Текст книги "Воздух, которым он дышит (ЛП)"

Автор книги: Ш. Черри Бриттани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– И твое имя?

– Тристан Коул.

После того, как все заполнила, я вернула документы регистратору.

– Все, что понадобится Зевсу, внесите в расходы на мою карту.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Это можно сделать без промедления, – предупредила она.

– Тогда пусть так и будет.

Я снова села рядом с Тристаном, он начал постукивать руками по коленям, и я наблюдала, как состояние тревоги поглощает его. Когда я смотрела на него, он отвечал мне с тем же замешательством, которое мы испытывали с тех пор, как пересеклись наши пути.

Его губы начали что-то бормотать, тогда как пальцы быстро терлись друг об друга перед тем, как он надел наушники и нажал на кнопку «play» на своем плеере.

Эмма часто подходила ко мне, спрашивая, когда мы можем пойти домой, и я отвечала, что чуть позже. Возвращаясь к железной дороге, она смотрела на Тристана, внимательно разглядывая черты его лица.

– Эй, мистер, – он игнорировал ее. Она положила руки на свои бедра. – Эй, мистер, – сказала она, повысив голос. Год пребывания с мамой сделали мою мини-версию нахальным монстром. – Эй, мистер, я с вами говорю! – сказала она, топая ногой. Незнакомец посмотрел на нее. – Ты большой, толстый, гигантский КЛЕЩ!

Ох, черт возьми.

Мне не следует быть таким все позволяющим родителем. Я провалилась в исполнении родительских обязанностей. Я начала ругать ее, но тут же увидела, как крошечная улыбка появляется сквозь густую бороду Тристана. Это было почти незаметно, но, клянусь, я видела подергивание его нижней губы. Эмма нашла способ заставлять улыбаться даже темные души, я – живое тому свидетельство.

Прошло еще тридцать минут, прежде чем вышел ветеринар, чтобы сообщить нам, что Зевс в порядке, у него только несколько синяков и сломанная передняя лапа. Я поблагодарила ветеринара, и когда он ушел, руки Тристана расслабились и все его тело замерло. Все его тело начало дрожать. С одним глубоким вдохом разгневанный мудак исчез и был заменен отчаявшимся человеком. Он потерялся в своих эмоциях, и, когда выдохнул, зарыдал, теряя контроль. Он выл, его слезы были отчаянными, грубыми и болезненными. Мои глаза увлажнились, и, я клянусь, часть моего сердца разрывалась вместе с ним.

– Эй, Клещ! Эй, Клещ! Не плачь, Клещ, – проговорила Эмма, дергая Тристана за футболку. – Все хорошо.

– Все хорошо, – сказала я, эхом повторяя слова моей сладкой девочки. Я положила руку на его плечо в знак утешения. – Зевс в порядке. Он хороший. Ты хороший.

Он наклонил голову ко мне и кивнул, как будто поверил мне. Несколько раз глубоко вздохнув, он потер пальцами глаза, раскачивая головой вперед и назад. Он пытался сделать все возможное, чтобы скрыть свое смущение и досаду.

Мужчина прочистил горло и отодвинулся подальше от меня. Мы оставались на расстоянии, пока ветеринар не принес Зевса, чтобы мы могли уйти. Тристан обернул руки вокруг своей собаки, которая была утомлена, но ей все-таки удалось повилять хвостом и подарить щенячьи поцелуи своему хозяину. Тристан улыбнулся, и было почти невозможно не заметить этот момент. Это была большая улыбка облегчения. Если вы верите в любовь, то этот был как раз момент проявления истинной любви. Я не стала вторгаться в их пространство. Эмма взяла меня за руку, и мы шли в нескольких шагах позади Тристана и Зевса, когда они покидали ветеринарную клинику.

Тристан начал уходить с Зевсом на руках, незаинтересованный в поездке обратно в город. Я хотела остановить его, но у меня не было никакой реальной причины просить его вернуться. Я пристегнула Эмму к ее сиденью и, когда закрывала ее дверь, чуть не выпрыгнула из кожи, когда увидела Тристана, стоящего в нескольких сантиметрах от меня. Наши глаза встретились. Я не могла отвести взгляд. Мое дыхание стало неровным, и я старалась изо всех сил вспомнить, когда в последний раз стояла так близко к мужчине.

Он подошел ближе.

Я осталась на месте.

Он вздохнул.

Я тоже.

Одно дыхание.

Это все, чем я могла управлять.

Наша близость завязала мой желудок в узел, и я уже готова была сказать: «Пожалуйста» в ответ на «Спасибо», я была уверена, что именно это он и собирался мне сказать.

– Научись водить чертову машину, – прошипел он, прежде чем ушел.

Не «спасибо, что оплатила счет», не «спасибо, что довезла меня», а «научись водить чертову машину».

Хорошо.

Тихим шепотом я ответила ветру, который касался моей прохладной кожи:

– Пожалуйста, Клещ.

Глава 3

Элизабет

– Ну, у вас обеих заняло достаточно много времени, чтобы добраться сюда! – Кэти улыбнулась, выходя из передней двери дома. Я понятия не имела, что она и Линкольн будут встречать нас в доме, но это создавало полное ощущение того, что мы не виделись слишком долго, хотя жили в пяти минутах друг от друга.

– Бабуля! – закричала Эмма, в то время как я отстегивала ее от сиденья. Она выскочила из машины и бросилась к своей бабушке, выглядя счастливее, чем прежде. Кэти обернула вокруг нее свои руки и подняла девочку для крепких объятий. – Мы вернулись домой, бабуля!

– Я знаю! И мы так счастливы слышать это! – воскликнула Кэти, осыпая все лицо Эммы поцелуями.

– Где дедуля? – спросила дочка, ища глазами Линкольна, своего дедушку.

– Меня ищешь? – сказал он, выходя из дома. Мужчина выглядел намного моложе своего фактического возраста – шестьдесят пять лет. Кэти и Линкольн, вероятно, не смогли бы никогда состариться по-настоящему, ведь у них были самые молодые сердца в мире. Еще они были намного активнее, чем большинство людей моего возраста. Однажды я была на пробежке с Кэти и сдулась примерно через тридцать минут, тогда она сказала, что это была только четверть маршрута ее обычной пробежки.

Линкольн выхватил Эмму у жены и подбросил ее в воздух.

– Так, так, так, кто у нас тут?

– Это я, дедуля, Эмма! – она засмеялась.

– Эмма? Не может быть! Ты выглядишь слишком большой, чтобы быть моей маленькой Эммой.

– Это я, дедуля!

– Что ж, докажи это! Моя маленькая Эмма дарила мне особый вид поцелуев. Ты знаешь какой? – Эмма наклонилась и пошевелила носиком напротив каждой из щек Линкольна, прежде чем поцеловать его эскимосским поцелуем. – Ох, черт возьми, это и правда ты! Ну, чего же ты ждешь? У меня есть красное, белое и синее эскимо с твоим именем на каждом. Пойдем внутрь! – Линкольн обернулся ко мне и приветственно мне подмигнул. Вдвоем они поспешили к дому, а я остановилась на секунду, чтобы осмотреться.

Трава была высокой: сорняки смешивались с «исполнениями желаний» (Примеч. «Исполнение желаний» – так называют некоторые виды растений, такие как клевер четырехлистный, папоротник, вербена. В тексте имеется в виду клевер), как любила называть их Эмма. Забор, который мы начали ставить, был завершен только наполовину – работа, которую Стивен никогда не закончит. Мы хотели обнести собственность забором, чтобы защитить Эмму от людей, которые ходили по улице слишком близко, и от огромного леса за нашим задним двором.

Белоснежные деревянные части конструкции были аккуратно сложены в стопку у боковой стены нашего дома в ожидании кого-нибудь, кто сможет их доделать. Я посмотрела в сторону заднего двора. За незавершенным строительством были деревья, заросли которых простирались на мили. Часть меня хотела сбежать, заблудиться в этих лесах и оставаться там часами.

Кэти подошла и обернула руки вокруг меня, притягивая в крепкие объятия. Я внутренне сжалась, обнимая ее крепче.

– Как ты держишься? – спросила она.

– Еще держусь.

– Ради Эммы?

– Ради Эммы.

Кэти сильнее стиснула меня в объятиях, прежде чем отстраниться.

– Во дворе беспорядок. Никто не был здесь с тех пор как… – ее слова оборвались, как и ее улыбка. – Линкольн сказал, что позаботится об этом.

– Ох, нет, не надо. Серьезно, я могу справиться с этим.

– Лиз…

– Действительно, Кэти. Я хочу этого. Я хочу восстановить это.

– Ну, если ты уверена. По крайней мере, у тебя не самый неряшливый двор в квартале, – пошутила она, кивая в сторону дома соседа.

– Там кто-нибудь живет? – спросила я. – Я не думала, что дом мистера Рейкса когда-нибудь будет продан после тех слухов о привидениях.

– Ага. Кто-то на самом деле купил это место. Сейчас я не единственная, кто сплетничает, но парень, который живет там, немного странный. Поговаривают, что он находится в бегах из-за того, что сделал в прошлом.

– Что? Ты имеешь в виду, что он преступник?

Кэти пожала плечами.

– Мэрибет сказала, что слышала, будто он зарезал человека. Гарри говорит, что он убил кошку, которая неправильно мяукала.

– Не может быть. Как? Я живу рядом с психопатом?

– О, я уверена, ты будешь в порядке. Знаешь, это просто разговоры в маленьком городишке. Сомневаюсь, что в этих слухах есть хоть крупица правды. Но он работает в магазине чудака Хенсона, поэтому, как тебе известно, у парня может быть не все в порядке с головой. Так что, главное – закрывай двери на ночь.

Мистер Хенсон владел магазином «Нужные вещи» в центре Мидоуз-Крик и был одним из самых странных людей, о которых я когда-либо слышала, хотя никогда не встречалась с ним лично. Я знала о его странностях только по рассказам других.

Горожане были одними из лучших в плане сплетен и жили в стиле маленького городка. Люди всегда пребывали в движении, но, на самом деле, ни один из них не мог находиться одновременно в нескольких местах.

Я оглядела улицу и увидела троих человек, сплетничающих перед домами, в то время как они забирали свою почту. Две женщины энергично прошли мимо моего дома, и я слышала, как они говорили о моем возвращении в город – они не поздоровались со мной, но говорили обо мне. Прямо за углом отец учил свою маленькую девочку ездить на велосипеде в первый раз без тренировочных колес.

Небольшая улыбка появилась на моих губах. Это все было так стереотипно, жизнь маленького городка. Каждый знал о делах каждого, и все новости быстро распространялись.

– В любом случае, – Кэти улыбнулась, вернув меня обратно в реальность, – мы принесли немного барбекю и кое-какие продукты для обеда. Также мы заполнили твой холодильник, так что тебе не придется беспокоиться о покупке еды неделю или две. И еще, мы уже поставили защитные чехлы на крышу для фейерверков, которые должны начаться прямо… – небо наполнилось синим и красным, зажигая мир цветом, – сейчас!

Я посмотрела на крышу, чтобы увидеть, как Линкольн держит на руках Эмму, устроив ее поудобнее, а она вскрикивает «ООО!», «АХ!!» каждый раз, когда ночь загорается огнем.

– Иди сюда, мама! – закричала Эмма, не отрывая глаз от цветных всполохов.

Кэти обернула руку вокруг моей талии, и мы пошли к дому.

– После того, как ты уложишь Эмму, у меня есть несколько бутылок вина с твоим именем на них.

– Для меня? – спросила я.

Она улыбнулась.

– Для тебя. Добро пожаловать домой, Лиз.

Домой.

Интересно, когда эта острая боль исчезнет.

***

Линкольн хотел сам уложить Эмму в постель, и когда мне показалось, что это занимает больше времени, чем обычно, я пошла проверить их. У Эммы был способ задать мне жару каждую ночь, когда я укладывала ее спать, и я была уверена, что она устроила те же проблемы деду. На цыпочках я прошла по коридору и не услышала криков, что было хорошим знаком. Заглянув в комнату, я нашла два спящих тела, распростертых на большой кровати, со свисающими на конце основной рамы ногами Линкольна. Кэти хихикнула, стоя позади меня.

– Я не знаю, кто больше рад воссоединению, Линкольн или Эмма, – она повела меня в гостиную, где мы сели перед двумя самыми большими бутылками вина, которые я когда-либо видела.

– Ты пытаешься напоить меня? – я засмеялась.

Она ухмыльнулась.

– Если от этого ты почувствуешь себя лучше, то я просто должна это сделать.

Мы с Кэти всегда были близки. После того, как я выросла не с самой подходящей мамой, когда мы начали встречаться со Стивеном, знакомство с Кэти было как глоток свежего воздуха. Она приветствовала меня с широко раскрытыми объятьями и никогда не отпускала. Когда она узнала, что я беременна Эммой, она плакала даже больше, чем я.

– Я чувствую себя ужасно оттого, что они были врозь так долго, – сказала я, потягивая вино из бокала и глядя в направлении комнаты Эммы.

– Дорогая, твоя жизнь перевернулась с ног на голову. Когда случается трагедия и в нее вовлечены дети, ты не думаешь, ты просто действуешь. Ты делаешь то, что считаешь нужным – просто находишься в режиме выживания. И ты не можешь винить себя за это.

– Да. Но я чувствую, что сбежала ради себя, не ради Эммы. Эмме, вероятно, было бы лучше остаться здесь. Она скучала по этому, – мои глаза увлажнились снова. – А еще мне следовало навещать тебя и Линкольна. Мне следовало чаще звонить. Мне так жаль, Кэти.

Она наклонилась ко мне, положив локти на колени.

– Теперь послушай меня, дорогая. Сейчас 10:42 вечера, и прямо сейчас в 10:42 ты перестаешь обвинять себя. Прямо сейчас тот момент, когда ты простишь себя. Линкольн и я понимаем. Мы знали, что тебе нужно пространство. Не чувствуй себя так, будто обязана извиняться, потому что ты не обязана.

Я вытерла несколько слезинок, которые скатились из моих глаз.

– Глупые слезы, – смущаясь, рассмеялась я.

– Ты знаешь, что заставит слезы остановиться? – спросила она.

– Что?

Она налила мне еще один большой бокал вина. Умная женщина.

Мы сидели еще несколько часов, болтая, и чем больше мы пили, тем больше мы смеялись. Я и забыла, каким теплым ощущался ее смех. Она спросила о моей маме, и я не могла не сморщить нос.

– Она такая же потерянная, все так же ходит кругами, совершая те же ошибки с теми же типами людей. Интересно, существует ли точка, после прохождения которой люди остаются потерянными? Я думаю, она всегда шла по этому пути.

– Ты любишь ее?

– Всегда. Даже когда она мне не нравится.

– Тогда не отказывайся от нее. Даже если вам нужно побыть на расстоянии некоторое время. Любовь к ней и вера в нее приходят после расставания.

– Как ты стала такой мудрой? – спросила я. Она хитро ухмыльнулась и подтолкнула свой бокал ко мне, а затем наполнила себе другой. Очень умная женщина.

– Как ты думаешь, вы сможете присмотреть за Эммой завтра? Я пойду в город и поищу работу, возможно, Мэтти нуждается в кафе в лишней паре рук.

– Как насчет того, чтобы оставить ее на выходные? Было бы здорово дать тебе несколько дней для себя. Мы даже можем начать нашу пятницу с того, что снова проспим. Во всяком случае, я не думаю, что Линкольн планирует отдать ее тебе так скоро.

– Ты сделаешь это для меня?

– Мы сделаем что угодно для тебя. К тому же, каждый раз, когда я иду в кафе, Фей спрашивает: «Как там моя лучшая подруга? Моя лучшая подруга еще не вернулась?». Так что, я думаю, что она захочет встретиться с тобой наедине.

Я не видела Фей с тех пор, как Стивен скончался. Даже если мы говорили почти ежедневно, она поняла, что мне нужно пространство. Я надеюсь, что она поняла, потому что сейчас я нуждаюсь в лучшей подруге, чтобы пройти через новое начало.

– Я знаю, это может быть неподходящее время для вопросов, но ты не думала о том, чтобы поднять свой бизнес и продолжать работать? – спросила Кэти.

Стивен и я три года назад основали «In & Out Design» (Примеч. дословно переводится как «Дизайн снаружи и внутри»). Он приводил в порядок внешнюю отделку дома, в то время как я работала над интерьерами для частных клиентов и фирм. У нас был магазин в самом центре Мидоуз-Крик, и это было одно из лучших времен моей жизни, но истина заключается в том, что основную часть денег приносили навыки Стивена ухаживать за газонами вместе с его репутацией. Не было никакой возможности для меня вести дела самостоятельно. Имея знания в области дизайна интерьера, я могла бы продавать людям в Мидоуз-Крик кресла по завышенным ценам или вспомнить то, чем я занималась в колледже и работать в сфере обслуживания.

– Я не знаю. Вероятно, нет. Без Стивена это почти невозможно. Мне просто нужно найти какую-то постоянную работу и отпустить эту мечту.

– Я понимаю. Хотя не бойся начинать мечтать о новых целях. Ты была действительно хороша в своей работе, Лиз. И это делало тебя счастливой. Тебе следует держаться за то, что доставляет тебе удовольствие.

После того, как Кэти и Линкольн решили отправиться домой, я повернула замки на передней двери, которые мы со Стивеном хотели заменить много месяцев назад. Зевая, я направилась к своей спальне и остановилась в дверном проеме. Кровать была прекрасно сделана, и я до сих пор не нашла в себе силы, чтобы войти в комнату. Это казалось почти предательством – заползать в кровать и закрывать свои глаза без него рядом со мной.

Один вдох.

Один шаг.

Я вошла в комнату и подошла к шкафу, открывая его нараспашку. Вся одежда Стивена висела на вешалках, и мои пальцы коснулись ее перед тем, как я начала дрожать. Сдернув всю одежду с вешалок, я бросила ее на пол, слезы жгли глаза. Я открыла его ящики и вытащила все остальные вещи. Джинсы, футболки, рабочая одежда, боксеры. Каждый предмет одежды Стивена оказался на полу.

Я лежала на этой груде, окруженная его легким запахом, который, как мне казалось, был еще там. Я шептала его имя, как будто он мог слышать меня, и держалась за мысль, что он целует меня и держит в своих объятиях. Слезы моего страдающего сердца падали на рукав любимой футболки Стивена, и я все больше и больше погружалась в свою печаль. Мой плач был дикий и смешанный с болью, как у существа с неописуемыми страданиями. Все болело. Все было разрушено. С течением времени я все больше и больше теряла силы от собственных чувств. Абсолютное спокойствие моего ужасного уединения погрузило меня в глубокий сон.

Когда я открыла глаза, было по-прежнему темно. Прекрасная маленькая девочка и ее Бубба лежали рядом со мной, малая часть одеяла прикрывала ее тело, остальная укрывала меня. Каждый раз в такой момент, как этот, я чувствовала себя похожей на свою мать. Я вспомнила, как заботилась о ней, когда сама была еще ребенком. Это несправедливо по отношению к Эмме. Она нуждается во мне. Я прижалась к ней поближе, поцеловала в лоб и пообещала себе больше не разваливаться на части.

Глава 4

Элизабет

На следующее утро веселые Кэти и Линкольн пришли, чтобы забрать пораньше Эмму на выходные, наполненные приключениями.

Прямо в тот момент, когда собиралась выйти из дома, я услышала стук в парадную дверь. Открыв ее, я натянула самую фальшивую улыбку, как только увидела трех женщин, живущих в моем квартале. Трех женщин, которые не упускали ни единой сплетни.

– Мэрибет, Сьюзан, Эрика, привет.

Мне следовало знать, что не пройдет много времени, прежде чем самые целеустремленные сплетницы появятся на моем крыльце.

– Ох, Лиз, – Мэрибет ахнула, притягивая меня в объятия. – Как поживаешь, дорогая? До нас дошли слухи, что ты вернулась в город, но ты же знаешь нас, мы ненавидим сплетни, так что мы решили прийти и убедиться лично.

– Я сделала тебе мясной рулет! – воскликнула Эрика. – После того, как умер Стивен, вы так быстро уехали, и я не смогла приготовить вам еды в знак поддержки, так что теперь я, наконец-то, могу предложить тебе этот рулет, чтобы справиться с горем.

– Спасибо, дамы. На самом деле, я собиралась уходить.

– Как Эмма переживает все это? – вмешалась Сьюзан. – Она в порядке? Моя Рейчел спрашивала о ней и интересовалась, смогут ли они снова встречаться и играть, это было бы здорово, – она остановилась и наклонилась ко мне. – Но, просто для ясности, Эмма не страдает от депрессии? Я слышала, что это может быть весьма заразным для других детей.

Ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу тебя. Я улыбнулась.

– Ох, нет, Эмма в порядке. Мы в порядке. Все хорошо.

– Что ж, ты вернешься на встречи нашего книжного клуба? Каждую среду у Мэрибет. Дети будут играть в комнате на цокольном этаже, пока мы будем обсуждать роман. На этой неделе мы читаем «Гордость и Предубеждение».

– Я… – действительно не хочу идти. Они все уставились на меня, и я знала, что, если скажу «нет», создам себе столько проблем, что это того не стоит. Кроме того, было бы неплохо для Эммы побыть с другими девочками ее возраста. – Я приду.

– Отлично! – взгляд Мэрибет скользнул по двору. – Твоему двору не занимать индивидуальности, – она сказала это с усмешкой, но на самом деле это значило: «Когда ты подстрижешь свой газон? Ты смущаешь всех нас».

– Я работаю над этим, – я приняла мясной рулет от Эрики и оставила его внутри, после чего поторопилась выйти и захлопнуть дверь, стараясь изо всех сил подать им сигнал, что я ухожу. – Что ж, спасибо что заглянули, дамы. Мне нужно попасть в город.

– О? А что тебе делать в городе? – спросила Мэрибет.

– На самом деле я хотела узнать у Мэтти, не нужны ли ему дополнительные руки в «Соленый и сладкий».

– Даже если они только наняли кого-то? Сомневаюсь, что у них есть место, чтобы ты могла к ним присоединиться, – пояснила Эрика.

– Оу, так слухи о том, что ты не будешь запускать свою компанию снова, верны? Это выглядит так, словно ты не хочешь всего этого без Стивена.

Сьюзан кивнула в знак согласия.

– Он был достаточно деловым человеком. И я знаю, что у тебя образование только в сфере дизайна интерьеров. Это, должно быть, слишком грустно – перейти от чего-то замечательного к такому… земному, как быть официанткой. Я знаю, что не смогла бы. Это такой шаг назад.

Пошла ты, пошла ты, пошла ты. Я улыбнулась.

– Что ж, посмотрим. Было здорово поболтать с вами. Я уверена, что мы скоро увидимся.

– В среду в семь! – ухмыльнулась Сьюзан.

Проходя мимо них, я невольно закатила глаза, когда услышала, как они шепчутся о том, что им показалось, будто я набрала несколько килограммов и какие большие у меня мешки под глазами.

Я подошла к кафе «Соленый и сладкий» и изо всех сил попыталась привести в порядок свои нервы. Что, если они не нуждаются ни в какой помощи? Как я буду зарабатывать деньги? Родители Стивена сказали не беспокоиться о подобного рода вещах, говоря, что они будут помогать нам некоторое время, но я не могу принять это. Мне нужно найти способ самостоятельно стоять на ногах. Открыв дверь в кафе, я улыбнулась, когда услышала громкий крик из-за прилавка.

– Пожалуйста, скажите мне, что я не сплю и моя лучшая подруга вернулась! – закричала Фей, быстро выходя из-за прилавка и заключая меня в медвежьи объятия. Не отпуская меня, она повернулась к Мэтти, хозяину кафе. – Мэтти, скажи, что ты тоже это видишь, и что я не просто пьяна от безумного количества лекарств, которые приняла перед работой.

– Она действительно здесь, сумасшедшая, – он ухмыльнулся. Мэтти старше, и справляется с громкой, энергичной натурой Фэй обычно закатыванием глаз и ухмылками. Его карие глаза встретились с моими, и он кивнул.

– Рад видеть тебя, Лиз.

Фей прижала свою голову к моей груди, как будто та была для нее подушкой.

– Теперь, когда ты здесь, ты никогда, никогда не сможешь снова уйти.

Фей красива и неподражаема во всех смыслах этого слова. Ее волосы окрашены в серебристый цвет и смешаны с прядями розового и фиолетового цветов – уникальный выбор для возраста двадцать семь лет. Ногти всегда покрыты лаком ярких оттенков, а платья обтягивают изгибы фигуры во всех нужных местах. Хотя то, что делает Фей такой прекрасной – это ее уверенность. Она знает, что ошеломляющая, и так же знает, что дело не только в ее внешности. Чувство гордости за саму себя исходит изнутри, она не нуждается в одобрении от кого бы то ни было.

И в этом я ей завидую.

– Ну, на самом деле я пришла узнать у вас, ребята, сможете ли вы меня нанять. Я знаю, что не работала со времен колледжа, но смогу научиться.

– Конечно, мы нанимаем! Эй, ты, Сэм! – сказала Фей, указывая на парня с подносом, которого я не знаю. – Ты уволен.

– Фей! – воскликнула я.

– Что?!

– Ты не можешь просто так увольнять людей, – я отругала ее, видя страх в глазах Сэма. Бедный парень. – Ты на самом деле не уволен, – сказала я.

– О, да, ты уволен.

– Заткнись, Фей. Это не так. Как ты можешь просто выгонять людей?

Она выпрямилась и постучала по своему бейджу, на котором было написано «менеджер».

– Кому-то нужно было сделать шаг к роли управляющего, женщина.

Я повернулась к Мэтти, шокированным взглядом уставившись на него.

– Ты сделал Фей менеджером?

– Я думаю, она накачала меня чем-то, – он рассмеялся. – Но если тебе действительно нужна работа, мы всегда найдем место для тебя. Это может быть просто неполный день.

– Неполный день – было бы замечательно, действительно, что угодно, – я с благодарностью улыбнулась Мэтти.

– Или мы могли бы уволить Сэма, – предложила Фей. – У него уже есть другая работа на неполный день. Кроме того, он слегка медлительный.

– Я вас слышу, – застенчиво сказал Сэм.

– Это не имеет значения – то, что ты меня слышишь, если ты уволен.

– Мы не уволим Сэма, – сказал Мэтти.

– С тобой не весело. Но ты знаешь, что весело?! – она сняла фартук и закричала. – Обеденный перерыв!

– Сейчас девять тридцать утра! – отругал ее Мэтти.

– Перерыв на завтрак! – исправилась Фей, пока тянула меня за руку. – Мы вернемся примерно через час.

– Перерыв тридцать минут.

– Я уверена, Сэм возьмет мои столики. Сэм, ты больше не уволен.

– Ты никогда не был уволен, Сэм, – Мэтти улыбнулся. – Один час, Фей. Лиз, убедись, что вернешь ее вовремя, или она будет одной из тех, кого я уволю.

– Значит, так? – спросила Фей, помещая руки на бедра, почти… кокетливо? Мэтти ухмыльнулся ей, его глаза путешествовали по ее телу почти… сексуально?

Что за?..

Бука об руку мы вышли из здания, но замешательство по поводу странных отношений между ней и Мэтти все еще занимало мои мысли.

– Что это было? – спросила я, выгибая бровь в направлении Фей.

– Что было – что?

– Это, – сказала я, указывая головой назад, в сторону Мэтти. – Маленькое сексуально-насыщенное танго, которое вы вдвоем только что исполнили?

Она ничего не ответила, но начала жевать свою нижнюю губу.

– О, Боже мой… Ты спишь с Мэтти?

– Заткнись, черт возьми! Ты хочешь, чтобы весь город узнал? – она покраснела оглядываясь. – Это была случайность.

– Оу? Была ли? Была ли это случайность? Ты случайно шла вниз по главной улице, и Мэтти случайно шел в твоем направлении, и его пенис случайно вывалился из штанов? Затем налетел сильный порыв ветра, и вышеуказанный член воткнулся в твою вагину? Это был именно этот вид случайности? – издевалась я.

– Не совсем, – ответила она и провела языком по внутренней стороне своей щеки. – Сначала ветер подтолкнул его пенис в направлении моего рта.

– О, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ФЕЙ!

– Я знаю! Знаю! Вот почему люди не должны выходить на улицу в ветреные дни. Пенисы бушуют в ветреные дни.

– Прямо сейчас я не могу поверить. Он вдвое старше тебя.

– Что я могу сказать? У меня проблемы с папочкой.

– О чем ты говоришь? Он удивительный, – сказала я.

– Точно. Ни один парень нашего возраста не мог дожить до этого момента. Но Мэтти… – она вздохнула. – Мне кажется, что он мне нравится.

Это было подобно шоку. Фей никогда не использовала слово «нравится» в отношении парня. Она была самым грандиозным ловеласом в юбке, которого я когда-либо встречала.

– Что ты имеешь в виду под тем, что он тебе нравится? – спросила я, мой голос был пропитан надеждой, что моя подруга, наконец, остепенится.

– Воу, притормози, Николас Спаркс. Я имею в виду, мне нравится член. И я даже дала ему прозвище. Хочешь его услышать?

– Ради любви ко всему хорошему в мире – нет.

– О, я собираюсь сказать тебе.

– Фей, – я вздохнула.

– Толстяк Мэтти, – сказала она, ее волчий оскал стал шире.

– Знаешь, что, такими вещами тебе не нужно делиться со мной. Никогда.

– Я говорю, что две жареные сардельки в сложенном виде похожи на Толстяка Мэтти. Это почти, как если бы бог сарделек наконец-то услышал мои молитвы. Помнишь Мизинца Питера и Необрезанного Ника? Ну, это намного лучше! Толстяк Мэтти – земля обетованная для сарделек.

– Я серьезно, рвота поднимается из моего желудка. Так что, пожалуйста, перестань говорить.

Она засмеялась и притянула меня ближе к себе.

– Черт возьми, я скучала по тебе. Итак, что скажешь? Нам следует направиться в наш постоянный притон?

– Оу, определенно.

В то время, как мы прошли несколько кварталов, Фей заставляла меня смеяться постоянно, и я задавалась вопросом, почему так долго оставалась далеко. Может быть, часть меня чувствовала себя виноватой, зная, что, если бы осталась здесь, я бы постепенно начала чувствовать себя лучше, но сама мысль об улучшении ужасала меня. Но именно тогда смех ощущался как то, что мне действительно необходимо. Когда я смеялась, у меня было не так уж много времени для слез, а я так устала плакать.

– Странно быть здесь без Эммы, – сказала Фей, сидя на качелях на игровой площадке. Мы были окружены бегающими и играющими детьми, их родителями и нянями, в то время как мы качались на качелях. Один ребенок посмотрел на нас, как будто мы были ненормальными, качаясь на детской площадке, но Фей быстро крикнула ему:

– Никогда не расти, малыш! Это проклятая ловушка!

Она была такой забавной всегда.

– Итак, как долго у вас это с Мэтти? – спросила я.

Фей покраснела.

– Я не знаю, может, месяц. Или два.

– Два месяца?

– Может, семь. Или восемь.

– Восемь? Как? Мы говорили каждый день. Как это не всплыло в беседах?

– Я не знаю, – она пожала плечами. – Ты через столько прошла со Стивеном, ты знаешь? И мне казалось своего рода бессердечным говорить с тобой о своих сексуальных отношениях, – Фей никогда не была в отношениях, но она была профи в сексошениях. – Мои проблемы такие маленькие, твое же… – Она нахмурилась и энергично остановила качели, оставив меня висеть высоко в воздухе. Было мало моментов, когда Фей была серьезной, но Стивен был ей как брат. Они воевали и препирались больше, чем другие кровные братья и сестры, которых я когда-либо встречала, и они так сильно заботились друг о друге. Она практически представила нас друг другу в колледже. Они были знакомы с пятого класса и были лучшими друзьями. Я, на самом деле, не видела, как ее глаза становились грустными, но я была почти уверена, что это случалось часто. Я, вероятно, жила в собственном мире отчаяния, упуская тот факт, что моя лучшая подруга также потеряла своего некровного брата. Она прочистила свое горло и натянуто улыбнулась. – Мои проблемы такие маленькие, Лиз. Твои не такие.

– Я хочу, чтобы ты могла сказать мне все, что чувствуешь, Фей. Хочу все знать о диких секс-вечеринках, на которых ты бываешь. Кроме того, нет ничего в твоей жизни, что было бы незначительным. Я имею в виду, ради Бога, посмотри на свои сиськи, – она дико засмеялась, откидывая голову назад. Когда Фей смеялась, вся Вселенная чувствовала ее счастье.

– Я знаю! Такие сиськи не шутка!

– Мне, вероятно, следует вернуть тебя на работу до тех пор, пока тебя не уволили, – предположила я.

– Если он меня уволит, ему придется нанять свои синие шары.