Текст книги "Роковая сделка"

Автор книги: Шерил Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

16

Особая притягательная сила мартини заключается в том, что этот божественный напиток создает иллюзию, будто можно погрузить лицо в его освежающую прохладу – и заботы, слезы, а то и пару морщин как рукой снимет. При более мрачных обстоятельствах можно сунуть туда голову и тут же пробудиться от кошмарного сна.

Я уставилась в свой «Роб Рой» – коктейль на основе виски, наверное, тоже подойдет, но в моем случае, пожалуй, лучше сразу вылить на себя содержимое бокала. У меня появился бы отличный повод рвануть домой, чтобы пару часов подряд в сердцах расшвыривать вещи, а не пытаться поддерживать разговор с Трисией, Кэссиди и Аароном.

Когда ушел Донован, я набрала номер медсестры из реанимации и попросила, чтобы она немедленно меня известила, если Питеру что-то понадобится. Затем мы отправились в бар «Линокс-Лаунж», чтобы проанализировать сегодняшние события. Даже в обстановке столь знаменитого бара с его джазовыми композициями эта задача оставалась трудновыполнимой. Я чувствовала себя воспитательницей в детском летнем лагере, которая за оставшиеся до приезда родителей четверть часа пытается сообразить, как им объяснить, почему за то недолгое время, что их чада пребывали под ее опекой, они превратились в алкоголиков, коммунистов или забеременели.

В голове страшно шумело, но в самом клубе стояла относительная тишина. Вечер достиг той точки, когда люди или едят, или ждут очередную порцию спиртного. Они еще не пускаются во все тяжкие, чтобы очаровать своих спутников, и не собираются с силами для поиска новых. Посетители не кричат, а разговаривают приглушенно, готовясь к заключительному этапу марафона, чтобы пересечь финишную черту с тем или той, к кому их влечет.

У меня была возможность собраться с мыслями, потому что Кэссиди вела с Трисией ожесточенный спор по одному-единственному вопросу: «Как тебе могло прийти в голову пригласить этого стервятника?»

– Аарон, – парировала Трисия, – вы наверняка успели заметить, что одна из наиболее обезоруживающих черт Кэссиди – ее манера придираться к мелочам.

– Трисия, – в тон ей ответил Аарон, – я пришел к выводу, что лучший способ контроля над результатами эксперимента – ограничение числа участвующих в нем переменных величин. – И он жестом показал, что не собирается вмешиваться в их спор, а затем повернулся ко мне: – Слишком много переменных отвлекают внимание. Не стоит хвататься за все сразу, согласны?

Хотя мои жалкие познания в физике ограничивались проведением опытов в средней школе, я поняла, что он имеет в виду. Необходимо, чтобы проверке подвергалась только одна гипотеза, иначе внимание рассеивается и отвлекается на другие факторы, что отрицательно влияет на результаты эксперимента.

Не допустила ли я в своем расследовании такую же ошибку? Начала с неверной гипотезы, а теперь, стремясь добыть факты, которые бы подтверждали мои предположения, упустила из виду самое главное? Когда во время своих прежних расследований я размышляла о возможном убийце, мне случалось сомневаться в виновности всех подозреваемых. Но на этот раз, столкнувшись со столь извращенными отношениями, я приходила к выводу, что никого из подозреваемых нельзя признать главным. У всех у них были причины желать смерти Гарта, но в то же время ни у кого не было какого-то особого мотива для убийства.

Значит, я чего-то не разглядела, а то и вовсе кого-то упустила из виду? Если я хочу отстоять статью и собственную способность изложить события, необходимо отбросить пристрастность и заново взглянуть на всех участников. Конечно, я была благодарна Аарону за поддержку, но хотела бы обсудить все это с одним-единственным человеком, который в это время, вероятно, менял дома замки или по меньшей мере стелил постель на одного.

Но мне пришлось на время забыть о своем копе, потому что Трисия и Кэссиди все оживленнее обсуждали его коллегу, а я чувствовала ответственность за соблюдение приличий.

– Как мужчина он совсем не интересный, – возмущалась Кэссиди.

– Не передергивай. Это не единственная причина, чтобы кого-то пригласить, – ответила Трисия.

– Согласна, но в данном случае у этого кого-то нет никаких достоинств, способных компенсировать этот недостаток, – настаивала Кэссиди.

Настала моя очередь обратиться к Аарону:

– Наверное, не очень приятно все это выслушивать?

– Образование никогда не бывает лишним, – улыбнулся он. – Оно может быть болезненно, но всегда полезно.

Кэссиди выгнула бровь дугой:

– А вам, полагаю, такое поведение понятно?

– Стоит ли ждать от других, чтобы им были понятны чьи-то решения? – изрек Аарон.

– Не стану спрашивать, но уверена, у Трисии есть на то какие-то свои основания, – согласилась я.

– Почему не станешь? – нахмурилась Трисия.

Теперь я не стала отвечать, опасаясь рассердить людей, которые мне дороги.

– У каждого свои причины, – уклонилась я от прямого ответа. То, что Трисия пригласила Донована на завтрашнюю презентацию «Успеха», было неприятно, но я тешила себя надеждой, что она знает, что делает.

– Неужели никому не пришло в голову, что можно назначать свидания во имя общего блага!

Утешало лишь то, что не только я, но и Кэссиди с Аароном не поняли, что она имеет в виду.

– Очевидно, я тогда болела и пропустила соответствующий урок по обществознанию, – заметила я, помолчав.

– Может, я его пригласила только для того, чтобы не выпускать из виду вкупе с целым рядом подозреваемых!

– Экономия усилий. Похвально, – сказал Аарон.

– Ты не шутишь? – воскликнула я. – Ты пригласила его, чтобы помочь мне написать статью?!

– Ты бы сделала для меня то же самое, – уверенно произнесла Трисия.

– Сомневаюсь… – сказала я, но, когда она осуждающе на меня взглянула, я решила внести в свой ответ некоторые коррективы. – То есть я хочу сказать, что теперь, когда ты все так хорошо объяснила, я бы так и сделала, но не уверена, что мне бы пришла в голову именно такая форма самопожертвования.

– Поистине неисповедимы пути господни, – сердито бросила Кэссиди.

– Моя вера в то, что вкус тебе не изменяет, восстановлена, и я благодарю вас всех за помощь и поддержку, – сказала я, поднимая бокал. Но не успела я поднести его к губам, как увидела нечто неожиданное и в то же время вполне объяснимое: к нам с бокалами в руках направлялись Венди и Линдси.

Манхэттен настолько густо населен, что можно вообще не увидеть на улице никого знакомого, но иногда срабатывает так называемый эффект своего района – и тогда время от времени сталкиваешься с людьми, рядом с которыми живешь или работаешь. Наверное, совсем неудивительно, что мы увидели Линдси и Венди – они тоже могли заехать сюда по пути из больницы. Но, с другой стороны, нельзя сказать, что мы просто перешли через дорогу. Мы прошли мимо других заведений – не странно ли, что и они выбрали для отдыха это место, как бы популярно оно ни было? Еще более странным казалось то, что, несмотря на недавние события, они собирались к нам присоединиться. Я была рада видеть Линдси, но никогда бы не подумала, что Венди захочет составить мне компанию в дружеской беседе за коктейлем.

Впрочем, она, возможно, добивалась не вполне дружеской беседы.

– Что вы здесь делаете? – резко и громко спросила Венди, когда они остановились перед нами.

– Собираем подписи под воззванием прекратить задавать риторические вопросы, – ответила Кэссиди.

– Привет, Линдси. Венди, как там Ронни? – спросила я быстро. – Я так сожалею… – продолжила я и осеклась, вспомнив, что страховые компании, между прочим, советуют ничего подобного при наступлении страхового случая не произносить, потому что позже это можно расценить как признание своей вины.

– Конечно, вы должны сожалеть, – ответила Венди, подтверждая правоту страховых компаний.

– Я очень сожалею, что на нем так сказывается вся эта нервотрепка. – Я решила дать ей понять, что никоим образом не извиняюсь за собственные действия.

– Его подержат в больнице до утра под наблюдением врачей, – сказала Линдси как ни в чем не бывало. – Уверена, это исключительно профилактическая мера, он быстро поправится, и Венди тут же сумеет ввести его в курс дела.

Глядя на меня, Венди сдвинула брови, понимая, что будет слишком заметно, если она приставит палец к губам. Неужели никто не догадывается о том, что происходит между ней и Ронни? Не знаю, заслуживает ли этот факт аплодисментов, но он впечатляет. Ради собственного спокойствия и во имя сохранения мира с Венди я решила пока не показывать вида, что мне что-то известно, и, откинувшись на стуле, ждала следующего ее шага.

– Мне кажется, на его счет беспокоиться не стоит, если, конечно, этот ваш ненормальный приятель не превратит его жизнь в кошмар, – сказала Венди.

Неплохой ход.

– Вряд ли Питер станет это делать, – заметила я, – ему бы сейчас с собственными проблемами разобраться.

– Он преступник! – громко и решительно произнесла Венди, но Линдси мягко ее остановила и усадила на стул, который нашла у соседнего с нашим стола. Итак, они решили еще и устроиться с нами за одним столом, даже не поинтересовавшись, как мы к этому относимся. Конечно, мы бы не стали возражать, но подобный вопрос, даже останься он без ответа, позволил бы всем почувствовать, что эта встреча никому не нужна.

– Ситуация, конечно, очень непростая, как ни крути, – сказала я, а Линдси тем временем придвинула стул и для себя. Пока она окружала Венди материнской заботой, которую отмечали в ней ее коллеги, и усаживалась сама, я представила их своим друзьям. Я бы, пожалуй, не удивилась, начни она поить Венди из бокала, держа его в руках. За столом на несколько секунд воцарилась неловкая тишина, которую я рискнула нарушить. (Интересно, сумею ли я получить ответы на серьезные вопросы, заведя легкую, непринужденную беседу?)

– Скажите, Линдси, как вы здесь оказались?

– У нас возникли проблемы с одним клиентом, и я позвонила Венди. Она рассказала, где она и что произошло. Вот я и приехала, чтобы как-то ее поддержать. А когда мы расстались с Ронни, я решила, что бокал вина поможет Венди немного расслабиться и прийти в себя. Но, видите, недаром говорится, что у одаренных людей мозг работает в одном направлении… – С дипломатичной улыбкой она окинула взглядом присутствующих. – Ваши друзья тоже оказались рядом с вами.

Да, но своих друзей я действительно была рада видеть, а вот насколько появлению Линдси обрадовалась Венди – это большой вопрос. Она принимала ее заботу, но что-то непохоже, чтобы это доставляло ей огромное удовольствие. Впрочем, судя по всему, Линдси это не смущало – она оставалась такой же внимательной, прямо как придворная дама, которую вполне устраивает ее положение в обществе. Или как нескладная девчонка, таскающаяся за красотками из группы поддержки, которых она подтягивает по математике. Возможно, материнская забота помогала ей вписываться в этот странный коллектив: таким образом она компенсировала то, что не принимала участия в основном действе.

– Настоящей подруге можно позвонить откуда угодно – из больницы, из полицейского участка, с венчания, – Трисия, похоже, пыталась нащупать приемлемую форму общей беседы, – и она тут же примчится, не задавая лишних вопросов. – Она бросила на меня быстрый взгляд и кивнула, подтверждая, что готова на все три варианта.

Линдси согласно улыбнулась в ответ:

– Этим как раз и отличается наша команда: мы готовы сделать друг для друга все, что угодно. Правда, Венди?

Венди вдруг сморщилась, словно борясь со слезами.

– Правда, – произнесла она покорно и, глубоко вдохнув, кое-как справилась с собой.

Линдси ободряюще сжала ей руку. Интересно, насколько хорошо ей известно, что действительно готовы сделать друг для друга ее коллеги?

– Послушайте, Молли, – собралась с силами Венди, – я хочу, чтобы вы не питали никаких иллюзий в одном очень важном вопросе. Если из-за вас у Ронни возникнут проблемы, я вас уничтожу.

– При чем здесь Молли? Она ни в чем не виновата, – встала на мою защиту Линдси.

– Воистину ваша правда, сестра, – кивнула ей Трисия.

– Я не шучу, – сказала Венди, обращаясь ко всем, но сверля меня взглядом.

Кэссиди постучала по столу, привлекая ее внимание:

– Как юрист хотела бы вам посоветовать не произносить провокационных речей, которые позже можно будет повернуть против вас.

– Вы мне угрожаете?

– Нет, потому что не хочу опускаться до вашего уровня.

– До чего же женщины удивительные существа, – вставил Аарон.

– Венди, не пойму, чего вы добиваетесь, разговаривая со мной в таком тоне? – Мой вопрос прозвучал не так дипломатично, как мне бы хотелось. Атмосфера накалялась, реплики звучали все громче, люди за соседними столиками начали бросать на нас косые взгляды, красноречиво говорившие о том, что они о нас думают.

– А чего добиваетесь вы, копая под Ронни? – не унималась Венди.

– Я не пытаюсь ему навредить, а лишь хочу выяснить, что произошло с Гартом. И если к этому причастны вы или он, это как раз в тему, – сказала я решительно.

– Ронни ничего не совершал! – забыв о приличиях, громогласно объявила Венди, и теперь на нас отовсюду смотрели с явным осуждением.

– Венди! – выдохнула Линдси.

– И я тоже ничего не совершала!

– Венди! – повторила Линдси, повысив голос.

– А может, Ронни и прав, – сказала я. – Вряд ли Гвен убила Гарта, чтобы быть с Ронни, а потом, узнав, что он изменяет ей с вами, решила прикончить и его.

– Венди!.. – На этот раз в голосе Линдси слышались изумление и укор.

Венди вскочила так резко, что стол дернулся. Аарон и Кэссиди на лету ловили падающие бокалы.

– Сука! – дико вращая глазами, прошипела Венди.

Я не сразу поняла, кому предназначается этот эпитет – мне или Линдси, но она развеяла сомнения, выплеснув в меня содержимое своего бокала.

Я вскочила, Трисия, Аарон и Кэссиди последовали моему примеру, а Линдси в это время пыталась усадить Венди обратно на стул. Вообще-то своей выходкой я надеялась вызвать Венди на откровенность, но, очевидно, перегнула палку. Венди сорвалась. Как ни странно, ее гнев лишь усилил мои сомнения насчет ее причастности к убийству Гарта. Если ей есть что скрывать, она бы вела себя осмотрительней. Однако сейчас она на грани нервного срыва и ничего скрыть не в состоянии.

Если только эта истерика – не поставленный специально для меня спектакль. Эти девицы умеют торговать имиджами, и как знать, не пытается ли Венди всучить мне одно из своих обличий? Я вдруг представила ее на полотне средневекового живописца в образе воплощенной невинности.

Трисия и Кэссиди бросились вытирать меня бумажными салфетками, а Аарон наблюдал за нами с неподдельным интересом. Уверена, ни один закон физики не в состоянии объяснить столкновение элементов, происходившее сейчас на нашей орбите. Венди разразилась слезами, и Линдси снова захлопотала возле нее, гладя по головке и что-то тихонько приговаривая.

– У нее был тяжелый день, – произнесла Линдси, мельком взглянув на меня.

Эти милашки определенно начинали действовать мне на нервы.

– Да и я не в отпуске.

– Но у вас хотя бы есть возможность отвлечься.

Да уж, особенно когда подруги пытаются высушить меня салфетками. Но я поняла, что она имеет в виду.

– А у вас ее нет? – спросила я, обращаясь сразу к ним обеим.

– Мы все… нас всех… вложили… как средства.

– А вы возьмите да и подайтесь, скажем, в медицину, – предложила Кэссиди.

Взгляд Линдси вдруг стал пронзительным, как луч лазера.

– Вы понятия не имеете, о чем говорите, поэтому приберегите ваши советы для кого-нибудь другого.

Трисия, Аарон и Кэссиди посмотрели на меня вопросительно, ожидая моей реакции, но я не знала, что сказать. Я понимала, что Линдси пытается защитить не только Венди, но и всю их команду, агентство и свое будущее. Прямо тигрица перед логовом с тигрятами: никто туда не войдет, никто оттуда не выйдет.

Быстро взвесив возможные варианты, я выбрала доброжелательную улыбку.

– А не пора ли нам всем отправляться по домам? – сказала я, покосившись на Венди, которая продолжала тихо всхлипывать. Линдси задумчиво кивнула, словно обдумывая мое предложение, но мне не терпелось уйти. И не только потому, что я мерзла в мокрой блузке. У меня неприятно сосало под ложечкой: головоломка не складывалась так, как я рассчитывала. Надо срочно сбежать подальше от рыданий Венди, материнских забот Линдси, какофонии минувшего дня и хорошенько поразмыслить.

– Отличная мысль, – подхватила Трисия, – а то ты точно подхватишь простуду. Или заведешь кучу новых ухажеров.

Аарон вежливо отвел глаза, а я попыталась представить, насколько прозрачной стала моя блузка.

– Вы отвезете ее домой? – спросила я у Линдси, чтобы хотя бы с ней не портить отношения.

– Мне не впервой, – произнесла она с терпеливой улыбкой.

– Венди… – обратилась было я к плачущей девушке, но она вдруг поднялась, величественно смахивая волосы с заплаканного лица.

– Вы хоть представляете, что натворили? – спросила она и тут же продолжила, не давая мне вставить ни единого слова: – До вашего появления мы как-то со всем справлялись. Мы строили новое будущее, а вы явились и все разрушили.

– Я всего лишь пытаюсь узнать правду. Не хотите ею со мной поделиться, чтобы мы все могли наконец заняться чем-то другим? – отозвалась я, возмущенная ее придирками. Особенно злило меня то, что в чем-то она, пожалуй, права. И все же, когда рушится карточный домик, обвинять следует того, кто его построил, а не того, кто хлопнул дверью.

– Я рассказала вам правду, – настаивала Венди. – Вам известно о моей жизни больше, чем моим друзьям. Довольны? Вы же от этого в восторге, правда? Знание – сила и все в таком роде!

– Я всего лишь хочу понять, что случилось.

– Я этого не делала – вот и все. Зачем мне это нужно? У меня все было, меня моя жизнь устраивала, а теперь совершенно не устраивает. Было бы глупо самой взять и все испортить.

В самую точку, если только она не лжет, а в это мне как-то не верилось. Я оставила ее реплику без ответа.

– Увидимся завтра на гала-представлении, – с деланой улыбкой сказала Линдси и подхватила Венди под руку. – Хочется надеяться, что усилия не были потрачены даром и все пройдет на высоком уровне. – В ее голосе ясно чувствовался холодок. Она пошла к выходу, увлекая за собой Венди, как непослушного ребенка, едва научившегося ходить, а я смотрела ей вслед и думала, не ошибалась ли я на ее счет.

– Вот так вы обычно и проводите время? – с улыбкой поинтересовался Аарон, когда Линдси и Венди скрылись за дверью.

– Что ты, это еще цветочки, – заверила его Кэссиди. – Обычно страдает чужое имущество.

– Значит, моя блузка не в счет? – обиделась я.

Трисия похлопала меня по руке:

– У меня в химчистке есть знакомый. Он просто творит чудеса. Хочешь, отнесу ему твою блузку?

– Сначала я сама попробую привести ее в порядок.

Трисия убрала прядь волос с моего лица.

– Знаешь, дорогая, не хочу тебя обидеть, но выглядишь ты ужасно. Давай мы отвезем тебя домой, приготовим тебе супчик, сделаем массаж…

– Трисия, у нее не грипп, а рабочие проблемы, – уточнила Кэссиди.

– Расслабляющий массаж никогда не помешает, – ответила Трисия.

– Прекрасная мысль, – согласился Аарон.

Конечно, я бы с удовольствием пригласила всех к себе, чтобы продолжить наши посиделки и заодно все обсудить. Но внутреннее беспокойство оказалось сильнее. Кого мы там застанем – или не застанем, когда ввалимся в дом всей компанией? Не важно, в каком Кайл настроении, ему вряд ли захочется общаться с малознакомыми людьми, когда нам есть что обсудить и обдумать. Нет, домой нужно идти одной. Идти и все привести в порядок, причем в первую очередь собственные мысли.

Сославшись на слова Трисии о том, как отвратительно я выгляжу (хотя она выразилась мягче), я сказала, что мы непременно сделаем это в другой раз, а сейчас я отправлюсь домой одна. Я поблагодарила всех троих за то, что они меня поддержали, проводила их до такси и поспешила к себе. В пустую квартиру.

Он сказал, что возвращается на работу, но рабочий день уже давно закончился. Я позвонила ему на мобильный и услышала сигнал голосовой почты. Не оставив сообщения, я перезвонила ему на рабочий телефон. Трубку снял его напарник Бен Липскомб.

– Вечерок сегодня был еще тот, – прогудел он в трубку. У этого верзилы устрашающая внешность, но вряд ли кто-то из моих знакомых наделен более миролюбивым характером.

– Да уж, хорошего мало. А вдобавок еще и Кайл на меня обиделся.

– Слыхал.

От этого замечания стало совсем тошно. Кайл вообще-то не очень распространяется о наших с ним отношениях, и если он что-то сказал Бену, значит, они дали серьезную трещину.

– Могу я с ним поговорить?

– Не сейчас.

Я вздохнула. Сначала мне не терпелось все ему объяснить, поговорить о Линдси, но теперь я понимала, что на самом деле просто хочу извиниться за то, что не была с ним искренней.

– Он не может подойти к телефону или не хочет? – На другом конце молчание затянулось, поэтому пришлось взять инициативу в свои руки: – Извини, я не собиралась ставить тебя в неловкое положение, Бен, хотя, похоже, я становлюсь настоящим специалистом по этой части. Передай ему, что я звонила, ладно?

– Хорошо, передам. Спокойной ночи. Как говорится, утро вечера мудренее – утром жизнь не будет казаться такой мрачной.

Не имея возможности обнять Бена в знак признательности, я просто поблагодарила его и повесила трубку. Раз он желает мне спокойной ночи, значит, намекает, что Кайл не придет. Из-за срочной работы или из-за моего поведения, выяснится позже. А пока нужно сохранять спокойствие. Утром жизнь действительно не будет казаться такой мрачной, особенно если любимый вернется.

Итак, у меня теперь две проблемы: как определить, кто убил Гарта, и как разобраться в своей личной жизни? Пожалуй, есть и третья: с какой из двух первых легче справиться?