Текст книги "Огонь между небом и землей (ЛП)"
Автор книги: Ш. Черри Бриттани
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Мысли заметались в моей голове, и я знал, что это плохая идея.
Останься со мной сегодня ночью.
Останься со мной утром.
Останься со мной.
Глава 14 Часть 3
Одиночество – это голосок на задворках вашего сознания, заставляющий принимать не самые лучшие решения, опирающиеся только на разбитое сердце.
– Это ощущается странно? Возвращение сюда? – спросила она, меняя тему. Умный ход.
Медленный поворот ее тела, и мы снова смотрели в глаза друг другу. Румянец тронул ее щеки, и, клянусь, я почувствовал, как мое сердце разрывается от одной только мысли, что она совсем одна.
– Немного.
– Ты еще не виделся с Келланом?
– Ты знаешь моего брата?
– Он играет на всех открытых площадках города. Он действительно очень хорош.
Я не знал, что он опять вернулся к музыке. Она с любопытством выгнула бровь.
– Вы двое близки?
– Я пять лет пробыл в Айове, а он был здесь, в Висконсине.
Она понимающе кивнула.
Я прочистил горло.
– Да, мы близки.
– Лучшие друзья?
– Он – мой единственный друг.
– Я реально в охрененном шоке от того, что ваша дружба с Алиссой не получила продолжения. Я думала, что к этому времени ты уже сделаешь ее беременной или что-то в этом роде.
Было время, когда я тоже так думал.
Перестать говорить об Алиссе.
Перестать думать об Алиссе.
Может, если бы я остался на ночь с Сэди, то не позволил бы Алиссе полностью заполнить мои мысли. Может, если бы я заснул с ней в объятиях, то не заморачивался бы так, оказавшись снова в том самом месте, где все еще живет единственная девушка, которую я любил.
Потирая рукой подбородок, я подошел к Сэди ближе.
– Смотри, ты можешь…
– Я не должна, – отрезала она, вздохнув. Странная. Разорвав наш зрительный контакт, она взглянула на пол. – Он никогда не изменял мне. Он… Он любит меня.
Ее внезапное признание пустило мои мысли вскачь.
Она лгунья.
Изменщица.
Она уезжает.
– Просто останься, – попросил я, и это прозвучало с большим отчаянием, чем мне хотелось бы. – Я буду спать на диване.
Это был не совсем диван. Больше похоже на драный матрас, на котором пятен было больше, чем наполнителя. Честно говоря, грязный ковер на полу, кажется, будет более комфортным. Или я мог бы позвонить Келлану и поспать у него.
Но к этому я еще не был готов.
В тот момент, когда я увижу кого-то из моего прошлого, – кого-то, кого я на самом деле вспоминал, – я пойму, что вернулся в прежний мир.
Мир, от которого я сбежал.
Мир, который чуть не убил меня.
Я не был готов.
Как можно быть готовым смотреть в глаза своему прошлому и делать вид, что вся боль и страдания прошли?
Она скользнула в свое платье и взглянула на меня через плечо. Ее глаза были полны сочувствия и сожаления.
– Застегнешь?
Сделав несколько шагов, я встал у нее за спиной и застегнул молнию на платье, облегавшем каждый изгиб ее тела. Я положил руки на ее талию, и она прислонилась спиной ко мне.
– Можешь вызвать мне такси?
Я мог. И я сделал это. Уходя, она поблагодарила меня и сказала, чтобы я оставался на ночь в мотеле – номер она все равно уже оплатила. Я принял ее предложение, но не очень понял, за что она меня поблагодарила. Я ничего для нее не сделал. Во всяком случае, я сделал ее обманщицей.
Нет.
Изменив в первый раз, обычно чувствуешь какую-то вину. Она же просто казалась опустошенной. Надеюсь, что никогда ее больше не увижу, потому что нахождение среди других опустошенных особей высушивало полностью.
После ее ухода я около часа бродил по номеру. Есть ли еще люди, такие же, как я? Люди, которые чувствовали бы себя настолько одиноко, что предпочли бы провести бессмысленную ночь со случайным человеком только затем, чтобы иметь возможность смотреть в чьи-то глаза?
Я ненавидел одиночество, потому что в одиночестве вспоминал все, за что ненавидел себя. Я вспоминал все свои прошлые ошибки, которые довели меня до точки. До той точки, когда начинаешь существовать вместо того, чтобы жить. Если бы я действительно жил, то, в конечном итоге, причинил бы боль всем, кто был рядом. И я не мог больше этого делать. Это означало, что я должен быть один.
В прошлом я никогда не был одинок, если со мной были мои наркотики – мои молчаливые, смертоносные, разрушающие друзья. Под кайфом я никогда не был одинок.
Алисса.
Черт.
В голове появлялись грязные мысли, ладони зудели.
Я попытался смотреть телевизор, но на экране была самая настоящая чушь. В какой-то момент я попытался рисовать, но в ручке не было чернил. Я попытался отключить свой мозг, но продолжал думать о кайфе, который когда-то испытывал.
Когда я увижу ее?
Увижу ли я ее вообще?
Конечно. Ее сестра выходит замуж за моего брата.
Хочу ли я увидеть ее?
Нет.
Не хочу.
Боже.
Я хочу.
Я хотел бы сжимать ее в объятиях, но в то же время никогда не прикасаться к ней снова. Я хотел бы целовать ее, но в то же время никогда не вспоминать ее изгибов.
Я хотел бы…
Заткнись, мозг.
Взяв мобильник, я нажал и удерживал пальцем цифру 2. На это раз голос был другим, но приветствие осталось прежним. Меня поблагодарили за звонок на горячую линию для алкоголиков и наркоманов и пригласили поговорить о имеющихся у меня проблемах в конфиденциальной обстановке.
Я повесил трубку. Как всегда.
Потому что люди, вроде меня, с таким прошлым, как у меня, не заслужили прощения. Они заслужили изоляцию.
Направившись на балкон, я прикурил сигарету и положил ее на сухой участок на пол. Слушая шум дождя над городом Тру-Фолс, я закрыл глаза. Сделав глубокий вдох, я позволил себе на короткий промежуток времени, пока тлела сигарета, почувствовать боль.
Я думал об Алиссе. Я думал о маме. Думал о наркотиках. И потом, в самом конце, я всегда думал о ребенке, который мог бы быть у меня, если бы не мои внутренние демоны.
Иногда сигарета тлела восемь минут, иногда – десять. Единственное, что не менялось никогда, независимо от того, как долго тлела сигарета, – это мое разбитое сердце, которое все еще находило возможности раскалываться на более мелкие кусочки.
Глава 15
Алисса
Каждый день я добиралась на работу вместе со своей соседкой – семидесятилетней официанткой по имени Лори. Мы обе работали в утреннюю смену в забегаловке «Голодный Гарри» и ненавидели каждую минуту этого. Лори работала там последние двадцать пять лет и рассказывала мне, что ее план вырваться отсюда заключался в том, чтобы выскочить замуж за одного из тех парней Крис: Эванс, Хемсворт или Прэтт – ей было все равно. (Прим.: имеются в виду актеры: Крис Эванс, Крис Хэмсворт и Крис Прэтт). В какой бы день мы не ехали, Лори всегда жаловалась на то, что мы приехали на пять минут раньше. Она утверждала, что последнее место, куда ты можешь приехать раньше, это место твоей работы. Я не винила ее.
Я работала в «Голодном Гарри» последние пять лет. Самое неприятное в этой работе то, что я приходила туда, пахнущая розовыми духами и персиковым шампунем, а выходила, воняющая жареными котлетами и картофельными оладьями. Каждый божий день. Единственное, что помогало мне держаться, – знание того, что каждый час работы приближает меня к моей мечте: открытию собственного пиано-бара.
– Ты сможешь это, деточка, – говорила Лори, когда мы подъезжали к закусочной. – Ты по-прежнему свежа и весела. У тебя полно времени, чтобы сделать эту мечту реальностью. Ключ в том, чтобы не слушать мнение окружающих. У людей всегда есть мнение о той жизни, которой они не живут сами – просто держи голову высоко поднятой и не слушай их бред.
– Хороший совет, – улыбнулась я, понимая, что ей лишь бы о чем-то поболтать, только бы не оказаться в закусочной хотя бы на секунду раньше положенного времени.
– Знаешь, что говорила мне мама, когда в детстве надо мной издевались?
– И что же?
– Всему свое время. Только так можно пройти через все, что угодно. Не думай слишком много о будущем и не давай мозгу зацикливаться на прошлом – просто живи настоящим. Будь здесь и сейчас. Это лучший способ прожить жизнь. Сегодняшним днем. Всему свое время.
Всему свое время. Всему свое время. Я мысленно повторяла эти слова, когда на меня кричал хамоватый клиент, что его омлет слишком жидкий, или когда ребенок ронял тарелку с едой на пол, а его родители обвиняли в этом меня, или когда пьяного придурка тошнило прямо на мою обувь.
Я ненавидела сферу питания. Но опять же, полезно знать все входы и выходы в подобных заведениях, потому что, когда у меня буде пиано-бар, основной заботой станет организация работы кухни. Просто всему свое время.
– Ты всегда виляешь бедрами после того, как приняла чей-то заказ? – прозвучал поддразнивающий голос, и я улыбнулась, поняв, кому он принадлежит.
– Только когда знаю, что у меня будут хорошие чаевые, – обернулась я с улыбкой и увидела стоящего позади меня Дэна с полными руками файловых папок. Он выглядел таким красивым в темно-синих брюках и светло-голубой рубашке на кнопках и с закатанными рукавами. Как всегда, с широкой радостной улыбкой. И он дарил эту улыбку мне. Вытащив блокнот и ручку из кармана фартука, я подошла к нему. – Что привело тебя сюда в такую рань?
– Я посмотрел то место, об аренде которого мы говорили.
– Да?
– Да. Мне оно понравилось. О, действительно так, но там надо решить вопрос с термитами. У тебя есть минутка, чтобы кое-что обсудить? Я принес несколько поэтажных планов других помещений, которые можно было бы рассмотреть.
Я нахмурилась, оглядев закусочную.
– Думаю, мой босс уволит меня, если я оставлю работу, чтобы посмотреть планы пиано-баров.
Дэн был моим другом, с которым я пересеклась несколько лет назад в одном из таких пиано-баров. Сейчас он работал на одного из лучших риэлторов штата. Когда я рассказала ему свою идею об открытии пиано-бара, он подхватил ее и стал помогать мне с выбором места, хотя я предупредила его о том, что этот день настанет нескоро.
– О, конечно, нет. Я был неподалеку и решил заглянуть на кофе с оладьями. Все равно это по пути на работу.
Я широко улыбнулась, и его улыбка стала еще шире.
– Мы можем взглянуть на них завтра вечером, если получится?
– Да, да! – воскликнул он с нарастающим возбуждением. – Я могу привезти их к тебе домой. Можно заказать китайскую еду. Я принесу вино. Могу даже приготовить для тебя стейк или что-нибудь еще… – его голос постепенно затихал по мере того, как он становился все более довольным. Он провел руками по волосам и пожал плечами. – Ну, знаешь, все, что угодно.
– Звучит, как план. Просто самое главное в этом – у меня в доме все еще идет ремонт. А из-за последнего дождя крыша потекла в нескольких местах.
– Мое предложение о том, чтобы ты пожила у меня, пока твой дом ремонтируется, по-прежнему в силе. Я знаю, сколько беспокойства доставляет ремонт.
– Спасибо, но, думаю, что сама пройду все трудности, потому что это мой дом.
– Хорошо. Ну, мне лучше отправиться на работу, но завтра встречаемся у тебя, чтобы изучить все детали, – он потряс передо мной папками и подмигнул.
– Подожди. Я думала, ты приходил на кофе и оладьи?
– А, да. Так и было, просто я понял… – он был немного взволнован, и я не могла удержаться от улыбки. – Мне нужно быть на работе немного пораньше и просмотреть кое-какие документы для моего босса.
– Тогда до завтра. С меня выпивка, с тебя – планы объектов.
После этого он исчез. Я выдохнула. В течение последних трех лет Дэн был ко мне неравнодушен – практически с самого момента нашей встречи, но я никогда не чувствовала такого рода привязанности к нему. Он занимал важное место в моей жизни, хотя я всегда надеялась, что он согласится быть просто другом.
– Я клянусь, он подбирает для тебя помещения, имеет солидную работу, притворяется, что хочет оладий, чтобы просто увидеться с тобой, дарит эти «трахни меня вдоль и поперек» улыбки и предлагает приготовить стейк, а ты до сих пор не отвечаешь на его предложение пожить у него какое-то время? – проговорила Лори, неся поднос с яичницей, оладьями и сосисками.
Я засмеялась.
– Мой дом прекрасен. Я все эти годы копила деньги, чтобы купить дом моей мечты, и теперь, когда он у меня есть, я не готова успокоиться на этом. Его просто нужно немного подлатать, вот и все.
– Сладкая, твой дом нуждается в немного большем, чем просто подлатать, – ухмыльнулась она, ставя тарелки на пятый столик, а потом направилась ко мне руки в боки и нахально улыбаясь. – Я просто говорю. Если бы Дэн предложил мне постель, я помчалась бы к нему и заставила показывать свои поэтажные планы на каждом миллиметре моего тела в каждом сантиметре дома.
– Лори! – шикнула я на нее, мои щеки запылали.
– Я просто констатирую факт. Ты пашешь на трех работах, чтобы платить за дом, который все равно нужно доводить до ума. И он нужен тебе, чтобы доказать всем, что ты можешь быть независимой женщиной. Но, знаешь, вы могли бы отремонтировать его и жить вместе с Дэном.
– Дом не так уж сильно требует ремонта.
– Али, – застонала она, хлопнув себя ладонью по лицу. – В последний раз, когда я заходила к тебе распить бутылочку вина, то пользовалась туалетом, не закрывая двери. А знаешь, почему? Потому что у туалета в принципе не было двери.
Я засмеялась.
– Ладно. Я согласна. Он сильно требует ремонта. Но мне нравится преодолевать трудности.
– Хм. Ты должна быть действительно хороша в постели, чтобы Дэн продолжал терпеть тебя так, как сейчас.
– Что? Мы с Дэном не спим вместе.
– Серьезно? – воскликнула она. – Ты хочешь сказать, он пускает слюни при виде тебя, а вы двое ни разу этого не делали?
– Никогда.
– Но… Эта его улыбка!
Я хихикнула.
– Я знаю. Но он хороший друг. А для меня в отношениях главное правило – никаких свиданий с друзьями. Никогда.
Я уже наступала на эти грабли и не планирую делать этого снова. До сих пор я все еще думаю о Логане и оплакиваю дружбу, которую боготворила и потеряла. Нам было бы лучше никогда не влюбляться.
– Знаешь, мы с Чарльзом были лучшими друзьями, прежде чем начали встречаться. Он был любовью всей моей жизни. Никто не мог с ним сравниться. Сначала он упорно заставлял меня смеяться. И только потом я поняла, что такое любовь. Многое из самого лучшего, что происходит с нами в жизни, рождается из самой крепкой дружбы, – пояснила Лори.
Она опустила голову и взяла в руку медальон со свадебным фото внутри, висящий на цепочке.
– Боже, я безумно скучаю по этому мужчине.
Она почти никогда не говорила о Чарльзе – ее покойном муже. Но всякий раз, когда такое случалось, ее глаза светились, словно она мысленно уносилась в тот день, когда влюбилась в него.
Наш босс приказал нам перестать болтать и возвращаться к работе. По утрам мы всегда были заняты, обслуживая больше людей, чем это может показаться реальным для человеческих возможностей. Но чем больше мы были заняты, тем меньше оставалось времени на обдумывание всех этих вещей.
– Желаете кофе? – спросила я женщину, сидевшую у окна. Держа в руке кофейник, я обходила все свои столики, предлагая напиток.
– Да, с удовольствием. Спасибо.
Я широко улыбнулась и, взглянув в окно, почувствовала, что сердце в груди застыло. Пальцы потянулись к стеклу, пытаясь приблизиться и прикоснуться к фигуре напротив. Еще раз моргнув, я поняла, что видение исчезло. Дрожь пробежала по моей спине, и я выпрямилась. Лори посмотрела в мою сторону.
– Ты в порядке, Алисса? Выглядишь так, будто увидела…
– Призрак? – сказала я, заканчивая за нее фразу.
– Точно, – она подошла и выглянула в окно. – Что там?
Призрак.
– Ничего. Там ничего не было, – сказала я, беря кофейник и направляясь к следующему столику.
Это было мое воображение.
Ни больше, ни меньше.
Глава 16
Логан
Я взглядом изучал Алиссу, пока она перемещалась по закусочной, обслуживая посетителей. Я сидел в дальнем углу, который не просматривался с ее стороны. Я не должен быть здесь. Умом я понимал все причины, по которым не должен был заходить в закусочную в тот день, но сердце рвалось к ней.
Ее улыбка. Все та же. Это обрадовало меня и огорчило одновременно. Скольких улыбок я лишился? Кому она улыбается теперь?
– Ваш омлет, – сказала моя официантка, ставя передо мной тарелку. Лицо ее было довольно бледным, по лбу струился пот, ее покачивало взад-вперед, пока она пыталась выдавить улыбку. – Могу ли еще чем-нибудь помочь? – спросила она.
– Апельсиновый сок было бы здорово, – сказал я.
Она кивнула в ответ и отошла. Я взял солонку и наклонил ее над омлетом. Громкий смех разлетелся по закусочной, и я глубоко вздохнул. Смех Алиссы. Он не изменился. Я закрыл глаза, почувствовав, как сжалось в груди. Воспоминания хлынули в меня, как тропический ливень, отбрасывая назад и рисуя в моем воображении картины того, как я лежал рядом с ней и слушал ее смех, легкой волной проникающий в самую душу.
– Если вы хотели тарелку соли, а рядом немного омлета, могли бы просто попросить, – предложил голос рядом, вырывая мои мысли из прошлого. Я бросил взгляд на омлет, который бездумно солил последние пять минут.
– Извините, – пробормотал я и поставил солонку на стол.
– Нет необходимости извиняться. У каждого могут быть свои предпочтения, – заверил меня голос. – В любом случае, официанты – люди привычные, а Дженни просто отправили домой с гриппом. Мне велели принести вам апельсиновый сок и обслуживать ваш столик.
Мои глаза переместились на говорившую девушку. У нее были полные розовые губы и голубые глаза, более чем знакомые мне, – они были такими потрясающими и единственными во всем городе. У них была уникальная способность улыбаться самостоятельно. Прямые светлые волосы и ровная челка над бровями.
Ни один из нас не произнес ни слова.
Она уставилась на меня.
Я не смог отвести взгляда.
Алисса.
Хай.
Мой самый лучший кайф.
Она прекрасно выглядела, но это совсем не удивительно. Я не мог вспомнить ни дня, когда она не была бы прекрасной. Даже в те дни, когда я был настолько в безнадежном состоянии, что не мог даже открыть глаза, я вспоминал красоту ее нежных слов, молящих меня вернуться к ней и продолжать дышать.
– Логан, – прошептала она, ставя стакан с апельсиновым соком на стол.
Она шагнула ко мне, и я встал со стула. Сначала мне показалось, что она собирается обнять меня и простить за то, что ни разу не отвечал на ее звонки. Но в действительности она не собиралась обнимать меня. Ее ладонь раскрылась, и, увидев это, я понял: она собирается дать мне пощечину. Сильную. Что бы ни делала Алисса, это всегда было в полную мощь и никогда вполсилы. Ее рука быстро взметнулась в мою сторону, и я приготовился к обжигающей боли, чего, собственно, и заслуживал. В ожидании закрыл глаза, но не почувствовал ее удара. Боже, как я хотел почувствовать ее прикосновение. Открыв глаза, я увидел, что ее дрожащая рука зависла в воздухе в сантиметре от моей щеки. Наши взгляды встретились, и я увидел в ее глазах замешательство, глубокую боль и наворачивающиеся жгучие слезы.
– Привет, Алисса, – тихо сказал я.
Она отшатнулась и закрыла глаза. Я взял ее застывшую в воздухе руку и приложил пальцы к своей щеке. Слабый болезненный стон сорвался с ее губ, когда она коснулась моей кожи. Я притянул ее в свои объятия, и это ощущалось так, словно все было только вчера. Кожа такая прохладная, как и всегда, и я согреваю ее своим телом. Проведя пальцами по моей щеке, она обхватила меня руками за шею, прижимаясь так крепко, словно простила за все неотвеченные звонки и молчание. Пальцами она цеплялась за меня, почти впиваясь в тело, будто думала, что я какой-то мираж и могу исчезнуть, если разжать руки. Я не виню ее – я исчезал раньше.
Я вдохнул запах ее волос.
Персики.
Боже, до этого дня я ненавидел персики.
Она пахнет так, как те дни, когда лето засыпает и пробуждается осень. Мягко, сладко, идеально.
Мой прекрасный кайф.
– Я скучала… – проговорила она мне на ухо.
– Я знаю, – ответил я.
– Ты уехал…
– Я знаю.
– Как ты мог…
– Я знаю.
Ее тело напряглось, и она вырвалась из моих объятий. Грусть исчезла из ее глаз. Осталась только злость.
Это правильно.
– Ты знаешь? – зашипела она, выпрямляясь, пытаясь казаться выше, но по-прежнему оставаясь такой маленькой. Руки скрещены на груди, нижняя губа прикушена. Небольшие морщинки в уголках ее глаз углубились, и стало ясно, что она уже не та девушка, которую я оставил много лет назад. Сейчас это взрослая женщина, и в ее душе бушевало пламя. – Я звонила тебе.
– Я знаю.
Она нахмурила брови.
– Нет. Я звонила тебе, Логан. Я звонила и оставила больше пятисот сообщений.
Одну тысячу девяносто сообщений.
Но мне не хотелось поправлять ее.
– Ты исчез. Бросил меня. Нас. Келлана. Ты бросил всех нас, – сказала она. – Я понимаю, что ты нуждался в личном пространстве, но ты бросил меня. После всего, что мы пережили, после того, что произошло, – ты бросил меня одну с этим.
– Мне стало лучше. Я прошел через дерьмо с моей мамой, через дерьмо с тобой, и да, я был не в себе, но мне просто нужно было время.
– Я дала тебе пространство, но ты все-таки уехал.
– Ты звонила мне каждый день, Алисса. Это не значит дать пространство.
– Келлан и я спасли тебе жизнь, и мы думали, что ты вернешься. Я звонила каждый день, чтобы дать тебе знать: я здесь, я жду. Я думала, что ты вернешься ко мне. К нам.
– Ты не можешь спасать жизни людей и не можешь ожидать, что люди вернутся к тебе, Алисса. Ты должна понимать, после того, что произошло с… – я прикусил язык, обрывая фразу, но сказанного не вернешь.
Она знала, что я собирался сказать. Ты должна понимать, после того, что произошло с твоим отцом.
– Это подло.
– Я ничего не сказал.
Она покачала головой.
– Для кого-то, кто ничего не сказал, это, несомненно, говорит о многом, – ее голос сорвался. – Более пятисот сообщений и ни одного ответа!
Тысяча девяносто сообщений.
Я все еще не поправил ее.
– Мне нечего сказать тебе, – солгал я.
Я выстраивал стену, которую, знал, должен был построить, приехав в город. Нужно не позволять эмоциям и мыслям выбраться наружу, чтобы удержать себя от возвращения в жизнь Алиссы. В прошлом я уже был в ее жизни, и я разрушил ее. Не могу себе позволить сделать это снова. Поэтому я должен быть холодным, даже грубым. Потому что она заслуживает лучшего, чем смотреть на телефон в ожидании, когда кто-то вроде меня перезвонит ей.
– Нечего? – она ошарашенно отступила назад. – Совсем нечего? Даже «привет»?
– У меня всегда лучше получалось прощаться.
– Вау… – резко выдохнула она.
Каждое чувство, которое я испытывал к ней на протяжении многих лет, пробуждалось во мне с удвоенной силой. Я был зол на себя за то, что не звонил ей, мне было тоскливо, я был счастлив, я был смущен, я был влюблен. Я ощущал все, что Алисса когда-либо заставляла меня чувствовать. Мой разум был в секунде от взрыва.
– Знаешь, что? – она прочистила горло и подарила мне натянутую улыбку. – Мы не будем этого делать.
– Делать чего?
– Воевать. Спорить. Потому что, если бы мы так поступили, знаешь, что это означало бы? Это означало бы, что между тобой и мной существуют какие-то отношения, а их нет. Ты стал чужим в тот момент, когда исчез в кукурузных полях Айовы.
Я приоткрыл губы, но прежде, чем смог заговорить, она развернулась на каблуках и умчалась обслуживать другой столик. Наклеив на лицо фальшивую улыбку, она разговаривала с посетителями. Безостановочно постукивая ногой по клетчатому полу, она слегка покачивалась всем телом взад-вперед. Разговаривая с другими, она стреляла в меня взглядом.
– Ну, думаю, я буду яйца всмятку и… – но Алисса оборвала его, устремившись назад ко мне, – и бекон.
– Келлан хотя бы знает, что ты здесь? Или ты собирался просто нагрянуть к нему на работу? – она хлопнула руками по бедрам и вздернула бровь.
Я приподнял брови.
– Да. Я здесь из-за него. Из-за его свадьбы.
– Что? – спросила она растерянно.
– Свадьба… Ты же знаешь, мой брат женится на твоей сестре.
– Но… – она замолчала, ее гнев поутих. – До свадьбы еще месяц. Ты вернулся на месяц раньше, чтобы просто помочь с этим?
– Келлан сказал, что в эти выходные.
– Ну, это, несомненно, стало бы для меня новостью. Но, принимая во внимание все, что происходит, шока бы не вызвало.
– Что ты имеешь в виду? Что происходит?
Она открыла рот, но не сказала ни слова. Попытавшись снова, она прикусила нижнюю губу.
– Ты употребляешь наркотики, Логан?
– Что? – спросил я, переходя в оборонительную позицию. – Что, черт возьми, это значит?
– Ты знаешь, что это значит. Я просто… – она начала дрожать. – Мне нужно знать, если ты чист. Или если ты принимаешь что-то.
– Это не твое дело. Если бы я сказал тебе, то это выглядело бы так, словно между нами существуют какие-то отношения, и, как ты уже говорила раньше…
– Ло, – прошептала она.
Уменьшительное имя, слетевшее с ее губ, заставило меня по-другому увидеть свое раздражение и защитное поведение.
Ее глаза.
Ее губы.
Алисса.
Хай.
Мой самый лучший кайф.
– Да, – прошептал в ответ я.
– Ты употребляешь?
– Нет.
– Даже травку?
– Только травку, – ответил я.
Тяжелый вздох слетел с ее губ.
– Да брось, Алисса, отстань. В некоторых штатах травка легально разрешена.
– Не в Айове, – ее голос зазвучал так, словно она переживает, а это означало, что она все еще вроде как беспокоится, что, в свою очередь, означало надежду.
Хотя какое мне дело до надежды? Стена «Удержать Алиссу Подальше» была построена, и я не собирался сносить ее в ближайшее время. Я бы умчался отсюда на следующем поезде, если бы не свадьба.
– Только травка?
– Только травка.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Она отступила на шаг назад, после чего сделала два шага вперед и протянула мне мизинец.
– На мизинце?
Какое-то время я смотрел на ее мизинец, вспоминая все те обещания, которые мы, сцепляя мизинцы, давали друг другу, когда были моложе.
Я сплел свой мизинец с ее, и ощущение этого небольшого прикосновения заполнило меня.
– На мизинце.
Когда мы расцепили пальцы, она сделала два шага назад, а потом один вперед и протянула мне руки. Я, не задумываясь, ухватился за них. Она подняла меня со стула и обняла. Ее объятие было настолько крепким, что я инстинктивно понял: что-то не так.
– Хай, ты что?
Она притянула меня ближе, прижимая, пока я не уступил ей. Алисса прижала губы к моему уху, ее горячее дыхание заплясало на моей коже.
– Ничего. Ничего.
Разомкнув объятия, она сложила ладони, словно в молитве и, прижав их к губам, слегка наклонила голову.
– Ло…
Я провел пальцами по волосам и кивнул.
– Хай…
– Добро пожаловать домой, – сказала она.
– Это не дом. Просто остановка перед очередным отъездом.
Она пожала плечами.
– Дом всегда остается домом. Даже если ты этого не хочешь. И, Логан? – сказала она, слегка покачиваясь на пятках взад-вперед.
– Да?
Она больше ничего не сказала, но я услышал ее громко и четко.
Я тоже скучал по тебе, Хай.
Глава 17
Логан
Я сбросил рюкзак на переднем крыльце Келлана и Эрики, прежде чем постучать. Мои внутренности завязались в узел, потому что я не знал, как это будет – увидеть их двоих спустя столько лет. Время меняет людей, и я задавался вопросом, насколько оно изменило их. Выждав еще несколько секунд, я набрался смелости и постучал.
Когда открылась дверь, у меня вырвался вздох облегчения. Келлан подарил мне свою широкую братскую ухмылку и секунду спустя притянул в свои крепкие объятия.
– Предполагалось, что твой поезд прибыл вчера. Ты заблудился, брат?
Я засмеялся.
– Я шел длинной дорогой.
– Ладно, дай мне взглянуть на тебя, – он отошел назад, скрестил руки и усмехнулся. – Ты выглядишь качком или кем-то в этом роде. Сбежал из города Питером Паркером, а вернулся Человеком-Пауком.
– Те радиоактивные пауки в Айове не трахаются с людьми. Ты лучше взгляни на себя! – я в шутку ударил его в живот. – Ты похож на земляной орех. Может быть, теперь я, наконец, смогу надрать тебе задницу, а не наоборот.
– Ха, не рассчитывай на это. Вижу, ты по-прежнему фанатично ухаживаешь за волосами, как женщина, – сказал он, приводя в беспорядок мою идеальную прическу.
– Зависть является одним из семи смертных грехов, брат.
– Я буду иметь это в виду, – захохотал он. Черт. Здорово увидеться с ним. Он выглядел просто отлично, как и всегда. Никогда не поймешь, сколько всего можно не замечать в человеке, пока он не предстанет перед тобой спустя долгое время.
– Келлан, кто стучал? – спросила Эрика, выходя из ванной и вытирая полотенцем волосы. Когда она увидела меня, ее затопила волна шока. – Что ты здесь делаешь?
– Я тоже рад тебя видеть, Эрика.
– Что ты здесь делаешь? – снова спросила она.
Я перевел взгляд с Келлана на Эрику, потом снова на Келлана.
– Я начинаю задаваться тем же самым вопросом. Что происходит, Кел? Чуть раньше я встретился с Алиссой и…
– Ты встретился с Алиссой?! – воскликнула Эрика.
Это было забавно… как мало я скучал по ее привычке все превращать в драму.
– Именно это я только что сказал. Как бы то ни было, она сказала, что свадьба не в эти выходные?
– В следующем месяце, – поправила Эрика. – Она состоится в следующем месяце. Почему ты с рюкзаком?
– Э-э, мне также сказали, что я остановлюсь у вас. До свадьбы, которой, кажется, не намечается.
– Она будет в следующем месяце, – повторила она еще раз. – В следующем месяце. Я даже не знала, что ты приедешь. Остановишься у нас? – она начала чесать шею, на ее бледной коже появились красные пятна. Она была похожа на свою сестру, но их поведение настолько отличалось, что они вполне могли бы быть чужими. – Малыш, могу я поговорить с тобой минутку наедине в спальне?
Я шагнул вперед, следуя за ней и ухмыляясь Келлану, когда Эрика раздраженно зарычала.
– Ой, прости. Когда ты сказала «малыш», я предположил, что ты разговариваешь со мной. Но теперь вижу, что это было в адрес моего брата. Виноват.
Келлан усмехнулся.
– Не будь мудаком.
– Ничего не могу с собой поделать. Я такой, какой уж есть.
Эти двое поспешили в спальню, захлопнув за собой дверь. Я присел на софу и только потянулся к карману, как дверь распахнулась.
– Логан? – сказала Эрика.
– Да?
– Ничего не трогай.
Я побежденно вскинул кверху руки, и она снова вернулась в спальню с очередным громким хлопком дверью.
– Не могу поверить, Келлан! Ты не сказал мне, что он приедет, – ее голос эхом раздавался по дому, и я не смог удержаться от усмешки. Хотя я понятия не имел, почему сейчас решил вернуться в город, полный моих демонов, но, взбесив Эрику, я ощутил себя снова дома. Сунув руку в карман, я достал пачку сигарет с зажигалкой и закурил. Оглядев дом, я вспомнил, какой помешанной на порядке была Эрика. И ни на секунду не мог понять, как Келлан мог ее выносить. Уверен, каждый их день наполнен нытьем.
Когда пепел повис на кончике сигареты, я запаниковал, зная, что Эрика распсихуется, если даже немного упадет на ее, скорее всего, неоправданно дорогой кофейный столик. Я поспешил к обеденному столу, который стоял так, словно здесь проходит большой званый ужин, и, схватив блюдечко, стряхнул пепел в него. Прихватив блюдечко с собой на софу, я немного расслабился.
