Текст книги "Заклятие немоты"

Автор книги: Сесилия Дарт-Торнтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

– Это верно, – признал Жаб. – Зато и холодная сталь, и все другие амулеты бессильны против Высших тварей!

Мрачная, брошенная с точным расчетом реплика заставила обитателей кухни погрузиться в тягостное молчание. Первым нарушил паузу все тот же мальчонка:

– Господин Бринкворт, сэр, у меня к вам просьба…

– Давай выкладывай.

– Пожалуйста, расскажите еще раз о том, как Саргот, чародей Короля-Императора, разрубил его шута на две половинки, потом сложил их, и шут остался жив!

Как долго он живет здесь, в Седьмом Доме Всадников Бури? Его волосы выросли за это время на целую ладонь и уже касались плеч. Однажды юноше удалось разглядеть одну из прядей. Это зрелище заставило его содрогнуться и еще более поверить в собственное уродство. Даже волосы бедняги отличали его от всех нормальных людей и вместо привычных каштановых оттенков нахально отливали золотом. С тех пор найденыш скрывал их под капюшоном постоянно, даже оставаясь в одиночестве.

Еще он заметил, что осеннюю пищу – спелые плоды и ягоды – сменила зимняя похлебка из сушеных бобов и заготовленных впрок овощей, а весной на кухонном столе появились зеленые побеги и травы. Все это время безымянный парнишка провел взаперти, лишь изредка получая возможность посмотреть на Внешний Мир из окна. И вот в его жизнь пришли перемены.

Найденыш ни за что на свете не хотел бы вновь встретиться с Мастером Мечей, после того как на своей шкуре испытал, как умело тот обращается с плеткой. Казалось бы, погребенный заживо в катакомбах для прислуги, юноша был защищен от подобных неприятных неожиданностей. Однако надежды на то, что он больше никогда не увидит своего врага, оказались тщетными.

Настал день, когда Гретхет сказала:

— Можешь пойти поработать Снаружи, в конюшнях. Тебе очень повезло, понимаешь? Им нужен помощник. Выполняй все указания. Не трогай коней, пока не скажут. Кони очень ценные, они стоят больше, чем ты. Думай, что делаешь.

Доминитные конюшни, примыкающие к северному флангу Башни Исс, давали кров более чем сотне крылатых лошадей. Конюхи жили там же, ухаживая за скакунами и не спуская с них глаз ни днем, ни ночью. Везде царила рабочая суматоха: от зерновых амбаров, тренировочных манежей, яслей, загонов и скаковых дорожек до кузницы, где подковывали лошадей. Волна резкого конюшенного запаха ударила в ноздри найденыша, когда он остановился у открытой двери хлева. В стойлах он увидел дюжину конских… гм… задних частей, весело помахивающих длинными хвостами. Ухоженные крылья, как и лоснящиеся крупы, отливали разнообразными оттенками гнедой, чалой и серой масти. При взгляде на оперение фантастической красоты невольно возникала мысль о легких, воздушных существах, вылупившихся из яиц – с клювами, полыми косточками, коготками на лапках и круглыми внимательными глазками. В действительности же крылья эти обмахивали холеные бока и круглые ляжки горячих скакунов – разумеется, необычайно стройных и, разумеется, тоже пернатых, но так же мало похожих на птиц, как луна – на сдобную краюху. Кони жевали сено, периодически всхрапывали и переступали копытами по полу, выстланному соломой и упавшими перьями. Вокруг яслей бродил на привязи едва оперившийся жеребенок.

К юго-западу от конюшен располагалась гавань Исс; на севере стелились зеленые пастбища для эотавров и простых коней; к западу, за акрами фруктовых садов, шли бескрайние леса.

– Так вот, значит, кого они прислали! – пророкотало над ухом у юноши.

Второй конюх Кейт Фезерстоун смерил найденыша взглядом и кивнул почти наголо выбритой головой. Легкая щетина покрывала подбородок резкого, грубоватого лица конюха.

– Говорили мне, парень, что ты рожей не вышел – это точно. Ну да ладно, твоей вины здесь нет, а лошади уродов не пугаются – и слава Звезде, а то бы я первый вылетел с работы. Еще сказали, будто ты немой – это меня вполне устраивает. Надеюсь, ты умеешь чистить сбрую?

Парень с готовностью закивал, страстно желая угодить человеку, который помог ему выбраться из застенков Башни, но главным образом испытывая благодарность за неожиданно теплый прием.

– Ну вот. Здесь у нас хранится сбруя, так что вперед, за работу. И смотри не вздумай снимать капюшон! – Второй конюх страшно выпучил глаза.

Стены помещения были увешаны седлами, уздечками, поводьями и различными хитроумными приспособлениями из кожи и железа. На длинных скамьях валялись инструменты, кожаные отрезы, куски металла, ржавые подковы и гвозди. Кругом висели полоски из дубленой кабаньей кожи со связками крошечных бубенчиков и конские украшения из меди в форме петухов, ромашек, караваев, гроздьев рябины и листьев зверобоя. На полке вдоль стены выстроились жестянки и бутылки с лекарственными средствами для лошадей – в основном слабительными. На примитивных этикетках были выполнены картинки для неграмотных работников, и так же старательно выведены надписи, судя по которым, в банках было «касторавое масло», «магнезейа», «дегать», «мась от мокретца», «инбиррь» и «винный спирт». Со стальных крюков свисало несколько потайных фонарей.

Юноше понравилось его новое место работы. Все утро найденыш трудился не покладая рук. Он натер до блеска кожаную сбрую маслами и политурой; отложил в сторону все, что нуждалось в штопке или в починке; навел порядок среди хаоса, который устроили здесь конюхи, в спешке бросавшие предметы сбруи где попало и как попало, – парень все подобрал, разложил, расставил по местам, стараясь при этом привлекать к себе как можно меньше нежелательного внимания. Но работа не была ему в тягость: ведь здесь были окна без ставен и открытые настежь двери, сквозь которые с улицы проникали человеческие голоса, лай собак, стук копыт по булыжнику, звон металла и крики чаек, парящих над морем.

Помощники конюхов сновали туда и сюда. Сквозь дверной проем была видна кузница, каменный пол которой возвышался на три фута над фундаментом из андалума: те здания, где производились работы с силдроном, не могли просто так стоять на земле. Окна кузницы были надежно заперты от воров, серая крыша с высокими трубами почти скрыта густыми кронами столетних каштанов, которые засыпали все вокруг белоснежными цветами. Новоприбывшую чалую кобылицу с крыльями, отливающими бронзой – настоящую чемпионку, если судить по ее холеному, мускулистому виду, – встретили, подняли по лестнице наверх и расковали.

Зазвучала песня бронзовой трубы. Найденыш уже знал, что это значит. Серебряный горн встречал Курьеров, Великая Раковина – Морские корабли, барабанная дробь – наземных гостей; четкие, отрывистые нотки бронзовых труб возвещали о прибытии Летучего корабля.

Шум за окнами усилился. Новый помощник конюха высунулся наружу и вытянул шею, чтобы лучше видеть происходящее.

Сперва над деревьями появились мачты, реи и оснастка баркаса, богато украшенного всевозможной геральдикой. На топ-мачте развевался длинный треугольный стяг, на носу – знамя Эльдарайна, еще четыре флажка, включая желтый – знак Купеческой Гильдии, – на корме, плюс вымпелы длиной в тридцать ярдов каждый, являющие восхищенным взглядам зевак изображения желтых драконов, синих ромбов и белых птиц; на флагах с раздвоенными концами видны были чудовища, рысьи головы и сказочные птицы – тираксы.

Это был трехмачтовый барк из небесной армады Рил-Дессо-на: две сотни футов от бушприта до кормы, тридцать футов в ширину, высота грот-мачты от палубы сто сорок футов. Нос корабля украшала фигура женщины с развевающимися волосами – олицетворение Северного Ветра. С каждой стороны киля выдавалось по два крыла, на концах которых крутились деревянные пропеллеры. Когда барк приблизился к причалу Уровня номер Семь, все паруса в срочном порядке смотали и убрали прочь во избежание столкновения с Башней, которое могло бы привести к воистину ужасным последствиям. В воздухе кружили Всадники Бури, бросая швартовы палубной команде. Якоря воткнулись в песок далеко внизу под причалом. Портовые рабочие толкали барк длинными пиками и тянули на себя абордажными крюками таким образом, чтобы он прочно встал на якорь на безопасном расстоянии от Башни. Слышались громкие свистки, раздавались команды. Аэронавты, будто заведенные, крутили рычаги лебедок, перемещая с помощью цепей пластину из андалума, которая скользила взад и вперед между слоем силдрона и днищем корабля; наконец барк установили на нужной высоте, с палубы к причалу перебросили лестницы, и начался обмен грузами. Башня Исс была всего лишь промежуточной остановкой на пути барка из Жильвариса в Ринг-спиндл. На носу корабля красовалось имя, выведенное плавными буквами: «Стрекоза». Судно слегка покачивалось, будто морской корабль в тихих водах. Вместо ракушек-прилипал деревянную обшивку корабля покрывали крохотные мхи и лишайники. Тень, которую отбрасывала «Стрекоза» на фруктовые сады, впечатляла своими размерами и изумительной формой.

– Чудесно летает эта «Стрекоза», да уж!

Некстати прогремевшая фраза вырвала найденыша из мечтательного созерцания, и он виновато бросился выполнять свою работу. В комнату вошел Дэйн Пеннириг, рабочий конюшни, который частенько бывал в кухне для прислуги на Пятом Этаже. От его живого взгляда ничто не могло укрыться. Широкий рот раздвинула улыбка, на вздернутом носе, как и на всем лице, плясали рыжие веснушки.

– Не прикидывайся, парень, я еще не слепой: и так вижу, что ты не бездельник.

После паузы он удивленно причмокнул.

– Вот что я тебе скажу, только не вздумай хвастать: кажется, ты лучший помощник за все время, сколько я здесь работаю. Это тебе на обед: хлеб и сыр, Фезерстоун прислал. Захочешь пить – колодец за углом.

Найденыш почувствовал, что он просто обязан захотеть, так как другого случая утолить жажду не будет: на кухне парня старались не подпускать к баку с водой, дабы та «не загрязнилась».

– Ты никогда не бывал здесь раньше, а? – Дэйн Пеннириг приподнял одну бровь, сохраняя дружелюбное выражение лица.

Юноша замотал головой.

– Ты вечно торчал в казематах рядом с этой каргой Гретхет. Безмозглая старуха. «Думай, что делаешь, мальчик, думай, что делаешь», — закудахтал Дэйн, подражая ей. – Я хожу туда только ради Историй. Бринкворт у нас – первый Рассказчик, уж по крайней мере лучше Жаба. Того хлебом не корми – дай побольше жути и кровищи. Он и героев придумывает только для того, чтоб их убить как-нибудь пострашнее. Скажи спасибо, если хоть один доживет до конца. А теперь – довольно болтать, парень, ты отвлекаешь меня от работы. Фезерстоун велел тебе заняться другим делом. Хватит чистить сбрую, пойдем со мной.

Юноша убрал хлеб с сыром в котомку и отправился следом за ним, по дороге снова заглядевшись на причалившую «Стрекозу», на борту которой уже роились матросы и носильщики. Внизу, на земле, точно так же суетились конюхи и их помощники. Крики смешивались с лязгом металла, грохотом тяжелого молота, дыханием кузнечных мехов и топотом кованых сапог по булыжной мостовой. В промежутках между хозяйственными постройками виднелись зеленые пастбища, окаймленные темными лесами, из которых западный бриз доносил теперь аромат свежести и теньканье птиц. Мимо проскакал небольшой табун коней с подковами из андалума, таща за собой на веревках эотавра, подкованного силдроном. В небесах легким галопом гарцевали крылатые жеребцы, отрабатывая новые фигуры пилотажа. Золотой рыбкой в голубой чаше сияло над ними солнце.

Дэйн Пеннириг и найденыш спокойно пересекали вымощенную булыжником дорогу, направляясь к кузнице, когда их едва не затоптали три всадника, промчавшихся мимо.

– Проклятие! – прорычал Пеннириг, обретая равновесие. – Какой же коварный и высокомерный тип этот Мортье! Ему на всех наплевать, лишь бы сделать по-своему. Кто ему позволил вырядиться в цветную одежду, когда Наставники должны быть в сером?

Мастер Мечей в развевающейся багряной мантии и два его спутника скрылись за поворотом. В воздухе кружились потревоженные цветы каштанов, желтовато-белые, будто слоновая кость. Пеннириг хотел добавить еще что-то, когда неожиданное происшествие заставило его умолкнуть. В дверях кузницы появился небесный скакун серой масти; он фыркал, вставал на дыбы и снова припадал к земле. Глаза его бешено сверкали, громадные крылья из тысяч перьев бились в воздухе со страшным шумом, поднимая вокруг тучи пыли. Под ногами коня, пронзительно визжа, металась обезьянка-капуцин – чей-то домашний любимец, одетый в камзольчик из полусгнивших кожаных лоскутков. Обнаружив выход, зверек бросился к ближайшему каштану, едва успев улизнуть от преследовавшей его по пятам ватаги ребятишек.

– Гром и молния! Откуда взялся этот паразит? – пыхтел кузнец, также выскочивший из дверей, размахивая раскаленными клещами; лицо его покрывали багровые пятна. Общеизвестно, что эотавры испытывают необъяснимый ужас перед маленькими капуцинами; неразумное поведение кузнеца еще больше распалило коня. Поводья со свистом рассекали воздух, мотаясь направо и налево. Перья летели во все стороны.

Отовсюду сбегались люди в капюшонах. Эотавр – слишком ценное животное, чтобы позволить ему покалечиться. Жеребец, не разбирая дороги, кинулся вниз по лестнице. Он летел прямо на Пеннирига и его покорного спутника.

Издав проклятие, Дэйн уже во второй раз за эти пять минут метнулся в сторону. Реакция найденыша была мгновенной: он, не раздумывая, вцепился мертвой хваткой в повод пронесшегося мимо коня. Жеребец протащил его по пыльной дороге еще несколько ярдов – и вдруг встал как вкопанный. От нервно вздымающихся боков животного шел пар, конь храпел, раздувая ноздри, словно огнедышащий дракон. Лучи солнца пронизывали распахнутые крылья, перья которых сверкали подобно морозному инею на ветках.

Не спуская глаз с жеребца, юноша осторожно поднялся с земли. Пальцы его приласкали шею коня, расчесали волнистую гриву, погладили витые серебряные рожки, растущие из надбровных дуг. Впервые найденыш видел одно из этих удивительных существ так близко. Дыхания их смешались, две формы жизни будто слились в одну. Широкие опахала крыльев росли прямо из холки. Перышки плотно прилегали друг к другу, образуя совершенный по красоте узор по всей длине каждого крыла, вплоть до заостренных кончиков. Юноша во все глаза смотрел на эотавра, и тот отвечал ему влажным взглядом. Наконец животное задышало ровнее и сложило свои мощные крылья.

Пыль на дороге улеглась. Толпа зрителей раздалась посередине наподобие подковы.

– Клянусь наживкой и карасями! – Кейт Фезерстоун пробился вперед и принял повод из рук юноши, одежда которого была пропитана потом и вываляна в пыли. Не глядя в глаза нового помощника, он негромко сказал: – Ты молодец, парень. Правда, молодец.

Второй конюх повел эотавра прочь, когда бурлящая толпа спешно расступилась, пропуская трех всадников.

– Что тут за шум? – вопросил надменный гнусавый голос. Отороченный парчой багряный капюшон Лорда Мортье был наброшен на голову, завязки туго стянуты под подбородком, однако длинные пряди прямых волос свисали наружу, обрамляя лицо, которое можно было бы даже назвать красивым, если бы не безвольный подбородок и пухлые бесформенные губы. Небольшое, но уже заметное брюшко выдавало неумеренную склонность наставника к пряной экзотической пище. Лорда Мортье сопровождали его камердинер и Мастер Воздушной Навигации Гальяр.

Тучный кузнец спускался по лестнице, тяжело дыша.

– Господа Наставники! Никогда еще на моем веку я не встречал в конюшнях обезьянок. Кроме того, – добавил он, будто спохватившись, – я ни разу не видел здесь вот этого, – и он ткнул пальцем в уродца, идущего рядом с конюхом. Парень показался ему вполне подходящим на роль козла отпущения. – Причина сегодняшних беспорядков – в чумном мерзавце, я уверен – это он так расстроил Принца Вихря, которого я даже не успел подковать.

Мастер Мечей пристально посмотрел на обвиняемого сверху вниз. Тот замер на месте и весь вспыхнул. Толпа работников конюшни замешкалась, не зная, как реагировать.

– Вот так – так! Наш старый знакомый возмутитель спокойствия, собственной персоной! – воскликнул Наставник, потирая руки в перчатках для верховой езды. – Ты так и не усвоил урок, юный образец добродетели? Увы, придется проучить тебя еще раз.

Камердинер коротко и остро хихикнул тоненьким голоском. Мортье указал кнутовищем в сторону найденыша.

– Этот пойдет со мной.

Тут через толпу пробилась приземистая фигура.

– Добрый господин, – вмешался запыхавшийся Пеннириг, – парень ни в чем не виноват.

– Заткнись, лакей, не твое дело.

Услышав эти слова, Кейт резко остановился.

– Но и не ваше, сэр. Здесь конюшни, а не фехтовальная зала. Если бы парнишка не остановил серого, тот бы сильно покалечился. Обезьянка, которая напугала эотавра и от которой сейчас пытаются избавиться мальчишки, не принадлежит этому юноше, и он ее сюда не приносил. Я понятия не имею, откуда она взялась.

Тем временем ребятам надоело подманивать обезьянку орехами и ласковыми словами, и они начали бросать в нее булыжниками. Капуцин оскорбленно заверещал, обнажив желтые зубы, прыгнул на крышу кузницы, оттуда на следующую – и был таков.

Выражение лица Мортье неуловимо изменилось. Нижняя губа дрогнула, глаза-бисеринки буквально прожгли юношу насквозь. Не удостоив даже словом никого из присутствующих, Мастер Мечей пришпорил коня и поскакал прочь вместе со своими спутниками, врезаясь прямо в толпу зевак.

– Ужасный человек, – сказал Кейт Фезерстоун гораздо позже, когда они остались вдвоем в помещении, где хранилась сбруя. – Ума не приложу, как тебя угораздило перейти ему дорогу, но теперь держи ухо востро. – Он рассеянно крутил в руках скребок для кожи. – Кажется, ты умеешь обращаться с лошадьми. Если это так, я был бы совсем не против, чтобы ты иной раз приходил помочь. Только держись от него подальше. Я не хочу, чтобы ты кончил, как его паж – бедный косолапый Под, у него всегда такой обреченный вид. Мортье, он… как бы это сказать… – Фезерстоун в задумчивости почесал нос, несколько мгновений отрешенно глядя перед собой. – Он изучает Девять Искусств. И любит, чтобы всякие уро… нездоровые люди выполняли его поручения. Говорят, он общается с оборотнями. Господа Всадники Бури ничего не знают или не хотят знать о его темных делишках. Это настоящий мастер своего ремесла и, кроме того, отличный наставник для будущих Всадников. Его услуги здесь высоко ценят. – Он тяжело вздохнул. – Просто держись от него подальше, к чему тебе лишние проблемы?

Конюх положил скребок на полку и направился к выходу.

– Пошли, парень, дело к вечеру. Возвращался бы ты к себе в Башню, пока не стемнело.

Ему так многое хотелось сказать, о стольком спросить. Голова гудела от вопросов, страстно рвущихся наружу, требующих удовлетворения, но, к сожалению, так же надежно запертых внутри мозга, как сам юноша – в каменных стенах Башни Исс. Если б он только знал пароль, отмыкающий эти замки, если б у него был ключ от них, если б эти двери приоткрылись хоть на волос!..

В кухне для прислуги на Пятом этаже пел, безбожно перевирая мелодию, Трен Спачворт.

«А дубравы шумят и пророчат беду, пророчат беду,

А злые ветра в лицо нам ревут,

А мы, веселые парни-матросы, спешим в небеса,

А вы, сухопутные крысы, сидите внизу, внизу, внизу,

А вы, сухопутные крысы, сидите внизу…»

– Прекрати шуметь, Спачворт, – произнес Дэйн Пеннириг, отчаянно зевая. – Лучше бы голодная обезьянка скулила.

– Это ведь старая морская песня? – уточнил хранитель ключей. – Почему ты переделал слова – уж не собрался ли матросом на Летучий корабль, а, приятель?

– А вы думали! – отвечал Трен Спачворт. – Однажды я выберусь отсюда, помяните мое слово.

– Зачем? Здесь не так уж и плохо. И потом, чем ты собрался зарабатывать на корку хлеба – надеюсь, не пением? – Пеннириг отхлебнул настойки остролиста из треснувшей чашки и задрал обутые ноги на стол.

Деревянные весла стояли, прислонившись к печи для выпечки хлеба, все еще хранящей дневное тепло. Пламя светильников танцевало на пряжках, имеющих вид лесных животных, отражалось в глазах, смягчало выражения лиц собравшихся. Слуги коротали вечер – резались в карты, бросали кости, пили, болтали о том о сем. Дети играли в Мышку и Силки.

– Я бы рванул к дайнаннцам, так же, как и ты, Пеннириг, так же, как и любой из вас на моем месте. Только в отличие от вас, олухов, я бы прошел Испытание и стал частью Великого Братства. Мне нужны странствия, битвы, приключения, я хочу, чтобы королевские менестрели слагали обо мне песни! Как тут можно жить, в этой тюрьме? Ведь здесь хуже, чем на острове – вокруг леей, полные мерзких чудовищ, Злыдарей, уманщиц, бодлаков и… – Трен закусил губу, – всяких других. А корабли летают себе поверху как ни в чем не бывало. Чаща давно стала морем, вот только станет ли море чащей?

Пеннириг похлопал его по руке.

– Не стоит пить так много остролиста. Боюсь, как бы ты не превратился в философа.

– А я боюсь, как бы мой дружок Шипшорн не превратился в корм для червей.

– Что, опять проблемы?

– Еще какие. Заперт в погребе до утра в наказание.

– Бедный хранитель погреба! Ему бы поостеречься, а то ведь Грод вылакает к утру все бочки!

Слова Спачворта задели безымянного юношу за живое: он тоже всей душой стремился прочь, в дальние края, где он отыщет все ответы, а нет их – пусть, лишь бы подальше отсюда. Найденыш вдоволь наслушался от прочих слуг о тех опасностях, которые подстерегают путников в лесу, о диких существах, что таились во мраке. Но в этом мире имелось кое-что пострашнее любой сверхъестественной твари – перспектива провести остаток своей жизни в унизительном, изнуряющем рабстве.

На коленях у хранителя ключей свернулся комочком маленький капуцин, одетый в камзольчик из испорченного бархата. Зверек жалобно хныкал, как малое дитя.

– Горюет о своем друге, – с нежностью сказала одна из женщин. – И как только Панча занесло на конюшни? Бедняжка, его прогнали в лес камнями.

– А что удумали теперь наши господа? – вставила судомойка. – Велели перевоспитывать всех обезьянок, чтобы те боялись конюшен как огня! Кто-нибудь знает, какая муха их укусила?

– Говорят, тут не обошлось без нашей Ходячей Оспы, сегодня он там работал. – Молодой паж указал пальцем на сидящую на корточках в углу темную фигурку, которая съежилась еще больше в ожидании вспышки гнева.

В глазах большинства слуг одно лишь обстоятельство оправдывало присутствие найденыша в Башне: благодаря ему они не были больше людьми самого низкого сорта. Возможность унизить безобразного парня, можно сказать, грела им души, хотя сердца при этом оставались холодными, точно лед. Многие до сих пор не определились, как им поступать: обижать несчастного, утверждая тем самым свою силу и власть, или вообще забыть о нем, дабы не утруждать себя лишними эмоциями и не оскорблять собственное чувство прекрасного столь омерзительным зрелищем. Обе возможности были одинаково привлекательны.

– Почему этот всегда таскается за живыми людьми? – возмутился чернорабочий. – Сидел бы за печкой вместе со своей тронутой Гретхет.

– Да он у нее заместо барашка, – ухмыльнулся другой. – Старуха надеется выручить за его желтую шерстку солидные барыши. Почему она, а не мы, например?

– Там, где порядочные люди едят, подобным тварям не место! – высказался третий.

Кто-то из детей постарше запустил в парня чашкой. Та больно ударила в плечо.

– Оставьте его – он вам ничего не сделал! – рявкнул хранитель ключей.

Но слуги уже и сами забыли про найденыша: как раз в это время бондарь Греч начал жуткий рассказ о чудовище, прозванном Накелэвие. Существо это морское, но коли выйдет на сушу, то жди беды: посевы сгубит, амбары и житницы разорит, а попадись на пути кто живой – тому не уйти.

– Голова у него размером с десять человеческих, – стращал Греч, брызжа слюной от возбуждения, – губы вытянуты вперед наподобие свиного рыла, зато если разинет пасть – хоть телегу в нее закатывай. Дохнет левой ноздрей – напустит плесень да мучнистую росу на пшеницу, чихнет правой, так вся скотинка в округе издохнет, потому как дыхание его – чистый яд. И еще, всем известно, что приход Накелэвие – верный знак долгой смертоносной засухи. В дождь его на землю и пряником не заманишь.

– Правда? – спросил кто-то. – Не любит, значит, пресной водицы?

– Это уж точно, – подтвердил всезнающий Греч.

– Да мы из-за тебя ночью спать не будем! Совсем запугал, душегуб! – завозмущались остальные слуги. – У, скотина безрогая!.. (Бондарь был холост.) Гнилые твои кишки!

– Пожалуйста, Бранд, расскажи нам Историю подобрее! – взмолился Реннет Тайбоун.

Старик не мог отказать. Вечер Историй продолжался…

Безымянный юноша, как было велено, полировал украшения на двери, когда незнакомый лакей с верхнего этажа подошел к нему и объявил:

– Тебя вызывают. Мастер Мечей желает видеть тебя немедленно!

В покоях Мастера Мортье царила полутьма. И без того узкие окна были плотно закрыты тяжелым бархатом штор. Силуэт Мастера Мечей слился с высокой спинкой его стула.

– Подойди сюда.

Юноша, по своему обыкновению, повиновался. Он почти не дышал от страха. Паника нарастала, сердце грозило разорваться на месте. Несколько ужасных мгновений холодные, водянистые глаза в упор разглядывали найденыша; тот весь трепетал с головы до пят, покорно ожидая побоев.

Мортье был не из тех, кто заставляет себя долго ждать. Не говоря ни слова, он внезапно наклонился вперед и нанес резкий мощный удар. Парень покачнулся и отступил на пару шагов, пытаясь сохранить равновесие.

– Это за твою наглость на конюшне.

С неожиданной легкостью Мортье вскочил с места и бросился на юношу. Второй оглушительный удар пришелся в висок. По коже потекла струйка крови.

– А это за то, что посмел возмущать против меня людей, чтобы спасти свою шкуру! А это, – третий удар повалил жертву на пол, – за то, что оскорбляешь мои светлые очи одним своим видом, урод!

Юноша попытался увернуться от кованого сапога Мастера Мечей, но безрезультатно. Мортье с размаху пнул его, отшвырнув к противоположной стене. Парень откатился к столу и укрылся за толстыми резными ножками. Ребра найденыша тяжело поднимались и опускались в такт прерывистому дыханию, в ушах страшно гудело.

– Выходи оттуда. Будешь на коленях молить меня о прощении за свою дерзость. Выходи сейчас же, тебе говорят, мерзкое чудовище, или мне придется поучить тебя послушанию!

Дверь кабинета отворилась, и в проеме показалась чья-то голова.

– Мастер Мортье, сэр… Ой!

Незваный гость едва успел отскочить. Что-то тяжелое просвистело мимо и покатилось дальше по темному коридору.

Слуга с лязгом захлопнул двойные двери подъемного устройства и запер их на замок. Безымянный парень удивленно таращился на стены и потолок подъемной клетки, в которой сейчас помещался один эотавр и пятеро слуг в рабочей одежде однообразных красно-коричневых тонов: сам найденыш, Кейт Фезерстоун, Дэйн Пеннириг, старый конюх Терон Жоуб и смотритель подъемного механизма. Неизменные островерхие капюшоны прикрывали головы мужчин.

Буря Запада – чалая кобылица лорда Истериума – возвращалась к работе после небольшой передышки. Лошадь была печально знаменита тем, что на дух не переносила клеток и бурно выражала свое возмущение, если ее там закрывали. Во время последней поездки она покалечила своих перевозчиков и повредила само подъемное устройство, после чего появились сомнения в ее пригодности к небесному ремеслу. Это была идея Фезерстоуна – позвать найденыша сопровождающим.

Сейчас лошадь не подавала признаков беспокойства. Она обнюхала ладонь юноши, слегка пожевала губами его тунику и продолжала стоять смирно, даже когда клетка тронулась с места. У Кейта Фезерстоуна и Дэйна Пеннирига от изумления отвисли челюсти. И один, и другой, конечно же, заметили отекший глаз и разбитую губу парнишки, но не стали задавать лишних вопросов.

Андалумовый пол клетки был присыпан свежим сеном. Из каждой стены, обитой мягким вельветом, на высоте семи футов выдавалась вперед украшенная орнаментом коробочка. Смотритель открыл одну из таких коробочек, и глазам остальных предстали узкие стенные ниши, в которых хранились андалумовые ключи – длинные тонкие пластинки с ручками филигранной работы, прикрывающие тонкий слой силдрона на внешних стенах подъемника. Слуга вытащил один ключ, но не до конца, а лишь до определенной отметки, и это несложное действие привело подъемную клетку в движение.

Силдроновые оболочки подъемных механизмов были рассчитаны на высоту в шестьсот сорок футов, хотя некоторые могли взлетать и выше, до самых смотровых башен. При этом клетка была способна выдержать одного коня и шестерых взрослых людей. Двойная оболочка из силдрона позволяла увеличить мощность в два раза. В случае неполной загруженности устройства не было нужды вынимать пластинки до конца: на ручках ключей имелись особые насечки для расчета подъемной силы.

Сквозь прорезь в стене слуга наблюдал за ползущими вниз отметками набранной высоты. Достигнув второго уровня, он вытащил следующий ключ, и клетка, не изменяя скорости, продолжала плавно двигаться вверх. Смотритель крутился во все стороны, открывая одно отделение для ключей за другим, пока не отпер все четыре и не вынул тридцать один ключ, оставив последние девять нетронутыми. Подъемная клетка остановилась на этаже номер Тридцать Два, том самом, где размещался Дворянский Эскадрон. Новый помощник конюха вывел послушную лошадь в коридор.

Остальные эотавры с любопытством смотрели на них из-за створчатых дверей своих стойл.

Спину Бури Запада покрывала черная попона, по которой было серебром вышито ее имя, а также молния – знак Небесных Всадников. Сверкающая, будто смазанная маслом кожа подчеркивала каждый тренированный мускул. Начищенные рога блестели, точно мрамор. Подковы были из обычного железа, силдроновый слой прикреплялся к ним тогда же, когда на коня надевали специальный пояс для полетов: перед самым выездом.

– Нам сюда, – сказал Кейт Фезерстоун, по привычке туже стягивая завязки капюшона.

Задание найденыша было выполнено, ему оставалось только наблюдать за слаженной, не требующей лишних слов работой конюхов.

Сначала кобылице позволили утолить жажду чистой водой из корытца, после чего закрепили силдроновый пояс на крупе и подковки на копытах. Проверив надежность крепления, Терон Жоуб взял Бурю Запада под уздцы и стал водить по кругу, чтобы разогреть ее сухожилия перед скачкой. Она словно плыла по воздуху, изящно выгибая крылья и ступая в точности так, как учили.

В коридор вышли еще двое оседланных эотавров. Слуги, сопровождающие их, на ходу разговорились с Тероном.

– Шанг вчера разошелся не на шутку, – мрачно сообщил старый конюх. – Двое наших попали в самую бурю, там, за дальним лугом. Когда вернулись, напились в дым. Говорят, опять видели страшные живые картинки в лесу, недалеко от границы – вы знаете, какой.