Текст книги "Грешник (ЛП)"

Автор книги: Шантель Тессье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

Мои легкие начинают гореть, а грудь сжимается. Я поднимаю бедра и покачиваю плечами, пытаясь освободиться от его хватки. Как только я думаю, что больше не могу, он вытаскивает меня из воды.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

СИН

В тот момент, когда лицо Элли оказывается на поверхности, она задыхается, затем кашляет. Я отпускаю ее шею, чтобы достать нож, который я сюда принес. Снова наклонившись над ванной, я разрезаю ленту, обматывающую лодыжки Элли, и бросаю ее на пол вместе с ножом. Затем я вхожу в ванну, опускаюсь в теплую воду и раздвигаю ее ноги. Ванна широкая; это не кровать огромных размеров, но я справлюсь.

– Син, – выдыхает Элли, откидывая голову на бортик ванны, ее веки тяжелеют.

Блядь, она потрясающая. Такая чертовски великолепная.

Потянувшись за спину, я вытаскиваю пробку, но оставляю кран включенным. Воды так много, что она доходит ей до шеи. Из-за моего крепкого тела вода переливается через бортики и выплескивается на пол.

Схватив свой твердый член, я толкаюсь в киску Элли, заставляя ее вскрикнуть. Я ненавижу трахаться в воде, но я уже имел ее задницу и рот. Теперь пришло время кончить в эту пизду. Я наклоняюсь, обхватываю ее лицо и заставляю посмотреть на меня. Я целую ее грубо, глотая каждый звук, который вырывается из ее пухлых губ. Мои бедра двигаются, и вода брызгает на плитку и стену.

Элли вялая, и ее тело устало. Я теряю ее. Пройдет совсем немного времени, прежде чем Элли снова закроет глаза, чтобы проспать остаток ночи напролет. Но я не собираюсь сбавлять обороты. Нет. Я буду использовать ее, пока Элли не потеряет сознание. Что ж, меня это тоже не остановит. Я все равно трахну ее, даже если она будет без сознания. Мой маленький демон была рождена, чтобы служить. Элли предпочитает подчиняться. Отдай ей приказ, и она подчинится.

Я отрываю свои губы от ее губ, возвращаю руку к горлу Элли, а ее киска сжимает мой член, втягивая меня глубже.

– Вот так, Элли. Выдаивай мой член. Заставь меня кончить в твоей тугой пизде. Так же, как я сделал это с твоей задницей и ротиком.

Она хнычет, ее глаза закрыты. Я оттаскиваю ее от стенки ванны, и Элли резко открывает глаза, как раз перед тем, как я снова опускаю ее голову в воду. На этот раз Элли борется. Ее тело бьется подо мной, и я трахаю ее киску. Врезаюсь в нее, удерживая ее на месте. Ее волосы плавают по поверхности, как облако, закрывая от меня ее красивое лицо.

Свободной рукой я тянусь вниз и играю с ее пирсингом на клиторе. Мой большой палец агрессивно теребит черную штангу.

– Кончи для меня, маленький демон, – рычу я, впиваясь пальцами в ее шею так сильно, что завтра у нее будут синяки.

Мне нравится эта идея. Я хочу, чтобы все знали, что Элли принадлежит мне. Никто никогда не пытается бороться с дьяволом, потому что знает, что у него нет шансов на победу. Он безжалостен, дик и не щадит никого.

Элли перестает бороться, только застывает. Ее пизда начинает пульсировать вокруг моего члена, и я улыбаюсь. Выждав лишнюю секунду, я толкаюсь вперед и кончаю в нее. Схватив Элли за шею, я поднимаю ее голову из воды. На миллисекунду кажется, что Элли не дышит. Я смотрю на ее мягкие черты. Ее губы приоткрыты, а глаза зажмурены. Я поднимаю другую руку, и провожу большим пальцем по ее губам как раз в тот момент, когда Элли открывает глаза и втягивает воздух. Она тут же начинает плакать.

Я встаю из ванны и вытаскиваю Элли, усаживая на край. Схватив с пола нож, я разрезаю ленту вокруг ее запястий, а затем оставляю ее, чтобы выключить остывшую ванну. Схватив полотенце с крючка на стене, я поворачиваюсь и вижу, что Элли стоит на коленях посреди ванной, уткнувшись лицом в руки, и тихонько всхлипывает.

Нагнувшись, я оборачиваю полотенце вокруг нее и притягиваю к себе, а она утыкается лицом в мою голую грудь. Затем я несу ее в ее комнату и укладываю на кровать. Я собираюсь отстраниться, но она обхватывает меня за шею.

– Пожалуйста. Нет, – цепляется за меня Элли.

– Я пойду…

– Не… бросай меня, – всхлипывает она, не давая мне закончить, и я опускаюсь на кровать рядом с ней, мокрый и голый.

Я целую ее мокрые волосы. Через несколько минут ее крики стихают, а дыхание выравнивается. Когда ее тело расслабляется, прижимаясь к моему, я понимаю, что Элли спит.

Отстранившись от нее, я встаю с кровати и беру одеяло, чтобы накрыть ее. Затем я кладу две подушки на кровать, аккуратно подкладывая одну из них ей под голову. Я иду в ванную, беру ее дневник и возвращаюсь к ней в постель.

Пока она спит, я читаю его, ожидая возвращения парней с Дэвидом и всем необходимым, чтобы испортить жизнь этому ублюдку.

Ничто в ее фантазиях в дневнике меня не удивляет. Мой маленький демон всегда была любопытной. Меня тянуло к ней, но я никогда не мог понять, почему. То есть, она великолепна, да, но всегда было что-то большее, что я не мог объяснить. Но мы были слишком юны. К тому времени, как Элли достигла совершеннолетия, я уже прошел первый год посвящения в Лорды. Согласно ордену, ты должен соблюдать целибат в течение трех лет.

К черту мое везение.

Я никогда не трахал девушку своего возраста, не говоря уже о девушке помоложе. В юном возрасте я понял, что если они замужем, то не хотят, чтобы кто-то знал, что ты их трахаешь. А если ты им платишь, что ж, они точно не хотят, чтобы об этом узнал весь мир. Им все по барабану. Никаких вопросов, и самое приятное, что они не хотят знать историю твоей жизни и то, как ты зациклился на лучшей подруге своей сестры.

Элли вздрагивает, и я смотрю на ее лицо, проводя костяшками пальцев по ее гладкой коже.

– Сладких снов, маленький демон. Завтра будет новый день, чтобы служить своему дьяволу.

ЭЛЛИНГТОН

Проснувшись сегодня утром, я, признаться, была разочарована. Я была одна в своей постели, и не была связана. Первое, что я сделала, это проверила свой телефон. Накануне вечером Кира написала мне, чтобы сообщить, что она рано ложится спать и позже увидится со мной сегодня в университете.

Это было все. От Сина ничего. Мне пришлось потратить дополнительные тридцать минут на подготовку. Никогда раньше мне не приходилось скрывать столько синяков на теле. Запястья, лодыжки, шея, черт, они были даже на бедрах. К счастью, сейчас осень, так что я могла надеть джинсы и рубашку с длинными рукавами и тонким шарфом.

Весь день моя киска была мокрой из-за того, что мой лифчик терся о пирсинг в сосках. Я никогда не думала, что они могут быть такими возбуждающими. Каждый раз, когда я глотаю, я вздрагиваю, как будто всю ночь меня рвало алкоголем. Моя задница немного чувствительна, но это не невыносимо. Думаю, что большая часть травмы пришлась на мои плечи. Спина и руки очень болят. Слава Богу, этот день почти закончился. Как только завершится последнее занятие, я пойду домой и вырублюсь нахрен.

Я открываю дверь в класс мистера Гамильтона и вижу, что он пуст. Нет ничего странного в том, что я первая, но в аудитории кажется холоднее, чем обычно, и я начинаю дрожать. Он сидит за своим столом, опустив голову, и смотрит что-то на своем телефоне. Не говоря ни слова, я занимаю свое место.

Шум заставляет его вскинуть голову, и его темные глаза пристально смотрят на меня.

– Какого хера ты делаешь? – требует он, вскакивая на ноги.

Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что он говорит со мной. Убедившись, что я единственная студентка в комнате, я спрашиваю:

– Прости?

– Убирайся отсюда на хрен, Элли, – кричит он, указывая на дверь.

– Да что с тобой такое? – спрашиваю я, нахмурив брови.

– Ты больше не в этом классе, – рычит Дэвид. – Убирайся к чертовой матери.

– Что? – я вскакиваю на ноги. – С каких пор?

Я не получала электронного письма, и я точно не бросала этот класс.

Он проводит руками по своим темным волосам.

– Слушай, я сделал то, что он сказал мне сделать. Я не хочу никаких проблем. Так что убирайся отсюда на хрен и не возвращайся.

– Что ты?..

Истон.

– Это Син сказал тебе исключить меня из твоего класса? – требую я.

Дэвид грубо смеется, но не отвечает мне. Я пробираюсь к его столу и хватаю его за руку.

Он наотмашь бьет меня по лицу, и я ахаю.

– Убирайся отсюда на хер, или я тебя вышвырну! – кричит он.

Я обхватываю ладонями пылающее лицо, не в силах встретиться с ним взглядом. Слышу его тяжелое дыхание, и задерживаю свое. Затем Дэвид обхватывает мое лицо. Я пытаюсь отстраниться, но он поднимает мое лицо, так что мне приходится смотреть на него сверху. Слезы обжигают мне глаза от его руки на моем лице.

– Ты гребаная шлюха.

Моя грудь сжимается от его слов, и меня захлестывает стыд. Почему это я шлюха, когда он трахал меня? Он ни разу не повел себя так, будто заниматься со мной сексом было рутинной работой. А теперь ему противно? Это он пришел ко мне, а не наоборот.

– Ползи к нему на четвереньках. Позволяй ему обращаться с тобой как с никчемной шлюхой, которой ты и являешься.

Первая слеза скатывается по моей щеке, и его горящие глаза наблюдают за ней. Дэвид отталкивает меня, и я пячусь назад. Я слышу, как позади меня открывается дверь – студенты наконец-то заходят в класс. Не говоря больше ни слова, я поворачиваюсь и выбегаю из его класса, пытаясь сдержать рыдания.

Войдя в дом, я забегаю в свою комнату и захлопываю дверь. Я не знаю, на кого злиться больше – на своего профессора или на Истона. Из-за него, блядь, меня исключили из класса.

Появлялся ли профессор вчера вечером? Если да, то что случилось? Я вырубилась на американских горках, а потом очнулась в своей кровати. Но я не уверена, сколько времени прошло. Возможно, Син прочитал о нас в моем дневнике, который лежал в ванной. Я упоминала там о своих ночах с Дэвидом. Но Сина, похоже, не рассердило то, что он прочитал. И когда у него была возможность поговорить с Дэвидом? Что он имел в виду, говоря, что сделал то, о чем его попросили? Должно быть, он имел в виду Сина, верно? Все это не имеет смысла.

Достав из заднего кармана сотовый, я бросаю его на кровать и собираюсь направиться в ванную, но останавливаюсь. Мои ноги сами несут меня к кровати. Я сажусь на край и открываю тумбочку. Со слезами на глазах я задерживаю палец на приложении.

Я открываю его и нажимаю вызов.

Он звонит раз, другой, третий, замолкает, и я задерживаю дыхание, ожидая, что он – человек в маске – заговорит, но вокруг только тишина. Взглянув на экран, я смотрю, как часы отсчитывают секунды, так что я знаю, что он ответил.

Я шмыгаю носом, проводя вспотевшей рукой по джинсам.

– Мне нужно тебя увидеть, – шепчу я, мое горло сжимается.

Профессор был прав. Я шлюха. Я никогда не притворялась, что это не так. Но Син? Он Лорд. Я никогда никем для него не буду. Я просто то, что он может контролировать. Тот факт, что из-за него меня выгнали из класса, говорит об этом.

– Пожалуйста? – снова шмыгаю носом я, проводя по нему рукой. – Мне нужно…

Щелчок.

Телефон падает на пол после того, как он завершает разговор. Я оцепенело встаю и направляюсь в ванную, чувствуя себя побежденной, преданной и брошенной. Точно так же, как все эти годы назад после смерти моего отца. Что бы я ни делала, я не могу от этого убежать.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

СИН

Я открываю ее французские двойные двери, даже не потрудившись вести себя тихо. Элли плакала. Что, черт возьми, произошло, что она захотела меня видеть? Меня в маске? Не Истона Брэдли Синнетта.

Я чертовски разозлился. Ревновал к себе, что она не позвонила Сину. Неужели было недостаточно вчерашнего дня и прошлой ночи? Неужели Элли решила, что я стебусь? Что она мне не принадлежит?

Прошел час с тех пор, как она позвонила. Я был занят и не мог отлучиться сразу. Меня чертовски убивало то, что я заставлял ее ждать. Но я должен был закончить то, что делал. Я не мог сказать ей, что приду. Я не могу допустить, чтобы Элли меня узнала.

Я проклинаю себя, осознавая, что не могу трахнуть ее. Элли поймет, что это я. Может, мне стоит просто сказать ей и покончить с этим? Зачем скрывать, кто я такой? Это только докажет, что она моя. Она была моей еще до того, как узнала об этом.

Оглянувшись на дверь ванной, я вижу, как оттуда выходит Элли, и на ней лишь завернутое под мышками полотенце. Ее волосы собраны в беспорядочный пучок на макушке. Ее некогда красивые льдисто-голубые глаза налиты кровью, лицо опухшее и мокрое от слез. Неужели она все это время плакала?

Делаю шаг к ней, и она замечает меня. Элли замирает, и я наблюдаю, как она почти сразу же разражается слезами. Элли бежит ко мне, обвивает руками мою шею и крепко обнимает меня. Ее тело содрогается от рыданий.

Я поднимаю ее, обхватывая руками в перчатках ее бедра, а она обвивает ноги вокруг моей талии. Полотенце падает на пол, и я несу ее на кровать. Ложась, Элли прижимается ко мне. Все повторяется, как прошлой ночью, но это не настоящий я. Это кто-то, кого я придумал – маска, перчатки, толстовка, линзы. Он стал нужен ей больше всех в этой жизни, потому что я это позволил. Оторвав лицо от моей груди, она смотрит на меня снизу-вверх, и я, напрягшись, приглядываюсь к идеально расположенному отпечатку ладони на ее щеке.

– Кто тебя ударил?

Мне не нужно скрывать свой голос, потому что я не узнаю себя. От ярости, которую я никогда не испытывал, у меня покалывает кожу и колотится сердце.

– Это… неважно, – икает Элли.

Она сегодня трахалась с Дэвидом? Может, это был грубый секс, и Дэвид дал ей пощечину? От этой мысли мне хочется сорвать маску, прижать ее к себе и трахнуть в задницу, чтобы напомнить ей, что она моя. Если кто и будет ее помечать, то только я.

– Спасибо, – шепчет она.

Я наклоняю голову в сторону, смущенный ее словами.

– За то, что спас меня, – шепчет Элли, и я чувствую, как моя грудь сжимается, ярость переходит в чувство вины, потому что я точно знаю, что она имеет в виду.

Вот почему она привязалась к этой версии меня. Я понимаю, что, возможно, мне придется играть две роли дольше, чем мне хотелось бы.

Я крепче обнимаю ее. Элли закрывает глаза, и я, совсем растерявшись, смотрю, как по ее щекам текут свежие слезы.

Все должно было быть легко. Я больше не должен скрывать, кто я такой. Только не с ней. Так почему же я не могу снять маску и позволить ей увидеть, кто я?

«Она не будет тебе доверять».

Не так, как я бы этого хотел. Сина она знает с детства – парень, в которого Элли всегда была безобидно влюблена, и она позволила мне использовать ее на одну ночь. Но маска – это ее спаситель. Она эмоционально к нему привязана. И никакие оргазмы, которые Син может ей подарить, не смогут разрушить эту связь.

ЭЛЛИНГТОН

ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ

Я сижу на четвертом этаже перед кабинетом моей матери. В одной руке у меня газировка, в другой – батончик «Сникерс». Сейчас лето, поэтому я провожу дни, сидя снаружи и слушая ее сеансы.

Сегодня у нас мужчина, который увлекается ролевыми играми. Ему нравится представлять свою девушку незнакомкой. Они идут в бар по отдельности. Потом он подходит к ней, покупает ей выпивку и в конце концов трахает ее в кабинке туалета, пока его жена сидит дома с детьми.

Я откусываю от шоколадного батончика, но тут слышу, как дзинькает лифт, сигнализируя о том, что он вот-вот откроется.

С бешено колотящимся сердцем я вскакиваю на ноги. Я собираюсь бежать, но уже слишком поздно. Дверь открывается, и из нее выходит новый муж моей матери.

Его голубые глаза встречаются с моими.

– Элли, что ты здесь делаешь? – спрашивает он, наклоняя голову в сторону.

Из закрытой двери за моей спиной доносится голос матери, разговаривающей со своим пациентом. Он тяжело вздыхает и подходит ко мне.

Я задерживаю дыхание, слезы уже щиплют глаза. У меня будут большие неприятности.

– Элли, – он кладет руку на колени, наклоняется, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и тихо говорит. – Ты подслушиваешь сеансы своей матери?

Я не могу ответить. У меня сдавливает горло. Внезапно у меня перехватывает дыхание и роняю шоколадку.

– Эй, все в порядке, – он берет меня за руку и тянет за собой в зону ожидания, которую мама создала для того, чтобы ее пациенты чувствовали себя спокойнее, когда приходят к нам домой. – У тебя нет проблем, Элли.

– Нет? – с трудом спрашиваю я сквозь глубокий вдох.

– Нет.

Он бросает взгляд на дверь кабинета моей матери, а затем снова на меня.

– Как насчет того, чтобы сделать это нашим маленьким секретом? – он поднимает руку и проводит ею по моим темным волосам.

Я прикусываю нижнюю губу, ощущая вкус своих слез. Мне удается кивнуть.

Он мягко улыбается мне.

– Хорошая девочка, – он опускает руку с моих волос на ногу, и я подпрыгиваю. – Все в порядке, Элли. Если ты сохранишь мой секрет, я сохраню твой, договорились?

Я не знаю его секрета. Поэтому просто смотрю на него, не понимая, что он имеет в виду, но боясь спросить.

– Видишь ли, – он придвигается ближе ко мне, его нога теперь касается моей. Его черные брюки неровно прилегают к моей коже. – Если бы твоя мать узнала, что ты подслушиваешь, у тебя были бы большие проблемы.

Свежие слезы застилают мне глаза.

– Она может потерять работу, Элли. А ты этого не хочешь, не так ли?

Я качаю головой. За последний год моей маме и так пришлось через многое пройти. Все только начинает возвращаться к тому, что было до смерти моего отца.

– Нет, сэр, – шепчу я.

Он поднимает руку, потирая щетину на подбородке. Через секунду он говорит:

– Знаешь, Элли. Я теперь женат на твоей матери.

Я киваю, шмыгая носом.

– Она моя жена, а значит, ты тоже моя семья.

Я снова киваю. Мама говорит мне, что мы будем счастливой семьей и что все будет хорошо.

– Итак… – он снова опускает руку на мое бедро. – Почему бы тебе не называть меня папочкой.

Проснувшись от этого сна, я открываю глаза, сажусь прямо и хватаю ртом воздух. Но это не сон. Это был живой кошмар. Я поняла это только спустя годы.

Даже после смерти он преследует меня. Он мертв уже два года, а у меня от него до сих пор мурашки по коже. Это был первый раз, когда он до меня дотронулся. Спустя годы я добровольно отдала ему свою девственность.

Я привыкла быть чьей-то тайной. Чьей-то шлюхой. Это то, на что я гожусь. Мое тело создано для того, чтобы служить мужчинам. Он все время говорил мне, какая я красивая. Какая сексуальная. И как сильно я его возбуждаю. Я ненавидела его. За то, что он заставлял меня хотеть его. Как хорошо он заставлял меня чувствовать себя. Для нас обоих это было болезнью.

Протянув руку, я протираю свои опухшие глаза, жалея, что не могу стереть это воспоминание из своего мозга. Голова тяжелая и раскалывается. Я опускаю руки на колени и сквозь ресницы смотрю на него, стоящего в изножье моей кровати.

Он пришел ко мне.

На нем все еще черная маска, толстовка, перчатки и джинсы. Он смотрит на меня сквозь красные контактные линзы, и мне интересно, о чем он думает. Я никогда еще не была так сломлена. Ни с ним. Ни с кем.

Я встаю на четвереньки и подползаю к краю кровати. Он стоит неподвижно, как статуя, а я поднимаюсь на колени, опуская руки на бедра. Я голая. После того как он повесил трубку, я приняла горячую ванну, где выплакалась в бутылку вина, надеясь, что это поможет. Не помогло.

– Почему бы тебе не трахнуть меня? – хрипло спрашиваю я.

Он ничего не говорит. Просто стоит.

Я протягиваю руку, приподнимая его толстовку настолько, что могу схватить его черный ремень и начать его расстегивать. Руками в перчатках он больно сжимает мои запястья. Я хнычу, мое дыхание учащается.

– Почему бы тебе не трахнуть меня? – сквозь стиснутые зубы требую я.

Я на грани помешательства. Я чувствую, как внутри все бурлит, а сознание все больше и больше от меня ускользает.

Воспоминания о Джеймсе, Дэвиде и Сине… все это слишком.

Он отпускает меня, и я бью его в грудь.

– Почему? Будь мужиком и трахни меня! – сквозь слезы кричу я, задыхаясь и пытаясь перевести дыхание. – У тебя не стоит?

Я пробую зайти с другой стороны. Манипуляция. Заставить его проявить себя. Ни один мужчина не любит, когда его принижают.

Я никогда не видела его член. Он связывал меня и играл со мной, но это никогда не касалось его.

– Давай, – одариваю его я насмешливой улыбкой. – Трахни меня в рот. Кончи мне на лицо. Сделай меня своей шлюхой.

Я широко развожу руки в стороны.

– Я ведь она и есть, верно? Используй меня, блядь.

Из моих глаз катятся слезы, а он просто стоит и смотрит, как я схожу с ума.

Я слезаю с кровати и, обогнув столбик, оказываюсь рядом с ним. Он поворачивается ко мне лицом.

– Если ты не собираешься меня трахать, то убирайся, – кричу я, указывая на французские двери. – Убирайся к чертовой матери!

Я толкаю его в грудь, но он не двигается.

– Ты бесполезен, – рявкаю я. – Ты просто очередной бесполезный член, который не умеет трахаться.

Мужчина поднимает руку так быстро, что я даже не успеваю среагировать. Он обхватывает меня за горло, мгновенно перекрывая доступ воздуха. Вцепившись мне в кожу железной хваткой, он меня поднимает. Я даже не сопротивляюсь. Маленький кусочек моего сердца разрывается, потому что киска сжимается в предвкушении того, что будет дальше. Как он будет меня использовать.

Он толкает меня на кровать, затем отпускает и переворачивает на живот. Я собираюсь переползти на нее, но он хватает меня за волосы, дергает назад, и с моих губ срывается крик. От трения сосков о простыню у меня перехватывает дыхание. Они все еще набухшие и очень чувствительные. Он удерживает меня на месте, и я слышу, как он открывает и закрывает мою тумбочку. Затем мне заламывают руки за спину. Я чувствую знакомую грубость стяжки, а потом он связывает ею мои запястья.

Затем мужчина снова дергает меня за волосы и переворачивает на спину. Я лежу и смотрю на его маску-череп. Она в основном белая с черными кругами вокруг глаз, которые спускаются вниз по лицу, как будто из них течет кровь. Челюсть и зубы очерчены черным, так же, как и нос. Его красные глаза впиваются в мои. Я вижу, как под черной толстовкой вздымается его грудь, и слышу под маской его тяжелое дыхание. Я разозлила его. Хорошо.

Он опускает руку к поясу, и выдергивает его из своих черных джинсов. Затем оборачивает его вокруг моей шеи, туго натягивая, так что дышать становится трудно, но не невозможно.

Я знаю, что меня ждет, но этого будет недостаточно. Мне нужна борьба. Я хочу, чтобы он взял это и заставил меня полюбить. Поэтому я бью его ногой в живот.

Мужчина сгибается, из-под его маски доносится резкий выдох. Он хватает меня за лодыжку, сдергивает с кровати, и я падаю на пол. Я лежу на животе, а он падает позади меня. От ощущения его грубых джинсов на моей коже, когда он раздвигает коленями мои ноги, я издаю стон.

Я слышу звук его молнии, и через секунду его член входит в мою пизду. Я схожу с ума. Мое тело бьется под его весом. Мне стыдно за то, что я была настолько мокрой, что он так легко в меня проскользнул.

Из моих глаз снова текут слезы, и мужчина сжимает ремень, лишая меня воздуха.

Незнакомец накрывает меня своим телом, и, пока он вбивается в меня, мое ухо обжигает его тяжелое дыхание. Я бы зарыдала, если бы могла дышать. Слезы свободно текут по моему трущемуся о ковер лицу. Когда он со мной закончит, у меня будет ссадина на лице от ковра. Она будет идеально сочетаться с отпечатком руки от пощечины Дэвида.

Моя киска прижимается к нему, тело покрывается холодным потом. Внезапно он выходит, ослабляя ремень, и я подавляю рыдание. Я слышу, как позади него снова открывается ящик, а затем что-то холодное скользит по моей заднице.

Мое сердце бешено колотится.

– Подожди…

Мужчина снова хватается за ремень, лишая меня воздуха, и снова склоняется над моей спиной.

– Шлюху используют.

Его голос – низкий, темный шепот, и мое сердце колотится от звучащего в нем обещания.

– Так что заткнись на хер и прими это.