Текст книги "Воздух, которым он дышит (ЛП)"

Автор книги: Ш. Черри Бриттани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 13

Элизабет

Несмотря на протесты Таннера, я решила выбрать Тристана на роль помощника, чтобы ухаживать за нашим газоном. Каждую субботу он приходил стричь газон и уходил в город на работу к мистеру Хенсону. Иногда он работал по утрам, в другое время – ближе к вечеру. Мы не говорили с моей пьяной ночи, но я думала, что все в порядке. Эмма всегда играла с Зевсом во дворе, пока я сидела на крыльце и читала любовный роман. Даже когда вашему сердцу больно, есть что-то обнадеживающее в чтении книг, наполненных любовью. Страницы как будто напоминают о том, что однажды я буду снова в порядке. Может быть, буду в порядке.

Каждую неделю я пыталась заплатить Тристану, но он отказывался. Каждую неделю я приглашала его остаться на обед, и каждую неделю он говорил нет.

Однажды в субботу, он пришел прямо в то время, когда Эмма была посреди эмоционального срыва, а он был на расстоянии, изо всех сил стараясь не подходить ближе.

— Нет! Мама, мы должны вернуться! Папа не знает, где мы! – плакала Эмма.

– Я уверена, что знает, детка. Я думаю, что мы должны еще немного подождать. Дай папочке время.

– Нет! Это никогда не занимало у него так много времени! Тут нет перьев! Мы должны вернуться назад! – заорала она, когда я попыталась притянуть ее в объятья, но она оттолкнула меня и поспешила в дом.

Я вздохнула, и когда посмотрела на Тристана, увидела его гримасу. Я пожала плечами.

– Дети, – я улыбнулась. Выражение его лица осталось прежним.

Он повернулся, чтобы пойти назад к своему дому.

– Куда ты идешь?

– Домой.

– Как? Зачем?

– Я не собираюсь стоять здесь и слушать, как твой чертов ребенок сидит и ноет все утро.

Недоброжелательный Тристан вернулся в полную силу.

– Боже. Иногда я начинаю верить в то, что ты порядочный человек, но потом ты просто делаешь выпад и напоминаешь мне о том, какой ты ублюдок.

Он не ответил и снова исчез в своем темном доме.

***

– Мама! – на следующее утро я проснулась от гиперактивной Эммы, прыгающей вверх и вниз на моей кровати. – Мама! Это папа! Он пришел! – закричала она, заставляя меня сесть.

– Что? – пробормотала я, потирая сонные глаза. – Эмма, мы спим по воскресеньям, помнишь?

– Но, мама! Он появился! – воскликнула она.

Я выпрямилась, когда услышала снаружи звук работающей газонокосилки. Надев пару треников и топ, я последовала за моей взволнованной девочкой к передней части дома. Когда мы вышли наружу, я начала немного задыхаться, когда увидела крыльцо, покрытое белыми перьями.

– Видишь, мама! Он нашел нас!

Прикрыв руками рот, я смотрела на белые перья, которые порывы ветра поднимали в воздух.

– Не плачь, мама! Папа здесь. Ты сказала, что он найдет нас, и он нашел, – объяснила Эмма.

Я улыбнулась.

– Конечно, дорогая. Мама просто счастлива, вот и все.

Эмма начала собирать перья и улыбнулась.

– Фотографию? – спросила она. Я поспешила внутрь, чтобы взять старый «Полароид» Стивена и запечатлеть Эмму на привычной фотографии, где она держит перо для ее «Папа и я» коробочки. Когда я вернулась, Эмма сидела на крыльце с сияющей улыбкой и дюжиной перьев, окруживших ее.

– Ладно, скажи «Сыр»!

– Сыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыр! – закричала она.

Фотография распечаталась, и Эмма побежала внутрь, чтобы добавить ее в свою коллекцию.

Я смотрела на Тристана, который подстригал траву, делая вид, что понятия не имеет, что происходит. Подойдя к нему, я выключила газонокосилку.

– Спасибо, – сказала я.

– Я не знаю, о чем ты, черт возьми, говоришь.

– Тристан… спасибо.

Он закатил глаза.

– Может, оставишь меня в покое?

Он повернулся, чтобы включить косилку, но я положила свою ладонь на его руку. Его руки были сильными, грубыми, но теплыми.

– Спасибо.

Когда наши взгляды встретились, я почувствовала, что его прикосновение стало теплее. Он улыбнулся настоящей улыбкой. Улыбкой, которую я еще не видела. Не знала, что его губы способны так улыбаться.

– Это не проблема. Я нашел чертовы перья в магазине мистера Хенсона. Это было не сложно, – он сделал паузу. – Она хорошая, – сказал он, указывая в сторону дома, говоря об Эмме. – Она хороший ребенок. Раздражающий настолько, что хочется уйти, но хороший.

– Останешься на завтрак? – спросила я.

Он покачал головой.

– Остановимся на обеде.

Он снова отказался.

– Ужин?

Тристан прикусил нижнюю губу и уставился на землю, обдумывая мою просьбу.

Когда наши взгляды встретились, я чуть не упала от единственного слова, которое он сказал.

– Хорошо.

Соседи судачили, что бы могло означать, что Тристан работал над моим газоном, но я постепенно начинала все меньше и меньше заботиться о том, что думают другие.

Я сидела на крыльце, окруженная перьями, когда он закончил с газоном. Эмма играла с Зевсом, отрабатывая команду «апорт».

И вот, сейчас и наконец, Тристан вспомнил, как улыбаться.

Позже, когда мы сидели за обеденным столом, Эмма болтала о мертвом жуке, которого она обнаружила на крыльце, и что Зевс его съел. Она была очень громкой и очень неряшливой со своими спагетти. Я сидела во главе стола, Тристан сидел на другом конце стола. Я ловила его взгляд в мою сторону, но чаще он улыбался уголком рта Эмме.

– И Зевс пошел грызть! Как будто это было лучшее, что у него было! И теперь у него на зубах кишки жука!

– Ты тоже ешь жуков? – спросил Тристан.

– Фу! Нет! Это ужасно!

– Я слышал, что они являются отличным источником белка.

– Мне все равно, Тик! (Примеч. tick – клещ. Далее tick подразумевается как Тик – прозвище для Тристана). Это ужасно! – она сделала давящуюся гримасу, и мы рассмеялись. – Ууу ах! Оо ах ах! – сказала она, переходя на речь обезьян. После того, как посмотрела «Тарзана», несколько недель она изучала горилл. Я не была уверена, как объяснить это Тристану, но через несколько секунд поняла, что и не придется.

– ООО! – ответил Тристан. – Ах? ААА! ААА! – он ухмыльнулся.

Я задалась вопросом, а что, если бы он знал, сколько раз из-за него мое сердце сегодня пропустило несколько ударов.

– Хорошо, Джейн из джунглей, думаю, настало время тебе пойти и выбрать пижаму на ночь. Пора отправляться в постель.

– НО! – она начала жаловаться.

– Без «но», – я ухмыльнулась, кивая ей в сторону выхода из комнаты.

– Хорошо, но я могу посмотреть «Отель Трансильвания» в своей комнате?

– Только если обещаешь потом заснуть.

– Обещаю! – она поспешила прочь и, как только она ушла, Тристан встал со стула. Я встала за ним.

Он кивнул один раз.

– Спасибо за ужин.

– Пожалуйста. Тебе не нужно уходить. У меня есть вино…

Он колебался.

– Пиво тоже есть.

Это заставило его остаться. Я убеждала себя не говорить ему, что купила пиво по единственной причине – что он однажды останется на ужин. После того, как я уложила Эмму в постель, мы с Тристаном взяли нашу выпивку и сели на крыльце рядом с Зевсом, спящим позади нас. Каждый раз порыв ветра поднимал перо и уносил его мимо нас. Тристан был немногословен, но я была рада этому. Посидеть с ним в тишине было приятно.

– Я думала о том, как могу заплатить тебе за то, что ты ухаживаешь за моим газоном.

– Мне не нужны твои деньги.

– Я знаю, но… ладно, я могу помочь тебе с твоим домом. С интерьером, – предложила я. Я собиралась рассказать ему, что закончила школу дизайна интерьера и что только это заставляет меня предлагать ему помощь. Его дом всегда выглядел таким темным, и мне нравилась идея добавить немного жизни в него.

– Нет.

– Просто подумай об этом, – сказала я.

– Нет.

– Ты всегда такой твердолобый?

– Нет, – он остановился и немного улыбнулся. – Да.

– Могу я задать тебе вопрос? – громко спросила я. Он повернулся ко мне и кивнул. – Почему ты приносишь еду тому бездомному человеку?

Он прищурил свои глаза и прикусил большой палец зубами.

– Однажды, когда я бежал босиком, то остановился около моста и потерял голову. Воспоминания атаковали меня, и я помнил только, как отрывисто дышать. Невыносимая паническая атака. Мужчина подошел ко мне, и, ммм, похлопал меня по спине и оставался рядом со мной до тех пор, пока я не восстановил дыхание. Он спросил, в порядке ли я, и я сказал «да». Потом он сказал мне, что не следует беспокоиться так сильно из-за того, почему я потерял голову, потому что темные дни остаются темными до тех пор, пока не взойдет солнце. И затем, когда я начал идти прочь, он предложил мне свою обувь. Конечно, я не взял ее, но… У него ничего нет. Он живет под чертовым мостом с превратившимся в лохмотья одеялом и парой порванных ботинок. Но он все равно предложил их мне.

– Вау.

– Ага. Многие люди, возможно, видят грязного наркомана под мостом, понимаешь? Проблему общества. Но я вижу кого-то, кто хотел отдать все, что у него есть, чтобы помочь незнакомцу.

– Я просто… Это так прекрасно.

– Он прекрасный человек. Все повернулось так, что он пошел на войну, и, когда вернулся, страдал от ПТСР, и его близкие не могли понять, почему он так сильно изменился. (Примеч. ПТСР – посттравматическое стрессовое расстройство). У него была работа, но он потерял ее из-за панических атак. Он потерял все, потому что пошел добровольцем, чтобы сражаться за нас. Это дерьмово, понимаешь? Ты герой до тех пор, пока у тебя есть форма. После всего этого ты просто поврежденный материал в глазах общества.

Мое сердце разбилось.

Я проходила мимо мужчины под мостом миллионы раз, и никогда не останавливалась, чтобы узнать его историю. Я думала о том, что рассказал Тристан об этом человеке – как он стал наркозависимым, как он стал тем, от кого я предпочитаю отворачиваться.

Поразительно, как наш разум создает истории для незнакомцев, которые, вероятно, нуждаются в любви больше, чем в нашем шаблонном мышлении.

Так легко судить, глядя только на внешность, и я не могу помочь, но думаю, что Эмма сможет научиться от меня. Мне нужно быть более осторожной с тем, как я отношусь к другим, потому что моя дочь всегда всему учится у меня.

Я прикусываю губу.

– Могу я задать другой вопрос?

– Я не знаю. Это будет постоянно происходить? Потому что я ненавижу вопросы.

– Он будет последним на сегодня, клянусь. Что ты слушаешь? С этими наушниками?

– Ничего, – ответил он.

– Ничего?

– Батарейки сели несколько месяцев назад, и я не нашел силы воли заменить их.

– Но что ты слушал?

Он прикусил свой большой палец.

– Джейми и Чарли. Несколько лет назад они записывали свое пение, и я перезаписал его на кассету.

– Почему ты еще не заменил батарейки?

Его голос затих.

– Я думал, что, если услышу их снова, это меня убьет. А я уже достаточно мертв.

– Прости.

– Это не твоя вина.

– Я знаю, но все равно прости меня. Я не могу помочь, но думаю… Если бы у меня был шанс услышать голос Стивена еще раз, я бы использовала его.

– Расскажи мне о нем, – прошептал Тристан, чем удивил меня. Он не казался мне беспокоящимся, но я использовала любую возможность, чтобы поговорить о Стивене. Я не хочу забыть его так скоро.

Та ночь, что мы просидели на крыльце, была запоминающейся. Он рассказал мне о Джейми и ее глупом юморе, а я пригласила его к себе в сердце познакомиться с моим Стивеном. Было напряжение, которое прошло, когда мы не говорили, и это тоже казалось идеальным. Тристан был сломлен в тех же местах, в которых я была разбита, даже больше, поскольку он потерял жену и сына. Ни один родитель не заслуживает потерять своего ребенка, это кажется самой ужасной разновидностью ада.

– Что ж, я должна спросить. Волшебная палочка на твоем указательном пальце… Из какой книги она?

– «Гарри Поттер», – ответил он.

– Оу, я никогда не читала эту книгу.

– Ты никогда не читала Гарри Поттера? – спросил Тристан, его глаза распахнулись от недоверия

Я хихикнула.

– Прости, это какой-то вид болезни?

Он посмотрел на меня настолько озадаченно, насколько возможно, и определенно молчаливо осуждал меня.

– Нет, просто у тебя всегда есть книга при себе, и это ненормально, что ты никогда не читала Гарри Поттера. Это была любимая книга Чарли. Я верю, что существуют всего две книги в мире, которые каждый должен прочитать, потому что они учат всем тем хорошим вещам, что тебе нужно знать о жизни: «Библию» и «Гарри Поттера».

– Серьезно? Всего две?

– Ага. И все. Это все, что нужно. И, ну, я еще не читал «Библию», но она в списке к прочтению, – он тихонько захихикал. – Возможно, это одна из причин, почему я неудачник по жизни.

Каждый раз, когда он смеялся, часть меня возвращалась к жизни.

– Я читала «Библию», а «Гарри Поттера» нет, так что, может, мы сможем кратко пересказать их друг другу.

– Ты читала «Библию»?

– Да.

– Всю целиком?

– Да.

Собрав свои волосы в конский хвост, я повернулась к нему так, чтобы он мог видеть три перекрещивающиеся татуировки позади моего уха.

– Когда я была моложе, моя мама ходила на свидания и избавлялась от многих парней. В один момент я, действительно, думала, что она собирается остепениться с одним парнем по имени Джейсон. Я любила его – он всегда приносил мне леденцы и другие сладости. Он был по-настоящему религиозным мужчиной, и мама говорила мне, что, если я прочитаю «Библию», тогда, может быть, он нас полюбит и сможет стать моим новым папой. Он даже переехал к нам ненадолго. Неделями я сидела в своей спальне, читая «Библию», и в один день я вбежала в гостиную, крича: «Джейсон! Джейсон! Я сделала это, я прочитала «Библию»!». Меня потряхивало от волнения, потому что я хотела этого, понимаешь? Я хотела получить другого отца, несмотря на то, что мой был лучшим. Я считала, если у меня будет новый папа, тогда, возможно, моя мама снова станет моей мамой, вместо той, кого я с трудом узнавала.

– Что случилось с Джейсоном?

Я напряглась.

– Когда я вошла в гостиную, то увидела его, загружающего чемоданы в багажник своей «Хонды». Мама сказала, что он не тот единственный и должен уехать. Помню, как она становилась такой сумасшедшей – кричащей, плачущей. Я задавалась вопросом, почему она делает это, почему она все портит. Но это то, что мама делает всегда. Она все портит.

Тристан пожал плечами.

– Выглядит так, будто она проделала хорошую работу с тобой.

– За исключением того, что я не читала «Гарри Поттера».

– Твоей маме в следующий раз следует встречаться с волшебником.

Я засмеялась.

– Поверь мне, это, наверно, у нее на очереди.

Примерно в три утра, когда он поднялся, чтобы уйти, я поспешила внутрь, чтобы принести пару батареек для его кассетного плеера. Сначала он колебался, но потом поместил их в свой плеер. Когда он шел через газон вместе с Зевсом, он нажал на «play», помещая свои наушники поверх ушей. Я видела, как он остановился, закрыл свое лицо ладонями, и его тело затряслось.

Я упала на колени, наблюдая за страданиями, которые захватывали его душу. Часть меня не желала отдавать ему эти батарейки, но другая часть была счастлива, что я это сделала, потому что его реакция означала, что он еще дышит.

Иногда самая сложная часть существования без тех, кого ты любишь – вспомнить, как дышать.

Он повернулся ко мне и заговорил.

– Сделаешь мне одолжение?

– Все, что угодно.

Он показал в сторону дома.

– Держи ее крепко каждый день и ночь, потому что нам ничего не обещано. Я просто надеюсь, что буду держаться крепче.

Глава 14

Тристан

4 апреля, 2014 года

Три дня до прощания

– Этот хороший, если вы ищете что-то действительно крепкое, – директор похоронного бюро, Гарольд, говорил с моей матерью, в то время как мы стояли и смотрели на гробы. – Он полностью медный, имеет превосходную стойкость к коррозии. Он крепче, чем нержавеющая сталь и обеспечит замечательную жизнь для тех, кого вы любите.

– Это очень хорошо, – говорила мама, тогда как я оставался совершенно незаинтересованным.

– И, кроме того, если вы ищете что-то немного лучше высшего класса, тогда можете посмотреть на эту красоту, – пальцем Гарольд легко коснулся своей клиновидной головы перед тем, как указать на внутреннее убранство другого гроба. – Это цельная бронза, самая крепкая и долгоживущая из любых материалов для гробов. Если вы хотите отправить в путь своих любимых стильно, то этот вариант для вас.

– Есть также гробы из твердого дерева. Возможно, они не такие крепкие, как предыдущие, но ударопрочные, что хорошо. Они представлены в разных типах твердых пород деревьев, таких как вишня, дуб, ясень или орех. Сейчас мой самый любимый из обработанной вишни, но это только мое мнение.

– Чертово дерьмо, – пробормотал я сквозь зубы, так что услышала меня только мама.

– Тристан, – проворчала она, снова поворачиваясь к директору бюро. – Будь милым.

– У него есть любимый гроб. Это чертовски странно, – прошипел я, раздражаясь из-за Гарольда, раздражаясь из-за моей матери, раздражаясь из-за того, что Чарли и Джейми умерли. – Можем мы покончить с этим? – пожаловался я, глядя на пустые гробы, которые скоро будут наполнены всем, что у меня было.

Вернитесь ко мне.

Мама нахмурилась, но пошла вперед и взяла в свои руки принятие решений, когда я пытался сделать вид, что не существую.

Гарольд привел нас в свой кабинет, где нацепил на лицо свою жуткую улыбочку и начал говорить о том дерьме, что раздражало меня каждый прожитый миг.

– Для надгробной плиты мы также советуем венки на сезон каникул или вазы с цветами, и одеяла для холодных месяцев.

– Вы что, издеваетесь? – пробормотал я. Мама положила руку мне на плечо, успокаивая, будто это могло удержать меня от того, чтобы наброситься на Гарольда, но было уже поздно. Я уже слишком далеко зашел. – Это действительно хорошо для тебя, да, Гарольд? – спросил я, наклоняясь вперед и сжимая ладони в кулаки. – Должно быть, это хорошая гребаная работа – продавать грустным идиотам чертовы одеяла для их любимых. Позволить им вкладывать свои деньги в это глупое дерьмо, которое не имеет значения, потому что они в уязвимом положении. Одеяло? ОДЕЯЛО? Они мертвы, черт возьми, Гарольд, – прокричал я, вставая с кресла. – Мертвым не нужны одеяла, потому что им не холодно. Им не нужны венки, потому что они не празднуют Рождество, и им не нужны цветы, потому что какой в этом смысл?! – заорал я, ударяя руками по столу, посылая бумаги летать в воздухе.

Мама поднялась и потянулась ко мне, но я вырвал свою руку. Моя грудь вздымалась и опадала, дыхание становилось все сложнее и сложнее контролировать, и я мог чувствовать неистовство, что плескалось в моих глазах. Я потерял их. Я распадался на части все больше и больше с каждой прошедшей секундой. Я вылетел из кабинета и прислонился спиной к ближайшей стене. Мама извинялась перед Гарольдом. Я сжал руки в кулаки и начали бить стену рядом со мной. Снова и снова я ударял своими кулаками по стене. Пальцы начали краснеть, и мое сердце становилось холодным…

Они умерли.

Они умерли.

Мама вышла из комнаты и остановилась напротив меня, ее глаза наполнились слезами.

– Ты взяла одеяло? – с сарказмом спросил я.

– Тристан, – прошептала она, печаль слышалась за ее мягкими словами.

– Если ты это сделала, то тебе нужно было взять зеленое для Чарли и фиолетовое для Джейми. Это были их любимые цвета… – я тряхнул головой, не желая больше говорить. Не желая, чтобы мама попыталась заставить меня чувствовать себя лучше. Не желая дышать.

Это был первый день, когда их смерть ощущалась реальной. Первый день, когда я пришел к осознанию, что через три дня я скажу последнее «прощай» моему миру. Моя душа горела, и каждым миллиметром своей кожи я чувствовал огонь. Я тряс головой сильнее и сильнее, закрывал свой рот руками и выл в своей печали.

Они умерли.

Они умерли.

Вернитесь ко мне.

***

– ЧАРЛИ! – закричал я, резко садясь в постели. Снаружи было по-прежнему темно, и мои простыни промокли от моего собственного пота. Легкий ветерок подул через мое окно, и я пытался отогнать кошмар, который был реальнее, чем все предыдущие. Мои кошмары были моими прошлыми воспоминаниями, которые преследовали меня.

Я увидел, как зажегся свет в доме Элизабет. Она подошла к окну и взглянула в мою сторону. Я не включал свет. Я сел на край кровати, а мое тело продолжало гореть. Свет заливал ее лицо, и я видел, как двигаются ее губы.

– Ты в порядке? – спросила она, обхватывая себя руками.

Она была так чертовски красива и так раздражала меня.

Еще меня раздражало то, что, возможно, мои крики будили ее почти каждую ночь. Я подошел к окну, мои глаза оставались прикрытыми из-за той вины, что Чарли и Джейми не было здесь.

– Иди спать, – сказал я ей.

– Хорошо, – ответила она.

Но она не пошла в кровать. Она сидела на краю своего подоконника, а я оперся на свой. Мы смотрели друг на друга до тех пор, пока мое сердцебиение не замедлилось, а ее глаза не закрылись.

Я молчаливо благодарил ее за то, что она не оставила меня одного.