Текст книги "Такой ненадежный мир"

Автор книги: Шарлотта Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА XX

Когда отец Кэтрин вошел в полосу света, она поспешила к нему навстречу и приложила палец к его уже было раскрывшимся губам. Она прижалась к нему и почувствовала, как его пальцы больно сдавили ей плечи. Но он тут же прореагировал на ее предупреждение и быстро овладел собой. Он понял, что ему нельзя говорить, что здесь что-то не так. Она удивилась, каким он оказался податливым и понятливым.

Алэн протолкнулся в дверь следом и направился прямо к Сэму. Сэм не повернул головы в его сторону. Он так и сидел лицом к кухонной двери, и Алэн не видел револьвера в его руках. Если бы только она могла заставить молчать и Алэна! Она бросилась за ним.

– Ну, Дюлейн, – устало и негодующе начал Сэм, – что теперь?

Кэй подскочила к Алэну сзади и закрыла ему рот рукой.

– Странные у тебя приятели, Сэм, – с усмешкой сказала она. – Взгляни на этого, что уставился на меня. А кто эта Кэтрин, которую они все ищут? – Алэн разжал ее руки. – Все вокруг ищут только эту Кэтрин. Что она за птица. Сэм?

– Бонни, сядь.

Сэм даже не шевельнулся.

Отец снова приблизился к ней, она попыталась было объясниться с ними жестами, но тут Алэн облокотился о стол и заявил:

– Вы и в самом деле не солгали, Линч.

– Да. Вот сюрприз, – фыркнул Сэм.

– Я вам не поверил, – сказал Алэн, а потом ласково добавил: – Кэй, дорогая, тебе не сделали ничего плохого?

Ей показалось, что она видит сквозь фанерную дверь, сквозь кромешную тьму за нею. Видит, как Амбиелли открывает шкаф. Посыпятся банки с консервами, когда он станет нащупывать руками выход. Хоть одна должна упасть. А что будет дальше? Что? Что будет, когда он узнает, что ему отсюда не выйти?

Она стояла обескураженная, прижав ладони к щекам, как вдруг Сэм оттолкнул ее в сторону ее отца. Оба зашатались, цепляясь друг за друга, чтобы сохранить равновесие и вместе завалились в угол. Алэн что-то проворчал, но Сэм оттолкнул и его.

Фанерная дверь дрожала. «Не медли, Сэм, не медли!» – мысленно твердила Кэй. А Алэн кричал, стараясь подняться с пола:

– Сюда! Берегитесь! У него оружие!

– Нет, Алэн, нет! – со всей мочи кричала Кэй.

Амбиелли распахнул дверь ногой.

Она едва успела разглядеть его лицо. Револьвер Сэма дважды выстрелил, и этого оказалось достаточно.

Сэм секунду или две пристально всматривался в труп на полу. Потом положил револьвер на стол, отдернул руку, будто револьвер воняет, снова быстро потянулся к нему, снова отнял руку и почти бегом бросился в дальний угол комнаты. Там он сел, облокотившись о стену.

Потерявший равновесие Алэн барахтался на полу, делая безуспешные попытки встать.

Солсбери оттолкнулся от стены.

– Кэтрин, пойдем отсюда. Ты не должна... Не смотри туда!

Он дрожал от радости, что нашел ее. Она прижалась головой к его плечу.

Не сводя глаз с Алэна, она обратилась к Сэму:

– А большой, этот Малыш? – обеспокоенным голосом напомнила она.

– Я устал, – признался Сэм. – Пусть другой герой охотится за Малышом Хохенбаумом. – Он закрыл глаза. Она заметила, что он дрожит, как в лихорадке. – Я выдохся. Такое не для меня, – бормотал он. – Я по профессии зритель.

Тут они услышали далекий рокот еще одной машины.

«Наверное, верзила удирает, – подумала она. – Мы так и не услышали, как они подъехали. Ничего не услышали, а сразу увидели физиономии. Но ведь у них должна быть машина». Ее била дрожь.

– Я тоже устала, – призналась она. А сама не сводила глаз с Алэна и все никак не могла разглядеть его лица. – Алэн, почему ты меня не поцелуешь? – жалобно ныла она. Широко раскрыв глаза, она попыталась навести на нем фокус. Он уже стоял в какой-то неестественной позе между столом и Сэмом Линчем. – Алэн, не глупи...

Послышался топот ног по крыльцу, и в дверях показались два незнакомых ей человека.

– Что вас задержало? – гневно и в то же время с облегчением спросил Алэн.

– Потеряли его. Попали в аварию. Привет!

– Приветствую вас, ребята, – отозвался Сэм. – Уорнер, Рейли.

– Это Амбиелли подстроил нам аварию, а, Сэм?

– В этом нет ничего удивительного, – сказал Алэн.

– И не надо удивляться, Дюлейн. – Сэм снова закрыл глаза.

Один из вновь прибывших, тот, что посолидней, крякнул, заметив труп. А тощий выкрикнул изменившимся голосом:

– Это Амбиелли? Здесь?

– Да, это был он, – вскинув глаза, ответил Сэм. – Вы, ребята, не видели Хохенбаума?

– Нет, с тех пор как... – Уорнер быстро обернулся.

– Я хочу сказать, здесь, поблизости?

– Здесь нет, Сэм.

– А его машину?

– Только мистера Дюлейна. Она стоит наверху.

– Кто это так поднес Амбиелли? – с благоговейным трепетом поинтересовался Рейли.

– Линч, – ответил Алэн.

– Самооборона?

– Убийство, – поправил Алэн.

Кэй подпрыгнула на кровати, куда ее бережно уложил отец.

– А это она? В порядке?

– Все в порядке, – ломающимся голосом сказал Солсбери.

– У кого она была? У Амбиелли?

– У Линча. – Облизнув губы, Алэн начал распоряжаться. – Рейли, на крыльцо. Стойте на страже. Если Хохенбаум был здесь, то теперь, я уверен, он удрал.

– Ты уверен, – буркнул Сэм.

– Он постарается спасти свою шкуру, – фыркнул Алэн. – Не волнуйтесь. Мы его схватим и всех вас тоже.

– Алэн... – сказала Кэй, пытаясь сесть.

– Тебе надо домой, дорогая, – повторял отец.

– Уорнер, ступайте и позвоните из ближайшего телефона в полицию. Теперь они уже в курсе дела. Можете их встретить. Скажите, что мы взяли Амбиелли мертвым, а Линча живым.

– Алэн! – в тревоге воскликнула Кэй.

Сэм лишь уронил подбородок на грудь.

– Пожалуйста, Кэтрин, успокойся. О, твои чудесные волосы.

– Только не нервничай, сестра, – не глядя в ее сторону, попросил Сэм. – Не надо нервничать.

– Минуточку, Уорнер, – вмешался Солсбери. – Алэн, я хочу отвезти ее домой.

– Подождите меня, сэр.

– Но это...

«Папа небось имеет в виду труп, – решила Кэй. – Как интересно. Теперь это неопасно».

– Я не могу выпустить ее из виду. Это недолго. Только передам все дела полиции.

– Тогда позвоните Марте, дайте ей знать. – Солсбери бросился за Уорнером – Я не могу оставить Кэтрин. Вы должны позвонить миссис Солсбери.

– Я тоже не могу бросить Кэтрин, – сказал Алэн. – А то еще с ней что-нибудь случится. – Он наконец к ней приблизился. Обнял. Поцеловал. – У тебя все в порядке? Правда?

– Все превосходно, – кивнула она, не переставая дрожать. – Не бросай меня.

– Нет, дорогая. Мы должны все довести до конца. Это недолго.

– Алэн, мне кажется, ты не понимаешь...

– Он понимает, – голос Сэма эхом раскатился по лачуге. – Я украл тебя, сестра. Я убил Амбиелли, он прав.

– Но Сэм!.. Алэн, он должен был это сделать!

– Должен?!

– Конечно, должен. Кто-то должен был умереть.

Алэн коснулся ее лба.

– Ты не голодала?

– Конечно, нет. Алэн, разве ты не видел его физиономию?

– Чью физиономию, дорогая?

– Того человека. Амбиелли.

– Успокойся, Кэй. Теперь он не сделает тебе ничего дурного.

– Я знаю, что говорю. – Она постаралась сесть повыше. – Вас здесь не было. Вы ничего не знаете. Он хотел убить Сэма и меня, а, может, и тебя с папой...

– Я был здесь, Кэй, – сочувствующим голосом сказал Алэн. – Успокойся.

– Алэн, послушай...

– Расскажи все судье, – глухо буркнул Сэм. – Напиши письмо прокурору.

– Иди ты к...! Нет! Ничего такого не будет! – Ее нервы были на пределе.

Солсбери стиснул кулаки и прижал их к груди, будто для того, чтобы не дать выход своим чувствам.

– Линч, я заставлю вас обоих страдать, как никто никогда еще не страдал.

Кэй никогда не слыхала такого голоса, не видала такого лица.

– Вы ничего не понимаете! – воскликнула она. – Послушайте! Амбиелли за мной охотился. Тот человек. – Она не глядела туда, где он лежал. – И тот огромный. Они бы меня убили. Разве вам это не ясно? Сэм спрятал меня от них.

Они смотрели на нее в недоумении. Ее слова от них попросту отскакивали.

– Это у тебя не получится, дорогая, – мягко сказал Алэн. – Это невозможно. Тебе не удастся выгородить...

– Он очень даже прав, – заметил Сэм.

– Он очень ошибается, Сэм, и ты это знаешь. Ведь это было не настоящее... Это ведь все нарочно. – Она спустила ноги на пол, откинула с лица волосы. – Тебе придется сделать это для меня, Алэн. И тебе, папа, тоже. Времени для пререканий нет. Пока в это дело не вмешалась полиция. Нет, нет, послушайте! Вы с Сэмом спасли меня от Амбиелли.

– Кэй, я боюсь...

– Вам придется представить все это именно так.

– Это неправда, – чопорно возразил Алэн.

– Нет, это достаточно правдиво. Правдивей, чем ты...

– Правда – абсолют, – заметил Сэм. – Он очень даже прав. Оставим это, сестра.

– Сэм, ты хочешь, чтобы тебя судили за похищение и за убийство?

– Нет, не особенно. – Он пожал плечами.

– Тогда...

– Успокойся, – посоветовал он. – Не надо себя заводить. Ты ничего не сможешь сделать. Все пойдет своим чередом,

– Почему?

– Потому что в чем-в чем, а в этом Дюлейн прав. Не веди себя по-бабьи, сестра. Разве, тебе не известно, что мои поступки полагается судить обществу?

– Обществу, – фыркнула она. – Уж кто-кто, а ты бы об обществе помалкивал.

– Оставь, сестра. – Казалось, Сэм просто изнемогает от усталости. – Давай попросту радоваться тому, что остались живы. Не трать силы впустую. Он не способен слушать.

– Кэй, я тебя слушаю, – вмешался Солсбери. – Скажи мне всю правду. Что сделал Линч?

Она сейчас же уцепилась за эту возможность навести ясность.

– Ему показалось, что вы не вняли его предостережениям. Он ужасно за меня боялся. Этот Малыш не хотел со мной возиться. Стоило им меня украсть, и они бы... – Лица оставались все такими же непроницаемыми. – Вы не видели Малыша Хохенбаума?..

Рейли стоял на крыльце и пристально вглядывался в темноту, но никого не видел. Уорнер во второй раз проехал мимо глубокой темной просеки и снова не заметил спрятанной там машины. Малыш Хохенбаум лежал на берегу над лачугой, надежно укрытый от всех взоров. Он знал, что случилось внутри. Знал, кто это сделал. Знал, что нужно делать ему. Он лежал, прижав к земле свою детскую физиономию с надутыми губами.

– Да, я... я его видел, – нерешительно начал Солсбери. – Похож на огромного пса. – Он посмотрел на согнутую спину Сэма, на его понуро опущенную голову.

– А вы видели живого Амбиелли? – не унималась она.

– Да, я...

– Значит, я им не досталась. А вы знаете, что они искали здесь меня?

– Кому достались деньги? – спросил Алэн.

– Им.

– Тогда все это ерунда, – фыркнул он. – Зачем им тогда тебя искать?

– Потому что... потому что... Сэм, объясни им, почему.

– Чур, не я. Оставим это.

– Он бы убил Сэма за то, что тот вмешался. Из-за своей гордости, своего... понятия о чести.

Алэн вздохнул, изобразив на лице терпение.

– Амбиелли погиб, защищая свою честь? О, Кэй...

– Сэм, прошу тебя, расскажи им.

Он даже не пошевелился, не раскрыл своих черных глаз.

– Однако если то, что ты говоришь... – Ее отец уже не был таким сердитым, хотя еще сильнее нервничал. – Уж Линч мог бы нас пощадить.

– Были возможности получше, – заметил Сэм. – Много возможностей. Я же все здорово запутал. Мне нельзя было покидать свое место возле прохода. Что ж, сажайте меня в тюрьму. Буду рад. Спокойное местечко, только не подогревай себя, Кэтрин.

– Не называй меня Кэтрин.

Она чуть не плакала.

– Прошу прощения, мисс Солсбери.

Она разрыдалась.

– Кэй, у меня есть уши, и я все выслушал, – вмешался Алэн. – И то, что я услышал, обыкновенная бессмыслица. Допустим, он, как ты говоришь, за тебя боялся. И рисковал, как ты говоришь, из-за тебя своей жизнью. Зачем такому человеку, как Линч...

– Человеку моего типа, – буркнул Сэм.

– Заткнись, Сэм Линч. Зачем ему делать это ради тебя, Кэй?

Алэн и в самом деле спрашивал: зачем? И ждал ответа. Она взвесила свой ответ.

– Да потому, что он меня любит, – медленно произнесла она. – Только этим словом я могу объяснить... – Алэн задрал подбородок. – Не в обычном, общепринятом смысле этого слова, Алэн!..

– Какой тут может быть другой смысл? – Дюлейн побелел. – Я думал, вы виделись всего раз. Я, должно быть, ошибся.

Сэм опустил голову на руки.

– Сдаешься, сестра?

– Нет! – вскипела она.

– Прошу тебя, уступи. – Сэм раскачивался на стуле. – Пощади нас. Меня пощади. Пусть все идет своим чередом.

– Одно человеческое существо, – медленно начала Кэй, – может попросту... переживать за другое.

– Разумеется, – согласился Алэн.

– Нет! – вскрикнула она. – Алэн! Папа?!

– Я думаю, – в сильном волнении начал Солсбери, – я думаю, ты считаешь его своим другом, Кэй. То ли я...

– Спасибо тебе, папа. – Она заставила Алэна посмотреть ей в глаза. – Ну, так ты согласен повернуть все в точности так, как предлагаю я?

Его глаза оставались непроницаемыми.

– Слишком поздно.

– Как, тебе хочется, чтобы все это смаковали в суде?

– Кэй, прошу тебя. Естественно, ты... – она ждала этого слова. – Возбуждена, – сказал Алэн. Она знала, что ее глаза теперь мечут громы и молнии.

– Может, тут произошло больше, чем вы подозреваете, – холодно начала она. – Для такой романтичной невинной искательницы приключений, как я, Сэм – личность, полная очарования. Может, меня вовсе никто и не крал. Я пошла сама. Может, это был... обыкновенный уик-энд. Любой суд быстро за это ухватится, как и ты, Алэн. Вы хотите, чтобы это получило огласку?

Алэн то белел, то краснел.

– Почему, почему ты за него так сражаешься?

– За Сэма? Да потому, что я его люблю, – спокойно сказала она. – Хоть и не в том смысле, какой вкладываешь в это слово ты.

– Лучше мне угодить в тюрьму, чем слушать всю эту чертовщину, – самым прозаичным голосом заметил Сэм. – Все равно спасибо. Хорошее намерение, сестра. Мы бы тебя распяли, пойди ты на это. Мы с Дюлейном.

– И ты?

– Только успокойся. У каждого из нас своя репутация. Пускай кое-кто ее за собой сохранит. – Он встал со стула. – Ты – умный ребенок.

Она разрыдалась, и Алэн прижал ее к себе.

ГЛАВА XXI

– Так вы позволите мне уйти? – тихо спросил Сэм. – Вам не кажется, что мне лучше уйти?

– Вас еще ни в чем не оправдали, – фыркнул Алэн.

– Разреши мне увезти Кэй. – Отец страдал вместе с ней. – Она так рыдает. Сама не своя.

– Она возбуждена, – буркнул Сэм и опустил голову.

– Алэн, ради нее, – умолял Солсбери, – отпусти его.

– Я не могу.

– Это не выходит за рамки закона, – заметил Сэм. – Я плохо на нее действую. – Он скривился. – Естественно, она возбуждена.

– Она так... перепугалась, так ужасно перенервничала, – говорил Солсбери.

Сэм бросил взгляд в ту сторону, где Кэй рыдала в объятиях Алэна.

– Вот и объясните все нервами. Это вполне логично, не так ли? Что вы хотите от юного существа? – У него дрожали руки, и он спрятал их в карманы. – И всё равно она – умный ребенок. За нее не жалко погибнуть, ясно вам? Мужчине героического склада.

– Она так молода, – говорил ее отец, – и так запуталась. Ужасное испытание.

– Да, да, да. И романтическое, а я ее расстраиваю. Ей кажется, будто она мне чем-то обязана. Лучше отпустите меня.

– Кэй, дорогая.

Она отвечала ему рыданиями. Алэн смотрел поверх ее головы. – Линч, мы вас разыщем, – сказал Алэн.

– Ну конечно же. – Сэм выпрямился. – Это очень просто. Я буду неподалеку. Вы меня найдете. Примерно там, где хотите.

– Тогда убирайтесь! – рявкнул Алэн.

Сэм обернулся и посмотрел на дверь. С улицы просунулась голова Рейли.

– Линч хочет уйти, – сказал Алэн Дюлейн. – Думаю, мы можем его отпустить.

На лице Сэма появилось загадочное выражение.

Малыш Хохенбаум подполз поближе к крыше навеса, под которым стояла машина Сэма. Отсюда ему была видна дверь лачуги. Он не шевелясь лежал на холодной земле, но холода не чувствовал. Он вообще почти ничего не чувствовал.

Кэй слышала только свои бурные рыдания, но в то же время знала, что Алэн с кем-то разговаривает. Она чувствовала, как он кивнул.

– Тогда говорю вам – прощайте, – тихо-тихо, чтобы не слышала девушка, сказал Сэм. – Прощай, сестра. Ты была удивительна.

Отец робко протянул руку. Но Сэм стремительно вышел вон, быстро закрыл за собой дверь и очутился в кромешной тьме. Где-то во мраке притаилась темная туша, вся обратившаяся во внимание.

– Сэм, я ничего не могу понять, – сказал Рейли.

– Ничего, поймешь.

Сэм направился к своей машине.

Кэтрин рыдала.

– Успокойся. Все в порядке. Я понимаю. Успокойся, дорогая, – Алэн гладил ее по голове. – Теперь все позади.

– Он ушел, Кэй, – успокаивал ее отец. – Ну-ну, мы тоже скоро уедем. Тебе станет лучше. Мама будет...

– Ушел?

Она перестала рыдать и слышать их голоса. Она вслушивалась в то, что происходит за стенами лачуги. Ночь жила своими звуками: что-то ползло по крыше, во тьме плескалось озеро. У Кэй зашевелились волосы.

– Кто-то должен умереть, – сказала она и отпрянула от Алэна. – Ушел? Сэм ушел? Но он не должен этого делать! До прихода полиции. Вы ничего не понимаете!

Отец попытался ее задержать, но она увернулась, проскользнула мимо человека на крыльце. Она знала: Сэму одному нельзя уезжать. Где-то здесь болтается этот верзила.

Кто-то должен умереть!

Она знала это теперь, как знала тогда. Смерть бродила где-то рядом. Револьвер Сэма остался на столе. У него нет оружия. Его поджидает смерть где-то поблизости...

Нет, нет, он должен остаться. Должен сидеть за стенами, ждать охрану. Она будет держать его там. Как угодно. Хотя в ее распоряжении нет ничего. Слова тут не помогают. Слишком они неуклюжи, затрепаны, затасканы миллионами языков. Она устремилась к навесу, безрассудное маленькое сердечко, не испытывающее страха за собственную жизнь, но не желающее смириться с тем, что должна оборваться другая.

Она настигла его, когда он открывал дверцу машины. У нее было только одно оружие – собственное тело. Ладно же, она вступит в борьбу с витающей в воздухе смертью и будет сражаться с нею всеми ста пятнадцатью фунтами своей девичьей плоти. Если уж и это не поможет, тогда все.

Она бросилась прямо на него из кромешной тьмы, обхватила его негнущиеся скованные плечи, и это неожиданное прикосновение ее нежного, ласкового тела повергло его в изумление. Он коснулся ее плеча. Она ощутила нежное объятие его рук, исчезла эта мучительная отчужденность, их захлестнула целительная волна нежности.

«Так вот что такое безопасность, – пронеслось в ее мозгу. – Полная. Навечно. Это когда оберегаешь друг друга от боли, всегда... »

Но тут на выручку подоспел Алэн Дюлейн. Стук его каблуков по земляной дорожке разрушил гармонию. Вспыхнул фонарь. Его бесстрашный луч прорезал тьму, нащупал их сплетенные тела, и спала защитная пелена ночи.

Туша на крыше зашевелилась. Дуло револьвера Малыша, как змеиное жало, высунулось между ветхими черепицами и замерло в боевой готовности.

Как только была разорвана броня мрака, в воздухе зазвенела угроза, и у Сэма захватило дух. Он прижал ее руки по швам и прикрыл всю ее собой. Повернул и образовал вокруг нее прикрытие, широкое, как его кости, плотное, как его тело, и бренное, как его жизнь.

Револьвер выстрелил, тьму пронзил хриплый вскрик, луч света в смятении улетел прочь.

– Крыша! Крыша! – хриплым от волнения голосом завопил Рейли.

Малыш уполз, но его настиг мятущийся свет. С первого раза Рейли лишь ранил Малыша в руку. Вторым выстрелом он уложил его на месте.

В темноте Кэй медленно прижималась к холодному металлу машины, спину больно царапала ручка дверцы. Теплое слабеющее тело Сэма тянуло ее к земле.

ГЛАВА XXII

Проснувшись, Кэй тотчас же сердито сказала:

– Вы меня чем-то напоили. Усыпили.

– Пришлось, родная моя, – сказала мать. – Ты дома. Уже утро.

Кэй села в кровати, и ее захлестнула глубокая волна скорби.

– Он умер?

– Нет... еще, дорогая...

Кэй схватила маленькую ручку своей матери.

– Где он, мама?

– Успокойся, он в больнице. Неподалеку отсюда.

– Здесь? Так далеко?

– Кэтрин. – Лицо матери было искажено до неузнаваемости. – Родная моя, он умрет. По крайней мере, это вполне может случиться.

– Я знаю, мама, знаю. Я это знаю. – Она оглядела свою комнату. – Здесь все так странно. Не так, как раньше.

– В первое время тебе все будет казаться странным. Как и мне.

– Да, наверное. А у меня странный вид? Мама, ты-то понимаешь?

– Кое-что, – выдавила Марта. – Сыщик, который пришел со мной поговорить, нашел записку. Я не понимаю, я ничего не понимаю...

– Сэм... Сэм велел тебе передать... – она не закончила.

– Мне... мне он нравился, – сказала мать.

Кэтрин поцеловала ее.

– Который теперь час?

– Еще не поздно. Здесь Алэн. У тебя вполне нормальный вид, родная, не слишком странный.

– Я хочу встать. Мама, вы туда звонили?

– Только что папа звонил.

Она надела костюм, собираясь выйти в гостиную.

Алэн с отцом сидели в большой комнате.

– Тебе лучше? – Алэн был нежен. Предупредителен. – Теперь ты больше похожа на себя, – одобрительно кивнул он.

– Сэм не умер? – Он скривился от ее вопроса, от ее взгляда. – Что будет, если он выживет, Алэн?

– Я не знаю, дорогая, давай не будем...

– Что касается Амбиелли, то тут никаких затруднений возникнуть не может, – неуверенно начал ее отец. – Это случилось в порядке самозащиты, я это покажу.

– Хохенбаум мог бы кое-что рассказать, – возразил Алэн.

– Но он же мертв.

Алэн кивнул, она вздрогнула.

– Кэй, если Линч выживет, мы сделаем все возможное, чтобы уберечь тебя от всякого рода неприятностей, – сказал отец. – Но это сенсация. В газеты не заглядывай.

– Не буду. – Их взгляды встретились. Два взрослых человека, она и ее отец. Оба знали, что могут возникнуть неприятности.

– До сих пор мы...

Лицо Алэна помрачнело.

– Ты сказал, как я велела? – резко спросила она.

– Мы вообще почти не разговаривали с репортерами. Разумеется, мы в осаде.

Она села завтракать. Родители, хотя их руки непроизвольно тянулись к ней, удалились. Оставили их вдвоем с Алэном. Она попыталась что-нибудь съесть. Но не смогла прикоснуться к еде. Чашка чуть не выскользнула из ее пальцев.

– Принюхиваешься, откуда подует ветер? Умрет он или нет? – Она обеими руками зажала себе рот.

– Кэй, дорогая, – ласково начал Алэн, – мы все понимаем. Вчера вечером ты была немного истерична. Мы просто об этом забудем. Только, прошу тебя, больше не надо. Ты дома, дорогая. Теперь ты в безопасности.

«В безопасности?» – подумала она.

– И ты простишь меня, Алэн? Мою истеричность?

– Разумеется.

– И поймешь?

– Разумеется, я все понимаю, – буркнул он. – Сэм Линч убил человека, которого ты так боялась. Ты видела, как он это сделал. Конечно же, ты была ему благодарна.

– Это... великолепный шаблон, – медленно проговорила она, – но это не так. Понимаешь, он убил человека, которого боялся сам. Его заставила это сделать я, и он был мне благодарен. – Она взглянула на Алэна. Тот нервничал. – Я все еще истерична?

– Была, вчера вечером. Доказательство тому то, как ты безрассудно выскочила за дверь.

– Так, по-твоему, стремление спасти кого-то от гибели – истерия? Тогда, значит, Сэм тоже истеричен...

– Он только все усложнил, – бросил Алэн.

– И все-таки я здесь, – задумчиво произнесла она. – А ты, Алэн, не был истеричен по поводу меня?

– Ты говоришь обидные вещи, Кэй. Я делал все, что в моих силах. Старался не потерять голову.

– И не... ошибался?

– Почему ты ко мне придираешься, Кэй? Хочешь сделать мне больно?

– Нет, не хочу, но могу. Потому что я не смогу выйти за тебя замуж, и лучше, чтобы ты об этом знал. – Его будто хлестнули по щеке. – У тебя нет уважения, – с серьезным видом пояснила она. – Ты меня не уважаешь. Я это чувствую.

– Виноват. Я чувствую к тебе уважение.

– Простишь мне мою истеричную благодарность? Ты ничего не слышал.

– Я знаю, тут дело не только в благодарности, – решительно начал он. – И это я тоже понимаю. Я ведь видел вас вместе. – Она с изумлением на него взглянула. – Я мог бы поверить, что всему виной твоя юность, твои романтические порывы и общий накал эмоциональной атмосферы. Фактически так оно мне до сих пор и кажется. – Он задрал нос кверху. – Я подожду.

– Не жди.

– Но вот что я тебе скажу. Если Линч поправится, обдумай, прежде чем решиться, Кэтрин. Подумай о его возрасте и положении. Более неподходящей партии...

– Партии! – воскликнула она. – Ты думаешь, мы могли бы пожениться? Я и Сэм? Мне даже в голову такое не приходило. Ему тоже. Это не... Это не то.

– Не будь дурочкой, – не сдавался Алэн. – Это всегда то. Будем называть вещи своими именами. Какие бы ни были у тебя сейчас невинные девичьи представления о каком-то платоническом чувстве...

Она вспыхнула.

– Ты всему можешь подыскать название, Алэн. Правда? – Она разглядывала свои руки. – Я не особенно хочу, чтобы ты оказался прав. Он бы тоже не захотел. Разумеется, это был бы сумасшедший брак. Самый опрометчивый. Но ты, вероятно, прав. Сэм говорит, ты всегда прав.

– Прошу прощения, – любезно извинился он. – Зря мы затронули сегодня эту тему. Ты так потрясена. Я тебя не виню. Ты тут, конечно, ни при чем.

«Деревянная пешка», – подумала она.

– Забудем, что я говорил. Все остается по-прежнему. Просто постарайся повременить и обдумать.

– Да, я повременю. И подумаю, – серьезно сказала она. – Я была потрясена. Но я не выйду за тебя замуж, Алэн. Слышишь?

– Пожалуй, всем нам следует повременить и все обдумать, – буркнул он. – Я так, дорогая, и сделаю.

Он поднялся и вышел, она посмотрела ему вслед.

Чарлз Солсбери повез ее сам. Он настоял, чтобы с ними поехал Рейли.

– Ее нельзя оставлять без охраны, – заявил он.

Внизу им пришлось пройти сквозь целую толпу людей.

– Доброе утро, мистер Рейли. Папа, может, запрешь гараж? – Кэй постаралась улыбнуться.

– А что, может, ты и права. – Отец был непроницаем. – Это такой ненадежный мир.

– Вы хорошо выглядите, мисс Солсбери, – заметил Рейли.

– Мистер Рейли, что случится, если он выживет?

– С ним никто ничего не сделает. Он еще сможет написать книгу.

– Но может и не написать, – возразил Солсбери. – Ты к этому готова?

– Я просто должна идти.

– Внутрь я не зайду, но пусть с тобой идет Рейли. Мне кажется, я понимаю. Ты считаешь это своей обязанностью. Он совершил ради тебя смелый поступок.

– Он сам не смелый, – сказала она. – Не герой. Вот почему это далось ему трудней.

– Понимаю, понимаю, – кивал Солсбери.

Это был большой старый дом, выкрашенный белой краской и приветливо проглядывающий сквозь листву обступивших его деревьев.

Трое мужчин защелкали аппаратами, но она смело шла вперед, сопровождаемая Рейли. Внутри не было никого, кроме сидевшей за столом женщины в белом халате.

– Я пришла к мистеру Линчу.

Женщина была спокойна, но серьезна.

– Прошу прощения, но никаких посетителей. Мистер Линч у нас в списках критических пациентов. Мы никого не можем к нему впустить.

– Вы не скажете, он...

– Никто ничего не может сказать.

– Или хотя бы как долго это продлится?

Женщина покачала головой. Кэй стояла не шевелясь, стараясь проникнуться больничной атмосферой.

– Он в сознании?

– Мне кажется, он не приходил в сознание.

– А доктор?

– Сейчас его нет. Но сделано все, что можно.

– Мистер Линч... придет в себя перед смертью?

– Неизвестно, моя дорогая. – Женщина была вежлива, спокойна. – Вы его родственница?

– В какой-то степени, – отвечала Кэй.

– Вам не к чему сидеть здесь. Мы можем вам позвонить. Так будет лучше. – Глаза женщины излучали добро.

– Пожалуйста, позвоните. – Кэй дала номер своего телефона. – Если он придет в себя, не смогли бы вы ему кое-что передать? Скажите, приходила Кэтрин...

– Кэтрин... – В руке у женщины был карандаш.

– Нет. Не говорите – Кэтрин. Скажите... – Горло перехватило спазмом, глаза застлал туман. – Да, скажите лучше – была сестра.

«Младшая сестра мистера Линча», – вышло из-под карандаша.

– Это очень важно. Не могли бы вы передать ему, что я его уважаю?

– Мы передадим, что вы его любите, – успокаивающе сказала женщина.

Кэй хотела было ее поправить. Но пробормотала:

– Возможно, это одно и то же.

Она отвернулась от стола. Здесь все так чисто, так спокойно. Она снова постаралась проникнуться атмосферой больницы. Нет, смертью здесь не пахнет. Ее здесь нет. Как и в это утро.

– Да, надо подождать, обдумать, – убеждала она себя. В этом Алэн тоже прав. Подождать, обдумать. Это такой ненадежный мир.