Текст книги "Эхо вины"

Автор книги: Шарлотта Линк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)

Томми, соседский мальчик, вскоре стал их ежедневным гостем. Вечерами, возвращаясь из Кембриджа, они находили его сидящим в ожидании у дверей их дома.

– Майкл! – кричал Томми что было сил. – Майкл!!!

И тот кидался к мальчику со всех ног, подхватывал его и с радостными воплями подбрасывал высоко в воздух, ловил и кружился с ним на месте. Затем оба шли на кухню, и Томми помогал Майклу готовить ужин. Парнишке разрешалось хватать все продукты и утварь, при этом он устраивал не просто бардак, а настоящий хаос.

К лету Майкл скопил достаточно денег, чтобы купить машину, что он собственно и сделал. После этого мальчик всерьез увлекся автомобилем. Они с Майклом восседали в салоне часами. С горящими от возбуждения глазами и щеками Томми занимал почетное водительское кресло и крутил руль. Мальчик чувствовал себя самым знаменитым автогонщиком, который мчится по треку Монцы или Монте-Карло, оставляя далеко позади всех своих соперников!

Вирджиния с раздражением думала, что Майкл, оставаясь верным себе, опять перегибает палку. Если уж он полюбит кого-то, то эта любовь становится такой преувеличенной, такой всепоглощающей, что от нее просто некуда деваться. Так он долгие годы относился к ней, так получилось теперь и с этим маленьким мальчиком. Выходило, что Майкл хотел навеки приковать к себе цепями всех, кто когда-то запал ему в душу.

«Его чувства так раздуты, и при этом так инфантильны!» – думала она раздраженно.

И все же то обстоятельство, что Майкл уделял Томми большую часть своего времени, определенным образом развязывало Вирджинии руки. Пока он болтался с мальчиком, она могла заниматься своими делами – тихо, спокойно, не выслушивая бесконечного нытья кузена на тему женитьбы. К тому же она надеялась, что чем больше Майкл будет общаться с мальчиком, тем реже он станет приступать к ней с просьбой завести собственного ребенка. Пусть он утоляет свою жажду отцовства без ее участия!

Однажды Майкл сказал:

– Хорошо бы нам освободить гараж от садового хлама и поставить туда автомобиль. Томми просто без ума от машины, и я боюсь, что он когда-нибудь заберется в нее в мое отсутствие и снимет ее с ручника. Здесь такой крутой спуск, что автомобиль непременно выкатится на улицу.

Но у Вирджинии за это время накопилось так много садового инструмента, что она полностью оккупировала гараж всякими тяпками, газонокосилками и лопатами.

– Ничего не выйдет, – отрезала она. – Куда же я все это дену?

– Но…

– Что но? Это по твоей милости он так влюбился в машину! Сам заварил кашу, сам теперь и расхлебывай. При чем здесь я?

Как всегда, Майкл не решился вступать с ней в спор.

– Хорошо, хорошо, тогда нам надо постоянно следить, чтобы машина была заперта. И все будет в порядке.

– Ладно, – отозвалась Вирджиния благосклонным тоном, – я буду следить за этим. Даю слово!

Ей тоже по-своему нравился Томми. Конечно, такого фанатизма, как Майкл, она по отношению к мальчику не испытывала, но в общем относилась к нему довольно тепло.

Майкл улыбнулся.

– Как хорошо жить здесь с тобою вместе! – сказал он, ласково глядя на Вирджинию.

«Какая с тобой тоска!» – думала та, глядя на Майкла.

3

– Да, именно так все и было, – вздохнула Вирджиния. – Мы жили в Сент-Ивсе, и в нашем доме царила типичная обывательская идиллия. Такая жизнь очень нравилась Майклу, и это несмотря на то, что все просьбы выйти за него замуж наталкивались на непробиваемую стену, которую я сознательно возвела между нами. Также я упорно сопротивлялась его желанию иметь детей. Я посвятила себя саду, при этом много думала об Эндрю, и совесть моя постоянно была нечиста.

Вирджиния и Натан сидели на кухне за четвертый или пятой чашкой кофе. Он вызвался приготовить завтрак, но женщина заявила, что совершенно не хочет есть, и гость беспрекословно подчинился ее воле.

С шести утра Вирджиния, как обычно, некоторое время бегала трусцой по парку. Теперь она сидела в теплом пуловере и толстых носках, но, несмотря на это, мерзла. «Надо будет включить отопление… А ведь на дворе еще август», – печально думала она.

Натан возник на кухне как раз в тот момент, когда она наполняла молотым кофе фильтр кофеварки. Вирджиния удивилась, что его появление так обрадовало ее. Обычно она предпочитала пить утренний кофе в одиночестве, молчаливо следуя по лабиринтам собственных мыслей. Но в последние дни в ней многое переменилось, и, как ей казалось, далеко не все к лучшему. Она стала намного беспокойней. Стала тяжелее переносить одиночество. Ночами она долго не могла заснуть и ворочалась в кровати, а днем ее без конца мучили живые картины из прошлого.

Конечно, Вирджиния знала, в чем тут причина. Слишком долго она держала при себе все, что связано с Майклом. И с Томми. С тем маленьким мальчиком, которого так любил Майкл. Она лишь слегка приоткрыла завесу своих воспоминаний, однако те вырвались наружу с такой бешеной силой, какой она и не ожидала. Теперь, нравилось это ей или нет, остановиться было уже невозможно.

Вирджиния не хотела больше говорить о Майкле. Но сейчас, этим пасмурным, прохладным утром, сидя наедине с Натаном, она все-таки продолжила свой рассказ. Женщина говорила все больше и больше, сама удивляясь тому, что открывает душевные тайны чужому, случайному человеку. Может быть, ей легко рассказывать именно потому, что он чужой? Нет, не только по этой причине. Натан располагал к себе, он был особенным. Этот мужчина будил в ней какие-то неясные чувства, но описать их словами Вирджиния не могла. Да, впрочем, и не хотела. Лучше не копаться в себе и своих эмоциях.

– Ваша жизнь в те времена чем-то напоминает нынешнюю, – заключил Натан, прерывая размышления Вирджинии.

Женщине потребовалось несколько секунд, чтобы переключиться со своих мыслей и понять адресованные ей слова.

– Почему вам так показалось? – спросила она удивленно.

– Вы напомнили мне саму себя – ту, какой вы были примерно двенадцать лет назад. В вашей личной жизни не хватало счастья, зато размеренности и спокойствия было хоть отбавляй. Но это вовсе не то, чего вы ждали и ждете от жизни.

Вирджиния легонько касалась кончиками пальцев кромки своей кофейной чашки. Прав он или нет? И вправе ли она откровенничать с ним до такой степени?

«Ты сама начала этот разговор, – подумала она, – так что пеняй на себя».

Дверь распахнулась, и на кухню вбежала Ким. Босая, в пижамке, она несла в вытянутой руке телефонную трубку.

– Папа! – провозгласила она звонко.

Надо же, Вирджиния даже не слышала, как звонил телефон – слишком уж далеко она унеслась по волнам своих воспоминаний. Она очень хотела спросить у Ким, не проболталась ли та отцу о том, что у них в доме живет Натан, но времени на такие вопросы у нее не было.

– Алло, Фредерик? – взяла она трубку.

Накануне вечером он больше не звонил. Она тоже не набирала его номера. Пресловутый вопрос званого ужина встал между ними ребром и создавал все больше проблем в общении.

– Доброе утро, – ледяным тоном сказал Фредерик. – Надеюсь, ты хорошо спала?

– Да. Более или менее. Я…

– Мне надоело настаивать, поэтому вчера вечером я не позвонил.

– Фредерик, я…

– Ким только что поведала мне одну презабавную вещь, – продолжил муж. – Это правда, что господин Мур из Германии живет у тебя?

То, что дочка когда-нибудь проболтается, Вирджиния знала с самого начала. Она надеялась лишь, что это произойдет не так быстро.

– Правда, – сказала она. – Но это лишь временно. Он…

– И с каких пор он живет в нашем доме?

Она не могла обманывать мужа из-за какого-то Натана, да еще и в присутствии последнего.

– С субботы.

Фредерик на другом конце провода шумно втянул ноздрями воздух:

– С субботы?! И ты не проронила ни полслова?

– Я прекрасно знаю, как ты относишься к этому.

– Где его жена?

– Ливия лежит в больнице. Здесь, в Кингс-Линне. Ее лечат от нервного потрясения. На Скае нет специалистов, занимающихся такими проблемами.

– Ага. И в Германии тоже нет ни одного врача?

Что она должна была отвечать? Некоторых вещей она и сама не понимала.

– Послушай, у меня для тебя хорошая новость, – сказала Вирджиния поспешно, хотя вовсе не собиралась заранее выдавать Фредерику по телефону свои планы. Ведь если пообещать ему приехать в Лондон, тогда все мосты за ней будут сожжены, и ей волей-неволей придется сдержать слово.

– Вчера днем я выезжала в город и купила себе новое платье, – торопливо продолжала она. – Потому что я решилась сопровождать тебя в пятницу на том приеме. Вот.

На том конце провода воцарилось гробовое молчание.

– В самом деле? – переспросил Фредерик после нескольких долгих секунд тишины. Его голос выражал полнейшее удивление.

– Да. И я…

На несколько мгновений она задумалась, не повременить ли со следующим шагом, но ей тут же стало ясно, что с этого момента все события начнут развиваться очень быстро. Она просто обязана как можно быстрее оказаться рядом с Фредериком.

– Я приеду уже в четверг, если тебя это устраивает. То есть послезавтра. Идет? Мне кажется, так будет меньше нервотрепки, чем если бы я выехала отсюда в пятницу с утра.

Этот нюанс тоже поразил Фредерика, и в первый момент он даже не нашелся, что сказать. Когда он снова заговорил, то голос у него был настолько приподнятый и счастливый, что Вирджинии даже стало стыдно. Ведь она сделала мужу такое ничтожное, такое крошечное одолжение, а он уже не помнит себя от счастья.

– Ох, – тихонько вздохнул он, – ты не представляешь себе, как я счастлив!

– Я тоже очень рада, Фредерик, – солгала она, отворачиваясь от прожигающего взгляда Натана. Ему-то сразу стало ясно, насколько неестественно и напряженно звучал ее голос.

– Ты поедешь поездом?

– Да. Я еще сообщу тебе точное время моего приезда.

Фредерик ликовал – это чувствовалось по его голосу. Он радовался не только тому, что Вирджиния пойдет с ним на протокольное мероприятие, но и просто тому, что встретится с ней в Лондоне. Он радовался ей самой. Это Вирджиния тоже чувствовала.

– До чего же здорово, что ты приедешь на день раньше! Мы сходим с тобой куда-нибудь – только ты и я. Выберем какой-нибудь изысканный ресторан… потом, может быть, отправимся в ночной клуб. Мы с тобой не танцевали целую вечность!

– Это… отличная идея, Фредерик.

В глубине души Вирджиния хотела, чтобы он прекратил строить такие далеко идущие планы. Она боялась новых приступов мигрени.

– Ким останется с Грейс? – уточнил Фредерик.

– Я еще не говорила с миссис Уолкер на эту тему, но думаю, проблем тут не будет. Она без ума от нашей проказницы.

– Тогда больше ничто не сможет помешать нашим планам, – шепнул Фредерик тоном заговорщика.

«До тех пор, пока я не сойду с поезда в Лондоне, он будет страшно волноваться», – подумала Вирджиния. Она почувствовала ком в горле.

– Я тебе еще перезвоню, – пробормотала она поспешно.

– Вирджиния…

Фредерик хотел сказать что-то еще, но вдруг передумал.

– Ладно, все ерунда. Береги себя. Я люблю тебя.

Она поняла, что он хотел спросить про Натана, но не решился. Фредерик хотел узнать, каким именно способом она собирается вытурить непрошеного гостя к четвергу. Но эта тема по понятным причинам показалась ему слишком щекотливой, а в данный момент для Фредерика важнее было сохранять достигнутое равновесие и не раздражать жену. Натан Мур был проблемой второго порядка.

«Должно быть, Фредерик утешет себя тем, что его жена не такая идиотка, чтобы уехать и предоставить дом в полное распоряжение какого-то проходимца. Наверное, он и мысли об этом не допускает», – подумала Вирджиния, прощаясь с мужем.

– Ого! Ты отправишь меня к Джеку и Грейс? – громогласно спросила Ким и запрыгала на одной ножке. – Это правда, мам?

– Да, но при условии, что они оба согласятся.

Ким ходила на голове от радости. Ура! Грейс всегда печет такие вкусные кексы. Она разрешает сидеть у телевизора сколько угодно в отличие от мамы и варит столько горячего шоколада, сколько попросишь.

Ким уже пару раз ночевала в домике Уолкеров, и это было просто классно!

– Так вы послезавтра едете в Лондон? – поднял брови Натан.

– Да.

Вирджиния набрала в грудь побольше воздуха:

– Это значит, что вы должны искать себе другую квартиру, Натан. С четверга.

– Понятно, – отозвался он. – С четверга так с четверга.

Они посмотрели друг на друга в упор. Его глаза источали нечто такое, что внезапно вогнало ее в краску. Она почувствовала жар во всем теле и беспомощно откинула прядь волос, вдруг прилипших ко лбу. Описать словами то, что исходило от этого мужчины, она не могла. Может быть, это была особая энергетика, присущая каждому его действию, каждому слову и взгляду, каждому случайному прикосновению. Да, Натан обладал неотразимым сексуальным обаянием, в этом несносные соседки Ливии по палате были правы. Как они выразились? Настоящий Казанова? Да уж, когда этот Казанова массировал Вирджинии шею, то его действия чем-то напоминали акт любви.

– Мам, можно я пойду к Грейс и спрошу, согласна ли она? – настаивала Ким.

Вирджиния усмехнулась:

– Иди, детка. Но скажи ей, что я еще приду и поговорю с ней сама. Только сначала оденься!

Ким вихрем понеслась наверх, в свою комнату.

– Вы действительно собрались ехать в Лондон? – снова спросил Натан.

– Да, – ответила Вирджиния, стараясь говорить твердо и глядеть прямо, однако у нее плохо получалось и то и другое.

– Я должна сопровождать мужа на званом ужине.

– Чудесно! Вас, конечно же, это радует?

– Конечно, радует. Почему бы и нет?

Ей вдруг невыносимо захотелось курить. Захотелось ухватиться за сигарету, как за соломинку, вытягивающую ее из бушующего моря страстей на благословенный остров спокойствия. Курить… Дымок, тепло и никотин, мягко расслабляющий мышцы…

Она почти не удивилась, когда Натан выудил из кармана брюк измятую сигаретную пачку и протянул ей:

– Берите. Иногда это помогает.

Вирджиния вытащила сигарету и прикурила от зажигалки, которую поднес ей Натан. Она отметила про себя, какая красивая у него зажигалка – серебряная, элегантная, – почувствовала тепло и силу, которые исходили от его рук. Когда он случайно коснулся пальцев женщины, вверх по ее руке промчалась стайка мурашек.

– Откуда у вас сигареты? – спросила Вирджиния.

– Купил вчера в Кингс-Линне, – равнодушно отозвался Натан.

О да, Вирджиния совсем забыла спросить, был ли он в том кафе, где она, как ей показалось, его видела. Вчера вечером они вместе приготовили ужин, затем покушали все втроем, а потом сидели за кухонным столом и играли с Ким в разные игры. Вечер получился такой приятный, что Вирджиния совсем позабыла, насколько растерянной и подавленной она чувствовала себя днем. Теперь она снова вспомнила ту ситуацию.

– Вчера я видела вас в городе, – сказала Вирджиния. – На улице, рядом с кафе. Я очень удивилась. Ведь вы не говорили мне, что…

Натан усмехнулся:

– А я и не знал, что обязан докладывать вам о каждом своем шаге.

Вирджиния жадно затянулась сигаретой:

– Никто и не говорит, что вы обязаны. Мне было всего лишь… всего лишь странно видеть это.

– Мне стало скучно, – пояснил Натан. – Поэтому я решил посидеть пару часов в кафе и спокойно почитать газету. А почему нет? Время от времени я с удовольствием сижу в кафе с газетой. Такое объяснение вас устраивает?

– Однако добираться туда без машины… Далековато, надо сказать.

– Ну и что? У меня крепкие ноги.

– Вы шли пешком? Под проливным дождем?

– Дождь для меня не помеха.

Натан тоже закурил.

– А сейчас я пойду в свою комнату и немного поработаю, – объявил он безо всяких переходов.

– Вы будете писать?

– Да. Это моя работа. Боюсь, мне снова необходимо подумать о хлебе насущном.

– Что вы сейчас пишете?

– Я описываю кругосветное путешествие.

– Но…

– Думаю, оно начнется с кораблекрушения. Иногда кругосветные путешествия идут не по намеченному плану.

– Но если вы начнете с кораблекрушения, то не сможете тогда продолжать ваш роман!

Натан скользнул беглым взглядом по Вирджинии и отвел глаза:

– Я не собираюсь описывать мое личное путешествие. Это будет другая история. Совсем другая.

– Может быть, когда-нибудь я прочитаю вашу книгу, – мечтательно улыбнулась Вирджиния.

– Может быть.

В полном молчании они докурили сигареты до конца, заполняя кухню голубоватым дымом. Вскоре они услышали, как Ким с шумом выскочила из дома. Ветви деревьев за окнами, казалось, поглаживали стены особняка.

«Нет, надо все-таки будет распорядиться спилить пару-тройку деревьев, – подумала Вирджиния. – От них слишком темно».

И в следующий момент ее пронзила мысль: «Я не хочу в Лондон! Я просто не хочу никуда ехать!»

– Полчаса назад я услышала об этом по радио, – покачала головой Грейс. – Ужас! Кошмар!

Она стояла посреди своей крохотной уютной кухоньки, на окнах которой висели веселенькие шторы в цветочек. В углу притулился старый диван, на котором спала толстая кошка. Повсюду по стенам были развешаны букетики высушенной лаванды, а на открытых деревянных полках, выкрашенных белой краской, сверкала гордость Грейс – внушительная коллекция чашек с изображением королевской семьи. Принц Уэльский улыбался в компании своей матушки королевы, а рядом стояла чашка с портретом маленького принца Уильяма в возрасте трех лет. Количество чашек приближалось к пятидесяти. Каждый день Грейс любовно смахивала со своего фарфора пыль, и такая прилежность каждый раз приводила Вирджинию в немое изумление.

Джек, муж Грейс, тоже находился на кухне и пытался прочистить засор в трубе. Женщинам были видны только его ноги. Он лежал на спине под старомодной раковиной, до половины скрытый занавеской с рюшечками, и негромко чертыхался.

– Я не понимаю, что ты сюда спускаешь, Грейс, – слышалось его глухое бормотание. – Каждую неделю я торчу здесь и развинчиваю эти проклятые трубы, а все из-за того, что ты опять все забила какой-то дрянью!

Раковина почти до краев была заполнена грязной мыльной водой.

– Очень старые трубы, – развела руками Грейс. – Иной раз я уже просто боюсь мыть посуду! Чуть малейшая кожурка застрянет – и все, вода не уходит.

– Мамочка, Грейс говорит, что я могу остаться у них, – сообщила Ким, которая сидела на корточках у дивана и внимательно наблюдала за тем, как спит кошка.

– Грейс, вас действительно это не затруднит? – спросила Вирджиния. – Я оставляю Ким ненадолго – всего лишь с четверга до субботы. Уеду я в четверг днем, а приеду в субботу вечером.

– Вопрос решенный, – заверила ее Грейс. – Вы же знаете, что мы с Джеком обожаем вашу красавицу!

Из-под раковины раздалось подтверждающее бормотание Джека.

Вирджиния понизила голос:

– После того, что вы мне сейчас рассказали, Грейс… я надеюсь, вы понимаете, Ким нельзя выпускать из поля зрения ни на секунду. Не отпускайте ее одну даже в наш парк, не позволяйте уходить далеко от вашего дома!

Полчаса назад Грейс услышала по радио, что пропавшая девочка, Рейчел Каннингэм, найдена мертвой недалеко от парковой зоны замка Сандрингэм. Девочка убита. Полиция пока не подтвердила информации о том, что ее изнасиловали.

– А полиция не предполагает, что девочек убил один и тот же человек? – спросила Вирджиния. – И Рейчел, и Сару Алби?

Она все еще говорила очень тихо. Но Ким сейчас все равно не прислушивалась к их разговору, девочка вплотную занялась кошкой: гладила и почесывала ее, слушала благостное мурчание.

– Нет, от полиции сейчас лишнего слова не дождешься, – покачала головой Грейс. – Однако две подряд маленькие девочки из Кингс-Линна – это наводит на определенные мысли. Если подтвердится, что и Рейчел Каннингэм тоже обидели, то я не сомневаюсь: в нашей местности завелся настоящий маньяк, черт его побери!

– Саре Алби было четыре года. Рейчел Каннингэм – восемь.

– Ну и что из того? Если какая-то проклятая сволочь спит и видит маленьких девочек, то ему абсолютно все равно, чуть постарше ребенок или чуть помладше!

«Наверное, Грейс права», – подумала Вирджиния.

Ким было семь лет. Вирджиния знала, что Грейс и Джек будут беречь ее как зеницу ока, но ведь они уже немолодые люди, а Ким – неугомонный вертолет. Смогут ли Уолкеры уследить за ней? Ким привыкла рыскать по громадному парку имения, лазить по деревьям, кормить белочек и устраивать в густых кустарниках укромные убежища для кукол. Конечно, парк был обнесен каменной оградой, однако при желании через нее можно было перелезть без особого труда. Если Ким убежит в парк и встретит на его территории недоброго человека, то ни Грейс, ни Джек ничего даже не услышат.

И как нарочно, именно в такой момент ее матери позарез понадобилось в Лондон.

Нет, Вирджинии совсем не хочется уезжать. Напротив, ей становится дурно при одной мысли об отъезде. Может быть, позвонить Фредерику и отказаться? Рассказать ему про второе убийство ребенка в их местности и попросить пойти на торжественный прием без нее? Нет, этого он не поймет. Ведь Фредерик хорошо знает Уолкеров. Они будут присматривать за Ким лучше, чем за собственной внучкой.

Казалось, Грейс прочитала мысли Вирджинии. Она успокаивающе положила руку ей на плечо.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, миссис Квентин! Мы с Джеком глаз не будем спускать с вашей девочки! Мы ни за что не допустим, чтобы она попала в какую-нибудь историю. Клянусь вам всем сердцем! Будьте спокойны.

Из-под раковины, кряхтя, выполз Джек:

– И в самом деле, миссис Квентин, разве мы хоть однажды подвели вас? Мы вовсе не хотим испытывать судьбу и будем делать все, что от нас зависит. Вот что я вам скажу: если этот извращенец посмеет явиться сюда, то я выпущу ему в задницу заряд пороху! А затем отрежу ему…

– Немедленно замолчи! – поспешно перебила его Грейс. – Ведь здесь ребенок!

Джек пробурчал что-то невнятное, затем взял гаечный ключ и снова заполз в полутьму под раковиной.

Ким гладила кошку. Грейс, такая искренняя и надежная, стояла в окружении улыбающихся лиц королевской семьи. На этой маленькой кухне царила сейчас настоящая идиллия.

Вирджиния понимала, что поводов для беспокойства у нее нет. И веских доводов, чтобы отказаться от поездки в Лондон, у нее тоже не осталось.

В четверг, тридцать первого августа, в шестнадцать пятнадцать Фредерик будет встречать ее на лондонском вокзале Кингс-Кроссе.

Внезапно ей так сильно, так неудержимо захотелось плакать, что она наскоро распрощалась с Джеком и Грейс, схватила Ким за руку и со всех ног помчалась домой. Она соскучилась по своей кухне, наглухо затененной густыми кронами деревьев, которые надежно отгораживали ее от враждебности окружающего мира.