Текст книги "Все за любовь"
Автор книги: Шерил Вудс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Я уверена в этом, весело отозвалась она, – и я уйду, как только получу ваше согласие помочь мне. У этих детей ничего нет: ни приличной семьи, ни денег. Им нужен кто-то, кто бы уделял им внимание. Им нужна цель в жизни. Им нужно суметь стать членами общества.
В зеленых глазах появилось скептическое выражение, хотя в его сердце эти слова звучали раздражающе знакомо.
– И вы думаете, что теннис является решением всех проблем?
– Конечно же, нет. Но это начало. Некоторые из них уже здорово играют. Если их немного потренирует настоящий профессионал, они, может быть, смогут участвовать в соревнованиях.
– Ну что же, пусть их потренирует кто-нибудь другой. Я больше не играю в теннис и, черт возьми, я не обучаю этому. – Он не смог удержаться от злобного тона, зазвучавшего в его голосе. Она слишком многого хотела от него. – Ну, а теперь, я думаю, вам пора уходить.
Кори заморгала, видя его неподдельный гнев, но не упала замертво от ужаса, как он, несомненно, надеялся. Однако она хорошо знала, когда из тактических соображений следует ретироваться.
– Хорошо, Ивэн, – согласилась она, – ухожу. – Ивэн проводил ее до двери, затем, стоя неподвижно, увидел как она, помедлив на крыльце, посмотрела на него снизу вверх, откинув голову под невероятным углом, чтобы встретиться с ним глазами.
– Но я вернусь, – эти слова звучали решительно, как обещание.
– Послушайтесь моего совета, мисс Рид: оставьте это дело. Я не собираюсь тренировать этих детей.
Она озорно улыбнулась ему.
– Ну, конечно же, нет. Мне просто потребуется больше времени, чем я рассчитывала, чтобы уговорить вас.
И только когда она была уже далеко от дома, улыбка исчезла с ее лица, а уверенная походка превратилась в нерешительную. Она вздохнула, глядя назад на дом. Его огни светились в темноте, дразня ее несбыточным обещанием теплого приема. Они с Ивэном, может быть, и выдержали этот вечер, не пустив в ход кулаки, но их едва ли можно назвать друзьями. Это холодное, почти затравленное выражение в его глазах, говорило о том, что они, наверное, никогда и не будут ими. Она знала, что для мальчиков это будет потерей, но, к своему удивлению, еще более остро она ощущала, что это будет худшей потерей для них двоих.
Смешно, возражала она самой себе. Она пришла сюда, чтобы заключить деловое соглашение и только. В ее интересах к Ивэну Томасу не было ничего личного. Совсем ничего.
Глава 2
– Тайрон, сколько раз тебе говорить? Разверни тело, согни колени и отведи назад ракетку. – Кори нетерпеливо наставляла высокого, гибкого, босоногого мальчишку, который широко улыбался, глядя на нее поверх сетки, и не обращал никакого внимание на ее ворчание. Она не пыталась больше заставить, его носить обувь. Он говорил, что обувь, мешает ему развивать скорость, но она знала, что это не настоящая причина. Если Тайрон не мог купить самое лучшее, то он был слишком горд, чтобы носить что-то похуже. До сих пор им с Карин едва удалось наскрести денег на дешевенькие ракетки и мячи для всех мальчиков. Учительской зарплаты хватило лишь на покупку восьми пар обуви. Остальные дети удовлетворялись тем, что есть, но Тайрон отказывался.
– Вот так, – сказала она, не в силах устоять перед его широкой улыбкой и еще раз демонстрируя, что ему нужно сделать. Она послала мяч вперед ударом с подкруткой и наблюдала за тем, как он скрылся за оградой спортплощадки.
– Ну, – сказала она, устало вздохнув, не совсем так. Почему бы нам, мальчики, не сделать перерыв?
Ее предложение было встречено хором протестующих голосов.
Ну ладно, ладно. Выполняйте те упражнения, которые я вам показала, а я сделаю перерыв. Пойду поищу мяч. – Она посмотрела на них с притворной строгостью и предупредила: – Мальчики, у сетки играйте по очереди.
– Ну Кори…
– Мальчики!
– Ладно.
Она покачала головой, пряча улыбку, и направилась к фонтану. Затем она пошла в сторону в поисках мяча, который закинула за ограду. У мальчишек, казалось, была непреодолимая страсть к проявлению жестокости. Они любили, играя через сетку, запустить мяч таким образом, чтобы он ударил противника по шее или, еще лучше, ниже пояса.
«Могло быть и хуже, – успокаивала она себя, возвращаясь как раз в тот момент, когда мяч со свистом пролетел в опасной близости от уха Дэви. – Они могли бы болтаться по улицам, могли бы носить с собой ножики».
Это, несомненно, перст судьбы, что они с Карин встретили их. Хотя большинству из них едва перевалило за первый десяток, они были дикими и грубыми, дразнились и выкрикивали угрозы. Но в них было что-то, какая-то ранимость и возможность перемены, которые Кори смогла увидеть, несмотря на то, что другим они казались просто малолетними хулиганами. Возможно, это было реакцией на интуитивную потребность заботиться о ком-то. Возможно, это было проявлением ее собственной потребности… В чем? Чтобы воспитывать кого-то? Любить? Постараться исправить то, что случилось с ее братом?
Однако чем бы это ни было, она, в конце концов, убедила Карин в необходимости попытаться повлиять на этих ребятишек. На осторожные попытки установить взаимоотношения, которые две женщины предпринимали в течение нескольких дней, мальчики ответили тем, что спустили шины на любимой машине Карин.
– Ну вот, я и получила, что хотела! – ругалась Карин, когда увидела свой блестящий новенький автомобильчик с откидывающимся верхом, скособочившимся на стоянке перед спортплощадкой.
– Ты не можешь бросить их, вновь молила ее Кори. – Мы им нужны.
– Совсем мы не нужны им Их нужно на год поместить в исправительную школу.
– Карин, пожалуйста, все еще не так плохо.
– Я не уверена, что буду и дальше заниматься этим. – Стоя на четвереньках, она осматривала повреждение. Две шины были полностью спущены, третья неуклонно следовала их примеру. «Что может быть хуже?»
– Они могли изрезать шины.
– Я уверена, что они еще не додумались до этого.
– Карин…
– Кори, почему именно эти дети? На свете сотни детей, которым требуется внимание, но которые не напакостят тебе, как только ты повернешься к ним спиной. Тебе пора прекратить покровительствовать всем бесприютным, стараясь исправить то, что Рик попал в неприятную историю. Это не твоя вина, так же, как не твоя вина и то, что Джеред не смог разобраться с Риком. Джеред Рид ничтожество.
– Сколько раз говорить тебе, что я не хочу вспоминать ни о Рике, ни о Джереде, ни о моем замужестве… ни о чем-либо другом, – твердо сказала она, глядя на Карин и решительно приподняв подбородок. Ее сердце вдруг наполнилось привычной болью.
– Ну, хорошо, хорошо, – устало согласилась наконец Карин. – Я пока не оставлю это дело. Но только потому, что рядом с тобой должен находиться кто-то, обладающий благоразумием. Иначе ты, скорее всего, кончишь в тюряге за то, что внесла свой вклад в дальнейшее превращение этих малолетних преступников в настоящих головорезов.
– Это не головорезы, – горячо возразила Кори. – Они хорошие мальчики, и нам предстоит доказать это.
Глядя на них теперь, спустя лишь несколько месяцев, она радовалась, что убедила Карин стоять до конца. Она доказала свою точку зрения: после того происшествия с шинами ни у одной из них не было неприятностей с мальчиками. Действительно, они пускали в ход свои уличные приемы, только в тех случаях, когда чувствовали, что Кори или Карин грозила опасность. Когда какой-то мальчишка начал приставать к ним у дверей школы, ребята в мгновение ока появлялись на месте происшествия. Кори недовольно морщилась, слушая выражения, которые они употребляли, но не могла ничего изменить. Когда один из мужчин, которому Карин отказала, последовал за ней на теннисный корт, мальчики окружили ее, глядя на пришельца с такой угрозой, что он поднял вверх руки и ушел. После этого Карин все время приходилось удерживать их от того, чтобы они не ходили с ней на свидания на случай, если кто– либо из ее избранников потеряет над собой контроль.
«Как будто у меня целая семейка маленьких братцев для защиты», подумала она с нежностью. Она специально не задумывалась о том, что скрывалось за этим ее восприятием.
Она также беспечно игнорировала страшные вопли, раздававшиеся прямо у нее под ухом. Пока дело действительно не доходило до кулаков, она старалась не вмешиваться в их стычки. У них было не отнять умения постоять за себя.
– Я вижу, вы хорошо тренируетесь, – сухо заметила Карин, присоединяясь к Кори на краю корта. Они обе одновременно нагнули головы, увертываясь от мяча, который с силой ударился об ограду в том месте, где только что была голова Кори.
– Действительно, они сегодня хорошо работают. Только у меня скверное настроение. Я, кажется, не могу сосредоточиться.
– Почему?
– Действительно, почему? – Образ Ивэна Томаса преследовал ее как дерзкий и обольстительный дух в точение суток. Ее отношение к этому образу менялось от сострадания всякий раз, как она думала о его загубленной карьере, до ярости, когда она размышляла о его жалости к самому себе, и иногда переходило во что-то, что она воспринимала как чувственное влечение, когда она представляла себе его невероятное тело. Первый раз со времени ее распавшегося брака мужчина вызывал в ней такие ощущения. Удивленная этой нахлынувшей чувственностью, она предпринимала все усилия, чтобы взять ее под контроль, но эти попытки ни к чему не привели. С таким же успехом можно было стараться не замечать водопад, низвергающийся на тебя бурными потоками.
– Кори!
– А? – Она с отсутствующим видом взглянула на Карин, изгоняя из мыслей очень мужской и тревожный образ Ивэна Томаса в шортах. – Ты что-то сказала?
– Я спросила, что тебя беспокоит?
– Ничего.
– А Ивэн Томас?
Карин чертовски хорошо все чувствовала. Вот что значит дружить со школьной скамьи: друзья начинают читать твои мысли. Кори, однако, проигнорировала насмешку, сосредоточенно глядя в сторону кортов, где мальчики с помощью боевых действий определяли, вышел ли мяч за линию или нет.
– Мяч был за линией, – закричала она наконец. – А теперь перестаньте драться и тренируйтесь!
Карин не собиралась откладывать разговор.
– Ну как идут дела с чемпионом? – настаивала она. – Ты уже спала, когда я вчера вернулась домой.
Кори не хотела признаваться, что она не спала ни секунды, что образ Ивэна Томаса заставил ее ворочаться с боку на бок всю ночь, что легкое прикосновение простыней к ее коже раздражало ее плоть, как будто пальцы Ивэна скользили по ее телу. Даже сейчас это воспоминание вызвало ответную реакцию внутри нее.
– Медленно, – наконец призналась она со вздохом, мысленно расставаясь с образом и возвращаясь к вопросу Карин. – Если судить по прошлому вечеру, то я смогу уговорить его помочь нам, когда дети уже закончат колледж.
Карин казалась пораженной пессимистическим тоном своей подруги.
– Что я вижу? Неукротимая Кори Рид признает себя побежденной после первой же встречи? Я не верю! Где твой оптимизм? Твоя уверенность? Твой бойцовский дух?
Когда Карин хотела воодушевить человека, она бросала на это дело все силы. Кори на секунду задумалась, не звучали ли ее собственные речи столь же несносно всего несколько дней назад, когда она расписывала эту до смешного глупую схему.
Теперь же она сказала:
– Есть и другие теннисисты.
– Но Ивэн Томас лучший.
– Был лучшим, – поправила она. – Теперь он просто влюбленный в себя тип.
– Полностью отшил тебя, да?
– Отшил.
– И ты ему поверила. Ты ведь никогда не миришься с отказами, во всяком случае не с первых семидесяти пяти раз.
Кори наконец нехотя улыбнулась.
– Верно, – сказала она, подумав. – Он только один раз отверг эту идею. Ничего, что это был достаточно твердый отказ. – Она посмотрела на Карин, ожидая поддержки: – Ты думаешь, мне надо попытаться еще?
– Ты ничего не теряешь.
– Совершенно ничего, – согласилась она. Энтузиазм начал медленно возвращаться к ней. Она должна была попытаться снова ради детей. Кроме того, она не могла признаться в том, что единственной причиной, заставившей ее бросить это дело, была ее боязнь вновь увидеться с Ивэном Томасом, потому что при одном взгляде на него кровь закипала в ее жилах. Этот страх возник в долгую беспокойную ночь, а теперь при свете дня он казался нелепым. Конечно же, она достаточно зрелая женщина, чтобы держать под контролем свои гормоны. Она давным-давно убрала свои интимные чувства подальше, пересыпав их нафталином, и не собиралась доставать их снова. Может быть, нужно лишь добавить немного нафталина.
– Так чего же ты ждешь? – спросила Карин. – Я только что видела, как он парковал свою машину перед супермаркетом. Возможно, ты сумеешь перехватить его между дынями и грейпфрутами.
Кори обвила Карин руками и крепко стиснула.
– Спасибо. Мне это как раз и было нужно. Посмотри, чтобы дети не поубивали друг друга, пока меня нет.
Карин изобразила на лице гримасу.
– Сделаю все, что в моих силах, но я не пользуюсь у них таким авторитетом, как ты.
– Потому что они знают, что, несмотря на твой непреклонный вид, внутри ты мягкая. Стоит им только улыбнуться, и уже ты тащишься с ними покупать им мороженое, – поддразнивала она, направляясь к своему велосипеду. – Я скоро вернусь. Если все будет хорошо, то приведу с собой Ивэна Томаса.
Спустя десять минут она оставила свой велосипед у овощного отдела, защелкнула замок и посмотрела через окно внутрь помещения. Она заметила свою жертву в проходе номер три, посередине между дробленой пшеницей и отрубяными хлопьями. Она смутно помнила, что он когда-то рекламировал какой-то злак, и подумала, не его ли он покупает.
Когда она вошла в магазин, он уже был в проходе четыре, где продавались супы. Она встала со своей тележкой прямо у него на дороге и наблюдала за тем, как он изучает этикетку на банке с куриным супом, мило наморщив лоб. Мило? Да что же с ней в самом деле происходит? Этот человек невозможен, и лоб он морщит совсем не мило, твердо сказала она себе.
Он поставил куриный суп обратно на полку и потянулся за лапшой с говядиной. При этом его синяя трикотажная рубашка натянулась, обрисовывая невероятно мускулистое тело. Кори непроизвольно глотнула воздух и постаралась не обращать внимания на несомненную мужскую привлекательность этого человека. Она пришла сюда, чтобы делать дело, а не соблазняться.
– Почему бы вам не сварить самому? – спросила она прерывающимся, как от быстрой ходьбы, голосом. Банка выскользнула из его рук и покатилась прямо к его ногам. Она нагнулась поднять ее. Он сделал то же самое. Они с треском ударились головами. В то же время их руки встретились и старались отобрать друг у друга банку с бело-красной этикеткой. По телу Кори пробежали волны, и она совсем не была уверена, что в этом повинно столкновение. Она готова была поклясться, что все дело заключалось в руке. Намеренное прикосновение его руки, как она и предчувствовала, вызывало легкие чувственные ощущения, хотя он казался занятым лишь одним: борьбой за обладание банкой с говяжьей лапшой, как будто эта банка была последней. Он поднял голову, и его яркие зеленые глаза встретились с ее взглядом. Он тяжело вздохнул.
– Мне следовало бы знать.
– Знать что? – невинно спросила она.
– То, что это вы. Кажется, я просил вас не попадаться мне на глаза.
Паника и восторг при виде ее боролись в нем. Ни то, ни другое его не устраивало. Лучше всего было бы сдержанное безразличие. Но это тоже маловероятно, решил он, окидывая взглядом яркую спортивную рубашку, обрисовывающую ее тело более соблазнительно, чем любое самое нескромное бикини. Он глубоко вздохнул и отвел взгляд, уставившись в одну точку, чуть выше ее плеча. Он пытался сосредоточить внимание на полках с грибным супом, но это не помогало. Сказать по правде, он ненавидел грибной суп.
– Я не знала, что вы считаете, что мне не нужно есть.
Он вновь перевел взгляд на ее веселое, поднятое вверх личико и скептически посмотрел на нее.
– Вы хотите сказать, что наша встреча здесь случайна?
– Конечно же. – Она пылала таким негодованием, как может лишь очень виновный человек.
Его брови поползли вверх.
– Все так и есть, – настаивала она, надеясь, что жар, который она ощущала на своем лице и шее, не означает того, что она покраснела.
– В этом случае вы, должно быть, очень мало едите, – сухо заметил он, бросая многозначительный взгляд на ее пустую тележку.
– Я… я только что вошла.
– И вы решили начать с середины магазина?
– А почему бы и нет? Разве есть какое-то правило, чтобы начинать с овощного отдела и заканчивать молочным?
– Не думаю. Просто это кажется логичным, но мне следовало бы помнить, что это меньше всего волнует вас.
Хотя в его словах слышался сарказм, глаза его чуть-чуть заблестели. «Как изумруды в лучах солнца», – мечтательно подумала она. Она внимательно посмотрела на него. Возможно ли, чтобы этот человек начал наконец слабеть?
– Вы пытаетесь обидеть меня, мистер Томас? – сказала она, стараясь не выглядеть ни капли оскорбленной.
Он посмотрел на нее с наигранным ужасом.
– Я и не мечтал об этом. Ну а теперь, если вы пропустите меня, мисс Рид, я пойду. Рад был снова встретиться с вами, – забормотал он.
Он неискренен, решила она, наблюдая за тем, как он с удивившей ее внезапностью начал разворачивать свою тележку. Когда он ушел в противоположном направлении, она развернула собственную тележку и пошла по проходу, идущему перпендикулярно. Проходя мимо банок с консервами, она бросила взгляд вдоль ряда и заметила, что Ивэн внимательно смотрит на нее с другого конца зала. Он продолжал идти. Она перешла в следующий проход, и все снова повторилось. При таком темпе Ивэн был обречен на то, чтобы уйти из магазина с кочаном салата, коробкой кукурузных хлопьев и банкой говяжьей лапши, если бы он вообще смог уйти. Кори была между ним и кассой, и никакие тактические приемы лавирования не смогли бы спасти его. Она уверенно припарковала свою тележку между ним и выходом и ждала.
Внезапно она ощутила, как холодок пробежал по ее позвоночнику.
– Дайте мне передохнуть, мисс Рид, – послышался за ее спиной звучный бархатистый голос. Она резко повернулась, с размаху врезавшись своей тележкой в его, толкнув при этом прилавок с выставленными на нем яркими конфетными упаковками к празднику всех святых. Коробочки с шумом попадали вниз, за ними последовал оранжево-черный плакат с изображением гоблинов, ведьм и тыкв. «Ничего себе зрелище», – подумала Кори. Она широко раскрыла глаза в смятении. Тыква с зубастой кривой ухмылочкой, казалось, издевательски смеялась над ней.
– Ах, нет, – тихо пробормотала она, когда длинные загорелые пальцы крепко ухватили ее за локоть.
– Ну, уж это слишком! – зашипел он, уводя ее от произведенного беспорядка. Она посмотрела на твердое, непреклонное выражение его лица. Она знала этот взгляд; она часто испытывала его силу на своих самых трудных учениках. Ей вдруг подумалось, что, может быть, они тоже дрожали, как дрожала она сейчас. По их виду этого никогда нельзя было сказать.
– Куда мы идем? – спросила она, стараясь освободиться от его хватки.
– Решить все раз и навсегда.
– Но мы не можем…
– Что не можем?
Она заморгала глазами.
– Мы не можем… просто уйти и оставить все как есть, чтобы кто-то убирал за мной. Это ведь моя вина.
– Вы сможете потом извиниться перед директором. В настоящий же момент он почувствует такое же облегчение, как и я, если вы скроетесь из виду.
– Но… – слабо протестовала она, когда входная дверь распахнулась и Ивэн прошел в нее, таща ее за собой. Внезапно идея уговорить этого человека, а тем паче работать вместе с ним на долговременной основе, показалась ей нелепой. Он сумасшедший. У него отвратительный характер, который он в данный момент, похоже, держит под контролем. С трудом. И у него хватка, как у чемпиона по армрестлингу. Она выработалась, должно быть, за все эти годы, когда он сжимал теннисную ракетку, решила она, тщетно пытаясь освободиться. Конечно же, кулаки он тоже сжимал.
Он остановился рядом с зеленой спортивной машиной, которая была лишь чуточку темнее, чем его горящие яростным блеском глаза.
– Внутрь! – глухо проговорил он, не слишком-то вежливо заталкивая ее в машину.
– Послушайте, мистер Томас, возможно, идея и не настолько хороша, – заговорила Кори, пятясь.
Он загородил ей дорогу.
– Садитесь в машину.
– Но мой велосипед… – Тихие слова протеста замерли на ее губах. Она села в машину, и дверца с грохотом захлопнулась. Через минуту Ивэн Томас поместил свое тело, имеющее 180 см в высоту, на водительское сиденье. Он яростно повернул ключ зажигания. Машина выразила свой протест громким скрежетом. Он вздрогнул от этого звука и попытался вновь, более мягко. На этот раз машина ожила, и мощный стук двигателя напомнил Кори о едва сдерживаемой силе человека, сидящего рядом с ней.
– Где они? – Слова, сказанные хрипловатым голосом, казалось, с трудом выходили откуда то изнутри. Он тяжело вздохнул, хлопнул рукой по рулю и едва слышно пробормотал:
– Похоже, я выжил из ума.
– Что? – смущенно спросила Кори.
– Где они? – повторил он с нетерпением.
– Кто?
– Да дети, черт их возьми. Где они?
Ее глаза расширились. Она с трудом пыталась удержать благодарную улыбку, которая была готова заиграть на ее губах.
– На спортплощадке. Когда проедем два квартала, свернете налево, затем нужно проехать еще полмили.
Он осторожно вывел машину со стоянки, молнией промчался через нее и мельком, с опасной небрежностью, как показалось Кори, взглянув в обоих направлениях, вылетел на загруженную транспортом улицу. Единственное, что утешало ее, когда она отчаянно вцепилась в сиденье, это искренняя вера в то, что он не сделает ничего, что бы могло повредить машину.
Когда же она смогла наконец собрать все силы, чтобы заговорить, то одарила его самой благодарной улыбкой, на какую была способна.
– Вы правда хотите помочь им? Вы их полюбите. Сначала они кажутся немножко трудными детьми, – сказала она, поморщившись от такого преуменьшения, – но глубоко внутри это просто одинокие напуганные дети, которым нужен кто-то вроде вас, кто бы заботился о них.
– Заботиться о них, мисс Рид? – заметил он скептически. – Не ожидайте чуда. Я проведу с ними один день и выпишу вам чек. А затем, я надеюсь, вы с вашими детьми выкатитесь к чертовой матери из моей жизни.
Она видела твердую линию его скул, но все же улыбнулась. В его голосе она услышала ноту отчаяния и знала, что он проигрывает бой за то, чтобы не быть втянутым в это. Ивэн Томас мог сейчас говорить что угодно, но она голову дала бы на отсечение, что он вернется завтра, и послезавтра и на следующий день.
В конце концов, эти дети были нужны ему почти так же, как он был нужен им. Как они нужны были ей. Об этом она ему, конечно, не скажет.
Вместо этого она просто тихонько прошептала:
– Конечно.
