Текст книги "Чайная на Малберри-стрит"
Автор книги: Шэрон Оуэнс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
Глава 23 Оранжерея готова
В конце июля грандиозный строительный проект был завершен. Хотя Арнольд Смит дополнительно нанял людей, чтобы побыстрее закончить работу, стук молотка и визг пилы, казалось, поселились в голове Генри на всю жизнь. Он страдал от приступов учащенного сердцебиения, в горле першило от строительной пыли.
Дэвид Кроппер приехал посмотреть на результат и назвал оранжерею настоящим шедевром. Идеальные условия для съемок, заявил он. Просто идеальные. Свет – то, что нужно. «Почитатели Бронте» тоже явились оценить оранжерею и пришли в полный восторг. Аврора представила их Дэвиду Кропперу. Он сказал, в городе только и разговоров что об их интеллектуальном сообществе. Дата съемок была назначена, все костюмы готовы. Аврора упражнялась в чтении до хрипоты.
Генри влюбился в девушку из цветочного магазина. Он ходил туда каждую неделю и покупал что-нибудь для Авроры. Он узнал имя девушки – Роза Томпсон – и сказал ей, что его зовут Генри Блэкстафф. Оттого что у них обоих оказались старомодные имена, он чувствовал себя до смешного счастливым. Он мечтал поселиться с Розой в каком-нибудь уютном домике, утопающем в сказочном саду, и заботиться о ней. Они сидели бы в сплетенной из ивы беседке и смотрели, как за изгородью из бирючины садится солнце. Утопая в сладострастном аромате лаванды, они обменялись бы нежным поцелуем.
Иногда, когда в магазине не было покупателей, Генри и Роза разговаривали о цветах и растениях: какие из них дольше цветут, за какими легче ухаживать. Они поняли, что придерживаются одинаковой точки зрения по поводу импортных цветов, которые, конечно же, хороши и по-своему красивы, но из-за них рынок местных растений обречен на гибель.
– Уже и сейчас большинство горожан не назовут ни одного местного цветка, – говорила Роза. – Обидно, ведь их так легко выращивать.
– А запах! Согласитесь, в отличие от наших тепличные цветы вообще не пахнут. Посмотрите, какие они невзрачные и хилые, – вторил Генри, нюхая мелкие розы и думая об Авроре. – Один вид и никакой сути. Вот раньше были розы так розы – размером с тарелку, тяжелые от дождевой воды и уховерток. Тут в округе все сады были ими заражены.
– Хм, – откликнулась Роза, совершенно не уверенная в том, что подобная картина понравится ее клиентам.
– Зато какой аромат! – продолжал Генри. – Просто опьяняющий! Летним вечером голова шла кругом от запаха.
– Да-а, настоящее волшебство, – согласилась Роза. – Ничего нет прекраснее на свете, чем сад с цветущими розами!
Каждый раз Генри в конце концов что-нибудь да покупал, и подоконники в его доме заполнились соцветиями всевозможных оттенков и размеров. Аврора находила это очень милым, но не позволяла ставить цветы в оранжерею. Говорила, что этак от деловой атмосферы ничего не останется.
Потом она передумала и решила, что элегантные растения с большими листьями могли бы оживить голые стены оранжереи. Вообще– то идею подал Дэвид, но Аврора ее поддержала. Она рассказала Генри о своем плане, но он витал в облаках.
– Генри, ты меня слушаешь? – спросила Аврора почти накануне съемок. – Я сказала, что хочу заказать какие-нибудь крупные растения для оранжереи. Сейчас там только книги и плетеные стулья – обстановка несколько унылая. Несколько пальм и аспидистра вполне подошли бы. Что ты об этом думаешь?
– Аспидистра? Да, думаю, подойдет.
– Как называется магазин, куда ты все время ходишь?
– Что?
– Очнись, о чем ты думаешь? Я спросила, где ты покупаешь цветы?
– У Розы Томпсон, то есть в «Цветах Томпсон». – Он думал о зеленых глазах Розы и ее белых лодыжках. Как она была хороша, когда искусно подрезала ножницами стебли цветов и своими длинными тонкими пальцами втыкала их в цветочную губку.
– У тебя есть телефон магазина? Да очнись же ты, у меня каждая минута на счету. Может, возьмешь это на себя? А то мне сегодня надо еще встретиться с Дэвидом, обсудить последние детали.
– Да, конечно. Кажется, у меня сохранился чек. Я все сделаю.
Генри позвонил на следующий день и попросил подобрать несколько растений, которые органично сочетались бы с внешним обликом дома. Он спросил, есть ли у Розы что– нибудь в наличии, потому что растения нужны как можно скорее. Она пообещала привезти все к обеду.
Прибыла съемочная бригада, чтобы установить оборудование и измерить параметры освещенности. Множество людей с прожекторами, кабелями и проводами сновало взад– вперед по дому. Посреди всей этой кутерьмы прибыли растения в маленьком фургончике.
У Генри дух захватило, когда на пороге он увидел Розу с огромной пальмой в руках. Он кинулся ей на помощь.
– Спасибо, выручили, – поблагодарила она. – Такая тяжесть!
– Я покажу, как их лучше расставить. Хотя я и сам толком не знаю. Пойду спрошу у жены. Вы не подождете минутку?
– Конечно. Пока принесу остальные.
Горшки с растениями двигали до тех пор, пока Аврора не удовлетворилась результатом. Потом она пошла наверх переодеваться, а Генри и Роза остались одни в холле.
– Я так вам благодарен, – сказал Генри. – Все выглядит просто великолепно. Знаете, у нее сегодня съемки. Для телевидения.
– Правда? Надо же! Ну, надеюсь, все пройдет хорошо. – Она потянулась к дверной ручке.
– Я… все хотел спросить про ваше имя. То, что вы любите цветы, – это просто совпадение?
– Нет, – рассмеялась она. – Мама была помешана на садоводстве.
– Понятно. Тогда, наверное, она научила вас разбираться во всем этом?
– Да, угадали. Ну что ж, мне пора. Не забывайте поливать растения.
С этими словами она вышла из дома, развернула свой маленький фургончик и умчалась прочь, оставив Генри в смятении. Он еще долго стоял в холле у распахнутой двери и глядел на дорогу, по которой она уехала.
«Почитатели Бронте» прибывали по двое и по трое в полном викторианском облачении, с трудом вылезая кто из своих автомобилей, кто из такси. Генри нашел себе занятие: он готовил на кухне чай «Эрл Грей» и крошечные бутерброды с лососиной. Все хлебные корки он тщательно обрезал, как велела Аврора.
Когда съемки вот-вот должны были начаться, миссис Джонсон сделалось дурно, и ее пришлось приводить в чувство при помощи бумажного веера. Кто-то попытался снять с нее накидку, но миссис Джонсон не позволила, отмахнувшись обессиленной рукой в ажурной перчатке. Генри одолевали сомнения, действительно ли миссис Джонсон стало плохо, или дама просто входит в образ. В оранжерее Аврора была поглощена беседой с Дэвидом Кроппером. Она надела капор, отороченный кружевом, и черное платье с широченной юбкой. Дэвид Кроппер сходил с ума от желания, гадая, есть ли у нее под платьем кружевной корсет. Он надеялся, что есть. Талия у нее была прямо осиная. Она читала отрывок из «Грозового перевала», чтобы проверить акустику, а он слушал ее так, словно она открывала ему тайну вечной жизни.
Глава 24 Выбор Пенни
Пенни пребывала в состоянии транса.
Такое у нее было ощущение. Как будто она жила внутри прозрачной раковины. Она видела людей, слышала, о чем они говорят, но ничего при этом не чувствовала. Она знала, что собирается завести роман с Ричардом Алленом, агентом по продаже недвижимости, и готовилась к последствиям. Боролась с угрызениями совести, практиковалась в хладнокровии и набиралась решимости.
Она позвонила ему, чтобы договориться о просмотре, и они полчаса болтали по телефону. Пенни хотелось чего-нибудь необычного, и он рассказал о собственной квартире у реки – просторной студии с окном во всю стену. Когда Пенни призналась, что мечтает хотя бы увидеть такое чудо, Ричард рассмеялся – мол, это можно устроить. Да пожалуй, она была не прочь завести интрижку с Ричардом.
Она оденется вызывающе, будет флиртовать, льстить ему. Мужчины любят лесть и восхищение. Им нравится открыть перед женщиной дверь или поднести ей тяжелую сумку. Им совсем не нравятся феминистки, даром что на дворе уже 1999-й. Она попросит его объяснить разные тонкости ипотечного кредитования, хотя и так знает их вдоль и поперек, да ей сейчас и ни к чему.
Вон Милли постоянно твердит, что Пенни очень привлекательна и могла бы устроиться в жизни намного лучше. Пора проверить эту теорию. Посмотрим, произведут ли ее женственные формы и привлекательные наряды надлежащий эффект на ухоженного и чрезвычайно уверенного в себе мистера Аллена. Уж она постарается разжечь в нем желание.
Допустим, он захочет ее – что тогда? Она переспит с Ричардом, хотя от одной мысли об этом она готова была провалиться сквозь землю. Ей необходимо лечь с ним в постель. Уже нет другого способа выяснить, действительно ли страсть, о которой она мечтает, существует в жизни, или все это выдумки романистов да издателей. И если она почувствует желание, или удовольствие, или хоть что-нибудь, она уйдет от Дэниела и уедет из города. Она понимала, что у них с Ричардом вряд ли есть будущее. Да и не нужно ей с ним никакого будущего. Она любит Дэниела, и так будет всегда. Но жить с ним она больше не желает – разочарование клокотало у нее в груди. Хватит, найдет себе какую-нибудь квартирку на побережье и будет жить одна.
Ну а если она ничего не почувствует, то по крайней мере убедится, что в их странной семейной жизни виновата она сама. И тогда она будет продолжать работать в кафе и бросит грезить о любви и прочих глупостях.
Пенни собиралась почистить перышки, как называла это Милли, – позвонить Ричарду и потолковать с ним. Ей нужно его завести, так, кажется, сейчас говорят. Она убеждала себя, что, раз однажды ей это уже удалось сделать, удастся опять. Она наверняка соблазнила бы того водопроводчика, будь у нее побольше времени. Телефонный звонок помешал – разрядил атмосферу.
Пенни была потрясена историей Клэр Фицджеральд. Подумать только: их с Питером будущее и все, что не сбылось. Его адрес на кассете в бисерной сумочке, забытой в автобусе. Один неосторожный поступок, и вся история пошла по другому сценарию. Питер оставил Клэр письмо, а мистер Малдун сунул его в ящик и напрочь забыл о нем. Семнадцать лет пролежал конверт среди всякого хлама. История ужаснула Пенни и привела к мысли, что ей нужно извлечь из этого какой-то урок. Может быть, чайная приносит несчастье? Милли никогда так прямо не говорила, но намекала не раз.
Глава 25 Отношения начинаются
Первая суббота августа началась для Пенни как обычно: она занималась выпечкой, обслуживала клиентов, убирала посуду. Однако в час дня она уселась возле стойки, налив себе большую чашку капуччино. Она изящно прихлебывала кофе и совершенно не обращала внимания на призывы Дэниела помочь ему – в обеденное время работы было невпроворот. В два часа, когда Дэниел нырнул в кладовку за чайными пакетиками, Пенни ушла, оставив кафе без присмотра. Чековую книжку она взяла с собой. Пенни намеревалась потратить изрядную сумму. Когда Дэниел, с чайником и тарелкой булочек с изюмом, вышел из кухни, ее уже не было. От страха у него подкосились ноги.
Пенни пешком отправилась в центр города и выбрала парикмахерскую – место как будто модное и бойкое. Она зашла и целый час терпеливо ожидала на кожаном диване своей очереди, наблюдая, как мастера работают с клиентами. Молодая стажерка позвала Пенни мыть голову и спросила, не хочет ли она радикально сменить стиль. Кажется, стажерка была уверена в необходимости такого шага.
К Пенни подошла парикмахер, посмотрела на ее голову, нахмурилась и, закусив губу, задумалась. Затем, профессиональным движением ощупав длинные каштановые волосы Пенни, вынесла вердикт – волосы густые и пересушенные. Многослойная стрижка, длинные волосы, классическое каре, мелирование – все отпадает. Пенни сказала, что у нее совсем нет времени следить за волосами. Ее устроит что-нибудь симпатичное, но незатейливое, главное – чтобы с волосами было поменьше хлопот. Она деловая женщина, объяснила Пенни, пытаясь скрыть смущение. Мастер, двадцатилетняя красотка и при этом мать двоих детей, вкалывающая по десять часов в сутки, наконец решила, что тут ничего приличного сотворить не удастся. Придется все убрать. Пенни нехотя согласилась.
Она сидела с закрытыми глазами, пока горячая мыльная вода уносила с собой ее прежнюю жизнь. Она не открыла глаза и когда защелкали ножницы, и когда зашелестели кусочки фольги, и когда запахло краской для волос. Прошло тридцать минут. Волосы снова вымыли. Зажужжал фен, и ее окутало облако с резким запахом лака.
– Ну, как вам? – спросила девушка, которую звали Кэрри.
Пенни посмотрела в зеркало на свое новое отражение и кивнула. Она потеряла дар речи. Она выглядела намного моложе своих тридцати пяти. Окрашенные в цвет красного дерева локоны вились у ее скул.
– Если позволите дать вам совет: пройдите в косметологический кабинет и сделайте коррекцию бровей. Если вы не слишком спешите. Они у вас очень густые, и если придать им нужную форму, то получится просто замечательно.
– Да, я сделаю. Спасибо.
– Мы еще занимаемся косметикой. То есть я хочу сказать, если у вас сегодня какой– то особенный повод, почему бы вам не наложить профессиональный макияж? Придать законченность образу, так сказать. У вас великолепная форма лица, – умело ввернула Кэрри комплимент под занавес.
Пенни улыбнулась, кивнула и оставила девушке щедрые чаевые.
В косметологическом кабинете брови Пенни подверглись беспощадной коррекции: сначала восковая эпиляция, потом выщипывание – так что на глазах слезы выступили. Косметолог, чьи собственные брови были не толще проволочки, втерла в покрасневшие брови Пенни успокаивающий гель и принесла ей чашку чаю. Когда краснота начала спадать, на лицо наложили светлую основу, на веки голубовато-серые тени, а на губы бронзового цвета блеск. Нагруженная тушью щеточка сделала ресницы Пенни густыми и длинными. Ей пришлось несколько секунд поморгать, чтобы привыкнуть к тяжести туши. Глаза ее вдруг стали большими и притягательными. У нее перехватило дыхание. Косметолог сказала, что она очень красивая. И это чистая правда. Пенни Стэнли действительно красивая женщина.
Она купила небольшую коробочку компактной пудры, серые тени для век и бронзовую губную помаду в симпатичном золотистом футляре. В подарок ей дали косметичку на золотистом шнурке, куда она сложила свои покупки. Дэниел содрогнулся бы от отвращения, увидев, как глупо Пенни радуется дурацкому пустячку. Но для Пенни этот пустячок символизировал весь блеск и все очарование, которых никогда не было в ее жизни. И на прощание ей дали визитку, куда вписали имена парикмахера и косметолога, которые с ней работали.
Когда все закончилось, Пенни пошла расплачиваться. Тетушка Кэтлин, бывало, говорила Дэниелу, что все самое лучшее в жизни дается бесплатно, но это было правдой лишь наполовину.
Пенни потратила всего сто сорок фунтов, но чувствовала себя миллионершей. Когда она снова вышла на оживленную улицу, то увидела, что на нее обращают внимание, ей дарят восхищенные взгляды. Да, тратить деньги чрезвычайно приятно!
С новым для нее чувством уверенности в себе Пенни шла по улице и разглядывала витрины. Потом она позвонила в дверь дорогого бутика рядом с отелем «Европа». Приближалось время закрытия, но ее впустили. Быстро перебрав плечики с одеждой, Пенни выбрала наряд: серый шерстяной брючный костюм, в тон ее теням для век, черный топ под пиджак, черные туфли и малюсенькую сумочку. Она решила тут же надеть обновки, поэтому продавец срезал этикетки.
– Вы понимаете, мадам, что не сможете вернуть вещи, если наденете их прямо сейчас? Обратного пути не будет.
– Понимаю, – ответила Пенни и выписала очередной чек.
Она положила новую косметичку в изящную сумочку и закрыла замок. Раздался приятный щелчок. Ее старую одежду положили в пакет, и она вышла, помахав на прощание изумленным продавцам.
На Юниверсити-стрит она выбросила пакет в мусорный контейнер. Компания рабочих замерла в восхищении, когда она проходила мимо стройки. Она шла по улице в своем новом костюме, и ветер играл листьями каштанов.
Пенни ощущала себя молодой, свободной и полной жизни. Она села на скамейку в Ботаническом саду, сжимая в руках новую сумочку из черного бархата. Она вспомнила о Клэр Фицджеральд и для верности несколько раз обмотала ремешок сумочки вокруг запястья. Шесть часов. В восемь Ричард будет ждать ее в винном баре. Несмотря на нервное возбуждение, она проголодалась.
Пенни пообедала в итальянском ресторане около Королевского университета. Она не смогла устоять против запаха чеснока, разносившегося по улице, и очарования розовых огоньков за окнами. На ступеньках за ее спиной уже начала образовываться небольшая очередь, когда менеджер пригласил ее войти. Очаровательные симпатичные официанты весело сновали по залу, высоко поднимая круглые серебряные подносы.
– Столик на двоих? – спросил один из них, взглянув на часы.
– Боюсь, на одного, – ответила Пенни с печальной улыбкой. – Но вечер только начинается.
– Конечно, мадам, – согласился официант и подвел ее к уединенному столику возле искусственного деревца, переливавшегося огоньками гирлянды.
Пенни грациозно села за стол и заказала бокал вина. Приятно сменить обстановку и не готовить еду самой. Она наслаждалась ароматом припущенных помидоров, соуса на красном вине, сыра пармезан и оливкового масла.
– Я возьму крабовые клешни и салат, – сделала заказ Пенни, внимательно изучив меню в кожаном переплете.
Когда тарелка опустела, Пенни попросила официанта принести чашку эспрессо и стакан минеральной воды. Жаль, с ней не было Дэниела. Как было бы здорово сидеть за этим маленьким столиком, держась за руки, и представлять, что они проводят отпуск в Риме!
С потолка свисали виноградные гроздья, а стены были расписаны итальянскими пейзажами. На столах лежали бело-зеленые клетчатые скатерти и зеленые салфетки, рядом с баром стояла прекрасная женская статуя из белоснежного мрамора. От внимания Пенни не ускользнула ни одна мелочь. Она привыкла наблюдать, молчать и есть в одиночестве. Ей хотелось запомнить этот день во всех подробностях. Без десяти восемь она расплатилась и вышла.
Крепко сжимая в руках сумочку, Пенни толкнула дверь винного бара в модной части Лисберн-роуд и зашла внутрь. В баре царил полумрак. Может, Ричард забыл о свидании и не придет? Когда они разговаривали по телефону, ей показалось, он с большим энтузиазмом откликнулся на ее идею купить квартиру. И тогда Пенни предложила встретиться и поговорить за бокалом вина. Ричарду идея встретиться в винном баре пришлась по душе. Он был беззаботным малым и предпочитал плыть по течению.
Темно-синие гобеленовые стулья и столы красного дерева, медные светильники над современными картинами вдоль стен, десятки и десятки пыльных бутылок на грубых деревянных полках. Посетители, в основном мужчины, говорили негромко. Они оглядели ее, когда она вошла в зал, села на высокий стул и заказала бокал вина. Пенни демонстративно посмотрела на часы, чтобы все поняли – она кого-то ждет. Ей не хотелось, чтобы они думали, будто она здесь одна. Так недолго нарваться на неприятности. Пенни выпила вино и заказала еще.
В десять минут девятого в бар вошел хорошо одетый мужчина и сделал знак бармену. Это был Ричард. Он улыбнулся Пенни. Она улыбнулась в ответ и продолжала смотреть на него. Он сел рядом с ней.
Бар постепенно заполнялся, и музыку сделали чуть-чуть громче.
– Привет, – поздоровался Ричард. – Выглядите потрясающе. Прическу изменили, я даже сразу не узнал вас. Просто блеск!
– Спасибо, – ответила Пенни.
– Хорошо, что мы сегодня встретились. Даже если я ничего не продам.
– Держу пари, вы говорите это всем знакомым женщинам, – улыбнулась Пенни. Но все равно ей было очень приятно.
Бармен хорошо знал Ричарда, и, когда в десять часов он пошел в туалет, бармен подошел к Пенни и посоветовал ей быть осторожней. Он сказал, что Ричард известный ловелас и положиться на него нельзя. У него одно на уме – немного развлечься. Пенни зажмурилась от удовольствия. Как раз то, что ей нужно, ответила она. Немного развлечься.
Она сообщила Ричарду, что замужем. Она собиралась играть в открытую с самого начала. Кажется, его это ничуть не смутило. Он сказал, что, еще когда они говорили по телефону, он почувствовал в ее голосе интерес не только к ценам на квартиры у реки.
Она напомнила ему, что у нее есть кафе, а он рассказал о кафе, которое однажды продал знаменитому повару, и о том, как растут цены на недвижимость в одной части города и падают в другой. Они болтали о том, что знаменитости в Белфасте не задерживаются; о плохих и хороших телевизионных программах; о том, как иногда коварно портится погода, когда у вас, как назло, нет с собой зонтика; о новых марках машин, появившихся в городе; о своих поездках, любимой еде и о ресторанах, где можно недорого поесть. Политики и религии они не касались. Такие темы опасно обсуждать с человеком, которого видишь в первый раз. Ричард заплатил за обоих и как бы между прочим положил руку на плечо Пенни, а она ее не сбросила.
В одиннадцать Пенни и Ричард вместе вышли из бара. Он предложил показать ей свою квартиру. Чтобы она получила представление о том, как такие квартиры выглядят внутри. И полюбовалась видом на реку Лаган. А что час для осмотра квартир не самый подходящий, она говорить не стала, он тем более.
Они взяли такси.
Пенни показалось совершенно естественным войти вместе с Ричардом через тяжелую парадную дверь и легко взбежать на третий этаж. Он открыл дверь и отступил в сторону, пропуская ее вперед. Из гостиной был виден залитый светом Уотерфронт-Холл, сияющий на противоположном берегу реки. Внутри огромного стеклянного концертного зала люди разговаривали и смеялись, ходили с этажа на этаж вверх и вниз по лестницам. Точь-в-точь человеческий муравейник. Пенни и Ричард стояли рядом и некоторое время разглядывали эту картину. Ричард нежно погладил спину Пенни. В животе у нее сжалось – не от страсти или любви, а от нервного напряжения.
В квартире Ричарда все было продумано, отделка и мебель выдержаны в одном стиле, в шоколадно-кремовой гамме. Пенни спросила, сам ли он выбирал мебель.
– Это был образец готовой квартиры, и я купил ее со всей обстановкой, – объяснил Ричард.
– Но ты еще привез, наверное, что-нибудь свое, когда въехал?
– Только музыкальный центр и одежду. Боюсь, я типичный холостяк.
Он произнес это весело и беззаботно, но Пенни послышалась в его словах легкая грусть.
– Похоже на то.
– Чувствуй себя как дома, – сказал Ричард.
Он пошел в крошечную, оборудованную по последнему слову кухню варить кофе. Она услышала, как он жмет на кнопки дорогой кофеварочной машины, и едва сдержала смех, когда он чуть не обжегся горячим взбитым молоком. С такими машинами непросто совладать, если, конечно, не пользоваться ими каждый день.
Пенни подумала о Дэниеле, его милом лице, голубых льдинках его глаз, и о том, как он танцевал с ней в день их первой встречи. Она вспомнила свою свадьбу. Как же сильно она любила его тогда, с каким нетерпением ждала, когда они наконец останутся наедине в гостиничном номере для новобрачных. Сейчас она стояла возле огромного окна и смотрела на воду. У нее на глаза наворачивались слезы.
– Поцелуй меня, – попросила она, когда Ричард вернулся из кухни с двумя чашками латте и блюдом фигурного немецкого печенья на подносе.
В считанные секунды он поставил поднос на маленький столик, снял пиджак, бросил его на диван и подошел к Пенни. Кончиками пальцев он нежно провел по ее рукам, и Пенни закрыла глаза. Затем он обнял ее и со знанием дела поцеловал. Ричард Аллен никогда не терял самообладания, имея дело с женщинами. Совсем наоборот, он был на все сто уверен в своих мужских способностях. Беспокоиться он начинал, только если речь заходила об обручальных кольцах.
Они все целовались и целовались, и кофе совершенно остыл, и Пенни больше не вспоминала о Дэниеле.
