Текст книги "Несчастья бывшего парня (ЛП)"

Автор книги: Шайла Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Открой глаза. Посмотри на меня.

Если я это сделаю, то потеряю рассудок.

– Для того, что ты задумал, я тебе не нужна.

– Но я хочу, чтобы ты смотрела. Я собираюсь получить от тебя больше, чем просто оргазмы.

Он хочет мою душу.

Страх пронзает мое сердце. Желание скручивает желудок.

Все те дни, что я провела, укрепляя свою оборону против него? Бессмысленны. Я уже открыта ему почти во всех отношениях, он об этом позаботился. И поскольку Уэстон Куэйд держит меня там, где хочет, я не вижу, как смогу помешать ему забрать меня целиком.

Я медленно поднимаю ресницы.

– Не делай этого.

Он проводит языком по моим складочкам, задерживаясь на клиторе. Покалывание жжет и распространяется. Все мое тело напрягается. Я выгибаюсь, задыхаюсь.

– Ты возненавидишь меня за то, что я люблю тебя? – спрашивает он.

Я не думаю, что смогу. И за это я ненавижу себя.

Он скользит ладонью вверх по моему бедру и целует нежную кожу.

– Дай мне выходные, чтобы показать тебе, что на этот раз все будет по-другому.

Я не отвечаю. Во-первых, потому что он не ждет от меня этого. Он просто опускает голову и дает своему рту полную власть над моим телом. Каждый уголок, щель и чувствительное место, которое, по его мнению, нуждается во внимании, он утверждает и завоевывает. Его губы прикрывают мои складки. Его язык ласкает мой клитор. И я беспомощна против него.

Первый оргазм захватывает меня, как медленно собирающаяся буря, назревающая и кружащаяся, нарастающая, нарастающая… затем высвобождение с внезапным ударом удовольствия, которое оставляет меня ошеломленной, потрясенной и задыхающейся. Второй – это скрытник, вор в ночи, ожидающий, выслеживающий, находящий мой самый слабый момент, чтобы подкрасться ко мне и украсть мои мысли и здравый смысл. Третий – самый катастрофический, гигантский бегемот, который хватается за затяжную боль от моих предыдущих кульминаций и пульсирует в течение долгих, болезненных минут, не заботясь о том, как сильно я извиваюсь или прошу облегчения. Он как ликующий демон, похищающий души, дыхание от дарования мне освобождения. Только когда я царапаюсь и даю ему слезливое обещание сдаться полностью, он позволяет мне взобраться на вершину, которая разрывает мое горло от крика и заставляет мое сердце неудержимо биться о грудь.

Тогда все кончено. Моргая, я осознаю масштабы того, что я уступила Уэсту. Хуже того, я не могу это вернуть.

По-видимому, довольный тем, что он разбирает меня на части, он спокойно наблюдает, как моя грудь вздымается, а тело содрогается, пока он надевает презерватив.

– Ты красивая.

Нет, я уничтоженная.

Затем он опускается на колени между моих раскинутых ног и кладет ладони на бедра, устраиваясь между ними. Он прокладывает себе путь вверх по моей груди, прежде чем лечь на меня сверху. Наши груди прижимаются друг к другу. Наши лица так близко, что я чувствую запах моего мускуса на его коже.

– Уэст…

Его имя – это мольба о пощаде. Если он будет продолжать в том же духе, то вывернет меня наизнанку. Я собираюсь упасть обратно во что – то опасно близкое к любви.

Его улыбка говорит, что он это знает. И что он не даст мне ни капли милосердия.

– Знаешь, ты выглядишь так во всех моих фантазиях.

Уэст просовывает руку между нами, чтобы головка его члена прижалась к моему гладкому отверстию, и мягко подталкивает, позволяя мне почувствовать, насколько я набухла.

– Прекрасная. Податливая.

Усмешка играет на его губах, прежде чем он кладет ладони на матрас и входит в меня со всей силой.

– Моя.

Он заполняет каждый дюйм меня, его член прожигает путь через мое тело, казалось, созданный для него. Десять секунд назад я могла бы поклясться, что у меня едва хватает сил двигаться. Но он словно громоотвод внутри меня, возвращает каждый насыщенный мускул к кричащей жизни.

Я даже не задумываюсь, прежде чем обхватить его руками и прижаться губами к его губам.

Со стоном он тоже глубоко погружается, скользя языком по моему, наполняя меня всеми возможными способами.

Возбуждение просачивается обратно под мою кожу, скапливаясь между ног, жадное и растущее с каждым его медленным, грубым толчком.

– Ты всегда была моей, – настаивает он, зарываясь еще глубже.

Я качаю головой. Но я не могу выдавить «нет» из своих губ, когда он снова претендует на мой рот.

Он отрывает свои губы.

– Да. Ты всегда будешь моей.

– На тридцать семь дней.

– Не обманывай себя.

Затем разговоры прекращаются, и обольщение начинается снова. Уэст не только проницателен, но и неумолим, он, кажется, точно знает, где и когда ко мне прикоснуться, что шепнуть мне на ухо, как использовать каждое прикосновение, чтобы еще больше ослабить мою защиту. Я задыхаюсь, цепляюсь и всхлипываю, когда удовольствие, лижущее пламя под моей кожей, сливается в пламя там, где мы соединяемся. Длинными, сильными, систематическими движениями он с каждым мгновением все больше меня разрушает.

Внезапно пик, который я была уверена, был слишком насыщенный, до того, как он вошел в меня, становится самым разрушительным оргазмом ночи. Может быть, в моей жизни. Черные пятна пляшут перед глазами, когда я кричу от потного, скрежещущего, нескончаемого удовольствия. Мой единственный якорь в мире – это Уэст, раскачивающийся надо мной, когда он вздымается и подпрыгивает на своем гребне, выкрикивая мое имя.

Поникнув на влажных простынях, я пытаюсь собрать силы, чтобы добраться до ванной и увеличить расстояние между нами. Мне нужно. Экстаз оказался совершенно разрушительным для моих защитных стен. Я чувствую себя широко раскрытой и истекаю кровью перед Уэстом.

Я закрываю глаза, но слезы все еще текут из уголков глаз. Если я не получу немного времени и пространства от него, я сломаюсь и признаю, что скучала по нему, что он мне нужен. Что я не думаю, что когда-либо разлюблю его.

Он шевелится. Я слышу, как открывается ящик тумбочки, и хмурюсь. Готов к следующему раунду и тянется за новым презервативом? Неужели он думает, что я еще не растеклась у его ног?

Затем я чувствую, как он тянет меня за запястье, прежде чем что-то сжимается вокруг него, удерживая то на месте.

Я открываю глаза и недоверчиво смотрю на свою руку. Этот сукин сын привязал меня к кровати.

– Какого черта ты делаешь?

– Мешаю тебе сбежать в душ. В воскресенье я по глупости дал тебе возможность спрятаться в ванной. Я не позволю этому случиться снова. Теперь ты не можешь бежать, пока мы разговариваем.

Он что, шутит?

Эта решимость вернулась на его лицо. Он вовсе не шутит.

– Я не хочу разговаривать.

Мой ответ – ребячество, я это прекрасно понимаю. Но теперь, когда он так обнажил меня, я боюсь, что все, что он скажет, изменит все, и я буду вынуждена решить, доверять ли ему снова. Я еще не готова. Не знаю, буду ли я когда-нибудь готова.

Он стискивает зубы.

– Тогда ты можешь слушать. Я бросил тебя, не потому что не любил. Или не хотел жениться. Несмотря на то, что ты думаешь, я всегда собирался надеть обручальное кольцо тебе на палец. Утром в день свадьбы позвонила мама.

– И сказала, что ты не можешь жениться, иначе лишишься наследства. Я понимаю.

Это больше не должно быть больно, но это так.

– Нет. Это была ее первая угроза. Я сказал ей, что мне все равно. Во-первых, у нее не было сил, чтобы это произошло. Во-вторых, я умный. Я сам могу зарабатывать деньги.

Уэст разочарованно вздыхает.

– Тогда ты все время спрашивала меня, почему только Флинн и Женевьева будут присутствовать на нашей свадьбе с моей стороны семьи. Сейчас я тебе все расскажу.

– Это не имеет значения. Это древняя история.

– Это все еще преследует нас сегодня. Помнишь, как мы познакомились?

– В том паршивом баре, где я раньше работала. Ну и что?

В первый раз он колеблется, как будто ему не хочется открывать банку с червями.

– Мой дед послал меня встретить тебя. Чтобы развлечься с тобой.

Мои мысли разбегаются, и я не могу придумать ни одной причины, по которой я была бы на радаре Ганновера Куэйда.

– Почему?

– Твой отец начал работать над сюжетом для передачи в вечерних новостях. Это было разоблачение о практике управления зданиями и технического обслуживания в Южной Калифорнии, которая предположительно подвергала риску рабочих и жильцов квартир. Мы только начали управлять недвижимостью на этом рынке, и он пристально следил за нами, потому что мы изо всех сил старались соблюдать сейсмические строительные нормы, которые, казалось, менялись день ото дня, город за городом. Мы знали, что доберемся туда, но мой дедушка был убежден, что, если бы мы с тобой были парой, твой отец мог бы отстать от истории достаточно надолго, чтобы мы могли наверстать упущенное.

Предательство, которое я клялась, что больше не способна испытывать к этому человеку, пронзает мне сердце.

– Значит, все, что у нас было, было ненастоящим?

– Это было настоящим, милая.

Он морщится.

– Но с самого начала я не был ни честен, ни этичен. Я сожалею об этом. Но я ни о чем не жалею, потому что это привело меня к тебе.

Чушь, завернутая в красивые слова.

– Твой план сработал. Мой отец отказался от этой истории незадолго до нашей свадьбы. И как только он это сделал, ты отменил свадьбу.

– Нет. Это не то, что произошло. Это еще не все. Гораздо больше. Примерно через две недели после того, как мы встретились, я позвонил дедушке и сказал ему, что ты – все, что мне нужно. Независимая. Дерзкая. Колючая. Но такая смешная, теплая и интересная. Я признался, что влюбился в тебя, – он обхватывает мое лицо ладонями, словно желая, чтобы я поверила ему.

– Эрин, я никогда не встречал такой женщины, как ты, и это кое о чем говорит с тех пор, как моя мать выставила передо мной несколько сотен человек, которые, как она думала, имели родословную, чтобы выйти замуж за следующего наследника Куэйдов. Я ненавидел их всех. Они были так увлечены внешностью. Тщеславные. Пустые. Погруженные в себя. Ты была не просто новой и сияющей. Ты была искренней. Ты никогда не вышла бы замуж из-за денег. Или престижа. Черт возьми, ты едва знала, кто я такой.

– Когда мы встретились впервые? Лишь смутно.

– Именно.

Он с энтузиазмом кивает, как будто рад, что я смотрю на это его глазами.

– Как только я рассказал дедушке о своих чувствах к тебе, он полностью поддержал нас. Кто бы ни сделал меня счастливой, он хотел, чтобы я женился на ней, поэтому он полностью поддержал меня, когда я сказал ему, что собираюсь сделать предложение. Пока мы с тобой готовились к свадьбе, он узнал, что у него рак толстой кишки и уже на такой стадии, когда попытки лечения ни к чему не приводят. Через несколько недель его здоровье пошатнулось.

– Когда ты сказал мне, что он смертельно болен, я спросила, не хочешь ли ты вернуться домой и побыть со своей семьей. Ты сказал: "Нет".

– Потому что мой дед заметил, что это не изменит его прогноза. Он любил меня, а я его. Мы это знали. Мы оба согласились, что ты важнее. Так что я остался. Но моя мать начала давить, чтобы я вернулся домой и принял бразды правления "Куэйд Энтерпрайзис" раньше, чем это сделал мой никчемный дядя, ее соперник. В последнем разговоре с дедушкой он взял с меня обещание остаться в Лос-Анджелесе и жениться на тебе. Он поклялся, что продержится достаточно долго, чтобы я смог сделать тебя своей женой и провести медовый месяц в течение недели.

Лицо Уэста искажается, он борется со слезами. Несмотря на мое негодование и смущение, я не могу удержаться и протягиваю руку, чтобы утешить его.

– Уэст, больше ничего не говори. Объяснение больше не имеет значения.

– Мне нужно продолжить. Я у тебя в долгу.

Он хмурится и делает глубокий вдох, собираясь с духом.

– Мой дед сделал все возможное, чтобы выполнить свою часть сделки. Он использовал всю свою выдержку, чтобы продержаться девять дней после того, что должно было стать нашей свадьбой. Он был самым крутым человеком, которого я когда-либо знал.

Несмотря на всю ярость, мое сердце болит за него. Его горе настолько ощутимо, что трогает меня. Я поглаживаю его руку, обнимаю за плечи, молча отдавая ему свою силу. Уэст выглядит так, будто ему это очень нужно.

– Спасибо. – Он сжимает меня в ответ. – Как я уже сказал, проблема была в моей матери.

– Ты уже говорил это раньше. Я не понимаю.

– Все очень просто. Она хотела, чтобы я женился на ком-то, кто будет хорошо смотреться на моей руке, кто будет гарантировать, что совет директоров выберет меня вместо моего дяди, когда голосование по замене моего деда пойдет. Она искала хорошенькую, хорошо воспитанную невесту для "руководства". Ее философия заключалась в том, что если бы она могла контролировать мою жену, а моя жена могла бы управлять мной своей киской…

– Тогда она могла бы контролировать и тебя тоже.

– Точно. Она никогда не планировала тебя. Утром в день нашей свадьбы она узнала, что я собираюсь жениться на тебе. Она разъярилась.

– Как она узнала об этом?

Он был так осторожен, чтобы держать все в секрете, и до сих пор я не знала, почему.

– Социальные сети. Эхо написала, что она взволнована, что это был день нашей свадьбы. Она тегнула меня. Моя мать увидела.

– Если она не угрожала лишить тебя наследства, то что же она сказала?

– Она угрожала встретиться с тобой, рассказать о том, что мы с тобой встретились под ложным предлогом. Она хотела убедить тебя, что я тебя обманываю. Каким-то образом она получила электронные письма, которыми мы с дедушкой обменивались, планируя лучший способ для меня встретиться с тобой, подчеркивая, что мне нужно ускорить наши отношения, чтобы я мог быстро добраться до твоего отца. И если это само по себе не убедило тебя расторгнуть нашу помолвку, мама придумала целую историю, чтобы "доказать", что я собираюсь оставить тебя у алтаря. Поскольку тебе всегда было трудно доверять, я беспокоился…

Он проводит рукой по волосам.

– Что ты ей поверишь. И ты меня бросишь.

Тогда? Я хочу сказать, что он был неправ, и что я бы ни на минуту не послушала его мать. Тогда я слишком сильно любила его. Но я не знаю. Даже тогда я думала, что Уэст был слишком хорош, чтобы быть правдой. Когда он отошел от меня, мне показалось, что все мои инстинкты были правы.

– Как только повесил трубку, я собирался поехать к тебе домой и признаться во всем перед церемонией. Но мой дед потерял сознание. Они отвезли его в больницу. Тогда-то я и позвонил тебе, чтобы сказать, что мне нужно улетать, и прыгнул в самолет. Дедушка провел оставшиеся дни в коме, а я провел их, пытаясь удержать дядю от захвата контроля над компанией, скорбя о неминуемой потере человека, который всегда был моим отцом, и, беспокоясь, что я потеряю тебя навсегда. Я всегда хотел вернуться и жениться на тебе. Всегда, – убежденно рычит он. – Во время похорон моего деда она дала мне понять, что, если я даже позвоню тебе – не говоря уже о том, чтобы жениться – до того, как совет директоров изберет меня генеральным директором, она превратит твою жизнь в сущий ад. И она может это сделать. К тому времени, как я получил полный контроль над бизнесом, прошло уже так много времени. Ты переехала, сменила номер, сменила работу.

Он пристально смотрит на меня, позволяя мне увидеть его невыносимую боль.

– Ты исчезла.

Когда я поняла, что Уэст не вернется, я сделала все возможное, чтобы стереть воспоминания о нем.

– Почему твой дед выбрал именно меня? Почему не Элла или Эхо?

– Математика. Элла была старше и менее склонна воспринимать студентов всерьез. Эхо была несовершеннолетней. Вот и осталась ты.

Уэст берет меня за руки.

– И я очень благодарен. Да, то, что мы с дедушкой планировали, было неправильно, но я знал, что «Куэйд Энтерпрайзис» не делает ничего плохого… просто изучает новый рынок. Мы не могли допустить, чтобы репортаж твоего отца о нас вышел в эфир, иначе это было бы финансовой катастрофой для компании. Мы знали, что рано или поздно нас оправдают, но, проведя всего несколько месяцев в Лос-Анджелесе, мы не могли рисковать. С тех пор как я учился в Калифорнийском университете, а ты работала за углом… Я не видел ничего плохого в том, чтобы флиртовать с тобой. Но я также не ожидал, что упаду, как тонна кирпичей. Так что все стало рискованным. Я хотел рассказать тебе все. Я планировал это сделать после того, как мы поженимся. Я надеялся, что к тому времени это уже не будет иметь значения, потому что ты будешь знать, что я люблю тебя.

Сейчас я ничего не знаю, кроме того, что мне нужно все это продумать.

– Мне нужно немного побыть одной, Уэст.

Он качает головой.

– Наконец-то мы добрались до истины. Если я оставлю тебя в покое, все, что ты сделаешь, это воздвигнешь между нами новые стены. Я зашел слишком далеко, чтобы снова потерять тебя. Я все еще люблю тебя, и на этот раз я не откажусь от нас. На самом деле, я никогда больше не откажусь от нас.

Его речь настолько проникновенна, что трудно не поверить. С другой стороны, он был тем человеком, с которым я собиралась провести всю свою жизнь, и он разбил мне сердце. Как мне пройти через это?

– Если все это правда, то ты обладаешь этим знанием уже три года. Я меньше пятнадцати минут. Мне нужно, уложить это все в голове. Одной. Только одна ночь. Пожалуйста.

Уэст

Меньше всего на свете мне хочется оставлять уставшую от мира Эрин наедине со своими мыслями на целую ночь. Но после того, как я облажался, а потом снова ворвался в ее жизнь… если это то, чего она хочет, как я могу ей отказать?

Кажется, уже в сотый раз я ворочаюсь на диване и пытаюсь поправить подушку, чтобы хоть как-то успокоиться. Ничего. Конечно, мне было бы удобнее в одной из свободных спален, но я не мог находиться так далеко от двери на случай, если Эрин решит ночью оставить меня навсегда. Хотя это было вполне логичным.

Оглядываясь назад, я вижу сотни способов, которыми мне следовало поступить иначе… например, быть более честным с Эрин, когда я понял, что люблю ее. Мне следовало больше верить в силу нашей любви. Я должен был выполнить обещание, данное дедушке, и остаться в Лос-Анджелесе, чтобы жениться на Эрин. Но мне был двадцать один год, и я был ошеломлен тем, как быстро рушится моя жизнь. Если бы я мог отыграть назад… Но не могу. Теперь я могу иметь дело только с реальностью.

И я устроил чертов беспорядок.

Я смотрю на телефон. В Вегасе сейчас четыре утра, а это значит, что в Нью-Йорке уже начало восьмого. В эти выходные Флинн будет следить за мамой. Может, он проснулся. Если нет… не в первый раз один из нас будит другого.

На четвертом гудке, брат ответил сонным:

– Йоу.

– Можешь говорить?

Я слышу, как шуршат простыни, когда он неуклюже поднимается.

– Уэст?

– Да. Если я прервал что-то…

– Она спит. Позволь найти уединенное место…

Он встал, и я слышу его шаги по скрипучему полу.

– Значит, с твоим отвлечением все в порядке?

Я слышу, как хлопает дверь.

– Она – способ скоротать время, хотя и с действительно потрясающим телом, но ничего постоянного.

Похоже, он на удивление расстроен этим фактом.

– Кстати, спасибо, что перевел “Куэйд Энтерпрайзис " в Вегас, как только занял пост.

– Поскольку операции на западном побережье процветали, у меня не было выбора.

– Верно, но я и забыл, как чертовски холодно здесь бывает. Я буду терпеть летнюю жару в Неваде в любой день этой дерьмовой зимы. Вчера вечером я был в центре города, срезая путь через внутренний двор музея 9/11 сентября, чтобы добраться из Гринвича на Запад. Отражение в воде достаточно отрезвляет, но резкий ветер пронизывает пальто, и мне пришлось раздеться, чтобы согреться, если ты понимаешь, о чем я говорю.

Несмотря ни на что, я хихикаю.

– Слабак.

– Эй, я люблю солнце. Подай на меня в суд, – ворчит Флинн. – Ладно, я на кухне, ищу кофе. В чем дело?

Я делаю глубокий вдох.

– Я все рассказал Эрин.

– И какая у нее реакция?

– Я не уверен. Она захотела остаться одна сегодня.

Флинн ничего не говорит в течение длительного времени.

– Разве можно ее винить?

– Нет. Но на этот раз я должен действовать лучше. Я должен найти способ доказать ей, что мы достаточно сильны, чтобы пройти через это, что я буду здесь для нее, что…

– Сначала она должна простить тебя.

– И я не знаю, простит ли она когда-нибудь.

– Учитывая то, как все сложилось, она должна чувствовать, что всё и все остальные были для тебя важнее, чем она.

И что я подвел ее.

– Да.

– Ты хочешь вернуть ее?

– Конечно. Я хочу жениться на ней.

Чем больше времени я провожу с Эрин, тем больше понимаю, что должен быть с ней.

– Тогда ты должен заставить ее почувствовать себя особенной, брат. Ты должен найти какой-то способ доказать, что она на первом месте и что ты никогда больше не позволишь никому встать между вами.

Легче сказать, чем сделать, тем более что мне нужен эпический способ убедить ее.

– Я также должен пройти через заседание Совета директоров в следующую пятницу, раз и навсегда покончить с претензиями Эдди, а затем сказать маме, что она может либо принять женщину, на которой я хочу жениться, либо уйти из моей жизни.

– Будь осторожен. Она не будет сидеть сложа руки.

– Я к этому готов.

– Да? Неужели? Подумай о самой коварной вещи, которую она могла бы сделать, чтобы ослабить тебя. Затем умножь ее на сто. Я не уверен, что твое воображение простирается так далеко.

Я не уверен, что кто-то это представляет.

– У меня есть кое-какие идеи. Мама все еще планирует зимовать в Вегасе?

– Да. Я убедился в этом, когда ужинал с ней вчера. Она прилетит во вторник. Но она знает, что что – то происходит. У нее везде есть глаза и уши. Она прекрасно знает, что на этой неделе ты не проводишь в офисе свои обычные часы. Она также знает, что ты не был на вечеринках и не занимался сексом. Она полна решимости выяснить, что ты делаешь.

Мои кишки сжимаются. Так что у меня есть три дня, может быть, четыре, чтобы восстановить наши отношения с Эрин и решить, как я смогу помешать моей матери и ее жадности снова встать между нами.

– Спасибо за предупреждение.

– Пожалуйста. Я полечу обратно вместе с ней. Буду занимать ее столько, сколько смогу, но ты же знаешь, какой она бывает…

Да.

– Я твой должник.

– Я запомню это, если когда-нибудь найду женщину, которую буду любить достаточно сильно, чтобы бороться за нее.

Мы заканчиваем разговор, и я остаюсь наедине со своими мыслями. Я встаю, прохаживаюсь. Думаю. Воображаю. Идеи кружатся и наполняют мою голову, пока я пью кофе. В этот уик-энд Эрин полностью в моем распоряжении и меня ничто не отвлекает. Но к тому времени, когда чашка пустеет, у меня все еще нет никаких идей о том, как вернуть ее. Секс был выше всяких похвал, но ей нужно от меня нечто большее, чем просто удовольствие. Ей нужно чувствовать себя любимой и желанной.

Ей нужно, чтобы я поставил ее на первое место. Я должен сделать это – начиная с этого момента

На цыпочках пересекая пентхаус, я медленно открываю дверь спальни. К счастью, там тихо, и я подхожу к кровати, чтобы проверить Эрин, свернувшуюся в клубок на ее стороне кровати.

К моему удивлению, она переворачивается.

– Что ты делаешь?

– Проверяю тебя. Почему ты не спишь?

– Я не спала всю ночь.

Ее голос звучит скрипуче и немного гнусаво. Она плакала.

Это больно.

– Я тоже. Я знаю, что ты хотела провести этот вечер в одиночестве, но, может быть, нам лучше решить наши проблемы вместе.

Она качает головой, ее темные шелковистые волосы падают на плечи.

– Я не могу думать рядом с тобой. Ты подавляешь меня. Так было всегда. Когда ты находишься в моем личном пространстве, мне кажется, что я вижу только солнце, радугу и все хорошее. Я никогда не вижу, что на самом деле скрывается под всем этим красивым материалом.

Я рискую подойти поближе и присесть на край кровати, чтобы взять ее за руку.

– На этот раз под ним ничего не прячется. Прости, что не сказал тебе правду. Я хотел защитить тебя от мерзкой семейной политики. И до сих пор люблю.

– Они больше не имеют значения. Мы всего лишь временное явление.

В ее шепоте слышится нотка обиды, которая побуждает меня заключить ее в объятия. Она упрямо отказывается верить, что я никогда не отпущу ее снова. Потому что, вернувшись в ее жизнь, я силой заставил ее стать моей любовницей, вместо того чтобы унижаться, извиняться и пытаться снова сделать ее своей невестой?

Я могу это исправить.

– Как насчет того, чтобы выбраться отсюда? – предлагаю я.

В тени я вижу ее удивление.

– И куда пойдем? Ты, должно быть, устал.

На самом деле, теперь, когда у меня есть какое-то направление, я взволнован.

– Нет. Собери вещи для ночлега. У меня есть сюрприз.

Глава 8

Эрин

Через полчаса Уэст забрасывает наш багаж в свой блестящий черный «Порше». Мы запрыгиваем внутрь и мчимся вниз по I-15 в темноте. Я понятия не имею, куда он меня везет. Он просто включает обогреватель, переключает спутниковое радио на что-то успокаивающее, а затем говорит мне лечь и расслабиться.

Когда я снова просыпаюсь и сажусь, светит солнце, и мы едем по I-10, приближаясь к центру Лос-Анджелеса.

Я моргаю.

– Куда мы едем?

– Я отвезу тебя домой.

Насовсем? Мое сердце подпрыгивает в груди. Теперь, когда он избавился от своего прошлого и понял, что все еще может разрушить меня, когда захочет, он отпускает меня?

Боль овладевает мной.… Я не ожидала, что когда-нибудь снова почувствую это, или что-то еще, по отношению к нему. Я думала, что знаю лучше. Я надеялась, что мне удастся защитить себя. Но зачем лгать? Я уже почти неделю подозреваю, что он добирается до меня. Теперь уже нельзя отрицать, что я снова влюбляюсь в Уэстона Куэйда.

И он уходит.

Да что со мной такое? Какой у меня недостаток, который заставляет меня мечтать и плакать о мужчине, который всегда говорит правильные вещи, занимается со мной любовью, как будто я единственная женщина, которую он когда-либо полюбит, а затем бросает меня, как только закончит?

– Ладно.

Я отклоняюсь так далеко от него, как только позволяет его спортивная езда.

– Ты можешь прислать мне остальные вещи, когда вернешься в Вегас.

Он тяжело вздыхает и хватает меня за руку. Несмотря на то, что я напрягаюсь от его притяжения, он подносит мою ладонь к своим губам.

– Милая, я тебя не высажу. И я, конечно же, не оставлю тебя. Ты что, совсем меня не слушаешь?

Я не отвечаю. Он знает, о чем я думаю. Я слышала его, но…

– Ты мне еще не веришь. Серьезно, я никогда не покину тебя. Если ты хочешь избавиться от меня, тебе придется уйти самой.

Я бросила взгляд в его сторону. Он кажется серьезным. Я хочу ему верить.

Надежда, коварная сука, пускает корни в сердце. Мой мозг говорит мне занять выжидательную позу. Я должна прислушаться к тому, что умнее моих двух органов.

Наконец мы подъезжаем к моему жилому комплексу. Уэст забирает наш багаж и провожает меня наверх. Когда я впускаю нас, меня встречает знакомая обстановка. Она должна меня успокоить. Но после недели, проведенной в роскошных, показных апартаментах Уэста в Вегасе, моя простая квартира, полная находок с гаражных распродаж и мусорных баков, больше не ощущается как дом.

Он ведет меня в спальню и ставит наши чемоданы рядом с моим шкафом, затем начинает снимать мою толстовку и спортивные штаны.

– Что ты делаешь?

Я отталкиваю его руки. Я не знаю, что с ним делать, и не понимаю, почему мы в Лос-Анджелесе. Секс не поможет.

Уэст вздыхает.

– Даю тебе поспать. Вот почему я привел тебя к тебе домой.

Я хмурюсь в замешательстве.

– Только для сна?

– Вчера вечером ты не спала. Я подумал, что тебе лучше отдохнуть в своей постели.

У меня отвисает челюсть. Неужели он настоящий? Он проехал триста миль только для того, чтобы мне было удобнее? Несмотря на то, что он не спал и чувствовал бы себя более расслаблено в собственном пентхаусе?

– Я не понимаю, что происходит, – наконец бормочу я.

Он прижимает меня к себе. Я не сопротивляюсь… но и не таю в его объятиях.

– За последнюю неделю нам обоим пришлось многое переварить. Я изменил всю твою рутину, вырвал тебя с корнем, заставил задуматься о будущем, которое ты считала мертвым. Ты заставила меня понять, какой колоссальной ошибкой было не бороться за нас еще три года назад. Ты в полном замешательстве. У меня есть сожаления. – Он сжимает меня еще крепче. – Но мы можем пройти через это вместе.

Я не знаю, что сказать. Я не знаю, прав ли он или мы оба сумасшедшие. Но есть одна вещь. Мы хотим сделать тот же вывод. Мы оба хотим быть вместе. Жаль, что я не могу этого отрицать. Я пыталась это сделать. Не сработало. Не знаю, смогу ли я снова доверять Уэсту, но уже знаю, что упрямо настаивать на том, что между нами ничего не осталось, кроме секса, бессмысленно.

– Может быть.

– Это лучше, чем когда ты говоришь мне отвалить, – язвительно замечает он.

– Я соглашусь на это сейчас. Давай. Ложись. Отдыхай.

Упрямая часть меня хочет сесть и поговорить. У истощения другие планы. Когда он срывает с меня остальную одежду, затем снимает свою и тянет меня вниз на прохладные белые простыни и в свои объятия, я не могу держать глаза открытыми.

Но когда я просыпаюсь, его уже нет.

Я сажусь, сразу чувствуя отсутствие Уэста. Оглядевшись вокруг, я понимаю, что уже начало дня. Его чемодан пропал.

Сукин сын.

Потом я слышу, как хлопает входная дверь.

– Уэст?

– Ага. Ты проснулась, милая?

Он вернулся?

Он сказал, что никуда не уйдет. Может быть, на этот раз тебе стоит ему поверить…

– Куда ты ходил?

– Чтобы выполнить несколько поручений, прежде чем я отведу тебя в какое-нибудь особенное место сегодня вечером. И чтобы перекусить. В этом доме нет еды, которая не была бы заморожена.

Он появляется в дверях спальни, выглядя смущенным моим обширным выбором постной кухни.

Я вздрагиваю.

– Извини. Поскольку я нахожусь здесь только для того, чтобы проглотить несколько калорий перед тем, как лечь спать, такие вещи, как покупка продуктов, не всегда происходят.

Он протягивает мне пакет из местного магазина сэндвичей, который я так люблю.

– Ну, вот я и пришел тебе на помощь.

Встав с кровати, я потягиваюсь и зеваю, заметив его сумку в ванной. Должно быть, он принял душ, пока я дремала.

– Мой герой.

Уэст бросает сэндвичи на комод и крадется ко мне, его взгляд скользит по моему обнаженному телу.

– Да, мэм. Как ты проголодалась по индейке?

– Ужасно проголодалась.

– Ты уверена?

Он утыкается носом мне в шею и обнимает за талию.

– Я никак не могу уговорить тебя подождать, ох, час, чтобы поесть?

Сумев сдержать дрожь, я слегка толкаю его.

– Я тебя знаю. Час превратится в два. Тогда я умру с голода.

На самом деле, если я уступлю ему, когда чувствую себя такой растерянной и уязвимой, моя голова будет слишком туманной, чтобы слышать что-либо, что он говорит. Нам нужно больше разговаривать, чем вместе ложиться в постель.

По крайней мере, это то, что я говорю своему нетерпеливому телу.

Он вздыхает и сгребает бутерброды.

– Ладно. Я возьму воду и устроюсь на кухне.

– Спасибо, – кричу я ему вслед.

Вытащив халат из шкафа, я направляюсь в основное жилое помещение своей квартиры и обнаруживаю, что он раскладывает нашу еду и пару пакетов чипсов на круглом столике на одной ножке