Текст книги "Сезон дождей и розовая ванна"

Автор книги: Сэйте Мацумото

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

«…Итак, наконец-то найдены земельные участки, наиболее подходящие для строительства новых корпусов мэрии. Библиотека, управление по делам туризма и другие учреждения удобно разместятся на землях бывшего форта. Что касается Курохары, предназначавшейся ранее для этих целей, то этот район уже в настоящее время становится экологически неблагополучным из-за близости промышленной зоны. Теперь он поступает в распоряжение фирмы „Сикисима силикаты“, которая незамедлительно начнёт строительство промышленных объектов на его территории, что, с одной стороны, послужит дальнейшему процветанию нашего города, с другой – увеличит опасность загрязнения окружающей среда, о чём наша газета неоднократно писала. Городскому руководству следует поторопиться с разработкой мер экологической защиты…»

Действительно, «Минчи» писала об этом неоднократно. Кампания против махинаций мэрии вокруг Курохары началась два года назад. За это время на страницах газеты появлялось немало резких нападок на городское руководство:

«…Творя произвол, председатель городского собрания Мияяма собирается оставаться на своём посту до конца срока…», «…Обсуждается проект увеличения денежного содержания депутатов городского собрания, то есть господа депутаты сами решили подкинуть себе деньжат на карманные расходы. Все, в том числе оппозиционная партия, готовы проголосовать „за“, лишь один единственный человек, депутат от правящей партии Гисукэ Канэзаки, протестует. В его лице горожане аплодируют воинствующей совести…», «… Инспекционная поездка членов комитета по водоснабжению напомнила нам былые времена, когда владетельные князья, разъезжая по стране, устраивали на каждом привале умопомрачительные кутежи. Как видно, председатель комитета нашёл хорошее применение тем суммам, которые взимаются с населения в качестве налогов. Кстати сказать, председатель комитета по водоснабжению – ставленник Мияямы…», «…Некий депутат – не будем называть его фамилию, упомянем лишь, что он из подпевал председателя городского собрания, под предлогом ознакомительной зарубежной поездки три недели тешил плоть на горячих источниках…», «…Как известно, мыши – зверушки бойкие. Вот и сейчас началась мышиная возня вокруг перевода городской бойни на новое место. Впрочем, тут пахнет зверями покрупнее…», «…Участки, на которых строятся транзитные и окружные автодороги, не соответствуют принятым нормам. В дальнейшем будет страдать транспорт, а пока что пострадали сельскохозяйственные угодья…»

Приближались выборы в городское собрание. Прошло два с лишним года, как Гэнзо Дои появился в Мизуо. За это время он привык к местным условиям, освоил газетное дело. Гисукэ Канэзаки, директор издательства и главный обозреватель «Минчи», до сих пор фактически выполнял работу главного редактора. Однако в предвидении предвыборной кампании, когда ему было необходимо обеспечить поддержку своей кандидатуры, он решил официально учредить должность главного редактора и назначить на неё Гэнзо Дои. Так было удобнее. Да и число служащих увеличилось. Теперь в редакции работали три человека.

Он вызвал к себе Дои и объявил о повышении:

– Ты неплохо работаешь, толк от тебя есть. Да и репутация у тебя хорошая… Так вот, назначаю тебя главным редактором. Твоё жалованье соответственно удваивается. Ты уж не подкачай!

– Спасибо. Не подкачаю.

Веки Гэнзо Дои чуть дрогнули, но губы не растянулись в улыбку. Радость не вырвалась наружу, да и вообще непонятно было, радуется ли он. Странно, что такой чрезмерно сдержанный, лишённый эмоций человек пользовался симпатией тех, с кем ему приходилось общаться при сборе материала. Очевидно, тут играли роль его прямота и добросовестность.

– Ну, поздравляю тебя! Давай обмоем, что ли?

Гисукэ Канэзаки подумал, что ни разу не угощал Гэнзо. Его замкнутость не располагала к дружеским встречам.

Из дому они вышли часов в семь, когда уже стемнело. Канэзаки выбрал небольшой ресторан неподалёку от главной улицы города. На дверях красовалась вывеска: «Ресторация "Дзинъя"». По узкой крутой лестнице они поднялись наверх в маленький отдельный кабинет.

– О-о, господин директор! Какой сюрприз! Сколько лет, сколько зим… – приветствовала Канэзаки появившаяся на пороге женщина средних лет. Её лоб был отмечен большой тёмной родинкой. Лицо некрасивое, но фигура хорошая. Канэзаки глава известной винодельческой фирмы – очевидно, пользовался её расположением.

– Знакомься, Гэнзо. Это – О-Маса-сан, старшая официантка. Будь с ней осторожен, она лиса известная, зазеваешься – враз проведёт… Дай-ка свою визитную карточку!

Гэнзо Дои, привыкший выполнять приказания, почтительно протянул ей визитную карточку.

– Покорно благодарю, – О-Маса её взяла, но не успела ничего прочитать.

– Минуточку! – Гисукэ Канэзаки выхватил у неё из рук визитку, Достал авторучку, вписал слова «главный редактор» и вернул карточку официантке.

– Вот оно как… Господин главный редактор… Очень приятно, очень! – взглянув на Дои, О-Маса поклонилась.

Гэнзо ответил на поклон и, кажется, даже слегка улыбнулся.

– Господин директор, что прикажете подать? – спросила О-Маса, пряча визитную карточку за оби [3]3
  Широкий пояс, надеваемый поверх кимоно.


[Закрыть].

– Давай всё самое вкусное. Сегодня мы празднуем назначение главного редактора.

– Конечно, конечно! А пива желаете? – Она повернулась к Гэнзо Дои. Он в это время разглядывал её профиль и смущённо опустил глаза.

– Гэнзо, как ты насчёт пива?

– Да я ведь почти непьющий.

– Ладно. Тогда принеси нам только «Дзюсэн».

– Слушаюсь… Господин главный редактор, прошу вас, чувствуйте себя как дома. – О-Маса улыбнулась и пошла вниз по лестнице.

– Эта женщина, – сказал Гисукэ Канэзаки, – уже восемь лет здесь работает. Её вместе с мужем занесло в наши края из Токио. Муж её парень разгульный, отчаянный, ни в чём удержу не знает. Два года назад О-Маса с ним разошлась. Говорит, мужчины ей надоели, но на лице у неё другое написано. Многие не прочь закрутить с ней роман, но – учитывая все обстоятельства – остерегаются.

– Да?

– Догадываешься почему?

– Нет.

– Муж-то её всегда был беспутным, а сейчас связался с мафиози, состоит в группе «Врата дракона», то есть в банде, орудующей в нашем околотке. Главарь у них Киндзи Коянаги, по профессии перевозчик грузов. Так что ухажёры боятся сунуться к О-Mace. Муж хоть и бывший, но кто их там разберёт. Вот если бы банда убралась из наших мест, тогда другое дело. А сама О-Маса об этом помалкивает. И вообще держится хорошо, всегда весёлая, приветливая…

Раздвинулись фусума [4]4
  Раздвижная перегородка в японском доме.


[Закрыть], и появилась О-Маса с подносом, уставленным бутылочками и различными яствами.

Опуская поднос на стол, она взглянула на Канэзаки.

– Ой, господин директор, небось пока меня не было, вы тут перемывали мне косточки…

– С чего это ты взяла? Даже и не думал…

4

Через два месяца состоялись выборы в городское собрание. Гисукэ Канэзаки по числу полученных голосов занял второе место.

Гэнзо Дои во время предвыборной кампании работал как одержимый. Газета «Минчи», казалось, превзошла самоё себя, агитируя избирателей за Гисукэ Канэзаки. Гэнзо всё это проворачивал почти в одиночку: сам подбирал материал, сам писал, сам редактировал. К тому же каждый номер газеты с подзаголовком: «Предвыборный спецвыпуск» – выходил с увеличенным числом страниц. Гэнзо в буквальном смысле чуть не надорвался. Тираж был временно увеличен в пять раз, газета распространялась бесплатно. В обычных условиях продажа газеты осуществлялась через «Компанию по распространению периодических изданий» и экземпляр стоил двадцать иен. Сейчас все хлопоты по распространению спецвыпусков легли на плечи Гэнзо Дои. Кроме того, он участвовал в планировании работы агитмашин, ухитрялся организовывать предвыборные собрания и даже помогал расклеивать агитационные плакаты и листовки. Короче говоря, работал как вол. В его крупной, чуть полноватой фигуре, в неуклюжих движениях, действительно, было что-то воловье. Когда этот туповатый увалень, безупречно добросовестный и беспредельно усердный, появлялся на людях, на него неизменно смотрели с симпатией: как человек работает! Вон и взопрел весь, и дышит как паровоз, а об отдыхе даже и не помышляет. Его стали считать чуть ли не эталоном верности делу и преданности хозяину. Спал Гэнзо совсем мало. Домой уходил часа в два ночи, а в восемь утра уже вновь сидел за рабочим столом. Его большие глаза покраснели, лицо приобрело нездоровый, землистый оттенок.

Когда вскрыли урны и подсчитали голоса, Гисукэ Канэзаки, удостоверившись, что он избран, пожал руку председателю своего избирательного комитета, а потом бросился к Дои.

– Спасибо тебе, Гэнзо, спасибо, друг! Если бы не ты, ещё неизвестно, как бы всё обернулось! – Его голос дрожал от волнения.

– Да что вы… Да ничего особенного… Я… это…

Гэнзо, запутавшись в словах, только неуклюже кланялся. Наблюдавшие за этой сценой смотрели на него с откровенной симпатией.

После выборов, когда ажиотаж несколько улёгся, Гисукэ Канэзаки вызвал Гэнзо Дои к себе.

– Хочу ещё раз поблагодарить тебя за труды и вообще за всё. Прими маленький знак моей благодарности, – он протянул Гэнзо подарочный конверт, обвязанный красно-белым шнуром.

– Ну что вы!.. Зачем… Я… мне… Не ради же этого…

Гэнзо не хотел принимать подарка. Косноязычие мешало ему членораздельно высказать свои мысли.

– Нет, нет, не отказывайся, прошу тебя! Ну, пожалуйста! Здесь сто тысяч иен, они тебе пригодятся, – Гисукэ назвал сумму, которая была в конверте.

– Но понимаете…

– Да, понимаю, понимаю! Ладно тебе, положи скорее в карман, и все дела.

– В карман?.. Значит, это… Ну, спасибо вам!

Гэнзо неуклюже запихал в карман яркий подарочный конверт.

– Послушай, Гэнзо… – Гисукэ Канэзаки так и сиял улыбкой. – Надеюсь, ты осел у меня прочно? Уходить не собираешься?

– Не собираюсь. Если господин директор не возражает…

– Какие там возражения?! Наоборот – прошу тебя, будем работать вместе. Откровенно говоря, я очень рад, что нашёл такого сотрудника. Репутация у тебя просто отличная. Мне уши прожужжали о твоей добросовестности.

– Я уж и не знаю… Говорить я вот не мастак. Иногда надо бы приятное что-то сказать, ну, человеку какому-нибудь… А я и не представляю, чего бы придумать.

– Верно, есть у тебя такой недостаток. Впрочем, может быть, это твоё достоинство. Ну а что касается нашей работы, тут ты справляешься.

– Правда?

– Сам-то разве не чувствуешь? Опять же мне со стороны виднее. Газету делать ты научился. До сих пор добрую половину работы делал я, а теперь будешь работать сам. Я тебе доверяю.

– Боюсь, не справлюсь. Не уверен я в себе…

– А ты не бойся. Поначалу, конечно, всегда страшновато; кажется, что ничего не получится. А потом всё пойдёт как по маслу. На тебя можно положиться. Так что давай работай. А я только редакционные статьи буду писать.

– Попробую. Вы ведь, господин директор, загружены очень…

– Это верно. Но главное – ты созрел для такой работы.

– Только вы уж, пожалуйста, меня… ну как это сказать… ведите.

– Да что ж мы с тобой танцевать собираемся что ли?

– Вот именно, как в танцах. Если вы поведёте, то я смогу.

Гисукэ удивился: ишь как ловко выразился!

– Ладно, я тебе доверяю во всём, надеюсь на тебя, и будем считать, что этот вопрос исчерпан. Одно только хочу напомнить: в случаях особо важных докладывай мне, сам не решай.

– Разумеется, господин директор! Во всём буду следовать вашим указаниям. – Гэнзо в знак согласия склонил голову.

– Я думаю, ты теперь и в политике стал лучше разбираться. Пока помогал мне в предвыборной кампании, небось понял расстановку сил в нашем городе?

– Да, многое для меня прояснилось.

– Ну и что ты думаешь?

– Насчёт расстановки сил?.. Да вроде после выборов ничего не изменилось.

– Правильно. От «Кэнъю» прошли ещё два человека, так что у правого крыла теперь в городском собрании большинство мест. Представляю, как задерёт нос Синдзиро Мияяма. Плохо, что оппозиционные партии ведут себя прямо-таки безобразно.

– А вы знаете, господин директор, что говорят? Поскольку у вашей группы теперь на три места меньше, Мияяма станет чем-то вроде диктатора.

– Кто это говорит?

– Да репортёры. И ещё они говорят, что Мияяму опять выберут председателем, а его заместителем будет Сэки-сан, который тоже из правых. Выходит, никого из оппозиционной группировки к руководящим постам не допустят.

– Скорее всего так и будет. Мияяма уже оповестил репортёров? Ведь была же раньше достигнута договорённость, что эти посты будут занимать поочерёдно представители главного направления и оппозиции. И всё пошло насмарку. Просто диву даёшься, до чего же бессовестный, до чего наглый тип этот Мияяма!

– Господин директор, у вас такая хватка! Вы если постараетесь, положение наверняка изменится.

– Да, надо будет задать перцу этому прохвосту… Наша группа потеряла три места, но зато оставшиеся – настоящие бойцы. – Горящие глаза Канэзаки смотрели куда-то вдаль, словно он видел там своих противников и готовился их испепелить. Но потом, перевёл взгляд на Дои, и выражение его лица смягчилось: – Ну что же, Гэнзо, ещё и ещё раз спасибо за труды. Славно ты поработал… Слушай, может, пойдём в «Дзинъя» пообедаем?

– С удовольствием буду вас сопровождать.

После выборов Канэзаки был в «Дзинъя» впервые. Как и в прошлый раз, он повёл Гэнзо на второй этаж в отдельный кабинет. Едва они вошли, появилась О-Маса.

– Поздравляю вас, господин директор! – Она склонилась в глубоком поклоне, коснувшись руками татами. Поза была почтительной, но в каждом движении сквозило кокетство.

Гэнзо Дои сидел чинно, всем своим видом выражая уважение к присутствующим.

– Спасибо, спасибо, – Гисукэ легонько кивнул. – Благодарю за подарок, который вы прислали мне в контору. Тай [5]5
  Рыба, считающаяся в Японии деликатесом.


[Закрыть]такой огромный, что я даже удивился. Ты тоже поблагодари, Гэнзо.

– Да, да… Я тоже… Извините… – Гэнзо низко поклонился и умолк, запутавшись в словах.

– Да будет вам, Дои-сан! Ничего особенного ведь не послали, подумаешь – рыба. И вообще, это ведь не я, это хозяйка послала, хотела вас поздравить.

– Хозяйку мы тоже поблагодарим. А пока благодарим вас, О-Маса-сан как представительницу всех служащих этою ресторана.

– Вот как? Весьма тронута! – О-Маса, прикрыв глаза, чуть улыбнулась. На носу у неё образовались морщинки, пухлые губы и слегка выступающий вперёд подбородок дрогнули. Казалось, всё её лицо смеётся. Эта женщина, в общем-то некрасивая, могла быть необыкновенно привлекательной. Не удивительно, что её непутёвый бывший муж продолжает иметь на неё виды.

– Жалко, такая женщина пропадает в одиночестве, – сказал Гисукэ, когда О-Маса вышла.

Гэнзо Дои схватил о-сибори [6]6
  Горячее влажное полотенчико для обтирания лица и рук.


[Закрыть]и принялся обтирать лицо.

Глядя на это, Гисукэ вспомнил толстую, похожую на большую белую свинью жену Гэнзо.

– Как поживает твоя жена, здорова?

– Здорова, что ей делается… – Гэнзо отнял от лица скомканное полотенчико и часто заморгал.

– Я перед ней виноват. Во время выборов ты ведь почта не бывал дома…

– Да что вы! Жена говорит, без меня дома лучше.

– Ну да?

– Правда. Говорит, когда я дома, делается очень уныло. А так она приглашает к себе соседок, или сама идёт к ним поболтать.

Гисукэ в какой-то степени понимал жену Гэнзо. А уж поболтать она любит! Он представил себе, как эта толстуха, ни на секунду не закрывая рта, шлёпает и шлёпает некрасивыми, набухшими, как хорошо разваренные пельмени, губами.

– Хорошо, что она быстро привыкла к новому месту, – поспешил сказать Гисукэ, чтобы его неприязнь к жене Гэнзо как-нибудь не вырвалась наружу. А вообще-то её странное отношение к мужу ему на руку; Гэнзо не тянет домой, значит, он будет больше отдаваться работе.

В то же время ему было жалко Гэнзо. Этому увальню, видно, не хватало характера, чтобы дать отпор паршивой бабе. Но и она по-своему права: много ли радости от такого мужа, который всё время молчит да хлопает глазами. Вот она и использует каждую возможность, чтобы поиздеваться над ним. Получается порочный круг: замкнутый, неразговорчивый от природы Гэнзо, вырабатывая защитную реакцию против постоянных нападок жены, замыкался всё больше и больше и в конце концов вроде бы вообще утратил все человеческие эмоции. Его лицо превратилось в маску невозмутимости. Но кто знает, что кроется под этой маской – может быть, отчаяние?..

– Послушай, Гэнзо, ты когда-нибудь изменял жене? – спросил вдруг Гисукэ. Порой эмоционально тупого человека хочется раздразнить, чтобы посмотреть, будет ли у него какая-нибудь реакция на неожиданно дерзкий вопрос. Очевидно, такое желание возникало у жены Гэнзо, когда она начинала цепляться к мужу.

– Я?.. Нет, я… – На губах Гэнзо мелькнуло нечто вроде улыбки. Для него и это было много – ведь он никогда не смеялся во весь рот.

Гэнзо Дои было тридцать пять лет, но из-за морщин он выглядел года на три старше. Неотёсанный, не умеющий сказать приветливого слова, неуклюжий, весь какой-то неухоженный, вряд ли он нравился женщинам. И Гисукэ подумал, что он не врёт.

– Вот попривыкнешь ещё немного, врастёшь в жизнь нашего города, а там и подружку завести можно, – усмехнулся Гисукэ. Ему действительно захотелось, чтобы в жизни этого человека появилась хоть какая-нибудь радость. Впрочем, свой расчёт у него тоже был. Если появится женщина, тогда уж Гэнзо никуда не денется. А пока пусть хотя бы помечтает об этом, да осмотрится вокруг. Глядишь, и не станет никуда рыпаться. Гисукэ совсем не хотелось упустить Гэнзо. Клад, а не работник. Трудится в поте лица, жалованье получает небольшое, прибавки не просит, и положиться на него можно, не подведёт.

– Что вы!.. Нет… такое мне… не… – Гэнзо потупился и заёрзал, не зная, видно, куда деваться от смущения.

А Гисукэ продолжал как ни в чём не бывало:

– За деньги найти женщину нетрудно. Но какой в этом интерес? Надоест быстро. А вот если увлечёшься – тогда другое дело. Опять же, как бы ты ни увлёкся, голову терять нельзя. Надо уметь себя ограничивать, и главное – чтобы жена не узнала. Иначе в семье всё пойдёт наперекосяк. Да-а… А если всё будет шито-крыто – для мужчины это самый смак.

– А как вы, господин директор? – Гэнзо поднял голову и уставился на Гисукэ. На лице его не было и тени улыбки.

– Я? – Гисукэ хохотнул, сверкнув белыми зубами. – Будь спокоен, устраиваюсь. Комар носу не подточит. Хотя жена, конечно…

В этот момент раздвинулись фусума, и О-Маса, приняв у оставшейся за порогом прислуги длинный, уставленный разными кушаньями поднос, вошла в комнату.

– Извините, что заставила вас так долго ждать.

Она опустилась перед низким столиком на колени и подала огромную пиалу, в которой лежал приготовленный особым образом тай, большой – сантиметров тридцать без головы.

– Вот это да! – восхитился Гисукэ.

– Нам как раз доставили живую рыбу, подходящую для праздничного стола. Я попросила повара приготовить, вот и задержалась немного. – О-Маса не без гордости взглянула на Гисукэ.

– Столько хлопот! Мне даже неловко, ведь мы пришли неожиданно, без предупреждения. И такое пиршество…

– Вы пришли – и рыбка подоспела. Вы, господин директор, везучий. Желаю, чтобы вам обоим всегда везло в жизни.

Нечего и говорить, что сакэ, наполнившее чашечку Гисукэ, было «Дзюсэн».

– Дои-сан, прошу вас!

О-Маса обернулась к Гэнзо, собираясь налить и ему тоже. Он, опустив глаза, подставил чашечку. О-Маса на коленях придвинулась к нему вплотную и наклонила бутылочку.

Наблюдая эту сцену, Гисукэ удивился. Гэнзо в этом заведении был второй раз, а О-Маса держала себя с ним не то чтобы фамильярно, но как-то уж очень раскованно. Это проскользнуло и в её интонации, когда она произнесла «Дои-сан», и в её движениях. Обычно так держатся с давнишними клиентами, с которыми установились почти приятельские отношения. Впрочем, эта официантка славилась своим умением обслуживать.

Гисукэ и Гэнзо просидели за столом около трёх часов. Хозяйка с мужем пришли поздравить Гисукэ. Это была почти карикатурная пара: она – низенькая, широкая, раздувшаяся, как жаба, он – тощий, высохший, подслеповатый старик. Оба выразили свою радость по поводу избрания Гисукэ, а он поблагодарил их за поддержку на выборах. Обслуживала их не только О-Маса. В кабинете появлялись и другие официантки и служанки. О-Маса сновала туда-сюда, на первом этаже у неё тоже были клиенты. Делала она всё ловко, быстро.

Разговор зашёл о выборах.

– В будущем-то году выборы господина мэра, – сказала хозяйка ресторана.

– Да, выборы мэра. – Гисукэ передал хозяйке свою чашечку для сакэ, подождал, пока она её наполнит, и, как бы между прочим, спросил: – А что говорят про господина Хамаду?

Избрание мэра Хамады на третий срок было уже вопросом решённым. Он пользовался постоянной поддержкой Синдзиро Мияямы, или – если говорить точнее – Хамада, уроженец Мизуо, старый министерский бюрократ, был марионеткой в руках сторонников Мияямы.

– Да как вам сказать… – Хозяйка, склонив короткую толстую шею, не спешила с ответом. Ей хорошо была известна расстановка сил в городском управлении, и она знала, что Гисукэ Канэзаки является противником Мияямы. – Было бы неплохо, если бы господин мэр немного оживил работу городского управления…

Ответ обтекаемый, и не поймёшь, что в нём – одобрение или порицание.

– Да разве при нём может быть оживление?! Хамада – ни рыба ни мясо. У него принцип: как бы чего не вышло. Да что с него взять, с этого старого бюрократа? Сидит прочно, правящая партия со всех сторон подпирает его трон, а он знай себе слушает, что говорят разные влиятельные люди, да мечтает о пенсии… Такого безынициативного мэра по всей стране не сыщешь…

Мэр, в общем-то был неплохим человеком, но Канэзаки не преминул его поругать, поскольку люто ненавидел связанного с ним Мияяму.

Хозяйка что-то промямлила, и тут в разговор вдруг вступил её муж, до сих пор молча сидевший рядом со своей половиной. Его сплетённые на коленях сухие чуткие пальцы – такие обычно бывают у слепых массажистов – слегка шевельнулись, и он тихим голосом произнёс:

– А разве Хамада-сан и в будущем году станет мэром?

– Можете не сомневаться, – авторитетно заявил Гисукэ.

Старик, не поднимая головы, пробормотал:

– Ходят слухи, что Хамада-сан в будущем году не будет выставлять свою кандидатуру.

– Да что вы! Это скорее всего утка, распространяемая оппозиционной партией, – сказал Канэзаки, но тут же насторожился, заметив, что хозяйка украдкой ткнула мужа в бок. – А что эти слухи широко распространились?

– Да нет… Просто кое-кто поговаривает… Нет, не широко, – прошелестел старческий голос.

Всё ясно: хозяйка постаралась заткнуть рот мужу. Она много чего знает. Во-первых, от клиентов. Во-вторых, она член правления профсоюза рестораторов города и имеет вес, а рестораторы всегда в курсе всех событий.

На душе у Гисукэ стало как-то беспокойно. Он считал, что избрание Хамады на третий срок вопрос решённый, а может быть, на самом деле всё обстоит иначе?.. И ведь ничего не узнаешь толком. Находясь в оппозиции, он отрезан глухой стеной от Мияямы и всех сторонников главного направления, составляющих в городском собрании большинство. От них он, естественно, никакой информации не получит. Уж если слухи докатились до ресторанов, то скорее всего что-то назревает. Видно, Мияяма и его прихвостни готовят горожанам сюрприз…

Желание продолжать застолье пропало, тем более Гисукэ не был большим любителем выпить. Переглянувшись с Гэнзо Дои и сказав на прощание несколько приятных слов хозяйке, Гисукэ поднялся.

У выхода их догнала О-Маса, обслуживавшая клиентов в нижнем зале.

– Как, вы уже уходите? Ведь ещё рано. Жаль, очень жаль! – Её взгляд молниеносно скользнул по каменному лицу Гэнзо Дои.