Текст книги "Так будет всегда"

Автор книги: Шерил Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава шестая

Следующие несколько недель пролетели с неимоверной быстротой, заполненные рабочими конференциями, презентациями и деловыми обедами. Джессика слетала на «конкорде» в Париж на двухчасовую встречу, чтобы убедить запаниковавшего дизайнера, что кампания по рекламе его новой спортивной коллекции одежды будет элегантной и на уровне, соответствующем его имиджу. Через четыре дня она побывала в Лос-Анджелесе, пытаясь утихомирить манекенщицу, убежденную, что киногруппа, работающая с ней, не компетентна. Вместо того чтобы праздновать свой успех специалиста по улаживанию конфликтов, она чувствовала себя, как выжатый лимон. Предшествовавшие неприятности, грозившие превратиться в бедствия, показались просто ничтожными и раздражающими.

Хуже того, несмотря на тяжесть головокружительных путешествий и напряженных встреч, Джессика постоянно думала только о Кевине. Его решительное лицо с квадратным подбородком появлялось перед ней в то время, как клиент долдонил о достоинствах своей продукции. Образ его крепкого, скульптурно сложенного тела мелькал в ее голове, сопровождаемый возбуждением и дрожью в сердце, когда она вспоминала ощущение от его плоти. Она отчаянно старалась прогнать эти непрошеные мысли, но се усилия были тщетны. Казалось, Кевин был предназначен мучить ее до тех пор, пока она не разберется в своих чувствах и планах на их общее будущее.

– Джессика? – голос Джерри прервал ее грезы. Она отвернулась от окна, где разглядывала разноцветный, полный цветов дворик позади офиса, – прости, что прерываю, но ты мне нужна.

– Ты не прерываешь, – возразила она поспешно, виновато вспоминая, как часто в последнее время позволяла себе выглядеть расстроенной. Ей было интересно, связывает ли он эти случаи с их задушевным разговором о Кевине. – Что случилось?

– Звонит Рон Маршалл, он хочет с тобой поговорить, потому что те летние каталоги еще не готовы.

– Ты рассказал ему, в чем дело?

– Я пытался объяснить ему, что никто не мог предвидеть, что дождь зарядит на целую неделю и сорвет съемки. Или что одна из манекенщиц заболеет воспалением легких из-за того, что снималась в бикини на пляже в холодную погоду, и мы вынуждены были заменить ее в разгар съемок. Он не слушает меня.

Джессика усмехнулась без всякого юмора.

– Как всегда. Они думают, что у нас бизнес по совершению чудес. Я поговорю с ним, Джерри. – Она подключилась к линии, – Рон, это Джессика. Я понимаю, что ты немного нервничаешь из-за своего каталога.

– Ты чертовски права, я нервничаю. Мой бизнес зависит от почтовых заказов, а мне нечего послать своим постоянным клиентам, чтобы познакомить их с летней модой. Какого черта вы тянете? – громко спросил он.

Она скорчила гримасу Джерри, убрав трубку от уха, пока Рон не кончил ругаться.

– Милый, я понимаю тебя, но мы делаем все от нас зависящее. Я обещаю, ты их получишь в собственные руки. – Она помолчала и посмотрела на Джерри, который поднял вверх три пальца – Через три дня.

– Они мне нужны завтра! Если их у меня не будет, вы не получите от меня ни цента, – настаивал он воинственно.

– А если нам не заплатят, вам нечего будет рассылать, – ответила Джессика твердо. – Вы этого хотите?

Ее вопрос был встречен долгой минутой молчания, после которой Рон устало вздохнул.

– Ладно, Джесс, ты победила. Прости. Я понимаю, что это не твоя вина. А ты уверена, что они будут через три дня?

– Абсолютно, – уверила она. – Приготовь свои почтовые наклейки.

– Ты собираешься сделать мне скидку за то, что не успела вовремя? – предположил он с надеждой.

Она рассмеялась.

– Почитай свой контракт. Я снижу цену, только если ты сможешь доказать, что из-за этого потерял сбыт. Тебе будет трудно доказать, что так уж много женщин в Миннеаполисе или Канзас Сити жаждут заказывать себе бикини и сарафаны в марте.

– Ты хочешь сказать, что я ничего не понимаю в своем деле, Джесс? Эти леди, может быть, не смогут носить свои бикини и сарафаны в метель, но мечтать о них им надо помочь. Кроме того, – добавил он сухо, – их мужья не прочь посмотреть на картинки.

– Рон Маршалл, я и не подозревала, какой ты сексуально озабоченный, – слегка пожурила его Джессика.

– Наверняка подозревала. Поэтому-то и пустила в ход эти свои карие глаза, когда подписывала со мной контракт с такой изрядной прибавкой в цене. Ты знаешь, я люблю поволочиться за красивыми женщинами.

– Как черт. Если моя реклама не сделает свое дело, я не буду держать на тебя зла. Но подожди, пока увидишь новый каталог. Это стоит того. Твои клиенты будут осаждать отдел заказов.

– Я рассчитываю на это, – сказал он. – Береги себя, а я скоро приеду в Майами поговорить об осеннем каталоге.

– Жду с нетерпением. – Положив трубку, она посмотрела на Джерри. – Лучше бы не было этих проклятых задержек.

– Да, – сказал он уверенно. – Не знаю, как тебе это тем не менее удается, Джессика. Десять минут назад он был готов тащить нас в суд.

– Ему просто надо было напомнить, что суд не помог бы ему продать бикини. А теперь расскажи мне, что случилось с материалом об авиалинии.

Джерри состроил гримасу.

– Их рекламишки просто невозможные. Неудивительно, что они попали в беду: никто не способен принимать решения. Один парень сказал мне, что тексты великолепные. Через десять минут они пожелали все вычеркнуть, кроме названия авиалинии. Мы с Лу встречались с ними почти каждый день, и они меняли концепцию по три раза на дню.

– Если это будет продолжаться, скажи, что мы выходим из игры, – инструктировала она.

– Правда? – в изумлении спросил он.

– Конечно, нет. Но это может встряхнуть их и заставить быстрее принимать решения. У тебя есть другие идеи?

Он колебался. Затем, как будто чем-то вдохновленный, предложил:

– А что, если я приглашу их на обед – скажем, в следующую пятницу – и попытаюсь задобрить какой-нибудь вкусной стряпней Сэлли и твоим очарованием и блеском? Ты сможешь?

Она перелистала свой календарь на следующую неделю.

– Ради обеда Сэлли я могу отменить встречу с президентом. Во сколько ты приглашаешь?

– Около семи, чтобы начать с коктейлей. – Затем он добавил, как показалось Джессике, несколько нервно – Может быть, пригласим кого-нибудь еще. Как ты на это смотришь?

– Отлично. Это твоя вечеринка, – сказала она озадаченно.

– Да, но… – Он вдруг замолчал, как будто, хорошенько взвесив, решил больше ничего не говорить. – Не бери в голову. Мы ждем тебя в следующую пятницу.

– Джерри, что-то не так?

– Нет, конечно. Нет, – настаивал он, хотя его пальцы постукивали по столу в более ускоренном ритме, чем всегда, – верный признак его нервозности. – Мне надо вернуться на работу, если я тебе больше не нужен.

– Нет, – ответила она, поглядывая на часы. – Если я не потороплюсь, я опоздаю на встречу с Добсоном в Бол Харборе.

Она быстро встала, и ее вдруг затошнило. В голове была такая слабость, будто она сейчас упадет в обморок. Она немедленно снова села. К ней подбежал Джерри. Он положил свою прохладную руку на ее лоб с обеспокоенным выражением лица.

– Что с тобой, Джессика? Тебя шатает и ты такая бледная.

– Все в порядке. Это через минуту пройдет.

Он посмотрел на нее изучающе:

– С тобой это раньше бывало?

– Пару раз, – призналась она. – Ничего. Возможно, это просто начинается простуда. Все эти поездки в последние две недели выжали из меня все силы.

– Ну, раз ты так считаешь, – сказал он с сомнением. – Но обещай мне, что покажешься врачу, если это еще раз случится.

– Джерри, мне не нужен врач. Все и так будет хорошо, – сказала она резко. Затем, поняв по его лицу, что он собирается прочесть ей нотацию, она сказала – О'кей, я обещаю. Теперь можешь уходить и возвращаться к работе.

– О'кей, босс. Увидимся завтра. Позвони нам с Сэлли, если тебе что-нибудь понадобится.

Как только Джерри, вышел, она сделала глубокий вдох и собрала бумаги, удостоверившись, что взяла с собой наброски для рекламы ювелирного магазина. Собрав портфель, она вышла из офиса, намеренно игнорируя тошноту, которая не прошла. Она не смела думать, что эти приступы тошноты – что-то иное, кроме кишечного вируса. Другой вариант она еще пока была не готова осознать.

По дороге в Бол Харбор, она снова и снова мысленно возвращалась к кажущемуся импульсивным предложению Кевина. Прошло несколько дней с тех пор, как он его сделал, а о нем не было ни слуху, ни духу. Очевидно, он на самом деле решил ждать, пока она сама придет к какому-либо решению. Должно быть, он предполагал, что его отсутствие будет таким же мучительным, как присутствие. За последние несколько недель она ясно поняла, что в одиночку ни одному из них не удастся прийти к какому-либо заключению. Она начала осознавать, что им надо обсудить свои дела, провести вместе время, чтобы проверить чувства. По правде говоря, у нее было мало времени для этого, но она не была уверена, что ее гордость позволила бы ей позвонить ему первой.

Конечно, признавалась она неохотно, было другое объяснение молчания Кевина: он передумал и решил прекратить с ней связь. Это было бы неудивительно, учитывая, как мало они знали друг друга. Должно быть, он уже сожалеет, что сделал такое необдуманное предложение, и теперь испытывает облегчение, что она избегает его. Эта мысль заставила ее почувствовать невыносимую пустоту внутри.

Проведя полчаса с Патриком Добсоном, убеждая его, что его реклама вышла из моды и что доллары, вложенные в новую кампанию, будут правильно потрачены, Джессика отправилась бродить по улицам, любуясь выставленными в витринах платьями по последней моде. Подойдя к магазинчику с детскими вещами, она остановилась перед маленькими платьицами и комбинезончиками, представляя себе, как бы они выглядели на ее ребенке. Увидев свое отражение в витрине, она поняла, что улыбка дрожит в уголках ее рта, стирая следы озабоченности последних недель. Ее ребенок. Ее и Кевина. А что если то, что она начала подозревать, окажется правдой? Эта мысль одновременно ужаснула и заинтриговала ее, и эта двойственность заставила ее сделать попытку выкинуть ее из головы.

Хотя ей удалось заставить себя пойти дальше и быстро пообедать в кафе на улице перед тем, как пойти домой, преследовавшее ее подозрение, вопреки ее ожиданиям, не исчезло. Напротив, вид каждого ребенка усиливал его. Когда беременная женщина села за столик неподалеку от нее, Джессика бессознательно положила руку себе на живот, стараясь вообразить, как бы она выглядела, если бы ее собственный живот был таким распухшим от ребенка Кевина.

– Черт возьми, – пробормотала она мягко, когда сообразила, что делает. Она никогда раньше не теряла так над собой контроль. Никогда раньше она не пыталась вообразить, что носит внутри себя ребенка, ощущает, как он растет и начинает шевелиться, пока, наконец, не появится маленькое, беспомощное создание. Ни один мужчина не пробуждал в ней таких мечтаний. До Кевина.

Дерзкий, проницательный, нежный, сильный Кевин. Из него вышел бы замечательный отец, не сомневалась она, даже никогда не видя его с ребенком. Большинство из тех мужчин, с которыми она встречалась последние годы, были или разведенными воскресными папами или холостяками, слишком эгоистичными, чтобы считать отцовство привлекательным. Кевин, напротив, явно приветствовал эту идею.

Но что чувствовала она? Была ли она сама готова отказаться от своей независимости, свободы, которая ей была так необходима, чтобы разъезжать по служебным делам по всему свету? Хотела ли она сидеть дома и заниматься ребенком, как ее мать, посвятившая свою жизнь воспитанию Джессики и ее братьев? Хотя многие женщины были довольны таким выбором, она не представляла себе свое предназначение исполненным, занимаясь целыми днями стряпней и посещая женские собрания. И наоборот, была ли она способна быть супермамой, которая сочетала бы карьеру, брак и материнство?

Сколько бы таких безответных вопросов ни пронеслось у нее в голове, она все время возвращалась к одной бесспорной уверенности: как бы ни случилось, каким безумием это ни было, она влюбилась в Кевина и хотела быть с ним. И, слегка удивленная этой мыслью, она хотела иметь от него ребенка. На самом деле хотела! Совершенно неожиданное осознание этого потрясло ее. Она пришла к заключению, что сумеет справиться, какие бы перемены в ее жизни это ни обещало.

О, это будет нелегко, во всяком случае, на этом этапе ее жизни. Она оказалась беззащитной перед возможностью новых страданий. Думая о тех проблемах, с которыми им предстоит столкнуться, это казалось почти неизбежным. Но она пойдет навстречу новой жизни. С открытой душой, не пытаясь идти против своего инстинкта, который привел ее к успеху в ее профессии. Риск – это ее вторая натура в бизнесе. Бывало, она делала глубокий вдох и рисковала в своей личной жизни.

Кроме того, как ей напомнил в своей прямолинейной манере Кевин, у нее не было достаточно времени, чтобы рассуждать о материнстве. Рожать детей после сорока не очень легко, как физически, так и эмоционально. Итак, сейчас или никогда. Хотя одна только суровая биологическая реальность не могла быть причиной, чтобы выйти замуж, ее чувства к Кевину нельзя было отрицать. Когда она наконец осознала, что, должно быть, уже беременна, ее охватила радость и чувство облегчения.

Отказавшись от предложения официантки выпить еще чашечку кофе, она заплатила и буквально побежала к машине. Решившись наконец, она не могла дождаться, когда сможет сообщить об этом Кевину. Дорога домой казалась бесконечной, хотя она превышала все мыслимые ограничения скорости, чтобы скорее поделиться с ним. Правда, она скажет ему только, как сильно его любит. Но о ребенке ни слова, пока сама не будет в этом абсолютно уверена.

* * *

Спустя немного времени она стучала в его дверь, откуда доносилась музыка. Это было что-то вроде неистового рока, на котором специализировался «Баронет». Но она знала, что это не во вкусе Кевина. Поскольку дверь не открывали, она постучала еще раз, громче, чтобы прорваться через грохот музыки.

Наконец дверь распахнулась, но вместо Кевина она увидела женщину-ребенка с чувственным выражением лица, надутыми губками, накрашенными ярко-красной помадой, и светлыми волосами, в беспорядке обрамлявшими лицо. От непредвиденного присутствия этой незнакомки у Джессики перехватило дыхание. Она пробормотала извинения и повернулась, чтобы уйти.

– Подождите, – сказала девушка тихим шепотом, пристально рассматривая что-то за спиной Джессики. – Если вы ищете Кевина, он где-то здесь. Входите.

Рядом с женщиной, одетой в джинсы и майку, Джессика почувствовала себя слишком хорошо одетой в своем деловом костюме, сшитом на заказ. Неохотно последовав за женщиной в квартиру, она почувствовала себя совсем не на месте, оказавшись в окружении таких же непринужденно одетых молодых девиц и пары десятков под стать им парней, едва достигших зрелости. Черт возьми, у многих еще были юношеские прыщи и совершенно тупой вид, когда они сотрясали квартиру тяжелым битом. Вдобавок, в воздухе висел сладковатый дым, пахнущий не только дешевыми сигарами из супермаркета, заметила она с неловкостью. Она вдруг почувствовала все свои тридцать девять лет, и ее охватила неуверенность в себе.

Какого черта она здесь делает? Эти люди – часть повседневной жизни Кевина, и она чувствовала себя среди них совершенно чужой. Ведь он хотел, чтобы она работала с ними. Теперь, столкнувшись с реальной разницей в их образе жизни, эта идея ужаснула ее еще больше.

Осознав вдруг со всей ясностью, что сейчас не время вести с ним серьезный интимный разговор, – даже если она найдет его в этом сумасшедшем доме, – она решила передать ему, чтобы он позвонил, и уйти домой. Но женщина, которая открыла ей дверь, исчезла, и больше никто не интересовался ее существованием, а уж тем более некому было поручить такую важную вещь. Она огорченно повернулась, собираясь уйти.

– Джессика? – Низкий, хриплый голос нельзя было спутать ни с каким другим, когда он, не веря своим глазам, прошептал ее имя. Она обернулась.

– Это ты, – сказал он с явным восторгом. Его сердце бешено забарабанило, когда Тэнди сказала ему, что его спрашивает женщина, но он не смел поверить, что это Джессика. Он так долго ждал ее звонка, что ему наконец удалось убедить себя, что он ошибся в ней, что она не отвечает ему взаимностью. И вот она перед ним, с сияющими глазами, хотя и полными сомнений. Он мог себе представить, как она должна была чувствовать себя среди этой толпы. Они пугали даже его своим молодым, бьющим через край весельем в сочетании с другой крайностью – разочарованным безразличием.

– Кажется, я по ошибке попала в разгар веселья, – сказала она. – Прости.

– Не извиняйся. Я рад тебя видеть, – сказал он тепло, кладя руку ей на талию и уводя ее в кухню, единственное место в квартире, не занятое гостями. Он закрыл за ними дверь и остановился, пожирая ее с головы до ног горящими от желания глазами.

– Я скучал по тебе. – Пока он протягивал руку к ее щеке, чтобы нежно погладить, он с удивлением отметил скептическое выражение ее глаз.

– Правда? – сказала она с вызовом, отстраняя его руку, но не в силах отделаться от потрясающего ощущения, пробежавшего по ее нервам. – Нельзя сказать, чтобы тебе недоставало общества, если можно так назвать это сборище.

– Это «сборище» – одна из самых крутых рок-групп мира, – сообщил он с кривой усмешкой, которая растопила ее сердце. – Они только что закончили свою первую запись в «Баронете» и празднуют это событие. Это та самая вечеринка, о которой я тебе говорил, помнишь?

– Да, кажется, припоминаю. Поздравляю, – сказала она неуклюже, все еще разрываясь между чувствами, которые испытывала к нему, и беззащитностью, вызванной открытием, что большинство его друзей годятся ей в дети.

– Забудь о них, – предложил он прямолинейно, как будто это было на самом деле возможно сделать. – Почему ты здесь?

– Я пришла сказать тебе… – Вдруг её и без того хрупкая надежда исчезла совсем, потерялась в потоке вопросов, вызванных этой выкаблучивающейся компашкой, усугубившей худший из ее комплексов об истинном размере пропасти поколений, отделяющей ее от Кевина. Несмотря на светящиеся пониманием глаза Кевина, она уже ни в чем не была уверена, включая те эмоции, которые прежде всего привели ее сюда.

– Ты пришла сказать мне что? – подбадривал он.

Джессика всеми силами хотела, чтобы он захотел обнять ее, заставил произнести слова, которые она не могла вымолвить. Она хотела, чтобы он облегчил ей задачу, но было ясно, что он не собирается этого делать. Она понимала, что он ждет от нее достаточной зрелости самой принимать решения и что он прав. И когда она шла сюда, она так и собиралась сделать. Ей следует это помнить.

Наконец, собравшись с первоначальной, вдохновенной решимостью, она подняла на него глаза и увидела удивление и такие же, как у нее, страх и желание.

– Джесс, – пробормотал он, выдавая дрожью в голосе свои разбросанные чувства. – Ты приняла решение?

Она молча кивнула, и последние остатки неопределенности как ветром сдуло, когда он застонал и с силой прижал к себе. Она ощутила каждую пуговицу на его рубашке, пряжку ремня, мягкую ткань его слаксов – все, что возбуждает чувства от такой близости. Его пальцы тонули в ее волосах и жадно притянули к себе ее жаждущие губы. Его язык легко дразнил ее ждущий рот, затем нырнул глубоко внутрь так, что у нее захватило дух и огненные волны прокатились по всему ее телу.

Только когда бодрый голос произнес:

– О, извините ради Бога, – они неохотно оторвались друг от друга.

Все еще прерывисто дыша, Кевин спросил далеко не вежливым голосом:

– В чем дело, Бэрри?

– Дорогой, если бы я знала, чем вы тут занимаетесь, я бы не стала беспокоить, – сказала маленькая женщина, с любопытством изучая Джессику своими темными глазами. – Некоторые из наших гостей уходят и хотят попрощаться с тобой.

– Я приду через минуту, – сказал он грубовато, крепче прижимая к себе Джессику.

– Но, дорогой…

– Через минуту, Бэрри, – сказал он категорично.

– Как скажешь, дорогой. Но не задерживайся.

Легкая интимность в тоне Бэрри Чейз и ее свобода распоряжаться Кевином дохнули на Джессику отчаянием. Она пыталась разубедить себя, что это не более чем разговор двух партнеров по бизнесу. Но ей не удавалось поверить в это. Воспоминания о Тодде в подобных обстоятельствах нахлынули на нее.

– Оставляю тебя твоим гостям, – сказала она напряженным голосом, стараясь высвободиться из решительных объятий Кевина.

– Останься, Джесс. Нам надо поговорить, – тихо возразил он, настаивая на своем.

– Мы вряд ли сумеем поговорить в таких условиях, – ответила она, удивляясь своей способности говорить с таким спокойствием, в то время как на самом деле ей хотелось только потребовать от него объяснения, что его связывает с этой привлекательной женщиной в переливающемся черном с серебром платье, женщиной, которая, в отличие от нее, чувствовала себя совершенно легко среди этого букета распоясавшихся детей. – Судя по шуму, это может длиться еще много часов.

Он скорчил гримасу.

– Кажется, ты права, – согласился он неохотно, предлагая альтернативу – Давай поговорим завтра. Пообедай со мной.

Она покачала головой, смущенная своей бессмысленной ревностью к Бэрри Чейз и осознанием, что в жизни Кевина будет еще много красивых женщин и ей с этим не справиться, если она не забудет старые обиды. За последние несколько минут, однако, она не сумела придумать – как.

– Не знаю, – сказала она наконец. – Я сделала ошибку, придя сюда сегодня.

Прежде чем она смогла уйти, он схватил ее руку и по тому, с какой грубостью он это сделал, была ясна степень его ярости, злости, которую, она знала, вполне заслужила. От ее неуверенности исходили флюиды конфликтности.

– Леди, что это за игры в горячо-холодно? То ты говоришь, что решила провести со мной остаток жизни, через минуту ты уходишь как ни в чем не бывало. – Он смущенно покачал головой. – В этом нет здравого смысла, Джессика. Всего несколько минут назад ты так же сильно хотела меня, как я тебя. Даже не пытайся отрицать этого.

– Страсть это одно, – ответила она в свою защиту. – Любовь это что-то совершенно другое.

– Так о чем ты говоришь? Ты хочешь сказать, что просто хочешь прыгнуть со мной в постель ночью и уйти утром, как ты сделала в прошлый раз? Если быстрый и ни к чему не обязывающий секс – это все, что ты хочешь, найди себе кого-нибудь другого. Я уверен, многие мужчины будут польщены таким предложением. Я – нет.

Его грубое замечание лишило ее дара речи. Хотя это было далеко от правды, сознание того, что он мог так подумать, заставило ее почувствовать себя дешевкой. Она едва удержалась, чтобы не дать ему пощечину, а возмущение и гордость удержали ее даже от опровержения его обвинения. Наоборот, она отвернулась и пошла прочь, чувствуя каждой клеткой своего существа, что он провожает ее осуждающим взглядом и не сделает ни одного движения, чтобы остановить ее.

Кевин почувствовал пробирающую до костей усталость после ухода Джессики. Он сам не верил в те слова обвинения, которые обрушил на нее, но все же не мог позволить себе пойти за ней. Она должна сама решить. Если она сдалась с такой легкостью, значит, она еще не готова к будущему с ним. Он хотел ее больше, чем когда-либо, но ему надо было, чтобы она пришла добровольно, уверенная в своем решении. Он думал, она сделает это сегодня. Он видел, как она смотрела на него, трогала его, ласкала его. Затем что-то произошло и изменило ее намерения. Он никак не мог понять, в чем дело.

Когда она целеустремленно шла к двери, Джессика говорила себе, если он ее любит на самом деле, он пойдет за ней. Пульсирующие удары музыки эхом отдавались у нее в голове. Подойдя к выходу, она увидела идущую к ней Бэрри Чейз. Но будучи в расстроенных чувствах, Джессика не в состоянии была сохранять вежливость. Она поспешила выйти.

Только оказавшись внутри лифта, она дала волю слезам, которые так долго сдерживала. Неосознанно она положила руку на живот, как будто защищая его. Теперь, более чем когда-либо, она будет охранять своего ребенка. После ее нервного поведения сегодня вечером Кевин, должно быть, потерян для нее, но он сделал ей бесценный подарок.

– Нам будет хорошо и без него, малыш, – пробормотала она тихо. – Я обещаю. – Неважно, что для этого потребуется, но она была полна решимости сдержать свое обещание.