Текст книги "Воздух, которым он дышит (ЛП)"

Автор книги: Ш. Черри Бриттани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Элизабет. А вас?

– Я мистер Хенсон. И если бы я не был в четыреста раз вас старше и слишком погружен в мужскую анатомию, я бы мог подумать о том, чтобы пригласить вас на танцы в старый страшный дом.

– Танцы? Что заставляет вас думать, что такая девушка, как я, заинтересована в танцах?

Мистер Хенсон сохранил удовлетворенный вид на лице и не ответил.

Я подошла и села рядом с ним.

– Это ваш магазин?

– Мой. Каждый сантиметр, каждый квадрат. Если только вы не хотите его, – мистер Хенсон рассмеялся. – Потому что, если вы его хотите, он ваш. Каждый сантиметр, каждый квадрат.

– Это очень заманчиво. Но хочу сказать, что прочла каждую из когда-либо опубликованных книг Стивена Кинга более пяти раз, и идея получить магазин под названием «Нужные вещи» немного настораживает.

– Между нами, я думал назвать его «Ответ на ваши молитвы», но я не настолько религиозный человек.

Я усмехнулась. Тристан тоже усмехнулся.

Я посмотрела на него, было приятно, что мы вместе смеялись над шутками хозяина магазина, но Тристан резко остановился, взглянув на меня.

Мой взгляд опустился на книги.

– Ничего, если я возьму вот эти?

– Они твои, бесплатно.

– О, нет… Я хочу заплатить.

Двигаясь вперед и назад, перехватывая книги, мы спорили об оплате за эти раритеты, но я не сдалась и, в конечном счете, мистер Хенсон уступил.

– Вот почему я держусь за своих людей. Женщины слишком похожи на меня. Возвращайся в другой день, и я дам тебе свободно почитать книги о таро.

Я улыбнулась.

– Звучит заманчиво.

Он встал и пошел к складскому помещению.

– Тристан, рассчитай ее, хорошо? – он повернулся ко мне и незаметно кивнул, прежде чем исчез в подсобке.

Тристан пошел к кассе, и я последовала за ним.

Я медленно положила книги на прилавок. Мои глаза пробежались по краске и черным фотографиям леса, обрамляющим стену позади мужчины.

– Красиво, – сказала я, разглядывая фотографии.

Тристан пробивал выдуманные шрих-коды книг.

– Спасибо.

– Ты сфотографировал это?

– Нет, – сказал он, взглянув на картинки. – Я вырезал их из дерева, затем добавил черные чернила.

Мой рот открылся в недоумении, и я подошла ближе. Чем пристальнее я смотрела, тем с большей уверенностью могла сказать, что «фотографии» были на самом деле резьбой по дереву.

– Красиво, – снова пробормотала я. Когда мои глаза встретились с его, мой живот скрутило спазмом. – Привет, – повторила я, на этот раз со вздохом. – Как дела?

Он пробил мои покупки, игнорируя мой вопрос.

– Ты собираешься платить, черт возьми, или как?

Я нахмурилась, но ему, похоже, было все равно.

– Прости. Да. Сейчас, – сказала я, передавая ему деньги. Я поблагодарила его, и перед тем, как выйти из магазина, посмотрела на него еще раз. – Ты все время ведешь себя, как придурок, и весь город считает тебя бессердечным чурбаном, но я видела тебя в комнате ожидания, когда выяснилось, что Зевс будет в порядке. Видела, как ты сломался. Я знаю, что ты не монстр, Тристан. Я просто не понимаю, почему ты притворяешься таким.

– Это твоя самая большая ошибка.

– Какая именно? – спросила я.

– Даже на секунду допустить, что ты знаешь обо мне все.

Глава 7

Тристан

2 апреля 2014 года

Пять дней до прощания

Когда такси доставило нас с отцом в больницу, я бежал всю дорогу до отделения неотложной помощи. Мой взгляд метались по пространству, ища что-то или кого-то знакомого.

– Мама, – закричал я. Она сидела в комнате ожидания, и резко встала от звука моего голоса. Я снял свою бейсболку и поспешил к ней.

– Ох, дорогой, – заплакала она, бросаясь ко мне и обвивая меня своими руками.

– Как они? Как?..

Мама зарыдала еще сильнее, ее тело дрожало.

– Джейми… Джейми умерла, Тристан. Она держалась так долго, но это было слишком для нее.

Я отстранился и сдавил пальцами переносицу.

– Что ты имела в виду, когда сказала «умерла»? Она не умерла. Она в порядке, – я взглянул на отца, который был в шоке. Поставлен в тупик. Сломлен. – Папа, скажи ей. Скажи, что Джейми в порядке.

Он опустил голову.

Мои внутренности как будто подожгли.

– Чарли? – спросил я, хотя был почти уверен, что не хотел знать ответ.

– Он в отделении интенсивной терапии. Не в самом лучшем состоянии, но он…

– Здесь. Он здесь, – я провел руками по волосам. Он в порядке. – Я могу его увидеть? – спросил я. Она кивнула. Я поспешил к медсестрам, и они провели меня в палату Чарли. Я прикрыл рот рукой, останавливая немой крик, когда посмотрел на моего маленького мальчика, подключенного к огромному количеству всевозможных аппаратов. Из горла торчала трубка, капельницы обвивали его маленькие руки, и все лицо было в синяках и кровоподтеках.

– Иисус… – хрипло пробормотал я.

Медсестра послала мне сочувствующую улыбку.

– Можете подержать его за руку.

– Почему трубка? П-п-почему у него в горле трубка? – я запнулся, мой разум пытался остаться с Чарли, но правда о Джейми медленно вползала в мое сознание. Джейми умерла, сказала мама. Она умерла. Но как? Как она могла умереть?

– Во время автомобильной аварии его левое легкое сдавило, и он с трудом вдыхал воздух. Это помогает ему дышать.

– Он не дышит самостоятельно?

Она покачала головой.

– С ним все будет в порядке? – спросил я, глядя в глаза медсестры и видя в них только чувство вины.

– Я не доктор. Только они могут…

– Но вы можете сказать мне, не так ли? Если бы вы были мной, и только что потеряли бы свою жену… – эти слова вытянули из меня эмоции, хотя я заталкивал их обратно. – Если бы этот маленький мальчик был всем, что у вас есть, и вы были бы всем, что у него осталось, вы бы хотели знать, осталась ли надежда, правда? Вы бы просили сказать кого-нибудь, что вам делать. Как действовать. Что бы вы сделали?

– Сэр…

– Пожалуйста, – умолял я. – Пожалуйста.

Медсестра уставилась в пол, прежде чем ее взгляд встретился с моим.

– Я бы хотела держать его за руку.

Я резко кивнул, зная, что она только что сказала мне больше правды, чем я был готов услышать. Я подошел к креслу около постели Чарли и взял руку сына в свою.

– Эй, приятель. Это папа. Я здесь, хорошо? Я знаю, что не был рядом тогда, когда должен был, но сейчас я здесь, ладно? Папа здесь, и ты мне нужен, чтобы бороться за меня. Ты можешь сделать это, приятель? – слезы покатились из моих глаз на его щеки, в то время как мои губы покоились у него на лбу. – Папочка нуждается в тебе, чтобы поработать над твоим дыханием. Мы должны сделать его лучше, потому что ты мне нужен. Я знаю, люди говорят, что ребенок нуждается в родителях, но все это ложь.

– Я нуждаюсь в твоей поддержке. Я нуждаюсь в том, чтобы ты поддерживал мою веру в мир. Приятель, ты мне нужен, чтобы просыпаться по утрам. Я не могу потерять и тебя тоже, хорошо? Я хочу, чтобы ты вернулся обратно ко мне… пожалуйста, Чарли… вернись к папе.

Его грудь высоко поднялась, и, когда он попытался выдохнуть, аппараты дыхания и другие приборы начали наперебой подавать звуковые сигналы. Врачи ворвались в палату и вытащили руку Чарли из моей, которая бесконтрольно тряслась. Они начали кричать друг на друга, произнося непонятные для меня слова и совершая непонятные мне действия.

– Что случилось?! – я кричал, но никто не слышал меня. – Что происходит?! Чарли! – воскликнул я, когда две медсестры попытались вытащить меня из палаты.

– Что они делают? Что… Чарли! – кричал я все громче и громче, пока они выталкивали меня из комнаты. – ЧАРЛИ!

***

В пятницу поздно вечером я сидел за своим обеденным столом и набирал номер, который раньше был так знаком мне, но не так часто использовался мной в последнее время. Я прижал телефон к уху, пока шли гудки.

– Алло? – сказал ровный и мягкий голос. – Тристан, это ты? – от настороженности в ее голосе мой желудок сделал сальто. – Сынок, пожалуйста, скажи что-нибудь, – прошептала она.

Я затолкал свой кулак прямо в рот, но ничего не ответил.

И повесил трубку. Я всегда вешал трубку. Я сидел один в темноте всю оставшуюся часть ночи, позволяя ей целиком поглотить меня.

Глава 8

Элизабет

Субботним утром я пребывала в уверенности, что все соседи в округе были готовы с минуту на минуту проснуться, когда пыталась запустить газонокосилку, глохнущую каждые несколько секунд. Раньше за газоном ухаживал Стивен, и у него прекрасно все получалось, а вот мне не так повезло.

– Давай же, – я дернула цепь еще раз, чтобы запустить двигатель, и после нескольких плевков он сделал еще рывок и заглох. – Господи Боже! – я пыталась снова и снова, мои щеки покраснели, когда несколько соседей с разных концов улицы выглянули из окон своих домов.

Когда я собралась дернуть цепь еще раз, на мою руку опустилась чужая рука, и я подпрыгнула от неожиданности.

– Стоп, – проворчал Тристан, его брови сошлись к переносице и глаза были наполнены раздражением. – Что, черт возьми, ты делаешь?

Я нахмурилась, глядя на его плотно сжатые губы.

– Стригу свой газон.

– Ты не стрижешь свой газон.

– Да, стригу.

– Нет, это не так.

– Тогда, что я делаю? – задала я очевидный вопрос.

– Будишь весь чертов мир, – пробормотал он. – Я уверен, люди в Англии уже проснулись.

– Просто перестань болтать.

Хмммм. Он набросился на меня, обвинив в том, что я всех перебудила, хотя не был похож ни на сову, ни на жаворонка. Он оттолкнул газонокосилку прочь от меня.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Стригу твой газон, так что можешь перестать будить весь мир, включая Англию, – я не знала, плакать мне или смеяться.

– Ты не можешь стричь мой газон. К тому же, полагаю, она сломана, – через несколько секунд после того, как он дернул цепь, газонокосилка запустилась. Просто замечательно, вот он – закон подлости.

– Все-таки, я серьезно. Ты не можешь стричь мой газон.

Он ни разу не обернулся, чтобы посмотреть на меня. Тристан покатил газонокосилку по густой траве, просто чтобы закончить свою работу – ту работу, которую я никогда не просила его делать. Я была в шаге от того, чтобы продолжить спор с ним, но потом вспомнила слухи о том, что он якобы убил кошку за то, что та неправильно мяукала, но моя маленькая грустная жизнь достаточно нравилась мне, чтобы рисковать ею.

***

– Ты проделал огромную работу с газоном, – сказала я, наблюдая за тем, как Тристан выключил газонокосилку. – Мой муж… – я сделала паузу. – Мой покойный муж косил траву по диагонали. И он говорил: «Детка, я сгребу срезанную траву завтра, я слишком устал сейчас», – я усмехнулась, глядя на Тристана, но в действительности я ничего не видела. – Скошенная трава оставалась там, по меньшей мере, на неделю, может, на две, что было очень странно, потому что он ухаживал за газоном гораздо лучше других. Но, все равно, мне нравились эти обрезки, – мое горло сжалось, и на глазах появились слезы. Я повернулась спиной к Тристану и вытерла те немногие, что не упали. – В любом случае, мне нравятся диагональные линии, которые ты сделал.

Глупые воспоминания. Я схватилась за белую металлическую ручку и открыла переднюю дверь, но мои ноги замерли, когда я услышала его.

– Они подкрадываются вот так исподтишка и ударяют тебя в спину, – прошептал он странным и тихим голосом, ни к кому не обращаясь, как заблудшая душа, целующая своих близких на прощание. Его голос звучал чуть мягче, чем раньше: он был все таким же глубоким и немного грубым, но теперь прибавилась капля уязвимости, которая была глубоко спрятана в нем. – Маленькие воспоминания.

Я повернулась к нему лицом, а Тристан прислонился к газонокосилке. В его взгляде было гораздо больше жизни, чем я когда-либо у него видела, но это была печальная, сломленная жизнь. Страдающие штормовые глаза. Я вдохнула, просто чтобы удержаться от падения.

– Иногда я думаю, что маленькие воспоминания хуже, чем большие. Я могу справиться с воспоминанием о его дне рождении или о дне его смерти, но вспоминая такие маленькие детали, как он стриг газон, или как читал комиксы в журнале, или как однажды курил сигарету в канун Нового года…

– Или как она завязывала шнурки на обуви, или перепрыгивала лужи, или касалась моей ладони указательным пальцем и всегда рисовала сердце…

– Ты тоже кого-то потерял?

– Свою жену.

Ох.

– И сына, – прошептал он тише, чем раньше.

Мое сердце разбилось, откликаясь на его страдания.

– Мне так жаль. Я даже не могу представить… – мои слова, словно поблекли и затихли, в то время как он смотрел на свежескошенный газон. Мысль об угрозе потерять любовь моей жизни и мою маленькую девочку была невыносима. Я бы не смогла жить дальше.

– То, как он произносил свои молитвы, то, как писал свои записки наоборот, то, как он ломал свои игрушечные машинки, просто чтобы починить их… – голос Тристана задрожал, как и его тело. Он больше не говорил со мной. Мы оба жили в наших собственных мирах маленьких воспоминаний, и даже несмотря на то, что мы были на расстоянии, нам каким-то образом удалось почувствовать друг друга. Одинокий и страдающий человек всегда узнает родственную душу. И сегодня, впервые, за всей этой разросшейся бородой я увидела настоящего Тристана, одинокого человека.

Я видела в его глазах, как его несчастную душу переполняют эмоции, когда он, не говоря мне ни слова, надел наушники и начал сгребать всю срезанную траву.

Люди в городе называли его мудаком, и я видела почему. Он не был милым или общительным, он был сломлен во всех возможных и невозможных местах, но я не могла обвинить его в холодности. Правда была в том, что я немного завидовала способности Тристана убегать от реальности, способности закрывать себя от окружающего мира. Должно быть, это приятно чувствовать себя пустым, и потом, Господь свидетель, я мечтала о том, чтобы уйти в себя ежедневно, но Эмма удерживала меня в здравом уме.

Если бы я потеряла и ее тоже, то попыталась бы очистить свой разум от всех эмоций, от всей боли.

Когда Тристан остановился, закончив с работой, его ноги не двигались, но грудь резко поднималась и опускалась. Он повернулся ко мне, его глаза покраснели, а мыслями, возможно, он был далеко отсюда. Рукой он вытер лоб и прочистил горло.

– Сделано.

– Не хочешь позавтракать? – спросила я, поднимаясь. – Я сделала достаточно, хватит для нас обоих.

Он моргнул, а затем начал толкать газонокосилку назад к моему крыльцу.

– Нет, – он пошел к своему крыльцу, исчезая из вида, пока я продолжала стоять. Я закрыла глаза, положила руки на сердце, и на один короткий момент тоже потеряла себя.

Глава 9

Элизабет

Следующим утром я решила зайти в автомагазин Таннера, чтобы увидеться с другом, так как он приглашал меня ранее. Эмма, Бубба и я поехали в город под исполнение Эммой собственной версии саундтрека Frozen. На фоне этого раздражающего безумия Бубба казался приятным молчаливым собеседником.

– Дядя Ти! – заорала Эмма, бросаясь к Таннеру, чья голова была скрыта под капотом автомобиля. Таннер обернулся, его белая форменная рубашка была покрыта маслянистыми пятнами, так же, как и его лицо.

Он поднял ее на руки и закружил вокруг, прежде чем обнять малышку.

– Хэй, коротышка. Что это у тебя за ухом? – спросил он ее.

– У меня ничего нет за ухом!

– О, я думаю, ты неправа, – он вытащил свой верный четвертак из-за уха Эммы, отчего она весело рассмеялась. Я тоже улыбнулась, наблюдая за ней. – Как ты поживаешь?

Эмма с улыбкой начала рассказывать побуждающую к размышлениям историю о том, как однажды я позволила ей нарядиться в фиолетовую пачку, радужные носки и в футболку с зомби-пингвинами.

Я улыбнулась. Таннер не сводил с нее глаз, как будто действительно был заинтересован в ее истории. Несколько минут спустя Таннер отослал Эмму вместе с Гэри, одним из его рабочих, и с ворохом однодолларовых купюр, чтобы она атаковала автомат с конфетами. Я могла слышать, как весь путь до автомата дочка пересказывала по-новому историю о том, как ее наряд подошел бы бедному Гэри.

– Она милее, чем я помню, – Таннер улыбнулся. – У нее твоя улыбка.

Я ухмыльнулась и поблагодарила его, несмотря на то, что ее улыбка больше напоминала улыбку Стивена.

– Итак, у меня кое-что есть для тебя, иди сюда, – он привел меня в заднюю комнату, где стоял накрытый чехлом автомобиль. Когда он снял чехол, мои ноги подкосились.

– Как? – ошеломленно спросила я, обходя вокруг джипа и пробегая по нему пальцами. Джип Стивена выглядел новее, чем раньше. – Он же был полностью разбит.

– Ах, синяки и шишки всегда излечиваются.

– Это, должно быть, стоило целое состояние.

Он пожал плечами.

– Стивен был моим лучшим другом, как и ты. Я просто хотел, чтобы у тебя было что-то знакомое, когда ты вернешься домой.

– Ты всегда знал, что я вернусь обратно?

– Мы все надеялись, – Таннер прикусил нижнюю губу, когда посмотрел на джип. – Я до сих пор не могу перестать винить себя. За неделю до несчастного случая я просил его заехать ко мне в магазин, чтобы я мог проверить машину. Он сказал, что все было хорошо в течение нескольких месяцев. Я не смог бы помочь, но все время думаю, что, возможно, заметил бы неполадки с машиной, если бы он заехал повидаться со мной. Если бы он позволил мне залезть под капот, то, возможно, Стивен бы до сих пор… – Таннер замолчал.

– Это не твоя вина, Таннер.

Он всхлипнул и натянуто улыбнулся.

– Ага, хорошо. Просто эта мысль постоянно крутится у меня в голове. Ладно, теперь давай, залезай внутрь.

Я шагнула к водительскому сиденью и села в машину. Закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, положила руку поперек пассажирского сиденья, ожидая прикосновения другой теплой руки. Не плачь. Не плачь. Я в порядке. Я в порядке. Потом я почувствовала хватку другой руки, и, открыв глаза, увидела маленькую руку Эммы, которая с перемазанным шоколадом личиком сидела рядом со мной. Она широко улыбнулась, вызывая у меня такую же улыбку.

– Ты в порядке, мама? – спросила она.

Один вдох.

– Да, детка, я в порядке.

Таннер подошел ко мне и вложил ключи мне в руку.

– Добро пожаловать домой, дамы. Помни, если тебе нужно, чтобы я помог с газоном или с чем-то еще, просто дай мне знать.

– Клещ уже сделал это! – воскликнула Эмма.

Таннер приподнял бровь.

– Что?

– Вообще-то, я наняла парня, который сделал это. Ну, вроде. Я все еще должна ему как-то заплатить.

– Что? Лиз, я мог бы сделать это для тебя бесплатно. Кого ты наняла?

Я знала, что ему не понравится ответ.

– Его зовут Тристан…

– Тристан Коул?! – Таннер пробежался пальцами по лицу, которое становилось красным. – Лиз, он мудак.

– Он не такой, – хорошо, он мудак.

– Поверь мне, он такой. Он и на работе такой же. Ты знаешь, что он работает на старого маразматика, мистера Хенсона?

Не знаю почему, но слова Таннера про мудака заставили меня почувствовать себя, как будто он говорил обо мне.

– Это действительно грубо, Таннер.

– Он безумен. И Тристан опасен. Просто… позволь мне справляться с работой возле дома. Боже. Я ненавижу то, что он живет по соседству с вами.

– Он сделал прекрасную работу. И это действительно не важно.

– Важно. Просто ты слишком доверчива. Ты должна использовать свою голову больше, чем сердце. Тебе следует думать, – ауч. – Мне это не нравится, Лиз. И без сомнений, Стивен тоже был бы не в восторге от этого.

– Ладно, хорошо. Его на самом деле больше нет рядом, – прошептала я, чувствуя себя немного смущенной и достаточно обиженной. – Я не идиотка, Таннер. И могу справиться с этим. Просто… – я сделала паузу, выдавливая улыбку. – Спасибо тебе за это. За джип. Ты понятия не имеешь, как много это значит для меня.

Должно быть, он что-то увидел через мою поддельную улыбку, потому что положил руку на мое плечо.

– Прости. Я дурак. Я просто беспокоюсь. Если что-то случится с вами…

– Я в порядке. Мы в безопасности, клянусь.

– Хорошо. Уезжай отсюда, пока я не сказал что-то еще, о чем буду сожалеть, – он ухмыльнулся. – Эмма, позаботься о своей маме, хорошо?

– Зачем? Я ребенок, а не она, – возразила Эмма. Я не смогла удержаться от смеха, потому что она была на сто процентов права.

Глава 10

Элизабет

Каждую пятницу, после того, как я оставляла Эмму в доме ее дедушки и бабушки, я шла в город на фермерский рынок. Все горожане приходили в центр Мидоуз-Крик, чтобы продать или обменять свою продукцию. Аромат свежеиспеченного хлеба, выставка цветов и сплетни маленького города всегда создавали уникальную атмосферу.

Мы со Стивеном всегда приходили на рынок за свежей рассадой, так что по пятницам, когда поступали саженцы роз, я стояла в середине всего этого великолепия, вдыхая воспоминания и выдыхая боль.

В течение недели, до моей еженедельной поездки на фермерский рынок, я постоянно замечала Тристана, ходившего вокруг. Мы не говорили с тех пор, как он подстриг мне траву на моем дворе, но я не могла перестать думать о его грустных глазах. Я не могла перестать думать о его жене и сыне. Когда он их потерял? И как? Как долго Тристан живет в своем кошмаре?

Я хотела знать больше.

Иногда я видела его, заходящего в сарай на его заднем дворе, и он оставался там в течение нескольких часов. Единственный раз он был снаружи, когда разрезал дерево на настольной пиле, а потом вернулся внутрь и продолжил скрываться там.

Всякий раз, когда он проходил мимо меня, мои щеки краснели, и я отворачивалась, делая вид, будто не видела его. Хотя, на самом деле, я его видела. Всегда его видела, и, я не была точно уверена, почему.

Все говорили мне, что он черствый, и я верила им. Я видела суровую истинную сущность, что жила в Тристане. Но также видела и другую сторону, которую многие не замечали. Я видела, как он сломался, когда узнал, что с Зевсом все будет в порядке. Я видела, как он медленно раскрывался, рассказывая о потере жены и сына. Я видела нежную, сломленную сторону Тристана, ту, что многие не разглядели.

Сейчас, стоя в центре фермерского рынка, я была так заинтригована другой стороной Тристана. Каждую неделю он ходил вокруг, как будто никого не видел. Он был сосредоточен на своей миссии, которая всегда включала в себя сумки с продуктами и свежие цветы. Затем он исчезал за холмами, останавливаясь возле моста, где всегда передавал все продукты и цветы бездомному человеку.

Пока он передавал сумки парню, я находилась в нескольких метрах от него, поскольку направлялась домой. В тот момент, когда подошла к нему, я не смогла скрыть искреннюю улыбку. Он начал идти в направлении своего дома.

– Эй, Тристан.

Он посмотрел в мою сторону пустым взглядом.

И продолжил идти.

Это было так, будто мы вернулись в первый день. Я ускорила свои шаги, чтобы не отставать от него с его длинными шагами.

– Я просто хотела сказать, что думаю, что это было действительно славно. То, что ты делаешь для этого человека очень мило. Я думаю, что это действительно…

Он обернулся и сделал шаг в мою сторону. Его челюсти сжались, и он прищурил свои глаза.

– Какого черта ты думаешь о том, что я делаю?

– Что? – я запнулась, смущенная его тоном.

Он подошел ближе.

– Ты думаешь, я не вижу, как ты смотришь на меня?

– О чем ты говоришь?

– Я хочу кое-что прояснить для тебя, – резко прошептал он. Тристан моргнул один раз перед тем, как его штормовые глаза пригвоздили меня к месту. – Я не хочу путаться с тобой ни в каком случае, виде или форме. Понятно? Я подстриг твой чертов газон потому, что ты раздражала меня. Это все. Я не хочу больше ничего делать, так что перестань бросать на меня чертовы взгляды.

– Ты д-думаешь, что я запала на тебя? – закричала я, когда мы достигли вершины холма. Он поднял бровь и подарил мне взгляд, который словно говорил, что именно так он и думает. – Я думаю, что это было славно, понятно? Ты даешь парню еду, ты, придурок! И я не пыталась пригласить тебя на свидание или давить на тебя, я просто хотела поговорить с тобой.

– Почему ты хочешь поговорить со мной?

– Я не знаю! – слова сорвались с моего языка. Я действительно была не уверена, почему хотела поговорить с тем, кто был таким горячим и холодным одновременно. В один день он открывается и выпускает своих демонов, а на следующий день кричит на меня, когда я здороваюсь с ним. Я ничего не понимаю. – Глупо было думать, что мы можем стать друзьями.

Он нахмурился.

– Почему я должен хотеть быть твоим другом?

Дрожь пробежала по моему телу. Я не была уверена, с чем это связано – с легким ветерком или с тем, что Тристан вторгался в мое личное пространство.

– Я не знаю. Потому что ты кажешься одиноким, и я одинока. И я думала…

– Ты не думала.

– Что это значит?

– Почему ты наблюдаешь за мной?

Мои губы раскрылись, чтобы сказать, но ответ не пришел в голову. Мы смотрели друг на друга, наши тела были так близко, как будто мы были связаны, так близко, что наши губы почти соприкасались.

– Каждый человек в этом городе боится меня. Ты боишься меня, Элизабет? – прошептал он, его дыхание касалось моих губ.

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что я вижу тебя.

На долю секунды холодность в его взгляде отступила, как если бы он был смущен этими словами. Но я видела его. Я видела застарелую ненависть в его взгляде и заметила боль в хмурости. Я видела разбитые части, которые каким-то образом повторяли мои собственные.

Без слов, Тристан притянул меня к своему телу, жестко прижимаясь своими губами к моим. Смущение, плавающее в моей голове, начало исчезать, когда его язык проскользнул между моими губами, и я вернула ему поцелуй. Я вернула ему поцелуй, и, возможно, даже я целовала его больше, чем он меня. Боже, я скучала по этому. Я скучала по поцелуям. Чувство падения в кого-то, кто удержит от удара об дно. Ощущение тепла, омывающего вашу кожу, в то время как другой человек отдает тебе свои следующие несколько вдохов.

Я соскучилась по объятьям, по прикосновениям, соскучилась по тому, что значит быть нужной…

Я соскучилась по Стивену.

Поцелуи Тристана были раздраженными и грустными, извиняющимися и мучительными, грубыми и настоящими.

Такими же, как и мои.

Мой язык скользнул по его нижней губе, и я прижала руки к его груди, чувствуя его быстрое сердцебиение под моими пальцами – такое же, как и в моем теле.

На несколько секунд я почувствовала себя так, как чувствовала себя раньше.

Целой.

Совершенной.

Частью чего-то особенного.

Тристан поспешно отстранился и отвернулся, что заставило меня вернуться к моей нынешней, темной реальности.

Сломленной.

Несовершенной.

Все время одинокой.

– Ты меня не знаешь, так что прекрати действовать так, как сейчас, – сказал он. Он начал идти опять, оставив меня стоять в недоумении.

Что это было?!

– Ты почувствовал то же самое, разве нет? – спросила я, наблюдая, как он уходит. – Это чувствовалось как… Это было, как будто они все еще здесь. Это было так, будто Стивен еще здесь. Разве ты не почувствовал, что твоя жена…

Он повернулся снова, его взгляд прожигал меня насквозь.

– Никогда не говори о моей жене так, будто ты что-то знаешь о ней или обо мне, – он снова поспешил прочь.

Он почувствовал это.

Я знала, что почувствовал.

– Ты не… ты не можешь просто так уйти, Тристан. Мы можем говорить друг с другом. О них. Мы можем помочь друг другу помнить.

Моим самым большим страхом была мысль о забвении.

Но Тристан продолжал идти.

Я поспешила за ним снова.

– Кроме того, в этом суть – стать чьим-то другом. Для того, чтобы узнать их. Для того, чтобы было с кем поговорить, – моя грудь поднималась и опускалась, в то время как я становилась все более и более расстроенной из-за того, что он уходил в разгар нашей беседы. В разгар самого насыщенного и болезненного поцелуя, который у меня когда-либо был. Он помог мне вспомнить, что это такое – чувствовать себя счастливой, и я ненавидела его за то, что он уходил. Я ненавидела его за то, что этот маленький момент похоти, который немного напомнил мне о любви, так жестоко забрали у меня. – Боже. Почему ты такой… такой… монстр?!

Он повернулся ко мне, и на долю секунды страдание заволокло его глаза перед тем, как его челюсти и выражение лица стали упрямыми и решительными.

– Я не хочу тебя, Элизабет, – он взмахнул руками в отчаянии и сделал шаг в моем направлении. – Я не хочу ничего делать с тобой, – он подошел ближе. Я отступила назад. – Я не хочу разговаривать с тобой о твоем гребаном мертвом муже, – еще один шаг ближе. – Не хочу рассказывать тебе о моей мертвой жене, – шаг, еще шаг. Мои два шага назад. – Не хочу прикасаться к тебе, – он подошел еще ближе. Я отошла назад. – Не хочу целовать тебя, – еще один шаг. – Не хочу лизать тебя. И я чертовски уверен, что не хочу быть твоим гребаным другом. Так что оставь меня в покое и заткнись к черту! – завопил он, стоя слишком близко ко мне, его голос вылетал из рта, как удар грома, так что я подпрыгнула от испуга.

Когда я сделала последний шаг, моя нога поскользнулась на камне, и я начала падать вниз по склону. Падая вниз, я чувствовала каждый бугорок и кочку. Не считая нескольких ушибов и тонны возмущения, я была в порядке.

Тристан оказался возле меня через мгновение.

– Черт, – пробормотал он. – Ты в порядке? Вот, – сказал он, протягивая мне руку.

Я отказалась от его предложения и встала сама. Его глаза были полны беспокойства, но мне было все равно. Они, вероятно, наполнятся ненавистью через мгновение.

За несколько секунд до падения он сказал мне, чтобы я заткнулась, так что это было именно то, что я и сделала. Я дала ему в точности то, что он хотел. Я захромала обратно домой в тишине, не оглядываясь на него, хотя краем глаза видела его взгляд, наполненный сожалением.

***

– Он столкнул тебя вниз с холма? – закричала Фей в телефонную трубку.

Когда я вернулась после нашего общения с Тристаном, я позвонила ей. Я нуждалась в моей лучшей подруге независимо от того, была ли я права и были ли неправ Тристан.

Даже если я назвала его монстром.

– Ну, не совсем. Он кричал на меня, и я как бы споткнулась.

– После того, как он поцеловал тебя?

– Да.

– Тьфу. Я ненавижу его. Я так его ненавижу.

Я кивнула.

– Я тоже.

Это была ложь, но я не могла сказать ей свои истинные мысли о Тристане. Я никому не могла сказать о том, что у нас с ним было много общего. Я с трудом могла признаться в этом даже самой себе.

– Но, раз уж мы подняли эту тему, скажи мне… – сказала Фей, и я почти видела ее улыбку через телефон. – Он использовал язык? Он рычал? Он был без рубашки? Ты прикасалась к его прессу? Ты облизала его острый подбородок? У него большой размер? У тебя закружилась голова? Ты нашла его Немо? (Примеч. «В по́исках Не́мо» – полнометражный компьютерный анимационный фильм, рассказывающий о поисках рыбы-клоуна Марлина своего единственного сына Немо). Возможно, ты Грейс его Френки? (Примеч. «Грейс и Фрэнки» – американский комедийный сериал, в центре сюжета находятся две заклятые соперницы Грейс и Фрэнки, жизнь которых пересекается после того, как их мужья заявляют им, что являются геями и планируют пожениться). Или Джастин его Тимберлейка?

– Я не могу справиться с тобой, – усмехнулась я, но мой мозг все еще думал о поцелуе и о том, что он значил. Может, он ничего не значил. Или, возможно, все.