Текст книги "Огонь между небом и землей (ЛП)"

Автор книги: Ш. Черри Бриттани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Ти Джей был врачом, к которому мы с Келланом всегда ходили в детстве. Он был хорошим другом отца Келлана, так что, даже если у меня не было ни денег, ни медицинской страховки, чтобы обратиться к врачу, Ти Джей всегда осматривал меня бесплатно. У него были странности, но он был хорошим человеком. И он был единственным врачом, которому я мог доверить сказать мне правду о диагнозе моего брата.

– Логан, – голос Келлана смягчился. – Я уже говорил с Ти Джеем. К тому же, он не онколог.

– Я доверяю ему, – сказал я сквозь зубы. – Я доверяю ему, Келлан. И только ему.

Он потер затылок.

– Хорошо. Мы завтра сходим и поговорим с Ти Джеем, если от этого ты будешь чувствовать себя лучше.

– Буду, – я откашлялся. – А пока расскажи мне все, что тебе известно. Какая стадия? Это излечимо, правда? Как мы можем от этого избавиться? Что я могу сделать? Как я могу помочь? Как мы можем это исправить?

Как я могу это исправить?

– У меня третья стадия.

Нет. Это совсем плохо.

– Но сейчас мы ждем. Как я уже говорил, мне сделали операцию по удалению опухоли и двух лимфоузлов. Через неделю начнется химиотерапия, потом нужно выждать время, чтобы понять, сработала ли она. Химия может помочь остановить рост потенциально опасных клеток и не дать им проникнуть в другие органы.

– Что произойдет, если они проникнут в другие органы?

Он промолчал.

Нет.

Нет.

Нет.

Я прикусил язык.

– Ты должен был сказать мне.

– Знаю.

Мы повернулись лицом к дому. Эрика кричала на мать, та кричала на нее в ответ. Алисса изо всех сил пыталась сбалансировать ситуацию, но успеха в этом не добилась.

– Ты не можешь выйти замуж за человека, у которого рак, Эрика. Это совершенно бессмысленно! Ты думаешь сердцем, а не головой.

Как можно сказать человеку такую чудовищную вещь?

– Боже. Их мамаша психически больная. Я и забыл, насколько она безумна. На ее фоне Эрика действительно становится похожей на… нормальную?

– Она непробиваемая, это точно, – Келлан опустил голову и недолго разглядывал свои ботинки. – Хотя, она не так уж и неправа.

– Что?

– Эрика сейчас в состоянии паники. Она спешит выйти за меня на тот случай, если что-то случится. На тот случай, если дела пойдут плохо. Не пойми меня неправильно, я хочу стать ее мужем, но… – он замолчал и снова взглянул на свой дом, который сейчас, казалось, находится в нескольких секундах от взрыва.

Я хотел бы поподробнее разузнать его мысли о женитьбе на Эрике, но по языку его тела понял, что он не в настроении для этого. Разговор, происходящий в доме, видимо, дошел до точки кипения, потому что Лорен в бешенстве умчалась прочь, а Эрика быстро начала освобождать обеденный стол, разбивая тарелки в раковине и переставляя стулья. Алисса молча наблюдала, отступив назад.

– Хм, мы должны помочь ей? – спросил я.

Он покачал головой.

– Это ее способ. Просто позволь этому случится.

Я щелкнул браслетом еще раз. Или два. Может, пятнадцать.

– Знаешь, в чем безумие? Курю я, а рак заработал ты.

– Все, что твое – мое…

– И все, что твое – мое, – ответил я.

– Если от этого тебе станет легче, то рак толстой кишки не связан с курением. Но курить ты должен бросить.

Я фыркнул на его воспитательский тон.

Но он не ошибался.

– У дедушки был рак толстой кишки, – сказал я дрогнувшим голосом. От этого он умер.

– Да, – кивнул Келлан. – Я знаю.

Единственный человек, который любил меня так же, как брат, был мой дед. Наблюдать за тем, как болезнь высасывала из него жизненные силы, было труднее всего в моей жизни. А еще хуже было то, что произошло это очень быстро. Сегодня он еще был, а несколько месяцев спустя его не стало. У меня даже не было возможности попрощаться с ним, потому что он очень далеко жил.

– Слушай. Возможно, я мог бы остаться здесь на какое-то время. Меня действительно ничего не держит в Айове.

– Да? – спросил Келлан, шмыгнув носом и положив руки на затылок.

– Да. Ничего страшного. Я мог бы даже сходить проведать маму. Посмотреть, как у нее дела.

– Не очень хорошо, – сказал он. – Я собирался сходить к ней в конце недели, забрать ее продовольственные карточки и прикупить ей немного продуктов.

– Я могу забрать их завтра.

Он поежился.

– Не знаю, хорошая ли это идея, Логан. Знаешь… ты недавно избавился от зависимости, и вообще. Плюс то, что ты узнал. Не хочу, чтобы ты вернулся в этот мир.

– Все нормально, – заверил я его. – Я могу с этим справиться.

– Ты уверен?

Я засмеялся и толкнул его.

– Чувак. У тебя рак, а ты сидишь здесь и беспокоишься обо мне. Перестань. Ты заботился обо мне и маме всю нашу жизнь. Теперь моя очередь, ладно?

Когда слово «рак» слетело с моих губ, я словно почувствовал смерть.

– Хорошо, – вздохнул он, скрещивая на груди руки. – Мне нужно кое-что сделать завтра после того, как мы сходим к Ти Джею, но тебя может отвезти Эрика.

– Она сделает это?

– Если я попрошу, то да. Но не удивляйся, если перед этим вам придется сделать несколько остановок.

Я пожал плечом. Левым.

Он пожал плечом. Правым.

Мы наблюдали, как Эрика крушит дом, прежде чем снова начнет приводить его в порядок, и все это время я думал: а действительно ли я достаточно силен, чтобы снова встретиться со своим прошлым. Я не знал, что буду чувствовать, встретившись лицом к лицу с мамой.

Я не знал, насколько сильным был.

Глава 21

Алисса

– Логан? – прошептала я, стуча в дверь спальни.

В течение последних тридцати минут он не выходил из своей комнаты, и я могла себе только представить, что творилось в его голове после того, как он узнал о Келлане. Я вслушивалась в его шаги по комнате, прежде чем он открыл дверь. Шмыгнув носом, он провел рукой по лицу, а потом прищурил на меня глаза.

– Да?

Его глаза покраснели и слегка припухли. Мне хотелось дотянуться до него, обернуть вокруг него свои руки и притянуть ближе, извиняясь за его боль и страдания.

Ты плакал.

– Я просто хотела проверить и посмотреть, как у тебя дела, – тихо сказала я.

– Я в порядке.

Я сделала небольшой шаг в дверной проем, становясь ближе к нему и зная, что его состояние далеко от «в порядке». Келлан был миром Логана. Уехав в Айову, он поддерживал контакт только с братом. Игнорируя все мои звонки, он отвечал на каждый звонок Келлана.

– Ты не в порядке.

– В порядке, – кивнул он, взгляд его глаз был холодным. – Я в порядке. Я не собираюсь разваливаться на дерьмовые куски, Алисса. Люди заболевают раком каждый день. И каждый день люди побеждают рак. Он в порядке. Я в порядке. Все в порядке.

Любой нормальный человек не обратил бы на это внимания – на легкую дрожь его нижней губы – но не я. Я увидела, и это значило, что его сердце сейчас надрывается от боли.

– Ло, перестань. Это я. Ты можешь рассказать мне.

– А если быть точным, кто ты мне? – прошипел он голосом, полным горечи. – Как давно ты знала? Как давно ты знала, что он болен?

Я приоткрыла губы, собираясь ответить, но он продолжил говорить.

– Так ты знала? Одна тысяча девяносто сообщений, Алисса. Ты оставила мне тысячу девяносто сообщений. Ты звонила мне одну тысячу девяносто раз, но не нашла времени позвонить и оставить только одно сообщение, чтобы сказать мне, что у моего брата рак – тот же рак, от которого умер наш дед? – прошипел он, поднял руку и, схватившись за ручку, захлопнул дверь.

Я не удивилась. Все, что он сказал, было неприятно, но не соответствовало действительности. Хотя я и знала уже какое-то время о болезни Келлана, но это было не мое дело – рассказывать кому-то. Келлан заставил меня поклясться, что я этого не сделаю.

Приложив пальцы к двери, я закрыла глаза.

– Я живу в последнем доме на углу Черри-стрит и Уикер-авеню. Это желтый дом с цветочным горшком в форме пианино на переднем крыльце. Ты можешь зайти, если понадобится, Логан. Если тебе потребуется с кем-то поговорить. Ты можешь приходить всякий раз в любое время, когда тебе будет нужно.

Дверь распахнулась, и я слегка ахнула, когда он шагнул вперед, нависая надо мной. Лицо жесткое, а глаза, которые еще совсем недавно были покрасневшими от слез, сейчас смотрели со злым раздражением.

– Чего ты, блядь, не поняла?! – прошипел он. Он подходил все ближе, а я каждый раз делала шаг назад. Это продолжалось до тех пор, пока моя спина не уперлась в стену прихожей, а его тело не оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Наши рты были настолько близко, что, если бы я слегка наклонилась к нему, то смогла бы почувствовать губы, которые раньше всегда хотела ощущать напротив своих. Слова слетали с его языка, пронзая, словно иглы, каждым слогом. – Я не нуждаюсь в тебе, Алисса. Ты. Мне. Не. Нужна. Так что было бы здорово, если бы ты сделала одолжение и перестала вести себя так, будто мы друзья. Мы никогда не станем друзьями снова. Ты мне не нужна. И я не нуждаюсь в твоей гребаной поддержке.

Он вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Я сделала несколько глубоких вдохов. Меня трясло нервной дрожью. Сердце в груди не переставало неистово колотиться, пока я шла к гостиной, чтобы забрать свою куртку и натянуть на ноги теннисные туфли.

Кто это был?

Это был уже не тот мальчик, которого я знала много лет назад. Не тот, кто был моим лучшим другом. Он ощущался совершенно для меня чужим.

– Ты в порядке? – спросила Эрика, взглянув на меня и нахмурившись.

Я пожала плечами.

– Ты можешь просто быть с ним немного помягче, Эрика?

– Серьезно? – фыркнула она раздраженно. – Он просто накинулся на тебя – именно накинулся – и ты просишь, чтобы я была с ним помягче? Да я в двух секундах от того, чтобы приказать ему выметаться ко всем чертям из моего дома.

– Нет, – быстро сказала я, качая головой. – Нет. Не надо. На него столько свалилось. Я имею в виду, что даже не могу себе представить… Если бы это была ты… – мои слова оборвались. Я не была уверена, как бы сама отреагировала, узнав, что у моей сестры рак. – Просто дайте ему отдохнуть.

Ее поза стала более расслабленной.

– Хорошо.

Обняв меня, она прошептала:

– Для тебя будет лучше держаться от него на расстоянии, Али. Ты ведь знаешь, что это правильно. Я знала, что новая встреча с ним причинит тебе боль.

– Все хорошо, – я обошла ее и пожала плечами. – Я справлюсь с этим.

– Да, но просто к лучшему будет держаться на безопасном расстоянии. Для обоих ваших сердец.

Я согласна. К тому же, не очень заметно, чтобы он в обозримом будущем хотел приближаться ко мне.

Глава 22

Логан

Я прижимался спиной к двери спальни, пока не услышал, что Алисса ушла. Трудно будет оттолкнуть ее, если я останусь в городе, потому что большая часть меня всегда хотела быть как можно ближе к ней.

Я сидел в спальне с открытым интернет-браузером в телефоне, разыскивая в сети всю возможную информацию о раке толстой кишки. Я просматривал информацию страницу за страницей, и меня накрывало паникой больше, чем, я думал, мог справиться. Какое-то время я читал истории выживших, но потом каким-то образом забрался в темные глубины интернета, где были рассказы о тех, кто очень быстро умер от рака кишечника.

Я находил народные средства. Я находил мифы. Мои глаза оставались открытыми, пока в окно спальни не забрезжили лучи восходящего солнца. Когда глазам стало тяжело, как и моему сердцу, я отключил телефон.

Единственное, что я узнал за эту ночь – WebMd – это дьявол, и Келлан, скорее всего, не изучал его по ночам. (Примеч.: WebMd – мобильное приложение, содержащее справочник по лекарствам, заболеваниям и способам их лечения).

Я достал сигарету и прикурил ее. Открыв окно, я положил сигарету на подоконник и позволил себе те несколько мгновений боли.

Глава 23

Логан

В офисе Джеймса Петтерсона было холодно. Холоднее, чем это было необходимо. Конечно, снаружи стояла тридцатиградусная жара, что было непривычно жарко для Висконсина, но не было никакой необходимости превращать кабинет в кусок айсберга. Джеймс – или Зубочистка Джимми, Ти Джей, как его называли все в городе за худобу и высокий рост – был единственным врачом, которого я знал и которому доверял. (Прим.: Toothpick Jimmy – TJ – зубочистка Джимми – Ти Джей).

Тем не менее, он не был похож на обычного врача. Часто я задавался вопросом: а был ли Ти Джей настоящим врачом или просто, заскучав как-то раз субботним вечером, он купил стетоскоп, надел белый халат и больше не расставался с ним. К тому же, жил он в квартире прямо над своим кабинетом, который, кстати, выглядел так, словно в нем работал ненастоящий врач. На каминной полке за его столом была огромная голова оленя, которого, как он клялся, сам застрелил буквально с закрытыми глазами. Помимо головы оленя, здесь было то, что выдавалось за мех черного медведя, но на самом деле это был обычный ковер, купленный, скорее всего, на распродаже в «Уолмарте». Но Ти Джей настойчиво продвигал историю о том, как он убил медведя, держа в правой руке банку пива, а в левой – ружье. На углу стола, справа, стояла банка драже с лакрицей. Это взрывало мой мозг – как врач мог откровенно предлагать своим пациентам так много сладостей. Но у Ти Джея был свой умысел – он знал, что его жене Эффи, одному из немногих стоматологов в городе, требуются новые пациенты. Но Ти Джей и его жена должны были более грамотно подойти к выбору конфет, потому что никто в здравом уме не будет есть лакрицу.

Я скрестил руки на груди и прижал их к телу, чтобы согреться. Черт. Я замерз. Я перевел взгляд к стулу, на котором сидел Келлан. Когда я посмотрел на Ти Джея, то увидел, что его губы все еще быстро двигались. Он снова и снова объяснял ситуацию. По крайней мере, я думал, что это так, хотя не мог быть уверен, потому что больше не слушал. Я точно не знал, в какой момент перестал слышать слова, слетающие с его языка, но последние пять или десять минут просто наблюдал за движениями его рта. Бессмысленные звуки, слетающие с его губ.

Руками я намертво вцепился в края стула. Самой ужасной частью встречи было состояние шока, когда я не понимал, смеяться мне или плакать, услышав диагноз. Не знал, должен ли я был взбеситься и пробить стену. Я задыхался от непреодолимого желания спрятаться. Паническое сердцебиение, сотрясавшее мой организм, было ужасающим, но привычным. Страх и гнев делали каждое мгновение невыносимым.

– Логан, – сказал Ти Джей, снова втягивая меня в разговор. – Для твоего брата это не конец. С ним работают лучшие врачи штата. Он получает лучшее лечение.

Келлан потер пальцами шею и кивнул.

– Это не конец для меня, Логан. Это просто временный сбой, – покачал он головой, произнося эти слова, и это меня смутило. Если это не конец, то почему он качает головой, а не кивает?

Я потер рукой правую щеку и прочистил горло.

– Нам нужно второе мнение.

Я начал расхаживать по небольшому крыльцу внутреннего дворика, ероша волосы руками.

– А потом нам нужно будет третье мнение. И четвертое.

Ведь именно это делают все люди, не так ли? Ищут ответ, который больше устраивает. Который больше обнадеживает. Нам нужен лучший ответ.

– Логан, – Ти Джей поморщился. – Ожидание второго ответа только отнимет у нас время. Мы уже ведем активную борьбу и надеемся…

Это случилось снова. Я перестал слушать. Беседа продолжилась, но я не сказал ни слова. Здесь больше нечего было сказать.

Весь обратный путь до дома мы с Келланом проделали в тишине, но мой мозг не затыкался, снова и снова повторяя слово «рак».

Мой брат, мой герой, мой лучший друг болен раком.

И я больше не мог дышать.

***

Когда Келлан сказал мне, что Эрика захочет кое-где остановиться, прежде чем отвезет меня к маме, я и представить себе не мог, что мы будем торчать по двадцать минут около каждого из пяти рядов магазина. Это был первый полноценный день с того момента, как Келлан сообщил мне новость о своем здоровье, и я каждую минуту только и думал о наркотиках, чтобы справиться, – это было бы лучше, чем каждая проведенная здесь секунда. У Эрики был своеобразный вид наркомании, которая помогала ей справляться со стрессом, и называлась она «Потери Барн». (Прим.: Pottery Barn – американский магазин, предоставляющий эксклюзивную мебель, декор и аксессуары для дома).

– Как долго мы еще пробудем здесь? – спросил я Эрику, пока мы стояли у витрины с непомерно дорогими тарелками. Мы простояли там не меньше двадцати минут, пока она обдумывала, какой новый набор тарелок купить, ибо поняла, что расколотила в доме практически весь китайский фарфор.

– Будь любезен замолчать, – приказала она, скрестив руки и прищурив глаза. Ее рассудок, очевидно, еще не пришел в норму. – На это нужно время.

– Совсем нет, – я указал в сторону сервизов. – Смотри. Тарелки. Ой, смотри, еще тарелки! Ну и ну, а что же у нас здесь, Эрика? Почему-то мне кажется, что тарелки.

– Почему ты всегда должен быть таким невыносимым? Я действительно надеялась, что за эти пять лет ты немного повзрослел.

– Прости, что разочаровал. Но если серьезно, может, мы уже пойдем?

Она раздраженно взглянула на меня.

– Так или иначе, почему ты так торопишься увидеть свою мать? Ты отсутствовал пять лет, свалив все на плечи Келлана. Он должен был находиться там, когда она лишалась рассудка, а ты даже не находил времени проведать ее. Ты никогда ей не звонил, и вообще… Так почему сейчас?

– Потому что у моего брата рак, моя мать – наркоманка, и я чувствую себя дерьмовым сыном и братом за то, что уехал и не возвращался. Ты это хотела услышать, Эрика? Я понимаю – это я все изгадил. Но если бы ты могла искренне на пару секунд перестать тыкать этим мне в лицо, это было бы действительно чертовски здорово.

Она разок фыркнула, раскачиваясь взад-вперед на своих каблуках. Ее взгляд переместился с меня к тарелкам перед нами, и мы снова вернулись к молчанию.

Пять минут. Десять минут. Пятнадцать гребаных минут.

– Этот, – кивнула она, указывая перед собой. – Я беру этот. Логан, возьми два набора, – и, развернувшись на каблуках, она отправилась в сторону кассы, оставив меня в изумлении.

– Зачем мне брать два комплекта? – крикнул я.

Она не удосужилась ответить, а просто прибавила шаг. Жонглируя двумя наборами тарелок в руках, я, шатаясь, прошел через весь магазин и поставил коробки перед кассиром. Эрика и я сохраняли молчание, пока кассир озвучивал нам итоговую цену тарелок.

– Сто восемь долларов и двадцать три цента.

– Ты издеваешься? – выдавил я. – Хочешь заплатить больше ста баксов за тарелки?

– Не твое дело, на что я трачу свои деньги.

– Да. Но перестань, Эрика. Ты легко можешь покупать дешевые тарелки в магазине, где все за доллар, зная, что вероятнее всего, ты завтра снова их разобьешь.

– Я не спрашиваю, куда Келлан тратит свои деньги. Или, скажем, кому он их отсылает. Так что я бы предпочла, чтобы ты не интересовался моими расходами.

– Ты знала, что Келлан давал мне деньги?

– Конечно знала, Логан. Дело в том, что из Келлана плохой лжец. Меня не волнует, что он давал тебе деньги, но… – она вздохнула, и ее взгляд, обратившийся ко мне, смягчился. Впервые с тех пор, как я вернулся, она выглядела так, словно сдалась. – Не подведи его, Логан. Он устал. Он уже не тот, что раньше. Он обессилел. Твое возвращение сюда сделало его счастливым. То, что ты сейчас здесь, хорошо для него. Просто будь умницей, ладно? Пожалуйста. Пожалуйста, не подведи его.

– Я клянусь, что не принимаю наркотиков, Эрика. Это не просто какая-то херня, лишь бы сказать. Я действительно чист.

Мы взяли по коробке и пошли к машине. Поставили все в багажник, сели в автомобиль и поехали в сторону маминого дома.

Она кивнула.

– Я верю тебе. Но мы собираемся проведать твою маму, и я знаю, как сильно она тебя провоцировала.

– Я уже не тот ребенок, каким был.

– Да, я услышала тебя. Но поверь мне. Твоя мать осталась такой же. Иногда я думаю, что люди, и правда, не меняются.

– Они меняются, – сказал я. – Если дать им шанс, они могут измениться.

Она с трудом сглотнула.

– Надеюсь, ты прав.

Мы добрались до маминого дома, и я спросил Эрику, зайдет ли она. Но она, оглядевшись вокруг, отказалась.

– Я останусь здесь.

– Внутри будет безопаснее.

– Нет. Все нормально. Я не очень хорошо переношу зрелище… такого образа жизни.

Я не осуждал ее.

– Я скоро спущусь.

Мой взгляд метнулся вдоль темных улиц, и я увидел несколько человек, тусующихся на углу, – точно так же, как и в моем детстве. Возможно, Эрика немного права. Возможно, некоторые люди, вещи и места никогда не изменятся. Но я должен верить, что некоторым это удалось. А иначе, что именно я сделал с собой?

– Просто не торчи там целую вечность, ладно? Концерт Келлана начинается через сорок пять минут, – сказала Эрика.

– Значит, это не мы потратили два часа, разглядывая тарелки, а?

Она показала мне средний палец. Уверен, в знак симпатии.

– Я быстро. С тобой здесь все будет в порядке?

– Со мной все хорошо. Просто поторопись.

– Эй, Эрика? – сказал я, вылезая из машины.

– Да?

Я еще раз оглядел людей на углу улицы, смотрящих в нашу сторону.

– Заблокируй двери.

***

Я не знал, на что шел. Знал, что будет плохо, но, полагаю, не знал, насколько плоха мама. Келлан всегда быстро заканчивал разговоры об этом, утверждая, что я должен заботиться о собственном благополучии, а не о мамином. Настало время для него последовать собственному совету. Но это означало, что кто-то должен ходить и проверять ее, и делать это придется мне. Я не мог подвести Келлана, когда он больше всего во мне нуждался.

Входная дверь была не заперта, и это меня изрядно встревожило – внутренности стянуло узлом. В квартире был полный разгром. Повсюду валялись пивные банки, бутылки из-под водки, пустые упаковки от таблеток и грязная одежда.

– Господи, мама… – пробормотал я сам себе в некотором шоке. Тот же сломанный диван стоял рядом с тем же отвратительным журнальным столиком. Я солгал бы, сказав, что не заметил пакетик кокса на нем.

Я щелкнул своим браслетом.

Просто дыши.

– Убирайся! – услышал я крик из кухни. Мамин голос был громким и испуганным. Сердце рухнуло в живот, и я вернулся в ад. Я поспешил в кухню, готовый вырвать ее из рук моего отца, зная, что каждый раз, когда она кричала, его кулаки пробивали ее душу. Но, войдя в кухню, я нашел ее одну в состоянии панической атаки. Она упорно, до красноты, расчесывала кожу. – Отвали от меня! Отвали от меня! – кричала она все громче и громче.

Я сжал руки и пошел в ее сторону.

– Ма, что ты делаешь?

– Они на мне повсюду! – кричала она.

– Кто на тебе?

– Тараканы! Они повсюду! Они повсюду на мне! Помоги мне, Келлан! Убери с меня это дерьмо!

– Мама, это я, Логан.

Тусклыми глазами она посмотрела в мою сторону, и на долю секунды она напомнила мне трезвую маму. А потом снова начала чесаться.

– Все хорошо. Все в порядке. Давай пойдем в душ. Хорошо?

Мне не составило большого труда усадить ее в ванну и включить над ней душ. Она продолжала расчесывать кожу, а я сел на крышку унитаза.

– Мам, Келлан сказал мне, что ты собиралась меньше употреблять?

– Да, – она быстро закивала. – Разумеется. Разумеется. Келлан предложил отправить меня в реабилитационный центр, но я не знаю. Я смогу сделать это сама. Кроме того, это стоит больших денег.

Она встретилась со мной взглядом и протянула ко мне руки.

– Ты пришел домой. Я знала, что ты придешь домой. Твой отец говорил, что нет, но я знала. Он все еще продает мне иногда, – она посмотрела вниз и начала мыть ноги. От вида синяков на ее спине и ногах я подавился. Я знал, что они оставлены моим паразитом-папашей. И от того факта, что меня не было там, чтобы встать между ними, я почувствовал себя практически таким же отвратительным человеком, как и он.

– Как ты думаешь, я красивая? – прошептала она. Слезы текли по ее щекам, но, думаю, она даже не понимала, что плачет.

– Ты прекрасна, мама.

– Твой отец назвал меня уродливой сучкой.

Я сжал руки в кулаки и сделал несколько глубоких вдохов.

– Да пошел он. Тебе будет лучше без него.

– Да. Конечно. Конечно, – она снова быстро закивала. – Я просто хотела, чтобы он любил меня, вот и все.

Почему мы, люди, всегда хотим любви от тех, кто неспособен на это чувство?

– Можешь вымыть мне волосы? – спросила она.

Я согласился и слегка коснулся синяков на ее коже, но она, похоже, даже не реагировала. Некоторое время мы сидели и слушали звук воды. Я не знал, как с ней общаться. Я даже не был уверен, хотел ли, но молчание слишком затянулось и через какое-то время стало неестественным.

– Я собирался завтра сбегать для тебя в магазин, мам. Хочешь отдать мне твою продуктовую карточку?

Она закрыла глаза.

– Вот так так! Дерьмо. Кажется, я забыла ее в квартире у подруги прошлой ночью. Она живет ниже по улице. Я могу сходить забрать ее, – сказала она, пытаясь встать, но я остановил ее.

– У тебя еще мыло в волосах. Промой их, оберни полотенцем и выходи в гостиную. Мы решим вопрос с едой позже.

Я встал и вышел. Оказавшись в гостиной, я бросил взгляд на пакетик кокаина на столе.

– Блядь…. – прошептал я, щелкая браслетом.

Сфокусируйся. Это не твоя жизнь. Это не твоя история.

Доктор Кан говорила, что, когда я покину реабилитационный центр, могут возникать моменты, в которые я обнаружу себя в секундах от того, чтобы ступить в беличье колесо моего прошлого. И тогда должен сказать себе, что это больше не моя история.

Руки вспотели. Я сел на диван. Не знаю, как это получилось, но почему-то пакетик кокаина оказался в моих руках. Я закрыл глаза, глубоко вдыхая. Грудь горела в огне, разум взбесился. Вернуться в город и остаться – это для меня слишком, но бросить Келлана – тоже не вариант.

Как я собирался выжить?

– Слушай, мы опаздываем, – Эрика ворвалась в квартиру и остановилась, увидев меня с кокаином в руках. Я быстро обернулся, посмотрел на кокаин, потом на Эрику. Она вздохнула: – Картина маслом, – и, развернувшись на каблуках, быстро вышла из комнаты. Я тут же выскочил за ней, окликая ее по имени, но она игнорировала меня весь путь к машине. После того, как мы оказались внутри, она завела двигатель и отъехала от тротуара. Прошло несколько минут, в течение которых мы не обменялись ни словом.

– Слушай, то, что ты видела там… – начал я, но она покачала головой.

– Не говори.

– Эрика, это не то, о чем ты подумала.

– Я не могу этого делать, Логан. Не могу. Я не могу быть твоим водителем в этих авантюрах. Я не могу видеть, как ты разочаровываешь своего брата.

– Я не употребляю.

– Ты лжешь.

Вскинув руки в знак поражения, я вздохнул.

– Я даже приблизительно не знаю, как убедить тебя.

– Тогда не делай этого.

– Прекрасно. Не буду.

Пальцы Эрики крепко сжали рулевое колесо, а я наблюдал, как раскачивается взад-вперед висевший на зеркале заднего вида освежитель воздуха.

– Он болен и пытается не показывать, как беспокоится о тебе и о вашей матери, но ему страшно. Думаю, мы должны взглянуть в лицо реальности. А реальность в том, что я видела тебя с наркотиком в руке. Последнее, в чем нуждается Келлан, это испытывать из-за тебя дополнительный стресс.

– Что творится у тебя в голове? Ты сочиняешь эти безумные сказки и судишь о людях по тому, чего не было. Знаешь ли ты, что очень похожа на свою вечно всем недовольную мать?

Она подъехала к ресторану и припарковала машину. А потом повернулась ко мне и резким тоном сказала:

– А ты – точная копия своей!

Глава 24

Логан

– Я не похож на свою мать! – с шипением прошептал я, догоняя Эрику в ресторане Джейкоба.

– Я видела тебя! – также прошипела она шепотом, сильно толкая меня в грудь. – Я видела тебя, Логан!

– Ты думаешь, что видела нечто, но это не так. Я не собирался.

– Не ври мне, ты, придурок! Как ты мог?! Ты же обещал! Ты обещал!

Прежде чем я успел ответить, подошел Келлан.

– Ребята, почему вы так долго? – спросил он.

Хмурое выражение, приклеенное к лицу Эрики, быстро исчезло, когда она увидела беспокойство в глазах своего жениха.

– Я просто должна была сделать по пути остановку, – сказала она, целуя его в щеку. – Но мы здесь! И я не могу дождаться того, чтобы увидеть твое выступление.

Все еще встревоженный взгляд Келлана переместился на меня. Я слегка пожал плечами, не в состоянии когда-то по-настоящему соврать своему брату. Его брови понимающе опустились. Он кивнул в сторону входной двери.

– Не хочешь пойти подышать со мной воздухом, Ло? Мое выступление не раньше, чем через пятнадцать минут.

– Да, конечно, – ответил я, засовывая в карманы джинсов руки, все еще сжатые в кулаки из-за того, что минуту назад мне сказала в машине Эрика. Хотя, в действительности, я не мог на нее злиться. Личность, которой я был до отъезда отсюда много лет тому назад – это единственный человек, каким она меня знала. В ее глазах я был мудаком-наркоманом, изгадившим собственную жизнь и разбившим сердце ее сестры, потому что ни разу не перезвонил ей. В ее глазах я был придурком, который чуть не убил Келлана и Алиссу той ночью, когда, будучи под кайфом, схватился за руль. Я был человеком, по вине которого Алисса потеряла нашего ребенка. В глазах Эрики я был обузой для Алиссы и Келлана, которые заслуживают того, чтобы сбросить с себя это. В ее глазах я – это был тот я, которым я очень старался никогда не стать снова.

Мы с Келланом вышли на улицу, и холод осенней ночи мгновенно ударил нам в лицо. Он прислонился спиной к кирпичной стене бара, уперев левую ногу в камни, закрыв глаза и подняв голову к небу. Я полез в карман за сигаретой, но остановился.

Дерьмо.

Не курить.

Я прислонился к стене рядом с ним.

– Как ты держишься? – спросил я, доставая зажигалку и начиная щелкать ей туда-сюда.

– Честно?

– Да.

Он открыл глаза, и я увидел, как он борется со слезами.

– Я упражнялся на гитаре, и моя рука начала дрожать. На днях такое тоже было. Мои руки не перестают трястись. Думаю, это все в моей голове, потому что я боюсь химиотерапии. Я много читал в интернете про химию мозга. Это когда человек как бы теряет некоторые когнитивные функции. Так что, возможно, я даже не смогу больше играть на гитаре. Или писать тексты. Я имею в виду… – он прикусил нижнюю губу и глубоко вздохнул. Мой крепкий, всегда сильный брат медленно ломался. И я ничего не мог с этим поделать.

– Я имею в виду… музыка… это я. Это моя жизнь. Я провел так много времени, убегая от нее. А теперь, если я не смогу играть на гитаре…

– Я буду играть для тебя, – сказал я, именно это и подразумевая.

Он заржал.

– В твоем теле нет ни одной музыкальной косточки, Логан.

– Я могу научиться. И, черт, помнишь, как ты научился готовить, когда мой отец сломал мне руку?

– В тот единственный год, когда я сделал индейку на День Благодарения?

Я усмехнулся.

– И ты кричал: «Кто знал, что проклятую индейку нужно было размораживать больше четырех часов?», когда пытался ее разрезать.

– Но серьезно? Кто это знал?

– Хм, каждый, у кого есть мозги? Хотя, отдавая тебе должное, я никогда не видел индейку, полностью сгоревшую снаружи и абсолютно сырую внутри. Для этого нужен талант. Что мама сказала об этом? – спросил я, вызывая в мыслях несколько приятных совместных воспоминаний.