Текст книги "Я рискну (ЛП)"

Автор книги: Шантель Тессьер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

– Я думала, ты не придешь сегодня вечером, – и последнее слово я произнесла невнятно.

Бекки смеется.

Ему не смешно.

– Таков был план.

– И? – спрашиваю я, пытаясь сделать вид, что мне все равно, что он стоит передо мной.

Что он здесь, когда я хотела убежать от него. Как сильно один человек может унизить другого? Думаю, до десяти раз. За шесть дней.

– Планы меняются.

– Разве это не правда? – спрашиваю я, выхватывая бутылку из его рук и наливая себе еще одну рюмку. Потом Бекки. – За то, что планы меняются. – Мы прозвенели бокалами друг о друга.

Он хлопнул рукой по стойке и наклонился над ней.

– Не пей это, Остин! – кричит он, привлекая всеобщее внимание.

Мой гнев нарастает. Всего два часа назад его лучший друг держал руку на моем горле. Я хочу напиться и забыть об этой гребаной неделе, когда я полностью потеряла всякое представление о своей жизни.

– Что ты собираешься сделать со мной, Коул? Сделаешь мне больно? – спрашиваю я. Какая-то часть меня хочет этого. Я хочу, чтобы его руки запутались в моих волосах. Вокруг моей шеи. Я хочу, чтобы он сделал меня слабой до дрожи в коленях, как на вечеринке у него дома. Даже если это было для показухи. Я не понимала, как мне было холодно, пока он не прикоснулся ко мне. Теперь мое тело жаждет этого ожога.

Его голубые глаза сужаются на меня, и я замечаю, что он переоделся с тех пор, как я была с ним раньше. На нем была черная футболка, но теперь на нем темно-синяя, которая подходит к его глазам. Я облизываю губы, вспоминая, как выглядела его грудь, когда он вылез из бассейна моего отца. Просто трахни меня уже! В этот момент у меня все равно не осталось достоинства.

– Я рискну, – говорю я и бросаю свою рюмку обратно.

Он стоит и смотрит на меня сверху вниз, словно хочет оторвать мне голову. Я никогда не видела, чтобы такие красивые голубые глаза выглядели такими темными. Все, что я могу сделать, это дать ему однобокую улыбку, зная, что я его зацепила. Мои губы онемели час назад. Покажи мне, что у тебя есть, Коул.

В доме играет «Sleepwalking» группы Diamante, и я поворачиваюсь лицом к Бекки, отстраняясь от него, когда он просто стоит там.

– Пойдем потанцуем.

Она хватает меня за руку, но я даже не успеваю отойти от столешницы, как меня подхватывают и перекидывают через чье-то плечо.

Я смотрю на задницу, обтянутую синей джинсовой тканью, пока вишу вниз головой.

– Коул! – Я бью кулаками по его мускулистым бедрам. Моя голова подпрыгивает вверх-вниз. Он шлепает меня по заднице. И я стону от боли.

– Это было просто предупреждение, – рычит он.

Я улыбаюсь.

Я слышу разговоры людей, когда он поворачивается и идет по коридору. Потом он открывает дверь. Он входит и ставит меня на ноги. Я спотыкаюсь, мои каблуки стучат по кафелю. Он захлопывает дверь.

Я поворачиваюсь и вижу, что мы в ванной.

– Что…?

Его рука хватает меня за волосы, и он крутит меня на месте. Я задыхаюсь, когда он толкает меня бедрами в стойку. Он стоит позади меня и смотрит на меня в зеркало.

Он опускает свои губы к моему уху.

– Я не позволю тебе отступить, милая.

Я стону, вжимаясь в него попой, и чувствую, насколько он тверд.

Он хихикает, проводя губами по моей шее, пока его зубы не впиваются в мою кожу. По мне пробегает дрожь, и я поднимаюсь на цыпочки.

– Коул. – Я сглатываю. – Пожалуйста.

Он снова начинает целовать мою шею.

– Ты возненавидишь меня утром.

– Я ненавижу тебя сейчас. – выдыхаю я.

Он отпускает мои волосы и кружит меня. Его руки ложатся на мои бедра, и он поднимает меня и ставит на стойку. Затем его губы оказываются на моих.

Я хватаюсь за подол его рубашки.

– Сними ее, – бормочу я ему в губы.

Он отстраняется, тянется сзади и задирает ее через голову.

– Господи, – шепчу я, положив руки на его твердый и рельефный пресс. Я и не знала, что тело может выглядеть так.

Мои руки опускаются ниже, и я дергаю его за ремень, а затем за пуговицу. Его рука в моих волосах, и он покусывает мои губы, пока я задыхаюсь. Мой разум кричит, что это плохая идея, но мое тело говорит, что ничто, что выглядит так хорошо, не может быть плохим.

Он берется за подол моей рубашки и срывает ее, бросая на пол рядом со своей.

Я стягиваю с него джинсы и обнаруживаю, что на нем надета пара черных трусов. Я собираюсь снять их, но он оттаскивает меня от стойки. Я натыкаюсь на него.

Он хихикает над моей неуверенностью и терпением. Мне все равно.

– Сними каблуки, – приказывает он, и я беспрекословно выполняю его просьбу. Он расстегивает мои джинсы и стягивает их с моих ног. Я отпихиваю их. – Надень каблуки обратно.

– Что…?

– Надень их обратно, Остин. – Он требует, вставая на колени и протягивая их. По очереди я надеваю их. Когда он встает во весь рост, я понимаю, почему он хотел, чтобы я снова их надела. Хотя я все еще на несколько дюймов ниже его с моими каблуками.

Затем он снимает с меня стринги, и прежде чем я успеваю остановить его, он расстегивает мой лифчик. В последний раз, когда я впервые стояла обнаженной перед мужчиной, я была в ужасе. Все мое тело дрожало. Но сейчас я не чувствую ничего подобного. И это не связано с алкоголем в моем организме, а связано с тем, как темнеют его голубые глаза, когда он смотрит на меня сверху вниз. Они задерживаются на моей груди, и он медленно облизывает губы. Им нечем похвастаться, но они и не маленькие.

Затем его руки оказываются на мне. Он обхватывает меня за бока и притягивает к себе. Его губы захватывают мои, и я стону ему в рот. Моя рука проходит между нашими телами, и я проникаю в его боксеры. Мои бедра напрягаются, когда я чувствую, насколько он велик.

Я отстраняюсь, задыхаясь.

– Пожалуйста.

– Что прости? – спрашивает он, целуя меня в челюсть. Он опускает губы к моей шее и сильно сосет ее. Я выгибаю спину, давая ему лучший доступ и не заботясь о том, что он оставляет засосы.

По моему телу пробегают мурашки, и я стягиваю его боксеры с ног, толкая его назад. Он врезается спиной в стену, и я падаю перед ним на колени. Я не позволю ему торопиться. Затягивать это. Я хочу трахаться. И для разнообразия я получу то, что хочу.

– Проклятье. – Он шипит, откидывая голову назад в стену с грохотом.

Я беру его твердый член в руку и провожу по стволу. Он толстый, и долгое время он будет чувствовать себя потрясающе. Я смотрю на него сверху, наблюдая, как его мышцы сжимаются при каждом неровном вдохе. Я почти улыбаюсь от того, как он великолепен, когда он весь на взводе. Такую сторону Коула я еще не видела. И мне это нравится.

Он поднимает руки и хватается за свои темные волосы. Его мышцы колышутся, как волны.

Он столь же злобен, сколь и великолепен.

– Трахни меня, Коул.

Он смотрит на меня сверху вниз, его голубые глаза темнеют от вожделения. Он отпускает свои волосы, чтобы взять в кулак мои. Я с шипением вдыхаю, так как кожу головы жжет, но я не ожидала, что он будет так прост со мной.

– Открой рот, милая. – грубо приказывает он, и я делаю то, что он говорит, потому что я получаю то, что хочу. Я поставлю этого ублюдка на колени, даже если это означает, что мне придется остаться на своих.

ГЛАВА 14

КОУЛ

Я открываю рот, но ничего не выходит, когда она обхватывает губами мой член. Она позволяет мне управлять ее головой, когда я оттягиваю ее назад и двигаю бедрами вперед. Я завороженно наблюдаю за тем, как трахаю ее красивый рот. Несколько дней я думал только об этом, и вот она стоит передо мной на коленях.

Но этого все равно недостаточно.

Она не может кричать, если ее рот полон. Она не может умолять, если не может говорить. Мне нужны ее крики наслаждения, ее мольбы о большем – больше, чем то, что она стоит на коленях в этот момент.

И я всегда получаю то, что хочу.

Я отвожу ее голову, и она задыхается. Слезы наворачиваются на ее зеленые глаза. Я дергаю ее за волосы, и она вскрикивает.

Я улыбаюсь. Это больше похоже на это.

Я знаю, что она делает. Она пытается обыграть меня в мою же игру. Но этого не произойдет. Я лучше, чем она.

– Коул… – Она задыхается.

Я кручу ее, не выпуская из рук ее волосы, и она с шипением вдыхает, затем я вдавливаю ее бедра в стойку.

Моя свободная рука проникает между ее ног, и она раздвигает их для меня еще шире. Я улыбаюсь, легко просовывая в нее палец.

– Ты вся мокрая, милая. – Она стонет, покачивая бедрами, чтобы заставить меня двигаться быстрее. Я убираю палец и хватаю ее за горло, притягивая к себе.

Она смотрит на меня через зеркало. Оно начинает запотевать от нашего тяжелого дыхания.

– Черт, ты прекрасна, – честно говорю я. Невозможно отрицать, что Остин Лоус великолепна. На ее коже нет ни единого изъяна. Ну, разве что швы на предплечье. Но даже это заставляет меня гордиться. Осознание того, что я сделал это. Я сделал ее немного менее совершенной в чьих – то глазах. Для меня это просто напоминание о том, какая она сильная. Как много в ней борьбы.

Она сглатывает, прижимаясь к моей руке, и я наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо.

– Ты моя, милая. – Отпустив ее горло, я заменяю руку губами. Я целую ее нежную кожу, и она наклоняет голову в сторону. Я пирую на ее шее, словно умираю от голода. Поглаживая и посасывая. Звуки, которые она издает, заставляют меня напрягаться так сильно, что становится больно.

Я отстраняюсь, чтобы увидеть два засоса на ее шее, и улыбаюсь.

Она сгибается в талии, опуская голову на столешницу, и ее тело начинает дрожать от желания.

Я шлепаю ее по попке. Она стонет, поднимаясь на ноги. Я шлепаю ее снова, звук отражается от стен ванной. Она толкается в меня. Моя рука возвращается между ее ног, и она такая мокрая, что по ее бедру стекают капли.

– Тебе нравится немного боли вместе с удовольствием, Остин? – спрашиваю я. В ответ раздается только звук ее тяжелого дыхания.

– Я тоже люблю грубость.

Не в силах больше сдерживаться, я беру свой член в руку и ввожу его в нее. Даже презерватив не нужен. Я собираюсь, блядь, владеть Остин Лоус и отказываюсь, чтобы между нами что-то было.

Она поднимает голову от стойки и вскрикивает, когда я широко раздвигаю ее, чтобы вместить свой размер.

Блядь! Как же в ней тесно!

Она кладет руки на зеркало перед собой, и я хватаю ее за бедра, отступая назад и вбиваясь в нее снова и снова.

Ее крики удовольствия заставляют меня улыбаться, потому что я знаю, что все могут услышать ее по ту сторону этой двери. Вот почему мы с Диком появились здесь, в конце концов. Это было для того, чтобы доказать свою точку зрения. Я не собирался уходить, пока не добьюсь своего.

Я отрываю ее тело от столешницы, и ее руки падают с запотевшего зеркала. Наклонившись, я прижимаюсь грудью к ее спине. Я вдавливаю ее в столешницу, и моя правая рука тянется вокруг ее тела, чтобы найти ее клитор.

– О… Боже… – Ее голос прерывается и превращается в крик, когда я довожу ее до оргазма.

– Вот так, милая. Кончи на мой член, – рычу я, прежде чем укусить ее за плечо.

Ее киска сжимается вокруг меня, и она выкрикивает мое имя, когда кончает несколько секунд спустя.

Я убираю руку и встаю во весь рост. Мои руки хватают ее за волосы, и я отрываю ее голову от прилавка, набирая темп. Я знаю, что мне нужно для того, чтобы кончить.

Я должен вырваться сейчас. Она кончила, и это все, что имеет значение. Эта часть не про меня. Но когда я смотрю вниз на свой скользкий член, движущийся внутрь и наружу из ее бритой киски, я чувствую, что мое дыхание участилось, а яйца напряглись. Я не могу остановиться.

– Блядь! – рычу я, врезаясь в нее так сильно, что наши колени ударяются о шкафы под прилавком. Она выкрикивает мое имя, и это звучит так, будто она вот-вот кончит снова.

Я не останавливаюсь.

Не могу. В этот момент я на пределе.

Она, блядь, моя!

Ее глаза закрываются, и она выкрикивает мое имя, когда кончает еще раз. Я вытаскиваю член из нее как раз вовремя, чтобы кончить на ее идеально круглую попку, на которой остался отпечаток моей руки.

_________________________________

Я подъезжаю к дому ее отца на ее машине, а Дик подъезжает ко мне на своей с Бекки.

– Дай мне десять минут, – говорю я ему, когда он опускает пассажирское окно.

– Не торопись. – Он улыбается, а затем тянет Бекки к себе через центральную консоль, чтобы поцеловать.

Я вытаскиваю Остин из машины и несу ее в дом. Она потеряла сознание еще до того, как я выехал на шоссе. Поднявшись в ее комнату, я кладу ее на кровать. Я снимаю с нее туфли на каблуках, рубашку и джинсы, а затем накрываю ее одеялом, прежде чем выйти. Я уже подхожу к входной двери, когда слышу голос Селесты.

– Коул?

Я поворачиваюсь к ней лицом. Она спускается по коридору и стоит в фойе. Ее светлые волосы распущены и немного спутаны, давая мне понять, что я ее разбудил. На ней шелковый персиковый халат в пол, а вокруг талии обернут соответствующий поясок, но я могу сказать, что под ним она голая. Воображению ничего не остается, а соски у нее твердые.

Она смотрит на верхнюю ступеньку лестницы, а затем снова на меня. Ее глаза медленно осматривают мою помятую рубашку и взъерошенные волосы. Засос на моей шее.

– Ну, это не заняло много времени. Не могу сказать, что я удивлена. Ты всегда получаешь то, что хочешь.

Моя челюсть напрягается, но я не обращаю внимания на ее слова.

Она тихо смеется, подходит ко мне и кладет свою правую руку мне на щеку. Затем поднимается на цыпочки, чтобы поцеловать меня в губы. Я не целую ее в ответ.

– Ты не торопишься? – Она отстраняется. – Пойдем, я приготовлю нам кофе. – Она поворачивается и уходит.

– Я знаю, что ты трахаешься с Килланом.

Она останавливается и медленно поворачивается ко мне лицом.

– Я не знаю…

– Я позволил ему взять мою машину на прошлой неделе, пока его машина была в мастерской. Он приехал повидаться с тобой, не так ли?

Она нервно провела рукой по своим светлым волосам. Я надеялся, что у нее хватит смелости признаться в этом. Она такая же, как ее жалкий муж.

– На днях я разговаривал с отцом. Он сказал, что Брюс знает, что я трахаю тебя. – Ее глаза расширились. – Что его надежный персонал сообщил ему, что моя машина была здесь всю ночь. – Я окидываю ее взглядом и затем говорю: – Я никогда не трахал тебя, но я сразу понял, кто это был.

– Коул…

– Я не отрицал этого.

– Господи, Коул! – шипит она.

Я пожимаю плечами.

– Мне все равно, что он думает обо мне.

– Он мой муж, – огрызается она.

Теперь она заботится о своем браке.

– Видишь ли, я никому не говорил, что я знаю. Даже Киллану. – Я делаю шаг к ней и улыбаюсь, радуясь, что мой отец дал мне эту информацию. – Теперь, пока я буду хранить твой секрет, ты будешь мне обязана.

Ее глаза сузились на меня.

– Я не такая, как она, Коул. Ты не можешь меня шантажировать.

– Да неужели? Ты трахаешься с несовершеннолетним мальчиком. – Киллан – самый маленький из всех нас. Ему исполнится восемнадцать только после окончания школы. – Ты хочешь попасть в тюрьму, Селеста? Ты все время будешь видеть это в новостях. Этот город разорвет тебя на куски. Брюс, конечно, бросит тебя. У него есть деньги, он может найти другую женщину. Для таких мужчин, как он, они на одно лицо. – Ее губы сжались. – Он не собирается оплачивать судебные счета жены-изменницы. – Я быстро оглядываю его многомиллионный особняк. – Вот почему ты остаешься с ним, верно? Ради того, что он может тебе дать? – Она открывает рот, чтобы заговорить, но я продолжаю. – Ты бы потеряла все.

Ее дыхание перехватывает, и она смотрит на меня с ненавистью.

– Я дам тебе подумать об этом. – Я отступаю от нее и иду к двери. Моя рука уже коснулась ручки, когда она снова заговорила.

– Чего ты хочешь?

Ее голос дрожит от гнева.

Я поворачиваюсь к ней лицом.

– Я хочу, чтобы ты отцепила Киллана от Остин.

Она вздыхает.

– Он злится, что я никогда не рассказывала ему о ней.

– Никто из нас не знал о ней, – огрызаюсь я.

– Он хочет, чтобы она ушла. Боится, что она будет предана ему. Что она расскажет Брюсу о нас. Я пыталась объяснить ему, что она ненавидит своего отца. Она не…

– Она никогда не узнает, – уверяю я ее. – Я сохраню твой секрет, если ты сделаешь то, что я хочу. – Она нервно прикусывает нижнюю губу. Я не уверен, как ей удастся уговорить его отступить, но, черт возьми, ей лучше это сделать. – И я скажу Брюсу, что не спал с тобой. – С таким же успехом я могу очистить свое имя. Но ему не понравится, что я трахаю его дочь, больше, чем если бы это была его жена.

Она наконец кивает.

– Хорошо.

ОСТИН

Весь субботний день я провела в постели, лелея свое похмелье. Все болело. Очень сильно. Плюс ко всему, мое тело болело из-за того, что мы с Коулом делали в ванной на вечеринке.

Я то и дело отсыпалась, а к воскресенью пришла в себя, но из своей комнаты не выходила.

Я ничего не слышала от Коула до вечера воскресенья, около девяти. Пришло сообщение, в котором говорилось: Я буду завтра в 7:30.

Я проигнорировала его, зная, что ему все равно, что я отвечу.

Наступило утро понедельника, и я была готова вовремя. Теперь, когда я знаю, что он отвозит Лилли в школу, я не хочу опаздывать просто назло ему.

Как и в те два раза, когда он отвозил меня в школу, мы не разговаривали. Лилли сидела сзади и пела в наушниках, а я копалась в своем телефоне. Просматривала страницы моих друзей в социальных сетях в Калифорнии. Вроде бы ничего не изменилось, но я по-прежнему ни от кого ничего не слышала. Большой сюрприз.

Я убрала телефон, когда он въехал на парковку средней школы. Я выхожу из его машины, когда Дик притормаживает рядом с нами. И мои глаза расширяются, когда я вижу Бекки, выходящую с пассажирского сиденья.

– Что? – спрашиваю я, оглядывая ее с ног до головы.

Она улыбается и закидывает руку мне на плечи.

– Девочка, мне так много нужно тебе рассказать.

Я смеюсь.

– Ты можешь оставить все свои сексуальные истории при себе.

– Ну, к твоему сведению, твоя, похоже, стала достоянием общественности.

Я останавливаюсь.

– Что это значит?

Она останавливается и поворачивается ко мне.

– Все слышали тебя и Коула в ванной. Все только об этом и говорят.

Мой рот открывается.

– Как они об этом говорят? Это произошло на выходных.

Она поднимает свой телефон и встряхивает его.

– Я могу показать тебе…

– Нет! – Я прервала ее. Не желая знать, о чем они говорят. Это была моя вина. Я сделала это. Я рискнула, как он и хотел. Потом я позволила ему отнести меня в ванную и трахнуть. Я даже не думала о том, чтобы остановить его.

Я испускаю длинный вздох, а затем топаю в школу. Я слышу, как Коул и Дик говорят позади меня. Я останавливаюсь у своего шкафчика, беру все необходимое, а затем иду в свой класс, игнорируя его, когда он выкрикивает мое имя в оживленном коридоре.

Трудно избежать взглядов, которые бросают на тебя парни, когда ты знаешь, что они представляют себе, как ты занимаешься сексом. Но я справилась. Я опустила нос и не отрывала глаз от бумаги. Коул не вошел в класс и не поцеловал меня, как на прошлой неделе, но я знала, что следующий урок будет трудным. Потому что мы вместе.

Час спустя я вошла в наш класс и села. Он входит и занимает место рядом со мной. К моему удивлению, он не говорит мне ни слова, и это заставляет меня нервничать.

Я провожу весь час, откусывая ластик от карандаша и подрыгивая коленями. Он ни разу не взглянул на меня. Но дети постоянно оглядываются на нас. Засос, который я поставила ему на шее, очень заметен. Я, однако, как могла, скрыла свой засос косметикой.

После звонка я выбежала из класса, но меня быстро остановили.

– Не надо, – говорю я, когда он прижимает меня спиной к шкафчику.

Ему нравится загонять меня в угол.

Он смотрит на меня сверху вниз.

– Как долго ты собираешься злиться на меня, милая?

– Перестань меня так называть, – огрызаюсь я.

– Ты предпочитаешь сучку? – Я сужаю на него глаза. – Потому что именно так ты себя и ведешь. – Я поднимаюсь и даю ему пощечину. Звук отскакивает от стен оживленного коридора. Студенты останавливаются, и громкие разговоры стихают до шепота. Все смотрят на нас широко раскрытыми глазами. У меня такое чувство, что люди не поднимают руки на Коула, если не готовы получить ответный удар.

Медленная и коварная улыбка расплывается по его лицу, прежде чем его голова опускается на мою шею. Его руки ложатся на мои бедра, и он впивается пальцами в мою кожу.

– Коул, – рычу я, пытаясь оттолкнуть его от себя, но он не сдвигается с места.

Его губы мягко целуют мое ухо.

– Боль возбуждает меня, Остин. – Он прижимается своими бедрами к моим и становится твердым.

И вот так я таю, как чертово масло.

Не падай духом! Ты злишься на него.

– Хочешь, я отнесу тебя в машину и трахну?

– Коул… – говорю я, но звонок прерывает меня.

Он отстраняется, смеясь, зная, что именно он сделал со мной.

– Пойдем. Я провожу тебя в класс.

Я скрежещу зубами, но благодарна за прерывание. Потому что я думаю, что собиралась сказать ему «да».

_________________________________

Я поднимаю глаза и вижу Бекки, входящую в кафетерий. Я окликаю ее по имени и машу рукой. Она подпрыгивает и садится напротив меня.

– Тебе просто нравится быть темой дня, – говорит она, качая головой.

– Что сейчас?

– Все говорят о том, как ты дала пощечину Коулу. – Она шевелит бровями. – Они говорят, что он выпорот.

Я откидываю голову назад и смеюсь. Если бы они только знали правду. Коул садится рядом со мной, а Дик садится рядом с Бекки.

– Предатель, – бормочу я, и она широко улыбается мне, прежде чем поцеловать его. Единственный друг, которого я завела, теперь спит с одним из врагов. Это плохо для меня закончится.

Киллан садится справа от меня, и я напрягаюсь. Даже Коул расправляет плечи, но не смотрит на него.

Шейн и Беннетт присоединяются к нам, и все ребята говорят о всякой ерунде, за которой я не успеваю следить.

Дик на секунду засовывает в рот немного еды между спорами с Шейном, когда я поднимаю на него глаза.

– Могу я взять номер Шелби?

За столом воцаряется тишина. Его глаза встречаются с моими, и они сужаются.

– Зачем тебе нужен ее номер?

– Откуда ты вообще ее знаешь? – рычит Киллан.

– Она накладывала мне швы. Мне нужно снять их на этой неделе, – говорю я.

– Какие швы? – спрашивает Шейн.

Коул и Дик не отвечают ему. Я хмурюсь. Неужели они не рассказали им о том, что произошло той ночью? Я смотрю на Коула, и он смотрит на меня. Я смотрю в ответ, не отступая от него.

– Я отвезу тебя сегодня после школы. – Коул нарушает молчание, и я даже не пытаюсь спорить, пока они продолжают свой разговор.

Маленькая победа, но все же победа.

– А что насчет этих швов? – спрашивает Киллан.

Коул опускает взгляд на свой телефон.

– Это не касается тебя, Киллан, – говорит он. Бекки делает губы буквой О в ответ на тон Коула. Дик запихивает в рот еще еду, давая мне понять, что он не собирается говорить об этом ни слова. Шейн и Беннетт тоже опускают руки, зная, что больше информации они не получат. Киллан ставит бокал на стол и встает, уходя.