда не женится на ней, кем бы она ни оказалась. «По крайней мере, – с горечью подумала она, лежа в темном домике привратника, – Эйвери предлагал мне выйти за него замуж!»
