Текст книги "Любовь – это боль (ЛП)"

Автор книги: Шанна Бэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

В ту секунду, когда он отпустил ее, Елена поднялась на ноги и повернулась к нему. Он был намного больше и сильнее ее. Он также был тем человеком, который оставил ее на несколько дней в ледяной склепе только с куском хлеба и стаканом воды. Дней, когда он заставил ее поверить в то, что в любую секунду ее могут изнасиловать. Часы агонии, страха, все столкнулось вместе.

Она ударила его по лицу так сильно, что его голова откинулась назад от удара. Звук в тихой комнате был похож на выстрел.

– Разве ты не знаешь, что я ненавижу холод? – выплюнула она.

Кто-то выругался, и только тогда Елена заметила парня в кожаной куртке, стоящего позади Викинга.

– Подумай, прежде чем что-либо делать, – предупредил он.

– Вон, – прорычал Викинг. – Сейчас же, Боран.

Елена сглотнула, затем стала искать способы убежать. Их не было. Она была в ловушке, и ее вот-вот собирался уничтожить зверь-убийца.

Викинг, слизнул каплю крови, выступившую на губе, ухмыльнулся.

– Ты пролила первую кровь. Я пролью последнюю.

Он схватил ее пиджак и разорвал его надвое. Она вскрикнула, когда он повернул ее и прижал лицом к стене.

Его дыхание было горячим на ее ухе, когда он прижался к ней.

– Ты пожалеешь об этом. – прошептал он.

Глядя в его глаза, полные ненависти, она поняла, что от человека, который когда-то сжег бы для нее весь мир, ничего не осталось. Он снова вскрыл раны в тех местах, которые, как она думала, уже покрылись шрамами.

– Я уже это сделала, – призналась она.

Он прижался к ней, и она почувствовала его твердость на своей заднице. Она не знала, кого из них это удивило больше. Судя по его проклятию, наверное, его.

Ее сердце колотилось в горле. Она чувствовала себя промерзшей до костей, и ее сердце болело. Это был не тот мужчина, которого она знала. Иногда они оба могли быть горячими. У Викинга были проблемы с гневом, а она, ну, она была импульсивной и делала то, о чем позже сожалела. По крайней мере, до того, как вышла замуж за Лоренцо, который, используя дочь против нее, подрезал ей крылья.

Каким бы болезненным и извращенным это ни было, столкновение с Викингом снова заставило ее почувствовать себя полностью живой впервые за долгое время. Он может думать, что держал ее в плену, но для Елены была большая разница, что в плену ее держал он, а не Педро. Если и было одно, на что Викинг был не способен, так это причинять ей боль.

Он дернул ее за волосы, изогнув шею, а затем впился зубами в ключицу, отмечая ее. Слезы навернулись на глаза, но она отказывалась хныкать. Плач никогда не приносил пользы. Он только делал тебя слабым. А когда ты выглядел слабым и уязвимым, ты практически приглашал людей причинить тебе боль и обидеть тебя.

Она задрожала, когда его зубы заскребли по кости, но не пошевелилась. Не то чтобы она могла, когда он прижимал ее к стене.

Затем Викинг отпустил ее, его рваное дыхание заполнило комнату, и отошел, глядя на нее так, словно она была грязью под его ногами.

– Пришло время попробовать свое собственное лекарство. Привыкай к своему новому жилищу, принцесса, – прорычал он. – Ты никогда его не покинешь.

Это была извращенная версия того обещания, которое он дал ей много лет назад.

Привыкай к нам, принцесса, я тебя никогда не покину.

Она держалась, пока он не захлопнул за собой дверь, оставив одну в комнате, холодной, как склеп. В непроницаемой стене, которой она окружила себя, образовалась трещина, и она упала на матрас.

Викинг Скарсгард.

Моя любовь.

Моя жизнь.

Мой похититель.

Глава 13

Викинг

Он не должен был ее трогать. Тем более, что Елена была почти полностью обнажена. Боран рассказал ему, как они нашли ее в подвале Педро. Его глаза вспыхнули, но он сдержал свой гнев. Почему его должно волновать то, что Педро собирался отдать ее своим людям? Она доигралась. Вот что с тобой случается, если ты доверяешь Морелли. Елена заслужила все, что он запланировал для нее. Это уже не имеет значения. Теперь она была его, обманутая и похищенная для того, чтобы делать с ней все, что ему заблагорассудится. Таков был их мир: кто не успел, тот опоздал.

Тем не менее, прикасаться к ней было ошибкой. Одно прикосновение и запах кожи Елены вернули его на шестнадцать лет назад. Даже тогда все, что требовалось, одно прикосновение, один взгляд – и он бросал все и вся, чтобы взять ее. Исчезала причина, по которой они ссорились, каждая гребаная работающая клетка мозга вылетала прямо в окно.

Он вспомнил, как несколько недель назад снова увидел Елену после стольких лет. В коротком платье, туфлях на каблуках с шипами, с прической за сто долларов, с наманикюренными ногтями, под которыми не было и следа машинного масла. От его кареглазой девушки не осталось ничего. Девушки, которая не вылезала из джинсов и кроссовок. Девушки, которая раньше имела привычку проводить время в его гараже, передавая инструменты, когда он работал над своим байком. Она тоже была намного худее, чем он помнил. Нет, Елена Морелли стала всем, что когда-то сама ненавидела – красивая кукла высшего класса, не что иное, как эскортница для мужчины.

Как сказал Кристоф: узнай свою слабость, а затем вырежи ее, как болезнь. Именно так он и поступит. Он ампутирует Елену из своей жизни, как больную конечность при гангрене.

Он протолкнулся мимо Борана, который маячил в коридоре.

– Чертова гангрена.

Боран посмотрел на него.

– Гангрена?

Отлично.

Теперь он разговаривал сам с собой. Поднявшись по лестнице, он вышел на улицу и направился в сад Кристоффа. В конце имения, у фонтана, сидела Вики и разговаривала с Катей. Эти двое нашли общий язык, хотя ему сообщили, что дочь продолжала просить с ним встречи. Викинг избегал ее, так как подозревал, о чем она хотела поговорить.

Поместить Елену в старый винный погреб Кристоффа в то время казалось разумным решением. Теперь он уже не был в этом так уверен. Пройдя через заднюю дверь, он вошел в библиотеку. Кристофф любил проводить там встречи. Каждое утро комнату, по центру которой лежал персидский ковер, стояли многочисленные дубовые книжные шкафы и была даже зеленая библиотечная лампа на столе из красного дерева, проверяли на наличие «жучков».

Викинг плюхнулся в кожаное кресло и сделал глубокий вдох. Он все еще чувствовал ее запах. Будто ее волосы имели собственный аромат, от которого у него кружилась голова. Как, черт возьми, это стало возможным после дней, которые она там провела?

Боран, последовавший за ним, закрыл за собой дверь. Парень был его тенью с тех пор, как в подростковом возрасте Викинг спас его от похитителей. Настолько предан ему, что, когда его отец – один из крупнейших дилеров в Стамбуле – решил послать кого-то для налаживания канала сбыта между Европой и Азией, Боран вызвался быть посредником. Когда сделка была заключена, парень остался, заявив, что обязан Викингу жизнью и не уйдет, пока не выплатит свой долг. С тех пор он следовал за ним по пятам. Эти турки относились к своим клятвам чертовски серьезно.

– Позови Артиста. Я хочу, чтобы он был с Вики двадцать четыре на семь.

Взгляд Борана стал жестким.

– Что? Вы не доверяете мне свою дочь?

– Я задел твои чувства? Теперь ты превратился в женщину? У меня для тебя другая работа. Кроме того, ты большой ловелас и расчетливый бессердечный ублюдок. Если ты сделаешь или скажешь что-нибудь, что расстроит мою девочку, мне, возможно, придется тебя убить.

Шансы на то, что он порежет Арта на куски за это, были менее вероятными. Парень симпатизировал женщинам и все еще оплакивал свою жену.

Тень набежала на лицо Борана.

– Во-первых, сейчас я считаю Вики своей сестрой.

Викинг знал, что сказать эти слова для него было нелегко. Сестра-близнец Борана была похищена вместе с ним, когда они были еще детьми. Они так и не нашли ее.

– А во-вторых, Артист показывает Соколову товар и вернется только через несколько часов.

Конечно, лидер петербургской Братвы уже прибыл. Он привез с собой своих племянниц, которые по-своему участвовали в сделке. Будучи старомодным, Соколов никогда не был женат и не имел детей, как это часто было с Братвой.

Ужин будет завтра. Он должен оставаться сосредоточенным и следить за мячом. Чтобы сделать это ему придется, забыть о том, что Елена находилась в той дерьмовой дыре внизу, дрожа от холода, не имея настоящей еды. На секунду это ему не понравилось. Всего на секунду. Затем на другом его плече появился дьявол с вилами, прогоняя сочувствие прочь.

К черту это. Она заслужила худшего.

– Итак, какую работу вы мне поручаете? – Боран выглядел слегка скучающим, как всегда. Парень гордился своим происхождением, утверждая, что его предок был султаном, правившим на трех континентах. Ни одна работа не была для него достаточно сложной, ни одна гора не была слишком высокой.

Викинг заложил руки за голову и откинулся назад. Затем на его лице появилась самодовольная улыбка, которая словно говорила, что задание будет парню не по зубам.

– Да, это серьезная операция. Большая ответственность и все такое.

Глаза Борана сузились.

– Мне это не понравится, да?

Парень слишком хорошо его знал.

– Это зависит от того, что тебе нравится. Как ты относишься к обязанностям няни?

***

Дав Борану последние инструкции, Викинг спустился вниз, чтобы присоединиться к Кристоффу. Именно тогда Вики перехватила его в коридоре. Девушка была чертовски бесшумной, он не заметил ее, пока не стало слишком поздно.

Уперев руки в бока, она нахмурилась.

– Ты меня избегаешь?

Да, так и было.

– Зачем мне это делать?

– Потому что я не видела тебя снова после того, как сказала, кто я. Прошло четыре дня.

Он зашел в ближайшую комнату, не желая говорить в открытом месте.

Она последовала за ним и села на кушетку напротив. Увидев стены, окрашенные в красный цвет, он понял, что зашел в «военную комнату» Кристоффа.

Забавно, как его ноги привели его сюда. Судя по лицу Вики, она была готова к битве. Дело в том, что он не знал, как разговаривать с ребенком. Их первая встреча не удалась. Нет, это было преуменьшение. Их первая встреча обернулась катастрофой. Он потерял контроль, и его удивило, что она не убежала от него в ужасе. Не то чтобы он когда-либо выпустит ее из виду. Теперь она была в его жизни, и он позаботится о ней.

– У нас с тобой все в порядке? – спросил он.

– Почему это должно быть не так?

Он вздохнул.

– Я напугал тебя.

– Было не совсем весело видеть, как ты слетаешь с катушек, но, ну… – она остановилась на полуслове, на ее щеках появился румянец.

– Закончи свое предложение.

Она посмотрела на дверь с намеком на панику на лице, и в этот момент он немного возненавидел себя.

– Не думаю, что должна.

– Вики, посмотри на меня, – Викинг схватил ее за руку и был рад, что она не отдернула ее. – Я слетел с катушек. Мне жаль, что это произошло. Я сделаю все возможное, чтобы это не повторилось. Ты меня еще не знаешь, но можешь сказать все, не опасаясь, что я когда-нибудь причиню тебе боль. Итак, что ты собиралась сказать?

– Гм, мне не нравилось видеть, как ты нервничаешь. Но я знала, что ты не причинишь мне вреда, – она внимательно посмотрела на него. – Мама сказала, что ты похож на торнадо. Красивый на вид, опасный для окружающих, но никогда для близких, для тех, кто важен тебе. Она сказала, что я всегда буду стоять в центре торнадо.

Он не знал, как на это реагировать. Это было красиво, поэтично, какой могла быть только Елена. В то же время это только усугубило ситуацию, напомнив ему о том, что он потерял.

– Как давно ты знаешь, что Лоренцо не твой отец?

Не может быть, чтобы она узнала это только что. Не может быть, чтобы он был единственным, кто был шокирован этим.

Казалось, она на секунду задумалась. Он видел интеллект в ее глазах. И мягкость. Девушка почти не знала его и уже учитывала его чувства. Черт, он должен постоянно работать над собой. Он не может позволить себе больше подобных вспышек с ней. Иначе его торнадо превратится в цунами, причинив ей боль.

– Гм, думаю, я всегда знала, – призналась Вики. – Лоренцо почти не проводил со мной время, и, – она накрутила на палец свои светлые волосы, – мы не совсем похожи. Однажды я услышала, как он разговаривает с мамой. Она была зла, что он хотел отправить меня в школу-интернат. Лоренцо сказал ей, что должен, потому что с каждым днем я все больше и больше походила на «этого долбаного Викинга», и люди могли бы это заметить.

Значит, Морелли знал, что Вики не его ребенок. Он задавался вопросом, когда же тот обнаружил эту уродливую правду. Он, должно быть, был так разочарован.

– Он делал тебе больно? – он снова пожалел, что убил ублюдка слишком рано и слишком легко.

– Мама никогда бы этого не допустила. Он в основном просто игнорировал меня.

– Когда ты узнала, что я твой отец? – он все еще не мог поверить, что Елена скрывала от него этот секрет. Ей за многое нужно ответить.

– Мама сказала мне неделю назад, за несколько дней до смерти Лоренцо. Думаю, она знала, что с ним случится что-то плохое.

Вики с любопытством посмотрела на него, и он знал, о чем она спрашивает, даже не произнося это вслух.

– Что-то плохое – это я, – признался он.

Она не моргнула глазом при его признании. Викингу стало интересно, что сделало ее такой жесткой. Ее окружало беспокойство, она явно была настороже, взвешивая каждое свое слово.

– Ты убил Лоренцо.

Так и есть. Это не только доставило ему огромное удовлетворение, но и, как оказалось, непреднамеренно подарило ему дочь. Это было единственное, что могло объяснить, почему предательская сука внезапно изменила свое мнение и сказала их дочери правду. Елена, должно быть, боялась, что, если он узнает, что у Лоренцо есть ребенок, то причинит ей боль.

– Ты не выглядишь слишком грустной из-за смерти твоего отца, – сказал он.

Она пожала плечами.

– Он никогда не был моим отцом. Никогда меня не обнимал. Фактически, он почти не разговаривал со мной. Я уверена, что собака привлекла бы больше его внимания, чем я.

– У тебя была собака?

– Нет, – улыбнулась она. – Лоренцо ненавидел собак. Но я уверена, что если бы она у нас была, то нравилась бы ему больше, чем я.

Черт, она была милой. Может, ему стоит познакомить ее с Локи.

– Нет, уверен, ты понравилась бы ему так же, как и собака.

Она просияла, потом стала более серьезной.

– Я... гм, искала тебя, но ничего не нашла.

Да, как член Братвы, он не использовал социальные сети. Фактически, на них работали люди, следящие за тем, чтобы они оставались как можно более анонимными. В отличие от некоторых других братств и банд, Кристофф предпочитал оставаться на дне.

Кстати, о том, чтобы оставаться на дне. Почему Вики ждала целую неделю, чтобы связаться с ним? Неужели он хоть немножечко не был ей любопытен? Обидно, что на поиски Викинга у нее ушла целая неделя. Она была подростком. Разве она не должна была восстать против своей матери? Наехать на нее за то, что Елена не рассказала ей о нем раньше? Он понял, что спрашивает не того человека. Ему нужно было помнить, что Вики его не знала. Она была преданна матери. Ее вероломство, ложь, кража его ребенка, мать. Если он хотел установить с Вики какую-либо связь, ему нужно было сначала позаботиться о ней. Убедиться, что дочь будет в безопасности, о ней позаботятся и у нее есть время, чтобы познакомиться с ним. Елена прожила с ней пятнадцать лет. Теперь пришло его время.

Вероятно, ему нужно было купить дом. Настоящий, семейный, вместо того, чтобы жить в номерах над клубом. Он понятия не имел, где она обычно останавливалась. Она упомянула школу-интернат. Судя по ее европейскому акценту и тому факту, что Лоренцо хотел от нее избавиться, он предположил, что школа находится где-то в Европе. Ей нужно было вернуться?

– Тебе понравилось у Кристоффа?

– Катя была очень добра со мной. Она потрясающая.

Она была такой. Маленькая пикси была их талисманом и единственной женщиной, которая могла управлять домом, заполненным крутыми парнями, не будучи напуганной. Не то чтобы Кристофф кому-то позволил бы это сделать.

– Хорошо.

Он встал, вспомнив, что нужно было сделать во время визита Соколова.

Вики тоже вскочила.

– Я должна найти маму.

– Не волнуйся. Я найду ее и верну тебе в целости и сохранности, – мягко сказал он.

Он сделал мысленную пометку привести Елену в порядок, прежде чем та встретится с Вики.

Она посмотрела на него невинным детским взглядом.

– Ты обещаешь?

– Обещаю.

И в отличие от ее вероломной матери, он сдержит свое обещание.

Но сначала пришло время для допроса. В зависимости от его результата он либо оставит Елену в живых, сдержав свое обещание дочери, либо Вики скоро посетит еще одни похороны.

Глава 14

Елена

Четыре стены, тонкий матрас и все еще никакого отопления в ледяном подвале. Елена обхватила руками ноги, растирая их в отчаянной попытке согреться. Ублюдок даже не передал ей одеяло. Началось осознание того, что ужасные обстоятельства не будут временными. Викинг изменился. И дело не только в добавленных татуировках. Не то чтобы она была удивлена. Прошло шестнадцать лет, и никто из них больше не был тем же самым человеком.

«Если бы время можно повернуть вспять…»

Она прижалась щекой к колену. Буквально неделю назад они увидели друг друга впервые за шестнадцать лет. Это произошло в клубе «Flux», там была стрельба. Елена едва выбралась на улицу. Увидев его, она почувствовала боль, как и в первый раз, когда они встретились. Прижав ее к стене возле клуба, когда снова разразилась стрельба, Викинг защищал ее ценой своей жизни. Всего несколько минут она наслаждалась его прикрывающим телом, зная, что рядом с ним ничего не может случиться. Затем, доставив ее в безопасное место, он прошептал ей на ухо, его слова были полны злобы.

«Ты еще не можешь умереть. Сначала ты помучаешься».

Холод, охвативший обнаженную плоть, вернул ее в настоящее.

Все мысли о том, что он защищал ее, исчезли в ночи. Викинг оставил ее на стоянке, одну, обиженную и напуганную. Это было несправедливо. Все, что Елена когда-либо делала, было для того, чтобы защитить его, и все, что она получила, это его ненависть. Хуже всего было то, что где-то в глубине души, в той сказке, в которой она жила последние годы, она никогда не теряла надежды на них. Когда все стало совсем плохо, возможность их воссоединения была тем, что поддерживало ее. Она полагала, что наступит тот день, когда сможет все ему объяснить. Что однажды снова сможет посмотреть ему в глаза и увидеть в них любовь вместо ненависти и гнева. Никогда в этой глупой фантазии ей не приходило в голову, что она окажется его пленницей.

Возможно, Викинг действительно хотел, чтобы эта дыра была ее могилой. Возможно, он говорил не просто в гневе, что она никогда не покинет это место.

Эта проницательная мысль заставила Елену вздрогнуть, и она стянула поплотнее разорванный пиджак – единственную одежду, которая была – чтобы немного согреться. Это не помогло. Пальцы ног превратились в маленькие кубики льда, и дрожь охватила тело. Она упала на матрас, на котором спала, и скрутилась клубочком. Ей нужно было сберечь энергию. Если Викинг намеревался держать ее здесь, ей, возможно, придется пробиваться к выходу.

Кстати о боях. Поднявшись, она пошла искать свой осколок стекла. Викинг выхватил его из руки и отбросил в сторону. Он даже не позаботился забрать его с собой, в любом случае думая, что она не представляет никакой угрозы. Возможно, когда-то давно он был прав насчет этого, но последние десять лет она училась заботиться о себе и своей дочери. Частью этого было умение надирать задницу. Ради его же блага она надеялась, что он не узнает о ее навыках метания ножей поближе и лично. Ее губы сжались, когда она вспомнила, с какой легкостью он забрал ее оружие. Тогда Елена не была готова к этому, но теперь будет. Что бы ни случилось, она выберется отсюда живой. Слова «сдаться» не было в ее словаре.

Найдя осколок стекла застрявшим в бочке слева, она зашипела, когда он порезал палец. Кровь потекла по ладони, согревая кожу. Подавив проклятие, она упала обратно на матрас.

Оружие – есть.

Еще одна дрожь сотрясла тело, и ее бросило в пот, отчего Елена еще больше замерзла. Проклятье, ей нужно было сохранить свои силы. Ей нужна была приличная еда. За целый день еды не приносили, и она подумала, не пытался ли он уморить ее голодом. Вот вам и дни, наполненные тирамису.

Викинг Скарсгард теперь был в ее истории одновременно и рыцарем, и злодеем.

Вспоминая, как сегодня утром тело отреагировало на него, Елена почувствовала, что краснеет. Это было чистое безумие. Даже по прошествии всего этого времени, хотя ее сердце и мозг знали, что между ними все кончено, тело тосковало по Викингу. Он был единственным мужчиной, с которым она когда-либо спала. Ни до, ни после него никого не было. Он был так терпелив с ней в первый раз, делая все возможное, чтобы не причинить ей вред, давая ей почувствовать себя комфортно. Эта нежность длилась недолго, но она и не хотела этого. Как только ее тело привыкло к его размеру – а он был большим во всех отношениях – Викинг отпустил поводья. Он владел каждым сантиметром ее тела, брал то, что хотел, давая взамен все, что было нужно. Находиться рядом с ним и не прикасаться к нему было невыполнимой задачей. Они сказали, что лучшие друзья девушек – бриллианты, для нее это был Викинг. Он был ее лучшим другом, ее любовником, ее всем. Никогда за миллион лет она не ожидала, что они так закончат – от самого высокого максимума до самого низкого минимума.

Она плотно закрыла дверь в переулок воспоминаний и сосредоточилась на Вики. Она в порядке? Она отреагировала на сообщение Елены, которое являлось сигналом бедствия от ее имени, и – как и было условлено – выбросила свой телефон. Вики должна была стать неотслеживаемой, чтобы Педро не смог ее найти. К сожалению, это означало, что Елена тоже не смогла с ней связаться. Вики должна была найти Викинга, как только получит это сообщение. Однако Викинг не упомянул о ней, и, узнав, что это он бросил ее в это сырое место, она была слишком озадачена, чтобы спросить. Елена знала, что он никогда ее не простит, но ей нужно было увидеть свою дочь. Нужно было знать, что с Вики все в порядке.

Когда она подумала, что еще один день пройдет без еды, пришел Боран или как там звали этого язвительного придурка.

– Вставай, коварная роза.

– Я-я замерзла, – сказала Елена, стуча зубами. – Можно мне, пожалуйста, одеяло?

– У меня есть восхитительный сухой хлеб и вода дневной выдержки, – сказал он, игнорируя ее просьбу. – Сначала я хотел принести тебе турецкий чай, лучший чай в мире, но потом решил, что твой напиток должен быть похожим на твое сердце. Знаешь, такой холодный. Просто ледяной.

Единственная лампочка осветила его темные как смоль волосы и сшитый на заказ костюм. Елена уловила на его шее отблеск золотой подвески с полумесяцем и звездой.

Ее рука легла на кулон в виде льва. Цепочка была на ее шее с того дня, как ее надел Викинг. Однако прямо сейчас она подумала об использовании его острого конца, которым хотела выколоть ему глаза.

Боран подошел к ней и поставил перед ней поднос и чашку.

Сев на матрасе, она потянулась за чашкой. Сердце Елены упало, когда она увидела, что это действительно простая вода. Холодная вода. Очевидно, никакого кофе или чая для нее, чтобы согреться.

Скрестив руки на груди, он прислонился к стене. Его темные глаза изучали ее так, словно она была какой-то диковинкой, которую он не мог понять.

– Итак, ты легендарная Елена? Та, которая вышла сухой из воды.

Судя по его тону, он хотел, чтобы она исчезла.

Медленно она поднялась на ноги. На секунду мир закружился, но она проигнорировала это. Возможно, это единственный шанс выбраться из этого склепа. Хотя Боран был высоким и подтянутым, у него не было мускулов Викинга, а это означало, что у нее был шанс одолеть его.

Его брови нахмурились, когда она подошла к нему, держа в руке осколок стекла.

– Если ты не отведешь меня к моей дочери, я перережу тебе горло.

– Сейчас? – он приподнял бровь.

Прежде чем он успел моргнуть, она прижала осколок к его горлу. Он даже не вздрогнул. Либо он устал от жизни, либо по-настоящему был бесстрашен. Елене вспомнились слова ее матери.

Людям без страха просто нечего терять. Если тебе нечего терять, значит, тебе нечего любить. Если у тебя нет ничего, что ты любил, ты уже мертв внутри или, возможно, просто хочешь умереть.

Она задавалась вопросом, было ли это правдой.

– Как я уже сказала, мне нужно поговорить с дочерью.

– Дай угадаю. Я помогу тебе с этим?

По крайней мере, он был догадливым.

– Бинго.

Прижав к нему осколок, она кивнула в сторону двери.

Он вздохнул и пошел. Ей приходилось практически вставать на цыпочки, чтобы не отставать от него. Ее сердце затрепетало, когда он открыл дверь. Она почти почувствовала запах победы, путь к своей сладкой свободе.

Боран остановился на ступеньках и, вытянув шею, посмотрел вверх на лестницу.

– Что именно ты планируешь делать после того, как поднимешься наверх? Ты в доме Кристоффа Романова. Здесь дюжина солдат. Любому из них насрать, если ты перережешь мне горло. Они убьют тебя, как только заметят. Итак, каков твой план?

О нет.

Она была в доме Кристоффа Романова? Единственного человека, которого Лоренцо боялся больше всего. Он мог замышлять и планировать убить его, но он также видел в нем своего рода мифического бугимена.

– Это не твое дело, – съязвила она и толкнула его, изображая уверенность, которой не чувствовала.

Он фыркнул в ответ, но сдвинулся с места. Ее ноги дрожали, и волны холода и тепла омывали тело, вызывая головокружение. Держать свое оружие против него, поднимаясь по лестнице, было похоже на толкание камня в гору.

Когда они, наконец, достигли коридора, Елена тяжело дышала и была вся в поту. Толстый персидский ковер под ее ногами казался раем, хотя он не согрел пальцы ее ног.

Как оказалось, первый встреченный ими «солдат» был последним, кого она хотела видеть – Викинг. Он закончил телефонный разговор, когда заметил их. Девяносто с лишним килограммов мускулов, одетых в рваные джинсы и тяжелые армейские ботинки, подошли к ним, как будто он собирался наброситься на нее.

На секунду она раздумывала, сбежать ей или вернуться в подвал.

«Будь львом, Лена».

«Будь гребаным львом».

Викинг выглядел раздраженным.

– Какого хрена ты делаешь?

Наконец, кто-то воспринял ее всерьез.

– Ты слепой? Я взяла его в заложники.

Его губы сжались.

– Я спрашивал не тебя.

Что?

Ее «заложник» засмеялся, соблазняя ее вонзить оружие глубже ему в горло, просто. чтобы указать на текущее положение вещей.

– Я веду к тебе твою мамочку, – сказал Боран.

– Вот так?

Боран пожал плечами.

– Что я должен был делать? Сломать ей запястье?

Викингу эта идея показалась заманчивой.

– Иди сюда, – прорычал он.

И снова он говорил с Бораном. Прежде чем она осознала, что происходит, Боран сделал какой-то странный поворот и вырвался из ее хватки. Ее щеки вспыхнули, когда Елена поняла, что он играл с ней.

Взгляд Викинга скользнул по ее телу, и Елена задрожала. На этот раз дрожь возникла не из-за волн холода и жара, омывавших ее.

Она уронила свое жалкое оружие и умоляюще посмотрела на него.

– Пожалуйста. Мне нужно увидеть Вики. Мне нужно знать, что она в безопасности.

Его глаза вспыхнули.

– Ты думаешь, я причинил бы боль собственной дочери?

– Я больше не знаю, на что ты способен.

Елена пожалела об этих словах, как только они вышли, и узнала их такими, какие они есть – средством причинить ему боль точно так же, как Викинг причинил боль ей.

Он схватил ее за волосы и потянул их назад, задирая ей голову.

– Думаю, ты скоро это узнаешь. – затем он наклонился к ее уху и прошептал: – Ты забрала у меня моего ребенка. Мою дочь!

В его голосе нельзя было не заметить собственнические нотки. Его слова успокоили в ней страх – что бы с ней ни случилось, Викинг никогда не отвернется от своей плоти и крови, как Елена и предсказывала. Вики будет в безопасности.

Затем ее осенило то, что он только что сказал. Ее сердце забилось быстрее.

– Ты говорил с Вики? Она тебя нашла? Слушай, ты должен...

Он перебросил Елену через плечо и снова спустился по лестнице обратно в ее тюрьму. Бросив ее обратно на матрас, Викинг возвышался над ней, словно мстительный бог.

– Никогда не говори мне, что делать. Меня выворачивает наизнанку при мысли о том, чтобы выполнять твои требования.

Черт! Он ее не слушал. Елена вскочила, готовая отстаивать свое дело, когда он замер. Его взгляд упал на ее грудь, и его рука обернулась вокруг львиного ожерелья, которое она все еще носила.

Она тяжело дышала, когда Викинг пристально смотрел ей в лицо, его горячее дыхание касалось ее щеки.

– Ты сука, – прошептал он. – Ты двуличная, вероломная сука, крадущая детей.

Каждое слово было осколком льда, проникавшим в ее сердце. Они разрезали его на части, так что она боялась, что еще одно слово разнесет его на миллион частей.

Окончательно разобьет.

Елена уставилась на его твердые губы, находившиеся так близко от нее. Может быть, это был способ удержать его от ее дальнейшего уничтожения, а может, ее охватило чистое безумие. Как бы то ни было, что-то внутри нее щелкнуло, и она прижалась губами к его губам.

Тепло. Восхитительное тепло и вкус, который она никогда не забывала.

Проклятие сорвалось с его губ, а затем он повернул ее и толкнул на матрас лицом вниз. В следующую секунду на нее упала стена тепла. Ее задница была прижата к его паху, спина – к его груди. Он источал столько тепла, что она сразу почувствовала жар. Темный, холодный мир вокруг нее исчез, сменившись теплом Викинга.

Он сорвал с нее пиджак и раздвинул ей ноги. Жар наполнило ее тело, и она почувствовала, что становится мокрой.

Викинг обхватил ее горло и задрал ее голову до боли. Она попыталась повернуться и посмотреть ему в глаза, но он этого не позволил, снова прижав ее лицо к матрасу. Его рука все еще лежала на ее шее в знак его собственности. Зубы задели мочку ее уха, когда он укусил ее за шею. Влажность покрыла ее бедра, когда он толкнулся в нее сзади.

Звук открывающейся молнии в комнате, наполненной ее тяжелым дыханием, был похож на канон.

Викинг раздвинул ее ноги, устроившись между ними, а затем стремительно вошел в нее, заставив ее вскрикнуть.

– Я ненавижу тебя, – прошептал он, продолжая вколачиваться в нее. – Я. Тебя. Ненавижу.

Положив руки ей на плечи, он удерживал ее, задавая карающий ритм. Комната наполнилась шлепающими звуками их сталкивающихся тел.

Это вовсе не было занятием любовью. Елена знала, что это было – способ вывести ее из его системы. Потому что, как бы он ни ненавидел ее, его тело этого не делало. И разве это не был болезненный поворот их ситуации?

Елена охнула, когда он толкнулся в нее глубже, широко растягивая и причиняя ей боль. Сладкую, сладкую боль. С ревом он кончил, наполнив ее до краев своим горячим семенем, затем отодвинулся и вскочил с нее.