Текст книги "Язычники (ЛП)"
Автор книги: Шеридан Энн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)
Я прищуриваюсь и медленно качаю головой, сомневаясь в их отце.
– А он не блефовал? Он миллион раз угрожал смертью, а вы все еще дышите.
Леви вздыхает и поднимает воротник своей рубашки, сдвигая его, чтобы показать слабый шрам прямо под ключицей.
– Он, блядь, не блефовал, – прямо говорит он. – Ее младший брат умер в тот день, когда я получил это. Ему было всего четырнадцать, и у нее никого не осталось. Он был ее единственной оставшейся семьей. Мой отец уничтожил все, что у нее было, пока у нее не осталось другого выбора, кроме как подчиниться ему, и после всех этих лет она остается рядом с ним, чтобы убедиться, что он не заберет и наши жизни.
Я тяжело сглатываю и перевожу взгляд обратно на Романа, наконец-то понимая, почему он переворачивает ради нее рай и ад, но все равно нельзя отрицать, что я права. Она змея, и хотя десять лет назад жизнь стала для нее адом, она более чем приспособлена к этому новому образу жизни, наполненному роскошью и властью.
Я устраиваюсь так, что сажусь боком к нему на колени и расслабляюсь, нахмурив брови и глубоко задумавшись. Что-то все еще не сходится, и я отказываюсь смириться с тем, что парни просто продолжат удовлетворять все ее потребности и желания из-за решения, которое она приняла десять лет назад.
– Что? – бормочет Роман, его рука опускается мне на спину. – Ты думаешь так чертовски громко, что у меня от этого начинает болеть голова.
Леви и Маркус поднимают на меня глаза, наблюдая, как я борюсь со своими мыслями, пытаясь разобраться в них.
– Я не знаю, – бормочу я, не отрывая взгляда от мирно спящих на полу волков. – Я просто… Я ей не доверяю. Она змея.
– Она не сучка в капюшоне, – говорит Маркус, вникая в суть. – Я бы знал, если бы это была она. Та девушка была слишком маленькой и слишком светловолосой, чтобы быть Арианой.
– Я знаю, – соглашаюсь я. – Это не в ее стиле. Она предпочла бы пожаловаться на меня Роману, чем приложить все усилия, чтобы ворваться сюда на машине для побега и попытаться убедить меня сбежать, но что-то еще просто не устраивает меня. Я ей не доверяю.
– Ты не обязана, – говорит мне Роман. – Я сам едва доверяю ей, но я уважаю ее и обязан ей жизнью. Может, сейчас она и играет в эту игру, но десять лет назад она пожертвовала своей жизнью, чтобы мы с моими братьями могли жить. Так что, хотя я и не ожидаю, что ты поладишь с ней, я все же ожидаю, что ты приложишь гребаные усилия. Как только мы свергнем нашего отца, она будет править вместе с нами.
Я сжимаю челюсть, когда яростная ревность и гнев пульсируют во мне. Несмотря на то, что я хочу, чтобы парни принадлежали только мне, а я не люблю делиться, сама мысль о том, что у нее будет часть того, что они обещали мне, злит меня, как никогда раньше. Я не ожидаю, что у меня будет какая-то власть в этом мире, когда парни станут главами семьи ДеАнджелис, но я ожидаю, что буду пользоваться тем уважением, которое приходит вместе с принадлежностью к ним, и необходимость делить эту роль с такой сукой, как Ариана, подобна пощечине.
Я слезаю с колен Романа, когда ярость берет верх.
– Ни в коем случае, – выплевываю я, перешагивая через Дил, когда возвращаюсь на свой прежний диван и опускаюсь на него. – Подумай о том, что ты от меня просишь, прежде чем говорить подобные глупости.
Маркус смеется, веселье отражается на его лице.
– Что ж, блядь. А я думал, что это у меня проблемы с ревностью.
– Я, блядь, не ревную, – выплевываю я, лгу прямо сквозь зубы. – Я просто не хочу иметь ничего общего с сучкой, которая раздвинула мне ноги, пока я была слишком напугана, чтобы сказать "нет". И, между прочим, каждый из вас, мудаков, тоже ответит за это дерьмо, так что укусите мою ебаную бойкую задницу. Или она, или я.
Маркус громко смеется.
– О, черт, ты такой дерзкая, когда ревнуешь, да?
Скрещивая руки на груди и закидывая ноги на диван, я окидываю комнату тяжелым взглядом, изо всех сил стараясь не обращать на него внимания, пока мне не пришла в голову глупая идея броситься на него и задушить до смерти. В конце концов, теперь я хладнокровная убийца.
Волки начинают шевелиться на полу подо мной, и когда я переключаю на них свое внимание, Жасмин неуклюже появляется в прихожей огромной гостиной с телефоном Романа в руках. Она бросает на него короткий взгляд, прежде чем опустить глаза.
– Эээм, твой телефон запищал от нового сообщения, – бормочет она, все еще маяча в дверях, несмотря на явное желание вернуть телефон.
Она ждет там, где стоит, пока Роман смотрит на нее, нетерпеливо приподнимая бровь, хотя она по-прежнему не делает ни шагу, пока он не вздыхает и не протягивает руку, безмолвно приглашая ее пройти в гостиную, чтобы передать телефон.
Жасмин входит и быстро передает трубку.
– Вы с мужем разработали план? – Спрашивает Маркус, прежде чем она успевает убежать.
Жасмин кивает.
– Да, – говорит она, ее глаза слегка выпучиваются, когда она смотрит на храпящих на полу волков. Она с трудом сглатывает и пытается снова переключить свое внимание на Маркуса. – Он сейчас собирает наши вещи, и я встречусь с ним завтра с нашим сыном и уеду.
– То, что ты сбежала, – говорит Маркус, – не означает, что этот ублюдок не ищет тебя. Отнесись к этому с умом. Тебе нужно защищать ребенка, и такие придурки, как этот, будут использовать его против тебя.
– Ах, черт, – рычит Роман, ярость волнами исходит от него. Все взгляды поворачиваются к Роману, и небольшое отвлечение внимания дает Жасмин шанс рвануть отсюда так, словно ее задница горит. Она выбегает обратно на большую лестницу и падает обратно на третью ступеньку, держась за перила и оглядываясь по сторонам, как будто что-то может выпрыгнуть на нее в любой момент.
Роман встает и расхаживает по большой гостиной, его губы сжаты в жесткую линию, а взгляд постоянно устремляется на меня только для того, чтобы снова опуститься. Его рука дергается сбоку, а другая выглядит так, будто может раздавить его телефон одним легким нажатием.
– Что, блядь, происходит? – Спрашивает Леви, раздраженный нескончаемой ходьбой Романа.
Он останавливается прямо перед кофейным столиком, когда Доу встает и подходит к нему, чувствуя его разочарование и требуя почесывания. Роман бросает телефон Леви и делает все возможное, чтобы избежать моего жесткого взгляда. – Она была чертовски права, – бормочет он сквозь сжатые челюсти, изо всех сил пытаясь сдержать свой гнев, поскольку слова, срывающиеся с его губ, звучат как самые трудные слова, которые ему когда-либо приходилось произносить. – Ариана – гребаная змея.
Моя спина напрягается, когда взгляд Романа наконец возвращается к моему, в его темных глазах сверкает чувство вины, но беспокойство не дает мне испортить настроение из-за такого милого поворота событий. – Что она сделала? – Я требую ответа, когда холод пробегает по моим костям, а желудок сжимается, мне не нравится выражение его лица.
Роман снова переводит взгляд на Леви, наблюдая, как он воспринимает все, что происходит на экране, и я обнаруживаю, что стою, отчаянно желая узнать, что, черт возьми, происходит. Челюсть Леви сжимается, и когда его взгляд встречается с моим, Маркус выхватывает телефон прямо у него из рук.
– В чем дело? – Спрашиваю я, устав от того, что у меня нет ответа.
Нерешительность, беспокойство и неловкость сквозят во взгляде Леви, когда он снова смотрит на Романа, они вдвоем ведут какой-то безмолвный разговор. Я не могу избавиться от ощущения, что, что бы ни было в телефоне, это не только имеет какое-то отношение ко мне, но и вот-вот изменит ход игры.
Глаза Маркуса расширяются, когда он опускает взгляд, и когда он не говорит мне того, что мне нужно знать, я подскакиваю и выхватываю телефон прямо у него из рук. Я отступаю на несколько шагов, давая себе время рассмотреть телефон, прежде чем парни смогут отнять его у меня, но они сдерживаются, позволяя мне увидеть всё своими глазами.
Мой взгляд упирается в маленький экран, на котором отображается видео, присланное по личному номеру, и, когда я открываю его, меня охватывает нервное возбуждение. Видео темное и похоже на запись с камер наблюдения в старом баре. Вверху стоит временная отметка, датированная несколькими неделями назад, но не это привлекло мое внимание.
Ариана сидит за стойкой бара с бокалом в руке, глядя на мужчину, которого, я думала, никогда больше не увижу. Лукас Миллер. Они глубоко погружены в дискуссию, и по их реакции друг на друга становится ясно, что дружбы между ними точно нет. Это бизнес, и единственный вид бизнеса, к которому Лукас Миллер имеет какое-либо отношение, – это я и ванна.
Я тяжело сглатываю, слезы наворачиваются на глаза, когда воспоминания о той ночи снова обрушиваются на меня.
– Когда это было? – Спрашиваю я несмотря на то, что сверху четко видна дата. Моя голова слишком перегружена, чтобы отмотать воспоминания назад и пытаться точно сказать, сколько дней назад Лукас напал на меня.
Роман тяжело вздыхает, и я почти вижу, как разбивается его сердце, когда его доверие к Ариане рушится прямо у нас на глазах.
– Эта временная метка относится к ночи перед той, когда Лукас напал на тебя, – говорит он, склонив голову, отказываясь встречаться со мной взглядом. – Это моя вина. Я сказал ей, где мы будем, думая, что она может захотеть выбраться на ночь. Она отказалась, сказав, что у нее уже есть планы. Я и подумать не мог, что эти планы воткнут мне нож в спину.
Я сжимаю телефон в кулаке, когда потребность обрушить адский дождь на Ариану пронзает меня. Она сделала это. Она сказала Лукасу, где мы будем. Она подставила меня, и именно поэтому она была так чертовски самодовольна, увидев мои шрамы сегодня утром. Она нанесла их на мое тело так же, как и Лукас, и эта сука поплатится.
Ярость пульсирует во мне, когда я пересекаю комнату, становлюсь прямо перед Романом и хватаю его за подбородок точно так же, как он делает это со мной.
– Теперь ты мне веришь? – Я плююсь, имея каждый гребаный мяч на своей площадке и сдерживаясь от ребяческого "Я же тебе говорила".
– Эта сука сдохнет вместе с твоим отцом, и если ты хоть на секунду подумаешь, что я блефую, ты жестоко ошибаешься.
29
Не прошло и минуты с того момента, как я узнала о предательстве Арианы, как все трое братьев, одетые в черное, спускаются по массивной лестнице, сообщая мне, что сейчас все полетит к чертям.
– Что вы делаете? – Я бросаюсь следом за ними, когда они врываются в гараж, широко распахивая дверь и едва разбираясь, кто первым переступит порог, их решимость заставить головы покатиться сияет ярче, чем я когда-либо видела.
– Единственная причина, по которой мы до сих пор не разобрались с нашим отцом – это Ариана, – бормочет Роман, когда все они направляются к запертой двери гаража. – Она раскрыла свои карты, и с этого момента наша защита больше не распространяется на нее. Сегодня вечером мы нападем на нашего отца.
Мои глаза вылезают из орбит, когда я наблюдаю, как парни открывают запертую дверь и попадают в комнату, полную оружия. Здесь, блядь, оружейный склад. Автоматы, пистолеты, кинжалы, метательные звезды, вещи, названий которых я даже не знаю. Они выстроены в ряды у стены, как я бы ожидала увидеть в штаб-квартире долбаного ЦРУ или спецназа. Нет, более того. Как у военных. Чертовых “морских котиков”. Это безумие.
Я таращусь на все это, оглядываясь вокруг, абсолютно пораженная и в то же время напуганная. Здесь гранаты и ящики с динамитом, вещи, которые я была бы рада никогда в жизни не увидеть.
– Это… – выдыхаю я, теряя дар речи. – Как?
Леви бросает на меня короткий взгляд, слишком рассеянный, чтобы уделить мне все свое внимание.
– Мы готовились к этому десять гребаных лет. То, что ты здесь видишь, – это лишь часть оружия, которое у нас есть наготове.
– Обувь, – вмешивается Роман, его взгляд скользит по моему телу. – Иди и надень нормальную обувь. Черную толстовку и любые, блядь, штаны, в которых тебе удобно. Сегодня мы не будем валять дурака. Если ты идешь, тебе нужно быть готовой.
Я тяжело сглатываю, мои глаза вылезают из орбит, когда я понимаю, насколько я не в своей лиге, но это их блестящий момент, их победа, единственный момент, которого они ждали последние десять лет. Ни за что на свете я не пропущу его.
Не говоря больше ни слова, я выбегаю из гаража и несусь вверх по лестнице, проходя мимо изумленной Жасмин, стоящей на ступеньках. Она уставилась на меня, нахмурив брови, явно понимая, что вот-вот что-то произойдет, но совершенно не представляя, что именно. Чертовски хорошо зная, что эти парни уйдут без меня, я быстро снимаю тренировочный костюм и следую их примеру в том, что касается формы.
Я убираю волосы с лица и наношу немного красной помады. Парни могут выглядеть в своей черной форме чертовски привлекательно, но мне нужны алые губы, чтобы напомнить себе, что я не та слабая, жалкая девчонка, которую они похитили несколько месяцев назад. Я воин, и я буду стоять на их стороне.
Нервы сотрясают мое тело, но я подавляю их. Что вообще может пойти не так? Нас всего четверо против целой чертовой армии Джованни.
Блядь.
Я, должно быть, не в своем уме.
Торопливо спускаясь по ступенькам, я снова прохожу мимо Жасмин, ее брови все еще нахмурены, а глаза наполнены беспокойством.
– Что происходит? – она поднимается и мчится за мной в гараж, но тут же резко останавливается, увидев, как братья загружают в кузов гребаного военного грузовика всевозможное оружие.
Роман останавливается и оглядывается на нее, его лицо хмурится, когда он пытается понять, что, черт возьми, с ней делать. Нерешительность отражается на его красивом лице, прежде чем он делает шаг к ней и достает ключи от “Эскалейда” из кармана. Он бросает их ей, и она неловко пытается их поймать.
– Уезжай, – говорит он ей. – Возьми “Эскалейд” и встреться со своим мужем. Брось машину в отдаленном районе, облей бензином и подожги, как гребаный костер. Я не хочу, чтобы на этой штуке остались хоть какие-то улики. Поняла?
Она тяжело сглатывает, ее пристальный взгляд возвращается к моему, прежде чем, наконец, кивнуть.
– Поняла.
Жасмин маячит в углу гаража, наблюдая, как парни загружают грузовик, а я стою в стороне, зная, что буду только мешать.
– Залезай, – говорит мне Маркус, держа в руках какой-то пулемет, который выглядит так, будто весит миллион фунтов. Он проходит мимо меня с твердой решимостью на лице, направляясь к двери гаража, которую не открывали годами. Затем без предупреждения он пускает в ход пулемет и выпускает пули по сложным замкам, которые установил Джованни.
Жасмин вскрикивает и падает на пол, ее руки в защитном жесте сжимаются над головой, пока я мчусь к грузовику. Роман забирается на переднее сиденье, ухмыляясь, наблюдая за Маркусом в его стихии, в то время как Леви садится на переднее пассажирское сиденье, качая головой от выступления Маркуса.
Замок вылетает из гаражной двери, и Маркус разворачивается, перекидывает пулемет через плечо и широким шагом направляется обратно к грузовику. Ухмылка на его лице не похожа ни на что, что я когда-либо видела раньше.
Он забирается в кузов рядом со мной, кладет ружье на колени, как какое-то домашнее животное, и откидывается на спинку сиденья. Громкий свист срывается с его губ, и Дил с Доу запрыгивают в грузовик, забираясь на заднее сиденье и пробираясь прямо в кузов. Они опускаются вниз с безупречными манерами, и прежде, чем Маркус успевает захлопнуть дверь, Роман нажимает на газ и проносится на скорости прямо через ворота гаража.
Они срываются с петель, вылетают на подъездную дорожку и сминаются под массивными шинами грузовика. Я хватаюсь за ручку двери, когда меня бросает из стороны в сторону, и когда Роман проезжает мимо “Эскалейда”, который все еще стоит в центре огромной подъездной дорожки, я оглядываюсь назад как раз в тот момент, когда Жасмин выбегает из гаража вслед за нами и мчится к “Эскалейду”, более чем преисполненная решимости убраться отсюда. Я не виню ее, мои первые несколько часов в этом жутком замке были кошмаром. Я бы сделала что угодно ради своей свободы.
Зная, что шансы когда-либо увидеть ее снова равны нулю, я поворачиваюсь и устраиваюсь поудобнее на своем сиденье, надеясь на того, кто есть наверху, что она сможет вернуться к своему мужу и навсегда освободиться от этого мира.
Поездка долгая и тихая, я смотрю на спинку сиденья Романа, мое колено подрагивает от нервов. Доу перепрыгивает через спинку сиденья и опускает свое большое тело на пространство между мной и Маркусом, когда ее тяжелая голова падает мне на колени. Интересно, чувствует ли она мои нервы? Я опускаю руку к ее голове, подсознательно почесывая за ушами, и, прежде чем я успеваю опомниться, Роман подъезжает к дому своего отца.
Грузовик останавливается прямо в центре огромной кольцевой дороги, и каждый из нас смотрит на особняк, который парни когда-то называли домом, на место, в котором они выросли, и на дом, где они подвергались самому ужасному насилию.
– Что-то не так, – говорит Леви, и их план избавиться от отца терпит неудачу. – Они должны были поймать нас у главных ворот и уже напасть.
Роман смотрит вперед, его опытный взгляд скользит по фасаду дома, прежде чем он, наконец, качает головой и снова жмет на газ. – Их еще нет дома, – говорит он, огибая территорию, чтобы спрятать грузовик. – План Б. Мы захватим их изнутри.
Без предупреждения нога Романа опускает педаль в пол, и грузовик ракетой устремляется к дому. Пронзительный крик вырывается из моего горла, и я зарываюсь головой в волчью шерсть, когда грузовик проносится прямо сквозь массивные окна от пола до потолка столовой, в которой я была всего несколько недель назад.
– Какого хрена ты творишь? – Я визжу, когда Роман ведет грузовик прямо через дом, пока не оказывается точно в центре огромного фойе. Никто не отвечает, когда они выходят из машины, как будто прекрасно читают мысли Романа.
– Что, блядь, происходит? – требую я, оглядываясь вокруг, как гребаная идиотка, наблюдая, как они выгружают оружие и носятся по фойе, устраивая идеальную засаду. Волки выпрыгивают и мчатся к окнам главного фойе, наблюдая и ожидая угрозы, уже насторожившись несмотря на то, что не получили ни единого приказа.
– Ау, привет? – Говорю я, размахивая руками и требуя внимания. – Не могли бы вы посвятить меня в план? Что я должна делать, кроме того, чтобы меня не убили?
Роман спрыгивает с высокого балкона второго этажа, выходящего в фойе, и оглядывается на своих братьев, нерешительно нахмурив брови. Он пожимает плечами.
– Я думаю… она могла бы просто… спрятаться, – предполагает он, слишком хорошо зная мои пределы возможностей.
Маркус смотрит на меня, сузив глаза, глубоко задумавшись.
– Не-а, – говорит он, качая головой. – В конце концов, она сделает что-нибудь, и ее поймают. Дайте ей нож. У нее хорошие инстинкты, когда дело доходит до поножовщины.
Мои глаза вылезают из орбит.
– Нож? Ни за что. Я не планирую подходить достаточно близко к кому-либо из охранников вашего отца, чтобы использовать нож. Дайте мне пистолет.
Роман усмехается.
– Я откажусь от этого, – бормочет он. – За последние несколько недель я получил достаточно пуль, чтобы беспокоиться о том, что ты случайно подстрелишь меня. Кроме того, ты не станешь нападать на охранников. Они слишком опытны. Тебя одолеют в считанные секунды. Ты пойдешь за Арианой.
Я судорожно втягиваю воздух.
– Ты хочешь, чтобы я убила Ариану?
Леви пожимает плечами.
– Я подумал, что ты просто изрежешь ее, как Лукас сделал это с тобой, но если ты хочешь убить ее, то это твое решение. Только осторожнее с ее ногтями, – предлагает он. – У этой гребаной суки чертовски острые когти.
– Приятно слышать, – бормочу я, пытаясь вести себя так, будто все это меня не приводит в ужас. – И вообще, как это должно произойти?
Шерсть Дил и Доу встает дыбом, в их низком рычании слышится угроза.
– Я думаю, ты скоро узнаешь, – говорит Роман, обходя грузовик сзади и хватая несколько вещей. Он берет меня под руку и затаскивает внутрь, пока мое тело не оказывается закрытым открытой дверью грузовика. Он пристегивает ножи к обоим моим бедрам, вкладывая один в мою руку, и на удачу засовывает пистолет в заднюю часть моих джинсов. – Не стреляй в меня, блядь, – предупреждает он, когда я отстраненно замечаю, что нож в моей руке тот же самый, который Маркус подарил мне в ту ночь, когда приковал меня цепью к гребаному потолку и трахал до тех пор, пока я не перестала дышать. – Осталось не так много пуль, которые я готов принять ради тебя, прежде чем это начнет выводить меня из себя.
Я с трудом сглатываю и киваю. Парень определенно прав.
Мы слышим шум автоколонны Джованни, проезжающей по огромной подъездной дорожке, и нервы бурлят в моем организме. Роман запрыгивает обратно в грузовик и выезжает на нем прямо из фойе, чтобы спрятать с дороги, и когда парни располагаются за изящными колоннами, окружающими просторное помещение, оно выглядит точно так же, как Джованни его оставил.
В фойе не слышно ни звука, когда Роман возвращается и указывает мне лучшее место, где я могла бы встать, прежде чем пересечь комнату, вставая за колонну на равном расстоянии между ним и его братьями. Волки встают по бокам от меня, готовые защитить меня, если понадобится.
Отступив всего на шаг назад, я получаю прекрасный вид на парадный вход в особняк и обнаруживаю, что охранники Джованни направляются к двери. Их вдвое меньше, чем было утром, когда они напали на нас с этими чертовыми электрошокерами, и какая-то часть меня благодарна за меньшее количество жертв.
– Что ты видишь? – Спрашивает Леви, понизив тон, не желая выдавать нас.
– Может быть, около пятнадцати охранников, – говорю я им. – Они на середине лестницы. У них на одном бедре эти чертовы электрошокеры, а на другом – пистолеты. Я не вижу никакого другого оружия, хотя уверена, что оно там есть. Они выглядят расслабленными, как будто ничего не подозревают.
– Мой отец? – Спрашивает Роман.
– Только сейчас выходит из машины, – говорю я, прижимаясь ближе к стене, чтобы охранники не видели моего лица в боковом окне. – Ариана тоже только что вышла. Она выглядит взбешенной, как будто они только что поссорились или что-то в этом роде.
– Дерьмо, – раздраженно бормочет Леви, меняя пистолет на нож.
– Что случилось?
– Охранники будут здесь задолго до моего отца. Они предупредят его и дадут ему время сбежать, – объясняет он. – Если все получится, он нужен нам здесь. Нам придется уничтожить их всех к тому времени, как он поднимется по лестнице, и мы должны сделать это, не предупредив его о нашем присутствии.
Вот дерьмо.
– Как, черт возьми, мы должны это сделать? – Я шиплю.
– Уж точно не с помощью моей гребаной гранаты, – бормочет Леви себе под нос, явно разочарованный тем, что эта кровавая баня не будет такой разрушительной, громкой и драматичной, как он надеялся.
Маркус выглядывает из-за колонны и встречается со мной взглядом с мрачной, кривой ухмылкой на губах, выглядя как псих-язычник, каким я его знаю. Он поднимает руку, и острое лезвие его ножа блестит на свету, прежде чем он проводит им по основанию своего горла. Его глаза расширяются, изображая ужас, прежде чем он разыгрывает приятное для толпы представление, притворяясь умирающим.
Я пристально посмотрела на него.
– Это было необходимо? – Я снова шиплю.
Он пожимает плечами.
– Ты сама спросила, детка, – говорит он, прежде чем перевести взгляд на дверь, услышав, как охранники нажимают на электронную клавиатуру. Он подмигивает мне и подносит палец ко рту, напоминая мне вести себя тихо.
Мои руки дрожат, и я обнаруживаю, что нервничаю стоя за колонной, но мой шанс запаниковать упущен. Дверь распахивается, и в комнату вваливаются охранники, их приглушенный разговор мгновенно заполняет огромное фойе.
Они идут по залу, не заботясь ни о чем на свете, и я слышу тихий смех, когда они обсуждают, какие они гребаные герои, что били парней электрошоком и поставили их на колени. Все, что я могу сделать, это покачать головой. Их смех только сделает их смерть чуть более болезненной.
Блядь, ребятам это понравится.
Проходит мгновение, и как раз в тот момент, когда входная дверь закрывается за последним охранником – начинается игра.
Роман движется первым, бесшумно выскальзывая из-за своей колонны и крадучись следуя за ними. Он хватает ближайшего охранника, он рукой немедленно зажимает ему рот и сворачивает шею, прежде чем тот успевает даже закричать. Он молча опускает тело на пол и переходит к своей следующей жертве. Маркус выходит, хватает охранника и тащит его за колонну. Я вижу потасовку и брызги крови, но опять же, другие охранники ни черта не замечают.
Леви находится слишком далеко в другом конце комнаты, чтобы рискнуть выйти прямо сейчас, но не Маркус, он выходит, чтобы присоединиться к Роману в веселье. Я не могу не заметить, что кровь забрызгала его лицо, а остальная часть впиталась в его рубашку.
Роман и Маркус передвигаются по фойе, как ниндзя, бесшумно расправляясь с охраной, как будто им за это платят, и в тот момент, когда Леви может, он присоединяется. Он ударяет охранника острым ножом прямо по шее, и тихий булькающий звук из его горла настораживает остальных охранников, как раз в тот момент, когда брызги крови с громким всплеском падают на стену.
Ком застрял у меня в горле, когда оставшиеся шестеро охранников оборачиваются и смотрят на хаос за их спинами. Трое братьев смотрят на них как ангелы смерти, молниеносно приближаясь к ним и не давая шанса вызвать подкрепление до того, как они окажутся рядом. Они хватаются за оружие, но парни слишком быстры, прыгают вперед и убивают двоих за считанные секунды.
Они хнычут и извиваются на полу, когда кровь вытекает из их артерий и растекается по комнате. Маркус хватает электрошокер одного из охранников и стреляет в него из него, получая болезненное удовольствие от ада, через который они заставили нас пройти этим утром, и когда он падает на колени и стонет от боли, Маркус добивает его ножом прямо в грудь.
Охранник вырывается и бежит к входной двери, перепрыгивая через упавшие тела. У меня глаза на лоб лезут. Он не может уйти. Еще секунда, и он сможет предупредить Джованни. Поездка на машине была сюда слишком долгой, чтобы рисковать вернуться и провернуть все заново.
Понимая, что не справляюсь, я выныриваю из-за колонны и мчусь за ним, но не успеваю приблизиться, как нож проносится мимо моего лица и вонзается ему в шею, пронзая горло, а звук его бульканья заполняет фойе. Охранник падает на колени, его глаза расширяются, и он понимает, что для него это конец.
Он руками хватается за горло, дыхательные пути полностью перекрыты, и мгновение спустя он тяжело падает в лужу крови под собой.
Я стою посреди фойе, разинув рот, и, оглядываясь на парней, вижу, что их осталось трое… нет, двое.
Кровь, покрывающая дорогой мраморный пол, похожа на чертову лужу, разбрызгивается вокруг тяжелых ботинок парней. Все, что я могу сделать, – это с отвращением смотреть на это. Я никогда не видела ничего подобного. Столько тел.… столько смертей одновременно. Я просто рада, что так и не успела позавтракать этим утром.
Я отступаю к окну, чтобы не путаться под ногами, и не могу удержаться, чтобы не выглянуть наружу, замечая Джованни и Ариану по другую сторону большой двери. Я втягиваю воздух.
– Время вышло, – предупреждаю я парней, точно помня, зачем мы здесь.
Дверная ручка поворачивается, и парни заканчивают работу.
Роман вцепляется в горло одному парню, в то время как Леви выпускает кишки другому. Дверь распахивается, и как только Джованни переступает порог, в тихом фойе раздаются звуки того, как два последних охранника плюхаются в лужу крови.
