Текст книги "Моя воля сильна...(СИ)"

Автор книги: Шион Недзуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Так же и с продуктами. Она по запаху и на глаз могла определить свежесть овощей и фруктов, срок выпечки хлеба, поэтому не задерживалась у прилавков надолго.

Но ради того, чтобы испытать выдержку сильнейшего киллера....

Посреди ночи телефон сбросился с тумбочки и активно пополз к выходу на вибрации. Тсунаеши успела перехватить его раньше, чем закончился коврик у кровати.

– Слушаю.

Срочно приходи. У твоего брата проблемы.

Шоичи отключился, а Тсуна еще какое-то время смотрела на экран с короткими секундами звонка. Спать расхотелось.

Повседневный гардероб киллера – тоже отдельная история. Он должен быть достаточно опасным, чтобы помочь в непредвиденной ситуации, и достаточно безобидным, чтобы при обыске никто не догадался о правде.

Темно-синее вечернее платье с открытыми плечами подчеркивало ровный золотистый загар, туфли с низкими каблуками, маленькая сумочка снаружи казалась меньше, чем была внутри. Туда легко поместился пистолет. На уложенные волосы легла бархатная лента, которая при необходимости могла превратиться в удавку. Как говорится, мелочь, а приятно. И эта мелочь вполне могла спасти Тсуне жизнь. В каблуки обуви она никогда ничего не запихивала – это не шпионский боевик.

Был у нее знакомый киллер-рукопашник, с которым девушка поддерживала довольно неплохие отношения. Пару раз они даже выпивали вдвоем, отмечая удачное завершение заданий. И Тсунаеши пришлось раздевать упившегося боевика, чтобы уложить того в кровать. Слишком жесткий воротник – удавка, о рукава она порезала пальцы. Там находились лезвия. Когда она укололась о дротики на боках, товарищ пьяно улыбнулся и сообщил, что специально, ради нее, убрал со своего оружия яд. Чтобы не отравить подругу.

После этого добрые порывы Тсунаеши испарились, как туман поутру. Она оставила мужчину досыпать в брюках и армейских ботинках и сама завалилась рядышком.

Пробуждения было не менее веселым – она спихнула друга на пол, что отразилось на его больной с похмелья голове.

Тсунаеши тихо спустилась вниз, оставила брату записку в духе, чтобы поискал еду в ее естественной среде обитания – в холодильнике, так как вечером она наготовила достаточно. Хорошо, что и о бенто подумала заранее, чтобы не просыпаться поутру.

– Куда-то уходишь, Тсунаеши? – голос Реборна прозвучал из темноты глухо, почти пугающе.

– На свидание, – улыбнулась девушка, покрутилась вокруг своей оси. – Ну, как я тебе? Надеюсь, он тоже оценит.

А если учесть, что Шоичи выдернул ее из теплой постельки посреди ночи, вынужден будет оценить.

Черные глаза на секунду прищурились, пробежались оценивающим взглядом.

– Тебе идет, – нейтрально заявил киллер, развернулся и ушел в комнату Даи, где остановился по прибытии.

Тсунаеши вышла из дома с ощущением, что этот раунд она безусловно выиграла.

– Ты куда такая... нарядная? – Шоичи круглыми от удивления глазами посмотрел на начальницу.

– На свидание, – ла-асково улыбнулась Тсуна. – С мужчиной моей мечты.

Шоичи побледнел, но всего на пару секунд. Постоянное общение с языкастой Савадой сделало его практически невосприимчивым к ее шпилькам.

– Мужчина твоей мечты сейчас живет с тобой, – хмыкнул он и развернул изображение Реборна. – Сильнейший киллер, Аркобалено Солнца Реборн именно как репетитор-киллер появился на мафиозной арене всего несколько лет назад, когда потребовался наставник для наследника семьи Каваллоне. Насколько удалось узнать, он обратился к Трайденту Шамалу, чтобы тот стер его прошлое, но добрый доктор на всякий случай сохранил оригиналы в своей банковской ячейке.

– Как подстраховку, – понимающе кивнула Тсуна.

– Именно. За умеренную плату служащий согласился передать нам копии.

– О чем там говорится?

– В основном, краткое описание его знакомства с остальными «коллегами» по семерке, их совместные задания. Ни где он родился, ни кто его родители. Реборн, двадцать семь лет. Еще упоминается некий Шахматоголовый. Я так и не понял, в чем его интерес в назначении Аркобалено.

– Значит, в чем-то да есть, – пожала плечами Тсуна. – Но ведь это не все, что тебе удалось раздобыть?

– Да, – кивнул гений, повернулся. На экраны выползли снимки пули Возрождения и семьи Девятого босса Вонголы. И специального отряда Вария. – Пули Возрождения способны пробудить спящее в человеке пламя. Они служат простым катализатором, позволяющим человеку достигнуть своих целей. Весь тот бред про предсмертные желания придуман для того, чтобы оправдать безумства, что творит вырвавшееся на свободу пламя.

– Но Даи действительно сожалел, что не признался Киоко, – нахмурилась Тсуна.

– Возможно, его репетитор побеседовал с ним перед выстрелом и подвел его к этой мысли. На самом деле пламя – это не только отображение не только воли человека, но и его способностей. Если нет определенных генетических предпосылок, наследственности, то и пламя, пробужденное подобной пулей, будет слабеньким, нестабильным. В вашем с Даи случае все наоборот, пуля дает толчок, благодаря которому твой брат осознает, что владеет силой, что она всегда внутри него. Учится управлять ею пока хотя бы таким образом. А уж под каким соусом преподнесет это Реборн....

Тсунаеши прикусила губу.

– Думаю, Реборн первое время будет ссылаться на предсмертные желания. О наследственности Даи узнает, когда у него уже не будет обратного хода.

– Когда я узнавал про пули, то нашел и другую, очень важную информацию, – Шоичи приблизил изображение Варии. – Вчера был совершен прорыв на нижних уровнях особняка Вонголы и освобожден Занзас, младший сын Девятого. Он настолько желает власти, что вопрос времени, когда он узнает о новом наследнике и пожелает его уничтожить.

– Приемный сын, – поправила Тсуна, размышляя о чем-то своем.

Шоичи вздрогнул, мысль прервалась. Он удивленно взглянул на начальницу-подругу.

– Что?

– Занзас является приемным сыном Девятого босса, – пояснила Тсунаеши.

– Так вот, почему его бунт захлебнулся, – кивнул Шоичи. – Теперь понятно. У Занзаса пламя, воля знания и отряд убийц, каждый из которых в одиночку выполняет сложнейшие задания. И меня удивляло, почему он не заполучил власть.

– Проиграл Девятому.

– Откуда ты это знаешь? – вмешался в разговор Спаннер, до этого тихонько сидевший в уголке и чинивший очередную микросхему.

– Об этом ходили слухи в мафиозных кругах. А некоторые заказчики из информаторов предпочитали расплачиваться не только деньгами, но и по большей части достоверными сведениями.

– Уверена, что они достоверные?

Тсунаеши подняла бровь.

– Меня не стали бы обманывать, в противном случае за их жизнь не дадут ни йены, – Тсунаеши потерла переносицу. – Занзас мог бы заполучить власть, если бы не опирался на кольца Вонголы. Это, конечно, хорошо говорить, что кольца несут в себе посмертные желания основателя семьи, и тем самым оправдывать жестокость Второго и наличие женщины-Восьмой в патриархальной, традиционной семье. Но тот же Второй не был потомком или родственником Первого. Когда он пришел к власти, Джотто был еще жив, значит, ни о каких его посмертных желаниях говорить не стоит. Второй просто не активировал кольцо для боя, благо его собственная Ярость всегда была на высоте.

– Ты хочешь сказать....

– Кто-то изначально толкал Занзаса к провалу. Насколько мне удалось выяснить, он неглупый мужик, к тому же идиот не мог бы возглавлять отряд. Если бы он узнал историю Второго.... Полагаю, тут дезинформация велась с самого детства, когда его только приняли в семью.

– Но зачем? – Шоичи не понимал. – Это как минимум жестоко по отношению к приемному ребенку со стороны Девятого?

– Родительская любовь? Начальственный садизм? Кто знает, – девушка пожала плечами. – Может, это забавляло Девятого. Или он желал дать приемышу семью. В любом случае, при малейшей опасности, он закатал любимого сыночка в лед на долгие годы.

– И старательно не замечал копошения Варии по его освобождению? – поднял бровь Спаннер.

Тсунаеши хихикнула. Настроение поднималось при мысли о своей прошлой каверзе.

– Ты и тут засветилась, – понял с полуслова Шоичи.

– Скажем так, пару лет назад Вонгола начала подыскивать кандидатуру на пост главы отряда вместо постоянно замещающего капитана. И слишком сильно заинтересовалась неким наемным убийцей. Вот я и дала Супербиа Скуало то, что он искал. Для освобождения Занзаса требовались все виды пламени. Неба у них не имелось.

– Они не узнали, от кого подарок?

– Скорее да, чем нет. Но раз я все еще жива, он им понравился.

Шоичи схватился руками за живот.

– Ты безумно, безумно рисковала. Ты это понимаешь, сумасшедшая?

Тсуна вздрогнула. Безумная Элис.

– Лично меня интересует другое, – в комнату въехала нисколечко ни сонная Ноэ. – Реборн не сможет почувствовать, что ты тоже обладаешь пламенем?

– Кстати, да, – Спаннер повернулся к девушке. – Почему до сих пор никто из Вонголы не заинтересовался тобой?

Тсуна с Шоичи переглянулись, и Савада дала гению возможность ответить.

– Когда я только начинал работать на Тсуну, она дала мне задание выяснить об этом пламени и техниках Первого Вонголы Джотто. Ты помнишь это, – Спаннер кивнул. – Так вот, я выяснил, что у пламени есть три уровня активности, как у градусника: минус, ноль и плюс. При плюсе выделяется огонь, как это проделывала Тсунаеши на тренировках. При нуле пламя гасится, но все дело в том, что мафиози никогда не гасят пламя до конца. Чтобы всегда быть готовыми к нападению. И потому оно ощущается в их крови. Тсунаеши же гасит пламя полностью, становясь обычным человеком. И каждый раз зажигает его с нуля.

– Так вот почему ты отрабатывала создание пламени на скорость! – хлопнула в ладоши Ноэ.

Тсуна кивнула.

– А при минусе должен быть лед, – размышлял Спаннер. Его глаза загорелись исследовательским интересом, когда он повернулся к Саваде. – Сможешь?

– У нас на доме защитный купол. Мы недавно установили, – кивнул Шоичи, загораясь.

Девушка поняла, какой эксперимент у них чуть не накрылся, когда она звонила в прошлый раз.

И ведь эти маньяки науки не отстанут от нее, пока она не удовлетворит их требования.

Девушка откинулась в кресле, расслабилась. После задания от Гокудера она поняла, что не может разгуливать с частично активированным пламенем. И загнала его поглубже внутрь, где даже она не могла ощутить его в полной мере. Для того, чтобы пробудить огонь, приходилось прилагать нечеловеческие усилия воли, но зато она ощущалась самой непримечательной девушкой. И Савада Тсунаеши до сих пор не интересовала мафию. Если повезет, и не заинтересует.

Пламя откликнулось, повинуясь воле, решимости и твердости духа. При использовании пламени, нельзя колебаться, сомневаться в собственных силах. Это не пирокинез, не магия, оно откликается на малейший нюанс в эмоциях.

Успокоиться и пойти ниже, к нулю и дальше. Ладони замерцали и стали покрываться осколками льда. Мелкие искорки падали на ковер под восхищенные вздохи Ноэ.

Спаннер тут же подскочил с каким-то датчиком, Шоичи записывал его показания, создавая таблицу.

А Тсуна выдохнула и убрала лед. Пока что прорыв нулевой границы давался ей крайне тяжело. Ведь не существовало точных описаний техник Первого. Не идти же ей к Девятому за консультацией.

К тому же... на основе собственных экспериментов она создала нечто новое – технику Поглощения. Когда резко уходила в ноль, могла поглотить пламя соперника и вернуть его обратно. Правда, пока что это было только в теории. На практике ей тренироваться было не с кем из-за опасения выдать себя.

– Ничего себе! – присвистнул Шоичи.

– Так, хорошо! Отвлеклись на секундочку! – гении повернулись к ней, недовольные, уже по уши в мечтах и экспериментах. Тсунаеши вздохнула. – Ладно, просматривайте одним глазком за ситуацией с Занзасом. Еще есть новости, которые вы хотели бы мне сообщить?

– Да, – гений вывел на экран еще одну фотографию. – Помнишь?

Девушка нахмурилась. Прямые пепельные волосы до плеч, рваные джинсы с многочисленными цепочками, кольца на пальцах, сигарета в уголке губ. Вызов в серо-зеленых глазах. Типичный бунтующий подросток.

– Гокудера Хаято, так же известный, как Дымовая Бомба Хаято. Недавно забронировал билет на рейс до Японии. Перевелся в твою среднюю школу. Документы уже там. Сам он прибудет через три дня.

Тсунаеши достала сигарету, закурила. Кажется, Реборн начал подыскивать Даи Хранителей. Не рановато ли?

Последнюю мысль она и озвучила.

– Так Занзас теперь на свободе. Сейчас он проходит реабилитацию после заморозки, но стоит ему встать на ноги.... – Шоичи выразительно округлил глаза.

– Понимаю, – Тсуна вздохнула, потянулась и поднялась. – Ладно, спасибо за информацию. Пойду досыпать. Спокойной ночи.

– Я позвоню, – Гусеница понимал с полуслова.

Девушка вышла во двор, затянулась еще раз, растрепала волосы.

Кажется, им предстоит веселенькое время.

Трефовый валет, Пиковая дама и Детский сад

– Травоядное, у тебя тут слишком тихо, – заметил глава дисциплинарного комитета.

Тсуна посмотрела на сидящего на подоконнике парня, он заявился в комнату клуба фотографии со словами «здесь тихо». Усмехнулась.

– Ты же не любишь толпы, Кея-кун.

– А ты должна заманивать к себе участников и желающих научиться фотографировать, – парировал ученик с такой же усмешкой.

– Не-а, – довольно протянула Тсуна. – Я буду учить лишь тех, кто сам выскажет желание заниматься. Зачем кого-то заставлять, а потом переживать, что он ушел? Глупо, всего лишь ненужная трата времени. К тому же... – она хитро прищурилась. – Я уже записала в члены клуба Даи. И тебя.

– Я не давал своего согласия, – заледенел Кея.

– Так что мешает дать мне его? – пожала плечами Тсунаеши.

– Я глава дисциплинарного комитета.

– Одно другому не мешает. Будешь еще заниматься и клубной деятельностью.

Хибари тоскливо вздохнул. Он уже давно понял, что спорить с Савадой-семпаем дело заранее проигрышное. Она могла убедить даже камень сдвинуться с места. Если ей это было нужно, разумеется.

– Ты со мной сразишься! – попытался получить он хоть какую-то выгоду.

Судя по взгляду девушки, она прекрасно поняла подоплеку его слов. И мягко покачала головой.

– Кея-кун, я лучник, а не рукопашник. Ты меня сразу же убьешь, – она беспомощно развела руками.

– Тогда убеди сразиться со мной того мужчину, что ходит вместе с твоим братом.

Тсунаеши стала серьезной.

– Лучше не стоит. Ты еще не готов с ним драться. Пока, – она говорила спокойно, без улыбки. И Кея даже не смог поднять на нее тонфа, хотя обычно такие слова только злили его.

Потому что на подсознательном уровне чувствовал, что это правда.

Тсунаеши задумчиво посмотрела в окно.

– Лучше бы тебе не привлекать его внимания, Кея-кун. Если не хочешь потом уехать из Намимори.

– Я никогда не оставлю Намимори! – холодно отрезал парень.

Девушка мягко улыбнулась.

– Когда-нибудь ты все равно вырастешь из этого города. И если захочешь развиваться, становиться сильнее, тебе придется пойти дальше, искать себя в других городах. Возможно, даже странах. У тебя отличный потенциал, и не только боевой. Намимори просто не сможет дать тебе всего, что нужно. Но ты всегда сумеешь вернуться сюда, если пожелаешь.

Кея внимательно смотрел на семпая. Такие взрослые, серьезные речи были непривычны от обычно дружелюбной, весело-беспечной Савады. Даже странно было слышать их.

Как будто она видела то, чего не видел он.

И заботилась о нем, старалась по-своему предупредить. А она еще ни разу не давала глупого совета.

– Чем занимаетесь, Кея, Тсунаеши-семпай? – в кабинет заглянул Ямамото Такеши в компании Сасагавы Реохея. Рука у бейсболиста была на привязи, в гипсе.

– Такеши-кун, что случилось? – Тсуна обеспокоенно поднялась.

– А, это, – парень рассмеялся и взъерошил волосы на макушке здоровой рукой. – Я сломал руку на матче в эту субботу. И наша команда проиграла.

Беззаботный тон не сумел обмануть Тсуну. Она видела, что парень переживает, стыдится своей слабости. Бейсбол являлся для него не просто игрой, смыслом жизни, единственной любовью. И сейчас он так подвел свою команду, товарищей.

– Такеши-кун, – она подошла, растрепала черные жесткие пряди, – не переживай. Уверена, тебя никто не обвиняет. Ведь будет еще возможность отыграться, взять реванш. И бейсбол – не единственное, в чем ты можешь быть силен. Не верь тем, кто говорит иначе: настоящие друзья никогда не скажут подобного.

И поймала растерянный взгляд расширившихся глаз Такеши. Значит, интуиция в очередной раз подсказала правильно.

– Но, Тсунаеши-семпай... чем я еще могу заниматься? С такой-то рукой, – он помахал гипсом.

– Экстремально вступай в мой клуб бокса! – тут же предложил Реохей. Его, казалось, совершенно не смущало физическое состояние спортсмена. Возможно, он его даже не заметил. – И ты, Хибари, тоже!

– А-ха-ха, Сасагава-семпай, я не могу, – засмеялся смущенно Ямамото.

– Обойдешься, – отрезал Хибари, вновь отвернувшись к окну.

Тсунаеши посмотрела на них, хихикнула.

– Какие же вы все-таки веселые, ребята! – улыбнулась девушка. Повернулась к шкафчику. – Кто будет чай? Я еще и сладости припасла.

– Экстремально чай! – завопил Сасагава.

– Спасибо, Тсунаеши-семпай, – кивнул Ямамото.

Хибари просто хмыкнул с независимым видом, но чашку с зеленым напитком принял. Тсунаеши спрятала тонкую улыбку в своем напитке. Как бы Хибари не отпирался, человек не может без общества.

В конце чаепития Ямамото принялся расспрашивать ее о снимках, мастерстве фотографии. И Тсунаеши предложила им соревнование на желание. В свое время преподаватель в колледже устроил им точно такое же испытание. Брались десять совершенно идентичных друг другу фотографий, требовалось найти среди них одну, которая бы отличалась от остальных. Проблема заключалась в том, что фотограф каждый раз снимал один и тот же сюжет, без изменений.

Менялись только чувства, что передавал снимок. В этом и заключался секрет. Напряженность или расслабленность одной и той же позы, мимика, незаметные взгляды... сумеют ли ребята все это обнаружить на той, единственной фотографии, где новобрачные были по-настоящему счастливы и рады. На всех остальных они находились в ссоре, не сойдясь во мнениях по какому-то мелкому поводу. К концу праздника они сами уже не помнили, по какому именно.

Тсунаеши ненадолго вышла из кабинета, направляясь к окнам, что выходили за здание школы.

Переведенный ученик, Гокудера Хаято, бунтарь, гений, талантливый подрывник, пианист и ученик Трайдента Шамала. Он совершенно отличался от того забитого, испуганного мальчишки, что спасала в свое время Тсуна.

Официально версия его приезда звучала как проверка Десятого, несогласие самого Гокудеры с кандидатурой Даи. Официально. В реальности же Тсунаеши понимала, что мальчику никто не даст победить Даи, не сейчас, когда у Вонголы не осталось выбора.

Тимотео не желал, чтобы наследником являлся ставленник какой-либо другой семьи, чтобы Вонголой управляли из тени. Занзаса тоже нельзя было допускать к власти. Как лидер и руководитель он, безусловно, хорош, но ярость и ненависть застит ему глаза. Этот пустит Вонголу на новый кровавый виток.

Тсунаеши встала у окна.

– Как интересно, – расплылась она в улыбке.

Гокудера Хаято вызвал ее братишку на поединок. Зря, очень зря. Может, Даи сейчас и не так силен, как парень, уже поработавший киллером, но у него за спиной репетитор с определенными указаниями из «штаба».

И сестра, которая не даст своему братишке проиграть.

Даи метался, пытался увернуться, но Гокудера все время увеличивал количество шашек. Многочисленные цепочки, фенечки звенели и поблескивали на солнце, пальцы, даже несмотря на наличие колец, держали шашки ровно, уверенно, управляли ими легко, почти играючи. Человек, чье тело целиком покрыто динамитом – такая у него репутация. Чего еще ожидать от ученика Шамала?

Реборн выстрелил, создав катализатор. Наконец-то Тсунаеши смогла увидеть всю ситуацию в подробностях.

Пламя посмертной воли, воплощение решимости загоралось, стремясь выполнить желания своего владельца. Но так как Даи все еще не осознавал его присутствие в себе, не умел направлять его в нужное русло, оно захватывало его, подчиняло, управляя им. И гасло, когда задача была выполнена.

С Тсунаеши никогда не случалось подобного. Она всегда знала, чего хочет добиться, четко видела свою цель. Поэтому пламя подчинялось ее воле.

Сейчас Даи пытался потушить все запалы сразу, прыгая от одного к другому. На лице Гокудеры возникла кривая и в то же время торжествующая ухмылка. Он снова увеличил число шашек. При том расстоянии, на котором находился от него Даи, у Савады не оставалось шанса даже не на победу – на то, чтобы удрать.

Ну-ну, пора подправить мальчику статистику побед. Никто не смеет обижать ее глупого младшего братика. Кроме нее самой.

Тсунаеши достала пистолет. Она не была идиоткой, чтобы тащить в школу настоящее оружие. Но в умелых руках даже пластиковая игрушка, стреляющая пластмассовыми шариками становилась опасной, а если целиться в глаз, то могла привести к летальному исходу.

Тсуна добивалась не совсем этого. Ей всего-то было нужно сбить полет запущенных динамитных шашек и изменить его траекторию. Пламя брата еще действует, а значит, он в первую очередь бросится гасить фитили. Как минимум перерыв от удивленного Подрывника они заработают. А уж Реборн повернет дело так, как нужно.

Окно располагалось удобно, чтобы киллер не видел ее вмешательства. И как раз нужное расстояние, чтобы пульки не потеряли своей скорости.

Шашки веером рассыпались вокруг Гокудеры, тот ошарашенно смотрел на них, не веря собственным глазам. Он явно ожидал не этого. Даи, в зелененьких трусах в веселенький цветочек, бросился гасить, спасая тем самым своего противника.

Тсунаеши ухмыльнулась, спрятала пистолет и направилась к кабинету клуба фотографии. Наверное, ее братишке понадобится сменная одежда, раз уж из этой он так шустро выпрыгнул.

Зайдя за угол, она обнаружила удивительную картину. Гокудера стоял на коленях и кланялся до земли Даи, периодически ударяясь лбом.

– Что здесь происходит?

– В семье Несчастного Даи появился еще один человек, – черные глаза пронзили ее насквозь. Тсунаеши невинно приподняла бровь, задавая немой вопрос. На что Реборн отвернулся. – Проигравший подчиняется победителю.

Тсуна про себя хмыкнула. Ню-ню, замечательное оправдание! Если не учитывать, что этой традиции не следуют вот уже сотню лет, если не больше. Иначе бы половина Альянса подчинялась бы Каваллоне и Вонголе слепо, как послушные собачки. Но проигрыш просто ложился пятном на репутацию, и киллер только последующими многочисленными успехами мог не смыть его, но прикрыть.

– Сестра? – Даи подскочил. – Что ты здесь делаешь?

– Принесла тебе сменную одежду, – Тсунаеши улыбнулась, помахала пакетом.

Даи выхватил его, буркнул нечто, по содержанию и форме мало похожее на благодарность, и стал торопливо натягивать штаны.

– Откуда ты узнала, что она ему понадобится? – прищурился Реборн.

– Я всегда ношу с собой комплект запасной одежды брата на всякий случай. С тех самых пор, как он стал при виде тебя выскакивать из штанов от усердия, – тонко улыбнулась Тсуна.

Даи покраснел, Реборн хмыкнул. А Гокудера опустился на колени перед Тсуной.

– Вы сестра Джудайме? – его глаза сияли преданным собачьим блеском. – Позвольте мне стать его Правой рукой и помогать вашей семье во всем!

Тсунаеши вопросительно взглянула на Реборна. Тот пожал плечами, взирая на нее с насмешкой. Игра, значит, но в счете пока что ведет она.

– Конечно, ты можешь помогать нашей семье, – улыбнулась Тсуна, поднимая парня. – А насчет Правой руки... думаю, это решать только Даи. Но... не хочешь вступить в мой клуб фотографии?

Гокудера засиял и закивал, так яростно, что Тсунаеши подумала, у него голова отвалится.

Что бы она ни говорила Хибари, а учебный план следовало выполнять.

Как всегда Тсунаеши с Реборном провожали Даи в школу. И если с сестрой он еще смирился, все-таки она была временным сотрудником средней Намимори, то от репетитора старался держаться подальше, не зная, чего от него ожидать.

Тсуна немного задержалась, заново завязывая шнурки на кедах. Брату сказала ее не ждать, идти вперед, она его догонит чуть попозже.

Предчувствие было нехорошим.

У ее ног резко затормозил велосипед, скрипнули шины. Тсунаеши распрямилась.

Первое, что бросалось в глаза – волосы цвета сакуры, выбивающиеся из-под шлема, и татуировка скорпиона на плече. Высокая, стройная и, наверное, красивая молодая женщина. О последнем судить было тяжело: ее лицо скрывали мотоциклетные очки.

– Привет, – улыбнулась незнакомка. Голос тоже оказался красивым, с небольшим тягучим акцентом, свойственным итальянцем. Тсунаеши приветливо кивнула в ответ. – Сегодня так жарко. Не хочешь пить?

– С удовольствием, – Тсуна даже бровью не шевельнула, как будто это самое обычное дело – принимать угощение от незнакомцев.

Девушка протянула ей бутылку и быстро покинула «место преступления». Тсунаеши осторожно отвинтила крышку и понюхала подозрительную ярко-фиолетовую жидкость. М-да, как примитивно. Нет, ну в самом деле, могла бы скрыть яд получше.

Ядовитый скорпион Бьянки.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы узнать вольного киллера, старшую сестру Хаято и наследницу семьи Гокудера. Бьянки Ядовитый скорпион, знаменитая отравительница. Но она бы никогда не сделала себе имя, не заработала репутацию в мафиозном мире, если бы травила так примитивно. Значит, у нее нет цели убить кого-то из семьи Тсунаеши. Еще одна проверка или метод тренировки Аркобалено. Интересно, почему Реборн вызвал именно ее?

В том, что это сделал именно Реборн, Тсунаеши не сомневалась.

Она догнала спутников через несколько домов.

– Реборн! – улыбнулась, мягко, открыто, как только умела. – Одна девушка сказала, что сегодня невыносимо жарко. И просила передать тебе это в знак своих искренних чувств. Ты же не станешь расстраивать девушку и отнесешься к ее подарку серьезно?

Она протянула ему подаренную Бьянки бутылку. И с удовольствием наблюдала, как Реборн не знает, как ему выкрутиться. Назови Тсунаеши какую-нибудь иную причину, и киллер с радостью бы отказался от воды, но вот любовь... он уже не раз хвастался Даи своим дьявольским очарованием.

Тсунаеши и не думала его отравить, тем более, что Леон наверняка быстро сварганит противоядие. Но вот потрепать нервы...

– Конечно же, нет, – мужчина произнес это глубоким, бархатным голосом.

Они остановились на обочине дороги, чтобы не мешать остальным прохожим. Реборн взял предложенную бутылку, снял с нее крышку. И все это время не отводил взгляда от Тсунаеши. Поединок, глаза в глаза. Тсунаеши догадывалась, что сейчас в ее карих глубинах черти танцуют самбу. И хотела, чтобы Реборн это видел. Знал, чьи это проделки.

И ничего не мог сделать.

Мужчина отпил немного и предложил бутылку девушке.

– Я вряд ли смогу принять ее чувства, поэтому хочу поделиться с тобой ее угощением. Как с другом и сестрой моего подопечного.

О, уже друзья! Как весело! Тсунаеши ощущала, как просыпается, оживает в ней прежний злой азарт Безумной Элис.

– Благодарю за предложение, но вынуждена отказаться, – покачала головой девушка. – Лучше будет, если ты сам скажешь своей поклоннице о не взаимности ваших чувств. Правда ведь, Даи?

– А... угу... – брат витал где-то в облаках.

– К тому же, – Тсунаеши усмехнулась, – я больше люблю зеленый чай, чем газировку.

И отпила из припасенной заранее бутылки.

Этот раунд вновь остался за ней.

Дома ее ожидал ядовитый пирог прямо в голову. Тсунаеши чудом успела уклониться, охнув, когда увидела сквозную дыру в двери, которую проделала безобидная внешне выпечка.

– Ничего себе! – присвистнула она.

– О, Тсуна, вы уже вернулись! – из кухни вышла сияющая Нана, приехавшая из гостей. – Это Бьянки, сестра друга Даи-куна, Хаято-куна. Она поживет у нас какое-то время. Правда ведь здорово?

– Конечно, мам, – улыбнулась Тсуна.

За спиной раздались подозрительные хрипы и стоны. Тсунаеши обернулась. Гокудера-младший скорчился на земле, схватившись за живот, изо рта у него шла пена.

– Гокудера-кун, что с тобой?

– Сес... сестра... – прохрипел он.

– Какая интересная игра! – просиял Ямамото Такеши, вызвавшийся пойти с ними.

Тсуна видела, как Даи поник и затравленно огляделся по сторонам.

Действительно, день у Савады-младшего выдался... напряженным. Мало того, что в школе Гокудера со своей преданностью не давал прохода, так еще и по дороге домой постоянно ссорился с Ямамото и намеревался его подорвать. И когда Даи не успевал перехватывать занесенный динамит, все шашки почему-то падали именно на него.

При этом Гокудера не уставал воспевать прекрасные черты внешности и характера своего Джудайме.

– Я хочу убить тебя! – Бьянки достала откуда-то пиццу.

Тсуна порадовалась, что мама уже вернулась на кухню.

– Зачем? – спросила она, уклоняясь от размахивающей опасной готовкой девушки.

– Потому что если вас не станет, Реборн вернется ко мне, в Италию! – фанатично заблестели глаза Бьянки. – Мы поженимся, у нас будет много детей. И наша любовь будет жить вечно.

– Бьянки была моей любовницей, – любезно пояснил со стороны киллер. – Четвертой, – добавил, призадумавшись.

Он с садистским наслаждением наблюдал за тем, как итальянка пытается избавиться от Савады-старшей. Несмотря на свой фанатизм, препятствие на пути к главной цели – Даи – она определила верно.

– Это всего лишь работа, Бьянки, – Тсуна замахала руками. – Она закончится, и Реборн вернется в Италию. А до этого времени ты можешь жить с нами, общаться со своим любимым, – нежный голосок и побольше счастья в глазах от возможности помочь такой красивой паре. – Я только надеюсь, что... может быть... – она немного замялась, смущенно покраснела, для чего пришлось вспомнить некоторые... очень приятные вещи. – Может быть... вы захотите провести свадьбу здесь, в Японии?

Где-то за ее спиной поперхнулся Реборн, радостно засмеялся Даи, глядя на ошарашенное лицо репетитора. Правда, он быстро стушевался и предпочел с помощью Ямамото утащить Хаято к себе в комнату. Тот до сих пор не пришел в себя.

Бьянки остановилась, в ее глазах появилась задумчивая дымка. Наконец, она просияла.

– Да, думаю, это будет великолепно! – пропела она. Пицца исчезла, Скорпион схватила Тсунаеши за руку. – Ты тоже видишь сияние нашей с ним вечной любви?

– Да, – твердо ответила Тсуна, стараясь не смеяться.

– О, так здорово, что я нашла здесь подругу! – Бьянки обняла ее за шею, крепко-крепко. И тут же отстранилась, подозрительно взглянула на девушку. – Но как же ты? Ты не пытаешься соблазнить моего Реборна?

– Что ты, что ты! И в мыслях не было! – замахала руками Тсунаеши. – Я вполне довольна своей личной жизнью. У меня уже есть любовник.

– Тогда ладно, – милостиво согласилась Бьянки, подхватила Реборна под руку и потащила на кухню – кормить с ложечки вкуснейшей стряпней маман.