Текст книги "Остенландия"

Автор книги: Шеннон Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Примерно так прошел целый год, она привыкла избегать встречаться взглядом с

«противоположным полом». Добрая Молли пыталась свести ее с кем-нибудь из

приятелей мужа, но безрезультатно.

Но оказалось, она и еще один парень по имени Джимми в одно и то же время, одной и

той же дорожкой каждое утро проходили через Централ-парк. Волей-неволей они

познакомились. И начался очень необременительный роман, словно по договоренности

без выяснений отношений, рефлексий о прошлых удачах и неудачах и тому подобного.

Так продолжалось целых пять месяцев.

Но однажды она отметила, какой неприятный у него смех – словно храпит и

фыркает одновременно. Да какая ерунда! Как можно в любимом человеке обращать

внимание на такие мелочи?

Тем не менее однажды ночью она проснулась, словно от хорошего пинка и внятно

сказала себе – мистер Дарси никогда бы не позволил себе храпеть.

Теперь она ходила через парк совсем другой дорожкой.

День двадцать первый

В самый последний день Джейн не захотелось спускаться к завтраку. Все утро она сама

рассеянно-лениво укладывала-перекладывала свои вещички, отказавшись от услуг

горничной.

То и дело подходила к окну, рассеянно поглядывая на притихший осенний парк, в

задумчивости нацарапала расческой на подоконнике – Кэтрин Хитклиф, подумав,

добавила – и Джейн.

Когда же наконец спустилась вниз, дом показался ей каким-то притихшим, неопрятным и

затхлым, словно с похмелья. Столовая для завтраков пуста, столы завалены неубранными

тарелками с остатками еды, на шкафах подносы со скрюченными и подсохшими уже

бутербродами. В бальной зале по углам обрывки, мусор, на подоконниках бокалы из-под

пунша.

В гостиной смирно-чинно в одиночестве читал полковник Эндрюс. Она не стала мешать

ему. А выйти и пройтись напоследок по парку она заставить себя не смогла. Вдруг ее

сердце не перенесет разлуки? И потом, там прохаживаются под ручку, тихо беседуя, мисс

Хартрайт с капитаном Истом. Не хотелось им мешать.

Она повернула обратно, и в коридоре столкнулась с мисс Чарминг.

– Уезжаете, значит? Ну, чиаааооо! Я останусь еще на денек – очень хочется посмотреть на

тех, кто нам на смену приедет. И надо им внушить, что на моего полковника нечего и

рассчитывать!

– Ну так прощайте, Лиззи, душечка моя, – и Джейн чмокнула ее в щечку.

– Знаете, они ведь настоящие. Верно говорю, как дважды-два. Обычно все спрашивают

перед отъездом, вот я и говорю как в подарок, на прощание, чтобы не очень удивлялись.

– Неужели? Спасибо…

Джейн совсем была сбита с толку. Кто и в чем настоящий?

Проходя через библиотеку, она заметила в уголке знакомую неподвижную фигуру.

Заслышав ее шаги, он оторвал взгляд от книги. Пришлось и ей остановиться.

– О, мистер Нобли. Доброе утро.

– Вы не спускались к завтраку.

– Гуляла в парке. И прощалась со старым славным домом.

– Весьма новым, вообще-то. Построен в 1809-м.

Господи, неужто ему охота продолжать эту игру. Ей хотелось схватить его и встряхнуть

как следует – может, тогда проснется в нем живой человек?

Но сказала:

– Раз уж мы встретились, вам лично мое спасибо за прекрасные каникулы. Может, и жаль, что не окончилось все по-другому.

Мистер Нобли гневно передернул плечами, сердито сверкнув глазами. Что, продолжает

играть роль оскорбленного и отвергнутого? Или это проявление унижения его актерской

гордости? Или она бессовестно лишила его существенной финансовой премии, раз он не

преуспел с помолвкой?

– Очень приятно было познакомиться, мисс Эрствайл. Нам будет вас очень не хватать.

– Неужели… Я все хотела спросить – а у мистера Нобли есть имя?

– Уильям. Знаете, вы первая, кто захотел это знать.

За сим ничего не последовало, потому что подали к подъезду экипаж, и Джейн, а следом и

Амелия в последний раз вышли на крыльцо, сопровождаемые бравым полковником

Эндрюсом и капитаном Истом, бросающим выразительные взгляды на мисс Хартрайт.

Они прошли между рядами прислуги, сели в карету и тронулись в обратный путь,

синхронно помахивая ручками безутешно проливающей слезы тетушке Сафронии и ее

живописно дрожащему на ветру белому платочку. Мистер Нобли даже не потрудился

выйти на крыльцо.

А то, что Мартина не видать среди слуг, даже к лучшему. В аэропорту она поменяет билет, и вечером встретится с ним в одном замечательном уютном баре.

Не успела карета свернуть за угол, как из дома вышли двое мужчин – и один толстяк,

представьте себе, явно в костюмчике с плеча бедняги мистера Темплтона! Второй же был

очередной, весьма свежий кавалер для новых барышень. Что же, игра продолжается,

уехала она отсюда, или еще нет.

Амелия сняла шляпку и в восторге сжала руку Джейн:

– Ах, как было здорово! Лучше всех прочих каникул! А я была здесь уже четыре раза, –

заговорила она на чистейшем американском наречии.

– Так вы не англичанка?

– Нет, нет, просто я после первого приезда сюда стала заниматься с репетитором. Тот

первый раз – это был просто кошмар! Но занятия очень помогли, и я теперь словно

родилась заново, в той эпохе. Если мы живем рядом – могу рекомендовать вам этого

чудодея. Поверьте, вы не пожалеете.

– О нет, спасибо, я больше не приеду сюда.

– Почему же? Ваш муж считает, что это чересчур дорого? Мужчины не прочь иметь

милую женушку, но у них нет ни сил, ни желания делать ее счастливой. Пусть тогда

раскошеливаются. Если же будет упрямиться, могу дать в помощь моих адвоката и

психотерапевта. Я дам вам их карточки.

Джейн даже немного отпрянула в сторону. Она посмотрела на соседку, словно увидела ее

впервые. Заметила чуть отросшие за три недели у корней темные, а не блондинистые

волосы.

– Вообще-то я не…

– А вы видели, как мы с капитаном Истом встретились тогда, в первый раз? Если честно, я

не знала заранее, что это будет тот же актер, что и год назад. Вообще-то я сама

напросилась в коттедж, в прошлый раз в доме были такие ужасные две девицы, что я их с

трудом выносила. Но, пока не появился Джордж, мне было там просто скучно. Но он

такой… Я бы не отказалась запереться с ним на ночь в отеле, даже с риском оказаться

потом на бобах – то есть на алиментах, ну, ты меня понимаешь! Надеюсь, мы с ним

встретимся здесь через год, впрочем, если и нет, они с мисс Хартрайт уже обручились, так

что дело сделано! Могу попробовать что-то другое, в духе Лиззи Беннет, например. А как

мистер Нобли? Хорошо целуется, да? Он не в моем вкусе, но тебе подходит – и знаешь,

это он придумал разыграть дело так, словно тот сотовый – это мой. Чтобы тебя не

отправили отсюда. Он был здесь в прошлый раз, и я даже начала было влюбляться в него, но тут появился неотразимый Джордж Ист. Правда, наш роман кончился разрывом, но и в

этом есть своя прелесть, это придает игре особую остроту. Ну, вот мы и прибыли! Знаешь, так жаль всякий раз уезжать, но если честно, я уже умираю как хочу к массажисту.

И Амелия, выскочив из кареты, впорхнула в тот же самый трактир «Белый Олень-или-

Осел», а Джейн еще минуту сидела неподвижно, под успокоительное покачивание кареты.

Значит, Амелия ничем не отличается от мисс Чарминг. И актеры, конечно, думали о ней

так же. Но все позади… все.

Сейчас она выйдет, переоденется в свои одежки, а потом встретится с Мартином (и

больше никаких Дарси!). Вся такая новая и раскрепощенная. И-эх!

Итак, все атрибуты бывшей мисс Эрствайл отправлены в шкафы миссис Уоттлзбрук

(воркующей напоследок с образцовой гостьей Амелией), и даже дивное, почти

подвенечное платье повешено в шкаф без малейшего колебания. Прежняя Джейн

проливала бы слезы сожаления, воображая себя перед алтарем, рядом с Мартином… но

теперь это совсем другая Джейн. И это здорово.

Куда лучше вспомнить ощущение плотно облегающих джинсов и свободной рубашки, под

которыми только бюстгальтер и трусики – и никаких корсетов. Немного странно и уже

непривычно, но как же удобно – например, можно вот так вскинуть ногу выше головы,

или с легкостью усесться на пол.

Она поймала свое отражение в зеркале – свое ли? Это так она теперь выглядит? Куда

подевалась прежняя Джейн?

Она вспомнила, как в этой комнате совсем недавно она, неловкая и скованная, училась

танцевать с Мартином – всего три недели назад! С ней ли это было?

– Ах, Джейн! – к ней подбежала Амелия, и, взяв ее за руки, сочувственно сказала, – Я

только что узнала о вашем финансовом положении… простите, я ведь не знала! – И, обняв

ее, прошептала ей на ушко, – Но не отказывайтесь от своих надежд, дорогая, ни за что!

– Никогда и ни за что, – сказала Джейн.

Разве объяснить этой благополучной замужней даме, что она здесь с прямо

противоположной целью – навсегда освободиться от бессмысленных иллюзий.

Джейн устала ждать, пока хозяйка распрощается с любимой клиенткой, но наконец

Амелия (на самом деле Барбара, как выяснилось) упорхнула в неизвестном ей

направлении. Хозяйке надлежало выполнить свой долг по отношению и к такой

маловажной особе, как Джейн. Принесли чаю, и начался равнодушный допрос:

– Надеюсь, у вас все же завязался увлекательный роман с одним из наших джентльменов?

– Да, но не с одним из ваших актеров, если говорить честно.

– А! Но неужели вы не знаете, что Мартин тоже один из них, – сказала миссис Уоттлзбрук.

Что? Джейн осторожно поставила чашечку на блюдце.

– Но он просто садовник.

– Да, конечно, но прислуга тоже наготове поддержать возможное любовное приключение.

Мы давно поняли, что не все гости выбирают ведущих актеров; некоторые из-за

заниженной самооценки, некоторые просто предпочитают – как бы поточнее сказать –

более вульгарный стиль? Или простонародный дух?

Джейн молчала. У нее просто перехватило дыхание. Наконец, она через силу выговорила:

– Вы это серьезно?

– Ну конечно же! Он мне обо всем докладывал, так что мы в курсе – и о баскетболе, и обо

все прочем тоже. Вы не первая, кто увлекся нашим Мартином, он ведь так хорош!

– Да, очень.

– Вы же понимаете, что здесь не публичный дом, мисс, так что я бы никогда не позволила

вам зайти слишком далеко, не так ли? Когда Мартин предупредил, что становится горячо, пришлось принять меры, – с явным удовольствием откровенничала миссис Уоттлзбрук. –

Тем не менее, хотя нельзя назвать вас нашим идеальным клиентом, мисс Эрствайл, мы

обязаны были позаботиться о том, чтобы вы получили свою долю романтического

приключения.

– Меня зовут Джейн Хейз.

– И автомобиль у крыльца готов доставить вас в аэропорт, мисс Хейз. Надеюсь, вы готовы

к отъезду?

– Безусловно.

– Надеюсь, я не слишком огорчила вас, – сказала дама с безмятежной невинной улыбкой. –

Конечно, я стараюсь каждой клиентке подобрать мужчину ее мечты. Но вкусы женщин

порой так причудливы… вы ведь меня понимаете?

– Разумеется.

Джейн боялось, что сейчас ляпнет что-то несуразное, и как утопающий, ухватилась за

первую же мелькнувшую в голове идею.

– Да, и это будет прекрасной концовкой для моей статьи.

– Вашей… статьи? – она недоверчиво впилась в нее взглядом.

– Ну, вы же знаете, что я работаю в издательстве журнала? – Джейн подхватила легенду

вдруг с неожиданным вдохновением. – Моя статья о Пембрук Парке – хорошая идея

редактора, правда? Давно мечтаю, что меня переведут в штат!

Нет, она никогда не строила таких планов, более того, зуд художника теперь как никогда

не давал ей покоя, но она не позволит глумиться над собой этой надутой гусыне.

Последнее слово будет за ней!

– И поскольку я являюсь представителем прессы, обязательства соблюдать тайну,

подписанные мной, лишены всякого смысла.

Миссис Уоттлзбрук застыла, но морщинки на лбу и остекленевший взгляд показывали, что

хозяйка Парка лихорадочно соображает, какому адвокату ей надо позвонить, и

немедленно. Ах, какое удовольствие, какой цирк!

– Я не знала… я бы тогда… – видно, миссис Уоттлзбрук совсем растерялась.

– Не стали бы разыгрывать унизительный спектакль с сотовым, или фарс с Мартином. Вы

полагали, что я никто. Так и есть, но не мой журнал. Тираж более полмиллиона, знаете ли.

А моя статья вряд ли будет лестной для вас. – Вдруг она кое-что вспомнила, – А, да, вы не

скажете мне имя мистера Нобли?

– Э, а, Дж… Джонатан.

Джейн насмешливо хмыкнула, и, сделав издевательский реверанс в джинсиках в обтяжку,

выскочила за дверь.

20

Мартин из Шеффилда, двадцати девяти лет.

Он целовал ее так, как можно было только мечтать. Он смог убедить ее в том, что

перед ней невозможно устоять, и что, может быть, стоит влюбляться время от

времени.

Но он оказался актером, играющим роль простого садовника, который играет роль

джентльмена на балу вымышленного имения в Остенландии, куда она поехала в

надежде покончить с муками дарсимании.

Значит, он просто чурбан.

День двадцать первый, окончание

Дорога до аэропорта тянулась бесконечно. Джейн покрутила радио, нашла что-то рок-муз-

громкое, пытаясь настроить себя на агрессивную волну. Недопустимо погружаться в

глухую тоску. Гнев – более продуктивное чувство.

Тупица. Идиотка. Это она уже о себе.

Впрочем, Мартин ничем не лучше. Уж во всяком случае, не лучше всех бывших. То же

можно сказать и о мужчинах вообще.

Да, знала же, что для него по любому это не могло быть всерьез, но то, что он лишь играл

предписанную роль – делало ее положение унизительным вдвойне. Она-то полагала, ему

льстило то, что она была единственной искренне чувствующей среди притворщиц. Но нет, в итоге все равно она попалась в его сети. Даже собиралась поверить в зарождение каких-

то чувств в мистере Нобли.

Но какое значение имеют мнение и чувства актеров? Важно лишь то, что благодаря

Мартину в ней проснулась женщина, на которой рано ставить точку, рано ставить клеймо

старой девы, если хотите. А благодаря мистеру Нобли оказалось, что сказать «нет»

мистеру Дарси – вполне реальное дело. Романтические фантазии – это воистину

убийственный наркотик для женщины. Никто не идеален, даже мистер Дарси во плоти. Но

все же существует на свете и для нее мужчина. Никогда не стоит отчаиваться.

Кончились бесконечные пейзажи за окном лимузина, она снова в здании аэропорта. Еще

более двух часов до посадки, и она бездумно прошлась по магазинчикам, купила

дурацкий бестселлер с роботами на обложке, потом нашла свой выход номер три,

уместилась перед ним в пластиковое сиденьице, и как раз попыталась сосредоточиться на

строчках никчемной книжки…

Когда громкоговоритель аэропорта настойчиво и внятно возвестил во всеуслышание:

– Мисс э… Эрствайл, вас просят подойти к стойке обслуживания пассажиров терминала

номер три. Мисс Эрствайл просят к стойке третьего терминала.

Это фантастически прозвучавшее здесь имя сработало безошибочно. Она поднялась,

словно сомнамбула, среагировав на нужное заклинание. Что, если у нее за спиной уже

выстроились тележурналисты с камерами наизготовку, а любители очередного риэлити-

шоу уже рассматривают ее на телеэкранах? Она нервно оглянулась. Аэропорт был

заполнен привычно-безразличным жужжанием. Да, на этот раз ей даже не хватило чувства

юмора, чтобы хоть дух перевести.

Она бесконечно долго пробиралась сквозь препоны служб проверок и безопасности, и

цоканье ее каблучков отдавалось набатом в ушах. Словно аэропорт был пуст, и масса

человеческих тел не могла приглушить этот пульсирующий резонанс.

У стойки терминала номер три круто завитая брюнетка любезничала с кем-то, и этот некто

был чертовски, поразительно естественен и элегантен в своих синих джинсах и свитере

родом из двадцать первого нашего века. Что, не нашлось умного адвоката, успокоить

потрясенную душу хозяйки Остенландии? Тут мужчина у стойки заметил Джейн и

выпрямился, подавшись к ней навстречу.

– Джейн.

– Мартин. Так это ты звал? – Отрывисто спросила она.

А нечего теперь ходить вокруг да около.

– Джейн, извини, я собирался обо всем рассказать тебе сегодня, в общем, мы ведь можем

еще и сегодня вечером, если…

– Ты ведь актер, – сказала она так, словно актер и ублюдок – синонимы, всякий знает.

– Да, но, но… – он оглянулся по сторонам, словно в отчаянных поисках карточек с

подсказками.

– Но все равно ты отчаянно влюблен в меня, – подсказала она, – ведь я такая невероятная

красавица, что ты сразу перестал притворяться. И я похожа на твою сестру.

Ушки яркой жизнерадостной брюнетки развернулись, словно локаторы, в их сторону, хотя

при этом глаза ее упорно не отрывались от экрана монитора.

– Послушай, Джейн…

– И конечно ты бросился со все ног в аэропорт, сгорая от неутолимой любви, а совсем не

потому, что миссис Уоттлзбрук умирает от ужаса при мысли о том, что я могу накатать о

Пембрук Парке.

– Да нет же! Конечно, я и врал, и притворялся, и никогда не был особо фанатом НБА, но

чувства могут зародиться, даже если…

– Чувства могут зародиться – это тоже миссис Уоттлзбрук придумала?

Мартин закусил губы от досады.

Она вдруг вспомнила, что расследование Молли зашло сразу в тупик – наверное…

– Тебя зовут не Мартин Джаспер.

– Ну, вообще-то Мартин.

И тут рядом с ней оказался некто уж совсем невероятный, несмотря на знакомые

бакенбарды и униформу джентльмена, правда, в свободном полупальто поверх этого

великолепия. Ой, бейсболка на голове делала его почти неузнаваемым. Заметив ее, этот

покрасневший и вспотевший от бега человек выдохнул с явным облегчением.

Джейн стояла, разинув рот в самом прямом смысле этого слова. Никогда, в самых своих

смелых и отчаянных мечтах не смогла бы она вообразить себе, что мистер Нобли

способен сломя голову броситься за ней в аэропорт. Она сделала шаг назад, словно

наткнулась на привидение, сразу споткнулась обо что-то и свалилась бы к его ногам, если

бы мистер Нобли не подхватил ее.

Может, в этом и есть предназначение такого современного прибора для пыток, как

высокие каблуки? Вместо старомодных обмороков? Чтобы мужчинам приходилось иногда

спасать нас от падения. Фу, какие глупости. Но приятно такое подумать…

Он явно неохотно разжал руки, отпуская ее.

– Вы еще тут, а я уже испугался было, что… – но тут он увидел Мартина. – Что вы здесь

делаете?

Теперь брюнетка, не таясь, смотрела на них во все глаза, что-то выстукивая на клавиатуре, верно, нечто очень-очень срочное.

– Мы с Джейн сблизились за это время, и я… – начал было Мартин.

– Сблизились… Это все чушь собачья. Одно дело – дурачить перезрелых пресыщенных

дамочек, которым плевать, кто ты таков на самом деле, но это уж чересчур. – Он взял ее за

руку. – Это все вранье. Я не мог сказать тебе раньше, но он просто актер.

– Я знаю, – сказала Джейн.

– Да? – Нобли растерянно замолчал.

– Так что же ты здесь делаешь? – Спросила она устало. Это стало походить на балаган.

– Я хотел сказать тебе, – он оглянулся, потом сдернул дурацкую бейсболку, провел рукой

по волосам, подходя к ней вплотную, и тихо сказал, – прости, что приходится говорить это

здесь, в неромантичной обстановке, но… – он смял и сунул кепочку в карман. – Я

проработал там четыре года. И все женщины, приезжавшие туда, были одного пошиба. Но

уже с первой нашей встречи тогда, в парке, я почувствовал, что ты не такая, ты настоящая, искренняя.

Он взял ее за руку.

Вот это да, скорее по привычке мысленно сказала она себе. Она не собиралась этому

верить, нет уж, спасибо.

Тут Мартин картинно закатил глаза, а Нобли как-то неуверенно и неловко отступил назад, словно только что обнаружил, что между ними недопустимо малое по Правилам

расстояние.

– Знаю, у тебя нет причин, но я хочу, чтобы ты смогла поверить мне. Тогда в библиотеке, я

хотел сказать всю правду, но я не решился, не мог и представить, как ты отнесешься к

этому. Так что сказал ровно то же, что и всем. И твой отказ – это был словно удар по

физиономии – никто еще не отказывал мне! Это стоило пережить, поверь мне. Хотя

правда, сначала я не думал, что на меня это так подействует, но потом, когда ты уехала, я

понял, что никогда не прощу себе, что потеряю тебя потому, что мы встретились, когда

мне пришлось играть навязанную мне роль.

– Ох, Джейн, – протянул Мартин, – да не может быть, чтобы ты попалась на это.

– Не смей говорить со мной таким тоном! – взорвалась Джейн. – Я тебе не подружка, а ты

вообще наемный жиголо. И не смей звать меня Джейн. Для тебя я мисс Эрствайл!

– Ну, не мне это говорить! Там все заодно, вся команда – все играют на одной сцене. Глупо

было не понять этого с самого начала. Да и ты сама разве не развлекалась со всеми

вместе? Ловила такой же кайф на каникулах, как и остальные. И потом, можно подумать, поцеловать тебя – это так уж противно.

– Так противно?

– Я имел в виду как раз наоборот, – и Мартин, похоже, вспомнил о своей сверхзадаче:

очаровать женщину. – И мне нравилось это, ну, кроме шипучки, разве что. Так что, если

будешь писать статью, знай, что вовсе не все было притворством.

Джейн поняла, что уже ничего не понимает. Особенно, когда и мужчина с другой стороны, сказал примерно то же самое, но уже с безнадежностью в голосе:

– Было и настоящее, ты не могла не чувствовать это, несмотря на все притворство, на все

эти костюмы и корсеты.

– Несмотря на притворство, как же, продолжаешь играть даже и сейчас, – с насмешкой

вмешался Мартин, – повернувшись почему-то к любопытной брюнетке. Наверное, угадал

в ней союзницу.

– Ревнуешь, ну надо же. Не к кому, а к чему, интересно бы знать, – презрительно процедил

Нобли, – может, к тому, что не дослужился до джентльменов? Но в садовниках тебе самое

место.

Мартин ринулся на него, но Нобли остановил его ударом кулака в грудь, и оба очутились

на полу. Самое интересное, что Джейн, бросившись наперерез, оказалась там же, между

ними. Теперь оба дрались за честь помочь ей подняться на ноги. Так что свалка еще

продолжалась какое-то время, а Джейн барахталась посередке, пытаясь оторвать одного от

другого.

Когда ей это удалось, и они оказались, наконец, на расстоянии, оба обрели возможность

говорить, вернее, ругаться:

– А ты вообще гей! – Вдруг прорычал в сторону Мартина Нобли.

– Кто – я? Ничего подобного – это Эдгар гей!

– Что еще за Эдгар?– спросила Джейн.

– Это другой садовник, помнишь, я…

Но тут бесстрастный голос у них над головами возвестил, что начинается посадка на ее

рейс. Брюнетка явно огорчилась. А мужчины стояли, словно побитые собаки, по обе

стороны от высокой и стройной неотразимой красавицы Джейн.

– Ну вот, ребята, мой час пробил, – мелодично пропела она.

Мартин как-то сразу стал ниже ростом – длинные ноги, что ли, подкосились? Нобли же

смотрел на нее серьезно, без тени улыбки. Она посмотрела внимательно сначала на одного

псевдо, потом на другого. Оба, пожалуй, самые классные парни из ее знакомых, и уж факт

– из тех, кто когда-либо приударял за ней. А она непреклонно-демонстративно отвергает

обоих. Супер.

Вот это да, вот так история!

– Благодарю. Все было очень мило, – сказала она и вознамерилась делать ноги.

– Джейн! – Нобли удержал ее за плечо. – Пожалуйста, Джейн!

Он взял ее за руку, и, не поднимая на нее глаз, прижал к своим губам. Как трогательно!

Она улыбнулась, и, удерживая его руки в стороне от своей особы, слегка коснулась щекой

его щеки. Услышала его легкий вздох.

– Спасибо, – прошептала она ему на ухо. – И скажи миссис Уоттлзбрук, что все только к

лучшему.

И быстро пошла прочь, не оглядываясь, не слушая их протесты, и так и шла, улыбаясь,

через все кордоны и проверки, к выходу на самолет. Какая превосходная последняя точка; особенно хороша тем, что чистая импровизация.

И что дальше? Кем она теперь будет – хищником или жертвой? Жизнь покажет, тетушка

Кэролайн.

В самолете она плюхнулась в свое кресло у окна, мысленно отметила внушительные

габариты тетки, заполнившей соседнее кресло, и стала рассеянно следить за суетящимися

на летном поле людьми. Ее мысли беспорядочно блуждали вокруг да около случившегося

в Остенландии. Интересно, как долго эти три недели будут реальностью, удивительным

приключением в ее жизни? Когда они станут казаться далеким и фантастическим сном?

– Извините, мэм, – некто до ужаса знакомым голосом обратился к ее соседке, – но у нас с

подругой оказались места в разных местах самолета. Не согласитесь ли вы, не будете так

добры поменяться со мной местами? У меня очень удобное место в том ряду, и выход

совсем рядом.

Это был он. В самолете. До сих пор все в том же Регентства эпохи маскараде – сюртуке и

жилете с замысловатым платочком на шее. Дама поспешно кивнула, освобождая место, не

решившись, видимо, противиться существу в таком экзотическом наряде. Она лишь

бросила полу-опасливый, полу-сочувственный взгляд на Джейн.

Мистер Нобли, а это был именно он, уселся рядом с ней.

– Как вы поживаете? Меня зовут Генри.

Так значит, это действительно Генри Дженкинз.

– А я Джейн, как всегда, – выдавила она в полной растерянности.

Он так неуклюже пытался прицепить ремень безопасности, что ей рефлекторно

захотелось броситься на помощь старорежимному джентльмену. Стоп, хотя Правила

остались позади – этот порыв родом из репертуара прежней Джейн. Она теперь охотник,

помни об этом! Но откуда это ощущение, что она – взлетает! Пока только она.

Покосившись сначала на ремень на животе, она проверила, не оторвались ли ее ноги от

пола?

– Вообще-то я не ожидала, что у миссис Уоттлзбрук такие длинные руки.

– Она тут ни при чем, – сказал Нобли-Генри. – Меня никто не посылал тебе вдогонку.

Просто я… не мог не попытаться. Знаю, это чистое безумие, и билет денег стоит, но могу

ли я хотя бы проводить тебя до дома?

– Знаешь, это тебе не прогулка по парку.

– А я сыт по горло прогулками в парке.

Тон его речи заметно изменился, стал проще, естественнее, однако в целом Генри от

мистера Нобли мало отличался даже теперь.

– Правда, билет стоит бешеных денег, и я рад, что ты летишь не первым классом. Хотя я

предпочитаю морем – ненавижу самолеты.

– Мистер… Э-м, послушай, Генри, вообще-то еще не поздно выйти отсюда. Дело в том,

что никакую статью ни в какой журнал я писать не собираюсь .

– При чем тут журнал?

– И я совсем не богачка, я почти нищая.

– Я знаю. Уж это миссис Уоттлзбрук разнюхает доподлинно.

– Так зачем за мной бежать-то?

– Я и пытался объяснить. Я не смог устоять перед тобой.

– Этого не может быть.

– Но это факт, хотя сначала и я не был рад такому повороту событий. И ты все время

исхитрялась безумно раздражать меня. Четыре года мне вполне удавалось избегать

увлечений женщинами – а в Пембрук Парке это легче легкого. Так что все шло путем, все

было прекрасно, я был на верном пути к тихой одинокой и безвестной могилке, как тут…

– Какая ерунда! Ты же знаком только с мисс Эрствайл!

– Слушай, я все же актер. И сразу понял, что притворяться обмана ради ты совершенно не

способна. Так что все три недели были в моем распоряжении, и я хотел бы еще. Нет, по

правде, сначала не хотел, я предпочел бы оставаться в свой скорлупе. Потому я и выбрал

этот Парк, где не бывает настоящих людей. И то, что ты появилась среди них, казалось

полнейшей бессмыслицей. Хотя, а в чем он, этот смысл?

– А ни в чем, – убежденно сказала Джейн.

– Но все же… Я понимаю, это наглость с моей стороны на чем-то настаивать… У меня не

было времени на размышление, я просто купил билет – но я не романтик, ни боже мой. Но

все же… можешь мне сказать, а чего ты хочешь?

– Чего я…?

– Серьезно. Я помню, ты сказала, что чего-то реального – но и я живой, в конце концов.

Так чего же?

Она пожала плечами, и ответила просто:

– Счастья, наверное. Я привыкла мечтать о таком, как мистер Дарси, чтобы все, как в

кино.

Странным образом это признание убедило ее, что безнадежные фантазии, киношное

чувство счастья в прошлом.

– Понятно. Ну а как ты думаешь, – сказал он неуверенно, – у меня есть шанс?

Джейн невесело улыбнулась.

– Я и себя-то теперь не узнаю. Как заново родилась. И не знаю, чего хотела бы сейчас. Для

мисс Эрствайл мистер Нобли был бы пределом мечтаний; но это в Остенландии. Или мы

все еще там? Может, мне так и не удастся сбежать оттуда.

– Знаю, глупо надеяться или ждать решения прямо сейчас. Но, если ты дашь мне шанс,

если у нас будет время…

Он откинулся назад, и теперь пристально смотрел на нее. Ах, как ей нравилось, как он

смотрит, и еще вопрос, кто из них двоих в большей опасности влюбиться, теперь, когда их

глаза так близко, и когда так трудно устоять перед взглядом глубоких темных глаз.

– Послушай, я должен признаться, что совершенно не гожусь для небольшой интрижки.

Знаю, сейчас рассчитывать на твое согласие нереально, но хочу, чтобы ты знала – я хотел

бы как минимум вечности.

Он смотрел вперед, не на нее, но это и к лучшему. Потому что она уже была близка к

панике. Так что же, ее охота окончилась, не начавшись, и даже прежде, чем она покинула

эту страну? Она посматривала то в окно, заметив, что самолет пришел в движение, то на

сидящего рядом человека – значит, теперь он никуда не сбежит из самолета?

Молли, представляешь, кажется я нашла такого впечатлительного и упрямого, как я сама, человека!

– И куда же мы направляемся? – спросил он.

– Домой, в Нью-Йорк.

– Отлично. Там найдется работенка для привлекательного английского актера, как ты

думаешь?

– Во всяком случае, найдется уйма ресторанов, которым всегда нужны официанты.

– Тоже верно.

– И полно театров, конечно. Думаю, ты будешь хорош в комедиях.

– Ну да, я всегда оказываюсь в смешном положении.

– Но не в унизительном.

И вдруг она взяла его за руку, переплетая свои и его пальцы. Это получилось у нее, вернее

у них, так естественно, что она опять растерялась. Как все странно, и разве реально? Что

же из этого получится?

– Скажи, что общего у тебя с мистером Нобли? Каков ты сам?

– Уоттлзбрук подбирает актеров, близких характером к ролям. Мы же не пару часов на

сцене, предстоит неделями жить в образе, импровизировать свои диалоги. Но есть и

исключения, как Эндрюс, который по жизни гомосексуален.

– Да, я почувствовала это, – задумчиво сказала она. – Но слушай, ведь ты моя фантазия, не

могу же я просто так взять тебя в свою жизнь, словно багаж какой. Вообще-то мне

полагалось разочароваться в тебе и забыть о Дарси навсегда.

– Мисс, а не приходило ли вам в голову, что это вы – моя фантазия?

Но в эту минуту лайнер напрягся, готовясь к рывку в небо, и Генри окаменел, сжимая

побелевшими пальцами подлокотники кресла, будто усилием воли пытаясь удержать

машину на месте. Вряд ли бы он услышал ее ответ. Впрочем, полет долгий, так что

вопросы и ответы подождут. Кроме главного – это надо узнать сейчас.

– Генри, скажи, что же из всего этого было на самом деле?

– Все. Во всяком случае, точно этот миг, я сейчас умру от страха!

Самолет поднимался к солнцу, дивный полуденный свет заливал бесконечное небо, и

теперь она могла рассмотреть его лицо, и заметить маленький шрам на лбу, и представить, каким он был в детстве, и каким станет в старости. Итак, цепочка из прошлых

бойфрендов рухнула безропотно, как домино, пока не остался один из них. Почему же

последний не может остаться навсегда? И она убрала разделяющий их подлокотник,