Текст книги "У неё была слишком хорошая память"

Автор книги: Шарль Эксбрайя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Морис заплакал. Джордж-Герберт пришел от этого в ужас. Голос его стал еще суровее, будто он пытался подавить всякое проявление чувств.

– Поздно плакать... Вы были любовником Филлис Балеброк или нет?

– Если хотите...

– Как это «если хотите»? Не играйте в дурачка, Морис, отвечайте, да или нет!

– Тогда... да.

– Вы признаете, что убили ее?

– Нет.

Дело было, по всей видимости, легче, чем думал инспектор.

– Почему, же в этом случае вы убежали?

– Потому что я испугался.

– Испугались?

– Я совершенно потерял голову!

– Но вы не отрицаете, что были у Филлис Балеброк в момент ее смерти.

– Нет.

– Когда вы пришли, она была еще жива?

– Нет.

Казалось, он говорил искренне. Морган долго смотрел на него молча. Потом тихо спросил:

– А если вы попытаетесь мне все рассказать по порядку?

– Печальная история, инспектор.

– Думаю. В этом кабинете никто не рассказывает веселые истории. Ну, начинайте, я слушаю.

Морис набрал воздух в легкие, как пловец перед тем, как броситься с вышки в воду вниз головой.

– За тридцать три года я ни разу не изменил жене, а потом появилась малышка Филлис... Как вам объяснить? Она завлекла меня. Благодаря ей я понял, что мое существование не было таким счастливым, как я думал. Сначала она забавляла меня. Она смеялась, пела. Она жила, тогда как мы с Глэдис монотонно существовали. Мне сначала просто хотелось погреться вблизи молодости. В моей жизни появилось солнце, осветившее ее серость, тусклость. Я люблю Глэдис, но она постарела, как и я, да она никогда и не была веселого нрава. Короче, в один прекрасный день я пригласил Филлис в кино, с этого все и началось.

– Что же... все?

– Мы привыкли прогуливаться вместе после обеда... и то, что должно было произойти, произошло.

Одна и та же история, в которой пожилые мужчины вечно попадаются на удочку. На что мог надеяться этот, со своим сморщенным лицом, седыми волосами и вставными зубами? Джордж-Герберт передернул плечами от отвращения.

– Вы убеждены, что она в вас влюбилась?

– Конечно, нет. Я даже знал, что у неё были другие... поклонники, но я не мог без неё.

– И были готовы расстаться с женой?

– Никогда, но Филлис казалось, что я могу это сделать. Ей хотелось стать респектабельной дамой, но я ни о чем с ней не говорил, боясь ее потерять.

Дурак! Даже после всей этой жалкой авантюры он не понимал, что Филлис над ним смеялась.

– Где вы встречались?

– У неё.

– Вы пошли туда и позавчера?

– Да.

– В котором часу?

– Как обычно, к половине седьмого.

– И что же?

Морис вдруг обмяк. Он плотнее прижался к стулу, и Морган увидел, что у него на висках выступил пот.

– Дверь была не заперта. Я так удивился, что, мне кажется, оставил в двери свой ключ.

Джордж-Герберт резко положил его перед Морисом.

– Этот?

– Без сомнения.

– Вы обтерли его. Зачем же?

– Чтобы не было отпечатков. Это глупо.

– Это опасно.

– Я ничего не соображал, когда увидел бедную малышку с перерезанным горлом, а кровь все текла... Я долго не мог сдвинуться с места.

– Почему же вы не позвали на помощь?

– У меня была одна мысль: бежать... А потом, я видел, что она мертвая. Я сам не понимаю, зачем я вытер ключ носовым платком, вместо того чтобы взять его. Помню только одно: я бежал так быстро, как только мог.

– Куда?

– Вперед. Не знаю, где я был. Помню, что дошел до Темзы и подошел к докам. Я шел всю ночь... и часть следующего дня, возвращаясь на те места, где уже был, чтобы не обнаружили мои следы. В Поплз я проскользнул в пустой склад. Усталость вернула мне самообладание, но уже было поздно. Я пропал. Никто не поверит в мою невиновность. Тогда я подчинился судьбе и решил обратиться к вам, но перед этим хотел повидаться с женой. Меня арестовали, когда я входил к себе домой, я не успел увидеть Глэдис.

Он снова принялся плакать, беззвучно, без всхлипываний; слезы текли по его обветренному, грязному лицу.

– Таким образом, вы категорически отрицаете, что убили Филлис Балеброк?

Он что, думает, что все так просто? Толстяк Морган набил трубку, закурил ее и еще раз посмотрел на Мориса, который следил за каждым его движением, как будто от этого зависела его жизнь.

– Предположим, что вы мне все объяснили. Но я могу дать другое объяснение. Например, такое: Филлис Балеброк угрожала рассказать о ваших отношениях жене и требовала за молчание сто фунтов. Вы дали ей эти деньги, а она, получив их, засмеялась вам в лицо и сказала, что ей нужно еще много фунтов, чтобы все сохранить в тайне. Вы поняли, что она не закончит шантажировать вас, вы потеряли голову и зарезали ее, а нож бросили на дороге в водосточную трубу или реку. Что вы об этом думаете?

Заикаясь, Морис мог сказать лишь следующее:

– Но... Но я... я никогда... не давал ей денег! Я же говорю, что она уже была мертвой, когда я пришел!

– Но это только вы так утверждаете. Ваши слова не убедят судей.

– Клянусь вам, что это правда! Сто фунтов! У бедной Филлис никогда не было столько денег!.. Деньги ее не очень интересовали... Она не была испорченной девушкой. Сто фунтов! Да где бы я их взял? У меня только пенсия!

Сто фунтов все путали. Морган был склонен верить, что Морис действительно не мог дать такую сумму, или, во всяком случае, взял бы ее снова, чтобы отдать своей жене. Тогда, если убийцей был кто-то другой, почему он тоже не унес деньги?

– Морис... У вас есть привычка насвистывать, когда вы чем-нибудь очень заняты?

– Насвистывать? Нет, не думаю. А что?

– Но если все-таки вы это сделаете, какую мелодию выберете, какую песню?

– Мелодию? Песню?

– Да. Если я вам сейчас прикажу насвистывать песню, йе раздумывая, что придет вам на ум?

– Я.., я не знаю. Я всегда был неспособным к музыке. У меня нет чувства ритма.

***

Полицейский в штатском Макольм Кэмет, получивший приказ найти сержанта Кларенса Брэдфорда, как будто изучал в этот вечер веселую жизнь Сохо: он входил во все самые шикарные ночные заведения, директора и распорядители которых вставали перед ним по стойке смирно и устраивали так, чтобы страж порядка мог оглядеть весь зал, оставаясь незамеченным посетителями. Все облегченно вздыхали, когда необычный гость уходил, не заметив того, кого он искал, а они не знали, кого ему было нужно.

В это время Кларенс и Перл пили кофе в «Джой». Девушка совершенно забыла о вчерашней обиде и с воодушевлением склонялась к тому, чтобы стать миссис Брэдфорд. На чистой страничке из записной книжки сержанта они прикинули свой бюджет, учитывая вклад одного и другого, и нашли, что он удовлетворяет их лишь наполовину, поэтому становилось очевидным, что Перл нужно будет продолжать работать в своем магазине, чтобы молодожены жили не очень стесненно. Официанты, повидавшие за своими столиками много идиллических парочек, смотрели на них с улыбкой и пониманием, они догадывались, что Кларенс и Перл строили недолговечные планы, их собственный опыт подсказывал, что реальная жизнь редко походила на мечты влюбленных. Брэдфорд и его спутница не обращали никакого внимания на то, что происходило вокруг, и метрдотель должен был несколько раз кашлянуть, прежде чем сержант заметил его присутствие.

– Что такое?

Один человек хочет с вами поговорить.

– Кто?

– Он не назвал своего имени. Он ждет у входа.

Заинтересованный – никто не знал, что он в «Джой»,– Кларенс извинился перед Перл (уже другой Перл, которая снова начала хмуриться) и пошел вслед за метрдотелем. Увидев Макольма Кэмета, он не смог сдержаться и выругался сквозь зубы. Его никогда не оставят в покое! Макольм весело рассказывал Брэдфорду, с каким трудом ему удалось его найти, сколько он обошел ресторанов, чтобы наконец напасть на нужный. В конце концов Кларенс спросил, хоть он заранее знал ответ, кто за ним послал:

– Старший инспектор Морган.

Брэдфорд закрыл глаза, сжал кулаки, стиснул челюсти и повторял себе, что в присутствии подчиненного он ни в коем случае не должен во весь голос произнести то, что он думал в данный момент о Толстяке Моргане. Он даже заставил себя принять отсутствующий вид и пошутить;

–Джордж-Герберт, наверное, не может один уснуть и желает, чтобы я его убаюкал? А может быть, он сделал кулинарное открытие и хочет использовать меня как подопытное животное? Или же просто мысль о том, что я могу спокойно провести вечер, ему несносна и он мобилизует всю полицию Ее Величества, чтобы это пресечь?

Игривый тон Кларенса не мог скрыть от Макольма Клэра то, что гроза близка, и он принял меры предосторожности:

– Я лишь подчиняюсь приказу. Старший инспектор просит вас позвонить в Ярд без промедления. Он ждет вашего звонка.

Выполнив свою миссию, Макольм Клэр быстро скрылся, а Кларенс Брэдфорд, направляясь к телефонной кабине, в тысячный раз спрашивал себя, о чем он только думал, поступая на службу в полицию…

***

В тишине пустого Ярда вопросы, которыми старший инспектор засыпал Мориса, звучали особенно жестко. Старый Морис был еле жив. Глаза его, с покрасневшими веками, закрывались, и Джордж-Герберт вынужден был постукивать по письменному столу, чтобы будить своего собеседника, отчего тот каждый раз привскакивал. Моргану не очень нравился этот метод, но он знал, что, когда сдают физические силы, мозг не сопротивляется и легко заглянуть в сознание человека. Если Морис убил Филлис Балеброк, он это скоро скажет, обязательно скажет, вот почему, несмотря на жалость к бедняге, умирающему от усталости, Толстяк будет продолжать свои вопросы до тех пор, пока не услышит признание, которое ждет.

Телефонный звонок вывел их из какого-то заколдованного состояния, в которое они впали. Джордж-Герберт, не спуская глаз с Мориса, который опять засыпал, взял трубку.

– Алло!.. Морган слушает... А! Это вы, Кларенс... Огорчен, что вынужден опять вас побеспокоить, но мы взяли Мориса... Да, он у меня в кабинете... Нет, он еще ничего не сказал, но кончится тем, что признается... Скажите, Кларенс, адрес Карпентер у вас?.. Время не имеет значения, берите такси и привезите ее сюда!.. Проверим, узнает ли она Мориса... Я на вас рассчитываю, Кларенс, извинитесь за меня еще раз перед Перл... Я жду вас... Если мисс Карпентер узнает Мориса, дело будет закончено...

Перл была очень недовольна. Она язвительно заметила, что как только Кларенс оставался с ней, шеф тут же посылал его срочно доставить какую-нибудь девушку, которая, по всей вероятности, спала. Но, может быть, перспектива встретить среди ночи молодую особу в легком одеянии не была так уж неприятна Брэдфорду? В таком случае Перл должна была задать себе вопрос: может ли разумная женщина связать свою жизнь с мужчиной, постоянно вынужденным вмешиваться в интимную жизнь молодых и хорошеньких девушек, на которых пока еще, к счастью, не совершили покушение респектабельные, хорошо воспитанные мужчины? Короче говоря, все усилия к тому, чтобы вечер был незабываемым, вдруг оказались напрасными, и сержант почувствовал, что победа опять далека. Ему хотелось завыть от отчаяния, и, если бы Морган был рядом, он вцепился бы в его толстую шею и задушил его!

Но Моргана рядом не было, и Кларенсу самому нужно было противостоять плохому настроению своей подруги. Он призвал на помощь все силы, чтобы сначала убедить ее в своей искренности, а потом в том, что его профессия и должность в Скотланд-Ярде не позволяли ему вступать в споры е начальством и не выполнять приказы, которые он получал. А чтобы рассеять ее сомнения в том, что брак с сотрудником Отдела уголовного розыска будет лишен душевного покоя, он поклялся, что гораздо чаще общался с головорезами, чем с хорошенькими девушками, и что ни одна из них, если ему и случалось с ними общаться, не могла сравниться с той, которую он любил, которой хотел отдать свое сердце, той, которую звали Перл. А эта Перл никак не хочет понять, что когда он среди ночи, по приказу своего шефа, отправляется к одной из таких девиц, то это не для того, чтобы пококетничать с ней, а чтобы поговорить отнюдь не любезно и иногда силой доставить ее в Ярд. И наконец, Перл должна честно признать, что, когда Брэдфорд в последний раз, вместе с ней, был у одной из этих красавиц, зрелище нельзя было назвать великолепным. Даже смутное воспоминание об этом сделало лицо Перл мрачным; она вскрикнула с отвращением, представив ужасную картину в комнате Филлис Балеброк. А поскольку, с одной стороны, она не была страшно упрямой, а с другой – совершенно не хотела порвать с Брэдфордом, она признала, что если вечер и был испорчен, то не по вине Кларенса, и, более того, если она захочет, он не будет испорчен. Чтобы доказать свою искренность и добрые намерения, она объявила о своем намерении идти с Кларенсом к мисс Карпентер, отвезти ее в Ярд и подождать в такси, пока он закончит свои служебные дела, а потом зайти вместе в какое-нибудь шикарное местечко и отметить как полагается их помолвку.

Выходя из ресторана, до тех пор, пока они не сели в такси, она держала его под руку и, шаловливо улыбаясь, поинтересовалась, не покажет ли он ей еще одну такую же ужасную картину. Кларенс расхохотался. Не хватало, чтобы его невеста думала, что он посещает одних покойников!

В центре Сохо есть Палтеней-стрит, которая на юге выходит на Брауа-стрит, а на севере – на Бок-стрит. Улица не из приятных, и Перл заметила, обращаясь к своему спутнику, что люди, которым он наносил визиты, явно выбирали для житья несусветные места. Язвительность Перл начала раздражать Кларенса, и он сухо ответил, что личности, которыми занимается Ярд, редко живут в роскошных кварталах. Он остановил такси перед домом 75 и, сказав шоферу, чтобы он ждал, взял Перл за руку и вместе с ней вошел в подъезд.

Как и у Филлис Балеброк, они окунулись в кромешную темноту, в которой мог бы сориентироваться лишь тот, кто хорошо знал место. Сержант не стал тратить время на безуспешные поиски и во все горло позвал кого-нибудь. Почти тут же раздался сильный шум, и яркий свет залил грязный проход, в котором топтались Кларенс и Перл. Они увидели застекленную дверь, из-за которой выскочила крупная женщина в халате, который она тщетно пыталась застегнуть левой рукой, в правой же она держала кочергу, назначение которой было нетрудно отгадать. Она остановилась в двух шагах от Кларенса и Перл и заорала:

– Ну что, закончите скандалить? Здесь живут порядочные люди! Отправляйтесь быстро отсюда! А не то я вас вышвырну!

Храбро прикрыв собою Перл – к чему его обязывали любовь и галантность – Брэдфорд встал перед чудовищем в женском обличии и стал объяснять, что он полицейский и имеет приказ поговорить с Дорой Карпентер. В одно мгновение ярость консьержки сменилась на любопытство.

– Мисс Карпентер? Да что вы говорите! Она что, всем сегодня ночью понадобилась?

Кларенс почувствовал, как по голове у него побежали мурашки, а на спине выступил холодный пот.

– Что вы хотите этим сказать?

– Минут пятнадцать тому назад к ней приходил какой-то тип,

– Вы его хорошо разглядели?

– Нет, он прошел тихо, не то, что вы, да у него был электрический фонарик... Он вроде не спускался, наверное, еще там, у мисс Карпентер.

– На каком этаже?

– На четвертом, слева.

Перед тем как устремиться вверх по крутой лестнице, Брэдфорд попытался убедить Перл подождать его в такси, но она наотрез отказалась.

Подходя к комнате мисс Карпентер, они увидели под дверью полоску света. Кларенс постучал так сильно, что можно было разбудить весь этаж. Однако никто не откликнулся. Сержант взялся за ручку двери и стал с силой в неё ломиться, но и это не произвело никакого эффекта. Тогда, как самый обычный взломщик, Брэдфорд вынул из кармана связку ключей и при помощи особых щипчиков преспокойно справился с замочной скважиной, к великому негодованию Перл, которая не могла понять, как лицо, облеченное полномочиями преследовать грабителей, может пользоваться их приемами и орудиями. Когда дверь была открыта, Кларенс и Перл очутились в изящно обставленной комнате, но они не сумели оценить это по достоинству, потому что оба в тот же момент заметили на ковре струйку крови. Перл смертельно побледнела и, вцепившись в руку своего спутника, сделала шаг вперед. А когда она увидела тело Доры, ноги у неё подкосились, и она рухнула, не испустив ни звука.

Полицейскому не нужно было долго размышлять, чтобы понять, что Дору зарезали точно так же, как ее подругу Филлис, и что – судя по тому, что тело было еще теплым, и кровь продолжала течь – преступник только что был здесь, и он мог столкнуться с ним перед домом. Но неожиданным образом, новое убийство снимало подозрение со Стефена Мориса, потому что во время покушения на мисс Карпентер он был в Ярде.

Кларенс ухмыльнулся от удовольствия, представив, какое будет выражение лица у Толстяка Моргана, изнуренного допросом Мориса, когда он поймет, что терял время зря и что дело, которое он считал почти законченным, только начиналось. И если Джордж-Герберт испортил ему этот вечер, то он, его помощник, испортит шефу не только остаток ночи, но еще много дней и ночей. Однако было не время думать о мести. На руках у Брэдфорда две женщины: одна – без чувств, пробуждения которой он побаивался; другая – уже отрешенная от мира, но владеющая ситуацией. Сержант подумал, что, когда он позвонит в Ярд и скажет, что обнаружил еще одну зарезанную молодую женщину, его могут прозвать Синей Бородой, но что ему оставалось делать?

Кларенс поднял Перл, которая не приходила в сознание, и вынес ее на руках из комнаты, тщательно прикрыв за собой дверь. Прислонив свою невесту к стене и придерживая ее одной рукой, полицейский повернул ключ в замке, чтобы сотрудники следственной службы нашли комнату такой, какой ее покинул убийца, лишь потом он стал спускаться по лестнице со своей драгоценной ношей. Он не встретил никого. Когда ночной воздух освежил лицо Перл, сознание вернулось к ней. Придя в себя, она быстро высвободилась из объятий своего внимательного и услужливого кавалера, который стал выражать сожаление по поводу того, что ровно через сутки по его вине она увидела еще один отвратительный труп. Однако на этот раз. Перл не позволила ему использовать неисчерпаемые возможности диалектических рассуждений и твердым тоном заявила, что не ее призвание соединить жизнь с человеком, который проводит свои лучшие годы рядом с зарезанными девицами. Она желает более спокойного существования и предпочитает супружество с каким-нибудь чиновником, служебные драмы которого заключены в папках с бумагами, или с коммерсантом, заботы которого определяются хорошими или плохими отношениями с покупателями. Она созналась, что сожалеет о разрыве с Кларенсом, но хочет предупредить его, чтобы он не питал никакой надежды. Хорошо, что она вовремя все поняла и не совершила ошибку, которую вот-вот могла совершить. Произнеся свою речь, четкость которой не допускала никаких возражений, она протянула Кларенсу руку. Тот так растерялся, что не смог ее задержать. Он осознал случившееся лишь тогда, когда такси, увозившее Перл, тронулось с места.

– Перл! Перл! Это невозможно! Вы не должны...

Но машина уже умчалась. Вот так, из-за чудовищного убийцы – которого Брэдфорд в гневе поклялся увидеть болтающимся на виселице – он во второй раз потерял свою единственную в мире девушку.

***

– Вы устали, Морис. Кончим на этом. Вы знаете, что я не хочу вас мучить. Но, с другой стороны, моя профессия имеет свои строгие законы. Я обязан найти убийцу Филлис Балеброк. На данный момент кажется очевидным, что ее убили вы. Ваш адвокат изложит повод для убийства перед судом присяжных и попросит снисхождения. Меня это не касается. В мою задачу входит получить ваше признание и передать вас в руки правосудия. В таком случае, покончим с этим скорее. И вам и мне очень хочется отдохнуть. Признаете ли вы, что убили вашу любовницу Филлис Балеброк?

– Нет.

Толстяк Морган не был сторонником жестких методов допроса подозреваемых, но бывали моменты – как, например, этот,– когда он сожалел, что у него такое чувствительное сердце... Сколько еще времени этот старый упрямец Морис будет отрицать очевидное?

– Послушайте, Морис, вы должны отдавать себе отчет в том, что бессмысленное отрицание...

Его прервал телефонный звонок. Раздраженный, Джордж-Герберт снял трубку.

– Морган слушает!.. Кларенс? Почему вы еще не явились с мисс Карпентер?.. Что-что?.. Таким же образом?.. Это все меняет... По– вашему, когда?.. Полчаса тому назад максимум?.. Да, конечно... Во всяком случае, нужно подтверждение судебно-медицинского эксперта... Вы всем сообщили?.. Хорошо. Делайте, что следует, и приезжайте... Не думаю, что сумеем отдохнуть этой ночью!

Старший инспектор повесил трубку, потом обратился к полицейскому Бобу Флэкому, присутствовавшему при допросе:

– В котором часу вы арестовали Мориса?

– В десять часов сорок семь минут.

Морган вздохнул: нужно было все начинать сначала. Он был огорчен, потому что ему казалось, что он был на верном пути, а отказываться от успеха, которого почти достиг, всегда неприятно. Но, с другой стороны, он был счастлив. Он представил себе Глэдис Морис, и эта чисто человеческая радость компенсировала с лихвой профессиональное разочарование.

– Морис, я должен извиниться перед, вами и делаю это с удовольствием. Счастлив за вас и за вашу жену. Однако я не имею права отпустить вас до тех пор, пока не будет неопровержимых доказательств, что вы ни при чем в деле об убийстве Филлис Балеброк. Немного терпения, мне нужно изучить с моими сотрудниками некоторые сведения. Думаю, что завтра вы сможете отправиться домой. Мы сообщим миссис Морис. А пока постарайтесь отдохнуть.

Морган протянул Морису руку, тот схватил ее и сжал изо всех сил, повторяя дрожащим голосом:

– Спасибо, мистер Морган. Большое спасибо. Спасибо, мистер Морган.

Он вышел в коридор в сопровождении Боба Флэкома, который поддерживал его под руку, и всё повторял, как молитву:

– Спасибо, мистер Морган. Большое спасибо.

***

Кларенс старался не смотреть в ту сторону, где в странной позе лежало тело девушки, которая была милой Дорой Карпентер. Глядя на неё, трудно было поверить в смерть, и если бы не кровь, можно было подумать, что это шутка, и что Дора сейчас поднимется и засмеется над тем, как она их напугала. На этот раз у сержанта возникло чувство, которого он никогда не испытывал рядом с другими трупами, которые он должен был осматривать в силу своей профессии. Это было смутное угрызение совести: он, Кларенс, разыскал Дору Карпентер на Грик-стрит, значит, он приговорил ее к смерти. Убийца, должно быть, узнал, что она связана с Ярдом, и, боясь разоблачения, зарезал ее так же, как Филлис Балеброк. Мышцы его напряглись от гнева. Он хотел бы, чтобы убийца был здесь и напал на него. Тогда бы он с удовольствием сразился с ним, набросился бы на него, как на дикого зверя, и обезвредил. Неосознанно, в смятении и тоске, Кларенс подумал о том, что Толстяк Морган, благодаря своей хитрости и упорству, наверняка сможет отомстить за Филлис и Дору и посмотреть в глаза тому, из-за кого безвозвратно ушла Перл.

Не найдя в комнате ничего, чем могло бы воспользоваться следствие, сержант хотел уже уйти, когда услышал, что по лестнице поднимались сотрудники службы расследования. Он указал им на труп мисс Карпентер, но воздержался от каких бы то ни было объяснений. Фотограф Мурлок попытался пошутить:

– Вторая за сутки. Это теперь ваша специализация, Кларенс?

В то время как другие занимались отпечатками пальцев, Мурлок подошел к убитой, изучающе посмотрел на неё и, подготавливая аппарат и вспышку, сказал:

– Жаль... Красивая девушка! Ну что же, мисс, когда эти господа сделают свое дело, старшина Фил постарается в последний раз запечатлеть вас во всей красе.

Брэдфорд, хорошо зная Мурлока, догадывался, что под маской балагура он прятал жалость, которую испытывает каждый человек, видя погибшее молодое существо, которому бы жить и, жить.

Жители дома № 75 по Палтеней-стрит, разбуженные среди ночи, с огромным неудовольствием встречали Кларенса Брэдфорда, который спрашивал, не слышали ли они необычные звуки в комнате мисс Карпентер. Одни раздраженно отвечали, что у них масса других забот, кроме своих соседей и соседок; другие, заинтересовавшись, начинали задавать вопросы, но, не получив ответа, разочарованные, захлопывали двери и заявляли, что полицейские на то и существуют, чтобы заниматься своим делом, а не беспокоить честных людей. Кому-то все-таки показалось, что из комнаты мисс Карпентер слышался крик, но они не могли бы утверждать это под присягой. Короче, Брэдфорд не имел никаких новых сведений. Убийца, по всей вероятности, не насторожил Дору. Она, должно быть, была с ним знакома или он сумел внушить ей доверие, сказав, что хочет помочь защититься от возможного нападения? Но кто мог знать, что она в хороших отношениях с Ярдом?

На этот раз толстощекая консьержка предстала перед Кларенсом внизу лестницы в полном облачении. Не решаясь на подъем, она громогласно спросила:

– Несчастный случай, а?

– Мисс Карпентер мертва.

– Ее что?..

– Да.

Она закрыла глаза, ее огромная грудь шевельнулась от глубокого вздоха, и она произнесла:

– Это, должно быть, мужчина, который приходил перед вами.

– Наверное, да.

– Боже мой! Если бы я знала...

– Что же, мисс... мисс?

– Миссис! Миссис Баллестер. Эмми Баллестер. Я вдова.

Кларенс испытал братское сочувствие к незнакомому ему Баллестеру, который прожил свою жизнь бок о бок с этим гигантским созданием женского пола; во время Страшного Суда Господь Бог должен был зачесть ему это.

– Вы ничего не можете мне сказать о человеке, который спрашивал мисс Карпентер?

– Нет. Мне показалось, что у него низкий голос. А может, он закрыл рот рукой, чтобы изменить его, в коридоре все звуки раздаются гулко и трудно что-нибудь разобрать...

***

Когда Морис ушел, Морган снова закурил трубку, чтобы лучше поразмыслить над проблемой, которую нужно было решать по-новому. Невозможно, чтобы два убийцы, независимо друг от друга, примерно в то же время захотели избавиться от Филлис и Доры, поэтому следует полагать, что тот, кто убил Филлис, был и убийцей Доры Карпентер, то есть в этом случае Стефен Морис говорил правду, утверждая, что он нашел девушку мертвой.

Дору решили убрать потому, что узнали, что она вспомнила мелодию, услышанную на лестнице. Этим последним убийством преступник снимал подозрения с Мориса, но в некоторой степени обнаруживал себя. Он чувствовал крайнюю опасность. Но почему? Он знал, что на очной ставке мисс Карпентер его не узнает: человек в широком плаще, прикрывший лицо шейным платком, в очках и шляпе мог быть молодым или старым, толстым или худым или даже переодетой женщиной! Нет, все дело было в песне. Нужно было на время отбросить Филлис Балеброк и сосредоточиться на Доре Карпентер. Убийца боялся, что Морган сразу его найдет, Узнав название песни. Отсюда вытекала мысль, что он был близко знаком со старшим инспектором. Этот последний шаг был очень тягостным для Джорджа-Герберта. Возможно ли это? Толстяк поднялся и подошел к окну, чтобы успокоиться. Обычно медленное течение реки действовало на его нервы успокаивающе. Но он не мог отвлечься от мысли, что убийца был совсем рядом с ним; иначе как он мог догадаться, что мисс Карпентер побывала в Ярде? Силуэт человека, прохаживающегося по Вестминстерскому мосту, вызвал у него в памяти, как на экране, другой силуэт. Кромвель! Кромвель ему сказал, что Дора его искала, потому что вспомнила! И убийца слышал это в то же время, что и он. Бродяга знал, кто убийца, поэтому боялся и не рассказал, чем поделилась с ним девушка. Лонгхинс, Хелли, Ларсон... Кто из троих? Все они встречались с Филлис Балеброк, которая заходила в «Еловую шишку». Хелли, Лонгхинс, Ларсон, кто был палачом? Возможно ли, чтобы преступник со всеми вместе высказывал свою жалость по отношению к Морису и его жене, спокойно сидя рядом с нами за картами? Ларсон, Хелли, Лонгхинс... Один из них был хладнокровным чудовищем.

Толстяк Морган, проигрывая перед собой сцену, имевшую место лишь несколько часов назад, пытался вспомнить выражение лица каждой» из ее участников. Кто из них насвистывал сквозь зубы, когда был трудный момент игры в бридж? Джордж-Герберт с усилием сосредоточился. Ему казалось, что насвистывали все или никто. Посмотрим еще... Дора сказала ему, что песенку напевали жители Девона, которые ее воспитывали. Наверное, кормилица. Нужно бы расспросить обитателей Девона. Какой он глупый! Из-за этой истории он теряет свое хладнокровие. Нужно сейчас же разыскать Кромвеля и заставить его рассказать все, что он знает. Инспектор протянул руку к трубке, потом опустил ее: убийца тоже догадывался, что бродяга солгал. Нужно было действовать скорее него!

***

Брэдфорд никогда не видел Моргана в таком состоянии. Лицо его было искажено гневом и страхом.

– Что происходит?

– Кларенс, вы знаете бродягу, который околачивается в «Еловой шишке»?

– Кромвеля?

– Не знаете, где он работает? Я хочу сказать, где он зарабатывает несколько пенсов, чтобы съесть что-нибудь и пропустить рюмочку?

– Думаю, как и все бродяги, он разгружает по ночам овощи в Ковент-Гардене.

– Прекрасно. Отправляйтесь туда и доставьте ко мне, Кларенс!

Это была скорее просьба, чем приказ. У сержанта мелькнула мысль, уж не выпил ли чего шеф. Однако по лихорадочному взгляду Джорджа-Герберта он понял, что происходило что-то серьезное. Перспектива отправиться ночью в сутолоку Ковент-Гардена была такой непривлекательной, что Брэдфорд воспринял ее с горькой улыбкой. Толстяк заметил это.

– Устали, Кларенс?

– Мало сказать.

– Сожалею, старина, но речь идет о возможном третьем убийстве...

– Как это?

– Поднимите всех полицейских этого сектора, но непременно нужно, слышите, чтобы вы нашли его первым!

– Первым?

Было видно, что сержант не понимал, что это значило. Толстяк Морган подошел к нему и, положив ему руку на плечо, сказал так, как говорил очень редко:

– Я на вас рассчитываю, Кларенс. Потому что Кромвеля этой ночью будут искать двое.

– Двое? А кто другой?

– Убийца Филлис и Доры.

–

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Несмотря на свою нелюдимость, Кромвель любил ночное оживление на рынке в Ковент-Гардене. Ему нравилось, когда его сжимали, пихали, подталкивали в веренице, спешащих людей, которые задевали друг друга, пересекали друг другу дорогу и иногда наталкивались друг на друга с криками, руганью и угрозами. Но озлобленность сменялась шутками, которые лондонские грузчики выкрикивали гортанными голосами. Тогда все успокаивалось, и каждый, включая бродяг, снова принимался за работу, убежденный в своей принадлежности к единой великой нации. Одним лишь англичанам это убеждение приносит истинное утешение.

Кромвель и его собратья толпились на площадке, на которой они обычно собирались в нескольких десятках метров от портала церкви Святого Павла в Ковент-Гардене. Там, пожевывая табак, куря, обмениваясь новостями о скачках и других событиях, они поджидали, когда их позовут, чтобы помочь разгружать грузовики, прибывающие с разных сторон. Поскольку завсегдатай «Еловой шишки» был самым давним работником и выглядел достаточно крепким, его брали почти всегда. Он поджидал прихода «босса» спокойно и терпеливо.