Текст книги "Любовь – это боль (ЛП)"
Автор книги: Шанна Бэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
– Iyi akşamlar (прим.: с тур. «Добрый вечер), мистер Каплан. Я один из тех, кто освободил вашего сына. Я отправил вам наше местоположение. Вы можете прийти и забрать его в любое время. А пока давайте поговорим о деле.
Викинг схватил со стола открытую бутылку виски.
– Козел, – пробормотал он, наливая себе выпивку. – Ты никогда ничего не делаешь без причины, не так ли?
Кристофф приподнял бровь, как бы говоря, что это, само собой разумеется, продолжая говорить с отцом ребенка.
Викинг протянул руку за ключами и ушел. Он отсутствовал. Он не был и никогда не мог быть таким, как Кристофф, крутым, расчетливым, но, прежде всего, целеустремленным. Несмотря на то, что часть его чувствовала, что подставляет Кристоффа, уходя от него, пока тот строил империю, это было правильное решение. Он собирался создать семью с Еленой. Продолжать заниматься криминальными делами означало прикрепить мишень ей на спину, а он не мог этого допустить.
Кристофф все понял. Он не сказал ни слова, когда Викинг сказал ему, что скоро уйдет.
Он припарковался перед своим гаражом, желая принять душ и поехать к Елене. Однако через час все покатилось к черту. Словно сама Вселенная была против его только что обретенного внутреннего мира, у его двери появилась Джорджия.
Двоюродная сестра Елены была отравой его существования, она преследовала его везде, куда бы он ни пошел, якобы случайно натыкаясь на него. Любую другую женщину он бы уже давно поставил на место, но это была семья Елены. Кроме того, он ее не особо интересовал, она просто хотела то, что принадлежало Елене.
– Не сейчас, Джорджия.
Когда она отказалась двигаться, он вздохнул, молясь о терпении.
– У меня для тебя новости, – она осмотрела его с ног до головы. – Хотя, я слышала, что у тебя тоже есть. Итак, ты наконец-то слопал ее вишенку, а?
– Бл*ть.
– Похоже, она больше не святая Елена.
Будто он когда-нибудь расскажет ей о своих любовных делах.
– Какого хрена ты хочешь? У меня нет времени на твое дерьмо.
Ему нужно было принять душ и заехать к Елене, извиниться и убедить ее, что с грязными делами покончено, как и со вспышками ярости. Со всем этим. Он будет доказывать ей каждый день, что может быть гребаным честным трудягой и работать на заурядной работе.
– Я здесь, чтобы помочь тебе, конечно, чтобы ты перестал выставлять себя на посмешище из-за Елены. Видишь ли, я знаю кое-что, чего ты не знаешь. Я знаю, где она сейчас, – она понизила голос для драматического эффекта. – С кем она.
Он закрыл глаза, медленно считая до десяти. Если бы она не была женщиной, он бы ее раздавил. Но он не стал бы так позорить своего отца.
«Никогда, никогда не трогай женщину, сынок. Как бы ты ни злился. Просто уйди».
Он осторожно оттолкнул ее и демонстративно повернулся к ней спиной.
Потом Джорджия заговорила. Выдумывая сказки об обмане и разрушении. Каждое злорадное слово, каждый дурной слог был ножом в спину, пулей, пронзившей его сердце.
«Лгунья!»
Она лжет.
Этого не может быть.
Глава 7
Викинг
Стоя на крыше, Викинг наблюдал, как его девушка вышла из часовни напротив здания. Елена была в белом платье, кружевная вуаль закрывала ее темные локоны. Она держала под руку другого мужчину. Лоренцо Морелли: мужчину, который сначала украл его территорию, а затем его женщину.
Видя ее предательство собственными глазами, он стоял как вкопанный. Казалось, что его живот вскрыли тупой бритвой. Увидев женщину, которая, как он думал, однажды станет матерью его детей, внутри него сломалось что-то такое, что никогда нельзя было починить.
«Лучше бы я ослеп...»
– Просто скажи слово, и я их прикончу, – сказал Сай, целясь из винтовки в счастливую пару.
Он попытался ответить, но его горло отказывалось воспроизводить звуки. Его голосовые связки были бесполезны. Каждая кость в его теле была сломана, в венах плескалась кислота. Казалось, что его укусила змея и он умирает в пустыне, пылающий яд разлился по его телу, парализовав его конечность за конечностью.
Как, черт возьми, это случилось? Он пробыл в тюрьме несколько дней, и за это время его жизнь превратилась в пепел. Что бы он ни делал, Елена всегда была в его голове. На каждой копейке, которую он заработал, было написано ее имя. Он собирался одеть ее в шелк и завалить драгоценностями, сделать королевой своего замка.
«Теперь это сделает другой мужчина».
Кристофф положил руку ему на плечо.
– Думай, прежде чем действовать, братан.
Да, они были братьями – не по крови, но по готовности ее пролить друг за друга. Несмотря на то, что казалось, будто он смотрит в глубокую бездну, пытающуюся поглотить его целиком, Викинг не хотел бы, чтобы сейчас с ним был кто-то еще, кроме Сая и Кристоффа.
Его взгляд был прикован к Елене и Морелли. Мерзавец рукой держал ее под локоть, ведя к машине через дорогу. Он держал ее своей гребаной рукой. Ледяная тьма закралась в сердце Викинга, заморозила его, покрыла цементом и украсила колючей проволокой.
«Ты любишь меня, Лена?»
«Люблю, Викинг. Только тебя».
«Как сильно ты меня любишь?»
«Я не могу выразить это словами, вот как сильно».
Большая. Еб*нная. Ложь.
В его мире лжецов наказывали. И он предупреждал ее. Если она когда-нибудь изменит ему, он заставит ее истекать кровью. Его слово было железным.
– Сай.
Его брат кивнул и прицелился.
– Не надо.
Кристоффу было легко говорить.
– Не твоя женщина тебе изменяет.
– Она больше не твоя женщина.
Его слова были такими же болезненными, как и его апперкот.
– Я говорил ей, – Викинг ухватился за перила. – Я сказал, что если она когда-нибудь изменит мне, то заставлю ее заплатить. Я, бл*ть, сказал ей, что буду причинять ей боль каждый день до конца ее жизни. И мы все равно собирались убрать Морелли. Они слишком быстро расширяются.
К черту бросать улицы. На хрен быть семейным человеком.
Глаза Кристоффа сузились на Морелли и его команду. Скользкий итальянец уже несколько месяцев был занозой в их шкуре, постепенно завоевывая все большую и большую часть их территории. Этот засранец, который вскоре должен был умереть, был мелким торговцем наркотиками и женщинами. Неделю назад Морелли положил глаз на их канал поставки оружия. Поскольку у него была большая итальянская мафиозная семья, он считал, что у него есть преимущество.
Вот только он не знал Кристоффа так, как Викинга. Их команда неудачников была небольшой. У них не было традиционных кровных связей или общей расовой принадлежности, из которой складывались банды и группировки. Но у них было то, чего не хватало итальянцам, ирландцам и армянам в Сан-Франциско – они были побратимами, связанными верностью, скованными невзгодами. Они были завтрашним днем. Они были гребаным Кровавым Рассветом.
По крайней мере, он всегда так думал. Прямо сейчас, видя, как его будущее уходит от него с другим мужчиной, ему было все равно. Другие кланы могут иметь улицы. Все, для чего улицы были нужны ему, это выкрасить их кровью в красный цвет.
– Помнишь ту ночь, когда мы нашли близнецов? Когда тот полицейский пытался изнасиловать Энджела? – глаза Кристоффа превратились в черную яму, когда он снова пережил это воспоминание.
– Да.
Викинг хорошо это помнил. Это был день, когда они, уходя от преследования, случайно попали под мост. Коп и сутенер нырнули под мост. Это было похоже на начало плохой шутки.
– Помнишь, что я сказал тому копу, что сделаю, если он не отпустит ребенка?
– Ты сказал, что заставишь его съесть свой собственный член.
– Был ли я верен своему слову?
– Черт, да.
Образ той праведной ночи навсегда запечатлелся в его памяти. Энджел стоит на коленях перед продажным копом, его брат, Дэймон, избитый, в синяках, со связанными за спиной руками, изо всех сил сопротивляется сутенеру.
– Что еще я сказал тебе той ночью?
«Оставайся со мной и, в конце концов, мы будем управлять этим городом. Просто…»
– «Что бы ты ни делал, не сажай свою задницу в тюрьму», – повторил Викинг.
– Совершенно верно.
Он ненавидел, когда Кристофф использовал причину, чтобы успокоить его. В любом случае, несмотря на свое обещание, он подвел Кристоффа, так как на несколько дней его посадили в тюрьму. Увидев лицо своего брата, разбитое отчимом, он слетел с катушек. Викинг знал каким является – жестоким, импульсивным, а иногда безрассудным. Что есть, то есть. Но когда мужчина избил твоего брата, ты ломаешь ему руки. Или, как в его случае, хватаешь нож и по одному отрубаешь ему пальцы.
– Но меня посадили в тюрьму.
– И я вытащил тебя. Верь мне, когда я говорю, что ты отомстишь. Мы заберем у него все. У них обоих. Месть похожа на водку. Ее лучше всего подавать холодной.
Сай издал сзади нетерпеливый звук.
– Они почти в машине, Вик. Я теряю свой шанс, – он фыркнул. – К черту это. Эта сука не заслуживает жизни.
Он прицелился, и Викинг, резко подавшись к нему, попытался забрать у него винтовку. Когда его брат не отпустил ее, Викинг ударил его кулаком в лицо. Сай вырубился.
Кристофф посмотрел на Сая и покачал головой.
– Молодежь.
– Ты всего лишь на пять лет старше.
– У меня старая душа.
Так и было. Точно так же, как Викинг верил, что он и Елена были двумя старыми душами, нашедшими друг друга в этом гнилом мире. Он ошибался, чертовски ошибался.
– Я отомщу, – поклялся Викинг. – Не знаю когда, не знаю как, но клянусь могилой отца, что заставлю ее заплатить. Скарсгарды всегда наносят ответный удар.
Последнее, что он видел, был кусок белой вуали Елены, когда она села в машину и уехала в гребаный закат.
«Желаю тебе больше никогда не улыбаться».
«Желаю тебе никогда не найти покоя».
«Желаю тебе никогда не попасть в рай».
ЧАСТЬ II
Глава 8
Елена
16 лет спустя
Елена Морелли уставилась на гроб Лоренцо, молясь, чтобы ее муж каким-то образом не выполз обратно из грязи. Пока священник читал свои молитвы и вел душу Лоренцо через долину теней смерти, она пожелала ему билет в один конец в огненные бездны ада.
Ублюдок украл шестнадцать лет ее жизни. Ему удалось покалечить ее душу, даже не коснувшись рукой. Слежка, которую он установил за ней, распоряжаясь каждой частью ее жизни, была ужасной. Драгоценности королевы были менее защищены, чем она. Какая между ними была разница? Драгоценности были спрятаны под замком, чтобы сохранить национальное наследие в безопасности, ее же поместили в золотую клетку, чтобы защитить его тайну. Поддержание внешнего вида в своей итальянской семье было для него всем. Хотя этот ублюдок разрушил ее жизнь, часть Елены не могла не пожалеть его. Общество, его мир не приняли его таким, какой он есть, и он был недостаточно силен, чтобы вырваться из его цепей.
В конце концов, она просто существовала, а не жила. Но это того стоило. Все того стоило, пока спасало ее маленькую девочку. Она не могла дождаться, когда Вики вернется из Швейцарии и снова окажется в ее объятиях. Побыть с ней наедине без небольшой армии телохранителей, окружающих их.
Ее остроносые черные туфли от «Гуччи» выпачкались в грязи. Елене не терпелось поскорее избавиться от них. Сегодня будет последний раз, когда она носит каблуки выше семи сантиметров. То же самое касалось обтягивающего черного платья и еще более узкого корсета под ним.
Она мечтала о том дне, когда снова сможет носить джинсы. Для Лоренцо она всегда должна была выглядеть как идеальная жена гангстера. Дизайнерская одежда, стрижки за триста долларов, шпильки и украшения, на которые ни один человек не должен тратить столько денег.
Лоренцо ненавидел ее формы и требовал, чтобы она выглядела «подтянутой» во время обязательных встреч с другими капо, на которых она играла покорную жену. Первая вещь, которую она собиралась сделать с утра, это съесть макароны. Вкусную пасту со сливочно-грибным соусом, который просто тает во рту, затем тирамису. К черту калории.
Один за другим люди подходили, чтобы утешить ее, отдать дань уважения мужчине, который этого не заслуживал. Если бы они только знали, кем он был на самом деле... Но они не знали. О, они знали, что он был человеком с положением, стоящим во главе собственного синдиката. Но это была самая забавная вещь в Семье: неважно, сколько людей вы убили, сколько денег получили от продажи наркотиков и проституции – до тех пор, пока вы внешне казались «семьянином», все было хорошо. Они будут сидеть за вашим столом во время воскресного обеда и ловить каждое ваше слово.
Рядом с ней стоял еще один фальшивый семьянин, ее зять, Педро. Младший из двух братьев Морелли. Несмотря на всю их мантру «семья – это все», братья ненавидели друг друга с неслыханной страстью.
Лоренцо был проклятием ее существования. Но, по крайней мере, он позволял ей оставаться, пока Елена не делала ничего, чтобы опорочить его доброе итальянское имя. Педро, с другой стороны, был коварным сукиным сыном, который продал бы свою мать, если бы это соответствовало его планам. К счастью, его мать не дожила до этого дня. В отличие от Лоренцо, он нездорово ценил ее формы. Единственное, что до этих пор ему мешало подкатить к ней, был его брат. Это был лишь вопрос времени, когда он сделает попытку. Еще одна причина, по которой ей нужно было убираться к черту из этого места.
Когда последние дяди и племянницы Лоренцо выразили свое уважение и они остались одни, Елена посмотрела Педро прямо в глаза.
– Нам нужно поговорить.
Он кивнул.
– Да, нам есть что обсудить.
Нет, не было.
– Я уезжаю, – когда его челюсть сжалась, она добавила: – Я больше не могу играть скорбящую вдову. Я не такой хороший актер, как ты.
Его губы сжались, но он не отрицал этого. Они оба знали, что он чувствовал, живя в тени брата всю свою жизнь.
– У тебя есть то, чего ты хотел все это время. Теперь ты глава семьи.
– Адвокату потребуется твоя подпись для завещания.
Она очень сомневалась, что Лоренцо что-то оставил ей и Вики. Более того, она ничего от него не хотела. Все, чего она хотела – это их свободы.
– Я подпишу любую бумагу, если будет ясно, что я уезжаю утром. После этого я больше никогда не хочу видеть ни одного Морелли.
Его глаза вспыхнули, и все еще мятежная часть Елены упивалась этим. Было ли разумно выступить против него? Наверное, нет, но прошло слишком много времени, когда она могла высказать свое мнение, не опасаясь результатов, к которым это может привести. Каждый раз, когда она делала что-то, что не нравилось Лоренцо, это приводило к серьезным последствиям.
Лишение Вики ее первого дня рождения.
Елене не разрешили общаться с ее девочкой целую неделю.
Лоренцо был мастером в использовании ее слабости против нее. Именно так он заставил ее выйти за него замуж. Это уже не имело значения. Прошлое было в буквальном смысле мертвым и похороненным. Все, что она могла теперь сделать, это смотреть вперед.
К сожалению, когда она посмотрела прямо перед собой, холод этого дрянного дня отразился в ее глазах – она увидела свою двоюродную сестру Джорджию. Почти двухметровый питон в одежде Версаче с фигурой супермодели. В отличие от Елены, она идеально носила свои дизайнерские наряды. Ее губы были покрыты ярко-красной помадой, слишком яркой для похорон, но опять же, это была Джорджия, которая всегда хотела, чтобы все смотрели только на нее. И это сработало – мужчины всех возрастов, от официанта, раздающего напитки, до собравшихся капо, смотрели на нее.
– Сожалею о твоей утрате, – сказала Джорджия, надев вечную фальшивую улыбку.
По крайней мере, она не сделала попытку ее поцеловать.
– Спасибо, – сказала Елена, вернув ей ее улыбку.
– Должно быть, тяжело потерять еще одного мужчину в своей жизни.
Педро напрягся рядом с ней. Их было трое, и все они знали, о ком говорила Джорджия, об убийце Лоренцо. Хотя Викинг был чем-то большим. Еще одной вещью, о которой они все знали, но никогда о ней не говорили.
Когда она не поднялась, Джорджия продолжила:
– Стать вдовой в твоем возрасте – я тебе не завидую.
Классическая Джорджия, намекающая, что в тридцать четыре года Елена уже одной ногой на пенсии. Кажется, она забыла, что разница в их возрасте всего два года, и сама Джорджия была старше.
– А еще есть Вики, которая...
Елена, схватив ее за руку, притянула к себе, делая вид, будто они обнимаются.
– Не надо, – сказала она, изо всех сил сжимая пальцы Джорджии. – Еще раз произнесешь ее имя – и на этот раз я подобью оба твоих глаза.
Ее костяшки пальцев побелели при мысли о той ночи шестнадцатилетней давности, когда она ударила кузину кулаком в лицо.
Ах, сладкое воспоминание...
Джорджия поморщилась, но больше не сказала ни слова. Как только Елена отпустила ее, она убежала прочь, как ядовитый скорпион, которым она и являлась.
Когда вереница людей, желающих отдать последнюю дань уважения, иссякла, Елена вернулась в особняк. Несколько тётушек Лоренцо последовали за ней в дом, передавая ей миски с жарким и огромные тарелки с едой. Две из них, королевы сплетен, болтали, вынимая тарелки из холодильника.
– По крайней мере, линия Лоренцо не умерла вместе с ним.
Елена проигнорировала быстрый взгляд в свою сторону.
– Я не видела Викторию, а ты? – сказала другая тетя.
– Говорят, что она не успела приехать вовремя из интерната. Она будет утром.
Ага, Елена об этом позаботилась. Ее маленькая девочка последние годы была благополучно спрятана в Швейцарии. К сожалению, она была не в силах полностью скрыть ее, но она купила им немного времени. Педро не нужна была Вики, и Елена ожидала, что он согласится оставить ее в покое.
– Жаль, что у него больше не осталось бамбино.
В ее сторону был послан еще один взгляд. На этот раз в фальшивой «скорбящей» улыбке даже не было скрыто неодобрение.
Елена вернула ей улыбку. Искреннюю, поскольку она предпочла бы залить свою матку отбеливателем, чем вынашивать ребенка Лоренцо. Был только один мужчина, которого она когда-либо хотела дать своим детям. Только один.
Ее рука легла на серебряный кулон в виде львицы.
Он ненавидит меня.
Она ухватилась за кухонный островок. Бесполезно было вспоминать о прошедших днях. Прошлое было мертво. Так же, как и ее шансы когда-нибудь вернуться к своему дикому Викингу. Теперь она хотела от жизни только одного – вытащить свою дочь и себя из Семьи.
– Привет, сестра.
Рики.
Были такие моменты в жизни, когда Елене хотелось просто моргнуть – и человек, стоящий перед ней, исчез.
Она моргнула один раз. Второй. Нет. Ее брат все еще стоял перед ней, все его девяносто килограммов. В одной руке он держал миску жаркого, а в другой – пиво. И так будет до конца этого ужасного дня. С тех пор как Рики завязал, он компенсировал наркотики едой. О, и с тех пор, как она вышла замуж за Лоренцо, он поднялся по служебной лестнице в организации Морелли. Он был таким жалким тупицей.
– Что тебе нужно, Рики?
– Так ты приветствуешь своего брата?
– Я бы предпочла не видеть и не приветствовать тебя вообще.
И завтра ей больше не придется этого делать.
Его улыбка напряглась, но не дрогнула. Это означало, что он чего-то от нее хотел.
– Ну, ты должна это делать. Я имею в виду, кто у тебя еще есть?
Она ненавидела, когда он ей говорил: «Я твой брат. Мы – вся семья, которая у нас есть».
– Просто скажи мне, зачем ты здесь. Если ты беспокоишься о своем положении, обсуди это с Педро. Я не имею права голоса в семейном бизнесе.
Как будто он еще этого не знал. Она просто хотела, чтобы этот день закончился.
Он оглянулся вокруг и выглянул в окно кухни. Убедившись, что никто не подслушивает, он подошел к ней ближе.
– Нам нужно поговорить. С уходом Лоренцо ты должна действовать. Ты не можешь позволить этим стервятникам получить все. Все, что мы создали за все эти годы.
Она почувствовала тошноту, когда увидела жадность в его глазах. И снова она задалась вопросом, как они могли быть кровными родственниками. Знала ли она его когда-нибудь по-настоящему?
– Что мы создали? – прошипела она. – Мы ничего не создали. Я не хотела иметь ничего общего с кровавыми деньгами Лоренцо. И все еще не хочу. На самом деле, завтра я уезжаю. Ты и вся эта семья можете пойти в...
Его рука зажала ей рот.
– Говори тише, – прошептал он.
Если бы ее глаза могли стрелять лазерными лучами, он был бы уже мертв.
Она убрала его руку со своего рта.
– Если ты не хочешь слышать, что я говорю, то не делай таких глупых комментариев. Меня нет, Рики.
Когда он зашипел, она отвернулась от него. Он не мог сказать ничего такого, что смогло бы переубедить ее.
– Не будь дурой. Ты должна сохранить деньги Морелли. Позволь мне помочь тебе.
Она бросилась к нему, едва сдерживаясь, чтобы не выцарапать ему глаза.
– Ты имеешь в виду, как ты защищал меня от Лоренцо? Или как ты защищал от него Вики?
Его рот закрылся, затем снова открылся, но слов не было.
– Я так и думала, – прошептала она и оставила его позади. Она собиралась оставить позади все это.
***
Сбросив туфли, она поднялась по лестнице в свою спальню. Целый день, в течение которого она принимала соболезнования от людей, чувствуя себя обманщицей, сказался на ней негативно. Проходя мимо кабинета Лоренцо, она услышала грохот, словно разбилось стекло. Затем знакомое рычание.
– В каком смысле он изменил свое завещание?
Голос Педро немедленно заставил все ее чувства насторожиться.
– Говори тише!
Это было сказано гораздо более низким тоном, но, тем не менее, Елена узнала Майка, семейного адвоката.
Она быстро прошла в соседнюю комнату и прижалась ухом к вентиляционному отверстию. Лоренцо, пусть дьявол мучит его беспокойную душу, был параноиком по поводу жучков. Еженедельно в кабинете проводилась генеральная уборка, чтобы убедиться, что он может вести там свой теневой бизнес, не беспокоясь о том, что кто-то подслушает. Ему следовало заглянуть в соседнюю комнату – бывшая детская Вики превратилась в тренажерный зал. Елену очень порадовало, что комната, которую он сделал специально для нее, стала его величайшим источником утечки информации.
– Мы все еще можем исправить это, – продолжил Майк.
– Я должен был знать, что братец выкинет что-то вроде этого.
Педро издал маниакальный смешок.
– Так он думает, что может просто передать все этому бастарду?
Сердце Елены забилось в груди. Они говорили о Вики. Что сделал Лоренцо? Ему было наплевать на Вики, кроме того, что она служила «щитом». У него, должно быть, был скрытый мотив, он всегда так делал.
– Технически он передал это не ей, – сказал Майк. – Он передал это ее мужу. Все до последней копейки чистых денег, каждое поместье и собственность, которыми он владел. Мы говорим сейчас о миллионах.
Нет…
Желчь поднялась к ее горлу, когда она осознала последствия того, что сделал Лоренцо. Она знала, что он ненавидит своего брата, но никогда не ожидала, что он зайдет так далеко.
Педро выплюнул еще несколько проклятий, но потом замолчал. Она могла слышать, как он расхаживает по толстому ковру.
– Тот, кто контролирует ее мужа, контролирует его волю.
– Совершенно верно.
Затем Педро сделал нечто похуже проклятия, он засмеялся. Как будто она могла заглянуть прямо в его грязный извращенный разум.
– Девушке через несколько месяцев исполнится шестнадцать, – напомнил ему Майк.
– Идеальное время для помолвки.
– А что насчет Елены? Она может запротестовать.
– Елена сделает так, как я скажу. Если она будет знать, что это для нее хорошо.
О, она знала, что для нее хорошо. Но самое главное, она знала, что хорошо для ее маленькой девочки, и это был явно не вариант идти по стопам матери. Она не позволит им использовать себя как рычаг, чтобы заставить Вики подчиниться. Она скорее убьет его.
– У тебя есть кто-нибудь на примете? – спросил адвокат.
– Я знаю идеального кандидата.
Ну, конечно, он знал, ублюдок.
Только через мой труп моя маленькая девочка обручится с одной из твоих марионеток.
Ей было всего шестнадцать. Елена хотела, чтобы у ее дочери появился шанс стать обычным подростком. Влюбляться и расходиться, наслаждаться жизнью. Прийти к ней и поплакать из-за мальчика, а потом вместе съесть мороженое перед телевизором, смотря девчачьи фильмы.
Ее дочь ни за что не появится в этом доме. Больше ни один из Морелли не будет их контролировать. В то же время Елена знала, что Педро никогда не оставит их в покое, не тогда, когда он многое терял и ничего не выигрывал.
Елена тихо вошла в свою комнату и достала телефон. Ее руки дрожали, когда она набрала номер Вики. Казалось, что за ней гнался дракон, чтобы снова сжечь ее мир дотла. Однако на этот раз она уже не была той доверчивой восемнадцатилетней девочкой.
Она была мамой.
Итак, она сделала то, что репетировала с Вики десятки раз, она послала своей дочери простое сообщение.
Код красный.
Глава 9
Викинг
Подвальный этаж был залит кровью. Слева и справа от него валялись трупы, некоторые из них были сложены у стены. Это была самая красивая картина, которую Викинг видел за долгое время. Потребовалось шестнадцать лет, но он один за другим уничтожил то, что осталось от его врагов. Семью Морелли больше не возглавляла коварная свинья Лоренцо. Если бы только у него был шанс убить этого человека самому.
Наверное, стоило подумать об этом до того, как взрывать его дом, пока он в нем находился.
Он хрустнул костяшками пальцев, наслаждаясь болью, которую причиняли окровавленные руки.
Внутри него сидел всепоглощающий зверь. Вот почему он тренировался, поднимал тяжести – что угодно, чтобы сдерживать ярость. Усталость и боль были хорошими. Без них ярость взяла бы верх, сровняла бы все вокруг. Даже в детстве он никогда не был спокойным, поскольку после смерти отца ему приходилось заботиться о себе и своем младшем брате. Благодаря уличным дракам на задворках в подростковом возрасте на их столе была еда. Особенно, когда его мать попала не в ту компанию, приводя домой мужчин-наркоманов. Эрика Скарсгард, первая женщина, которая его предала.
Осматривая тела, валявшиеся на цокольном этаже, он вспомнил о второй – Елена Морелли. Та, о которой он поклялся никогда не говорить. Та, которой он отдал свою душу, а она разорвала ее на куски.
– Ты закончил? Больше никого не осталось.
Кристофф звучал холодно и собранно, как всегда, возможно, с ноткой раздражения в голосе. Лидер Братвы, крупнейший торговец оружием на Западном побережье, всегда был незыблемой силой в его жизни. Он был скалой, когда фундамент под ногами Викинга рухнул. Верным, когда его предали самые близкие. Его гребаный дьявол-хранитель, спасший его задницу от тюрьмы, когда его собственная мать чуть не отправила его туда. Но больше всего Кристофф был его братом по клятве на крови, которую они дали.
– Осталась еще одна.
– Тогда забери ее. Убей, если тебе нужно это сделать, или отпусти ее, но возьми себя под контроль.
Заманчиво. Может быть, ему, наконец, стоит сделать то, чего он не сделал шестнадцать лет назад – убрать королеву Морелли. Может быть, тогда это напряжение внутри него уйдет. Иногда оно было похоже на заснувший вулкан внутри него – спящий, но всегда готовый излиться. Независимо от того, в скольких драках он участвовал или скольких женщин трахал, чтобы снять напряжение, оно было похоже на живой ток, электризующий его.
Он понимал, о чем говорил Кристофф – ярость вредила бизнесу.
«Возьми свое дерьмо под контроль»
Он знал, что был нестабилен, но в последнее время все стало еще хуже. За последнюю неделю две фракции пытались от них избавиться. Они вывели из игры ирландских новичков и сокрушили армию Морелли. Последнего с неожиданной помощью его вероломного брата Педро. Итак, в жизни Викинга снова все было хорошо.
Тогда почему, черт возьми, он все еще чувствует себя так чертовски беспокойно?
Обычно после большой операции он расслаблялся между бедрами одной из своих цыпочек, но это больше не работало. В глубине его разума раздавался голос, взывающий о крови и возмездии. Кричащий, что ему осталось сделать только одно, прежде чем он сможет закрыть главу о Морелли – уничтожить скорбящую вдову, превратив ее жизнь в ад.
Тогда какого хрена ты еще не обрушился на нее, не заставил ее дрожать у твоих ног, умоляя тебя о пощаде?
«Были похороны», – сказал он себе.
Совершить набег на дом Елены до того, как труп ее мужа не бросили в землю, было границей, которую даже он не переступал. А может, потому что через несколько лет ему стукнет сорок, и он станет старше и мудрее. Он фыркнул. Вряд ли.
Прошло шестнадцать лет, а она все еще была в его голове, а в его работе это смертельно опасно. Ему нужно было положить этому конец. Так же, как он положил конец Лоренцо Морелли.
Потом его осенило. Он изгонит ее. Не только из Сан-Франциско, но и с гребаного континента. Ибо, да поможет Бог, если бы ему еще дольше придется дышать с ней одним воздухом, один из них должен уйти.
– Завтра у нас встреча с Соколовым, – напомнил ему Кристофф, возвращая его мысли к «здесь и сейчас».
Старый наставник Кристоффа, пахан из Санкт-Петербурга, хотел расширить свои каналы сбыта до Западного побережья. Днем этот мужчина был российским олигархом, а ночью правил преступным миром. Он был последним патриархом в своей семье и славился тем, что придерживался старых обычаев.
Темно-зеленые глаза пристально посмотрели на него.
– Мне нужна твоя голова в игре.
– Я буду там.
– Под контролем, – добавил Кристофф.
Этот человек умел держать все под контролем.
– Я буду чертовски хладнокровным и собранным, как вор, прежде чем выпить тринадцать бутылок водки.
***
Викинг вернулся в свою квартиру, расположенную над клубом «Flux», готовый смыть с себя грязь и завершить этот день. Его встретят паркетные полы и модная мебель черного и стального цвета, словно картинка из журнала по дизайну и интерьеру. На этом настоял Кристофф, утверждая, что его заместитель не может продолжать жить в трущобах. Неважно, насколько велика твоя группировка или влиятельна репутация, это было необходимо для поддержания внешнего вида. Людям нравилось смотреть на кого-то или что-то снизу вверх. Особенно, если ты был человеком с положением.
Возле его двери стояли Боран и Юрий. Потом дверь открылась, и к нему подскочила полуобнаженная девушка в чулках до бедра.
– Папочка!
Судя по ее дыханию, в котором явственно чувствовался мартини, было чудо, что она все еще могла стоять.
Он едва сдержал вздох, приобнимая ее. Он пытал и убил множество людей, его боялись на улицах, но была одна вещь, которую он не мог понять – как избавиться от студенток с комплексом отцовской любви, ищущих жесткого траха.
– Что ты здесь делаешь?
Она надулась, что выглядело нелепо на взрослой женщине с таким огромным количеством коллагена в губах.
– Наступили весенние каникулы и Мэнди соскучилась по папочке. – почему-то она говорила о себе в третьем лице.
Она облизывала его шею, осыпая поцелуями, заводя его.
Может быть, это было то, что ему нужно, чтобы очистить свой разум. Просто трахнуть эту девушку и забыть о другой. Кареглазой ведьме, которая до сих пор являлась ему во снах и мучила его.
