Текст книги "Все за любовь"

Автор книги: Шерил Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 5

Когда Кори на следующий день после занятий в школе пришла на спортплощадку, то там уже были натянуты новые сетки, а мальчики с восторгом рылись в огромной коробке, в которой лежали восемь самых лучших ракеток и десяток упаковок с ярко-желтыми мячами.

– Откуда все это? – спросила она. Кори отлично знала, что это не подарок от альтруистически настроенной феи, посылающей детям гостинцы, когда у них выпадает молочный зуб. Она не могла в это поверить, хотя у Дэви, кажется, не было переднего зуба, который, она могла поклясться, еще вчера был на месте. От этого его улыбка стала еще неотразимее, чем прежде.

– Это прислал Ивэн, – ответил Тайрон. Он наклонил голову и задумчиво разглядывал Кори.

– Он прислал это, хотя ты проиграла пари вчера вечером. Должно быть, это за твой поцелуй.

– Тайрон! – забормотала в тревоге Кори.

Хор заинтересованных голосов спросил:

– Что за поцелуй?

На минуту они забыли о новом спортинвентаре, лежащем перед ними.

– Ну же, Кори, расскажи нам. Что за поцелуй?

– Нет, болтунишки, я не собираюсь ничего вам рассказывать, – ответила она, бросив на Тайрона строгий взгляд, который, по всей видимости, не произвел на него никакого впечатления.

– Этот Ивэн грандиозный мужчина, правда, Кори? – сказал он, озорно ей подмигивая. Он так же легко угадывал чужие мысли и настроения, как и Карин. Такая особенность двадцативосьмилетней женщины, знавшей ее многие годы, была весьма неприятной. В тринадцатилетнем же мальчике она просто приводила в замешательство.

– Да, грандиозный. Действительно, – согласилась она, думая о бесконечной ночи, которую она провела без сна. Эта ночь была заполнена образами красивого сильного и в то же время ранимого человека, чей поцелуй заставил ее первый раз за многие годы почувствовать себя женщиной. Прежде чем этот образ смог вновь отвлечь ее и завладеть ее мыслями, она почувствовала, что Дэви тянет ее за руку.

– Эй, Кори, жаль, что тебя не было здесь, когда это привезли. Какой-то парень из магазина приехал сюда на большом грузовике, сразу после того, как мы пришли, – рассказывал он, возбужденно махая ракеткой. – Он даже помог нам натянуть сетки. Это самые лучшие. Он так сказал. Он сказал, что им не будет сносу. Это же фантастика, правда, Кори?

– Фантастика, – безразличным тоном ответила Кори, удивившись отсутствию у себя энтузиазма. Разве не об этом она мечтала? Конечно же, об этом, твердо сказала она самой себе. Но ей пришлось признаться, что она также надеялась, что Ивэн и сам придет сюда, и она не могла справиться с гнетущим разочарованием от того, что, несмотря на растущую близость, даже дав ей понять, как он хотел ее, он решил сегодня не появляться. Странно, но она почувствовала себя брошенной, хотя постоянно твердила себе, что его присутствие необходимо только ради детей.

Она вздохнула. Ничего не поделаешь. Мальчики были все в сборе, а так как Ивэн не пришел, то ей следовало уделить им все свое внимание. Они, конечно же, не заслуживали того, чтобы она охлаждала их пыл. Она глубоко вздохнула и изобразила на лице улыбку.

– Ладно, парни, начнем, – оживленно заговорила она, поделила их на пары и заставила идти на корты. – Посмотрим, лучше ли вы будете играть с помощью этого нового прекрасного инвентаря. Я хочу, чтобы вы потренировали те приемы, которым вчера обучал вас Ивэн.

Она старалась в точности припомнить, что он говорил им, и копировать его стиль работы, но все было напрасно. Отсутствие у нее настоящего опыта проявлялось теперь более явно, чем всегда, в особенности, когда мальчики узнали вкус действительно профессиональной тренерской помощи. Сожаление, что Ивэн отсутствовал, нарастало в ней с каждой минутой, а мальчики бессознательно лишь подливали масла в огонь.

– Кори, Ивэн нам не так показывал, – прямолинейно заявил Ленни, после того как она объяснила левый боковой удар. – Я помню, что он говорил. Он требовал, чтобы мы держали ракетку вот так.

– Ну и держи так ракетку, – с раздражением обрезала она.

Внезапно восемь пар глаз удивленно уставились на нее. Кори никогда не выходила из себя. Она сама была не меньше их поражена столь резкой переменой в ее обычно радужном настроении.

– Эй, Кори, в чем дело? – осторожно спросил один из них.

– Ни в чем. Извините, – сказала она решительно и улыбнулась. – Наверное, я просто устала. – Такой ответ, по-видимому, удовлетворил их, но не ее. Она знала, что ее нервы были на пределе от ожидания человека, явно не собиравшегося приходить. Она также осознавала, что теперь больше чем когда-либо она ощущала свою некомпетентность и негодовала на Ивэна за то, что он показал мальчикам, что может настоящий тренер, а затем бросил их ради своего мерзкого настроения.

Хуже всего то, что это ее вина. Она притащила его сюда с самыми лучшими намерениями. Но вместо того, чтобы просто объяснить его визит, она обнадежила их. Они думали, что он вернется. Что касается ее, то пусть Ивэн Томас сидит в своей проклятой изоляции до скончания века, но дети заслуживают лучшего. Они не заслужили того, чтобы кто-то входил в их жизнь и тут же выходил из нее, как супермен, присланный на короткий срок.

– Попытаемся еще раз, – сказала она, стараясь говорить с энтузиазмом. – У нас получится.

К сожалению, у них ничего не получилось, и через несколько минут стало ясно, что сегодня ни у кого душа не лежала к игре. Первый раз, насколько она могла припомнить, так быстро закипали страсти, и мальчики ужасно расстраивались, оттого что не могли хорошо играть. После вчерашней успешной тренировки они, по-видимому, ожидали от себя гораздо большего, да и от нее тоже. Возможно, они хотели чересчур много.

– Мне больше не хочется играть, – сказал наконец Дэви, сердито бросая ракетку на землю.

– Эй, что с тобой? – возмутился Тайрон. – это же новая ракетка. Ты что, хочешь сломать ее?

– Она металлическая. Ее не сломаешь.

– Послушай, это не дело, парень. Какая муха тебя укусила?

– Сегодня здесь неинтересно, – пожаловался Дэнни, выражая, как поняла Кори, по их тихому одобрительному бормотанию, общее мнение.

– И не должно быть интересно. Мы ведь учимся играть в теннис, – вступил Ленни, стараясь спасти положение с помощью логики. – Мы учимся, тренируясь. Правда, Кори?

Прежде чем Кори успела сказать хоть слово, Дэви заметил:

– Да, но мы ведь ничему не учимся. Для этого нужен хороший тренер.

Говоря это, Дэви не собирался быть жестоким, но его слова, произнесенные с бездумной прямотой, свойственной юности, ударили Кори в самое сердце. Долгие месяцы она пыталась, как проклятая, сделать все возможное, и Карин тоже, а теперь после одного дня занятий с великим Ивэном Томасом она уже была нехороша для них. Внезапно весь ее гнев и усталость прорвались наружу. Жаль, что все это она изливала на них, а не на настоящего виновника происшествия.

– Послушайте, вы, неблагодарные мальчишки. Я делаю все, что могу, – сказала она, и ее глаза наполнились слезами. Она яростно смахнула их. – Если это вам не подходит, то идите ищите вашего чертового тренера.

У мальчиков был такой вид, как будто бы на их глазах из доброй феи она превращалась в свирепую фурию. Она зашагала прочь от них. Тайрон не отставал от нее. Остальные поспешно пошли за ними.

Тайрон неловко обнял ее за плечи:

– Прости, Кори, мы знаем, как ты стараешься. – Он посмотрел на остальных: – Правда, парни?

– Да.

– Конечно.

– Мы не хотели сказать ничего плохого, Кори. Честно. Ты наш лучший друг, – сказал Ленни, глядя широко раскрытыми искренними глазами из-за стекол очков.

Чувствуя комок в горле, она обняла Тайрона и постаралась улыбнуться остальным, особенно Ленни, который выглядел подавленным после этой вспышки. Улыбка замерла на ее губах. Она вздохнула:

– Я знаю, вы не хотели. Я тоже виновата. Почему бы нам не поступить по совету Дэни и не сделать сегодня перерыв в занятиях? Может быть, завтра у нас будет больше желания поиграть в теннис.

– Ты уверена, Кори? – с сомнением спросил Тайрон. – Если хочешь, мы останемся.

– Тренировки для вас, а не для меня, парни. Думаю, что вы заслужили отдых, если вам этого хочется. Вот возьмите и купите себе гамбургеров. – Она протянула им деньги и смотрела, ка кони направились вдоль улицы. Тайрон задержался на минутку, отстав от других. Он казался обеспокоенным.

– Ты сердишься на нас, Кори?

– Ни чуточки, Тай, – серьезно сказала она. – Просто у меня сегодня, наверное, трудный день.

Он посмотрел на нее. В его взгляде светилась мудрость, не свойственная его возрасту.

– Почему бы тебе не повидаться с этим пижоном? – сказал он, затем вскочил на велосипед и уехал, прежде чем она успела прийти в себя от изумления, не то чтобы ответить.

Повидаться с пижоном!

Она тихонько засмеялась. Для человека, мыслящего столь прямолинейно, как Тайрон, все было просто. Он не понимал тонкостей и не был знаком с дипломатией. В его мире, если раздумывать над дипломатичностью своих поступков, быстро заработаешь синяк под глазом, пока будешь обдумывать, что тебе надо сказать. Если же ты не дурак, то ты будешь сперва действовать, а потом уже подумаешь о вежливых фразах.

Ну что же, думала она с возрастающей решимостью, почему бы и нет? Эти дети, черт возьми, заслуживают лучшего отношения, да и она тоже! Должна же прошлая ночь что-то значить для него. Для нее она, несомненно, кое-что значила, признавала она это или нет. Теперь же этот человек поступал как самовлюбленный подонок, но она не собирается так просто отпустить его.

Она вскочила в машину и поехала прямо к нему, по дороге подогревая свою ярость. Когда она остановила машину у его дома, она готова была встретиться с ним лицом к лицу и высказать ему все, что она о нем думает и даже несколько больше.

Она одновременно нажала на кнопку звонка и стала колотить руками в дверь. Она несколько удивилась, когда он с грозным видом распахнул дверь. Еще более ее поразило то, что на нем ничего не было, кроме полотенца, повязанного на бедрах. Его волосы были мокрыми, капли воды блестели на голых плечах и на светлых волосах, покрывавших его грудь. Она подавила вздох благоговейного трепета, решительно напомнив себе, что этот великолепный образец мужской красоты был ее врагом.

– Какого черта? – Его глаза широко раскрылись, а голос прервался. – Кори, – нежно сказал он. При звуке своего имени, сорвавшегося с его губ, Кори почувствовала, как мурашки побежали у нее по позвоночнику. – Что ты здесь делаешь?

Она не стала обращать внимания на мурашки, на теплый взгляд его глаз, на его почти обнаженное тело и вместо этого сосредоточила свои мысли на восьми огорченных ребятишках и на столь же расстроенной женщине.

– Вы умный человек. Так что же, вы думаете, я здесь делаю? Я собираюсь как следует отругать вас.

К ее пущему раздражению, на его лице появилась недоверчивая улыбка.

– Правда?

– Клянусь твоими теннисными туфлями восемнадцатого размера: это именно так. Как ты смеешь обнадеживать этих детей, а потом бросать! – кричала она, стараясь пройти мимо него в дом. Ее грандиозное появление несколько утратило свое величие, а пыл ее слегка поумерился, когда, пытаясь протиснуться в небольшое пространство между ним и дверью, она прикоснулась бедром к его голым ногам. Мгновенно горячее пламя охватило ее, но она знала, что его нужно быстро погасить. В противном случае, она полностью потеряет самообладание, а ей, как никогда, нужна ясность сознания, если она хочет отчитать его с королевской суровостью, как он того заслуживал.

Она с топотом ворвалась в гостиную и бросилась на диван. Этот человек был выше ее, что давало ему несомненное преимущество с любой точки зрения, но, может быть, если она будет сидеть и коленки у нее перестанут дрожать, она сможет окинуть его величественным взглядом. Она попыталась это сделать, глядя в точку, находящуюся несколько выше его груди, где-то в районе носа. От этого он не перестал улыбаться. Наоборот, он больше, чем когда-либо, казался готовым весело рассмеяться. Он явно не относился к ней серьезно. Это еще больше разъяряло ее.

– Идите оденьтесь, – резко сказала она.

– Зачем? – спросил он невинным тоном. – Разве это беспокоит вас?

– Конечно же, нет, – сказала она не совсем уверенно. – Просто я не хочу отвечать за то, что у вас будет воспаление легких.

– Конечно, – насмешливо проговорил он. – Постарайтесь не забыть то, что собираетесь мне сказать. Я бы не хотел, чтобы ваш гнев утих, пока я буду отсутствовать. Не могу дождаться, когда вы мне все выскажете.

«Черт возьми», – пробормотала она, когда он, все еще улыбаясь, вышел из комнаты. Пока он переодевался, она снова и снова напоминала себе, какой он предатель, так что все еще была в прекрасной форме, когда он вернулся в комнату в джинсах и спортивной рубашке.

«Это лучше, чем полотенце, – решила она, – но не намного: и в одежде его мускулы были отчетливо видны. – Все это не так уж и важно», – упрекнула она себя, затем снова посмотрела на него, чтобы все поставить на свое место.

– Вы трус, Ивэн Томас! – грозно начала она, затем, из любви к искусству, добавила несколько еще более уничижительных фраз: – Жалкий трусишка! Цыпленок! У вас столько же сообразительности, как у старого вонючего енота, который пытается перейти автостраду в час пик.

Это, как она с удовлетворением заметила, стерло улыбку с его лица. Действительно, его глаза стали похожи на сверкающие кусочки льда, в которых светится отраженная зелень леса. Она вздрогнула. Может быть, она перестаралась самую малость.

Он сел рядом с ней настолько близко, что их бедра касались. Его тело было твердым, как гранит. Он не отодвинулся ни на миллиметр. В глазах его также выражалась непреклонность.

– Скажи это еще раз, – тихо произнес он. Она удивилась, с какой угрозой могут звучать четыре коротеньких слова, в особенности, когда уголки его губ сурово изогнулись.

Она глубоко вздохнула. Ну что же, она зашла уже слишком далеко. Раз уж так вышло, можно и завершить начатое.

– Ты, глупая эгоистичная вошь! Ты думаешь, что если ты прислал несколько мячей, ракеток и пару сеток, то сумел отделаться от нас.

Он выглядел удивленным, угрожающее выражение исчезло с его лица. Это еще не спасение, но все же.

– Я думал, это все, что тебе было нужно.

Она колебалась, и Ивэн почувствовал, что она не была уже так уверена в себе, как в тот момент, когда она ворвалась в дом.

– Да, было, – сказала она вызывающе.

– Было? – заинтересовался он.

– Этого недостаточно! – возмутилась она. – Видел бы ты их сегодня, как они старались смириться с тем, чему я их учила. Смешно было смотреть. Грустно. Хуже даже, чем в первый раз, когда они взяли в руки ракетки. Ты им нужен.

– А ты? – спросил он, с любопытством соображая, не из-за этого ли весь сыр-бор разгорелся. Недоставало ли ей его? Это дало бы новый поворот их непрекращающейся борьбы умов, хотя он не знал, к лучшему ли это. Это была одна из причин, почему он не пришел сегодня. Внезапно ночью в его голове интуитивно вспыхнуло понимание того, что близость с Кори означает также сближение с этими детьми, а он хорошо знал, что это значит. Он постепенно сумел убедить себя в том, что его интерес к Кори не стоил окончательного признания того факта, что его карьера окончена. Но теперь, видя ее сверкающие глаза и порозовевшие от праведного гнева щечки, он понял, что ради нее можно пойти на все. Он хотел ее больше, чем прежде, и, если он хоть сколько-нибудь знал женщин, она хотела того же.

– А как же я? – гневно возмущалась она, стараясь, чтобы он опустил глаза под ее взглядом. Он смотрел ей прямо в глаза и видел по ее волнению, что выиграл этот раунд. Он решил пока не праздновать победу и задал еще один каверзный вопрос.

– Что же тебе нужно, Кори?

– Это не имеет значения.

– Думаю, что имеет, – мягко произнес он, с удовольствием замечая дрожь в ее тихом голосе. Эта женщина, несомненно, чувственна. Он сделал ставку на то, что с почти полной уверенностью мог считать своим преимуществом. – Я хочу знать, что точно тебе нужно. Скажи.

Видя, что она упорно продолжает хранить молчание, он медленно нагнулся и слегка прикоснулся губами к ее губам.

– Может быть, это?

Кори старалась уйти от поцелуя, но тело отказывалось повиноваться ей. Когда его губы вновь встретились с ее, она полностью отдалась этому поцелую. По сравнению с этим, поцелуй в отделении скорой помощи и поцелуй вчера ночью представлялись детской игрой. Ивэн казался охваченным яростным голодом, когда его губы штурмом брали ее, упиваясь их вкусом, а затем, когда у нее уже не было сил сопротивляться, нежно ласкали их.

Неистово борясь с бушевавшими в ней чувствами, Кори была поражена, с какой легкостью ее тело подчинялось требовательным прикосновениям и вновь жаждало их. Ее соски болели от желания почувствовать ласку его рук. Затем ее всю охватил восторг, когда это прикосновение, даже через одежду, оказалось намного приятнее, чем она могла мечтать. Он расстегнул молнию на ее тренировочной курточке, и та легко соскользнула с ее плеч, и крепкие, сильные пальцы стали дразнить ее через тонкую спортивную рубашку.

И только когда он нежно потянул за рубашку, стараясь вытянуть ее из тренировочных брюк, она поняла и телом, и умом, куда он клонит. Они не собирались играть в вопросы и ответы. Действительно, в этом не было ничего банального. Это было самое серьезное обольщение. Она видела это по блеску глаз Ивэна, чувствовала это своей обнаженной кожей.

Что все-таки произошло? Она пришла сюда, чтобы сказать этому человеку, что он бесчувственный прохвост, постоянно впадающий в спячку, а он совершенно неожиданно стал вести себя таким же затворником, как осетр во время брачного периода. И хуже всего то, что она отвечала на его ухаживания, вместо того, чтобы дать ему пощечину, как он того заслуживал. Это не лезло ни в какие ворота. И прежде чем она успела все это сообразить, она решила, что лучше всего сейчас быстро удалиться.

– Мне нужно идти, – сбивчиво забормотала она, дрожащими руками заправляя рубашку и стараясь, глядя невидящими глазами, отыскать свою куртку, которая почему-то исчезла за спинкой дивана.

– Так кто же трус? – мягко поддразнивал ее Ивэн, когда она пятилась к двери, внимательно наблюдая за ним, как будто ждала, что он набросится на нее и не даст уйти.

И только в машине, проехав половину пути к дому, она сообразила, что не ответила на его вопрос. Но он уже знал ответ, да и она тоже. Ирония заключалась в том, что, в то время, как псе больше Ивэн выходил из своей скорлупы, она, наоборот, все глубже уходила в свою. То чувство, которое она испытывала, смущало ее, больше того, пугало. Она не должна была это чувствовать ни к Ивэну Томасу, ни к кому-либо еще.

После того что произошло у них с Джередом Ридом, она поклялась себе, что станет искать удовлетворенности в жизни другими способами: в дружбе, работе, в этих мальчиках. Так и было. Они наполнили ее жизнь деятельностью, смехом, удовлетворением.

Теперь, когда Рик должен был вот-вот вернуться домой, еще важнее, чем прежде, было держать данное себе слово находить радости жизни в том, что имеешь, и не просить большего. Она будет нужна Рику, как и прежде. Джеред, хотя и говорил, что любит ее, клялся никогда не расставаться, не смог понять глубину этой потребности и из-за этого бросил ее. Никогда больше она не рискнет полюбить человека, который не сможет понять ее преданности младшему брату.

Действительно, она никогда больше не рискнет полюбить кого-то. Боль и разочарование, когда все кончилось, были слишком мучительными.

Глава 6

В течение нескольких дней после того, как Кори появилась на крыльце его дома с глазами, мечущими молнии, и губами, имеющими вкус теплого меда, Ивэн пытался выследить ее, чтобы завершить то, что они начали, но она упорно не попадалась ему на глаза. Хотя он каждый день проходил мимо спортплощадки, разыскивая ее, к его удивлению, она не появлялась на тренировках, предоставляя Карин одной возиться с мальчиками.

Наконец однажды в солнечный день он остановился и стал наблюдать за тренировкой из окна машины. Он улыбался, видя, как, осаждаемая со всех сторон, Карин тщетно пытается удерживать этих неугомонных чертенят более или менее под контролем. Когда он дольше не смог выносить это, то неохотно выбрался из машины и пошел помочь Карин.

Его тут же окружили восемь оживленно болтающих мальчишек. Они благодарили его за спортинвентарь и требовали, чтобы он сказал им, где пропадал. Карин одарила его благодарной улыбкой.

– Как раз вовремя, – сказала она. – Вы, случайно, не примчались сюда на белом коне?

– Нет. Я простой американский мужчина, который понимает, когда леди в беде, если видит это. – Он укоризненно взглянул на мальчишек, и они тут же замолчали. – Почему вы не делаете, как вам говорит Карин?

– Да, Карин, она старается, но ни хрена не знает, – пожаловался Тайрон.

– Ничего не знает, – поправил его Ивэн, подмигивая Карин, которая с покорным видом пожала плечами.

– Он прав. Не знаю, – чистосердечно призналась она, убирая с покрасневшего лица влажные золотистые кудряшки. – Я с трудом удерживаю их, чтобы они не поубивали друг друга. Конечно же, я не научу их высокой подаче и тем более ударам с обратным вращением… или как их там еще? – Она вопросительно посмотрела на него. – После того как вы поработали с ними, они, по-видимому, считают все это важным.

Ивэн улыбнулся. Она была явно расстроена и не скрывала своего полного незнания даже основных ударов, применяемых в теннисе, не говоря уже о деталях. Он сомневался в том, чтобы она где-то занималась прежде. Скорее всего, она просто играла в теннис по воскресеньям и иногда приходила поболеть за участников состязаний. У него было такое чувство, что Кори своим желанием и упорством заманила ее, привлекла к работе над этой теннисной программой точно так же, как она делала это и с ним. Он уже физически ощущал петлю на своем горле, все крепче затягиваемую прелестными ручками Кори.

– Это имеет свой смысл, – холодно ответил Ивэн, затем приказал мальчикам вернуться на корт и ждать его. – И чтобы никаких криков. Ни единого звука. Понятно?

Они замигали в ответ на его не терпящий возражений тон и направились к кортам, бормоча: «Да, сэр» с большим уважением, отчего на лице Карин появилось выражение полного изумления.

– Как вам удалось? Даже Кори не может заставить их выполнять приказания с первой попытки, а они ее обожают.

– Я больше их.

– Угу. И не только это.

– Послушайте, они же знают, что я занимался профессиональным теннисом, естественно, что они слушают меня. Называйте это, как хотите: поклонение герою или просто понимание того, что им нужно.

Он бросил взгляд в их направлении, чтобы убедиться, что они никуда не ушли, затем снова обратился к Карин:

– Это совсем не значит, что вы с Кори не дали им прочной базовой подготовки. Я это заметил в первый же день, как попал сюда. И, конечно же, это не означает, что вы не заслужили их уважения. – Его голос стал тверже. – Сегодня я собираюсь преподать им урок уважения, прежде чем начну объяснять, как нанести решающий удар справа.

Карин засмеялась, услышав в его голосе негодование.

– Кори была права.

– В чем?

– Вы будете для них потрясающим примером.

Хотя при мысли о том, что его хотят сделать примером для этих детей, у него мороз пошел по коже, его несколько согрело то, что Кори все еще верила в него. Он подумал, делится ли она с Карин более интимными мыслями. Стараясь говорить безразличным тоном, он спросил:

– Кстати, где Кори?

При всей своей кажущейся невинности этот вопрос возымел потрясающее действие на Карин. У нее был вид очень виноватой женщины, представшей перед судом, где речь шла о ее жизни и смерти. Она смотрела то на небо, то на спортплощадку, то на пряжку на его ремне, и ни разу не встретилась с ним взглядом.

– Э-э-э. У нее сегодня дела, – ответила она наконец.

– Что за дела?

– Просто дела.

– Ага. Понятно, – сказал он, и его губы сложились в насмешливую улыбку. – Те же самые дела, которые у нее были вчера и позавчера и за день до того. Так?

– Похоже, что да.

Он продолжал свои расспросы с беспечностью, которую совсем не ощущал.

– Это не те ли важные дела, которые позволяют ей не встречаться со мной, а?

Карин затрясла головой. Ее кудряшки запрыгали, глаза вызывающе сверкали. Наконец-то она посмотрела ему прямо в лицо.

– О, не надо, – сказала она настолько твердо, что Ивэн был ошарашен. Видя, как дети вьют из нее веревки, он был уверен, что, если взяться за дело с умом, то его будет просто одолеть. Вместо этого она вдруг взорвалась, как Кори. Это было удивительно, только совсем не вовремя.

Она погрозила пальцем у него перед носом:

– Только не впутывайте меня в это, мистер. Вы с Кори взрослые люди, вот и решайте свои проблемы сами.

– Так что, у нее есть проблемы?

– Я этого не говорила.

– Но вы ведь это имели в виду. Что она говорила?

Карин вздохнула, и Ивэну стало жалко ее. Несомненно, ей приходилось выбирать между своей преданностью Кори и собственной натурой. Она показалась ему человеком, который не привык изворачиваться, а теперь ей приходилось выдумывать всякие сказки. Ему показалось также, что она была на его стороне, но не созналась бы в этом даже под дулом пистолета.

– Важнее то, чего она не говорила. И это все, – произнесла она с решительным видом, – что я собиралась вам сказать. У меня тоже дела.

Она обошла его с намного большей легкостью, чем обходила его вопросы, и ушла, не дав ему возможности попытаться вновь. Она оглянулась на него через плечо, улыбнулась кривоватой улыбкой и сказала ехидно:

– Желаю приятно провести день в обществе этих ангелочков.

В тот же вечер с поразившей его настойчивостью Ивэн раз десять проехался мимо дома, где была квартирка Кори, но, к его удивлению, он не заметил там старенькой машины, за рулем которой он пару раз видел Кори. Он позвонил попозже, но Карин поклялась, что ее нет дома.

– Вы же сказали, что не хотели в это впутываться, – ехидно заметил он.

– Я и не вмешиваюсь.

– Зачем же вы тогда покрываете ее?

– А почему вы думаете, что я лгу вам?

– Да потому, что у вас голос дрожит, как вчера, когда вы не хотели отвечать мне прямо.

Он услышал слова, произнесенные кем-то рядом с Карин, и это подтвердило его догадку о том, что Кори была дома.

– Передайте ей, что она не может прятаться от меня вечно, – сказал он.

– Это смешно, – буркнула Карин. – Скажите ей это сами.

Он услышал, что две женщины заспорили. Наконец он услышал в трубке голос Кори.

– Прощайте, – сказала она.

– Эй, подожди минутку! – Ответа не последовало, но трубку и не положили. Это был хороший знак. – Поговори со мной, Кори. Скажи, что не так.

– Все так.

– Почему же ты избегаешь меня? Конечно же, не из-за того поцелуя.

– Кто сказал, что я тебя избегаю, – возразила она, намеренно уходя от вопроса о поцелуе.

Он вздохнул:

– Знаю. У тебя дела, Карин говорила мне. Ты не знаешь, когда наконец закончишь эти дела?

– Не знаю.

– Может быть, будешь делать их всю жизнь?

Она хихикнула, не сумев сдержаться, сердце Ивэна дрогнуло от радости. Еще один хороший знак.

– Может быть, и так, – согласилась она.

– Хорошо. Я буду держать связь.

Он повесил трубку, прежде чем она могла что-либо ответить. Пусть немножко подумает над этим. После того, как она столько раз водила его за нос, постоянно ускользая от него, ей будет неплохо посидеть и подождать, пока он не объявится снова.

Остаток вечера он провел с огромным бокалом яблочного сока, думая о Кори. Он бы предпочел шотландское виски, но за годы тренировок научился избегать алкогольных напитков. Он не мог допустить, чтобы из-за Кори Рид его потянуло к спиртному, даже если она и была самой интригующей, привлекательной и приводящей в неистовство женщиной из тех, что он встретил за последнее время.

Ее красота не была, как у Дженифер, безупречной красотой длинноногой девушки с журнальной обложки. Ее, скорее, отличала решительность в сочетании с шедшим как бы изнутри сиянием, способным охватить собою весь мир. В течение нескольких дней он ощущал себя частью этого мира и, как ни пытался сдерживаться, наслаждался этим солнечным блеском, как будто никогда не чувствовал этого тепла. Ее колкости, непреклонная решимость и любовь к этим ужасным ребятишкам тронули его сердце тогда, когда он был уверен, что никто не сможет расшевелить его. Он перестал думать о себе и о прошлом и начал думать о Кори и будущем. Действительно, он не мог не думать об этой женщине, как бы ни старался. Наконец, он признал тот факт, что его подцепили на крючок, во всяком случае, в данный момент, и он преследовал ее с постоянством, не перестававшем удивлять его самого. Еще больше его изумляло то, что она не отвечала на его ухаживания, как он ожидал.

Он знал, что ее влечет к нему. То, как она страстно, чисто по-женски отвечала на его поцелуи, красноречиво свидетельствовало об этом. Она таяла в его объятиях. Ее тело было теплым, гибким и отдавалось ему. Он также ясно видел, что по какой-то причине она боялась этих чувств, боялась отвечать ему. Несомненно, кто-то ранил ее прежде. Но кто? Она никогда не упоминала ни о каких отношениях с мужчинами, никогда не произносила имен, которые могли бы иметь значение. Но должен же быть кто-то, кто воспользовался ею, предал ее, взял открытую всему миру любовь и не сумел оценить ее.

Теперь, вместо того, чтобы открыться ему, вместо того, чтобы рассказать ему о страхах и боли прошлого, как можно было ожидать от такого пылкого и прямого человека, как она, Кори, похоже, приняла сознательное решение, практически на середине поцелуя, не позволять их отношениям развиваться. Это решение было столь же смешным, как попытка заставить прорастающие желуди не вырастать в мощные дубы. Он отступил перед неизбежным, наблюдая за тем, как месяцами создаваемые оборонительные укрепления рушатся и падают под ее энергичным и не лишенным сексуальности натиском. Почему же она не могла? Неужели ее боль была настолько сильной, сильнее даже, чем его?

Он дал ей еще несколько дней, чтобы она смогла побороть одолевавшие ее сомнения. Когда же она опять не позвонила и не появилась на спортплощадке, то раздражение пересилило в нем осторожность и терпение. Он пришел к ней в школу среди бела дня, нашел ее класс и заглянул внутрь через прямоугольное окошечко в двери.

Женщина, сидящая на краешке стола, казалась настоящей профессионалкой, хотя врожденная игривость проступала через ее косметику и одежду. Блестящие волны темных волос обрамляли ее лицо и плавно падали на ее миниатюрные плечи. Темно-розовая блузка подчеркивала цвет ее щек, а ее серая юбка была как раз такой длины, что открывала нежный изгиб ее икр и соблазнительную округлость колен. Его взгляд остановился на этих коленях, а сердце забилось с удвоенной скоростью. Он хотел ворваться прямо в класс и потянуть эту юбку вниз, по крайней мере, на пять сантиметров. Разве она не знала, что может случиться с молодыми мальчиками при виде этого?