Текст книги "Заклятие немоты"

Автор книги: Сесилия Дарт-Торнтон

Последующие два дня походили друг на друга, точно братья-близнецы. Девушка просто шагала вслед за Сианадом, не глядя по сторонам. Ее израненные ноги кровоточили, плоть терзалась от голода, желание спать сводило с ума, а главное – сердце болело за измученного товарища. Надежда покинула обоих. Путники продолжали идти, гадая про себя о том, какого рода гибель их ждет – падут ли они сами от бессилия или кто-нибудь им в этом подсобит.

Чем ближе к подножию скалы, тем кучнее росли жакаранды, опавшие лепестки которых устилали землю лазурно-бирюзовым ковром, плавали на зеркальной глади тихих заводей и прозрачных озер. Дорога Сианада и Имриен пролегала вдоль русла реки, в точности воспроизводя все ее повороты и излучины. Иногда берега были каменистыми и пустынными, иногда их обильно заливали сочные травы и луговые цветы, а иногда поток блестел начищенным оловом под густыми навесами древесных крон.

И вот путники вновь оказались в таинственной чаще, куда с трудом проникало солнце. Однообразные прямые стволы, толстые и тонкие, устремлялись вверх, то теснясь ближе, то немного расступаясь. Какая разница, куда идти, думала девушка, ведь кругом все то же – деревья, еще деревья, и снова деревья в сером полумраке… Неудержимо хотелось спать, однако Имриен брела вперед, поддерживая эрта под руку.

Приближался вечер, и вдруг люди расслышали то, что давным-давно должны были услышать, но не воспринимали своими затуманенными мозгами, – непонятный шум в отдалении. Речка как раз огибала невысокий утес. Путники обошли ровную стену выступа. Страшный грохот оглушил их, лес чуть раздался в стороны, и глазам людей представилось изумительное зрелище.

С головокружительной высоты летели вниз миллионы радуг, пойманных каплями водопада. Край этой блистательной завесы терялся в тучах брызг у подножия горы.

Сианад оперся на свой посох и слабо улыбнулся.

– Лестница Водопадов. Мы отыскали ее, Имриен. Вот наша силдроновая шахта.

ГЛАВА 5
ЛЕСТНИЦА ВОДОПАДОВ

Свечное масло и паутина

 
С неба падала звезда, свет искрился серебром.
Был земле в награду дан принц, не чтущий грозный рок.
Ты ночное отраженье, правда ль, ложь – не разберешь.
Ты игра воображенья, близко ты не подойдешь.
Ты для нас всего лишь призрак, ты не знаешь слова «грусть»,
Но легенду менестрелей мы затвердим наизусть.
Не замедлив быстрый бег, пропадешь опять вдали.
Зверь, серебряный, как снег, нам несешь тепло любви – единорог.
 

Песнь Лльеуелла из Ауралонда

Нефритовые струи низвергались мощным потоком чистой энергии; дрожащий в воздухе туман переливался всеми цветами радуги, усеивая жемчугом каждый листок или травинку подле водопада. Мелкие капельки трепетали на волосах и ресницах зачарованных путников, оседали бисером на коже. Беспрестанный гул нещадно обрушивался на уши людей, будто бы на поле брани в разгар сражения. Внизу бушующую воду принимала уютная колыбель поросшей тонкими деревцами долины, зеленые склоны которой плавно вздымались по краям.

Девушка искала глазами признаки заброшенной шахты – раскопанную землю, кучи шлака, покрытые сорной травой… Но густой ковер травы, украшенный нежнейшими цветами, был идеально ровен, куда ни посмотри.

«Должно быть, разум Сианада окончательно помутился от голода», – предположила Имриен. Подозрение только усилилось, когда эрт взял ее за руку и повел прямо к сердцу водопада. Пройдя по скользкому гранитному краю, путники обогнули клокочущий занавес из жидкого зеленого стекла и очутились в пещере, высокие каменные своды которой терялись во мраке.

В загадочной мерцающей дымке глаза не сразу различали поразительное творение чужих, явно не человеческих рук в самой дальней стене. Грандиозные, высотою в шесть футов двойные арочные двери излучали собственное неяркое сияние, притягивая к себе взгляд. Сплошь покрытые превосходными узорами искусной чеканки, выполненные из позеленевшего металла с золотым отливом, они восхищали и одновременно подавляли смертных своим величием. Естественно, двери были наглухо заперты.

Даже не пытаясь перекричать многократно отраженный сводами грохот, Сианад вывел девушку из огромной гранитной пасти обратно на дневной свет. На краю бушующего лона водопада, которое эрт уже успел окрестить «Кипящим котелком», лежал гладкий, обтесанный волнами камень. Сианад опустился на него, чтобы отдышаться, и проорал, показывая рукой на вершину утеса:

– Где-то там есть узенький тоннель! Он ведет в шахты за дверями.

Когда эрт собрался с силами, путники отошли подальше и, найдя подходящее место для привала, остановились. Удобно расположившись на берегу спокойного озера под раскидистыми деревьями, Сианад начал свое повествование:

– Тот, кто завещал мне карту, много рассказывал про эти двери. Думаю, мне удастся их взломать. Здесь нужен специальный ключ, но не такой, какой можно принести в кармане. Это магия! На них должно быть что-то написано: стишок там или загадка, не знаю – остается лишь прочитать и найти ответ.

Правда, те парни, что были тут до нас, так и не нашли разгадки. Они и на водопад-то наткнулись случайно. Двери не вскрыли, зато поработали палками и проделали узкую дыру в скале. Человек туда бы не пролез, а вот их ручной капуцин изловчился и стал таскать наверх целые куски королевского печенья. Сколько слитков тут же улетело в небо, страшно подумать! Однако многие были в оболочке из андалума – те уцелели. Парни надумали расширить вход, да быстро уперлись в камень. А у них с собой, как на беду, —ни кирки, ни лопаты. Пришлось возвращаться в Жильварис Тарв за инструментом. Там-то их и постигла злая судьбина: какая-то мерзкая тварь умертвила всех, кроме одного. Да и того, последнего, вскоре подстерегли и ограбили. Кончил он жизнь за решеткой. Там мы и познакомились. Он уже неизлечимо болел – кто его разберет, то ли крысы занесли заразу, то ли сулисиды чем отравили.

Я-то поверил товарищу по несчастью, только все равно хотел сам убедиться. Посмотрю, думаю, своими глазами, наберу в городе верных людей, и снарядим мы тайную экспедицию за сокровищами. Вернемся с целыми тележками руды, разбогатеем!..

Эх, разве ж на черный бриг пронесешь кирку, лопату или ручную обезьянку! Эти голодные олухи капуцина живьем слопают, а лопатой закусят. Хотя, если вспомнить, как готовит Отрава, со временем я бы и киркой не побрезговал… Но нам с тобой инструмент ни к чему. Двери созданы, чтобы их открывали – и я это сделаю!

Сианад в задумчивости поскреб подбородок и вздохнул.

– Красивые они, правда? Императорские ворота, ни дать ни взять. Такое под силу лишь самым великим магам!

В эту ночь Имриен уже не отгоняла сон: властный водоворот черного забытья тотчас поглотил ее. Выплыв наружу в середине следующего дня, девушка решила, что все-таки грезит. На траве перед ней расстилалась чудесная скатерть-самобранка. Энергично чавкая, Сианад бросил на колени спутницы круглый розовый плод.

– Угощайтесь! Сегодня мы пируем. Там еще много всего – и фруктов, и винограда, на любой цвет и вкус. Очень странные растения, надо сказать. Ваш покорный слуга натрескался, как дюжина свиней, и никаких вредных последствий не припомнит…

Сладкая тягучая мякоть плода напоминала по вкусу спелую клубнику и свежевыпеченный хлеб одновременно. Довольно скоро на земле выросла целая гора огрызков и толстых корок.

Позавтракав, Имриен отправилась к скале, увитой диким виноградом, и без труда обнаружила среди камней и глины вход в ту самую нору, прорытую для обезьянки. Девушка засунула большую ветку – та ни на что не наткнулась. При желании узкобедрая Имриен, наверное, протиснулась бы втемную дыру, но кто знает, что там, внизу?

Когда девушка вернулась, эрт сидел на каменном полу пещеры, запрокинув лохматую голову, и тщательнейшим образом изучал таинственные надписи на дверях.

Над порталом раскинул семифутовые крылья гигантский орел – гордый, царственный небесный хищник с горящими, как угли, глазами. Даже снизу можно было рассмотреть любое перышко; птица разве что не дышала. Остальную часть арки украшала чеканка в виде всевозможных лесных зверей и пичуг, причем каждое существо казалось почти живым. Сами двери были сплошь покрыты убористым руническим письмом. Затейливо выведенные строчки обрамлялись рамками из переплетенных листьев.

– Готов поспорить, ключ в этих рунах! – прокричал Сианад, приставив ладони ко рту. – Может, я отыщу заклинание? Или тут еще какая-то хитрость? В общем, так: остаемся здесь, пока я не найду отгадку!

Необычное чувство охватило Имриен при этих словах. Ее передернуло, будто мороз пробежал по спине. Девушка стремглав бросилась наружу, к солнцу, и долго не могла прийти в себя. Когда странная слабость прошла, Имриен возвратилась в пещеру. Сианад сидел, не меняя позы.

– Это не эртский и не феоркайндский! – обратился он к девушке, временное отсутствие которой явно прошло незамеченным. – Один из древних языков, возможно, прародитель современных наречий! Но ничего, справлюсь! Я ведь не неуч какой-нибудь! Как только откроем двери, выгребаем все, что сможем унести, – и в город! Мы с моим племянником Лиамом сколотим надежную команду, экипируемся честь по чести, а тогда уже вернемся за прочим.

Город. Имриен с трепетом думала об этом шумном, многолюдном месте. Как городские жители отнесутся к ней – безвестной калеке? Сердечного приема ждать не приходилось. И все же надежда не покидала девушку. А вдруг найдется лекарство от ее недуга? А вдруг она встретит в толпе золотоволосых талифов, меж которых могут оказаться и ее родные?

Имриен покачала головой и пошла искать пищу. Сорванные утром плоды уже подпортились и выглядели непривлекательно. Девушка набрала свежих и с такой алчностью накинулась на них, будто век ничего не ела. Незнакомые фрукты, в чем-то сродные с померанцами из сада финкаслской мельницы, имели божественный вкус, наполняли особыми живительными силами все тело, от пальцев на ногах до кончиков волос.

Шум водопада снова привлек внимание Имриен. Великая Лестница – так, кажется, звалось это место на ветхой, полуистертой карте. Лишь теперь девушке бросилась в глаза одна особенность этого величественного явления природы. Скала действительно поднималась к облакам в виде множества громадных каменных ступеней. Серебряные струи, стекающие по ним, блестели ярче ожерелий невесты на брачном пиру. Маловероятно, чтобы здесь был только один вход внутрь, внезапно подумалось Имриен. Она посмотрела на свои израненные босые ноги, перевела взгляд ввысь. Пытливость взяла верх над рассудительностью. Поверхность скалы избороздили глубокие расщелины, а виноградные лозы крепки, как канаты, – взбираться будет нетрудно, зато интересно и познавательно. Девушка поискала удобный выступ и встала на него ногой…

На вершине Имриен открылся захватывающий вид, обычно доступный лишь птичьему глазу. Омытые золотым солнцем кроны деревьев мерно колыхались в долине у водопада. На востоке до самого края мира перекатывались зеленые волны холмов. Далеко на запад уходили сосновые чащи, мрачные и непроглядные, теряющиеся в тоскливой фиолетовой дымке.

В бескрайних небесах над головой соляными башнями громоздились плотные кучевые облака, которые на языке Всадников Бури звались «altocumulus castellanus» (высококучевые замкообразные). Еще выше над этими хрупкими замками ветер гнал по небу длинные белые перья, образованные из крошечных ледяных кристалликов. Такие облака тоже имели свое название: «fibrous cirrus» (волокнистые перистые).

За спиной же у девушки возносилась другая ступень мощного потока талой воды, что низвергалась с ледяного Вороньего Шпиля и переливалась за край вытянутой гранитной чаши, где и стояла сейчас Имриен. Второй тропинки, уходящей внутрь водопада, девушка не обнаружила, но горевать по этому поводу не стала. Теперь ее внимание привлекли пурпурные жемчужины винограда, пышные лозы которого покрывали скалу ароматной живописной завесой. Сианад обрадуется такому изысканному лакомству, решила Имриен и принялась срывать гроздья посочнее. Девушка раздвинула блестящие влажные листья – под ними ничего не было.

В глубь скалы уводил просторный, чисто сработанный тоннель. Во тьме таинственно мерцали шляпки светящихся грибов на стенах. Девушка бесстрашно пошла вниз по извилистому коридору.

Но что это? Ей послышался шум аплодисментов. Неужели там, впереди – пиршественная зала, и тысячи гостей приветствуют красноречивого оратора? Нет, это всего лишь падающая вода. Еще один поворот, и…

На Имриен уставились десятки застывших взоров.

Девушка замерла, глядя на онемевшую толпу.

Туннель оканчивался пещерой с высокими сводами. Сквозь щели в потолке золотыми нитями и столбиками пробивались лучи солнца, освещая стоящих плечом к плечу людей. Так это они хлопали? Какие они бесконечно разные – у каждого неповторимое лицо, внешность, характер…

И каждый человек высечен из камня.

Темный, чернее самой ночи обсидиан был отполирован до зеркального блеска. Так выглядела половина благородного собрания. Другая половина сияла непорочной белизной. Совсем как живые. В полный человеческий рост. Не диво, что Имриен так обманулась. Короли и королевы, вооруженные до зубов рыцари, маги в длинных колпаках, всевозможные пехотинцы с острыми пиками, алебардами, копьями и мечами, а по краям – четыре зубчатые башни не выше десятка футов. На вершине каждой башни пристроилось по каменной птице. Площадку под ногами статуй выстилала безупречно ровная мозаика из перемежающихся квадратов – черный мрамор и белоснежный оникс. Фигуры стояли недвижно; только игра озорных бликов и ускользающих теней оживляла их лица, «шевелила» волосы, складки одежд.

Имриен долго боялась тронуться с места. Потом шагнула вперед, готовая обратиться в бегство при первом же намеке на опасность. Статуи обладали неизъяснимой притягательной силой. В них было нечто совершенно чуждое роду человеческому, зато близкое стихиям, словно дыхание глубоководных рыб, словно журавлиный перелет через океан или миграции бесчисленных стай лосося. Безукоризненные в каждой черточке, фигуры излучали дыхание столетий, хотя Время и не оставило знаков на гладкой, как прохладный шелк, поверхности камня: ни трещины, ни обломанного краешка, ни одного зеленого потека. Казалось, неведомый скульптор только что отложил инструменты и находится где-то поблизости. Пол пещеры блистал чистотой: каменную пыль и осколки тоже будто вымели мгновение назад.

Статуям оставалось лишь заговорить. До крайности правдоподобно смотрелись красиво уложенные локоны, отточенные звездочки на шпорах, ременные портупеи, кованые кольчуги из мельчайших колец, лиственные орнаменты на ножнах королей, изящные длинные сладки тканей, остроконечные туфли, жемчужные сеточки на волосах королев и легкие вуали, что колыхались за их спинами, подобные прозрачным струям водопада. Может, это все же смертные, замороженные навеки страшным заклятием?

На грубо высеченных стенах пещеры беспорядочным узором поблескивали круглые камешки, напоминающие горный хрусталь. Девушка обернулась туда, откуда пришла. У вытянутого арочного входа стояла большая статуэтка осетра. Голову рыбы венчала корона в виде распустившейся лилии. В сердцевине цветка Имриен нашла три латные перчатки на левую руку – такие же древние и нетронутые временем, как и фигуры. Мельчайшие пластиночки, искусно скрепленные между собой, были испещрены руническим письмом и сверкали новой смазкой, словно рыбья чешуя. В отличие от статуй перчатки состояли не из драгоценных, а из самых расхожих металлов. Красная медь, голубой андалум, желтоватый талий – ничего особенного. Девушка повертела в руках медную, размышляя, не отнести ли ее Сианаду, потом взглянула на стройные ряды фигур, и что-то заставило ее передумать. Имриен положила перчатку на место и удалилась.

«Я смотрю. Я вижу. Что?»

Вот и все. На большее знаний девушки не хватило. Она беспомощно поглядела на Сианада. Как же описать ему то необычайное зрелище?

– Да, шерна, надо срочно учить тебя наречию немых. Погоди немного, вот взломаю двери – клянусь, покажу любое слово, какое сам знаю! Ну, что с тобой? Что ты там нашла?

Она долго и отчаянно жестикулировала, чертила пальцем в пыли – и наконец в глазах эрта вспыхнул огонек понимания.

– Ну и ну! Короли-и-Королевы? Такие большие статуэтки на игральной доске? Из чего они – поди, золотые, с дорогими камушками? Я должен на это посмотреть!

Имриен покачала головой, показывая, что, во-первых, никакие фигуры не золотые, и «камушков» там нет, а во-вторых, Сианад не сумеет забраться туда из-за своих сломанных ребер. В последнем эрт убедился на собственном опыте. Издав страдальческий стон, он спустился на землю с высоты восьми футов, на этом и прекратились его попытки скалолазания.

Имриен терпеливо дождалась его внимания и сделала вид, будто открывает ворота. В этот раз эрт понял ее мысль на удивление быстро.

– Ну да, конечно, ты права. Ты хочешь сказать, наши двери распахнутся для того, кто правильно сыграет в эту игру? Что-то вроде испытания на смекалку, чтоб сокровища не достались кому попало! Вот он, ключ, который мы ищем!.. Ты сможешь двигать статуи?

«Нет, конечно», – подумала девушка. Они такие тяжелые! Хотя… Ей вдруг вспомнились металлические перчатки. Что, если надеть одну из них и прикоснуться к фигуре? Будут ли статуи повиноваться? Да, именно так! Догадка превратилась в уверенность.

Но как поделиться озарением с товарищем? Имриен в ярости даже топнула ногой, потом бросила выразительный взгляд на Сианада. Тот нежно взял ее за подбородок.

– Я уже дал слово, девушка. Ты у меня непременно заговоришь. Но сперва научись правилам одной заковыристой игры. Тебе везет: лучшего игрока, чем я, во всей Финварне не сыскать! А моя земля всегда славилась искусством ведения Королевской Баталии. Любезная, родимая Финварна, да позволят мне звезды повидать твои тучные поля! И да запретят мне скончаться иначе, как только захлебнувшись в бочонке с лучшим лочаирским столетней выдержки!.. О чем это мы? Ах да, в этой игре мне равных нет. Ты поднимешься туда, одержишь победу, двери откроются – и богатство у нас в руках. Да такое, что никому и не снилось! А лично мне снилось многое, хотя обычно всякая дрянь и несусветица…

Сианад нашел большой плоский камень и налепил на него квадраты из желтоватой глины. Палочки и галька выступили в роли участников сражения. Эрт проворно разложил их так, как требовали правила.

– Вот эта позиция называется «шах и мат», понятно?

Щепки взяли в плен короля камней.

«Как?»

– Зачем тебе? Просто запомни и расставь фигуры так же. Этого достаточно.

«Нет».

– Не будешь же ты играть сама с собой! А противника в пещере нету…

«Да».

– Что – да? – Эрт в раздражении залился краской до самых ушей. – Хочешь сказать, что там кто-то есть?

«Да». Опять всего лишь домысел. Или нечаянное откровение. Статуи находятся под могущественным заклятием. Одержать победу будет нелегко.

Сианад испустил тяжкий вздох и закатил глаза.

– Хорошо, сдаюсь. Смысл сражения в том, чтобы съесть чужого короля раньше, чем он доберется до твоего…

Прошли часы. Тени сгущались над зеленой полянкой, а Время летело мимо, молчаливо и незаметно, как лунный конь серебряной масти. Погруженные в хитросплетения игры, путники очнулись лишь с наступлением полной тьмы. Пришлось идти спать.

На следующий день, когда Имриен вернулась в пещеру, шум водопада будто притих в отдалении – так, ветерок, гуляющий в кронах деревьев, не громче. Странно. Необъяснимо. Столетиями поток беспечно струился по скалам, а тут словно забыл о своем обычном занятии. Точно вода затаила дыхание, точно ждет чего-то.

Девушка робко приблизилась к осетру и взяла перчатку из талия. Фигуры неотрывно следили за Имриен пустыми каменными глазами.

Тоненькая рука скользнула в холодную чешуйчатую оболочку, как уязвимая бледная устрица в пустую раковину. Дерзкая гостья ожидала чего угодно. Возможно, толпа оживет и бросится на нее, изрубит мечами на мелкие кусочки, заколет пиками или медленно раздавит, сотрет в порошок. А может быть, своды рухнут и погребут ее под собой или стены расступятся и ужасная длань призрака схватит девушку.

Порой смелость бывает нужнее меча. Имриен собралась с духом и пошла по квадратным плитам. Прямо перед ней стоял алебастровый пехотинец, с копьем в руке охраняющий свою королеву. Лица солдата девушка не видела, только непроницаемое забрало шлема. Зато она поймала холодный взгляд царственной леди, устремленный вдаль, к неведомым снежным дворцам, перед величием которых меркла земная красота.

Имриен захлестнуло страстное желание – пасть на колени, молить о пощаде!.. Вместо этого она обогнула телохранителя королевы и ткнула его в спину указательным пальцем левой руки. Послышался скрип каменных жерновов, почти слившийся со вздохом девушки и шелковым шелестом водопада. У ног пехотинца теперь зияла четырехугольная дыра. Солдат скользнул вперед, издав тихое жужжание заводного механизма, и остановился на следующей клетке. Отверстие позади него с негромким щелчком захлопнулось.

Имриен отреагировала мгновенно – отскочила к дальней стене пещеры, вжалась спиной в сырые камни, расширившимися глазами наблюдая за доской. Короткая пауза – и снова каменный скрежет. Воин черной королевы повторил ход белого пехотинца. Солдаты застыли друг напротив друга. Девушке померещилось: каждый испепеляет противника зловещим взглядом, до боли сжимая в руках оружие, и еле удерживается, чтобы не кинуться в жестокую сечу. Рубить, колоть, убивать – похоже, для этого они и созданы. Что потекло бы тогда из ран – чернила и молоко?

Имриен была готова бежать в любой момент.

Но фигуры больше не двигались.

Девушка и сама напоминала бледную статую. Прошло несколько минут. Имриен вернулась на поле битвы и повела свое войско в наступление: армия зимы против ратников ночи.

День близился к вечеру. Сианад со всей тщательностью разбирал мудреные письмена, когда девушка вошла в сумрачную пещеру. Нижний водопад грохотал сильнее прежнего. Стоило подольше посмотреть на него – и у вас появлялось ощущение, будто вы стремительно падаете вверх. Имриен не отрывала взгляда от воды, пока не покачнулась и не оцарапала локоть о шершавую стену.

– Ну что, проиграла? – крикнул эрт.

Девушка печально кивнула. Черное полчище одержало победу. Как только битва закончилась, все фигуры возвратились на места, а перчатка Имриен обратилась в ржавую пыль, которую та с брезгливым ужасом стряхнула на пол.

Сианад еще раз мрачно погрузился в изучение надписей. Потом оба оставили пещеру, отправившись к реке. Путники сели отдохнуть в тени деревьев. Берега окаймляла пышная бахрома папоротников; в прозрачной глубине томно развевались длинные водоросли. Поток клубился вокруг поваленных ветвей, кипел у темных валунов и непрестанно журчал какую-то песенку.

— Ладно, ничего страшного, – бормотал эрт, обращаясь наполовину к самому себе. – Я уже понял часть рун. Их язык чем-то смахивает на мой родной: слова чуть-чуть похожи, при желании можно догадаться. Но вот о чем речь, я пока в толк не возьму. А может, ты знаешь? Слушай, вначале говорится о неких «тайных одеждах» и «восстании», дальше идут «дома победителей», что-то там про «силу» и «сладкоголосое пение», и куча всего про «воду». Уразумела?.. Не?

Сианад в задумчивости шумно втянул воздух через зубы.

– А после двадцать девять строчек вообще непонятно о чем. Увы, до разгадки еще страх как далеко. Только я не отступлюсь. Вот увидишь, эти двери покорятся Большому Медведю. Иначе на что и голова дана?.. Хотя есть надежда, что я не успею дойти до конца, как ты победишь в Королевской Баталии. Где наши камни и щепки? Ты, главное, пойми: сперва расставляем фигуры, как положено, и лишь потом – в атаку. На этот раз торопиться не будем. Вот научишься всему, что я знаю, ну, или почти всему, тогда иди смело и не сомневайся: все получится.

И вот она вернулась к Лестнице Водопадов. И надела голубую перчатку из андалума. Бой начался. Извечное противостояние: ночь против дня, свет против мрака. А меж тем обе стороны – лишь отражения друг друга, одно без второго немыслимо. И неужели эта истина верна только для каменных статуй? Разве не по тем же правилам играют «фигуры» из плоти и крови?..

Предводительница в голубой перчатке сделала все, что могла. Однако и в этой битве ее постигло поражение. Андалум, так же как и талий, осыпался с руки тысячелетним прахом. Мундиры цвета мела и сажи с резким скрежетом вернулись на исходные боевые позиции.

Два раза Имриен осмеливалась бросить вызов создателям статуй, но что если и в новом сражении ее ждет разгром? Что будет, когда последняя перчатка облетит хрупкими ржавыми хлопьями? Сгинет надежда для всех прочих искателей сокровищ? Или только для неудачника навсегда сомкнутся каменные стены коридора, а латные перчатки возродятся из пыли и, блестя чешуей, заползут обратно в корону осетра, где и свернутся маленькими аллигаторами, поджидая следующего игрока? Какой будет расплата за дерзость и недостаток мудрости – вероятно, своды внезапно обрушатся на никчемного человечка?..

– Осталась еще одна возможность. – Эрт снова потянул воздух через зубы – похоже, за время нелегких бесплодных размышлений это вошло у него в привычку. – Ян, тэн, тетера. На третий раз, говорят, всегда везет.

Три дня Имриен и Сианад играли в Королей-и-Королев. Час за часом. До темной ночи, когда глубокое забытье безо всяких видений наконец избавляло обоих от мыслей о воинах света и тьмы; но наступало утро – и снова разворачивались боевые действия, больше похожие на изысканный, глубоко символичный танец.

И вот рассвет четвертого дня омыл вершины деревьев бледным золотом.

– Вся удача мира да будет на твоей стороне, Имриен! – напутствовал девушку Сианад. – Верь только в лучшее. Запомни, если проиграешь – никогда тебе этого не прощу!

Тяжкое дыхание эрта доносилось до ее ушей даже на вершине.

«А его легкие совсем не пострадали, – отметила про себя Имриен. – Даром что ребра сломаны».

Она помахала рукой на прощание и скрылась за плотной зеленой завесой из винограда. Девушка страстно желала этой решающей битвы – и страшилась ее.

Сегодня Имриен выбрала черную армию.

«Алая перчатка, ты приведешь моих темных ратников к победе!»

Рука облеклась в холодную медь. Царственно выпрямив спину, девушка пристально осмотрела ночное войско. Солдаты отвечали ей суровыми взглядами. Если только под этими забралами были человеческие лица. И глаза, чтобы видеть.

«Уголь, эбонит и черный соболь! Ваше королевское Высочество, Повелительница мрака! Вперед, сражение будет безжалостным! Затмите свет, уничтожьте его!»

Сомнения исчезли. Это судьба. Третий раз всегда везет…

Имриен двинула в сражение черного копьеносца.

Игра была долгой и напряженной. Она требовала проницательности и коварства, ловкости и изящества мыслей. Над землей взошел светлый день. Затем опустился кроткий вечер. Девушка скрупулезно обдумывала каждый ход, бесконечно просчитывала в голове все возможные последствия. Поддерживать силы ей помогала вода из горного потока, спелый виноград и мысли о Сианаде, особенно о его мечтах и радужных планах.

Свет от удивительных грибов и хрустальных камешков на стенах пещеры разгорался все ярче. Ночь укрыла землю непроницаемой вуалью. Имриен приняла это как доброе предзнаменование. Но не расслаблялась, понимая, что в любое мгновение фортуна может отвернуться.

Потянулись долгие ночные часы. Битва продолжалась. Девушка не позволяла себе прикорнуть даже на минуту, хотя трава у верхнего водопада, хранящая тепло прошедшего дня, так и манила отдохнуть, словно взбитая пуховая перина. Имриен отгоняла подобные мысли. Она сидела на полу пещеры, скрестив ноги, и перед ее затуманенным взором разыгрывались сотни яростных сражений, разворачивались, сменяя друг друга, тысячи бранных полей. Ледяная королева показала себя искусной соперницей. Тела поверженных воинов распростерлись вокруг платформы, являя взгляду шарнирные петли, которые присоединяли их когда-то к скрытым волшебным механизмам внутри доски и, быть может, соединят вновь. Ночь потихоньку сдавала свои позиции – как снаружи, в небесах, так и здесь, на игральной доске. Утро застало Имриен и ее темное воинство в разбитом состоянии. Силы зимы окружили гордого черного короля, угрожая заледенить его до смерти. Белая рать неумолимо наступала.

Вечер залил пещеру приглушенным янтарным сиянием. Девушка изнемогала от усталости, перед глазами и в голове все плыло.

Внезапно король ночи потерял свою возлюбленную. Леди мрака покинула поле, и монарх остался без защиты. Враги теснили его со всех сторон. Выхода не было. Черная армия безоговорочно пала.

Имриен втянула голову в плечи. Льняные волосы начали вставать дыбом. Она сама навлекла на себя кару. Каким окажется этот роковой удар, возмездие проигравшему?

Статуи сохраняли ледяное спокойствие. Ни улыбок, ни торжествующего блеска в глазах победителей; ни морщинки, ни тени отчаяния на лицах ратников, чей повелитель попал в плен к королеве лилий.

Ничего не изменилось.

Лишь медная перчатка принялась трескаться и крошиться. Девушка отшвырнула ее, испытывая разом усталость, облегчение, подавленность и тоску. Третий раз – такой же несчастливый.

Она выбежала вон, бросилась на траву у подножия водопада, словно спрятала пылающее лицо в коленях понимающей матери.

Жалкое безрассудство, нахальная самонадеянность! Разве смеет новичок мечтать о том, чтобы одолеть мудрость столетий? Прочь, подальше отсюда! И пусть Сианад выбьет из головы свои грезы! Богатство? В него так легко поверить, но все это сумасшедшие бредни. Нищета, уродство и бесприютность скитальцев – вот какова реальность! На земле и под землей, и до самых облаков ничего иного нет, кроме грязи, холодных камней, слепых червей, беспросветных казематов и черных мыслей.

Имриен перекатилась на спину и уставилась в вечереющее небо. Пора собираться с силами и спускаться вниз, к Сианаду. Как она посмотрит ему в глаза?

В темно-синей глубине вспыхивали первые искорки. Одни из них горели ярче прочих. Мысли девушки рассеянно блуждали в прошлом. Эрт сказал однажды, что как раз эти звезды хорошо видны в небесах его родины. Что за узоры сверкают там, в ультрамариновых ромашковых полях? У них ведь есть имена. Как зовется, к примеру, вон то созвездие, распростершееся прямо над Великой Лестницей? Сианад когда-то рассказывал… Оно такое яркое, что глазам больно смотреть. И не просто бледный гранат или желтый топаз, а настоящее серебро! Имриен сочла ослепительные огни: ян, тэн, тетера раз по тетера. Затем обвела рисунок пальцем – до чего же плавные, совершенные контуры!..

Девушке вспомнились кусочки хрусталя на стенах пещеры. Чем-то их расположение неуловимо напоминает небесные узоры. Как же именуется то, самое светлое?..