Текст книги "Страсть и ненависть (ЛП)"
Автор книги: Шанора Уильямс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Вряд ли.
Мои пальцы скользят по поверхности, и я понимаю, что это что-то округлое и гладкое. Обхватив рукой этот предмет, я вытаскиваю его.
Когда вижу, что это такое, у меня перехватывает дыхание. Потрясенная, я вскакиваю на ноги, бросая находку и отступая. Он приземляется на землю с глухим стуком, но я продолжаю пятиться назад, пока не натыкаюсь на забор.
Драко слышит шум и поворачивает голову, глядя на меня через плечо.
Я смотрю на череп, лежащий на земле. Его глазницы темные и пустые, а зубы формируют жуткую улыбку, которую я никогда не смогу забыть.
Мое сердце глухо стучит в груди, и я делаю шаг влево.
Череп лежит боком, лицом ко мне, но я замечаю отпечаток сзади.
Буквы.
Опустившись на колени, я трясущимися руками перекатываю череп.
Вижу буквы «TПР».
Тень нависает надо мной, а затем Драко выхватывает череп. Он держит его за пустые глазницы, как шар для боулинга, изучая со всех сторон.
– Я вижу, ты нашла одну из моих самых ценных вещей.
Я сглатываю подступившую к горлу желчь.
– Ценная вещь, – шепчу я, с трудом поднимаясь на ноги. – Чей это череп?
На его губах появляется ухмылка.
– Ты прочла инициалы?
– Инициалы?
«TПР».
– Кто это «TПР»?
Он держит череп за затылок и помещает его прямо перед моим лицом.
– Попробуй угадать. Может быть, он тебе знаком, если ты хорошенько посмотришь на него.
TПР... TПР... TПР...
– Это кое-кто, кого ты знала... но не так хорошо, как тебе хотелось бы думать.
Я быстро поднимаю голову и пристально смотрю на него.
– Тони? – шепчу я. – Тони!
– Тони Палач Риччи. – Он издает гортанный смешок. – Я сам скальпировал его голову. Выковырял глазные яблоки горячей ложкой. Срезал кожу одним из моих лучших ножей. Кто-то из моих людей очистил его до костей, а затем принес сюда.
– Ты больной ублюдок! – Я толкаю его в грудь, а потом бью ладонью по щеке. Все происходит так быстро, что что я не успеваю обдумать свои действия.
Драко почти не реагирует, но его ноздри раздуваются, а голова опускается. На верхнюю половину его лица падает тень. Он сжимает губы в тонкую линию.
– Зачем ты принес это сюда? Зачем привел меня сюда? Зачем было его так уродовать, а потом подсовывать мне в лицо!
– Он должен быть рад, что я не сделал хуже!
– Ты настолько больной псих, что хранишь человеческие черепа у себя в саду?!
Он делает шаг ближе, глядя мне прямо в глаза.
– Ты понятия не имеешь, что все это значит, – рычит он сквозь стиснутые зубы. – Ты слепа, если думаешь, что он был совершенством. Если думаешь, что он действительно любил тебя – выплевывает он.
– Он любил меня, – тихо говорю я.
– Он хотел, чтобы ты в это поверила. – Драко едва заметно качает головой. – Этот череп? Это награда для меня самого за окончательное избавление от этого бесчестного ублюдка.
– Просто скажи мне, что он сделал!
Он делает шаг назад, наклоняется и снова кладет череп под цветы. Поднимаясь, Драко говорит:
– Я не собираюсь ничего тебе рассказывать, Джианна.
– Ты чертов монстр. Ты отвратителен. Не могу поверить, что позволила тебе трахнуть меня.
– Ты знаешь, почему позволила мне трахнуть тебя. Ты не можешь сопротивляться мне. Не сможешь отказать мне. Ты знаешь, что я владею тобой, и поэтому в ближайшее время ты никуда не денешься.
Он делает шаг вперед.
– И если еще хоть раз ты так со мной заговоришь, я обязательно сохраню твой череп на память. А теперь заткнись нахрен и тащи свою задницу обратно в свою комнату, пока ты меня окончательно не разозлила. – Он сурово тычет в меня пальцем. Эти темно-карие глаза, кажется, стали на несколько оттенков темнее, даже на солнце, которое светит прямо на нас. Я не хочу уходить, но отказываюсь оставаться здесь.
Рядом с черепом Тони.
Рядом с этими красивыми цветами.
Для одного дня уже достаточно потрясений. Больше я не вынесу. Это слишком для меня. Увидев этот череп, я поняла, что Драко получает удовольствие от такого – а это доказывает, что мне здесь не место.
Я не принадлежу ему – человеку, который гордится тем, что убивает людей.
Не знаю, что папа в нем нашел, но я просто не вижу этого. И я ни хрена не понимаю. Я начинаю думать, что папа был дураком. Любому понятно, что Драко нельзя доверять.
Я уже, черт возьми, думаю, что это он убил папу и пытается притвориться, что был близок с ним. Драко и его мать могут лгать, просто чтобы держать меня на поводке, но какой в этом смысл?
Я больше не говорю ни слова. Поворачиваюсь и быстро убегаю прочь, и не останавливаюсь, пока не добираюсь до своей спальни. Там я сворачиваюсь калачиком под одеялом и плачу до тех пор, пока не засыпаю.
Меня не волнует, что я пропустила ужин.
Что мой желудок урчит от голода.
Меня просто больше ни черта не беспокоит. Я не смогу, не вынесу этого. Не могу постоянно предавать мужа, который не сделал мне ничего плохого.
Я так чертовски сильно скучаю по нему.
Почему он должен был принимать участие в этом нарко-мафиозном бизнесе? Почему не мог быть просто нормальным?
О, конечно.
Потому что нормальные мужчины не возбуждают меня.
Нормальность – это скучно.
Нормальность никогда не была частью моей жизни.
Нормальность, как и любовь, чертовски бесполезна.
Глава 16
День тринадцатый
Я очень боялась сегодняшнего утра.
Вчера был праздник ужаса, и я не думаю, что смогу вынести больше, но сейчас у меня нет выбора.
Когда я просыпаюсь, шторы в комнате закрыты, а на туалетном столике лежит еще одна записка, правда на этот раз без цветов.
У тебя было время побыть в одиночестве прошлой ночью.
Будь на завтраке вовремя и одетой должным образом.
Драко
Вот что говорится в записке, но я разрываю ее и выбрасываю в урну.
Приняв душ, я одеваюсь, а затем расчесываю свои волосы, пока они свободно не спадают волнами.
Снова смотрю в сторону цветов.
Теперь я ненавижу их. Хочу, чтобы они исчезли.
Я поднимаю их, спешу в ванную и выбрасываю в урну – туда же, где записка.
Вода из вазы проливается в ведро. Я смотрю, как все это исчезает, и чувствую удовлетворение.
Я поворачиваюсь и иду к двери. Взявшись за дверную ручку, распахиваю дверь и иду по коридору. У более чем достаточно времени, чтобы успеть к завтраку. Я знаю, если пропущу и завтрак тоже, Драко не будет так добр.
Я восприняла это как знак того, что могу воспользоваться моментом прошлой ночью, потому что он больше не беспокоил меня после того, что случилось в саду. Я даже не слышала, как в два часа ночи он проходил мимо моей спальни. Он оставил меня в полном одиночестве, и я была рада этому.
Бегу вниз по лестнице, притворяясь, что все в порядке, и когда резко поворачиваю направо, врезаюсь прямо в чью-то спину.
Человек медленно оборачивается, и вид его знакомых огромных плеч заставляет меня отскочить назад. Взгляд его темных, угольно-черных глаз впивается в меня. Он так пристально смотрит на меня, что я чувствую, будто он видит мою душу, взывающую о помощи.
Его лысая голова с небольшими шрамами блестит. Вокруг глаз у него бледно-желтые и пурпурные синяки. На переносице повязка, а верхняя губа слегка припухла.
Позади него стоит Бэйн и смотрит на меня пристальным взглядом, оглядывая с головы до ног.
Я снова перевожу взгляд на первого мужчину.
Это Человек-топор.
Холод окутывает все мое тело.
Он абсолютно ничего не говорит мне, пока я иду мимо него и Бэйна.
Я чувствую, как Бэйн наблюдает за мной, от его отвратительного взгляда мне становится не по себе. Когда подхожу ближе к столовой, я оглядываюсь назад и вижу, что они оба все еще смотрят в мою сторону.
Человек-топор усмехается.
Бэйн ухмыляется.
Я отворачиваюсь и спешу в столовую.
Увидев Драко, сидящего во главе стола, я немного успокаиваюсь, но, поверьте мне, я до сих пор зла на него. Он наблюдает за моим приближением и прищуривается.
Надеюсь, на моем лице написано разочарование. Надеюсь, он поймет, что мне не комфортно с его людьми, особенно с Человеком-топором. Он смотрел на меня так, словно хотел съесть живьем.
Я сажусь и складываю руки на коленях. Франчески нет, и мне интересно, что ее задержало. Она обычно раньше меня садится за стол.
– Что случилось? – спокойно спрашивает Драко.
Я поднимаю голову.
– Ничего. Я в порядке, – лгу в ответ.
– Они что-то тебе сказали? – Он указывает туда, где стояли Бэйн и Человек-топор. Их там уже нет.
– Ничего.
Драко пристально смотрит на меня. Он мне не верит. Но на этот раз это правда. Они ничего не сказали... но их вид говорил сам за себя.
– Просто интересно, где Франческа, – добавляю я. Что за чушь я несу?
– Плохо себя чувствует, – сообщает он мне. – У нее бывают сильные мигрени.
– Ох.
Он выпрямляется.
– У нее было несколько сотрясений мозга, прежде чем оказалась здесь, под моей крышей. С тех пор у нее все чаще случаются мигрени.
– Они сильные?
– Пришлось купить плотные шторы для ее комнаты, так что да. Очень сильные.
– Ох. – По крайней мере, он ей сочувствует. – Ты же позволишь ей поесть?
Его рокочущий смех разносится по пустому пространству столовой.
– Джианна, я знаю, ты думаешь, что я чудовище, но я бы не отказал ей в пище из-за того, что она не может контролировать. – Он потирает большой и указательный пальцы, глядя на мать. – Я знал кое-кого, кто боролся с мигренью. Я был свидетелем боли, которую она причиняла.
Я киваю, довольная тем, что услышала.
Когда я вижу, как он смотрит на свою мать и как она слабо улыбается ему, я понимаю, что он, вероятно, говорит о своем отце.
Слуги заходят с пищей, и мы молча приступаем к еде. Я чувствую взгляд Драко, пока он ест и пьет. Уверена, он думает о вчерашней ситуации.
Он должен знать, что я никогда его не прощу.
Я просто пленница здесь, и ему ненавистно то, что он так сильно хочет меня.
– Я хочу поехать сегодня в город, – опуская вилку, говорит миссис Молина на испанском языке. – Там новый блошиный рынок. Мне нужно больше ниток. Я хотела бы сделать еще несколько одеял.
– Да, мама. Ты можешь съездить. Возьми с собой Патансу и Диего.
Она хмурится.
– Я не люблю, когда рядом Патанса. Она ведет себя неуважительно и всегда торопит меня. – Она пережевывает яйца, прежде чем снова заговорить: – Я до сих пор думаю, что ты должен уволить ее.
Он вздыхает.
– Ты знаешь, я не могу, мама.
– Почему нет?
– Потому что ей некуда идти.
– И что? Она сердитая, неконтролируемая женщина с грязным ртом...
– Она работает на меня. Я могу контролировать ее. Она не будет уволена, и это последний раз, когда я говорю тебе об этом. – Нахмурившись, он поднимает свой яблочный сок. – Она не пойдет с тобой на блошиный рынок. Я скажу Гильермо, чтобы он пошел вместо нее.
Миссис Молина поджимает губы и продолжает есть, как будто это решение ее вполне устраивает.
– Почему Патансе некуда идти? – спрашиваю я на английском языке.
Когда я задаю свой вопрос, оба они обращают взгляды меня.
Миссис Молина широко распахивает от изумления глаза, а Драко прикусывает губу, при этом сжимая вилку и нож чуть крепче в руках, как будто он все это время знал, что я их понимаю. Он начинает резать свои блинчики, продолжая внимательно следить за мной.
– Почему это важно для тебя? – спрашивает он после нескольких минут молчания.
– Мне просто любопытно.
Он доедает то, что осталось, а затем допивает оставшуюся часть сока.
– Я знаю ее со школы. С двенадцати лет. Семья никогда не принимала ее. Ее мать бросила семью, когда она родилась, а отец... сделал с ней то, что не должен был делать. По отношению к матерям она становится очень недружелюбной. Именно поэтому мама не любит ее. Я согласился приютить ее, чтобы убедиться, что она накормлена, одета, вымыта, пока она делает то, что мне нужно. Взамен она дает мне свое уважение, верность и свою жизнь, если придется.
– Ох. Жаль слышать это, – шепчу я.
– Не стоит. Это сделало ее сильнее. Женщина с сердцем и душой из стали. – Драко, кажется, гордится этим качеством.
– Она любит тебя так же, как Франческа? – Знаю, я попала в точку своим вопросом, поэтому не удивляюсь, когда веселье исчезает с его лица и взгляд становится тяжелым.
– Я не трахал ее, Джианна, если ты на это намекаешь.
– Драко, – с укором говорит миссис Молина.
Я пожимаю плечами, как будто мне все равно, но на самом деле это имеет значение для меня, особенно, когда его член уже побывал внутри моего тела и рта. Я не знаю, чем эти девушки могли болеть. Все, что я знаю, они могли быть носителями неизвестных заболеваний, передающихся половым путем.
– El amor es la muerte, – говорит он, пристально глядя на меня. – Ты знаешь, что это значит?
Я не отвечаю. Я слишком сосредоточена на его мрачных чертах лица.
– Любовь – это смерть. Чрезмерная любовь к кому-либо или чему-либо приводит к тому, что ты или тот, кого ты любишь, будет убит. Любовь, Джианна, бесполезна. Как я уже говорил ранее.
– Это не так, – заявляю я.
– О, это так, и ты это знаешь. Сначала твоя мать, потом Лион, а теперь... Тони. – Мое сердце сжимается в груди, и я съеживаюсь, удерживая его пристальный взгляд. – Кто будет следующим, прежде чем ты поймешь, что любовь – это не более чем одна большая гребаная иллюзия?
Мои глаза наполняются слезами. Когда он уже перестанет быть таким придурком? До каких пор он будет напоминать мне о том, что моих близких больше нет? Если он так уважал папу, то почему так относится ко мне?
Я отталкиваю стул и поднимаюсь.
– Могу ли я быть свободна?
Драко щелкает пальцами, разрешая мне уйти. А затем встает и говорит что-то миссис Молина на испанском языке. Она кивает в ответ, и оба они ведут себя так, словно меня здесь нет.
Но я все равно пристально смотрю на него. Я смотрю на него так долго. Даже не знаю почему. Просто не могу поверить, что он такой. Драко рано потерял отца. Но это не оправдывает того, почему он стал таким. Должно быть что-то еще – что-то большее, что он и даже Миссис Молина готовы признать.
Я смотрю на них, они связаны какой-то тайной, а потом, наконец, я ухожу, ни разу не оглянувшись.
Поднимаюсь по лестнице и как только поворачиваю за угол, прижимаюсь спиной к стене, делая несколько вдохов. Нужно найти способ выбраться отсюда.
Я оглядываюсь вокруг. Окон нет, но там, где находится моя спальня, есть двойные двери.
Это в конце коридора, около тридцати шагов от меня. В дверях есть маленькие квадратные окошки. Сквозь щели между занавесками пробиваются яркие солнечные лучи.
Я бегу по коридору, хватаюсь за золотые ручки и врываюсь внутрь. Комната пуста, поэтому я прохожу вперед и осматриваюсь.
Золотистые шторы, черная мебель. В углу стоит письменный стол, на котором лежит бумага, и это привлекает мое внимание. Чернильная ручка лежит на бумаге, но на ней ничего не написано.
Я слегка улыбаюсь и подхожу ближе.
В помощью писательства я сбегала от реальности
Стихи. Короткие рассказы. Я безмерно этим.
Я подхожу к столу, но вдруг слышу что-то необычное.
Затрудненное дыхание.
Стоны.
Вздохи.
Я поворачиваюсь на звук, и в этот момент чувствую в воздухе какой-то густой запах. Мой взгляд тут же устремляется к закрытой двери на восточной стене. Я медленно подхожу к ней.
Я не должна быть любопытной. Мне должно быть все равно... но мне нужно знать.
Повернув дверную ручку, я рывком открываю дверь. За ней находится еще одна комната. Не такая большая, как та, в которой я нахожусь, но все-таки приличного размера. В той комнате темнее, в основном потому, что ни один из светильников не горит.
Там стоит коричневый кожаный диван напротив стены.
На нем люди.
Каштановые локоны с медовыми прядями развеваются из стороны в сторону, когда она ритмично покачивается.
Это Франческа.
Она резко вздыхает, когда оглядывается назад и замечает открытую дверь.
Я стою с отвисшей челюстью практически до земли, и когда она слезает с его колен, я вижу его.
Потные седые волосы прилипли ко лбу Бэйна. Он отталкивает ее полностью, а затем встает и идет в моем направлении.
Выбежав из комнаты, я пробегаю через двойные двери, прежде чем он успевает меня поймать. К счастью, он медлителен, так как его штаны спущены до лодыжек.
Я бегу обратно вниз по лестнице, торопясь в столовую. Но когда туда добираюсь, Драко там уже нет, и миссис Молина тоже.
Конечно, я не стукачка, но это мой шанс убрать отсюда Бэйна к чертовой матери. В последнее время Франческа вела себя со мной как стерва, так что теперь мне плевать, что с ней будет.
Если того, что я выдам Драко их грязный маленький секрет, будет достаточно, чтобы он перестал быть ослом, то так тому и быть. Может быть, я даже получу немного свободы, а также заставлю его забыть о вчерашней разбитой машине.
– Ты тупая гребаная сука! – Чья-то рука хватает мое запястье и тянет назад. Бэйн тащит меня по коридору, но я с царапаю его и кричу.
Он накрывает ладонью мой рот, усиливая хватку.
– Прекрати, нахер, драться и заткни свою пасть!
Я кусаю его пальцы, и он орет, отталкивая меня. Я приземляюсь на жесткий мраморный пол, моя спина ударяется о стену, но он снова хватает меня и дальше тащит за волосы.
Я пинаю его, чтобы вырваться. Мои волосы в его руках, он тянет их очень сильно. Чувствую, будто он вырывает их с корнем.
Иисус!
Где Драко, когда я так нуждаюсь в нем?!
Он обещал, что меня не обидят. Он солгал.
Бэйн толкает меня на диван, а затем угрожает мне пальцем. Франческа появляется позади него, сложив руки на груди. На ней только черный халат.
Но глаза у нее безумные. Они просто выдают ее с головой. Она чертовски боится. Теперь она знает, что и я знаю. Мы больше не в одной гребаной команде. Мы официально враги.
Предательская сучка.
– Только подумай рассказать ему, и я выпотрошу тебя, как чертову рыбу, сука. Я упакую тебя в этот чертов фургон и доставлю в город, жестко трахну, выбью все дерьмо из тебя, снова трахну, а затем продам остальным, чтобы они сделали с тобой все, что захотят. Я тебя нахрен прикончу, ты поняла?
Я смотрю на него снизу вверх.
– Пошел ты! – Я плюю ему в лицо. – Драко! – кричу я, надеясь, что он услышит меня и ответит. Молюсь Богу, чтобы он был еще где-то рядом. Он не может быть слишком далеко.
Бэйн встает прямо, качает головой и стирает плевок со своей щеки.
– Драко уже в своей машине и уехал отсюда, тупая сука. Это было тебе единственное гребаное предупреждение. Вставай! – Он сжимает мою руку и рывком поднимает меня.
Я борюсь с ним, но он только усиливает хватку, даже когда я замахиваюсь на его лицо.
Он выходит из комнаты и идет по коридору, подальше от света. Чем дальше мы идем, тем темнее становится.
– Отпусти меня! – Я снова пытаюсь вырваться из его хватки, когда он толкает меня вниз по шаткой лестнице, но это невозможно. Он держит меня так крепко, что, безусловно, останутся синяки.
Когда он стучит в дверь, она сразу же распахивается. В проеме возникает крупная фигура, и мое чертово сердце замирает.
Уставившись на меня, там стоит Человек-топор.
У него такой взгляд, который ясно говорит, что он собирается разрушить мою гребаную жизнь точно так же, как я разрушила его.
Сейчас его челюсть напряжена, ноздри раздуваются. Он готов разорвать меня в клочья.
– Стой! – кричу я, упираясь пятками в пол. – Оставь меня в покое!
Бэйн толкает меня вперед, и я приземляюсь на четвереньки. Я быстро отталкиваюсь и бросаюсь в угол.
Комната темная, с отвратительным запахом. Стены темного оттенка серого, и здесь очень холодно.
Это что-то вроде погреба, но внутри абсолютно ничего нет. Ничего, кроме единственного складного стула.
– Он уехал? – хриплым голосом спрашивает Человек-топор.
– На весь день. Не вернется следующие шесть часов. У тебя есть время, и не будь с ней очень нежным, – усмехается Бэйн.
Они оба смотрят на меня глазами полными вожделения. Франческа появляется спустя несколько мгновений, касаясь плеча Бэйна.
– Бэйн... может быть, стоит подождать, пока он не уедет на более продолжительное время. Драко узнает. Она расскажет ему.
– Нет, если мы ее потом убьем.
Я тяжело дышу, от страха широко распахнув глаза.
– Мы скажем, что она сбежала, – продолжает он на испанском языке. – Вырежем маячок, подкинем его где-нибудь, чтобы он нашел. Он поверит, что она вырезала его и сбежала.
Франческа с трудом сглатывает, когда я вжимаюсь в угол. Человек-топор идет прямо ко мне, закрывая меня собой.
На его губах такая усмешка, что мне хочется выблевать все, что я недавно съела. Франческа, наконец, уходит, и когда я слышу ее удаляющиеся шаги, мне хочется перерезать ее чертову глотку.
Я знала, что сучке нельзя доверять. Я думала, что у нее доброе сердце. Она хоть любит Драко? Или настолько загипнотизирована и подвластна ему, что ни к кому другому вообще ничего не чувствует?
Любой человек, который может любить, не должен позволить этому случиться!
А ведь это именно то, что ей нужно.
Ей нужно, чтобы я исчезла, и тогда она снова сможет заполучить Драко. Теперь я думаю, что то же самое могло случиться и с другой девушкой. Может быть, она никогда не сбегала. Может быть, они объединились и убили ее, чтобы Франческа снова стала единственной.
– Я присмотрю, – объявляет Бэйн. – А ты поторопись и прибереги немного этой киски для меня. Умираю от желания, как хочу попасть внутрь нее.
Глаза Человека-топора сверкают.
– С красивой сучкой, как эта, я быстро управлюсь.
Бэйн зловеще усмехается, глядя на меня, а затем уходит, закрыв за собой тяжелую дверь.
Тусклый свет горит в дальнем углу, но в комнате стало еще темнее. Человек-топор останавливается рядом и дергает меня за руку, толкая к стене.
Мои ноги бесконтрольно дрожат. Я ищу что-то, чтобы использовать против него, но у него нет оружия.
Возможно, эта цена, которую он должен заплатить для Драко. Никакого оружия, пока он не реабилитирует себя. Что ж, он делает ужасную ошибку, пытаясь вернуть благосклонность Драко.
– Я выберусь отсюда живой, – рычу я. – И позабочусь, чтобы Драко узнал все о том, что ты сделал со мной. Он будет взбешен, узнав, что ты даже просто достал свой член рядом со мной.
Человек-топор хихикает, а затем хватает за переднюю часть моего топика. Он разрывает ткань своими большими, уродливыми руками, как будто это лист бумаги. Звук рвущейся ткани отражается эхом от стен, и мой желудок сжимается.
– Думаешь, мне не насрать? – Он делает шаг назад, разглядывая мою грудь. Затем протягивает руку, сжимая ее.
Снова оглядываюсь вокруг в поисках чего-либо. Хоть чего-нибудь. Но есть только стул. Я могла бы использовать этот стул и разбить ним его голову, но мне нужно действовать быстро.
Человек-топор толкает меня еще ближе к стене, и я не успеваю ничего сообразить, как ударяюсь затылком и сразу чувствую туман в голове.
Когда мое тело оседает от удара, он дергает юбку вниз и мои голые ноги мгновенно обдает холодом.
– Я ждал этого в течение долгого времени, шлюха.
Его ухмылка отвратительна. Он хватает меня за руку, а затем разворачивает и наклоняет к себе. Я чувствую, как его твердый член трется о мою поясницу.
Я позволяю ему сделать это, но сама не отвожу взгляда от стула.
Кроме него я больше ничего не вижу.
Мое сердце грохочет в груди, когда он прижимается членом к моей заднице. Я царапаю стену ногтями и тяжело дышу, когда он хватает за пояс трусиков и злобно дергает их вниз.
«Будь умной девочкой. Никогда не глупи. Быстро думай. Без колебаний. В нашем мире первый инстинкт всегда правильный. Если когда-либо ты будешь в опасности, подумай о том, что бы сделал папа».
Папа...
Это его слова.
Мне было одиннадцать лет, когда он сказал мне их, и я никогда этого не забуду. Я попала в свою первую драку в возрасте четырнадцати лет. Я избила ее так сильно, что меня выгнали из школы и заставили перевестись в другую. Другие школы не хотели меня принимать, поэтому мама оставила меня на домашнем обучении.
Это было лучшее решение, которое она когда-либо принимала.
Она говорила это каждый день, когда мы вместе занимались на кухне.
«Подумай о том, что бы сделал папа».
Я видела отца в действии.
Видела его сердитым.
Я также видела сердитым Тони, и ни один из них не сдерживался в своих действиях.
Они давали волю гневу.
Уничтожали без раздумий, разрушали без ограничений.
Раньше я ненавидела папу, приходившего домой с пятнами крови на рубашке и пистолетом с горячим стволом.
Была в ярости, когда Тони говорил, что это просто бизнес и что это нужно сделать.
Но теперь... Я понимаю.
Потому что двинутые, больные ублюдки, как Человек-топор, не заслуживают второго шанса.
Такие ублюдки, как он, заслуживают смерти.
Когда слышу, как звякает пряжка его ремня, тогда я делаю свой ход.
Его рука на основании моего черепа, прижимает мою щеку к холодной стене, пока он расстегивает молнию и снимает свои штаны и нижнее белье.
Но он глупец, если думает, что я слабая. Я достану его раньше. И в этот раз будет гораздо хуже.
Когда он убирает свою руку, я бью локтем ему в лицо, приседаю и бросаюсь к стулу.
Он рычит и срывается за мной, хватая за волосы и дергая назад. Схватив за плечи, бьет меня прямо в лицо большим кулаком, возвращая удар.
Из моего опять разбитого носа течет кровь
Я кричу, со всей силы отпихивая его.
Я не прекращаю бороться. Потому что папа не прекратил бы борьбы. Тони не прекратил бы. Мама не сдалась и не уступила своей болезни, даже когда узнала, что скоро умрет.
– ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ! – кричу я, царапая его лицо, используя все свои силы.
– Заткни свою пасть! – орет он, шагает вперед и снова прижимает мое лицо к стене. Человек-топор прижимает мое обнаженное тело к себе, а затем что-то твердое вдавливается в центр моей задницы.
В сухой вход он толкается так чертовски больно, что я не выдерживаю и кричу.
Его отвратительный член в моей попке, мои волосы в его руках и он врезается, грубо толкается, растягивая меня шире.
– Ты самая твердолобая сука, которую я знаю. Просто заткнись и прими его! – рявкает он, когда я кричу от боли. – Ты можешь ударить меня ножом, драться со мной и даже заставить Драко избить меня до полусмерти, но ты знала, что в итоге я получу то, что хочу.
Он зарывается лицом в мои волосы и вдыхает мой запах.
Но я даже не могу оттолкнуть его, потому что непрошенные слезы текут по моему лицу, и они говорят мне все. Я боюсь. Я ничего не могу сделать.
Его член погружается все глубже и глубже. Он прижимает меня так сильно, что я едва могу дышать.
Но я все равное извиваюсь, пытаясь вырваться из его хватки.
Я продолжаю смотреть в сторону стула, надеясь, нет, умоляя его каким-то образом оказаться ближе. Но он все там же. Слишком далеко, чтобы достать.
Человек-топор удовлетворенно рычит, погружаясь глубже, и его грубая кожа хлопает по моему заду.
– Черт, у тебя тугая задница. Я знал, что так будет. Чертовски тугая. Теперь пришло время почувствовать насколько тугая твоя другая дырка.
Он вынимает свой член, одной рукой хватая меня сзади за шею, а другой раздвигая мои ноги еще шире. Он тяжело дышит, пытаясь прицелиться в мою самую священную область, но я не позволю ему этого сделать.
Я дергаю бедрами в сторону – куда угодно, лишь бы подальше от него.
Человек-топор приходит в ярость и оттягивает меня назад, для того чтобы снова ударить лицом о твердую стену. Я чувствую, как швы расходятся, и нос снова трещит. Откуда-то капает кровь, и я уже не знаю, откуда именно.
Он прижимает свой член к моему входу, но я снова дергаюсь в сторону.
– Прекрати! – едва слышно хриплю я, но это бесполезно.
Он снова бьет меня лицом о стену, пытаясь заставить сотрудничать. Однако я не сдаюсь.
Надавив коленом на заднюю часть моего бедра, он снова скользит своим членом в мою задницу.
Двигается грубее, чем прежде.
Я всхлипываю, а потом снова кричу. Чувствую, что волосы прилипли к лицу, где кровь смешалась со слезами.
Его пот стекает по моей спине, когда он наклоняется и сосет кожу на моем плече. Он продолжает трахать меня, ритмично погружается внутрь и снова выходит, и я жду, что кто-нибудь – кто угодно – поможет мне.
Я не знаю, что делать.
Я даже не знаю, должна ли я бороться с ним дальше.
Драко здесь нет.
Как он может спасти меня, когда его, черт возьми, нет здесь?!
Я бы предпочла, чтобы он взял меня. Если он придет и остановит это, я охотно вручу себя ему. Я не буду отвергать его. Не буду ему отказывать. Я даже не буду против его охраны.
Я сделаю то, что он хотел, – приму свою судьбу.
Признаю эту жизнь.
Приму... его.
Клянусь.
Человек-топор продолжает прижимать меня к стене, двигаясь внутрь и наружу. Мое тело с силой ударяется о стену, разбивается о нее. Жаль, что я не могу раствориться в ней. Как бы мне хотелось исчезнуть.
Он опускается немного вниз, чтобы просунуть член между моих ног, но мои бедра сжаты так плотно, что он не может пробраться полностью. Я не позволю ему попасть туда. Ни за что.
Слева раздается грохот, громкий и тяжелый удар.
Похоже, кто-то бежит вниз по лестнице.
Это, вероятно, Бэйн идет получить свою долю. Эта мысль ужасает меня. Я не смогу выдержать их обоих.
Дверь распахивается.
Высокая фигура появляется в дверях, и горящие карие глаза смотрят в нашу сторону.
Что-то горячее и мокрое разливается по моей спине, и я понимаю, что это сперма Человека-топора.
Он мгновенно отпускает меня и пятится назад, когда Драко бросается вперед. Я падаю на колени, наблюдая, как Драко с мачете в правой руке набрасывается на Человека-топора.
Драко кричит что-то на испанском языке. Сейчас я не в состоянии понять, что именно, но он в ярости и кричит слова, которые, вероятно, никогда не произнес бы в присутствии своей матери.
– Шеф, нет, пожалуйста... – Пожалуйста? Он умоляет? Гребаная свинья.
– Джианна, – зовет Драко, шагая прямо ко мне. Но я почти без сознания, так слаба. Не могу ответить. Во рту слишком сухо.
Мой мозг отвергает то, что только что произошло.
Этого ведь не случилось, не так ли?
Этого не могло быть. Как он мог позволить этому случиться?
Глаза Драко горят, когда он смотрит на меня сверху вниз. Я смотрю на него в ответ.
Беспомощная.
Поврежденная.
Униженная.
Просто... уничтоженная.
И самое печальное, что он знает об этом.
Он крепче сжимает рукоять мачете и быстро поворачивается, пока Человек-топор пробирается ползком к открытой двери.
Драко поднимает мачете над головой, а затем опускает его вниз.
Хлоп.
Чистый срез, прямо через шею.
Кровь хлещет, и лысая в шрамах голова Человека-топора падает на землю с тяжелым стуком, прокатившись прямо у моей ноги.
– Pinche hijo de puta! Гребаный сукин сын! – Драко в ярости разрубает конечности Человека-топора, разделывая его на куски.
Я чувствую, как на меня брызгает кровь. Она повсюду. Я должна остановить его...но я не буду, я отказываюсь. Это должно быть сделано.
Драко не останавливается до тех пор, пока не остается ничего, кроме небольших кусочков.
На полу лужи крови. Вокруг меня части тела – пальцы, руки
Когда я поднимаю взгляд, Драко в такой ярости, что мне кажется, он сейчас взорвется. Кровь пропитала его белую рубашку, кровью покрыто его лицо и острый край мачете, грудь быстро поднимается и опускается.
