Текст книги "Все за любовь"
Автор книги: Шерил Вудс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
Но потом его захватила ее лекция, и он забыл о соблазнительных коленях. Она говорила о Ромео и Джульетте, и эта сказка о двух южных влюбленных оживала в страстных звуках ее голоса. Ученики слушали ее с неустанным вниманием, несомненно, как и он, захваченные повествованием. Он подумал, знает ли она, как она хороша, понимает ли, что она дает этим молодым людям почувствовать вкус великой литературы, чего многие подростки не получают никогда.
Внезапно она задала вопрос, затем помедлила, ожидая ответа от класса. Он понял, что сейчас у него появилась прекрасная возможность обнаружить свое присутствие. Открыв дверь и непринужденно опершись о косяк, он заговорил глубоким трогающим душу баритоном:
Проговорила что-то, Светлый ангел,
Во мраке над моею головой
Ты реешь, как крылатый вестник неба
Вверху, на недоступной высоте,
Над изумленною толпой народа,
Которая следит за ним с земли.
Хотя он ни разу не отвел взгляда от изумленного лица Кори, он чувствовал восхищенную реакцию учеников на эту неожиданную театрализацию сцены на балконе.
Когда Кори просто уставилась на него, он сказал тихим шепотом:
– Ты пропускаешь свою реплику.
Она вскинула ресницы и бросила на него яростный взгляд. Затем начала говорить. Сперва ее голос был слаб, но постепенно окреп.
Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!
Отринь отца да имя измени,
А если нет, меня женою сделай,
Чтоб Капулетти больше мне не быть.
Ивэн посмотрел на класс и подмигнул ученикам, затем произнес следующую строку:
Прислушиваться дальше иль ответить?
Ученики заулыбались ему и закричали:
– Дальше! Дальше!
Но прежде чем они смогли довести сцену до конца, прозвенел звонок, и, хотя ученики всем своим видом показывали, что хотели бы остаться и посмотреть представление, Кори без лишних слов распустила класс.
– Мы закончим обсуждение завтра, – сказала она, не обращая внимания на возгласы разочарования.
После того как они ушли, она склонилась над своим столом, разбирая бумаги. Она с треском захлопнула томик Шекспира и стала вести пальцем по списку класса, отмечая отсутствовавших. Она не готова была видеть Ивэна. Не сейчас. При его неожиданном, необычном и, несомненно, романтическом появлении она испытала одновременно неловкость и восхищение. Теперь же ее охватил ужас оттого, что ей придется говорить с ним обычными словами, а не строками из Шекспира.
Последние несколько дней она упорно старалась избегать его, и это ей удавалось физически. Однако избежать его духовно было совсем другим делом. Он постоянно занимал ее мысли, как навязчивый вопрос, который невозможно выбросить из головы, пока не найдешь ответа. Ныло ясно, что ей не хотелось сейчас остаться с ним наедине. Ее ладони покрылись потом, а колени дрожали, как у школьницы. Когда она почувствовала, что он стоит перед ее столом, не проявляя желания удалиться, она осторожно взглянула на него.
– Что вам нужно?
– Нам надо закончить разговор.
– Я так не думаю.
Он пожал плечами и улыбнулся опасной улыбкой, от которой в его зеленых глазах зажигались серебряные огоньки.
– Ладно, – сказал он примирительным топом. – Есть много способов разрешить эту проблему.
Он нагнулся и дотронулся до нее. Это вызвало внутри ее фейерверк ощущений. На какое-то мгновение Кори была уже готова позволить этим теплым гибким пальцам ласкать ее щеку, готова была позволить чувствам охватить ее. Затем она усилием воли заставила себя встряхнуться, бросила мокрую тряпку в его раскрытую ладонь и указала ему на доску.
– Если уж вы здесь, то, может быть, сделаете что-то полезное.
Ивэн спокойно начал стирать с доски, понимая, что его согласие с выдвигаемыми ею условиями действует на него намного сильнее, чем открытый натиск. Он видел затравленное выражение в ее глазах и очень хотел дать ей несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Но им в любом случае нужно было выяснить отношения.
Они могли вести беседу, могли сражаться… или же могли объясниться в любви. Они не могли до конца своих дней изображать безразличие, которое они оба не чувствовали.
Стерев с доски, он взял кусочек мела и лениво нарисовал огромное, немного кривоватое сердце с их инициалами внутри него.
Кори с вызывающим видом взяла другой кусок мела и нарисовала трещину посередине.
– Почему ты противишься? – с удивлением спросил он.
– Потому что так будет лучше.
– Лучше для кого? Только не для меня. Ты лучшее, что было у меня в последние восемь месяцев.
– Посмотри правде в глаза: эти восемь месяцев были для тебя кошмаром. Все что угодно кажется тебе лучше.
Он выглядел обиженным.
– Это не смешно, Кори.
Она вздохнула и села на стул. Его откровенность настолько поразила ее, что она притихла. От него поступало столько противоречивых сигналов с тех пор, как они познакомились, что, как она полагала, ей можно простить то, что она не знала, чего можно было ожидать от него. Действительно, она была уверена в том, что он окатит ее холодом, вместо же этого он произнес слова, от которых по всему ее телу разлилось мягкое тепло. Но эти слова также и до полусмерти напугали ее. Она пользовалась юмором для того, чтобы избегать затруднительных положений, готовых выйти из-под контроля.
– Я знаю, что это не смешно, – сказала она наконец. – В этом-то все и дело. Что-то недавно произошло между нами…
– Ну слава Богу, ты заметила, а то я уже решил, что спятил.
Она нахмурилась:
– Так кто же теперь забавляется?
– Прости. Мне просто очень важно, чтобы ты поняла, что для меня сделала. Я давно не ощущал такой радости жизни, как теперь. Я забыл, какой прекрасной может быть жизнь. Я не хочу терять это ощущение.
– Послушай, я рада, если смогла чем-то помочь, что теперь, когда ты знаешь, что снова можешь чувствовать, ты сможешь разделить его с кем-нибудь другим.
– Я не хочу никого другого. Ты прекрасно подходишь для этого, – сказал он с ленивой кривоватой улыбкой, опаляя ее жаром.
– Я занята, – сказала она твердо, борясь с желанием немедленно катапультировать в его объятия.
В глазах Ивэна появилось настороженное выражение. Он внимательно посмотрел на нее. Кори неприятно было чувствовать, что это она виновата в том, что в его взгляде снова появилась отчужденность. Глаза его как бы говорили: «Не подходи!», как во время их первой встречи на берегу океана.
– У тебя есть кто-то еще? – спросил он с затаенной обидой.
Это бы значительно облегчило дело, но Кори не могла заставить себя солгать. Кроме того, ее лицо, скорее всего, покраснеет, а голос начнет дрожать, так что он все сразу поймет.
– Нет, – произнесла она покорно, – дело не в этом.
– Так, значит, кто-то был раньше? Кто-то, так сильно ранивший тебя, что ты боишься начать все сначала?
– Я была некоторое время замужем, – признала она и увидела, как на его лице появилось удивленное выражение, но мгновенно растаяло, как будто бы он ожидал услышать что-то подобное. – Но это не имеет к нам никакого отношения. Все давным-давно кончилось.
– Ты никогда раньше не упоминала о своем бывшем муже. Ты даже ни разу не сказала мне, что была замужем. Ты уверена, что в твоей душе не осталось шрамов, которые еще не заросли?
«Все именно так», – подумала Кори. Шрамы были. Много шрамов. Но она не собиралась обсуждать с ним это. Все это не пошло бы на пользу, так она не собиралась допустить, чтобы их отношения с Ивэном зашли слишком далеко.
– Мой брак с Джередом Ридом не подлежит обсуждению, – сказала она непререкаемым тоном.
– А что же подлежит? Кори, я не собираюсь уходить отсюда без тебя.
Она кивнула с проницательным видом.
– Настоящий подход пещерного человека. Это срабатывало, когда ты разъезжал по турнирам? – с любопытством спросила она.
– Не знаю. Не пробовал.
– Не пробовал, – покорно повторила она. – Да тебе и не нужно было пробовать. Женщины, должно быть, выстраивались в очередь, чтобы иметь возможность провести время с неотразимым Ивэном Томасом.
– Не было никаких очередей, – тихо сказал он. – Во всяком случае, ничего важного. Кроме того, теперь это уже не имеет никакого значения. Все, что мне надо, – это ты.
– Прости, я не могу быть с тобой, – беззаботно ответила она, стараясь побороть внутренний голос, призывавший ее прекратить вести себя как дура, заклинившаяся на смехотворном самоотречении. С удивительным хладнокровием она прибавила: – Однако я знаю группу мальчиков, которые с огромной радостью примут тебя в свою жизнь.
– Почему же я не могу быть одновременно и в их жизни, и в твоей?
– Это невозможно, – твердо настаивала она. Она не собиралась рассказывать о Джереде и о той ужасной опустошенности, которую он оставил в ее душе, уйдя из ее жизни. Не собиралась она также говорить о том, кто нуждался в ее любви, о попавшем в беду младшем брате, который скоро снова войдет в ее жизнь. Больше там нет места ни для кого. Ни теперь. И никогда.
Ивэн неотрывно смотрел на нее, и в его глазах была боль, боль, которой она прежде в них не замечала.
– Ты обязана подробнее объяснить мне все это, – тихо настаивал он. – Ты вытащила меня из моего глупого уединения, если ты помнишь. Ты не можешь теперь оставить меня совсем одного.
– Ты не будешь один. У тебя будут мальчики.
– Мальчики – это не ответ, – сказал он, все еще отказываясь признавать, что он уже связал с ними свою судьбу, что они могут быть его будущим, так же, как и Кори.
– Все остальное невозможно, – отрезала она.
– Просто сказать, что это невозможно, еще недостаточно.
Кори покачала головой, желая, чтобы все у них было по-другому, и зная, что это лишь пустые мечты.
– Это единственное объяснение, которое ты получишь.
Они смотрели друг на друга: сердитые, уязвленные и непокорные. Казалось, была достигнута ничья между двумя одинаково упорными людьми, один из которых не хотел терпеть поражение, а другая стремилась добиться полного разрыва. Они смотрели друг на друга, не мигая, не улыбаясь, никоим образом не проявляя тех страстей, которые рвались наружу, оставляя ощущение неудовлетворенности и сожаления.
Первым заговорил Ивэн. Его голос был удивительно спокойным по сравнению с эмоциями, бушевавшими, как она полагала, в его душе.
– Ладно. Твоя взяла.
Маленькая частичка Кори сморщилась и умерла от этих слов, произнесенных обыденным тоном, от той легкости, с которой он шел на уступки, но она старалась сохранять безразличное выражение на лице. Такая дура! Она хотела, чтобы он яростнее сопротивлялся, чтобы перебросил ее через свое плечо и увез или сделал бы что-нибудь столь же неожиданное, вырвав инициативу из ее рук и сделав ее дальнейшее сопротивление невозможным. Вместо этого он просто сдался.
«Ты странная, – сказала она себе, – очень странная. Этот человек поступает именно так, как ты просила, а ты хочешь, чтобы он передумал». – Она так увлеченно отчитывала себя за свою глупость, что едва слушала его.
– Я не буду стараться вовлечь тебя в те отношения со мной, которых ты не хочешь, но я желал бы заключить с тобой соглашение.
– Какое еще соглашение? – спросила она скептическим тоном.
Он глубоко вздохнул и сделал то, что, как он шал, было необратимым шагом в будущее.
– Я помогу мальчикам, а мы с тобой будем проводить некоторое время вместе, чтобы лучше узнать друг друга.
Она пристально посмотрела на него, и он добавил быстро:
– Только как друзья, конечно. Я пальцем тебя не трону.
Противоречивые чувства охватили Кори, когда она услышала его просьбу. С одной стороны, она знала, что ему стоило выразить ее. Он давал согласие на работу, которая означала признание того, что его прошлая жизнь осталась позади. Своей просьбой он показывал, как много она значила для него. Было бы несправедливо по отношению к мальчикам, и к нему тоже, лишить его возможности на новое будущее. И все же для нее это был капкан. Она знала это так же хорошо, как будто бы у него были захлопывающиеся створки и огромные, похожие на когти зубы, собирающиеся схватить ее. Она бросила на него яростный взгляд, в ее карих глазах сверкали молнии.
– Это же шантаж, – заявила она.
Он просто улыбнулся ей в ответ, нисколько не смущенный предъявленным обвинением.
– Верно.
– Ты предатель!
– Возможно.
Она размышляла об этом, а он стоял и, не моргая, смотрел на нее проникающим в душу взглядом зеленых глаз. На его лице играла улыбка. Наконец он вздохнул:
– Встретимся на кортах через 45 минут.
Глава7
В последующие несколько дней Ивэн, казалось, был удовлетворен тем, что проводил один-два часа ежедневно с Кори, Карин и мальчиками на спортплощадке. Сперва она ждала, что он будет предъявлять права на ее время, постарается остаться с ней наедине. Когда же этого не случилось, она наконец успокоилась и с удовольствием стала проводить с ним время. В конце концов, она признала тот факт, что он сдержал слово насчет чисто дружеских отношений и неприменения давления. Хотя это и беспокоило ее, в чем она не хотела разбираться, она была благодарна за этот покой, так как не была готова справиться с ситуацией, в которой оказалась.
Однако просто наблюдая за ним изо дня в день, разговаривая после того, как тренировки давно закончились, она стала ощущать мягкое воздействие всего этого на ее чувства. Она стала уважать его интеллигентность, трезвый ум и поняла, что его эмоции действительно глубоки, что она прежде лишь предполагала. Особенно ей импонировали его природный педагогический талант, его теплота и умение дать каждому мальчику возможность почувствовать, что он уникален и талантлив. Она видела, что он начал проявлять к ним почти такое же внимание, как и она, и уже одного этого было достаточно, чтобы тронуть ее до глубины души.
Кроме того, дети расцвели от его заботы. Робкий молчаливый Джейсон вчера сумел произнести целых два предложения подряд, не заикаясь. Кельвин потихоньку учился умению постоять за себя при столкновениях с более сильными членами группы. И все они смеялись и улыбались, как дети. Раньше же они слишком часто казались затравленными и одинокими.
Что касается их занятий на кортах, то они настолько быстро все схватывали и их успехи были столь очевидны, что она была уверена в том, что по крайней мере один-два мальчика скоро смогут участвовать в турнирах. Они уже говорили о том, чтобы ввести их в число участников состязания среди юниоров в Чарльзтоне в самом ближайшем будущем. Эта возможность привела Кори в такое волнение, что она с трудом могла сдерживаться, но Ивэн предупредил ее, что еще не время обнадеживать мальчиков.
Так как все их мысли и разговоры были связаны почти исключительно с мальчиками и их будущим, то к концу недели они могли сидеть вместе в мирной тишине, при этом Кори не испытывала нервного напряжения. В пятницу вечером, когда последние лучи солнца гасли, а воздух становился прохладнее, они сидели на капоте ее машины и следили за тренировкой. Они не говорили, только время от времени давали указания тому или другому мальчику.
Внезапно, когда она меньше всего ожидала этого, Ивэн спросил лениво:
– Как насчет того, чтобы пойти завтра в кино?
В тот же момент сердце Кори бешено заколотилось в грудной клетке. Ее с таким трудом завоеванное спокойствие было нарушено, как будто бы он предлагал романтическое свидание при луне со свечами и розами. «Где только черт носит Карин, когда она так нужна? – думала она в отчаянии. – Почему из всех дней она выбрала этот, чтобы уйти с тренировки и заняться стиркой, или вышиванием, или чем-то столь же смешным? Потому что ты сама предложила ей это, ты, идиотка! – вспомнила она. – Ты думала, что находишься в безопасности. Поделом тебе! Тигр никогда не меняет своих привычек, он лишь скрывает их». Худшее заключается в том, думала она, что она лишь дурачила себя, полагая, что у нее выработался иммунитет к чарам этого человека. Должно быть, когда сердце бьется так сильно, как у нее, к пациентам вызывают врача.
– В кино? – пролепетала Кори, предпринимая героические усилия для того, чтобы ее голос не дрожал.
– Почему бы и нет? – произнес он, все еще не глядя ей в глаза. – Если, конечно, у тебя нет других планов на завтра?
– Нет, я свободна, – сказала она наконец, напоминая себе, что это было частью соглашения. Друзья многое делают вместе: ходят в кино, обедают, просто беседуют. Даже если эти друзья мужчина и женщина, предположила она. У нее прежде не было именно таких отношений, поэтому она не была уверена насчет правил. Это не выглядело так, как будто он нарушал свое обещание. Она старалась поглубже заглянуть ему в глаза, чтобы попытаться прочитать его мысли, но он намеренно смотрел в сторону кортов.
– Мне кажется, что днем будут показывать новую комедию. Ну так как? – предложил он и меланхолично добавил: – У меня кое-какие дела вечером.
По какой-то причине, которую Кори не хотела выяснять, сердце у нее упало. Зато гнев начал закипать. Он хотел повести ее на дневной сеанс, а затем вечером пойти на свидание с какой-то другой женщиной! Этот человек идиот, безразличный, эгоистичный, двуличный: тип. Она свирепо посмотрела на него и стала готовить резкий ответ, но весьма мудро поступила, в последнюю минуту прикусив язык.
Это именно то, чего, как она говорила, ей и хотелось. Не так ли? Он лишь пытался выполнить ее просьбу. У нее не было права ожидать от него, чтобы он потерял вечер с женщиной, которая не бросится тут же к нему в кровать. Она хотела, чтобы он вышел из своей им же созданной изоляции и снова стал бы наслаждаться жизнью, а именно это он теперь и делал. Она должна радоваться, что он так серьезно отнесся к ее совету.
Нет! Ей это не нравилось!
Она мельком взглянула на него и увидела, что его глаза смеялись. В его взгляде было озорство, сознательное стремление вызвать ее ревность. Она видела это с такой же ясностью, как и желтый мяч, летящий прямо ему в живот. Она воздержалась от комментариев и в том, и в другом случае и получила хоть некоторое удовольствие, когда мяч ударил его.
Он заморгал глазами, с любопытством посмотрел на нее, держа мяч у нее прямо под носом.
– Ты видела, как он летел?
– Видела что? – спросила она невинным тоном.
– Мяч. Ты его видела и не предупредила меня.
– Зачем мне надо было делать это?
Внезапно он улыбнулся ей, и ее удовлетворение сменилось пониманием того, что он в точности знал, почему она это сделала, и считал это не только смешным, но и очень просто объяснимым. От этого перспектива пойти с ним в кино на дневной сеанс или на вечерний показалась ей намного опаснее, чем она себе представляла.
Когда Ивэн заехал за Кори в субботу сразу после ланча, на ней были джинсы и толстый вязаный свитер, доходивший ей почти до колен и полностью скрывавший ее фигуру. Хотя ветер был холодным, у него было забавное ощущение, что она надела этот толстый, огромного размера свитер для защиты от него, а не из-за погоды. Она, несомненно, догадывалась, что его намерения были не так уж чисты, как он прикидывался.
Они и не были. Ему очень хотелось прямо сейчас нагнуться и поцеловать ее, забраться рукой под этот свитер, чтобы почувствовать полноту ее грудей, почувствовать, как они оживают под его прикосновениями. Он с такой силой вцепился в руль, что косточки его пальцев побелели. Несомненно, его сила воли подвергалась сейчас испытанию и он надеялся, что все эти мучения не напрасны. Он посмотрел на живые черты Кори, на ее веселые глаза и понял, что он старается не зря.
По дороге в кинотеатр, находившийся в торговом центре, они беспечно обсуждали отзывы на фильм, первый показ которого состоялся накануне. Местные критики яростно не соглашались с решениями, помещенными в крупных нью-йоркских газетах, где этот фильм назывался шутовским сюсюканием для инфантильных мозгов.
– Мне кажется, нам понравится, – весело сказала Кори. – После этой недели я могу смотреть любое шутовское сюсюкание.
– Сложности в школе? – спросил он, несколько удивившись. Каждый день на спортплощадке она выглядела вполне спокойной, всегда улыбалась, а глаза светились юмором. Она всегда обнимала мальчиков, чтобы поддержать их и вселить в них энтузиазм. Она поддерживала и подзадоривала их, поддерживая его старания подготовить детей к чемпионату в Чарльзтоне. Ни разу он не видел ее в плохом настроении. Ни разу она не говорила о проблемах или неприятностях, возникших у нее в школе и огорчавших ее.
– Это была самая сложная неделя, – созналась она.
Он нахмурился, чувствуя, что в чем-то подвел ее.
– Почему ты ничего не говорила раньше? Может быть, я смог бы помочь?
– Нет, если бы ты только стал проверять курсовые и заполнять ведомости.
– Кори, ты берешь на себя слишком много, – сказал он укоризненно, чувствуя намного острее, чем с Дженифер, необходимость защищать ее. У Дженифер были тренеры и менеджеры, которые следили за тем, чтобы она правильно питалась, много спала и находилась в лучшей спортивной форме. У Кори же не было никого, и, к своему удивлению, он чувствовал свою ответственность за нее. Это было удивительное чувство, и ему оно нравилось.
– Если тебе нужно было все это делать, ты могла бы пропускать тренировки.
– Я не хочу, чтобы мальчики подумали, что я бросила их.
– Ты не приходила, когда избегала меня, – холодно напомнил он.
– Это было совсем другое дело, – сказала она, оправдываясь. – Они понимали меня, к тому же Карин была с ними каждый день. В любом случае, я не собираюсь больше так делать. Важно, чтобы их жизнь продолжалась.
– Но я-то был с ними все это время.
– Да, но… – ее голос прервался.
– Что «но»?
– Но надолго ли?
Ивэн обернулся и посмотрел на нее. По выражению ее лица он понял, что это очень серьезно. Она все еще думала, что он в любой момент может повернуться и уйти, что для него это была лишь мимолетная причуда. Он должен был признать, что именно так и думал сперва, полагая, что это лишь способ быть с ней рядом. Но день за днем мечта Кори все больше захватывала его, мечта, которая прежде была и его мечтой, а мысль о возвращении в профессиональный спорт отодвигалась все дальше и дальше, не вызывая уже боли в его душе.
– Я обещал тебе, что сделаю все, что можно для этих детей, и я сдержу свое слово, – торжественно поклялся он. Он остановил машину, выключил зажигание и взял ее рукой за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Кори, я всегда сдерживаю свои обещания.
Он почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу, и в ее глазах увидел облегчение, хотя и проглядывающее через настороженность. Он тогда понял, что его ответ имел жизненно важное значение для нее и что значение это не ограничивалось лишь его обязательствами по отношению к Тайрону, Дэви и другим, а выходило далеко за рамки всего этого. В нем был намек для нее, и она поняла это.
В кинотеатре их угрюмое настроение рассеялось. Они ели воздушную кукурузу из одного пакетика и шепотом комментировали действие фильма, разворачивающегося перед ними на огромном экране. Возможно, нью-йоркские критики и были правы в отношении содержания этой картины, но Кори и Ивэн все равно истерически хохотали. Когда он обхватил рукой ее плечи, чтобы обнять, сзади послышалось хихикание, и он инстинктивно знал, что это мальчишеское фырканье и смех не имеют к кино никакого отношения.
Оглянувшись через плечо, он увидел Тайрона, Дэви, Ленни и Джейсона, которые сидели сзади них, как четыре ангела-хранителя. Он пытался подавить тяжелый вздох, глядя на их понимающие ухмылки. Он искоса посмотрел на Кори, которая смотрела прямо на экран с видом полной невинности, взгляд ее карих глаз выражал простодушие. Он ни на минуту не поверил этим глазам. Этой женщине нужно преподавать актерское мастерство, а не литературу.
– Это ты их привела сюда, так? – прошипел он.
Она даже не пыталась врать.
– Я думала, что им понравится кино.
– А где же четверо остальных?
Она пожала плечами.
– А Карин? Я удивлен, что и она не пришла, – иронически заметил он.
Кори улыбнулась ему лучезарной улыбкой.
– У нее не получилось в этот раз. Может быть, в следующий.
Если только будет другой раз, подумал он, страстно желая свернуть ей ее хорошенькую, трусливую шейку. Он, черт подери, не собирается выставлять свои ухаживания на всеобщее обозрение перед группой озорников, как бы он ни привязался к ним.
Он провел три дня и три беспокойных ночи, вынашивая план, который свел бы на нет все ее усилия оградить себя сопровождающими лицами. Он позвонил ей в шесть часов, сразу после того, как они оба вернулись с тренировки, и пригласил ее пообедать с ним.
– Сейчас? – спросила она слабым голосом, и он знал совершенно точно, что она быстро перебирает в уме все возможные объяснения этому приглашению, сделанному в последнюю минуту, и находит все их небезопасными.
– Почему бы и нет? У меня пусто в холодильнике, и, кроме того, мне бы хотелось пообедать в чьем-либо обществе. Так ты идешь?
На том конце провода была некоторая заминка, наконец тихий голос, от которого холодок пробежал по его телу, ответил:
– Конечно.
– Прекрасно. Я заеду за тобой через полчаса, как только приму душ и переоденусь.
Одеваясь, он тихонько посмеивался, уверенный в успехе своего плана. У нее не хватит времени на этот раз собрать свои войска и окружить ими крепость. Он намеренно не сделал ни малейшего намека на то, куда он ее собирается повести.
Но он недооценил ее.
– Куда мы идем? – спросила она без особого интереса, сидя рядом с ним в машине. «Без особого интереса? Так ли это?» – подумал он.
– Я подумывал о морской пицце. Умираю, как мне хочется креветок. Тебе это подходит?
– Я вообще-то совсем не люблю продукты моря, – сказала она, и у него возникло мимолетное подозрение в том, что она бессовестно врет.
– Может быть, мы посмотрим, что это за новая закусочная, где подают гамбургеры? Это примерно в миле отсюда. Я слышала, что там делают огромные гамбургеры и ты сам кладешь в них начинку с больших блюд: свежий салат, помидоры, чили, сыр, все что угодно, это не забегаловка быстрого обслуживания. Это, говорят, настоящий фирменный ресторан высшего класса. Думаю, у них есть и джаз-оркестр.
– Помнится, ты говорила мне, что терпеть не можешь джаз.
– Разве? – невинно спросила она. – Верно, это не моя любимая музыка, но ведь тебе джаз нравится.
– Я хочу повести тебя в лучший ресторан с морской едой на всем Восточном побережье, а ты хочешь гамбургер в закусочной, где играют ненавистную тебе музыку? – спросил он, скептически поднимая светлые брови.
– Я не то чтобы не люблю его. Я просто не понимаю, когда каждый музыкант играет свое.
– Зачем же тогда подвергать себя мученьям? Кроме того, я уверен, что там, куда я тебя веду, подают и бифштекс, если морская пицца кажется кому-то непривлекательной.
С уст Кори слетело что-то похожее на легкий вздох, и этого было достаточно, чтобы он почувствовал себя виноватым, играющим чужими судьбами, хотя у него и возникло слабое подозрение, что на самом деле манипулировать собираются им.
– Думаю, что для тебя это очень важно… – сказала она, глядя на него широко раскрытыми карими глазами, взгляд которых должен был обозначать полную и безоговорочную капитуляцию. Густые черные ресницы вздрогнули чуть заметно, заставляя сильнее забиться его сердце.
– Я действительно хотела бы пойти в этот новый ресторан с гамбургерами. Некоторые из наших преподавателей рассказывали о нем, и у меня слюнки текли, – сказала она и тихонько вздохнула, всем своим видом изображая полную покорность. – Я уверена, что никогда не смогу попасть туда. Ладно, поехали в твой морской ресторан.
Испытывая фатальное чувство неизбежности, Ивэн сдался. Соблазнительная прелесть этих глаз, наверное, заставила бы и стадо львов следовать за ней, куда бы она ни шла.
Его нисколько не удивило, что через пятнадцать минут после того, как они вошли в ресторан, Тайрон, Мартин и Кэвин неторопливо вошли туда же и умудрились найти три свободных стула, которые они тут же подтащили к их столику.
– Эй, Ивэн, Кори, – воскликнул Тайрон и сел. – Вы, ребята, часто выходите на люди. Мы повсюду натыкаемся на вас.
– Подумать только! – сказал Ивэн с ноткой сарказма в голосе, заставившей Кори кинуть на него быстрый взгляд.
– В следующий раз они будут выскакивать из кустов у тебя в палисаднике, – тихо пробормотал он.
– У меня в палисаднике нет кустов, – нежно ответила Кори.
– Ну что ж, несколько легче, но, думаю, они найдут, куда спрятаться.
– Вы, ребята, хотите, чтобы мы сели за другой столик? – предложил Тайрон, заметив, что они понизили голос. – Мы понимаем намек, если вам хочется остаться наедине.
На какой-то момент Ивэн почувствовал себя виноватым. Слишком часто и слишком много людей, по-видимому, требовали от Тайрона, чтобы он не мешал, и делали это гораздо менее нежно, чем Ивэн – приглушенным шепотом.
– Нет. Конечно же, нет. Мы всегда рады вас видеть, парни.
Лица всех троих засияли, Кори смотрела с облегчением, и Ивэн был даже немного счастлив тем, что сумел дать чуточку радости четырем людям, сидящим за его столиком. Однако, если дела у них с Кори и дальше будут идти с такой же скоростью, то они оба уже будут опираться на палочку к тому моменту, как им удастся спокойно провести вечер наедине, не говоря уже о более пылкой встрече, которая, как он надеялся, доказала бы ей раз и навсегда, что их судьба – быть вместе.
В этот вечер, высаживая Кори, у которой был очень самоуверенный вид, и мальчиков у ее дома, он принял решение. Если она была настолько напугана, что ей требовалась защита группки мальчиков, тогда ему остается просто определить, как побить ее с помощью ее собственных методов. Возможно, если она увидит, что он ее понял, то успокоится и рискнет прийти к нему на свидание без сопровождающих.
На следующий день он попросил помощи у Тайрона и остальных.
– Так чего нам надо делать? – недоверчиво спрашивал Тайрон. – Эй, кореш, я не играюсь ни в какие празднички накануне всяких святых. Это все для мелкоты.
– Не играю и накануне Дня Всех Святых, – поправил Ивэн.
– Пусть так. Я не хочу путаться ни с каким костюмом.
Ивэн начал снова поправлять его, но скоро бросил это дело, решив заниматься чем-нибудь одним.
– Подумайте только, какой сюрприз будет для Кори, когда все мы появимся перед ней в костюмах. Это развеселит ее.
Тайрон странно посмотрел на него… – Мне что-то кажется, что ее не нужно развеселять. А вам, парни, она тоже кажется веселой? – Он обвел глазами семь лиц, на которых был написан нескрываемый интерес.
– По мне, так она в порядке.
Ивэн с трудом удерживался от того, чтобы не поднять взор к небу. Ему, наверное, следовало поговорить с ними по-мужски и покончить с этим. Если бы он сказал Тайрону, что ему нужно тело этой женщины, то мальчик, возможно, помог бы ему взобраться по лестнице в ее спальню. Вместо этого он прибег к смехотворной уловке, утверждая, что хочет подбодрить женщину, которая ни разу не проявила никаких признаков угнетенного состояния перед этими детьми.
